Похищенная принцем Дрейк Оливия
Матрас прогнулся; Демиан сел на кровать и начал стаскивать сапоги. Один сапог, за ним другой со стуком упали на пол. Оставшись в одних брюках, он повернулся к Элли и оперся руками о постель по обе стороны от нее. Взгляды их встретились. На миг воцарилась глубокая тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине да стуком ее собственного сердца, гулко отдававшимся в ушах. Серо-зеленые глаза Демиана горели пламенем страсти – и еще каким-то чувством, которое Элли не могла определить.
На щеке его дернулся мускул.
– Элли, – хрипло сказал он, – ты еще можешь передумать.
Он предлагает ей выбор. Даже сейчас думает о ее благе – не хочет, чтобы она совершила ошибку, о которой будет жалеть до конца жизни. Элли потянулась к нему, легко коснулась его подбородка.
– Я хочу этого, Демиан. Хочу тебя. Очень!
Еще миг он вглядывался ей в глаза – и, должно быть, то, что там увидел, его удовлетворило. Напряжение на лице сменилось знакомой лукавой улыбкой – улыбкой, обещающей чудеса и приключения. А затем губы их вновь слились в глубоком, страстном поцелуе.
Поддавшись искушению, Элли положила ладони ему на грудь, начала исследовать на ощупь изгибы его тела – сильного, горячего, гладкого в одних местах, в других покрытого курчавыми волосками. Как ей нравилась крепость его мышц, твердость груди, так непохожей на ее собственную – мягкую и нежную! Все чувства Элли ожили и приобрели особую остроту. Никогда прежде она не подозревала, что мужчина может быть так прекрасен на вид и на вкус, что его запах может так будить страсть!
Странно вспомнить, что неделю назад она его еще не знала! Теперь же Демиан казался частью ее самой, продолжением ее собственного тела, словно какая-то необъяснимая сила связала их воедино. И отказаться от него она теперь не могла так же, как не могла остановить ток собственной крови и биение сердца.
Он целовал ее подбородок, шею, грудь под сорочкой; затем спустился ниже и принялся нежно, осторожно снимать с нее туфли и чулки – один за другим. Прикосновения его рук к икрам и бедрам казались Элли какой-то утонченной пыткой. В своей наивности она до сих пор не подозревала, что любить друг друга можно неторопливо, вдумчиво, наслаждаясь каждым мгновением. Ощущения ее были и сладостны, и мучительны; то Элли казалось, что такого наслаждения она просто не выдержит, то страстно хотелось большего. Наконец, когда ноги ее были обнажены, и Демиан сполна воздал им должное – он потянул вверх подол сорочки.
Элли приподнялась, чтобы помочь ему стянуть сорочку через голову. Затем откинулась на подушках, а он неотрывно смотрел на нее, наслаждаясь ее наготой. Ни стыда, ни смущения Элли не ощущала; все происходящее казалось ей абсолютно правильным. В пристальном взгляде Демиана она читала, что прекрасна, желанна, женственна – и никогда доселе не испытывала такого блаженства!
Кончиками пальцев он пробежал по холмам ее грудей, по равнине живота и изгибам бедер.
– Как я рад теперь, что ты носила бесформенные мешки вместо платьев! – проговорил он глубоким хрипловатым голосом. – И ни один мужчина не видел тебя такой, какой сейчас вижу я.
Он смотрел на нее глубоким, проникновенным взором. Грудь часто, бурно вздымалась и опускалась: Элли догадалась, что он держит в узде собственные страсти. Но сейчас она не хотела, чтобы Демиан сдерживался и в чем-то себя ограничивал. Хотела, чтобы он дал волю тому безумию, которое она уже испытала вчера на парапете.
– Люби меня, Демиан! Пожалуйста!
Он все еще был в брюках и, когда Элли потянулась их расстегнуть, отвел ее руки. Из груди его вырвался сдавленный смешок.
– Не торопись. Иначе все слишком быстро закончится!
Он лег рядом с Элли и начал медленно поглаживать ее по плечу, по бедрам, по груди; однако того места, что больше всего жаждало его прикосновений, избегал. Не слишком ли это порочно – желать, чтобы он дотронулся до нее там? Элли хотела об этом попросить, но не могла подобрать слов. Разумеется, такая просьба не подобает леди…
Он прильнул губами к ее груди, втянул в рот поочередно сперва один сосок, потом другой, слегка покусывая. У Элли вырвался вздох наслаждения. Она запустила пальцы в его спутанные волосы. Как странно видеть эту темноволосую голову на своей обнаженной груди! Но теперь Элли ничего не смущалась и не стыдилась; все прочие ее чувства затмило желание.
Неудивительно, что юных леди предостерегают от знакомства с повесами! Какая женщина сможет устоять перед очарованием такого умелого любовника?
Эта мысль возбудила в ней запретный трепет. Принц-Демон – теперь ее любовник. Грешный и совершенный.
А дальше Элли позабыла обо всем на свете; ибо он наконец опустил руку ниже и начал нежными, дразнящими движениями ласкать и осторожно раздвигать самые интимные складки ее тела. Из груди Элли вырвалось громкое: «ах!» Демиан касался ее там, куда не проникал доселе ни один мужчина. Он целовал ее, шептал ее имя, говорил о том, как она прекрасна, – и продолжал играть с ней.
Движения его стали смелее, и желание так захватило Элли, что она со стоном уткнулась в изгиб его шеи. Нежные ласки почти лишили ее сознания. Забывшись в немыслимом наслаждении, она уже не помнила, ни кто она, ни где находится, не слышала и не ощущала ничего, кроме его ритмичных движений и собственного шумного, прерывистого дыхания. Он продавливался все глубже – и она, не сознавая того, раздвинула ноги и начала подаваться бедрами ему навстречу. Внутри у нее пылал мучительный голод, его необходимо было утолить – и она двигалась навстречу его руке, задыхаясь, со стонами, молчаливо моля о большем. А в следующий миг все тело ее окатили волны неописуемого блаженства – и Элли без сил распростерлась на постели, усталая и невыразимо счастливая.
Она едва заметила, что в какой-то миг Демиан оторвался от нее, чтобы снять брюки. Лег рядом, сжал ее в объятиях – и Элли прильнула к нему, словно плющ к могучему дереву. Лежать вот так, обнаженными, в объятиях друг друга, казалось чем-то немыслимым, и в то же время странно естественным. Бедром Элли ощущала прикосновение его естества, длинного, твердого и горячего. Все еще пораженная до глубины души тем наслаждением, которое он ей доставил, она все же понимала, что сам Демиан еще не ощутил такого же удовольствия.
Он снова поместил руку меж ее ног. Один палец скользнул внутрь, начал поглаживать нежные стенки, рождая эхо прошедшего наслаждения. Лицом к лицу с ней он прошептал:
– Элли… я хочу войти туда.
– Да, – ответила она, задрожав от предвкушения.
Немедленно перекатившись, он лег на нее. Интуитивно Элли приподняла бедра и раздвинула ноги, чтобы облегчить ему вход. Острая боль внутри застала ее врасплох; Элли судорожно втянула в себя воздух, ощущая, как Демиан проникает в нее на всю длину.
Он замер, нежно отбросил с ее лица прядь волос, ища взглядом ее взгляд.
– Милая, – хрипло произнес он, – я сделал тебе больно. Простишь меня?
«Милая». Это простое слово вызвало в ее сердце шквал эмоций. Элли не могла понять, что именно чувствует, да и не хотела понимать – была слишком зачарована происходящим. Разумеется, сладкие словечки он шептал на ушко бесчисленному множеству женщин. Но это было в прошлом. А здесь и сейчас его серо-зеленые глаза пылают огнем страсти – к ней. Для нее. И как могла она считать его холодным и жестоким?
Дрожащие губы ее изогнулись в улыбке.
– О, Демиан… мне так хорошо! – И это была правда: блаженное ощущение заполненности стерло минутный дискомфорт. Элли задвигалась под ним, желая доставить ему такое же наслаждение, как и он ей. – Скажи мне, как доставить тебе удовольствие?
Она качнула бедрами, и он застонал, а на лице отразилось блаженство.
– Вот так, – пробормотал он. – Вот так!
Они целовали и ласкали друг друга. Весь мир померк; остались лишь двое, сжимающие друг друга в объятиях. Он начал двигаться внутри нее – неторопливо, чувственно, заново пробуждая в ней желание. Опираясь о кровать по обе стороны от Элли, двигался все быстрее, все мощнее – а она, закрыв глаза, чтобы ничто ее не отвлекало, полностью отдалась страсти. Руки ее порхали по его вспотевшему телу, гладили грудь, спину и бока.
Теперь, зная, какое запредельное блаженство обещает плотская страсть, Элли жаждала повторения тех ощущений. Она выгибалась навстречу его ритмичным движениям – и он вонзался в нее все сильнее, все глубже; и когда наконец сладостное напряжение разрешилось новым взрывом экстаза, Элли издала громкий счастливый крик. А мгновение спустя и он хрипло застонал, напрягся, и все его тело содрогнулось в сладостной судороге.
Он тяжело рухнул на нее; шумное дыхание колыхало ее волосы. Грудью Элли ощущала громкий, частый стук его сердца, чувствовала, как он начал успокаиваться и замедляться. Острота собственного наслаждения прошла, и Элли погрузилась в тихое, полусонное блаженство. Так вот что такое плотская страсть! Какое же это неописуемое наслаждение!
Неужели она всерьез думала, что сможет без этого обойтись?
На этой мысли сознание ее вновь обрело ясность. «Дальше мне придется обходиться без этого», – напомнила себе Элли. Эта ночь – единственное, что у нее останется. Завтра они отправятся в Лондон. Демиан вернется к своему игорному клубу; она наконец получит дом в деревне, свободу от чужих требований, тишину и покой для работы над книгой.
Но думать о будущем ей не хотелось. Только не сейчас, когда она лежит в объятиях Принца-Демона!
Послышался громкий треск – в камине треснуло полено. Элли открыла глаза. Увидела над собой знакомый зеленый полог, сбоку – прикроватный столбик и круглую каменную стену. За окнами царила непроглядная тьма, хотя, должно быть, сумерки сгустились недавно. Впереди еще целый вечер и ночь – дар небес.
Сделают ли они это еще раз? О, как Элли на это надеялась! Но, наверное, не прямо сейчас. Спешить не стоит. В конце концов, она все-таки леди – незачем Демиану думать, что она слишком распущена и не умеет совладать с собственными желаниями!
Демиан приподнялся и отодвинулся в сторону. Повернув голову на подушке, Элли увидела, что он пристально смотрит на нее. Лампа на прикроватном столике озаряла его спутанные волосы и суровое, мужественное лицо мягким теплым светом. На лице читалось удовлетворение и, пожалуй, некоторое самодовольство – по мнению Элли, вполне заслуженное.
И снова сердце ее сжалось от какого-то трудноопределимого, но нежного чувства. Что это – неужто она перед ним робеет? После всего, что они только что делали вместе? Как глупо! Ведь она наслаждалась каждым мгновением их страсти. Нигде, никогда не было ей так хорошо, как в объятиях Демиана.
Она нежно откинула прядь волос, упавшую ему на глаза.
– Боюсь, сэр, вы сделали меня порочнейшей из женщин!
Он широко улыбнулся, потянулся плавно, словно пантера, и собственническим жестом обнял ее за талию.
– Что ж, мисс, вы сами этого хотели. Я просто… м-м… выплачивал вам компенсацию.
– И компенсировали на совесть! – Элли была так счастлива, что не могла удержать свой восторг в себе. – Это было потрясающе! Ты в самом деле чудесный любовник! Неудивительно, что тебя прозвали Принцем-Демоном!
Услышав эти слова, он слегка прищурился, и его губы сложились в сардоническую усмешку. В следующий миг он отвел взгляд.
Но Элли тщетно гадала, что в ее словах вызвало такую перемену настроения.
Глава 18
Ее слова неприятно поразили Демиана. В блаженство, окутавшее его плотным одеялом, вторглась реальность. Элли улыбалась ему, явно не понимая, какую допустила ошибку. Демиан отвел взгляд, уголок рта его дернулся. Разумеется, она и представить себе не может, почему его прозвали Принцем-Демоном на самом деле!
И он, разумеется, ей не расскажет.
Демиан ощутил легкое прикосновение: рука Элли скользнула вверх по его груди, обхватила подбородок. Он перевел взгляд на девушку. Элли смотрела пристально и задумчиво; но в то же время невозможно было не заметить, какое эротичное зрелище представляет она сейчас – лежа под ним, нагая, в ореоле пышных рыжих кудрей, рассыпавшихся по подушкам и падающих на грудь. Казалось, от нее исходит счастливое сияние. Трудно было поверить, что совсем недавно он видел в ней засушенную старую деву – в этой женщине, в которой столько природной чувственности!
Элли изучала его серьезным взглядом, явно заметив перемену настроения и стараясь ее понять. Под пристальным взором теплых карих глаз Демиану стало не по себе – он опасался, что Элли может заметить слишком многое.
Что ж, это знак, что пора уходить. Они насладились друг другом – и вышло очень неплохо. Честно говоря, вышло просто изумительно! Но женской болтовни в постели Демиан не любил – не видел в ней смысла. В конце концов, то, ради чего они легли вместе, сделано – на том пора и закончить.
Он поцелует Элли на прощание, оденется и уйдет к себе в цитадель. Спать будет, разумеется, сном младенца – после такой-то разрядки! Бессмысленные разговоры здесь ни к чему, они только испортят удовольствие. Особенно если Элли начнет задавать вопросы, на которые он не хочет отвечать.
Демиан привлек ее к себе, зарылся носом в волосы, в последний раз вдохнув запах сирени. Помоги ему боже, какая же у нее мягкая грудь!
– Ладно, мне пора. Утром мы отплываем, так что…
– Нет, ты не можешь уйти! – Элли положила руки ему на плечи, прямо взглянула в глаза. – Ты ведь обещал мне ночь наслаждения – а ночь только начинается! Ты связан договором и не можешь уйти до рассвета.
Демиан невольно расхохотался. Снова она отчитывала его, как строгая гувернантка – и, учитывая как ее наготу, так и суть требования, это было уморительно смешно!
– Я начинаю думать, что ты ненасытна, – проговорил он, слегка шлепнув ее по ягодице.
С легкой улыбкой Элли повернулась в кровати, заставив его вспомнить о том, как извивалась под ним всего несколько минут назад.
– Но ведь люди занимаются любовью не один раз за ночь?
Демиан ответил не сразу. Пожалуй, для него это слишком скоро – хотя… хотя… да, при одном взгляде на нее кровь у него вскипает, и его снова охватывает желание.
– Верно, такое случается. И мы… – Черт, он даже говорить нормально не в силах, когда она так на него смотрит! Конечно, он останется! Как тут не остаться? – Но сейчас ты меня выдоила насухо. Мне нужно несколько минут, чтобы восстановиться.
Элли села, опираясь на подушки, и подтянула одеяло – в комнате было прохладно.
– Хорошо, а пока расскажи, почему тебя прозвали Принцем-Демоном. Выходит, это не связано с твоей репутацией повесы и игрока?
Черт бы все побрал! До чего же она проницательна!
Демиан скатился с кровати и как был, обнаженным, прошел через комнату, чтобы подбросить поленьев в камин.
– Давно это было, – бросил он через плечо. – Я уже почти не помню.
Он задержался у камина, старательно вороша угли кочергой. Может быть, Элли поймет намек и перестанет совать нос в его дела? После своего злосчастного брака Демиан сближался с женщинами лишь телесно, не душевно – и не собирался изменять этому правилу.
Он подошел к столу, где остывал ужин: курица, картофельные медальоны и поджаренные хлебцы. Взял один медальон и отправил в рот, затем откупорил бутылку бургундского и наполнил единственный бокал. Запил еду большим глотком вина, а затем, с бутылкой и бокалом, вернулся к кровати.
Элли сидела, завернувшись в одеяло, и не сводила с него глаз. Демиан с удовольствием отметил, что она беззастенчиво разглядывает его нагое тело, что задержала взгляд на чреслах, и щеки ее при этом запылали. Если ее так волнует его нагота – быть может, этим удастся отвлечь ее от неприятных вопросов?
Он сел на кровать и поднес бокал к ее губам.
– Выпей вина. Перед бурной ночью стоит подкрепиться.
Не сводя с него сияющих глаз, она отпила из бокала, выпрямилась и облизнула припухшие губы. От этого очаровательного жеста Демиан ощутил, что в нем снова разгорается огонь.
Он уже не жалел, что решил остаться. На самом деле, был этому только рад. В Элли Стратем он ощущал свежую, безыскусную чувственность, так непохожую на искушенность его прежних любовниц. С каким удовольствием он снова займется с ней любовью! Ночь только начинается, и ничто не помешает им вволю насладиться друг другом.
Он снова наполнил бокал и поставил бутылку на прикроватный столик. Здесь, на блокноте, лежали перо и чернильница, которые Элли просила его принести. И вдруг его опять поразило то же подозрение, что пришло на ум, едва он увидел ее в платье с необычайно глубоким вырезом.
– Ты с самого начала это планировала! – с улыбкой проговорил он. – Все это не случайность, верно? Когда ты попросила меня зайти вечером, ты уже собиралась меня соблазнить!
Элли бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц.
– Все может быть.
– Какое еще «может быть»? Вот хитрая лиса! Ты же заманила меня в ловушку! Предложила наживку, и я клюнул!
Демиан вдруг с удивлением понял, что вовсе не возражает быть соблазненным и одураченным. Странно, обычно он терпеть не мог хитроумных женщин и старался их избегать. Предпочитал иметь дело с простушками, к которым можно обращаться только за одним – и на его собственных условиях.
Однако едва ли Элли понимает, что и ее саму обмануть несложно. Взять хотя бы то, с какой легкостью он сейчас отвлек ее от неудобных вопросов о своем прошлом!
Но не успел он об этом подумать, как Элли сказала:
– Ладно, Демиан, хватит меня отвлекать. Мне все-таки интересно, почему тебя прозвали Принцем-Демоном.
В этот момент он пил – и едва не подавился вином.
– Что?
– Ты меня слышал. Пора сказать правду. Собственно говоря, у тебя нет выбора. – Склонив голову набок, она тонко улыбнулась. – Это часть нашего договора.
Он должен был бы разозлиться, но, к собственному удивлению, рассмеялся:
– Да неужели? А какие еще пункты входят в наш договор, мисс Стратем? Может, выложите на стол все сразу?
– Если ты честно ответишь на этот вопрос, обещаю ни о чем больше не допытываться. – Рука ее, вынырнув из-под одеяла, коснулась его колена – жест сразу и чувственный, и нежный. – Прошу тебя, Демиан, расскажи!
Ее теплая улыбка совершенно его обезоружила. Демиан почувствовал, что размякает буквально на глазах. Дурацкая сентиментальность овладела им; он не мог придумать ни одного возражения – и, хуже того, готов был на все, чтобы ее порадовать. В конце концов, что такого случится, если она узнает?
К тому же, вернувшись в Лондон, она может начать расспрашивать Уолта. Нет, пусть уж лучше услышит эту историю от него самого!
– Ладно, если настаиваешь…
Он поставил бокал на прикроватный столик и снова лег с ней рядом. Элли прижалась к нему, положила голову ему на плечо, а руку на грудь. Обнимать ее было так… так естественно. Словно она создана для того, чтобы лежать с ним в обнимку. Но Демиан напомнил себе, что хочет от нее лишь телесной близости – не откровений, которые неминуемо сблизят их души.
Он глубоко вздохнул, собираясь с духом. Пожалуй, лучше всего начать с самого начала.
– Ты помнишь, что я упоминал миссис Мимс, женщину, которая меня вырастила. Когда я был маленьким, каждый вечер перед сном она рассказывала мне разные истории. Иногда реальные: об исторических событиях, о королях Англии, римских императорах и даже о русских царях. А иногда сказки: о принцах, убивающих драконов, о могучих героях, которые побеждают чудовищ и спасают принцесс из когтей злых ведьм.
Элли подняла голову, устремила на него сияющий взор:
– Правда? Так вот почему ты не стал смеяться над моей книгой! Ты тоже вырос на волшебных сказках!
Демиан понял, что в этом суждении есть доля истины. Пожалуй, рисунки Элли, полные фантастических существ и необычайных приключений, в самом деле задели что-то глубоко внутри него, напомнили о далеком прошлом. Он погладил ее по растрепанным волосам.
– Наверное, так и есть. Мимси, как и ты, была мастерица рассказывать истории. И часто повторяла, что и я должен быть отважным и благородным, как сказочные принцы… ибо и в моих жилах течет королевская кровь.
Элли изумленно взглянула на него.
– Что?! Она говорила тебе, что ты родственник королевской семьи?
Демиан решительно покачал головой. Поэтому он и не хотел открывать свое прошлое – стыдился того, что всерьез верил в эту чушь, пусть даже только в детстве.
– Нет. Конечно, нет. Она просто так меня воспитывала. Убеждала вести себя прилично, внушая, что я особенный. Видишь ли, я был шалопаем, вечно попадал в неприятности, к тому же рос без отца, так что она призывала меня подражать героям сказок.
– А как же корона на потерянном ключе? Разве она не доказывает…
– Ничего это не доказывает! Скорее уж, связь здесь обратная: корона на ключе побудила Мимси рассказывать мне сказки о моем высоком происхождении. Должно быть, она понимала, что наивный ребенок легко ей поверит.
Элли вздернула бровь, явно не слишком убежденная.
– У безумного короля Георга было больше дюжины детей. Что, если кто-то из них произвел на свет незаконного сына – тебя?
– А потом отослал прочь и обрек на бедность? – Демиан покачал головой. В юности он еще мог тешить себя такими фантазиями, но не сейчас. – У бастардов королевского рода есть определенное положение в обществе. Нет, уверен, моя история куда прозаичнее. Меня произвела на свет какая-нибудь незамужняя дама и отослала с глаз долой. Когда я верну себе ключ, быть может, по нему удастся установить, кто была моя мать. Если это в силах человеческих, я найду ее и узнаю правду.
Он резко умолк, глядя в огонь. На языке вертелось окончание фразы: «Ради Лили». Ради его дочери, которая однажды спросит, кто она, каково ее происхождение – и он должен будет дать ей ответ. Но эту часть своей жизни он не собирался раскрывать никому. Даже Элли.
Она снова привлекла его внимание, ласково погладив по щеке.
– Ты так и не объяснил, почему тебя прозвали Принцем-Демоном.
– Это просто ругательство. Дразнилка, придуманная твоим кузеном Уолтом в наш первый итонский семестр. Однажды они подкараулили меня за жилыми корпусами. Я защищался, как мог, разбил в кровь пару носов – но их было трое, и все крупнее и сильнее меня.
– Финн мне об этом рассказывал. Это произошло в тот же день, когда ты узнал о смерти миссис Мимс. Ты спрятался, чтобы побыть одному, но эти мальчишки и там тебя нашли. Финн говорил, школьная форма на тебе была разорвана, и сам ты был весь в крови.
– Так и было. Меня прижали к земле, я бился и барахтался, но не мог вырваться. Тогда я совершил большую ошибку: в гневе закричал им, что мой отец – король и всем им отрубит головы. Можешь себе представить, как они смеялись надо мной!
Он цинично усмехнулся; но Элли не улыбнулась в ответ. Напротив, она ощутила в глазах предательскую влагу.
– И с тех пор мой кузен прозвал тебя Принцем-Демоном. – Прежде чем Демиан успел отмахнуться или перевести разговор в шутку, она обняла его и нежно поцеловала в щеку. – Уолту не следовало так над тобой насмехаться. Но мальчишки порой бывают очень жестокими.
Демиан обнял ее в ответ и крепко прижал к себе, вместе с одеялом. Не то чтобы он нуждался в утешениях – вовсе нет! Просто смешно взрослому человеку переживать из-за того, что случилось в далеком детстве! И все же теперь, когда он поделился этой историей с Элли, ему как будто стало легче.
– Поначалу я терпеть не мог это прозвище, – продолжал он, – но со временем его принял. Под этим прозвищем меня приняли в свою компанию итонские повесы. Я обыгрывал их в карты, накопил достаточно, чтобы открыть собственный игорный клуб, и назвал его: «Логово Демона». – Он улыбнулся ей. – А еще, разумеется, репутация Принца-Демона обеспечила мне популярность у женщин!
Элли смерила его суровым взглядом.
– Большинство людей стараются быть или хотя бы казаться лучше, чем они есть – а ты, судя по всему, стараешься казаться хуже!
– Снова слышу суровую гувернантку! – рассмеялся он. – Может, накажешь меня за мои прегрешения?
Скользнув руками под одеяло, он принялся играть с ее грудями. Соски Элли мгновенно набухли и затвердели в ответ на его прикосновение. Мягкость, нежность, шелковистая гладкость ее тела снова возбудила в нем желание.
Она прижалась к нему теснее, провела кончиками пальцев по груди.
– Наказать? О нет, мой принц! Скорее уж, вознаградить! Ведь с вами я и сама стала такой же грешницей!
При виде лукавых огоньков в ее глазах Демиан ощутил прилив желания. Он откинул одеяло и, приподняв Элли – свою богиню любви – посадил ее на себя. Рыжие кудри рассыпались, прикрыв обоих огненной завесой. Новая поза, как видно, вовсе не смутила Элли; она улыбнулась и призывно шевельнула бедрами.
Теперь они целовались и ласкали друг друга неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением вместе, счастливо вздыхая и бормоча ласковые слова. Казалось, время остановилось. Демиан не мог припомнить, когда в последний раз ему было так хорошо – быть может, никогда. Снова его охватило неодолимое влечение – не только плотская страсть, но и желание сделать Элли счастливой. И когда он наконец вошел в нее, ее блаженные крики и стоны принесли ему едва ли не больше наслаждения, чем собственная разрядка.
Когда все закончилось, он погасил лампу и снова лег в кровать. Элли лежала, обнимая подушку; кажется, она уже уснула. Он прикрыл ее одеялом, привлек к себе в объятия, легко поцеловал душистую прядь волос.
Обнимая спящую Элли, он смотрел в полумрак, освещенный лишь пламенем в камине. Не давали заснуть странные мысли – быть может, связанные с непривычностью нынешнего его положения. Обычно, насладившись женщиной, Демиан вставал и откланивался. Спать с любовницей в буквальном смысле слова ему не случалось. Но с Элли он хотел остаться. Не желал ее отпускать.
Странное, иррациональное чувство, совсем ему не свойственное. В конце концов, эта ночь – все, что у них есть. Продолжения не будет, на этот счет Элли высказалась вполне ясно. И как бы он этого ни жаждал – он не станет ее бесчестить, предлагая ей стать его любовницей. Довольно и того, что он ее похитил, погубил ее доброе имя и лишил невинности.
Он не позволит себе отнять у нее мечту.
У Элли есть четкий план и восхитительная решимость ему следовать. Она хочет жить одна и спокойно писать книги. Он не имеет права становиться у нее на пути. Да это и незачем. Когда они вернутся в Лондон, это наваждение, несомненно, его покинет.
Он постарался сосредоточиться на этой мысли. Очевидно, в этом внезапно вспыхнувшем увлечении повинно лишь положение, в котором они оказались: на уединенном острове, в замке, практически наедине. Но стоит вернуться к делам и к повседневной жизни, он забудет об Элли Стратем. Она уйдет в прошлое вместе с легионом женщин, которыми он наслаждался и без сожалений покидал.
Удовлетворенный этим логичным выводом, он закрыл глаза и начал погружаться в сон. В том, чтобы остаться с Элли до утра, никакого вреда не будет. Но уйти от нее придется с первыми лучами рассвета. Финн голову Демиану оторвет, если застанет его в девичьей постели!
По счастью, Демиан всегда просыпался точно на рассвете. Последней его мыслью перед тем, как отдаться сну, было: хорошо бы на этот раз проснуться пораньше, чтобы успеть заняться с Элли любовью в последний раз!
Глава 19
Из глубин сна Элли вырвал какой-то грохот. Проснулась она не сразу: все в ней сопротивлялось возвращению к реальности. Слишком счастлива была она и душой, и телом; слишком прекрасные сны снились ей в эту ночь. Но грохот не прекращался, и сквозь сон Элли сообразила, что кто-то колотит в дверь.
Она открыла глаза, увидела, что сквозь высокие и узкие окна спальни струится бледный водянистый свет. В тот же миг ощутила, что прижимается спиной к мускулистому мужскому телу, что за пояс ее обнимает сильная рука. Демиан.
Вмиг в памяти всплыли все события предыдущего вечера – головокружительные восторги, минуты и часы страстного наслаждения друг другом. Они занимались любовью дважды, а потом, уже глубокой ночью – в третий раз. Элли просила его остаться до утра. И он не ушел – уснул с ней рядом. А теперь…
Внезапное понимание стряхнуло последние остатки сна. Боже милостивый, кто-то стучится в дверь! Их вот-вот застанут вместе!
Она перекатилась на другой бок, чтобы его разбудить; но Демиан уже смотрел на нее сонными, непонимающими глазами. Темные волосы со сна растрепались и придавали ему очаровательно мальчишеский вид. При виде Элли серо-зеленые глаза его расширились; он метнул взгляд на окно, откуда лился дневной свет, затем на дверь, в которую стучали все громче.
– Какого черта… – Он вскочил с постели и принялся натягивать штаны, прыгая на одной ноге и пытаясь другой попасть в штанину.
Элли тем временем судорожно обыскивала постель в поисках нижней сорочки. В какой-то момент Демиан ее снял и куда-то отбросил – но куда?
Это свое одеяние она обнаружила на полу у кровати в тот самый миг, когда дверь распахнулась, и в спальню решительным шагом вошла миссис Макнаб.
Глаза у горничной вылезли из орбит. Она испустила пронзительный вопль.
– А-а-а-а! Вот оно – то, чего боялся Финн! Ах, лэрд, как же вы могли! В постели у миледи! Как же вы посмели так обойтись с бедной девушкой?
Охваченная парализующим стыдом, Элли прижала сорочку к груди, надеясь хоть так прикрыть наготу. Несмотря на царящий в башне холод, лицо у нее пылало. Больше всего ей хотелось спрятаться под одеяло и не вылезать оттуда до следующей недели – а лучше до будущего года!
– Черт бы тебя побрал, женщина, – прорычал Демиан, застегивая штаны, – отвернись! А еще лучше выйди хоть на минуту!
Но миссис Макнаб осталась стоять в дверях, уперев руки в бока, пышущая негодованием.
– Следите-ка за языком, молодой человек! Совсем стыда нет? Это я на вас должна кричать и браниться, а не вы на меня!
Элли судорожно вздохнула. Даже погибая от стыда, она все же не могла спокойно слушать, как служанка возлагает всю вину на Демиана. Она сама, можно сказать, затащила его в постель, и если кого здесь и надо винить, то ее!
– Миссис Макнаб, все не совсем так, как вам кажется. Видите ли…
– Все именно так, как выглядит, – вмешался Демиан, натягивая сапоги. Голос его звучал холодно и жестко. – Прошлой ночью я соблазнил мисс Стратем. Воспользовался ее невинностью. Виноват в происшедшем я один.
И бросил на Элли суровый взгляд, как бы призывая ее молчать.
Неужели при безжалостном свете дня он понял, что их страстная ночь была ошибкой? От этой мысли сердце девушки сжалось. Он сожалеет о том, что произошло? Элли вспомнилось, как он противился. «Черт побери, именно с вами я ни за что этого не сделаю!» – говорил он.
После трагедии, которой обернулся его первый брак, разумеется, он не желал больше связываться с невинными девицами! Это Элли искусила его, соблазнила, убедила. Но теперь он, похоже, в этом раскаивался. На Элли он бросил лишь один мрачный взгляд – и больше не обращал на нее никакого внимания. Молча застегнул рубашку и теперь подбирал с пола прочие элементы своего вчерашнего костюма.
– Лучше бы вам поторопиться, лэрд, – ледяным тоном проговорила миссис Макнаб. – Финн прислал меня сказать вам, что видел в море шлюпку и она движется сюда. Скоро у нас будут гости.
Демиан резко развернулся.
– Что? Кто там еще?
– Меня не спрашивайте! – Она погрозила ему пухлым пальцем. – Это вы должны были следить за берегом, а не сбивать с пути порядочных девиц!
Во время этого недолгого разговора Элли украдкой натянула через голову сорочку, чтобы прикрыть наготу. Шлюпка! Кто-то плывет к острову! Но кто это может быть? Возможно, Уолт везет украденный ключ? Решил все-таки заплатить за нее выкуп?
Эта мысль потрясла ее до глубины души. Казалось совершенно невероятным, что ради нее Уолт решился покинуть лондонские удовольствия – и все же…
А следующая мысль вызвала настоящий ужас. Что, если вместе с Уолтом сюда плывет и граф Пеннингтон? Если он выпытал у Уолта всю историю и решил вырвать племянницу из когтей злодея?
У нее засосало под ложечкой. Если сюда плывет дядюшка Бэзил – вне всякого сомнения, он в ярости и намерен отомстить за поруганную семейную честь. Скорее всего, с ним слуги закона.
Чем больше Элли об этом думала, тем более вероятным казалось ей, что Демиана арестуют на месте.
Она открыла рот, чтобы его предостеречь, но он уже надел сюртук, перекинул через руку пальто и широкими шагами шел к двери. Проходя мимо миссис Макнаб, он бросил:
– Мисс Стратем пусть остается здесь. Если понадобится, я за ней пошлю.
Черта с два! Элли не собиралась подчиняться его приказам и сидеть взаперти – тем более сейчас, когда он, быть может, идет прямиком в ловушку!
Она выбралась из постели, подобрала с пола нижнюю юбку. Огонь в камине давно погас; зубы у Элли стучали и от холода, и от волнения. Но она должна была как можно скорее оказаться на берегу, чтобы предотвратить катастрофу.
Нельзя допустить, чтобы Демиана бросили за решетку! И не потому, что он оказался достойным человеком, желавшим всего лишь вернуть свой украденный ключ. И не потому, что Элли провела с ним восхитительную ночь, от которой теперь сладко ныло все тело, – ночь, которую она запомнит до конца жизни.
Девушка проглотила комок в горле. Нет, Демиан не должен оказаться в тюрьме, ибо он – ее ключ к независимости. Он обещал ей дом в деревне, где Элли сможет спокойно работать над книгой. И пособие на необходимые нужды, пока она не продаст свою книгу издателям.
Обещал исполнить ее мечту.
Но как объяснить это дядюшке или Уолту? Они будут твердить одно – что Демиан ее обесчестил. И потребуют возмездия.
Дрожащими руками затягивая завязки нижней юбки, Элли говорила себе: она – взрослая женщина и не позволит родным стать у нее на пути. Если Уолт или граф решат мстить за ее якобы поруганную честь, она потеряет все. Едва ли Демиан сможет выполнить свое обещание, если окажется брошен в сырую камеру!
Если попадет в тюрьму… может быть, до конца жизни…
Под веками у нее вдруг защипало, и завязки расплылись перед глазами. По щекам потекли горячие слезы. Слезы досады, разумеется! Элли никогда не была плаксой – и, само собой, ни за что не стала бы реветь из-за мужчины!
Миссис Макнаб заключила ее в мягкие, как подушка, объятия, успокаивающе похлопала по спине.
– Бедная моя овечка! Ну-ну, не плачьте, милая моя, не плачьте! Очаровал вас наш лэрд, верно? Да, уж он такой! Но ничего не бойтесь: он с вами поступит, как должно, уж Финн за этим проследит! А теперь утрите-ка слезы и давайте одеваться!
Элли не стала объяснять доброй женщине, что Демиан ни в чем не виноват. Исправить ее ошибку она успеет и позже. Сейчас ей предстояла задача более серьезная: подготовиться к битве с Уолтом, дядюшкой или с обоими сразу!
Она торопливо умылась и оделась. Пока миссис Макнаб застегивала ей зеленое платье на спине, Элли стянула непослушные рыжие кудри в тугой узел и заколола булавками. Затем, не слушая просьб служанки остаться в спальне и дождаться распоряжений лэрда, подхватила свой плащ и поспешила вон.
Почти бегом сбежала она по крутой лестнице, пулей пролетела по короткому коридору и оказалась в пустом дворе. Высокая цитадель даже в ярком солнечном свете выглядела заброшенной. Снег повсюду таял и превращался в грязные лужи, сосульки на стенах истекали капелью.
После вчерашнего дня, когда Элли подвернула ногу, и Демиан отнес ее в спальню на руках, это зрелище угнетало. Ничего не осталось от вчерашней снежной сказки – ничего, кроме легкой боли в ноге, почти незаметной на фоне иной, сердечной боли.
Как хотелось ей теперь вернуться во вчерашний день, полный надежд и волшебства! В своей наивности Элли и представить не могла, что наутро Демиан вновь обернется враждебным незнакомцем. Неужели близость разрушила их дружбу?
Нет, глупо об этом думать! Они и не были друзьями. Провели ночь вместе – только и всего. В любом случае, по возвращении в Лондон их пути должны были разойтись. А если сюда прибыл дядюшка или Уолт – быть может, разойдутся и раньше.
К ее удивлению, железная решетка ворот оказалась поднята. Давно ли ушел Демиан – десять, пятнадцать минут назад? Появились ли уже на острове незваные гости?
Есть только один способ выяснить.
Приподняв юбки, чтобы не замочить подол, Элли бросилась бежать по размокшей грязи. Выбежала за ворота, прикрыв ладонью глаза от яркого утреннего солнца, вгляделась вдаль – вдоль тропы, извивающейся между скал и валунов и спускающейся к берегу.
Вон гигантский валун, возле которого она встретила Демиана, когда в первую ночь пыталась бежать из замка. Демиан тогда появился словно из ниоткуда и напугал ее до полусмерти. А потом, когда она в ярости накинулась на него, прижал ее к граниту своим телом.
Сам Демиан – высокая фигура в черном пальто – был сейчас у кромки воды. Ветер с моря ерошил его волосы. Вместе с Финном он вытаскивал на берег, кормой вперед, большую шлюпку. В лодке были трое; один из них, гребец, выпрыгнул и помогал двоим мужчинам пришвартовать лодку к берегу.
Затем Демиан подошел к борту лодки и помог выйти пассажирке, стройной женщине в платье, голубой мантилье и шляпке. Второй пассажир – сутулый мужчина в темном плаще и шляпе – вышел самостоятельно.
Элли заморгала от удивления. Кто эти люди? Ни Уолта, ни дядюшки в лодке точно нет – значит, все ее тревоги были напрасны!
Но, ради всего святого, кто же это такие? Какие-нибудь местные жители? Соседи зашли – точнее заплыли – на огонек? Никаких других объяснений ей в голову не приходило.
Теперь, когда шторм утих, она ясно видела вдали, на самой кромке горизонта, темную полоску земли. Несколько домов – очевидно, деревня или городок. Судя по белым парусам нескольких судов, есть и пристань.
Как странно, что эти соседи решили приплыть на остров, когда Демиан их совсем не ждал!
Снедаемая любопытством, Элли все же решила подождать у ворот. Не было смысла пачкать полусапожки, спускаясь к морю по раскисшей тропе. Несколько минут прибывшие о чем-то разговаривали с Демианом, затем все вместе направились наверх, к замку. Возглавлял процессию сам Демиан вместе с женщиной, которую вел по крутому склону под руку.
Женщина эта выглядела как леди – и отнюдь не деревенская простушка! Ее яркая голубая мантилья с белой меховой опушкой прекрасно смотрелась бы и на улицах Мейфэра. Элегантная шляпа с широкими полями закрывала от взглядов лицо.
Читать бесплатно другие книги:
