Возлюбленная герцога Маклейн Сара
Старый герцог наказывал каждую женщину, с которой когда-либо имел дело. Он был бесчеловечной скотиной. Грейс уже открыла рот, чтобы сказать это Эвану, облегчить боль, которая, похоже, сопровождала его всю жизнь. Но прежде, чем успела произнести хоть слово, он продолжил:
– Он наказывал ее из-за меня.
– Нет! – Она вскинула голову, едва слова сорвались с его губ. – Ты же не…
Эван ее остановил.
– Он оставил ей сундук с одеждой. И знаешь, – добавил он, не глядя на нее, – все эти годы, когда она рассказывала мне эту историю, я думал, она говорит про этот сундук, чтобы подчеркнуть отцовские чуткость и отзывчивость. Платья, украшенные жемчугом и расшитые золотой нитью – все это продалось к тому времени, как я начал понимать, что означают жемчуга и золото. Я всегда надеялся, что она рассказывает мне эту историю, чтобы подчеркнуть его человечность, он же знал, на какую жизнь ее обрекает. На жизнь, которую она не выбирала.
Грейс глубоко вздохнула. Господь свидетель, она видела в Гардене и лучшее, и худшее, но с тех пор, как Бесперчаточники начали управлять Трущобами, они делали все возможное, чтобы живущие тут люди могли сами делать свой выбор.
Выбор, обеспечивающий честный труд. И безопасность.
И слишком редко женщины могли позволить себе это.
Эван продолжил:
– Но сейчас, став взрослым, я понимаю, что это не имело никакого отношения к гуманности. Он был в бешенстве. И хотел, чтобы она прожила остаток своих дней с этим сундуком, полным выцветающих шелков, и каждый день вспоминала, от чего отказалась. Ради меня. Он хотел, чтобы она сожалела о рождении сына.
Грейс помотала головой.
– Она не сожалела.
– Ты этого не знаешь.
– Знаю, – с чувством ответила она, не допуская возражений. – Знаю, потому что прожила в Гардене дольше, чем ты, и видела больше, чем довелось тебе. И я знаю, что женщины, не желающие иметь детей, их и не имеют. А твоя мать пошла на этот шаг. – Она взяла его лицо в ладони. – Герцог не оставил ее ни с чем, Эван. Он оставил ее с тобой. Это был ее выбор.
– И что ей дал этот выбор? – спросил он, и в голосе его послышался гнев. – Она умерла в нищете, всеми забытая. С ней не было даже меня.
Грейс кивнула.
– Верно, и я от души надеюсь, что твой отец сейчас горит в аду за это и за тысячу других грехов. Но ты-то не умер. – В глазах у нее заблестели слезы. – Ты не умер, Эван, и это дар, который она преподнесла тебе.
Он надолго погрузился в свои мысли, но Грейс прервала молчание, чтобы поведать ему свою историю:
– Знаешь, я ведь ее искала.
Его взгляд метнулся к ней.
– Но она уже умерла, – сказала Грейс. – Горячка.
– Знаю, – ответил он. – Она умерла, когда мы жили в Бергси. Он получил массу удовольствий, рассказывая мне об этом как-то вечером после вашего побега – видишь ли, я недостаточно раскаялся после его порки.
Грейс вздрогнула.
– Мне жаль.
Он покачал головой, отмахнувшись от ее слов.
– Но зачем ты ее искала?
– Подумала, если бы только я смогла… – Она осеклась.
– Говори.
В ту минуту она не могла отказать ему ни в чем.
– Подумала, ты бы мог к ней вернуться.
Он сглотнул.
– Я не мог.
Грейс не позволила ему отвернуться.
– Ты не мог пойти с нами. Ты не мог вернуться к ней. Рассказывай.
– Вам всем угрожала опасность, – произнес он, и грудь его сжалась от чувства вины. – И причиной этому был я. Он знал, где вы. – Ненависть в его голосе напоминала ледяной холод. – Во всяком случае, сказал мне, что знает, и я ему поверил. И еще он сказал, что если я когда-нибудь сбегу от него, он отыщет тебя и докончит то, чего я не сделал. – Эван помолчал. – Чего я никогда бы не сделал.
Они начали понимать.
– Он хотел, чтобы я умерла.
– Да.
– И хотел, чтобы это сделал ты.
– Мое последнее задание, – отозвался он. – Убить тебя.
Временная замена.
– Чтобы уничтожить даже мизерную вероятность того, что кто-нибудь узнает: ты не настоящий наследник.
– Не только это, – поправил ее он. – Чтобы быть уверенным, что у меня никого не осталось.
Вот теперь сердце Грейс заколотилось. В душе боролись растерянность, гнев и печаль. Так вот какова цена ее жизни! Она, Девон и Уит сбежали, а что потом случилось с Эваном?
– Титул в начале, в конце и всегда, – сказал он. – Наследник в начале, в конце и всегда.
Мысли ее неслись лихорадочно, возвращались обратно в тот момент, много лет назад. Он надвигается на нее с ножом в руке. Уит лежит на полу со сломанными ребрами. А затем Девон блокирует его. Отнимает нож. Эван придерживает удар.
– Лицо Девона.
– Я просчитался, – едва слышно ответил он. – Это не должно было тянуться так долго. И он подошел не с той стороны, с какой я рассчитывал.
– Не должно было. – Она посмотрела ему в глаза. – Рассчитывал.
Он не отвел взгляд.
– Я должен был сделать так, чтобы это выглядело правдоподобным.
– Чтобы твой отец поверил.
Он покачал головой.
– Чтобы ты поверила.
Опять замешательство.
– Почему?
– Потому что я знал: если ты не поверишь, то без меня ни за что не уйдешь. – Он долго молча смотрел на нее, затем добавил: – Знал, если ты не поверишь, то не оставишь попытки вернуться. И тебе всегда будет угрожать опасность.
Это правда.
– Я бы сражалась за тебя, Эван. Мы бы все сражались.
– Знаю. И он бы отнял у вас все. – Эван помолчал, запустил пальцы в ее волосы, начал их перебирать. – А значит, отнял бы все у меня. Я не мог допустить, чтобы из-за меня наказывали тех, кого я люблю.
И вот теперь она поняла. Смысл рассказанного вспыхнул перед ней – жаркий, гневный и сокрушительный. Этот монстр, герцог, лишил будущего его мать. Из-за Эвана. А потом стал угрожать Грейс.
– И ты остался.
Он кивнул.
– Остался и жил той жизнью, которую он от меня требовал, и каждые несколько месяцев он выкладывал мне новый кусочек информации о тебе.
Она покачала головой.
– Но почему? Почему он просто не убил нас?
– Если бы ты умерла, он потерял бы контроль надо мной. Твоя безопасность была единственным способом держать меня в узде. Гарантировать, что я понимаю: ты жива только благодаря его милости. И моей покорности.
– Потому что он знал то, что знали все мы. Что ты хороший.
Как часто они говорили это, она, Девон и Уит, сидя в темноте на сырой улице Гардена и гадая, что же такое произошло с их названным братцем.
– Нет во мне ничего хорошего.
Конечно же есть. Им никогда и в голову не приходило, что он совершил самопожертвование.
– Ты начал меня искать после его смерти. – Не для того, чтобы уничтожить. Чтобы любить.
– Как только он умер. Он испустил последний вздох, а я проклял его и уехал в Лондон. Он много лет твердил мне, что знает, где вы живете, но мне об этом так и не рассказал, и я разнес город в клочки, разыскивая тебя. Но ты уже набирала силу здесь, спрятанная от всех, кто не являлся частью Гардена. И это место очень хорошо берегло вас, а я все сильнее приходил в неистовство, разыскивая тебя. И так много лет… Во мне нет ничего хорошего, – повторил он. – Когда я думал, что все это напрасно, когда думал, что ты умерла… Я тоже превращался в чудовище. Преследовал Девона, Уита, приходил сюда, хотел закопать их всех. Покарать за то, что не сберегли тебя.
От этого признания в груди у нее все сжалось.
– Я соткан из той же материи, что и мой отец.
– Нет, – сказала Грейс, резко поднимаясь. – Не говори так.
– Но это правда. Как и он, я не знал препятствий. Как и он, я был одинок. И как он, я это все заслужил.
– Нет! – выкрикнула она громко и яростно. – Ты совсем не такой, как он! Ничего общего, и мне жаль, что я когда-то так думала. Я сожалею, что считала, будто ты нас предал и нами манипулировал. Сожалею, что верила, будто ты одержим алчностью. Сожалею, что думала, будто ты вернулся ради мести, а не ради чего-то гораздо более значительного.
Она посмотрела на него, охваченная отчаянием, досадой и глубокой печалью из-за того, что почти всю жизнь верила, будто мальчик, которого она любила, стал ее врагом.
– Никаких масок, – прошептала она.
Его рука нашла ее ладонь, прижатую к его сердцу.
– Никаких масок.
– Я люблю тебя.
Сказанное повисло между ними на долгую минуту, и Эван превратился в камень. Но ее ладонь лежала на его сердце, и она ощущала, как оно заколотилось – куда сильнее, чем прежде. И быстрее.
Чувствуя, что сердце подскочило прямо к горлу, Грейс добавила:
– И когда я говорю это, то не имею в виду мальчика, каким ты когда-то был, но мужчину, каким стал.
И тогда он улыбнулся, чудесно, восхитительно, как не мог никто в мире.
Ни у кого в мире не было такой улыбки.
Он притянул ее ближе к себе.
– Повтори.
– Я люблю тебя, – прошептала она, и слова эти снова прозвучали странно и очень знакомо.
– Любишь? – прошептал он в ответ, и эта чудесная улыбка светилась теперь в его глазах, как само совершенство. А она так сильно его хотела, хотела, чтобы эта улыбка согревала и обольщала ее до конца дней. Он повторил голосом, полным удивления и смеха: – Любишь.
Грейс не сдержалась и засмеялась, внезапно ощутив себя легкой и свободной.
– Да, – согласилась она. – Да.
Он сел и начал целовать ее, а она целовала его в ответ. Он перевернул ее на спину, и она отдалась ему. Им. Новому началу. Второму шансу, без имен, титулов и тяжелой истории.
Счастью навсегда.
За дверями апартаментов послышался какой-то шум.
Эван прижимался губами к ее шее, шептал всякую ерунду, заставляя ее хихикать от удовольствия.
– Пусть уйдут.
– Это может быть важно, – шепнула она в ответ.
– Скорее всего это Девон с Уитом пришли наказать меня за то, что я захватил их сестру.
– Прошу прощения, сэр. Если уж тут кто-нибудь кого-нибудь захватил, так это я.
– В целом это правда.
С Доминиона, где празднование было в самом разгаре, послышался крик, а сразу следом – стук в дверь ее личных апартаментов. Грейс замерла и приподняла голову.
Только теперь это был не обычный стук. В дверь колошматили.
Она мгновенно выскочила из постели и стала натягивать платье.
Эван у нее за спиной надевал брюки.
– Далия! – закричала из-за двери Вероник. – Это налет!
Глава 24
– Там, внизу, настоящий разгром.
Вероник заговорила сразу же, едва Грейс, одетая наспех, рывком распахнула дверь, ведущую в кабинет, и направилась к своему столу. По обеим сторонам от Вероник шли две ее вооруженные охранницы, обеспечивающие безопасность членов клуба.
Грейс, проходя мимо, отдала приказ:
– Вы обе возвращайтесь вниз. Мы должны дать отпор налетчикам и вывести всех гостей. – Из-за двери доносились крики, визг и ужасный грохот. – Немедленно!
– Тебе нужна защита.
Сгребая в охапку бухгалтерские книги и ведомости, Грейс метнула в помощницу сердитый взгляд.
– Защита у нее есть, – заявил Эван от двери, удивив всех своим внезапным появлением и неприступным тоном, а затем вошел в комнату.
Грейс покачала головой.
– Тебе нельзя здесь оставаться.
– Черта с два нельзя, – мгновенно отозвался он.
– Если ты останешься, тебя узнают.
– И что?
Она посмотрела в потолок, чувствуя, как закипает раздражение.
– Ты герцог, Эван. И все они хотят только одного – обернуть твое могущество против тебя.
– Нет, – отрезал он. – Я герцог. И власть вся у меня.
Как самонадеян! Здесь, на темных улицах, расправа коротка: швырнут в реку – и ищи свищи!
И все же для нее много значила его готовность остаться здесь, с ней.
Грейс пинком откинула ковер, застилавший пол кабинета.
Эвану не потребовалось лишних слов. Он мгновенно нагнулся и начал заворачивать тяжелый ковер. Грейс отсчитала нужное число половиц, открыла люк, и стала видна потайная дверь. Если Эван и удивился, то виду не подал. Просто наклонился и отворил ее. Внутри лежали бесконечные стопки бумаг. Он попятился, уступая место Грейс. Она наклонилась и затолкала туда охапку бухгалтерских книг.
– Счета, – пояснила Грейс, хотя он и не спрашивал. – Списки членов клуба.
– Он теперь что, на нашей стороне? – осведомилась Вероник.
Грейс, не ответив на вопрос, опустила люк. Эван протянул ей руку и помог подняться.
Вероник, увидев это, вскинула брови.
– Я слышала, пару дней назад парни из Гардена чуть не забили тебя до смерти. А теперь ты надеешься, что сможешь защитить Далию?
– Верно. – Он вернул ковер на место.
Должно быть, Вероник что-то в нем разглядела, потому что отпустила сопровождавших ее охранниц.
– Ступайте. Если кого и покалечите, не страшно.
– И ничего не бойтесь, девочки, – добавила им вслед Грейс, поворачиваясь обратно к столу, вытаскивая шарф и повязывая его вокруг талии.
Вероник в это время докладывала о том, что происходит внизу:
– Мы выталкиваем всех наверх, на крышу, а Доминион – в туннели.
– А налетчики?
– Их дюжина, может, пятнадцать. Крепкие головорезы. Вооружены дубинками и выглядят, как банда, с которой лучше не связываться.
– Как они попали внутрь? – спросил Эван.
Вероник бросила на него резкий взгляд.
– Так же, как и ты, красавчик. Через парадную дверь, как будто им выписали чертово приглашение.
Грейс спросила:
– Это кто, полиция?
Вероник помотала головой.
– Ни о какой полиции не упоминают.
Но это не значит, что они не организованны. И не значит, что они не от короны. Это значит только одно – они жаждут крови, за которую не придется отвечать.
И будь она проклята, если позволит им добиться своего без боя. Грейс кивнула, направившись к двери.
– Значит, нам лучше поскорее спуститься вниз.
Вероник вытащила из кобуры пистолет и покосилась на Эвана.
– Ты уверена, что он умеет драться?
Грейс посмотрела в глаза мужчине, которого любила – одет в брюки и рубашку, сплошь мускулы и сила, ярость в глазах, и выглядит так, словно готов пройти сквозь пламя.
За нее.
– Я не знаю ему равных.
Она отворила дверь, и все трое пошли на звук возбужденных голосов.
Сбежали по центральной лестнице вниз, в овальный зал клуба, где шла ожесточенная борьба. Люди, явившиеся уничтожить номер 72 по Шелтон-стрит, сразу бросались в глаза – грязные и безжалостные. Но они не ожидали, что охрана Вероник окажется столь же отчаянной и готовой к бою.
Не ожидали они и людей Бесперчаточников. На той стороне комнаты Анника, управлявшая контрабандными операциями Девона и Уита, толкнула себе за спину леди Нору Мейдуэлл, нанесла жестокий удар противнику и сломала ему нос, если судить по отчаянному вою громилы.
– Нечего меня отталкивать! – завопила леди Нора, схватила тяжелую хрустальную вазу с оранжерейными цветами и ударила налетчика по голове так, что он рухнул на колени. Ухмыльнувшись, Нора посмотрела на свою любовницу с выражением гордости на открытом, хорошеньком личике. – А неплохо, я бы сказала.
– Неплохо, – согласилась Анника с полуулыбкой, что было высшей похвалой из уст немногословной норвежки. Затем крепко притянула к себе свою даму. – Очень хорошо.
Рядом одна из воительниц Шелтон-стрит схватила стул и опустила его на голову зверюги с дубинкой. Тот рухнул на пол, вызвав визг и вскрики у клубных дам, стайкой бегущих мимо него в задние помещения, к лестнице, что вела в подземные туннели.
– Крепкий удар для Кейт, – заметила Грейс.
– Вы их хорошо натренировали, – откликнулся Эван.
– Скажешь мне это, когда мы окажемся в безопасности.
– Кто бы это ни был, им это с рук не сойдет, – произнес Эван, окидывая взглядом толпу. – Сегодня я узнал тут не меньше дюжины самых могущественных членов палаты лордов.
– Они пришли не за мужчинами, – ответила Грейс. – Им нужны члены клуба. Каждая из этих женщин.
Они смотрели на толпу, старавшуюся не оказаться на пути головорезов, которые стремились уничтожать все, что попадалось им под руку. Грейс видела, как мерзавец с дубинкой разбил витражный фонарь, стоявший в углу овального зала, затем очень острым кинжалом рассек на куски штору.
Кто-то на другой стороне комнаты перевернул кушетку.
Они пришли уничтожить ее клуб, будь оно все проклято!
От толпы убегавших отделилась пара и направилась к ним. Нельсон с порезом на лбу, на взгляд Грейс, кровоточившим слишком сильно, заботливо обнимал вдовствующую графиню Гренвилль, державшую в руке окровавленный носовой платок. Маску она сдвинула на лоб. Нельсон поцеловал леди в висок и посмотрел в глаза Грейс:
– Мы на крышу.
– И в Мейфэр, – многозначительно добавила леди Гренвилль, взгляд которой выдавал тревогу и что-то еще.
Они уже никогда не вернутся сюда. Грейс всегда узнавала любовь, если видела ее.
Она отошла в сторону, пропуская парочку.
– Всего вам хорошего.
Влюбленные ушли. Беспорядочные крики раздавались им вслед, пока они поднимались наверх и уходили в ночь.
Грейс снова окинула взглядом хаос вокруг.
– Они пришли не напугать нас, – проговорила она. – Они хотят нас уничтожить.
– Почему? – спросил Эван.
– Потому что, – отозвалась она, не отводя взгляда от происходящего. Мимо пробежали леди Маршем и герцогиня Пембертон, обе с безумными глазами. – Им не нравится, что за нами – будущее.
Даже если сегодня они сумеют вывести всех невредимыми, этого будет недостаточно. Налетчики добьются своего – напугают членов клуба до полусмерти. И заблудшие овечки вернутся обратно, в гостиные Мейфэра и к чаепитиям на Парк-лейн. К сплетням на Бонд-стрит и прогулкам по Серпентайну. В безопасность, которой они могут наслаждаться, будучи вторым полом.
А разгромленный дом номер 72 по Шелтон-стрит станет символом мужской власти, мужского превосходства.
«Только через мой труп».
Вспыхнул гнев, в горле у Грейс пересохло, и она перехватила взгляд воздушной гимнастки, все еще находившейся высоко над толпой – та стояла на трапеции, чтобы иметь возможность лучше видеть все происходящее в доме.
Грейс кивнула ей:
– Где?
К счастью, та поняла ее правильно и показала в сторону приемной, где в начале вечера сидела Фортуна. Где они с Эваном танцевали, бездумные и свободные; воспоминание будет навсегда омрачено этим – мужланами в ее дворце, крушившими все на своем пути.
Гнев перерос в ярость.
Из приемной раздался пронзительный крик, и Грейс сорвалась с места, сдергивая шарф с талии и наматывая его концы себе на кулаки быстрыми движениями, пробиваясь сквозь толпу.
За спиной она услышала оклик Эвана, но даже не оглянулась. Это ее территория. Ее мир. Ее люди. И она будет защищать их любой ценой.
В одно мгновение она была рядом с ним, а в следующее исчезла, скрылась в толпе людей, бежавших в одном направлении. Грейс мчалась поперек потока, стремясь, как всегда, присоединиться к схватке.
Пылающие рыжие кудри – вот то единственное, что помогало ему сохранить здравый смысл и рассудок, когда он бежал за ней. Она мчалась слишком быстро, исчезла в толпе почти мгновенно. Он выкрикивал ее имя, страх и безысходность толкали его вперед, в толпу, которая, казалось, сочувствовала его отчаянию и расступалась.
– Это же Безумный Марвик! – уловил он краем уха свое прозвище из прошлого, с которым так мечтал распрощаться. И вот теперь оно вернулось, потому что Эван обезумел. Превратился в дикое животное, отчаянно пытаясь добраться до женщины, которую любил.
Эван оглянулся.
– Ты сказала – пятнадцать?
– Плюс-минус. – Помощница Грейс бежала рядом с ним. – Четверо в центральном зале, значит, человек десять или около того в других местах.
– А твои люди? Они способны сражаться?
«На что сейчас наткнется Грейс?»
– Мои подруги сделаны из более крепкого материала, чем ты, красавчик.
Читать бесплатно другие книги:
