Возлюбленная герцога Маклейн Сара
– Отвали от меня к чертям! – орала она, пока он оттаскивал ее назад.
– Стой, – прорычал он.
Ее захлестнули отчаяние и досада, жаркие и яростные, и она начала вырываться из хватки брата еще сильнее, стремясь высвободиться. Добраться до Эвана.
Затем повернулась, уже сжав кулак, уже замахнувшись, и ударила его прямо в нос с такой силой, что голова Уита откинулась назад.
– Господи! – охнул он… А она ударила во второй раз.
– Грейс! Стоп! – закричал Девон, перехватывая ее.
– Я должна добраться до него! – пронзительно кричала она, вырываясь из его хватки. – Я и тебе врежу!
Но Девон был сильнее, чем казалось.
– Я выдержу, – сказал он ей на ухо. – Ради тебя я и не такое терпел, Грейс. И все мы.
Она повернулась, замахиваясь для очередного удара, но Девон уже был к этому готов. Он перехватил ее кулак своей тяжелой ручищей.
– Грейс, – произнес он спокойным, ровным голосом, словно они находились где угодно, только не здесь, не на фамильных землях его отца, где все они прошли через ад.
– Грейс, – повторил Уит из-за плеча Девона, снова с ними поравнявшись. Из носа у него шла кровь, на лице в красно-золотистых отсветах пламени отражалась тревога.
Тревога на лицах обоих братьев.
Именно эта тревога и участливость братьев ее образумили.
– Он внутри.
– Ты этого не знаешь, – сказал Девон.
Грейс посмотрела на него.
– Знаю, – произнесла она и перевела взгляд на Уита. – Он внутри, и он там один, и я должна до него добраться.
Да будь она проклята, если позволит этой обители зла заполучить его!
Сейчас, когда они проделали такой путь.
– Пожалуйста, – прошептала она.
– Мы дали зарок много лет назад, – мягко произнес Девон. – Пообещали ему, что сбережем тебя. Мы не можем отдать тебя огненной стихии.
– А сколько раз он входил в огонь ради нас? – выкрикнула она. – Сколько раз делал это здесь? Той ночью, целую жизнь назад, он заставил нас покинуть этот дом… и с тех пор жил в огне.
– Грейс…
Мгновение тишины, а затем, как подарок, Уит что-то согласно буркнул.
Грейс уцепилась за этот звук.
– Пожалуйста. Я бы знала, – прошептала она ему. – Я бы поняла, если бы он погиб.
В его глазах вспыхнуло понимание. Знание, которое приходит только к тому, кто и сам переживал муки, которые сейчас испытывала она.
– Я тебе верю.
Хватка Девона чуть ослабла.
«Ошибка».
Грейс мгновенно вывернулась и побежала. Громоподобное ругательство брата раскололо темноту, когда она помчалась к дому, к языкам пламени. К мужчине, которого любила.
И он был там. Дверь особняка распахнулась, и он был там, в рубашке, высокий, великолепный и живой, обрамленный бушующим позади огнем, как ни один герцог, виденный ею раньше.
Он жив.
Грейс резко остановилась, увидев его, вспоминая их последний разговор. Его признание. Нет. Не признание.
Он назвал это битвой.
Его последней битвой за нее.
Предпоследней.
Потому что когда она его оттолкнула, он сделал окончательный выбор. Нанес финальный удар. И сделал это безупречно. Он приехал сюда и предал огню место, которое все они так ненавидели.
– Безумец, мать его, – негромко произнес Девон. – Он это сделал.
Этот безумный, прекрасный человек сжег дотла их прошлое.
Ради их будущего.
Она бежала, стремительно приближаясь к нему, как вдруг ночь распорол страшный треск. Он поднял голову на звук, а Грейс уже поняла, что сейчас произойдет.
«Нет!»
Она выкрикивала его имя, стремглав мчалась к дому, братья едва не наступали ей на пятки, и в этот миг из верхнего окна вылетела рама, и Эвана поглотил огонь.
Нет. Она не отдаст его прошлому.
Он принадлежит ей.
И, словно по ее воле, языки пламени расступились, и Эван снова оказался перед ними, он шел сквозь огонь, высокий и красивый, испачканный сажей и пеплом, а позади него пылал, как в аду, Бергси-Хаус.
И шел он прямиком к ней.
Она кинулась к нему, бросилась ему в объятия, и он подхватил ее и начал целовать, крепко, чувственно, а потом все же отодвинулся и посмотрел ей в глаза.
– Что ты здесь делаешь?
– Я приехала за тобой. Приехала сказать, что люблю тебя. Приехала сказать, что ты мой и я больше никогда тебя не отпущу.
Он снова ее поцеловал, сладко, нежно, и сердца их отчаянно заколотились. Потом уткнулся лбом в ее лоб и сказал:
– А я тебе это позволю.
От этих восхитительных слов, от блаженства, которое они сулили, ее охватило искреннее удовольствие. «Навсегда».
– Но что же ты наделал?
– То, что должен был сделать много лет назад, – ответил он. – Следовало сжечь эту обитель зла еще много лет назад. Она грозила уничтожить нас каждый день, что мы прожили здесь. И грозила уничтожить меня каждый день после того, как вы ушли. – Он снова поцеловал Грейс, и она ощутила на губах его мучительное сожаление.
– Она тебя не поглотила, – сказала Грейс. – Она сделала тебя гораздо сильнее.
– Нет. Это ты сделала меня сильнее. Достаточно сильным, чтобы освободить нас. Достаточно сильным, чтобы оставить прошлое позади и построить новое будущее. С тобой. В Гардене. Если ты согласна.
«Всегда».
– Господи, герцог, – сухо произнес Девон, когда они с Уитом подошли. – Это бы уж точно прикончило старика, оставайся он жив.
Эван не выпустил Грейс из объятий, когда все они повернулись к дому, пылающему в ночи, и увидели, как обрушилась внутренняя стена. Языки пламени вырывались из пустот в каменном фасаде, где раньше находились окна.
Он ответил, не глядя на брата:
– Больше не герцог.
Глазам своим не веря, они поняли, что Эван имел в виду, и посмотрели на него. Грейс покачала головой.
– Не говори так.
Он отказался от всего. Ради нее. Ради них.
– Вы мне не верите? – Он опять поглядел на пылающий особняк. – Никто бы не выжил в этом адском пламени. Даже безумный герцог Марвик.
Все проследили за его взглядом.
И наконец, спустя целую вечность, Уит сказал:
– Герцог определенно погиб. Я видел это собственными глазами.
Белые зубы Девона блеснули в отсветах пламени.
– Ага. Потерян для истории после того, как сгорел Бергси-Хаус. Так трагично.
Эван взглянул на Девона и Уита, внимательно за ним наблюдавших.
– А вместе с ним все призраки, так долго нас преследовавшие.
Вот как умер Роберт Мэтью Каррик, граф Самнер, герцог Марвик – герцог, которого никогда по-настоящему не существовало.
– Тебе повезло, что ты выбрался оттуда, брат, – добавил Уит. – Иначе Грейс ринулась бы за тобой, заставила пламя погаснуть и вытащила тебя из ада.
Эван повернулся к ней и крепче прижал к себе.
– Если у кого-нибудь и могло хватить силы, чтобы победить в этой битве, так это у тебя.
Она потянулась к нему, запустила пальцы в его волосы.
– Видишь ли, у меня на тебя большие планы.
Эта улыбка – та самая, от которой у нее внутри все переворачивалось.
– Как и у меня – на тебя.
– Расскажи-ка мне, – попросила она. «Что будет дальше?»
– Новое начало. Новая жизнь. Все, что потребуется, лишь бы быть с женщиной, которую я люблю.
– И что ты предлагаешь? – спросила она.
– Честный труд днем и твои фантазии по ночам.
От этого греховного обещания ее окатило волной жара.
– Наши фантазии, – прошептала она, приподнимаясь на цыпочки, и снова поцеловала его, погладив по щеке.
– Так что же, мы сделаем тебя герцогом Гардена?
– Я рассчитывал на что-нибудь повыше.
– Ты уже никогда не сможешь вернуться в Мейфэр, – предупредила Грейс. – Ни за что, если убьешь герцога Марвика. В том мире тебя узнает каждый.
– Знаю, любимая. Я не хочу в Мейфэр. Он для меня потерян. Мейфэр не сможет выполнить мое обещание, давно данное Гардену. Не сможет выполнить и того, что я дал тебе. – Он провел большими пальцами по ее щекам. – Я больше не хочу быть герцогом.
«Ты королева. Я твой трон».
Она вспомнила эти слова, и они снова обожгли ее.
Он прижался лбом к ее лбу и прошептал:
– Я больше не хочу быть «вашей светлостью». Хочу только одного – чтобы ты стала моей Грейс. – Он опять ее поцеловал. – Всегда была только ты. Каждый день. Каждую ночь. Каждую минуту. С самого начала. Вся суть моих амбиций – быть достойным тебя. Твоей любви. Твоего мира. Стоять рядом с тобой и изменять его.
«Да».
– Жить рядом с тобой. Любить – и пусть все остальное катится ко всем чертям.
Пламя пылало у него за спиной – конец их прошлого, начало будущего.
«Он поджег гнездо герцогства».
– Вот что я вам скажу, – заговорил Девон. – Это чертовски впечатляющий жест.
Уит согласно пробурчал что-то, и Грейс услышала в этом звуке одобрение. Эван освободил их всех.
Она не смогла сдержать смех.
– Люди-то правду говорят. Ты и впрямь сумасшедший.
– Может быть, – усмехнулся он. – Точнее, схожу с ума по тебе.
Девон застонал, услышав это, а Эван снова поцеловал ее и добавил:
– Ты говорила, что я никогда ее не верну. Верно, но я и хотел другую Грейс, теперешнюю. Это не первая любовь. Это следующая. И последняя.
Грейс кивнула, на глаза ее навернулись слезы.
– Да.
Он улыбнулся – той самой улыбкой, которая всегда обезоруживала ее.
– Я люблю тебя, – сказала Грейс, а больше никакие слова ей в голову не приходили.
– Отлично, – отозвался он. – Повтори это еще раз.
– Я люблю тебя.
Он прижал ее к себе. Поцеловал крепко-крепко. Снова улыбнулся.
– Грейс, – негромко произнес он, словно возносил молитву. – Моя Грейс. Наконец-то со мной.
– Наконец-то с тобой, – шепотом повторила она, покрывая поцелуями его лицо. Подбородок, скулы, лоб. – Что тебе нужно?
– Завтрашний день, – ответил он, обнимая ее. – Мне нужен завтрашний день. С тобой.
Эпилог
– Вот ты где!
Эван, стоявший на краю крыши, повернулся и увидел быстро шагающую к нему жену – ошеломительный золотой корсет над обтягивающими черными брюками, пальто с подкладкой, прошитой золотой нитью в тон. Буйные рыжие кудри прыгают по плечам, щеки порозовели от холодного воздуха и дня, проведенного на солнце.
Прежде, чем она успела сказать еще что-нибудь, Эван обнял ее, притянул к себе и поцеловал долгим, пылким поцелуем, от которого у нее сбилось дыхание. Затем поднял голову и ласково прижал жену к себе, наслаждаясь тем, как уютно она устроилась в его объятиях, закрыв от удовольствия глаза.
Когда она все же открыла глаза, на лице ее появилась мечтательная улыбка, исполненная самоуверенной гордости. Мало что нравилось ему в жизни больше, чем вид собственной жены, испытывающей удовольствие.
Она засмеялась.
– Ты похож на кота в мусорке возле рыбной лавки.
Эван отпрянул, услышав такое сравнение.
– Если не ошибаюсь, в пословице кошка наелась сливок?
Грейс отмахнулась.
– Ты когда-нибудь видел, какая самодовольная морда у кота, стащившего кусок рыбы? Что скажешь, муж мой?
Он снова притянул ее к себе и поцеловал так, что она обмякла в его объятиях, прижался лбом к ее лбу и прошептал:
– Скажи еще раз.
В прекрасных карих глазах вспыхнули искорки удовольствия, а свет заходящего солнца превратил их в пламя.
– Муж мой.
Они поженились всего через несколько недель после пожара в Бергси-Хаусе, в церкви Святого Павла в Ковент-Гардене, где тридцать лет назад крестили Эвана. Такой пустяк, как подложная запись о крещении, не мог помешать Бесперчаточникам устроить венчание и последующее празднование. А потом мистер и миссис Эван Кондри (имя по его выбору) прошлись по улицам Ковент-Гардена, как король и королева. Грейс показала Эвану каждый уголок мира, где он родился, а она обрела себя.
Герцогство после пожара вернулось короне, планы старого аристократа на продолжение рода окончательно рухнули. Земли и арендаторы в Эссексе по-прежнему процветают, а прислугу в Мейфэре расхватали бесчисленные аристократические дома, хозяйки которых все до одной были членами некоего клуба в Ковент-Гардене.
Должным образом решив все вопросы, Эван больше никогда не вспоминал о своем титуле, будучи слишком занят работой, любовью и будущим.
Дом номер 72 по Шелтон-стрит был восстановлен, клиентура нарастала одновременно с пространством. Эван и Грейс теперь жили в красивом доме недалеко от Друри-лейн, соединенном с остальными домами Бесперчаточников общей крышей. Их дочери росли на солнце и в тени Ковент-Гардена, окруженные усердно работавшими мужчинами, умными женщинами и миром, ради улучшения которого их родители трудились каждый день.
– Я никогда не устану слышать это слово из твоих уст, – произнес он, крепко прижал жену к себе и чмокнул в висок.
– Ты рискуешь пропустить праздник, муж мой, – сказала она, когда они вернулись к краю крыши и посмотрели вниз, на рыночную площадь Ковент-Гардена, где уличные зазывалы и лоточники сменились музыкантами, торговцами пирожками и пожирателем огня, который показался Эвану очень знакомым. Они смотрели, как Фелисити с Девоном бешено кружились в пляске под громкую музыку уличной скрипки, все быстрее и быстрее, пока окончательно не выбились из сил.
– Я его не пропускаю. Просто решил немножко посмотреть с высоты, прежде чем спуститься.
После целого дня, проведенного в спорах о новом водопроводе и планах строительства нового жилья для рабочих из Трущоб, он поднялся сюда, чтобы понаблюдать, как заходящее солнце окрашивает крыши в золотистый цвет и заливает золотом рынок.
И да, он поднялся сюда, чтобы посмотреть на свою жену, королеву Гардена.
– Знаю, – отозвалась она. – Я наблюдала за тобой.
– Да? – удивился он.
– Сложно не заметить такого красивого созерцателя.
Он широко улыбнулся и снова крепко прижал ее к себе.
– Я вижу, девочки счастливы.
В дальнем углу площади, под фонарем, который зажгли, когда дневной свет начал угасать, вокруг Уита и Хэтти столпились шесть девочек-кузин. Хелена Девона и Фелисити и ее младшая сестра Роуз, обе умны, как мать, и хитры, как отец; дочь Хэтти и Уита, блестящая умница София, которая в свои девять лет уже способна была управлять корабельным бизнесом; а вместе с ними три девочки с огненно-рыжими волосами – семи, пяти и четырех лет – с буйными кудрями, как у матери, и янтарными глазами, как у отца.
– Уит целый день раздает сласти, – сказала Грейс. – Лимонное драже, малиновое драже, клубничное… можно подумать, у него бездонные карманы.
– Хэтти приносит их упаковками, – отозвался Эван.
– Она его балует.
Эван взглянул на жену.
– Он этого заслуживает.
Она усмехнулась.
– Я бы сказала, мы все этого заслуживаем. – Она помолчала, потом склонила голову набок и хитро поинтересовалась: – А я могу предложить тебе что-нибудь сладенькое, муж мой?
Его обдало жаром.
– У меня на этот счет имеются кое-какие идеи.
Он опять прильнул к ее губам в долгом, крепком поцелуе.
– Признаюсь, я чувствую себя избалованным каждый день, который провожу с тобой и девочками. Чувствую себя избалованным каждый день, когда стою тут со своими братьями. Чувствую себя избалованным каждую ночь, когда возвращаюсь домой, к тебе.
Она чуть приподнялась на цыпочки, чтобы чмокнуть его в заросшую щетиной щеку, а Эван добавил:
– Иногда ощущение избалованности заставляет меня задуматься, а настоящее ли все это.
– Ну, спустись вниз и убедись, – сказала Грейс, взяв мужа за руку и увлекая его за собой. – Посмейся со мной, потанцуй со мной, потрать кучу налички, и пусть шулеры обдерут тебя, как липку, Дьявол предложит помериться силой, а Зверь убедит купить девочкам собаку.
– Никаких собак, – твердо произнес он.
Его великолепная жена широко улыбнулась.
– Есть один коричневый щенок, который может завоевать твое сердце, муж мой… но я еще не договорила.
– Ну конечно, – ответил он. – Продолжай.
Она снова подошла, прижалась к нему всем своим роскошным телом и обвила руками шею. А затем начала покрывать поцелуями его лицо, подбородок, щеки.
– Идем, будем веселиться до тех пор, пока у нас не устанут ноги и не наполнятся сердца… А потом вернемся домой и упадем в кровать. Счастливые. В точности, как мы этого заслуживаем.
И поскольку они этого заслуживали, то именно так и поступили.
Читать бесплатно другие книги:
