Пережить ночь Сейгер Райли

Интерьер. Туалет в закусочной — ночь

Услышав свое имя, Чарли вздрогнула. Возвратившись в реальность, она поняла, что ее видения своим стуком в дверь прервала Мардж.

— У тебя все хорошо?

— Да, я в порядке, — откликнулась Чарли. — Просто освежаюсь.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Она — все еще бледный, хрупкий призрак, каким была, когда вошла сюда. Вся жесткая личина, которую она надела на себя в мысленном кино, отслоилась, будто змеиная кожа. Единственное, что объединяло этих двух Чарли, это понимание, что нельзя позволить Джошу уйти.

Только не одному.

Она не могла сказать точно, думала ли она так в действительности или это было частью ментального фильма. Но предполагала, что на самом деле совсем не важно, каким образом было принято такое решение. Озарение оставалось озарением, даже если было получено столь нетрадиционно.

И озарение, поглотившее Чарли, заключалось в том, что Джоша нужно остановить. И сделать это должна именно она. Ей не приходилось лелеять призрачную надежду на то, что Робби позвонил в полицию и что в любую секунду появится коп и арестует Джоша.

И она не была готова рассчитывать на содействие добросердечной Мардж. Официантка могла быстро принести чашку обжигающе горячего чая, но это не имело особого значения, когда у Джоша под рукой находился нож.

Раньше Чарли мусолила мысль, что злодейка-судьба намеренно привела ее в машину Джоша. В качестве наказания за то, как она обошлась с Мэдди. Но теперь Чарли подозревала, что если судьба и приложила к этому руку, то совершенно с другой целью.

Не для наказания.

Во имя искупления.

Прямо сейчас у Чарли имелся шанс очистить свою совесть. Чувство вины, которое мучило ее в течение двух месяцев, могло исчезнуть в одно мгновение. У нее появилась возможность стереть все из памяти и начать с чистого листа. Все, что требовалось, — не отпускать Джоша.

Она должна самой себе.

И Мэдди.

И семье Мэдди. И другим женщинам, которых убил Джош.

И тем, кого он может убить в будущем, если она позволит ему уйти.

Но она не позволит!

Она собралась выйти из туалета, покинуть закусочную и вернуться в машину к Джошу. Это было неразумно, неосторожно. Но сейчас это не имело значения. Чарли сочла своим долгом поступить именно так. И в данный момент ей больше нечего терять.

Напоследок она бросила взгляд в зеркало, надеясь увидеть непоколебимую уверенность. Однако на нее смотрели влажные покрасневшие глаза. Никакой жесткости. Все ее тело казалось мягким и уязвимым. Но уже ничто не могло удержать Чарли, она распахнула дверь и вышла обратно в обеденный зал.

Джош все еще оставался за столом. Склонившись над чашкой кофе, смотрел в нее, явно ждал возвращения. Из музыкального автомата доносились последние ноты песни «Роллинг Стоунз».

Sympathy for the Devil[47]

Звучало иронично, особенно с учетом того, что нынешний дьявол занимал угловую кабинку в закусочной.

И он был совсем не симпатичен.

Девушка остановилась у музыкального автомата и листала избранное. В основном там значилась классика рока, но имелись и несколько современных песен Брайана Адамса, Мэрайи Кэри и двойного бедствия, по крайней мере для Джоша: Эми Грант и Полы Абдул. Чарли подумывала о том, чтобы поставить их одну за другой, просто чтобы разозлить его. Идея получше возникла, когда она увидела следующую песню. Ту, которую обязательно нужно было включить.

Она бросила в музыкальный автомат один из четвертаков, которые Джош дал ей для таксофона, и ввела номер трека. Секунду спустя закусочную наполнила музыка.

Агрессивный гитарный рифф, который она слышала дважды за этот вечер.

Come As You Are

С первыми нотами Джош поднял голову. Медленно. Как злодей из фильма, догадавшийся, что его только что раскрыли. Как сделал Рэймонд Берр из «Окна во двор», когда понял, что попал в телеобъектив Джимми Стюарта.

Джош прислушался, слегка повернув голову, словно хотел убедиться, что слух его не подводит.

— Отличная песня, не правда ли? — как ни в чем не бывало поинтересовалась Чарли, проскользнув обратно в кабинку. — Ты хочешь ее дослушать? Или мы уедем прямо сейчас?

— Мы?

Чарли сглотнула, осознавая, что вот-вот переступит какой-то невидимый порог, который может навсегда изменить ее жизнь. Ее даже могут убить. Но этого шага не избежать.

Она не могла ждать, когда другие остановят Джоша.

Она должна была сделать это сама.

Хотя понятия не имела, каким образом.

— Ну да, — кивнула она. — Именно так. Мы с тобой сядем в машину и поедем в Огайо. Мы ведь так и планировали, верно?

— Это невозможно! — возразил Джош. — И я уже объяснил почему, Чарли.

— А я пытаюсь объяснить, что тебе не удастся так легко от меня избавиться.

Тело Чарли гудело от напряжения и страха, пока она говорила. Но она не собиралась отступать.

Она действительно намеревалась пойти до конца.

— Вот как я это вижу. Вводная не изменилась: мне нужно домой, а ты можешь меня туда отвезти. Выбор-то тут небогатый: незамедлительно уйти или подождать, пока приедет полиция.

— Какая еще полиция?

— Та самая, в которую позвонил мой парень — сразу после того, как я использовала кодовые слова. Ты, кстати, молодец! Просек это сходу, — не унималась Чарли, хотя понятия не имела, сделал ли это Робби или нет. Поскольку, по ее расчетам, полицейский уже должен был бы появиться на пороге закусочной.

Джош замер, несомненно прокручивая в голове разговор у таксофона. Чарли знала, что он подслушивал. Вот почему она так тщательно подбирала слова. Теперь Джош пытался сообразить, что именно могло означать сказанное.

— Ты блефуешь, — выдал он. — И вообще — с чего бы это мне бояться полиции?

— Ты сам мне скажи, Джейк.

Впервые с тех пор, как они встретились, Джош казался обеспокоенным. Он пытался скрыть это, сделал глоток кофе и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула.

Но Чарли знала, что он взволнован. Она читала это в его глазах.

— Ты сама не знаешь, что несешь, — произнес он. — Ты запуталась, Чарли. И выглядишь жалко.

Чарли пожала плечами. Ее называли и похуже.

— Что ж, давай подождем.

Они остались сидеть, глядя друг на друга, пока не закончилась песня. Только тогда, в тишине, Джош решил, что, возможно, Чарли круче, чем кажется, и, возможно — только возможно! — она не блефует. Он махнул рукой Мардж, которая наблюдала за ними из-за прилавка.

— Можно нам счет, пожалуйста?

— Конечно, — кивнула Мардж, совершенно удивленная — по всей видимости, потому, что они едва притронулись к еде. Чарли было неприятно, что официантка и повар старались впустую. Мардж принесла чек и положила его на стол.

Обращаясь к Чарли, она сказала:

— Я убрала твой заказ из счета. После того, что я натворила с пальто, это самое меньшее, что я могу сделать.

— Вы уже и так много сделали, — медленно произнесла Чарли, вложив в каждое слово особый смысл. Без Мардж она, вероятно, не поняла бы, что ей нужно предпринять. Она убеждена: именно официантка навела ее на мысль, что сложившаяся ситуация — скорее благословение, нежели проклятие.

— Ничего особенного, — ответила Мардж, глядя Чарли в глаза. — Я всегда помогаю, когда есть возможность.

С другой стороны стола Джош, просмотрев счет, достал бумажник. Наблюдая, как он отсчитывает купюры, Чарли сказала:

— Не забудь оставить хорошие чаевые.

Джош бросил на стол двадцать долларов. Удовлетворенная тем, что чаевые действительно хорошие, Чарли произнесла:

— Пойдем?

Джош не двигался. Он явно был озабочен — смотрел мимо ее плеча, в окно. Чарли развернулась в кабинке, пытаясь проследить его взгляд.

Полицейская машина.

Местная.

Подъезжала к парковке перед закусочной.

Чарли не верила своим глазам. Выходит, сама того не подозревая, она не блефовала. Выходит, Робби понял ее сообщение четко и ясно и действительно вызвал полицию. Этот факт заставил ее чувствовать гордость, облегчение и благодарность.

Джош помахал Мардж, которая сейчас стояла за стойкой, усердно полируя поверхность, хотя, вероятно, там никто не сидел в течение нескольких часов.

— Ты слишком много работаешь, Мардж, — сказал он и похлопал по месту рядом с собой. — Присоединяйся к нам. Отдохни.

— Я не думаю, что боссу это очень понравится, — стала отказываться она.

— Он здесь?

— Нет.

— Значит, сейчас ты и есть босс.

Внимание Чарли раздваивалось между полицейской машиной снаружи и официанткой, хихикавшей за стойкой. В попытке уследить за развитием событий Чарли вертела головой туда-сюда, словно находилась на матче по теннису.

Коп вышел из патрульной машины.

Мардж бросила тряпку на прилавок.

Полицейский медленно направился к входной двери, он совсем не торопился.

Мардж подошла к их столику, села рядом с Джошем и сказала:

— Думаю, мне не повредит, если я присяду хоть на секунду.

К тому времени, когда коп вошел в закусочную, у Чарли появился и третий объект внимания.

Нож для стейка.

Он исчез со стола.

Нож снова был у Джоша, который направлял кончик лезвия теперь на Мардж. Он сжимал его как киношный головорез, орудующий выкидушкой.

Взгляд Чарли скользил по закусочной, переходя от ножа к Мардж, затем к застывшему у стойки полицейскому. Тот был высокий, долговязый, молодой и с лицом как у мальчика из хора.

— Добрый вечер, Том, — поприветствовала его официантка. — Не думала, что ты появишься сегодня вечером. Мне казалось, по вторникам ты ходишь в пиццерию.

Чарли не понимала, видит ли офицер нож для стейка в руке Джоша и то, как за последние несколько секунд он придвинулся немного ближе к Мардж. Только проследив за взглядом полицейского от стойки к их столику, она поняла: все, что ниже плеч Джоша, заблокировано задней стенкой кабинки.

— Я здесь по делу, — сообщил офицер Том, глядя не на Мардж, а на Джоша, сидевшего рядом с ней. — Нам позвонили по поводу возможной опасной ситуации.

— Здесь? — недоверчиво произнесла Мардж. — У нас ничего не происходит. Спокойная ночь, как обычно.

— Мы здесь проездом, офицер, — добавил Джош.

Офицер Том повернулся к Чарли.

— Это действительно так, мисс?

— Вы мне?

Чарли повернула голову так, чтобы видеть и полицейского, и — краем глаза — нож в руке Джоша, который все приближался к Мардж. Хотя это вполне могло быть просто в ее воображении. Оно и раньше ее подводило.

— Да, — подтвердила она, — это правда.

Чарли бросила взгляд на кобуру на бедре офицера Тома. Она напряженно думала, сколько опыта может быть у такого молодого полицейского. Приходилось ли ему сталкиваться с преступником, вооруженным ножом. Или участвовать в спасении заложников. Или застрелить кого-нибудь при исполнении служебных обязанностей.

Она принялась еще раз внимательно изучать развернувшуюся перед ней картину, перескакивая с пистолета офицера Тома на нож Джоша, на Мардж, а затем обратно на полицейского, и пытаясь оценить расстояние между всеми ними.

Она спрашивала себя, должна ли она крикнуть офицеру, что Джош — убийца?

Она спрашивала себя, успеет ли он вытащить оружие до того, как Джош воткнет нож в живот Мардж?

Она спрашивала себя, будет ли офицер стрелять в Джоша?

Девушка ясно представляла себе последствия такого решения — она съежилась в кабинке, зажав уши руками, мертвый Джош лежит на столе, Мардж истекает кровью на полу, а из ствола пистолета офицера Тома продолжает виться дымок.

Она задумалась, не запустилось ли в данный момент в ее голове очередное кино. Не имело значения, что и Джош, и Мардж сейчас тоже видят полицейского и даже говорят с ним. Все это вполне могло быть эпизодом фильма. Лихорадочный сон, построенный из надежды, отрицания и принятия желаемого за действительное.

Чарли не удивилась бы, будь это так. Она достаточно испытала, чтобы знать, как это происходит. Фильмы-фантазии появляются в такие моменты, когда она напряжена, напугана и нуждается в защите от суровой реальности. Именно так и следовало бы описать ее нынешнее состояние.

Сидя в этой кабинке, глядя на полицейского, который, может быть, находился здесь и сейчас, а может быть, и нет, Чарли жаждала проверки на реальность так же, как алкоголик жаждет выпивки. Сильное желание, грозившее захлестнуть ее. Но спрашивать офицера Тома, настоящий ли он, — плохая идея. Чарли усвоила урок, полученный в туалете на остановке для отдыха. Она знает, что, озвучив мысли, она даст повод сомневаться в своей адекватности.

Кроме того, ей нужно было подумать о Мардж. Бедная невинная Мардж, которая пока даже не видит, что в нескольких дюймах от ее живота находится нож, достаточно острый, чтобы вынуть ее селезенку. Если Чарли скажет или сделает что-нибудь подозрительное, Джош может причинить женщине боль. Даже убить ее. Чарли не должна этого допустить. Ее совесть, и без того обремененная, просто не справится с такой ношей.

— Значит, здесь все спокойно? — переспросил офицер.

Чарли заставила себя улыбнуться.

— Абсолютно.

— Вы уверены в этом? — уточнил он, и его взгляд на мгновение устремился на Джоша. — Вы чувствуете себя в безопасности в присутствии этого человека?

— Разумеется, — встрял Джош.

— Я спрашивал леди! — строго перебил его полицейский.

Сидевший напротив Джош бросил на нее тревожный взгляд. Холодная улыбка, темные глаза, тяжелый взгляд. Нож в его руке продолжал блестеть.

— Я чувствую себя в полной безопасности, — уверенно произнесла Чарли. — Но спасибо за заботу.

Офицер Том изучал ее, его взгляд был удивительно пронзителен, он явно размышлял, верить ли услышанному.

— Убеждена, звонок был чьим-то розыгрышем, — добавила Мардж, помогая копу принять решение. — Какой-то скучающий ребенок пытался устроить заварушку. А теперь, если ты перестанешь беспокоить моих клиентов, я приготовлю тебе кофе в дорогу. За счет заведения.

Она встала.

Джош положил нож для стейка обратно на стол.

Чарли испустила легкий вздох облегчения.

Мардж присоединилась к офицеру Тому у стойки и налила кофе в одноразовый бумажный стаканчик.

— Спасибо, что заглянул к нам, Том. Но у нас все в порядке. Не так ли, ребята? — Она повернулась к Чарли и Джошу, нарочито подмигув им.

— У нас все хорошо, — согласился Джош.

— Да, все хорошо, — слабым эхом отозвалась Чарли. Она пристально смотрела на Джоша и так, чтобы услышал офицер, произнесла: — На самом деле мы как раз собирались уходить. Правда же?

Джош, удивленный, сделал паузу, прежде чем ответить:

— Угу, собирались.

Затем он покинул кабинку. Чарли сделала то же самое и последовала за ним к двери, понимая, что вот-вот потеряет свой последний шанс на спасение.

Это риск, на который она должна пойти.

Пару лет назад на одном из факультативных занятий по психологии она прочитала о жертвах похищений, которые оставались со своими похитителями, не пытаясь сбежать, несмотря на то что могли это сделать. Стокгольмский синдром. Восприятие реальности искажалось, и со временем заложники начинали сочувствовать тем, кто их похитил. В то время Чарли осуждала этих молодых женщин — в подавляющем большинстве то были молодые женщины. Слабые, уязвимые, измученные женщины, у которых не хватило здравого смысла сбежать при первой же возможности.

— Я бы никогда не позволила подобному случиться со мной, — заявила она тогда Мэдди.

Теперь она, кажется, понимала.

Эти женщины остались не потому, что были слабы.

Они остались потому, что были напуганы.

Потому что боялись того, что с ними может случиться, если план побега провалится. Что их положение только ухудшится. Всегда что-то может стать еще хуже.

В данном случае «хуже» означает безрассудный выпад Джоша, способный причинить боль не только ей, но и Мардж, и офицеру Тому. А к ним эта ситуация не имела отношения. Это касалось только ее и Джоша.

Поэтому лучше всего было выйти из закусочной и вернуться в машину, где подвергаться опасности будет только она сама. Порой нельзя быть одновременно умным, смелым и осторожным. Иногда можно выбрать что-то одно.

Следуя за Джошем к двери, Чарли выбрала храбрость. Когда она подходила к освещенной и лениво вращающейся витрине с десертом, офицер Том окликнул ее со своего места за стойкой.

— Вы забыли рюкзак, мисс!

— О боже! — воскликнула Чарли, надеясь, что это звучит искренне. — Спасибо.

Она вернулась в кабинку и взяла рюкзак, который нарочно оставила там. Затем, бросив взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Мардж и офицер Том не смотрят, она схватила со стола нож для стейка и засунула его в карман пальто.