Соглядатай Кеплер Ларс

Глава 73

Два дня у Эрика раскалывалась голова. Утром он сидел и читал Рильке, пока унылый настройщик возился с роялем, который еще раньше втащили в дом через двери лоджии.

Эрик поднял глаза, когда Йона вышел из кабинета. В дверь позвонили, и Йона, одетый в спортивный костюм, скрылся в прихожей.

— Эрик купил рояль, — донесся звонкий девчачий голосок.

— Ты, наверное, Мадлен, — сказал Йона.

Услышав голоса, Эрик отложил книгу, быстро зашел в ванную и умылся. Руки у него дрожали, его насквозь пронизала тревога, когда он взглянул в воспаленные глаза своего отражения в зеркале. Три фотографии, запах пластмассы в зале заседаний, зеленые глаза Сандры и озорная улыбка Марии Карлссон — воспоминания того дня не выходили из головы.

Он вышел в гостиную: Джеки и Мадде уже стояли перед роялем, перешептываясь и тихонько смеясь. Джеки сняла свое белое пальто и положила руку дочери на плечо.

— Хочешь угодить мне? — спросила Джеки.

— Рояль ужасно-ужасно красивый, — сказала Мадлен.

— Попробуй, — хрипло предложил ей Эрик.

— Его настроили после переезда? — спросила Джеки.

— Настройка входит в стоимость.

Мадде села на стул и заиграла ноктюрн Сати. Пальцы мягко скользили, малышка держалась прямо и сосредоточенно. Доиграв, она обернулась, широко улыбаясь. Эрик зааплодировал, чувствуя, что вот-вот прослезится.

— Невероятно… как тебе это удается?

— Скоро придется настраивать его снова, — заметила Джеки.

— О’кей.

Улыбаясь, она легко провела пальцами по черному лаку крышки. В лакировке ее рука отражалась, словно выточенная из камня.

— Но как же прекрасно он звучит.

— Я рад, — отозвался Эрик.

Мадде потянула его за руку:

— А теперь послушаем, как играет робот.

— Нет! — запротестовал Эрик.

— Да-а, — засмеялись обе гостьи.

— Ладно, я же знаю, какой высоты планка, — промямлил Эрик и сел.

Он положил дрожащие пальцы на клавиши — и снял, так и не заиграв.

— Мадде… ты так чудесно играла, — повторил он.

— Ты тоже молодчина.

— А в футбол ты так же ловко играешь?

— Нет…

— Наверняка так же, — добродушно сказал Эрик. — Я приду завтра пораньше, посмотрю, как ты забиваешь голы.

Лицо девочки стало напряженным и испуганным.

— Ты о чем? — спросила Джеки.

— Я же должен забрать Мадде после матча.

Джеки побледнела, лицо стало строгим.

— Матч был вчера, — мрачно проговорила она.

— Мама, я… я вполне…

— Ты что, шла домой одна? — спросила Джеки.

— Ничего не понимаю, — сказал Эрик. — Я думал…

— Помолчи, — отрезала Джеки. — Мадде, Эрик не пришел за тобой после матча?

— Все в порядке, мама, — выговорила девочка и заплакала.

У Эрика бессильно опустились руки; в голове застучало, вернулась дурнота.

— Прости, — тихо сказал он, — не понимаю, как…

— Ты же обещал!

— Мама, перестань! — закричала Мадде.

— Джеки, у меня было страшно много…

— Наплевать мне на это! — рявкнула Джеки. — И слышать не хочу!

— Не кричи, — плакала Мадде.

Эрик встал на колени перед девочкой и посмотрел ей в глаза.

— Мадде, я думал, матч завтра. Я перепутал.

— Все в порядке…

— Не разговаривай с ним, — оборвала Джеки.

— Пожалуйста, я только хочу…

— Так я и знала. — Черные очки резко блеснули. — Таблетки. Это не альведон. Что это были за таблетки?

— Я врач, — оправдывался Эрик; он встал. — Я вполне контролирую ситуацию.

— Ладно, — пробормотала Джеки; она уже тянула Мадде за собой к двери.

— Но теперь всё…

Джеки наткнулась на стол, который передвинули, чтобы освободить место для рояля. Ваза с сухими цветами опрокинулась и раскололась на три больших куска.

— Мама, ты разбила…

— Наплевать, — огрызнулась Джеки.

Перепуганная Мадлен уже рыдала с икотой, плетясь за матерью.

— Джеки, подожди! — Эрик рванулся за ней. — Лекарства иногда выходят боком, это правда. Я не знаю, как оно так получилось, но…

— Мне все равно! Я должна тебя пожалеть? За то, что ты сидишь на таблетках и подверг мою дочь опасности? Тебе больше нет доверия, ты же понимаешь. И не смей приближаться к ней.

— Я вызову такси, — удрученно сказал Эрик.

— Мама, он не виноват. Ну мамочка…

Джеки молчала; слезы лились у нее по щекам, когда она уходила, таща дочь за руку.

— Прости меня, от меня сплошные неприятности, — всхлипывала Мадде.

Глава 74

Там, где Мэстер-Самуэльсгатан пересекает Мальмшилльнадсгатан, высокие здания образуют ущелье, где ветер становится порывистым, сильным. Мусор вихрем кружится вокруг бронзовой девочки, которая больше трех десятилетий, потупив глаза, стоит в окружении проституток.

Эрик отправился с Йоной — на случай, если им удастся выследить Роки. Устроившись в ресторане «Моццарелла», он заказал чашку кофе.

Эрик уже оставил Джеки два голосовых сообщения, в которых просил прощения и пытался объяснить, что его, возможно, преследует пациент.

Он и сам слышал, насколько нелепо прозвучал его совет, обращенный к Джеки, — уехать на время к сестре вместе с Мадде.

Эрик отпил кофе, вгляделся в отражение своего встревоженного лица на фоне улицы, не в силах понять, что все испортил. После ухода Симоне одиночество не пугало его, но жизнь вдруг подкинула ему еще один шанс. Купидон подкрался к краю своего облачка и снова пронзил его сердце стрелой.

Эрик взял телефон, посмотрел на часы и позвонил Джеки в третий раз. Когда ее голос на автоответчике попросил его оставить сообщение, он закрыл глаза и сказал:

— Джеки… мне страшно жаль, это я уже говорил, однако пойми: все люди совершают ошибки… Я не собираюсь оправдываться, но я здесь… я жду тебя, играю этюды… и готов сделать все, чтобы вернуть твое доверие.

Эрик положил телефон на стол возле кофейной чашки; Йона остановился у облезлого фасада перед двумя женщинами. Опершись на палку, он попытался завести с ними разговор, но едва женщины смекнули, что он не клиент, они развернулись к нему спиной и принялись болтать друг с другом.

— Вы не знаете такое место — «Зона»? — спросил Йона. — Я могу неплохо заплатить, если подскажете, где это.

Женщины пошли прочь; Йона захромал за ними, пытаясь втолковать, что на самом деле «Зона» может называться как-нибудь иначе.

Он остановился, потом двинулся в противоположном направлении. Поодаль, возле башен Кунгсторнена, худая женщина садилась в белый фургон.

Йона прошел мимо лесов. Возле фасада валялись латексные перчатки и презервативы.

У следующих ворот сидела женщина лет сорока, волосы неопрятно забраны в хвост; она куталась в толстую куртку. Красные шорты в пятнах, голые ноги — в ранках.

— Прошу прощения… — начал Йона.

— Уже ухожу, — промямлила женщина.

Она встала — с боязливыми повадками человека, привыкшего, что его отовсюду прогоняют; куртка распахнулась, по ней стала видна обрезанная футболка. Женщина подняла голову.

— Лиса? — спросил Йона.

Глаза женщины были водянистыми, лицо — морщинистым и усталым.

— Говорили, ты умер, — сказала она.

— Я вернулся.

— Ты вернулся, — хрипло рассмеялась женщина. — Ну и что тут странного?

Она рьяно потерла глаз, тушь размазалась.

— Твоего сына, — добавил Йона и склонился к ней, опираясь на палку, — твоего сына поместили в приемную семью, ты ведь уже виделась с ним.

— И теперь ты во мне разочаровался? — Женщина отвернулась.

— Я только думал, что ты готова к переменам.

— Я тоже так думала, но что за…

Она сделала несколько неверных шагов и замерла, ухватившись за переполненную урну.

— Можно предложить тебе кофе и булочку с сыром? — спросил Йона.

Лиса покачала головой.

— Тебе же нужно поесть, а?

— Просто скажи напрямик, что хочешь узнать. — Лиса потупилась и сдула выбившуюся прядь с лица.

— Тебе известно место под названием «Зона»? Там работают многие девушки, вероятно, оно русское и существует уже с десяток лет, там можно легко добыть героин…

— Было раньше одно место в Баркарбю — как там его…

— «Клуб Нуар»… его больше нет.

Стайка воробьев порхнула с дерева.

— В Рюггцентруме по-прежнему теплится жизнь, в Сульне, но…

— Он слишком маленький, — возразил Йона.

— Посмотри в интернете, — посоветовала Лиса.

— Спасибо, обязательно, — сказал Йона и пошел было дальше.

— Почти у всех все в порядке, — пробормотала женщина.

Йона остановился и снова посмотрел на нее. Она стояла, пошатываясь, опираясь на урну, и облизывала губы.

— Ты знаешь, где сейчас Петер Далин? — спросил Йона.

— Надеюсь, в аду.

— Ясно… а если он пока не там?

Женщина нагнулась и почесала ногу.

— Я слышала, он вернулся к матери, в квартиру на Фельтёвештен, — тихо сказала она, изучая свои ногти.

Глава 75

Эрик припарковал машину под внутренней галереей Фэльтёверстена, и по дороге к лифтам Йона сказал, что ему нельзя бывать там, куда они направляются.

— Мне запретили и нос туда совать, — объяснил он, и от его улыбки Эрик вздрогнул.

Лифт остановился на шестом этаже, они прошли по тоскливому коридору с именами жильцов на почтовых щелях, с пыльными ковриками, детскими колясками и кроссовками.

Йона позвонил в дверь с изящной латунной дощечкой, на которой значилось «Далин».

Чуть погодя дверь открыла девушка лет двадцати. Испуганные глаза, скверная кожа, волосы накручены на старые бигуди.

— Петер сидит у телевизора? — спросил Йона и вошел.

Эрик последовал за ним. Закрыв за собой дверь, он осмотрелся в унылой прихожей: отделочная лента с узором, цветные фотографии старушки с двумя кошками на руках.

Толкнув застекленную дверь палкой, Йона вошел прямиком в гостиную и остановился перед пожилым мужчиной, сидевшим на коричневом кожаном диване в компании двух полосатых кошек. На мужчине были очки с толстыми линзами, белая рубашка и красный галстук, а волнистые волосы он зачесал на плешь.

По телевизору шла какая-то из старых серий «Коломбо». Питер Фальк, засунув руки в карманы мятого плаща, улыбался самому себе.

Мужчина на диване мельком глянул на Йону, выудил из пыльного пакета несколько кошачьих галет и швырнул на пол, после чего понюхал пальцы.

Обе кошки неохотно спрыгнули на пол и обнюхали галеты. Девушка, хромая, ушла на кухню выжимать половую тряпку.

— Все как ты привык? — осведомился Йона.

— Тебе-то откуда знать? — прогнусил Петер Далин.

— Она хоть сознает, что ты только начал?

Петер Далин улыбнулся, но уголок глаза у него нервно задергался.

— Тебе известно, что я прошел добровольную кастрацию, — сказал он. — Меня освободили в суде первой инстанции, тебе запрещено подходить ко мне.

— Я уйду, как только получу ответ на свой вопрос.

— Будь уверен, я все-таки заявлю на тебя в полицию, — объявил Петер и почесал промежность.

— Мне надо найти место под названием «Зона».

— Желаю удачи.

— Петер, ты бывал и бываешь во всех местах, где людям лучше не появляться, и…

— Я такой нехороший, такой нехороший! — съязвил Петер.

Девушка на кухне положила руку на живот и на мгновение закрыла глаза.

— Она без трусов, — объявил Петер и положил ноги на подлокотник. — Они в тазу с уксусом, под кроватью.

— Эрик, — попросил Йона, — уведи ее, объясни, что мы из полиции. По-моему, ей нужен врач.

— Я найду новую, — равнодушно сообщил Петер.

Эрик вывел девушку в коридор. Натягивая сапоги и собирая сумку, она держалась за живот и пошатывалась.

Не успела за ними закрыться дверь, как Йона схватил Петера за плечо и потащил в кухню. Лысому удалось вцепиться в подлокотник; диван поехал следом и смял персидский ковер.

— Пусти! Не имеешь права…

Диван уткнулся в порог, Петер перевалился через подлокотник и громко застонал, свалившись на пол. Йона поволок его по линолеуму. Кошки, цокая когтями, брызнули прочь. Петер хотел ухватиться за ножку стола, но не дотянулся.

Йона поставил палку в угол и, не ослабляя хватки, открыл балконную дверь и выволок Петера на зеленую пластиковую травку.

— Ты что творишь! Я ничего не знаю, а ты…

Йона потянул его за собой, перевесил через балконные перила, так что тот шмякнулся о красную фанеру с внешней стороны, — однако не выпустил, пока не убедился, что Петер накрепко вцепился в перила.

— Я не могу держаться, не могу! — завопил Петер.

Ногти у него побелели, а очки, вертясь, полетели на землю с приличной высоты.

— Рассказывай, где «Зона».

— Я никогда про нее не слышал. — Петер хватал воздух ртом.

— Большое место, возможно, русское… проститутки, сцена, много наркотиков.

— Я не знаю, — хныкал Петер. — Ну поверь мне!

— Верю, — сказал Йона и отвернулся.

— Ладно, слышал я это название! Больше нет сил держаться. Но я не знаю, где эта «Зона», я ничего не знаю.

Йона снова посмотрел на него и втащил на балкон. Петер, трясясь всем телом, рвался на кухню.

— Этого недостаточно. — Йона отпихнул его к перилам.

— Несколько лет назад… одна девица говорила про парней из Волгограда, — зачастил Петер, отодвигаясь подальше от перил, к стене. — Это не бордель, с ее слов, а, скорее, кружок… ну знаешь, жесткие правила, все следят за всеми…

— Где это было?

— Понятия не имею, честное слово! — прошептал Петер. — Знал бы — сказал.

— Где я могу найти эту женщину? Ту, что рассказывала про притон?

— Это было в каком-то баре, в Бангкоке, она жила несколько лет в Стокгольме. Я не знаю, как ее зовут.

Йона вернулся в кухню. Петер шагнул следом и закрыл балконную дверь.

— Ты не имеешь права устраивать беспредел. — Он вытер слезы бумажным полотенцем. — Тебя выгонят взашей из полиции…

— Я больше не полицейский. — Йона взял палку, прислоненную в углу. — Так что у меня вдоволь времени, чтобы заняться тобой.

— Как это — заняться? Ты к чему клонишь?

— Сделаешь, как я велю, — все будет нормально, — пообещал Йона, вертя палку в руках.

— Что я должен сделать? — умоляюще спросил Петер.

— Как только окажешься в больнице, пойдешь к полицейскому и…

— Зачем мне в больницу?

Йона с размаху ударил Петера палкой по лицу. Петер отшатнулся, обеими руками схватился за нос, налетел на стол, опрокинулся на спину и ударился головой о линолеум. Кровь брызнула на миски с кошачьей едой.

— Как только окажешься в больнице, подойдешь к полицейскому и признаешься в своих преступлениях, во всех случаях жестокого обращения, — сказал Йона, упираясь палкой Петеру между ключиц. — Мириам было четырнадцать, когда она покончила с собой, Анне-Лене удалили яичники, Лиса увязла в проституции, а девочка, которая сейчас была здесь…

— Да-а! — заверещал Петер. — Да-а!

Глава 76

Эрик забрал Йону с Вальхаллавэген после того, как отвез девушку к знакомому гинекологу в больницу Софиахэммет.

— Теперь мы знаем, где эта «Зона», — сказал Йона, усевшись в машину. — Это, кажется, русское сообщество… где членство покупают соучастием в преступлении.

— Значит, там строго следят, чтобы никто не проболтался. — Эрик побарабанил по рулю. — Вот почему никто ничего не знает.

— Мы никогда его не выследим. А инфильтрация может занять годы.

Йона взглянул на экран телефона и увидел, что Нолен трижды звонил за последний час.

— Теперь у нас всего одна возможность найти «Зону», — сказал он. — Благодаря женщине, которую Роки называл Тиной.

— Но ее же не существует?

— В базах — нет, подобного убийства в Швеции не зарегистрировано, — ответил Йона. — Трудно не заметить, что человеку отрубили руку.

— Может, Роки это просто привиделось в кошмарном сне.

— Ты, правда, в это веришь? — спросил Йона.

— Нет.