Алтарных дел мастер Степанов Николай
– Метка на нем имеется, и шишколобый по просьбе прелестницы сознался, как ту метку почуять. А потому тебе следует скорее с ней погуторить.
Александр мысленно представил, как могла выглядеть та просьба, усмехнулся и спросил:
– Понял тебя. Что с друидом?
– Лютует, супостат. Давеча ему полянку от гнилого проклятия очистили, и он проморозил ее так, что листва льдинками на землю осыпалась. Потом ногу себе чуть не спалил, ростком ведуна пробитую.
– Выходит, энергии не жалеет. Это хорошо, когда-то же она должна закончиться.
– Токмо друид все в сторону Крашена поглядывает. Явно недоброе задумал, словно знает, кто научил нас противиться его силе.
– Ежели супостат к Крашену направится, ты мне сообщи. Надо будет ему горячую встречу приготовить.
– Добре. Когда к прелестнице заглянешь?
– Давай сегодня после обеда наведаюсь, надо еще кое-какие дела закончить.
– Свидимся, порученец. – Птица вспорхнула и вылетела через окно.
«Не хватало еще, чтобы друид к городу приблизился со своими заморозками, проклятиями да другими сюрпризами. А у меня только и имеется, что несколько прутиков с чудо-дерева да кувшин болотной воды на пару литров – вот и все средства. Можно, конечно, попробовать из пушки по нему пальнуть, но что-то мне подсказывает – толку не будет».
Еремеев собирался нарезать прутиков и примотать их к наконечникам эльфийских стрел – тех, что без промаха разили любое магическое существо, стоило лишь с необычным луком поделиться энергией.
«Болотный говорил, что у друида три темных и два светлых источника. Один светлый удалось отнять, когда тень уничтожили. Нам бы и второй освободить, глядишь – силы бы и вы-равнялись. Понять еще, как это сделать? Я с одним заклятием сражался и то чуть коньки не отбросил. Причем с помощью пульсирующего, лешего, ведуна… А если с колдуном один на один схлестнусь, сомнет – и не заметит. Откуда же они все берутся на наши головы?!»
Пульсирующий после дел ратных снова отправился на отдых, но оставил сигнал, позволяющий его вызвать в случае крайней необходимости. Александр очень надеялся, что такая необходимость наступит не скоро.
Через пару часов после встречи с шишколобым у кикиморы появилось ощущение, что за ней кто-то приглядывает. Сначала она подумала на лешего, который после недавнего разговора от излишней заботливости оставил здесь пернатого наблюдателя, а сам ушел за порученцем. В своих угодьях бабка быстро нашла бы любого, неместных рядом не было, кроме служившего ей сокола.
Кикимора вызвала болотного духа и строго спросила:
– Справно службу несешь?
– Стараюсь, госпожа.
– И как у нас, нарушений нет?
– Опосля того, как шишколобый убрался восвояси, безобразий нет, – доложился толстый сгусток тумана.
– Русалки не шалят?
– Смирно себя ведут, госпожа.
– Ладно, ступай, – отпустила она слугу, хотя ощущение тревоги ее не покинуло.
Кикимора достала бутыль с настойкой. Сделала несколько глотков, но ничего не изменилось. Она подозвала сокола, который уселся на вытянутую руку.
– Лети за лешим. Хочу видеть его немедля, – приказала старушка.
Птица устремилась прочь от болота, а кикимора принялась ходить кругами по своему островку. Так длилось с четверть часа, а потом она призвала к себе громадных тритонов, уселась на спину одного из них и направилась к лесу. Зачем? Она и сама объяснить не могла, но стоило ступить на берег, осознание появилось. Теперь кикимора четко представила, куда и зачем идет.
Дятел снова побеспокоил Еремеева примерно через час, хотя обед еще и не думал начинаться:
– Порученец, беда! Прелестницу спасать надобно! – В голосе звучали панические нотки.
– Да что там у вас? – Меньше всего Александр хотел сейчас покидать город.
– Она выпустила сокола за мной, а сама покинула угодья верхом на тритоне.
Новость показалась странной, но не более.
– И что в этом ужасного? – решил уточнить боярин.
– Я к ней белку выслал вызнать, что стряслось, так прелестница ей шею свернула. А она знает, что белок у меня в лесу с гулькин нос осталось после пакостей одного шишколобого урода.
– Ничего себе! – Еремеев считал, что кикимора не должна так поступать, особенно находясь в угодьях лешего.
– Ее точно околдовали! – истерично заявил леший. – Тритоны везут бедняжку прямо к друиду.
– Вас прямо как детей малых – на минуту оставить нельзя. Бегу. – Александр предупредил Радима и помчался к западным воротам, где должен был появиться леший.
«Что там могло случиться? Сначала к кикиморе приходит эльф. Очень правдиво сообщает о некоем метаморфе, за мной охотящимся. Ну, допустим, нашелся ненормальный шишколобый. Затем начинает чудить сама кикимора. А говорят, сумасшествие воздушно-капельным путем не передается. Спрашивается, какого хрена!? – Размышления впопыхах не всегда приводят к результату, но Еремеев последние дни проводил в нескончаемых бегах. – Или эльфы решили помочь друиду? Более правдоподобная версия. Но сомнительная. Хозяйка топей наверняка знает много действенных способов добиться правды. Может, шишколобого использовали втемную?»
Всклокоченный леший – та еще картинка. Борода и волосы хозяина леса стояли дыбом. Еремеев даже отшатнулся, когда его приметил. А добавив к этому его многочисленные котомки…
– Что с тобой? – заволновался человек.
– Сие не важно, порученец. Я нынче по особым тропам шел, где у любого из смертных кровь в жилах стынет от увиденного, но времени на иное у нас нет. Топай за мной, вход на такую тропу не туточки.
«Ничего себе! Это он меня сейчас потащит там, где у самого…»
– Леший, я там хоть выживу?
– Ты сдюжишь, токмо глаза открывать не стоит. За руку поведу.
– А сумками зачем обвешался, может, налегке пойдем?
– То не просто торбы, а оружие грозное на супостата. – Старик запустил руку в одну котомку и извлек желтоватый шарик размером с кулак. – Видишь, вода болотного источника в смоле сосновой замкнута? Кинешь такой в самый центр гнилого проклятия, и оное тут же кукожить начинает. А здесь, – из другой сумки, перекинутой через плечо, он вытащил тройники. Три коротких обрезка поросли чудо-дерева торчали из шарика все той же древесной смолы, – занозы для аспида ненавистного. Имеются еще блины-прилипалы, шипы-самоцепы и пух-чихун.
– Я смотрю, ты капитально подготовился.
Косматый дедок резко остановился и уставился на человека:
– Усе, порученец, притопали. Теперича запомни хорошенько: пойдем нынче по тропе древней, силами леса не обузданной, страхами жуткими наполненной и в людские души заглядывающей так, что, окромя кошмара голимого, тот человек опосля ничего видеть не способен.
– Так, может, повязку наложить, а то ненароком…
– Данила, повязка не поможет, ибо очи ты можешь открыть, не поднимая век, а потому глядеть нужно в себя, думы замкнуть на самое важное и не прислушиваться к голосам чужим, разум терзающим.
– Вот успокоил – так успокоил, прямо жгучее желание появилось по этой тропе прогуляться! – с ядовитым сарказмом произнес Александр.
– Я завсегда верил в тебя, порученец, а потому внемли второму правилу: длань мою не выпускай, иначе там на всю жизнь останется.
– Мы куда хоть направляемся? – Еремеев почувствовал, как его прошибло холодным потом. Он не испытывал восторга и от прогулок по обычным зачарованным тропам, а тут такой экстрим предлагали…
– Выйдем неподалеку от второго деревца, кое ты вчера вырастил, – поведал леший и добавил, цепко ухватив человека за руку: – Ежели повезет.
Александр крепко зажмурил глаза и уже через несколько секунд почувствовал образовавшийся на них иней. Однако холод терзал тело лишь выше пояса, а пятки, казалось, ступали по раскаленным углям. Ему очень захотелось посмотреть, где они оказались, однако нарушать запрет ведомый не собирался. Чувствовал боль в ладони, которую сжимал леший, и послушно следовал за ним.
Как выяснилось, жар, холод и боль – самое простое, что подстерегало на пути. Чуть позже начали доноситься стоны. Непонятно было, чем они вызваны – страданием или наслаждением, поскольку странным образом подходили для обоих случаев.
Еремеев крепче сжал веки, нарисовал в сознании образ Зарины и постарался сосредоточиться только на ней. Это не сильно помогло, поскольку жена принялась строить глазки и танцевать, соблазнительно выгибаясь всем телом. Во время танца ее руки начали покрываться пупырышками, а затем обратились щупальцами… Пришлось срочно менять образ, но и надежный, как скала, Буян недолго оставался таким в сознании Еремеева – воевода быстро избавился от доспехов, уселся на палку с деревянной лошадиной головой и начал наскакивать на своего командира, а когда у лошадиной головы проклюнулись рога и из пасти показались окровавленные клыки, Александр прогнал и этот образ.
Несколько следующих попыток тоже потерпели сокрушительное фиаско. Все они стремились довести человека до ужаса, используя некую особенность знакомого образа, которую затем коверкали до неузнаваемости, но чересчур правдоподобно.
«Не то! Эдак меня надолго не хватит! – Еремеев помнил, что на подобных тропах время может растягиваться на часы, когда в реальности проходят минуты. – Эти страхи слишком быстро отыскивают путь к душе, а душевная боль – самая мучительная. Нет, леший явно напутал. Требуется нечто иное, что не вызывает никаких эмоций. И где взять?»
Александр принялся копаться в памяти, и тут на ум пришел бронзовый бюст какого-то видного деятеля, установленный неподалеку от дороги, по которой Сан Саныч Еремеев изо дня в день ходил на работу в своем прежнем мире. Как ни странно, за несколько лет он тогда так и не удосужился подойти и узнать, кого и за что увековечили в бронзе. Именно этот бюст он сейчас и нарисовал в сознании.
И вот тут древняя система устрашения, похоже, дала сбой. Она не могла отыскать в сознании подопытного ни единой мысли о бронзовом изваянии. Попыталась исказить, но, кроме усмешек, эти попытки ни к чему не привели. Когда бюст рассыпался на мельчайшие части, Александр быстро восстановил его. Снова неудачные попытки преображений, и снова с нулевым результатом… На четвертом круге неведомая сила все-таки нашла выход. Она извлекла образ Буяна, и тот проглотил бюст увеличившейся пастью, после чего начал превращаться в нечто страшное… но в конечном итоге снова оказавшееся бюстом неизвестной знаменитости.
– Порученец, живой? – донесся голос лешего. – Можешь открыть глазки.
Голоса Еремеев уже слышал, а потому решил, что это очередная провокация, он крепче зажмурил веки и сжал ладонь старика.
– Да я это, я! – заорал тот в ухо.
Человек не реагировал, и тогда леший вытащил шарик и бросил в голову порученца.
– Брр, – тот открыл глаза. – Чего обливаемся?
– Так пришли уже, а ты вцепился в мою руку и зенки – на замок. Пришлось зазря бомбу извести, – осуждающе покачал головой старик. Борода и волосы его, казалось, стали еще косматее.
– Сам сказал, глаза не открывать, а почудиться всякое может. В том числе и твой голос.
– Лады, недосуг нынче лясы точить, скоро тут прелестница объявится, надобно ей слова нужные найти, чтобы с пути неправедного свернула.
– Слова? – покачал головой Еремеев. – Чует мое сердце, слов будет мало.
– Слова – то пустой звук, Данила, это ты верно подметил. – Кикимора появилась неожиданно. Видать, экстремальная тропа вывела ходоков не совсем там, где хотел леший. – Делами надобно себя показывать. Вот ты, к примеру, лешак, готов ради меня порученца своего по башке огреть? Да так, чтобы с его глаз искры посыпались?
Александр сразу отметил необычные перемены. Раньше бабка все больше защищала его, а тут сразу «по башке огреть».
– Готов, прелестница, что попросишь – сделаю. – Токмо на кой сие занадобилось?
– Так смеху ради. Ужель непонятно? Он у нас мастак смешливые байки травить, но слова – пустой звук, а я возжелаю действо веселое увидеть.
«Точно, бабка головой тронулась! И как ее вразумить?» – размышлял мужчина, пытаясь определить место, куда их забросило. Поляну с наполовину высохшим деревом он узнал – они с лешим действительно проходили мимо, прежде чем посадить второе дерево-невидимку.
Кикимора тем временем остановила тритона, уселась на нем, как на лавке, и всем своим видом давала понять, что к просмотру готова. Два других ее охранника не расслаблялись, они очень плотоядно наблюдали за лешим и человеком. Похоже, они полностью отражали настроение хозяйки.
– Сейчас сделаем, – пообещал Еремеев, – токмо палку поувесистей отыщем. – Затем шепотом обратился к лешему: – Будь любезен, найди дубинку. А заодно посмотри внимательнее, что с прелестницей не так.
Он понятия не имел, что приключилось. Не зная диагноза, сложно выбрать способ лечения. Пока Александр мог лишь тянуть время.
– Чего там шушукаетесь?! Супротив меня каверзу замышляете? Да я вас!
– Не против, а для тебя. Ты же действо желаешь, а его обговорить надобно, чтобы натурально все вышло.
– Правда, правда, – закивал старик, не сводя глаз с кикиморы. – Сие лишь натурализму ради.
– Так шевелитесь ужо! Мне тут долго еще скучать?!
– Будет тебе действо о том, как лешак вздумал грибника проучить и что из того вышло.
– Грибника, говоришь? Это я люблю. Нечего людишкам по лесам да болотам шастать. А то опосля них ни ягодки, ни травки целебной не сыщешь.
– Увидел чего? – спросил Александр.
– Прическу она сменила малость да лоб себе процарапала. Видать, когда пальцами кудри приглаживала, – сообщил леший. – Ты чего удумал? Нам поспешать надобно. Не ровен час, друид нагрянет.
– Слушай сюда. – Еремеев быстро объяснил, что потребуется от старика, а в конце подчеркнул: – И все время следи за прелестницей. Увидишь что-то необычное – шепни.
Кикимора увидела, как на полянку забавной семенящей походкой вышел Данила. Он явно выискивал в траве грибы, ковыряясь в листве тонким прутиком, а сзади с дубиной за ним крался косматый леший. Когда старик приблизился на достаточную дистанцию и замахнулся, отведя дубину в сторону, на лице «грибника» появилась улыбка, словно он только что увидел гриб. Человек нагнулся как раз в момент удара, да такого мощного, что лешего дважды крутануло вокруг оси и уронило в траву. Старушка заливисто захохотала, а «грибник» тем временем сорвал трофей, разогнулся, осмотрелся и, никого не увидев, продолжил поиски.
Леший тем временем поднялся. Старик явно обладал некими задатками актерского мастерства, поскольку натурально изобразил озлобленность. Крепче обхватил дубину и снова, крадучись, двинулся за человеком, который во время второго замаха, теперь уже над головой, внезапно увидел якобы змею и отскочил в сторону. Дубина просвистела рядом и со всего маху ухнула на землю, а «грибник», заметив, что старик прикончил гада, тут же принялся благодарить спасителя.
– Ой, не могу! Его прибить хотели, а он руку жмет! И лешак хорош, вместо человечишки своего подданного прибил. Ой, умора!
– Заметил чего? – пользуясь возникшей паузой, шепнул Еремеев.
– Волосы! – так же тихо ответил леший. – Там явно гниль завелась.
– Понятно, тогда готовь свою бомбу. Я тебя брошу прямо к ней в объятия, а ты уж не подведи.
Стоило бабке немного успокоиться, и спектакль продолжился. Теперь леший не мог вытащить якобы застрявшую в земле дубину, а грибник из чувства благодарности принялся ему помогать. Они тянули и так, и эдак, но ничего не получалось, падали и поднимались, вызывая новые приступы хохота, а в финале… Леший ухватился за дубину, Александр за лешего… Человек дернулся и, упав на спину, толкнул ногой старика через себя прямо в кикимору. Тот уже в полете выпустил из рук дубину, полетевшую за спины тех, кто находился в «партере». Палка на мгновение стала объектом внимания не только бабки, но и ее телохранителей.
Хозяин леса тем временем упал на прелестницу и хлопнул смоляным шариком по ее прическе. Волосы намокли и задымились.
– Ах ты, аспид проклятущий, ты чего удумал?! – начала было возмущаться зрительница, но потом опомнилась. – А я чего удумала? – Она как-то разом сникла, словно из нее воздух выкачали.
– Не ведаю, прелестница, ни сном ни духом, однако друид уже близко, и идет он сюда со стороны болота. Ты кружным путем уходи, а я его придержу малость. – Глазами патрулирующего неподалеку дятла старик уже заметил надвигавшуюся опасность.
– Нет, леший, – возразил Еремеев, видя, сколь беспомощна сейчас кикимора. – Ты проводи даму домой, а я хочу посмотреть, как твои бомбы на супостата действуют. Дай несколько.
Друида Еремеев увидел через пару минут. Шагал тот очень быстро и, самое паршивое, перемещался вместе с кольцом потемневшей почвы, окружавшим колдуна. Почему-то Александру припомнился эпизод из фильма про партизан, где перед фашистским поездом следует дрезина.
«Осторожным стал?! А нечего по чужой земле как по своей ходить!» – злорадствовал Еремеев.
– Ага! Никак сам пожаловал?! Так и думал, что ума тебе недостает, букашка, – громогласно заявил колдун. – Нынче тебе не ускользнуть.
«Поживем – увидим, – отвечать вслух Александр не посчитал нужным. – Я нынче не гордый, могу и исподтишка врезать!»
Действовать Еремеев решил по опробованной схеме: первая бомба упала в двух шагах от друида, затем знак капли с кинжалами, человек оказался перед колдуном, бросил бомбу в лицо и… новое перемещение.
Александр, переместившись в сторону от колдуна, почувствовал жжение чуть выше колена и заметил там черную паутину. Прямо на нее раздавил новый шар.
– Ага, сызнова водицу источника пользуешь! Того, что в болоте от меня прячется. Зря стараешься, букашка, – выдавил из себя друид, лицо которого на пару секунд почернело, но быстро вернуло прежний цвет. – И тебя изловлю, и людей твоих, и кикимору с лешим. Монстров из них сотворю и служить себе заставлю!
Друид двигался прямо в сторону Еремеева, хотя их разделяли густые заросли. Вдобавок он применил новый трюк: вытянул руку вперед и выстрелил темным шаром, раскрывшимся в полете сетью черной паутины. Очень агрессивной – сетка накрыла кустарник и принялась стягиваться. Вскоре от зарослей остались только обгоревшие ветви.
«Он еще и человеком-пауком себя возомнил?! Точно, чокнутый!»
Еремеев несколько раз перемещался, но друид все равно четко угадывал, куда следует идти.
«Нюх у него на меня, что ли?! Эдак вскоре все силы потрачу, и можно брать голыми руками. Ну уж нет, леший говорил, что дуб-невидимка от кого угодно скроет. Вот к нему и отправлюсь, но непрямым путем».
Еремеев сделал несколько прыжков в одном направлении, оставив полезное дерево в пятидесяти шагах слева. Затем мысленно прямо в кроне нарисовал каплю, пронзенную кинжалами, произнес заветное слово и оказался среди ветвей.
«Теперь остается надеяться, что эксперимент пройдет удачно!» – Александр затаился среди листвы и принялся наблюдать за противником.
Леший говорил, что дуб-невидимка не пропадает из поля зрения, как тот же ведун. Нет, его прекрасно видно, но сей природный уникум призван отталкивать внимание, взгляд на нем никогда не задерживается. И не только взгляд, магические заморочки также не работают. Это сейчас и предстояло проверить.
Друид уверенно дошел до места, откуда человек переместился на дерево, и остановился. Покрутился на месте, совершил несколько пассов руками и произнес:
– Ага. Опять букашка упорхнула, значица. Ужель сквозь землю провалилась? Ай-ай-ай, как нехорошо! Видать, пора мне самому в гости наведаться.
«Да-да, шел бы ты отсюда куда подальше. Только не к Крашену. Не готов я еще такого «дорогого» гостя принимать».
Глава 14
Все мы тянем свою ношу
Вернувшись в Крашен, Еремеев почувствовал такой упадок сил, что попросту заперся в кабинете и уснул, попросив Лариона передать Зарине, что вернулся и очень занят.
Она и сама была при деле, усердно готовясь к завтрашнему дню, – вместе с Ладой и еще двумя хозяюшками пекла пироги. К порученному делу женщины отнеслись весьма серьезно, ведь не погибнуть накануне им помог только счастливый случай.
Проснувшись, боярин первым делом переговорил с ближниками, потом начал готовиться к встрече с друидом. Колдун действительно мог нагрянуть в любую минуту. О его магических возможностях за пределами леса Александр ничего не знал.
Болотный источник, к которому леший, кикимора и боярин заглянули после очередного столкновения с колдуном, рассказал, что тот способен насылать некие проклятия на любых живых существ. Какими они становились под воздействием поганой волшбы, было пока неясно, а потому ожидать приходилось самого худшего. Еремеев, например, сразу припомнил дерведя, в которого эльфы обращали медведя. Получалось нечто среднее между растением и животным – трудноубиваемое и весьма опасное.
Пока обитателей леса спасало только то, что они чуяли друида и сами разбегались как можно дальше. Местность, где колдун прогуливался, пустела. Насекомые и те покидали места обитания.
Еремеев спросил у болотного, как на друида реагируют пришлые из другого мира твари, которых тут называли зверюгами. Его ответ слегка успокоил – костяные монстры рассматривали злодея в качестве деликатеса. Однако источник усомнился, что они смогут справиться с мощью колдуна, да и тот вряд ли рискнет выбираться из леса ночью.
«Вот уж не думал, что зверюги могут оказаться во благо. Впрочем, нет, – припомнил Александр, – шведы при наступлении не могли передвигаться по ночам именно из-за костяных монстров».
С помощью лешего удалось организовать ежедневное воздушное патрулирование вокруг города, в небе постоянно парили сразу несколько пернатых, осматривая лесные угодья поблизости от Крашена. Сам хозяин леса расставил множество сигнальных заклятий, способных засечь даже крадущегося эльфа.
Старик после покушения на прелестницу буквально кипел от негодования и проявил не виданную ранее изобретательность – его ловушки срабатывали только на обладателя темной энергии, при этом они могли еще и притягиваться к друиду.
«Понять бы, на какое время «сюрпризы» лешего смогут задержать чокнутого колдуна, я ведь всех возможностей друида не знаю. Паутиной своей он сильно удивил, хорошо хоть не попал, а то неизвестно, чем бы все закончилось».
Во время вчерашнего путешествия к болотному источнику Еремеева удивила небольшая перепалка кикиморы с лешим. Старушка утверждала, что эльф по пути к болоту столкнулся с хозяином леса, и тот, дескать, пытался выпытать у шишколобого о целях визита в топи. Леший же клялся, что никаких шишколобых вчера не встречал.
«Вот и гадай, то ли метаморф заявился, то ли эльф воду мутил. А ведь кикиморе не очень-то и соврешь. Значит визитер, кем бы он ни был, не врал. Лешему тоже врать не с руки. Выходит, заходил к старушке шишколобый и говорил правду. Но кого же он повстречал на самом деле? – пытался разобраться Еремеев. – А вдруг этого шишколобого приметил друид… Точно! Ведь он мог какую-нибудь гадость к нему прицепить. Болотный же предупреждал о проклятиях. Ну хоть что-то проясняется».
Александр готовился весьма тщательно. Он примотал к эльфийским стрелам обрезки прутиков златолистного, зарядил этими же зарядами пистоль и запасся другими подарками лешего, о которых рассказал ближникам. О предстоящем нашествии друида знали только они. Обсудив очередную тревожную новость, решили не поднимать паники. Если народ бросится покидать город и переселяться в деревни, то неизвестно, что предпримет злодей – он ведь может начать действовать с более мелких поселений.
Незадолго до ужина в кабинет Еремеева зашел воевода. Сначала оба обменялись обусловленными словами и жестами по системе «свой – чужой», затем начали обсуждать план операции.
– К завтрашнему молебну все готово, – доложил Буян. – Люди восприняли идею с радостью, точно все придут. Я даже стражу на воротах сократил вдвое, дабы они тоже смогли поучаствовать. А те, кто будет дежурить, проверку пройдут нынче. Я их на полигоне соберу для этого, как ты там говорил?..
– Инструктажа? – напомнил Еремеев мудреное слово.
– Вот-вот, его самого. Потайное место для Жучки подготовлено. Как у тебя дела?
– Почти закончил. У нас три эльфийских лука, на каждый по дюжине стрел. Имеются блины-прилипалы и водяные бомбы. Блин нужно бросить на пути друида, леший славно придумал. Мне очень нравится способность блина растягиваться и маскироваться под местность, мимо него не пройдешь.
Блин обычного размера на земле расползался во все стороны, увеличиваясь впятеро, но стоило обладателю темной энергии туда наступить, как он стягивался вокруг ступни, возвращаясь к первоначальному размеру. При этом ловушка пускала корни, опутывала ими ногу и утаскивала добычу по колено в землю.
– С блинами все ясно, Данила. Лучше поясни, как с шипами да пухом обращаться?
– Присаживайся. – Александр указал на стул. – Извини, не предложил сразу, башка кругом идет. Колдуны, диверсанты, покушения…
– Зело тяжкий груз ты на себя взвалил, боярин. – Воевода присел напротив.
– Все мы его тянем. Ты сам в Троицкое когда последний раз заглядывал?
– Я-то ладно, – отмахнулся Буян, – зато за своих не переживаю, все лиходеи нынче в Крашен слетаются, словно им тут медом намазано.
Вдова бывшего хозяина Троицкого с сыном проживали в деревне. Дело у Буяна шло к свадьбе, только времени на праздник не хватало.
– Мы оба знаем имя того меда, – усмехнулся Еремеев. – Но постараемся столько дегтю добавить, чтобы ворогам нашим сие лакомство поперек горла стало.
– Эвон как ты складно все обсказал! – восхитился воевода. – По мне, так кажется, что ворогам нашим до сих пор невдомек, что боярина крашенского надобно стороной обходить.
– Потому и приходится каждый раз им напоминать, – вздохнул Еремеев. – Ты хотел узнать о гостинцах для друида?
– То верно, Данила. Как действуют шипы и пух-чихун?
– Для шипов-самоцепов нужен кустарник. Это те же когти, только растительные. Ежели супостат проходит сквозь заросли, их следует посыпать этими колючками, тогда друид оттуда долго выбираться будет. С пухом сложнее. Надобно семена точно на пути друида прикопать, из которых при его приближении резко поднимется цветок и выстрелит пухом в лицо. Токмо так пух попадет в нос, а оттого и чихун. Одно скажу – сведения все у меня со слов лешего, сам не видел, а проверить можно лишь в деле.
– Чудеса…
– Главное, чтобы они помогли остановить друида, – с надеждой в голосе произнес Еремеев.
– А дальше что?
– Дальше? – Александр бросил взгляд на потолок и продолжил: – Есть у меня желание устроить ему такую жизнь, чтобы он и помыслить не мог о новой попытке нападения на город. Но сначала выяснить, как наши средства на него действуют. Эх, жаль, времени мало. Я очень надеюсь на пару дней отсрочки, но готовиться все едино следует к тому, что друид появится сегодня.
– То верно, боярин, – согласился Буян. Он поднялся со стула. – Я людей перед закатом соберу. Ты Жучку приведешь?
– Сделаю, – пообещал Еремеев.
Когда воевода покинул кабинет, Александр осмотрел подготовленный арсенал и собрался домой, однако уйти не успел, вошел посыльный:
– Прибыл сотник особого отряда. Просил передать, чтобы его дождались, – доложил он.
– Ладно, подожду, – пробормотал боярин.
Всех въезжающих в город тщательно проверяли, поэтому минут десять у Еремеева имелось. Он решил заняться тем, что отложил на завтра.
«И этот сюда!? Заняться им, что ли, нечем? И без того времени в обрез, а тут гости дорогие пожаловали. Что за наказание? Явно в какой-то из своих жизней я нагрешил, теперь вот расплачиваться приходится».
Он начал наводить порядок. Аккуратностью Александр никогда не страдал, а потому периодически захламлял стол кипами бумажек. Происходило это до тех пор, пока не терялась какая-либо нужная и начинались поиски. Заканчивалось все уборкой.
Сегодняшний случай был иного характера. Еремеев собирался аккуратно разложить вооружение, чтобы в случае внезапной атаки легко было взять необходимое и бежать к опасному направлению. Он решил разместить боеприпасы именно тут, поскольку здание управы находилось в центре города и до любой стены бежать было одинаково.
Александр закончил раскладку как раз к прибытию столичного гостя. На сей раз Творимир явился не один – с ним вошли трое знакомых Даниле мужичков, которые приезжали с особистом в деревню, когда он приказывал Даниле искать уже погибшего Тадеуша.
Приезжий окинул взглядом стол и с порога принялся наезжать:
– Считаешь, всего этого хватит?! Да ты на выстрел к нему не подберешься. Даже из эльфийского лука.
«Надо же, донесли-таки. Вот у кого разведка работает», – с досадой подумал Еремеев.
– Не сомневайся, подберусь. И ближе приходилось.
– Да то когда было! И он же не ждал подвоха, а нынче – во всеоружии, токмо и грезит, что ты в его сети угодишь.
«Откуда он уже про паутину знает? Я ведь только недавно ближникам говорил. Ларион, что ли, какую-то свою игру затеял… А он-то когда успел?» – недоумевал Александр.
– Ничего страшного, придумаю что-нибудь, – пробурчал Еремеев, пытаясь понять, каким образом новости так быстро добрались до столицы.
– Да откуда же ты взялся такой упрямый на мою голову?! Ведь глупость же собираешься совершить! И наверняка сам в том уверен! Но почему все едино…
– Не такая уж и глупость. Гад не оставит нас в покое, и ты это должен понимать!
Чувствуя, что разговор предстоит нелегкий, Еремеев и сам не присел, и гостю не предложил. А нечего было отчитывать прямо с порога, да еще вваливаться вместе с охраной. Того и гляди – сейчас вязать примутся.
– Не такой уж он и грозный… – начал было особист, но тут не выдержал Александр:
– Токмо не надо! Сил у него предостаточно, чтобы мой городок в порошок стереть. И я не собираюсь этого дожидаться!
Обстановка в кабинете накалялась с каждым произнесенным словом.
– Ты не имеешь права подвергать себя такому риску! – Творимир заметно повысил голос. Сразу напряглись и те трое, что зашли с ним. – На сей пост тебя люди уважаемые поставили, вот и будь любезен исполнять возложенное!
– Да я только тем и занимаюсь тем, что долги раздаю! – тоже добавил громкости Александр. – Один гад считает, что я ему больше всех задолжал. Вот и хочется отдать сразу сполна, чтобы подавился и сдох.
– Слушай, город покидать я тебе не разрешаю. Будешь противиться – за решетку упрячу, а твоим людям расскажу о безрассудстве их главного. Уверен, они меня поддержат.
– Только попробуй! Мне еще паники в городе не хватало! Мало того что заявился незваным, так еще и бедлам здесь решил устроить? Не позволю! А по поводу людей… Как думаешь, кого они послушают?
– А я не позволю тебе сдохнуть! – теперь уже заорал особист. – Ты понятия не имеешь, насколько ценен для Республики!
– Ценен? Так, может, деньгами поможете? А то лишь указания горазды выдавать да налоги выколачивать. А помирать я не собираюсь, не дождетесь! И своих близких в обиду не дам. Заруби это себе на носу и не суй его в мои дела! – Еремеев с трудом сдержался от крика, но про себя подумал:
«Тесноват мой кабинет для драки. Опять же я только-только порядок на столе навел, обидно будет все порушить».
Творимир, похоже, уловил настроение боярина, посмотрел на своих бойцов и решил не доводить до потасовки. Он подвинул стул, сел, выдержал небольшую паузу и произнес почти спокойно:
– Не стоит рисковать, Данила. Твой враг сам себе шею сломает, дай лишь срок.
Александр тоже рухнул в кресло:
– Как же, сломает он. Есть подозрение, что он вообще не-убиваемый, но это еще надобно проверить. Чем я и хочу заняться.
– Кто неубиваемый, Карл?
– Да при чем здесь Карл? – по инерции высказался Александр, после чего оба уставились друг на друга.
– Так эти сюрпризы не для короля Швеции приготовлены? – спросил Творимир, указывая глазами на стол.
«Слава богу, среди ближников осведомителей нет, – облегченно вздохнул Еремеев, – а вот про друида ему теперь рассказать придется».
– Нет. Не до него пока.
Особист улыбнулся, но в следующее мгновение улыбка сменилась тревогой.
– А вот теперь даже не знаю, радоваться этой новости или огорчаться. И какая новая напасть грядет, ежели тебе не до Карла?
– Есть вещи, о которые при всех говорить не принято, – ответил боярин.
– Понял тебя. – Творимир подал знак, и три бойца покинули комнату, плотно прикрыв за собой двери.
– Колдун в наших краях объявился, и он пострашнее того монстра, что эльфы насылали, – начал рассказывать Александр. – Чего плохого лично я ему сделал, не знаю, но гад обещал всех, кто мне дорог, извести самым извращенным способом.
– Так забирай своих – и в Смоленск. Отобьемся.
– Не выйдет, Творимир. Он из тех, кто со временем лишь сильнее становится, как тот стагаз. Уйду – он сперва Крашен загубит, а потом и до Смоленска доберется.
– Неужто всем скопом не справимся?
– Посуди сам: кикимору и лешего в их собственных угодьях он едва не словил. Им чудом сбежать удалось.
Еремеев не хотел рассказывать о заключенных в друиде источниках, поскольку тогда пришлось бы говорить и о тех, кто ему эти тайны поведал. А там одно за другое… В общем, катастрофа в глазах неискушенного могла дорасти до таких масштабов, что лучше сразу в петлю, дабы не мучиться.
Читать бесплатно другие книги:
