Похищенная принцем Дрейк Оливия
– Везут наш багаж. Они приедут прямо в конюшни. – Он протянул ей руку. – Что ж, идем?
Глубоко вздохнув, она оперлась на него. У порога их встретил лакей и распахнул двойные двери. Поднявшись по широким ступеням, Демиан и Элли вошли в дом. Девушка окинула взглядом просторный светлый холл в два этажа. Стены здесь были выкрашены кремовой краской, а с левой стороны находилась изящно закругленная лестница. В солнечном свете, льющемся сквозь высокие окна, расположенные по сторонам от двери, сверкала массивная хрустальная люстра.
Здесь ожидал их дворецкий, суровый и величественный с виду, с безупречным пробором в гладко зачесанных волосах, и с ним костлявая женщина средних лет – должно быть, экономка. У нее на поясе звякнули ключи, когда она присела в реверансе.
Оба с нескрываемым любопытством смотрели на Элли. Должно быть, подумалось ей, здешние комнаты слуг гудели от слухов и пересудов о новом прегрешении их хозяина. Интересно, знают ли они о похищении? Или верят сплетне о том, что племянница графа Пеннингтона бежала с Принцем-Демоном, дабы жить с ним в грехе? Может быть, удивляются, с какой стати хозяин привел новую любовницу к себе домой вместо того, чтобы, соблюдая приличия, снять для нее отдельный дом где-нибудь в другой части Лондона?
О свадьбе они не знают – эта новость не могла так быстро достичь Лондона. Леди Милфорд, приехавшая в Шотландию в собственной карете, собиралась на обратном пути заехать погостить к друзьям – а значит, она еще не начала кампанию по опровержению слухов, будоражащих общество.
Дворецкий склонился в поклоне.
– Добро пожаловать домой, сэр, – провозгласил он, пока экономка помогала Элли снять плащ и шляпку. – Надеюсь, путешествие прошло приятно?
– Даже очень, – ответствовал Демиан. – Тем приятнее, что я привез с собой молодую жену.
Знакомя Элли со слугами, он положил ладонь ей на спину, и этот собственнический жест, как ни странно, немного ее приободрил. Дворецкого звали Кембл, экономку – миссис Томкинз. Оба отличались безупречными манерами, и по улыбкам и поздравлениям можно было заметить, что новость о свадьбе хозяина их искренне обрадовала.
Принимая поздравления и улыбаясь в ответ, Элли чувствовала себя кем-то вроде самозванки. Едва ли они догадываются, что этот брак – сплошной обман. Что новая хозяйка пробудет здесь очень недолго. Едва Демиан купит для нее дом в деревне, она навсегда покинет этот величественный особняк. И что они тогда подумают? Как Демиан объяснит ее исчезновение? Скажет, что жена уже от него устала? А что скажет свет об их раздельной жизни?
Быть может, это возродит к жизни слухи об его прежней, покойной жене. Люди заговорят о том, что ни одна порядочная женщина не в силах выдержать брак с Принцем-Демоном.
Усилием воли Элли отогнала смущающие мысли. Демиан заключил с ней соглашение по доброй воле. И, в конце концов, все это произошло по его вине – пусть сам и разбирается с последствиями!
Пока он расспрашивал дворецкого о том, что произошло в его отсутствие, внимание Элли привлекло какое-то движение на лестнице, ведущей вверх.
По лестнице стремглав бежала маленькая фигурка в голубом платьице и белом передничке.
– Папа, папа! Я увидела тебя из окна детской. Ты вернулся!
Лицо Демиана озарилось искренней улыбкой. В два шага оказавшись у подножия лестницы, он подхватил белокурую девочку на руки.
– Так-так, что это за невоспитанная девчонка носится тут по лестницам и топочет, как стадо слонов?
Девочка захихикала и обхватила его за шею.
– Папа, это же я, Лили! Ты меня не узнаешь?
Он отстранил ее и внимательно вгляделся в лицо.
– Ну-ка, дай посмотреть… И правда моя дочка! Пока меня не было, ты так выросла, что я едва тебя узнал!
– Неправда! Мисс Эпплгейт говорит, я выросла только вот настолечко! – И она показала двумя пальцами крошечную долю дюйма.
– Ну, раз мисс Эпплгейт так говорит, должно быть, так и есть. Наверное, глаза меня обманывают. А теперь я хочу тебя кое с кем познакомить.
Держа Лили на руках, он шагнул к Элли. Счастливая улыбка его померкла, и это отозвалось в сердце Элли внезапной болью. Такую счастливую, беззаботную улыбку она видела у Демиана лишь пару раз – в основном, когда они смеялись вместе над его попытками превратить Принца Крысиана в благородного героя.
И еще – когда занимались любовью…
Но теперь он смотрел на нее настороженно, даже угрюмо. Так, словно предпочел бы вовсе не знакомить ее со своей дочерью.
– Лили, познакомься с моей женой. Это… – он секунду помедлил, бросив на Элли пронзительный взгляд, – твоя мачеха.
Девочка изумленно взглянула на Элли и, смутившись, спрятала лицо у отца на плече. Затем снова бросила на нее робкий взгляд огромных голубых глаз. Нежное личико ее с тонкими, словно у фарфоровой куколки, чертами обрамляли золотые локоны.
При взгляде на нее у Элли растаяло сердце. Ясно было, что девочке редко приходится видеть незнакомцев. Демиан говорил, что, желая избежать сплетен, прячет дочь от всех. Как, должно быть, это для нее странно: дома появляется незнакомая женщина, и папа говорит, что это его жена! Лили едва ли помнит свою мать – и вряд ли ясно представляет себе, что такое мачеха.
– Очень рада с тобой познакомиться, Лили. Надеюсь, мы подружимся! Смотри, у тебя ленточка развязалась. Можно мне завязать заново?
Все еще цепляясь за отца, девочка робко кивнула. Элли осторожно вытащила у нее из волос развязавшуюся белую ленточку, разобрала пальцами спутанные золотистые локоны, перехватила их лентой и затянула ее на макушке.
– Вот так! Смотри, какой у тебя водопад!
– Водопад? – хихикнув, повторила Лили. – Папа, а что это значит?
– Просто поговорка такая, – объяснил Демиан, смахивая с уголка ее рта крошку от какой-то сладости. – Это значит, что волосы густые, пышные и как будто струятся.
Лили немного подумала.
– Это как когда мисс Эпплгейт говорит, что надо сидеть тихо, как мышка?
– Да, это тоже поговорка. Кстати, о твоей гувернантке: пойдем-ка наверх, пока она не пошла тебя искать.
И тут же, словно по команде, наверху показалась женщина средних лет в чепце на седеющих волосах. Спускаясь по лестнице, она многословно извинялась:
– Боже мой, сэр, простите, пожалуйста! Мне так неловко! Я оставила нашу милую малютку за чтением и пошла взять книгу из библиотеки, а она вдруг убежала!
– Ничего страшного, мисс Эпплгейт. Я сам отнесу ее наверх.
И Демиан начал подниматься по лестнице с драгоценной ношей на руках. Уже пройдя пару ступенек, он обернулся, словно что-то вспомнил:
– Миссис Томкинз, будьте так любезны, покажите миссис Берк ее покои. Уверен, она захочет освежиться с дороги и выпить чаю.
Он поднялся наверх, оставив Элли со странным чувством покинутости и одиночества. Она вдруг поняла, что хотела бы подняться в детскую с ним вместе, послушать, как он расспрашивает Лили о том, как она жила и чем занималась без него.
Ей хотелось увидеть, как живет Лили, своими глазами. Много лет опекая младших кузена и кузину, Элли неплохо разбиралась в том, что нужно детям. Кроме того, надо признать, она сразу ощутила симпатию к этой девочке. Да и можно ли не полюбить с первого взгляда такого прелестного ребенка?
Но Демиан не пригласил Элли подняться наверх. И ясно дал понять, что не хочет никаких близких отношений между ней и своей дочерью.
Он говорил, что оберегать и защищать Лили для него важнее всего на свете. Так что, естественно, не хочет, чтобы девочка страдала, когда новая мачеха навсегда ее покинет.
Экономка вела Элли по коридору второго этажа; толстый ковер заглушал их шаги. Дойдя почти до конца коридора, миссис Томкинз открыла дверь.
– Вот и пришли, миссис Берк! Надеюсь, вам здесь все понравится. Хоть мы и не были предупреждены о вашем приезде, не опасайтесь: все, что вы только пожелаете, немедленно будет к вашим услугам!
– Прошу вас, не беспокойтесь обо мне, – быстро ответила Элли. – Уверена, мне не понадобится ничего особенного.
Она вошла в полутемную спальню – больше всех спален в Пеннингтон-Хаусе, включая и комнату дядюшки! В полумраке виднелась изящная мебель: кровать с пологом, письменный стол у окна, стулья, покрытые толстым слоем пыли. Экономка направилась прямо к окнам и отдернула одну за другой тяжелые шторы. Солнечный свет хлынул в окна – и словно окрасил чернильный рисунок акварелью.
В изумлении и восторге Элли оглядывалась вокруг себя. Травянисто-зеленый и лимонно-желтый узор на обоях создавал ощущение, что она стоит посреди какого-то сказочного сада. Восхищало здесь все: от уютных кресел у белого мраморного камина до ковра с причудливым узором из желтых роз и высокого потолка с лепниной. Никогда Элли и подумать не могла, что будет жить в такой прекрасной комнате!
Хотя… чего она ждала? По дороге в Лондон она едва ли задумывалась о том, каким окажется дом Демиана. И все же теперь с досадой понимала, что подсознательно ожидала увидеть что-то вроде роскошного борделя, с тяжеловесной мебелью темного дерева, красными бархатными портьерами и вездесущей позолотой.
Как она ошибалась! Судя по тому, что успела увидеть Элли по дороге наверх, весь дом был светлым, уютным, обставленным с отменным вкусом.
– Из этих окон открывается прекрасный вид на наш сад! – говорила миссис Томкинз, поправляя зеленые шторы. – А скоро распустятся тюльпаны и нарциссы, и… да вы сами увидите, какая это красота!
Элли понимала, что, скорее всего, уедет отсюда прежде, чем зацветут цветы в саду. Однако подошла и выглянула в окно.
– Ах, какая прелесть! – вырвалось у нее.
Сад за окном был разбит не в традиционном французском стиле. Скорее, он создавал впечатление вольного дикого леса, по которому среди зелени вились здесь и там мощеные дорожки. Кое-где виднелись скамейки: должно быть, на них так удобно сидеть и делать наброски тихими летними вечерами!
Но Элли поспешно отогнала эту мысль. К лету у нее будет свой сад, а с ним и собственный домик, где ничто не отвлечет ее от работы над книгой. Разве не этого она всегда хотела?
Экономка суетилась в спальне, вытирая пыль со стульев, кресел и стола.
– С вашего позволения, миссис Берк, как же славно, что в этой спальне наконец снова появится хозяйка! – проговорила она, прищелкнув языком. – Я-то боялась – все мы боялись, – что, пережив такую трагедию, хозяин ни за что не решится жениться во второй раз!
Пораженная внезапной и неприятной мыслью, Элли повернулась к экономке, вгляделась в ее простодушное лицо с добрыми карими глазами.
– Так это была ее спальня? Его первой жены?
– Нет-нет, мэм! Хозяин купил этот дом и сам его обставил вскоре после ее прискорбной кончины. – Губы ее тронула ласковая улыбка. – Мисс Лили тогда была еще в колыбели, и он хотел, чтобы дочка его жила в счастливом доме, не омраченном никакими горестями.
Элли вдруг поняла: это в самом деле счастливый дом. В нем чувствовался покой и уют, какого она никогда не ощущала в доме дядюшки. Разумеется, там ей приходилось жить в каморке под крышей и без огня, мерзнуть зимой, задыхаться от жары и духоты летом. И там она была немногим более чем простая служанка, всегда готовая бегать по поручениям Беатрис или бабушки.
Вошла горничная в белоснежном чепце и переднике со стопкой белья в руках. Увидев Элли, девушка присела перед ней в реверансе, а затем немедленно принялась застилать постель и взбивать подушки.
– Это Харриет, – представила ее экономка. – Она будет вам прислуживать, пока мы не наймем специальную горничную для леди.
Мысль о собственной служанке – которой, к тому же, придется через несколько недель дать расчет – неприятно поразила Элли.
– Мне много не нужно. Уверена, мне хватит одной Харриет.
Миссис Томкинз по пути в гардеробную бросила на нее какой-то странный взгляд. Вновь появившись оттуда со стопкой полотенец, она сказала:
– Осмелюсь заметить, мэм, после путешествия вы, должно быть, хотите освежиться. Я взяла на себя смелость приказать наполнить для вас ванну. Она будет готова через несколько минут. Или, может быть, предпочтете сначала выпить чаю?
– Ванна – это отлично! – ответила Элли.
Странное это чувство – когда о тебе заботятся, тебе прислуживают. Дома, чтобы попить чаю, ей пришлось бы спуститься на кухню и самой его приготовить. А здесь она хозяйка и госпожа. Почему же чувствует себя так, словно ничего этого не заслужила?
Элли рассеянно бродила по спальне, разглядывая изящные фарфоровые фигурки на столике, позолоченные бронзовые часы на каминной полке, изящный письменный стол с чернильницей и очиненными перьями, и не могла избавиться от ощущения, что она здесь чужая. Это не ее комната, не ее вещи. Все здесь предназначено для хозяйки дома. Для жены Демиана.
«Но ведь я и есть жена Демиана!» – напомнила себе Элли.
В самом деле?
Они поженились по необходимости, чтобы заставить умолкнуть сплетников, набросив на похищение Элли флер респектабельности. По обоюдному соглашению жить будут раздельно – как только закончится ее недолгое пребывание здесь. И никогда им не стать мужем и женой в истинном смысле этих слов.
Быть женой означает любить мужа и быть ему преданной. Но такого Элли представить не могла. Как возможно отдать сердце Демиану – игроку, распутнику, темному дельцу, заслужившему славу Принца-Демона недобрыми делами?
Однако он нежно любит свою дочь. И слуги его любят и уважают. А та единственная ночь, что провела Элли в его объятиях, казалась такой правильной, безупречной, совершенной, как сбывшаяся мечта…
Желание полыхало в ней и сейчас. Как хотелось, чтобы Демиан прижал ее к себе, чтобы ласкал ее тело, осыпал поцелуями, разделил с ней постель! За четыре дня, прошедшие с их венчания, он к ней не приближался. Но, может быть, просто выполнял условие, поставленное ею самой?
«Ты не будешь настаивать на своих супружеских правах, пока я не дам на это согласия. И прямо сейчас я не расположена соглашаться».
Не слишком-то гостеприимные слова! Быть может, он решил, что проще держаться от нее подальше.
И возможно, он прав. Чем сильнее она привыкнет заниматься с ним любовью каждую ночь – тем более размягчится ее сердце и тем труднее будет уйти.
А он? Станет ли искать утешения в других местах, быть может, в тайном романе с другой женщиной? При этой мысли Элли стиснула зубы, а затем несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Пришлось напомнить себе: она не имеет никакого права претендовать на его верность.
Элли решительно направилась в гардеробную, где экономка приготовила для нее ванну. Демиан имеет право жить, как считает нужным – как и она сама. Таковы условия заключенной ими сделки. И нет смысла тосковать о том, чему никогда не бывать.
Демиан слышал плеск воды в ванне за соседней дверью.
Обнаженный до пояса, он стоял перед умывальником и взбивал пену для бритья. Он убедился, что Лили всем довольна, а вечером собирался в клуб – выяснить, как идут дела и не произошло ли чего-то непредвиденного за время его долгого отсутствия, а также взглянуть на бухгалтерские книги.
Но взгляд его снова и снова скользил к двери, отражающейся в овальном зеркале.
Двери, соединяющей его гардеробную с гардеробной Элли.
От плеска воды кровь закипала в жилах. Он представлял себе, как Элли, нагая, сидит в воде, быть может, намыливает губкой свои восхитительные груди. Волосы у нее распущенные, мокрые, губы влажны, на щеках розовеет румянец. Вот она намыливает руку и опускает в воду, чтобы хорошенько вымыть укромное местечко между ног…
Пробормотав себе под нос какое-то проклятие, Демиан взял кисточку для бритья, нанес на щеки взбитую пену. Затем длинной ручной бритвой тщательно выбрил одну щеку. Приступил к другой, глядя на себя в зеркало и изо всех сил стараясь не вслушиваться в соблазнительные звуки из соседней комнаты.
Но это оказалось совершенно невозможно. Он просто не привык, что в этой комнате кто-то есть. Нет, не «кто-то». Элли. Его жена.
Жена, очень неохотно вышедшая замуж. Элли ясно дала понять, что никакой муж ей не нужен. Оба они вступили в брак по необходимости: она – чтобы избежать скандала, грозящего разрушить ее писательскую карьеру, он – чтобы защитить будущее Лили. Они заключили сделку.
«Ты не будешь настаивать на своих супружеских правах, пока я не дам на это согласия. И прямо сейчас я не расположена соглашаться».
Вместе с плеском воды из-за стены донеслось неразборчивое пение вполголоса. Похоже, Элли довольна и счастлива! А вот он все сильнее злился. Ее, как видно, вполне устраивает, что они не живут друг с другом как муж и жена. Не следовало позволять ей ставить условия – по крайней мере в этой части их соглашения. Слишком уж она помешана на своей независимости!
Одна ночь, проведенная вместе, лишь усилила его голод. Не только плотский голод. Нет! Он тосковал по близости, по чувству единства, по той связи, что ощущал, когда делился с ней своими заветными тайнами. Он хотел, чтобы Элли полюбила его, несмотря на всю тьму, таящуюся в его прошлом.
Черт! Какая еще любовь? Все, что ему нужно – удовлетворить свои плотские аппетиты! Жаркие скачки и мощная разрядка в постели очистят его ум от этих дурацких сантиментов! Беда лишь в том, что теперь его не привлекала ни одна женщина, кроме Элли.
Что она сделает, если сейчас он просто распахнет дверь и войдет? Если возьмет мыло и сам намылит каждый уголок ее прекрасного тела? Ответит ли ему с огнем и страстью? Откажется ли от своего упрямства, станет ли в самом деле ему женой?
– Обувная мазь и немного слюны творят чудеса!
Демиан едва не подпрыгнул от неожиданности и зашипел сквозь зубы, порезав щеку лезвием. Нахмурившись, он взглянул на кривоногого слугу, вошедшего в гардеробную из спальни. Финн гордо демонстрировал хозяину пару блестящих черных сапог.
– К черту сапоги! – рявкнул Демиан, снова уставившись на себя в зеркало. – Больше так не врывайся.
Финн протянул ему льняное полотенце.
– Если присядете, рад буду вам помочь.
Демиан смахнул капельку крови.
– В день, когда я не смогу сам побриться, можешь сразу меня похоронить!
Хохотнув, Финн поставил сапоги на пол и вернулся в спальню, чтобы приготовить хозяину вечерний костюм. Демиан закончил бриться и смахнул полотенцем остатки пены с лица.
Плеска из-за двери больше не доносилось. Быть может, Элли услышала их разговор? Скорее всего. Демиан вдруг понял, что она, должно быть, не подозревала, что их гардеробные соединены дверью, и ухмыльнулся при этой мысли. Что, если сейчас она сидит в остывающей воде, смотрит на дверь и в тревоге ждет его появления?
Однако теория его подтвердилась лишь отчасти. Несколько мгновений спустя из-за двери донеслись приглушенные звуки – как будто кто-то пытался как можно тише вылезти из ванны. Тихий шорох и скрип – скольжение мокрой плоти по чугунному дну, всплеск воды, приглушенный стук, когда Элли опустила на пол сперва одну, потом другую ногу.
Он представил себе, как она тянется за полотенцем, как оборачивает им восхитительное нагое тело, покрытое капельками воды – и под ширинкой у него затвердело. Пришлось напомнить себе, что от Элли нужно держаться подальше. Повезло ему, что в гардеробную вовремя вошел Финн!
Теперь из соседней комнаты доносились два голоса. Видимо, Элли разговаривала со служанкой. Нет, не годится приставать к жене на глазах у целой армии слуг. Но в одном Демиан был уверен: хватит с него фиктивного брака!
И к черту целибат!
Элли ведь не отказала ему в супружеских утехах раз и навсегда. Просто сказала, что сама решит, когда это случится. Что ж, тогда он соблазнит свою жену – и убедит разделить с ним ложе!
Не сегодня – нынче он вернется из клуба уже за полночь. Но скоро. Очень скоро.
Глава 22
На следующее утро Элли занялась важным делом, не терпящим отлагательства. Теперь в ее распоряжении имелись экипаж и кучер – прежде неслыханная роскошь! Из замка вместе с ними приехали в Лондон несколько сундуков с одеждой. Сегодня Элли с помощью Харриет облачилась в платье из голубой тафты с пышными кружевными оторочками и манжетами, шляпу с широкими полями и пальто со смушковым воротником. Непокорные рыжие волосы горничная помогла ей уложить в модный шиньон.
Взглянув в зеркало, Элли осталась вполне довольна своим видом. После многих лет хождения в обносках у нее наконец появился свой гардероб! И сейчас она хотела выглядеть как нельзя лучше.
Ибо отправлялась на битву с собственной семьей.
Глядя в окно экипажа на голые деревья Гайд-парка, Элли чувствовала, как сжимается в желудке тугой ком. Что сказал бы Демиан, узнай он, что она поехала в Пеннингтон-Хаус? Быть может, настоял бы на том, чтобы ее сопровождать? Однако со вчерашнего дня, после того, как он ушел с дочерью в детскую, она его больше не видела.
Зато слышала!
При этом воспоминании Элли покраснела. Она нежилась в теплой воде, наслаждаясь отдыхом и возможностью расслабиться после долгого морского путешествия, как вдруг из соседней комнаты донеслись приглушенные мужские голоса. В первый миг это страшно ее напугало. Она замерла, сжимая в руке пахнущее сиренью мыло, устремив глаза на дверь, которая, как ей до сих пор казалось, выходит на черную лестницу.
Как же неосмотрительно с ее стороны было не заметить, что ее гардеробная соединена с гардеробной Демиана! Во многих особняках спальни хозяина и хозяйки соединены дверями, дабы супруги могли навещать друг друга по ночам, не проходя по коридору и не давая слугам повода для разговоров. Однако оказавшись на новом месте, Элли не успела как следует осмотреть свою спальню.
Теперь же она, смутившись, поняла, что Демиан слышал, как она плескалась в ванне. А следом пришла еще более тревожная мысль: он ведь может открыть дверь и войти! Элли немедленно выбралась из ванной и завернулась в полотенце. Схватив свое белье, бегом вернулась в спальню, где встретила Харриет, накрывающую чай.
Стоя посреди комнаты в одном полотенце, на ковре, на который капала вода, Элли чувствовала себя очень неловко. Ей пришлось вернуться в гардеробную и подождать, пока горничная принесет ей платье. И все это время она не могла избавиться от мысли о близости Демиана. В ближайшие дни он сможет входить к ней в спальню, когда пожелает…
Что, если войдет? От этой мысли у нее сбилось дыхание. Элли не знала, сможет ли противостоять этому искушению – захочет ли противостоять. Ох, почему, когда она об этом думает, совсем не может сохранять ясность мысли?
Позже пришла миссис Томкинз сообщить, что дела призывают хозяина в клуб, так что он не сможет присоединиться к ней за ужином. Элли попросила принести поднос с едой к ней в комнату, а после ужина села за работу над набросками.
До поздней ночи трудилась она при свете лампы, а потом свернулась клубочком в мягкой постели, прислушиваясь – не раздадутся ли его шаги, надеясь, что вот-вот откроется дверь. Бессмысленно себя обманывать: она хочет, чтобы Демиан был с ней. Но в эту ночь он так и не появился. Должно быть, принял всерьез ее холодный отпор. Она ведь ясно дала понять, что их брак для нее – чистая условность.
Что ж, может быть, это и к лучшему? Если они начнут жить как муж и жена, это лишь осложнит неизбежное расставание. И все же – как ей хотелось вновь ощутить его страстные поцелуи, тяжесть сильного мускулистого тела…
Экипаж, мягко качнувшись, остановился, и лакей помог Элли выйти. Стоя у ворот Пеннингтон-Хауса на Гановер-сквер, она старалась отвлечься от Демиана и переключить мысли на предстоящее столкновение с родными. Для начала дома ли дядюшка?
Она подняла глаза на кирпичный фасад с высокими окнами. Голубые шторы в кабинете не задернуты – значит, дом не закрыт. До начала сезона оставалось еще несколько недель, и, должно быть, скандал еще не разгорелся настолько, чтобы заставить все семейство бежать в Линкольншир, в имение графа.
Элли охватило почти неодолимое искушение сесть в экипаж и приказать кучеру ехать домой. Только бы не встречаться с родней, не слышать от них брань и осуждение! Но тогда она не сможет забрать готовые иллюстрации, что спрятаны на дне сундука в старой спальне – а это была одна из целей ее визита.
Глубоко вздохнув, она поднялась на крыльцо, к темно-красной деревянной двери с латунной отделкой. Множество раз она входила и выходила через эти двери, то сопровождая Беатрис за покупками, то по каким-нибудь поручениям старой графини. Но впервые входила в этот дом как гостья.
И, возможно, нежеланная.
Элли подняла латунный молоток и решительно постучала. Дверь распахнул молодой лакей; при виде ее лицо его под напудренным париком багрово покраснело – очевидно, предполагаемый побег племянницы хозяина с распутным Принцем-Демоном бурно обсуждался среди слуг.
– Мисс Стратем!
– Здравствуйте, Джозеф. – Элли прошла мимо него и вошла в холл с черно-белой плиткой на полу и потемневшими от времени горчично-желтыми стенами, расписанными сценами охоты. – Дома ли мой дядюшка? Я хотела бы встретиться с ним, а также с бабушкой, если она тоже здесь.
Лакей сглотнул и бросил быстрый пугливый взгляд в сторону лестницы.
– Э-э… не знаю, смогут ли они вас принять, мисс.
Элли поджала губы. Что ж, по крайней мере, теперь она точно знает, что они дома. Быть может, слугам велено ее не впускать? Она и нервничала, и злилась, и чувствовала себя оскорбленной, но знала одно: родным придется с ней встретиться, хотят они того или не хотят.
Сняв пальто и шляпку, Элли протянула их лакею.
– Не трудитесь объявлять обо мне, – произнесла она. – Я сама найду дорогу. Можете всем сказать, что я просто оттолкнула вас, как последняя грубиянка, и прошла сама!
С этими словами Элли подобрала юбки и поспешила наверх по широкой мраморной лестнице в центре холла. Свой визит она не случайно назначила на одиннадцать часов утра. Каждое утро в это время, после завтрака, бабушка и леди Анна садились с шитьем в гостиной, выходящей окнами на небольшой садик. Граф тоже частенько присаживался рядом и болтал с ними, пока не наступало время ехать обедать в клуб. Беатрис, скорее всего, была еще у себя в спальне – и отлично: Элли не хотела, чтобы что-то отвлекало ее от главной цели.
Поднявшись по лестнице, она двинулась вперед по узкому коридору с тяжелыми канделябрами на стенах. После светлого, просторного дома Демиана Пеннингтон-Хаус показался ей тесным и душным. Или, быть может, это давил на нее страх перед предстоящим разговором. Никогда прежде Элли не случалось ослушаться дядюшку или бабушку. Ей проще было избегать столкновений, оставаться кроткой и послушной, а утешение и прибежище находить в своих волшебных историях.
Ближе к концу коридора Элли замедлила шаг. «Да, – думала она, – все это очень неприятно, но необходимо. Пора поговорить начистоту. Есть вещи, которые я должна им высказать».
Наконец она достигла утренней комнаты с потертыми зелеными шторами и старомодной мебелью, которую граф не хотел менять – жалел денег. Элли остановилась в дверях. Пока ее никто не замечал.
Бабушка и дядя Элли сидели в креслах у камина, погруженные в беседу. Бабушка – как обычно облаченная в бесформенный мешок, на сей раз пюсового цвета – держала рамку для вышивания и энергично орудовала иголкой: должно быть, вышивала очередную безобразную подушечку из тех, что дарила всем знакомым на Рождество. Граф Пеннингтон раздраженно постукивал себя по колену сложенной газетой. Напротив них склонилась над корзинкой с швейными принадлежностями леди Анна: как обычно во время семейных ссор, она старалась, чтобы ее было не слышно и даже не видно.
– Я отказываюсь уезжать в Линкольншир! – говорил своей матери граф. – Можно подумать, я виноват в этом постыдном происшествии! В конце концов, у меня есть обязанности в Парламенте…
Элли шагнула вперед:
– Дядюшка, вам нет нужды уезжать из Лондона. Вы, несомненно, рады будете услышать, что мое похищение окончено.
Все, как по команде, повернулись и изумленно уставились на нее. Первой пошевелилась леди Анна. Она привстала со стула, корзинка соскользнула с ее колен, и разноцветные нитки рассыпались по вытертому ковру с цветочным рисунком.
– Элли, милая моя девочка! Слава богу, ты жива и невредима!
Элли успела лишь быстро благодарно улыбнуться в ее сторону; следующим вскочил на ноги дядюшка. Ноздри его гневно раздувались, пухлую физиономию исказила гримаса отвращения.
– Что это значит, Элоиза? Я строго-настрого запретил слугам впускать тебя в дом!
Элли ощутила, как вспыхивает внутри гнев, и с трудом заставила себя опуститься перед ним в вежливом реверансе.
– Прошу вас, милорд, не вините в этом лакея. Я поднялась по лестнице прежде, чем он сумел меня остановить. Мне необходимо с вами побеседовать – со всеми вами.
– Какое бесстыдство! – проговорила из своего глубокого кресла графиня. Маленькие черные изюминки глаз, глубоко утопленные в пухлой морщинистой плоти, беззастенчиво обшарили Элли взглядом с ног до головы. – Вижу, Принц-Демон нарядил тебя, как куклу! Неудивительно, что ты согласилась стать его любовницей! Что ж, это доказывает, что кровь всегда свое возьмет. Ты такая же порочная девчонка, какой был и твой отец!
Из последних сил Элли сдержала гнев. Если сейчас они начнут кричать друг на друга, ни к чему хорошему это не приведет.
– Принца-Демона зовут мистер Демиан Берк, и я теперь его жена. Несколько дней назад мы произнесли брачные клятвы перед алтарем.
И снова ей удалось всех поразить! Несколько секунд, пока граф и его матушка обменивались неверящими взглядами, Элли наслаждалась своим торжеством.
– Боже мой! – воскликнула леди Анна, поднеся тонкую руку к ожерелью с камеей на шее. – Какая чудесная новость!
– Чушь! – рявкнул Пеннингтон, обращаясь к невестке. – Кошмарнее брака и вообразить нельзя! – Под его злобным взглядом она сжалась и принялась подбирать рассыпавшиеся по полу катушки, а он добавил: – И будь любезна покинуть эту комнату, Анна. Этот разговор тебя не касается.
Леди Анна пробормотала извинения и поспешила к дверям, низко опустив голову; края белого чепца старой девы на седеющих волосах скрывали ее лицо. Элли сжала губы, сдерживая возмущение грубостью дяди. Что ж, может быть, это и к лучшему. То, что она скажет дальше, может вызвать такой взрыв семейных чувств, который потрясет и напугает бедную женщину до полусмерти.
Граф проследил взглядом за леди Анной, затем повернулся к Элли. Лицо его побагровело от гнева.
– Ждешь, что я стану поздравлять тебя с такой партией? Демиан Берк – игрок и повеса, пропащий человек! И как ты могла выйти замуж без моего согласия?
– Совершенно согласна, – поддержала его старая графиня. – Бесчестный негодяй, да еще и низкого происхождения! Пусть каким-то счастливым случаем и окончил Итон, но все равно он темный делец без капли благородной крови в жилах!
«Это неправда! – хотелось ответить Элли. – Скорее всего, Демиан сын аристократа, быть может, даже принца или короля!» Сам он в этом сомневался, но она верила, что в словах его покойной опекунши, миссис Мимс, может быть доля истины. Однако доказательств не существует. Единственный ключ к прошлому Демиана, скорее всего, потерян навеки.
Пеннингтон хлопнул себя свернутой газетой по ладони и принялся ходить взад-вперед перед камином.
– Если я правильно понимаю, Элоиза, он прислал тебя сюда, чтобы просить меня выдать тебе приданое! Слишком труслив, чтобы встретиться со мной лицом к лицу, как мужчина с мужчиной! Так вот, передай своему муженьку: напрасно он на тебе женился! Ни пенса он от меня не получит!
– Я приехала не за этим, – возразила Элли. – Он даже не знает, что я сейчас в Пеннингтон-Хаусе.
– Тогда зачем? Быть может, надеется через брак с тобой вернуться в порядочное общество? От меня пусть помощи не ждет! Наоборот, я сам прослежу, чтобы ни в одном приличном доме его не принимали!
– А откуда нам вообще известно, что они действительно женаты? – поинтересовалась графиня, устремив на Элли пронзительный взгляд. – Этот негодяй запросто мог ее одурачить.
Элли твердо решила оставаться вежливой, но не смогла отказать себе в удовольствии ответить с самой милой улыбкой:
– О нет, священник был настоящим, венчание тоже. Все это может подтвердить леди Милфорд – она стала нашей свидетельницей. В сущности, это она все организовала, так что за наш брак можете поблагодарить ее.
Графиня уронила иголку.
– Леди Милфорд?! – изумленно вскричала она. – Хочешь сказать, ради тебя она проделала долгий путь в Шотландию?
– Именно так, бабушка.
«Ну-ка, что ты на это скажешь?» – с торжеством думала Элли. Старая графиня знала, что Элли была в Шотландии – и неудивительно, ведь Уолт в конце концов рассказал семье всю правду. Даже показал письмо от Демиана с требованием привезти ему похищенный ключ. И все равно никто из семьи не потрудился вернуть ее домой. Пусть же услышат, что великосветская дама, одна из столпов общества, отправилась спасать Элли, потому что никто из ее родственников этого сделать не пожелал!
Дядюшка и бабушка обменивались взглядами, словно вели молчаливый диалог. Граф явно готов был взорваться. Элли наслаждалась своим торжеством лишь несколько секунд – затем он швырнул газету в камин (она вспыхнула ярким пламенем) и, повернувшись к ней, заорал:
– Будь она проклята! Как она посмела вмешаться в такое дело без моего разрешения?! Я бы ее…
– Бэзил! Прошу тебя, не говори ничего такого, о чем после пожалеешь. – Поднявшись на ноги, графиня успокаивающе погладила сына по плечу, обтянутому коричневой тканью сюртука. – Что сделано, то сделано, и теперь нам надо подумать, как обернуть все это наилучшим для себя образом. Вспомни, леди Милфорд – женщина чрезвычайно влиятельная. Ее покровительство может очень помочь Беатрис. А поскольку Элоиза теперь в законном браке, скандал может стать для нас вовсе не таким губительным, как мы опасались.
– Все равно – я глава семьи, мне и решать! – взревел граф Пеннингтон. – Хотя едва ли стоит этому удивляться. После того, как она явилась к нам домой, все здесь выспрашивала и вынюхивала, заставила Уолта… – Но тут он оборвал себя и плотно сжал губы, сердито уставившись на Элли.
– Леди Милфорд рассказывала, что заставила Уолта опровергнуть ту клевету на меня, которую он пытался распространять, – подсказала Элли. – Вы это хотели сказать, дядюшка?
Граф молчал, но по угрюмому лицу его все было ясно без слов. Уолт рассказал родным сказочку – будто бы не раз замечал, как Элли по ночам тихонько ускользает из дома, скорее всего, на свидания с Принцем-Демоном. Хотел изобразить дело так, словно она сбежала с Демианом по доброй воле, чтобы не пришлось рассказывать о карточном долге и об угрозе похищения Беатрис! Как же, должно быть, унизительно было графу Пеннингтону услышать, что его старший сын – игрок, лжец и клеветник!
– С Уолтером я разберусь сам, – напряженно ответил он. – А леди Милфорд не стоило бы совать нос в наши дела!
Сжав кулаки, Элли шагнула к нему.
– А я очень рада, что она, как вы выразились, сунула нос в наши дела. Ведь если бы не она, я оказалась бы одна на свете, совершенно без помощи и без защиты. Если бы не леди Милфорд, вы охотно успокоились бы на мысли, что я сбежала с мистером Берком по собственному желанию!
К чести графа, тут ему хватило совести покраснеть.
– Я… за это я прошу прощения.
– Спасибо, но прежде всего просить у меня прощения должен Уолт. – Тут Элли вдруг вспомнила о потерянном ключе. Может быть, его все же удастся найти? – Он наверху? Может быть, послать лакея, чтобы привел его сюда?
– Я смотрю, ты что-то очень осмелела с тех пор, как связалась с Принцем-Демоном! – подняв брови, проговорила графиня. – К твоему сведению, Уолта здесь нет. Мы его отослали на время.
– Отослали? Куда?
– В деревню, – отрезал граф. – Пусть подумает о своем поведении. Я не могу позволить ему за пару вечеров проигрывать полугодовое содержание людям вроде твоего мужа!
Элли хотела бы защитить Демиана – но как? Он ведь действительно владеет игорным клубом. И насколько она знала, в самом деле намеренно завлек Уолта в игру.
– Деньги Уолта Демиану не нужны. Он хотел только вернуть ключ, который Уолт украл у него еще в школе. Может быть, вы знаете, что он с ним сделал?
Граф прищурился, затем резко отвернулся и вновь принялся ходить взад-вперед, время от времени бросая на Элли хмурые взгляды.
– Ах да, этот мифический ключ! Если он вообще существовал, разумеется, его много лет назад выбросили в мусор!
Его снисходительный тон разъярил Элли. Демиан уверен, что ключ все еще у Уолта – и мужу она верит куда больше, чем дядюшке или кузену.
– Ключ существовал и существует сейчас. Если Уолт говорит, что его выбросил, – это ложь. И совсем не пустяк. В конце концов, из-за этого ключа едва не похитили вашу дочь!
Пеннингтон промолчал, лишь ответил ей угрюмым взглядом.
– Вот здесь с Элоизой можно только согласиться, – подала голос графиня. – Вся эта история едва не погубила Беатрис. Только представь, какая была бы трагедия, если бы это она пропала, а затем принуждена была бы выйти замуж за подобного человека!
Граф и его мать снова обменялись долгими взглядами – и вновь Элли показалось, что оба они о чем-то умалчивают.
– Ладно, – отрезал граф наконец и снова повернулся к Элли. – Элоиза, мне очень жаль, что все так вышло. Я не желал тебе такой судьбы. Но что сделано, то сделано, и, боюсь, ничего исправить здесь мы уже не сможем.
Читать бесплатно другие книги:
