Пережить ночь Сейгер Райли
Эти крошечные белые таблетки были прописаны для того, чтобы компенсировать беспокойство, вызванное маленькими оранжевыми таблетками. Чарли принимала немного, предпочитая проводить ночи в фантазиях о мести, которые имели нулевое сходство с реальностью и эмоциями, которые она испытывала сейчас.
Но затем наступила ночь, когда пустота в форме человека, с которой она обычно боролась, обратилась ее зеркальным отражением. Это так поразило ее, что она вставила фильм в видеомагнитофон, забралась в постель и проглотила горсть белых таблеток.
Она сказала себе, что ей просто нужно поспать.
Что это просто совпадение, что она выбрала фильм «Поющие под дождем». Именно про него она однажды сказала Мэдди: это последний фильм, который хотелось бы посмотреть перед смертью, потому что он так близок к раю, насколько может быть кино.
Чарли продолжала лгать себе даже после того, как ее организм взбунтовался, и ее стошнило, и она спустила в унитаз оставшиеся пилюли. Она позволила придумать себе оправдания. Она слишком устала, чтобы понимать, что делает. Она плохо соображала. Произошедшее было несчастным случаем.
Вот настоящая причина, по которой ей нужно было немедленно покинуть «Олифант». Вот почему она не могла дождаться Дня благодарения или когда освободится Робби. Вот почему она пошла к райдборду, повесила флаер и ухватилась за возможность уехать с Джошем.
Чарли боялась, что если ничего не изменить, с ней может произойти еще один несчастный случай, на этот раз с иным результатом.
Но когда стыд и печаль того утра вернулись к ней, она осознала правду.
Ничего из этого не было случайным.
На краткий душераздирающий миг она предпочла смерть еще одной минуте, отягощенной чувством вины.
Но теперь она хотела жить. Больше всего на свете.
— Я рад, что этого не произошло, — сказал Джош. — И мне жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах. Думаю, мне бы это понравилось.
Чарли ничего не ответила. Лучше молчать, чем признать, что она чувствует то же самое. В этой поездке были моменты, когда ей действительно нравился Джош, прежде чем появились подозрения и страх. Она чувствовала родство с ним, видимо потому, что он был таким же изгоем, как и она. И таким же одиноким. Она могла сказать это даже сейчас. Рыбак рыбака видит издалека. Странным, извращенным образом Джош, казалось, понимал ее лучше, чем порой даже Мэдди.
Или — как знать? — может, именно из-за подруги она и чувствовала связь с Джошем.
Наверняка существовала причина, по которой Джош выбрал Мэдди одной из своих жертв. Возможно, его тянуло к Мэдди так же, как и Чарли. И, возможно, попытка разобраться с этим стала еще одним фактором, заставившим Чарли вернуться с ним в машину, хотя это противоречило логике и разуму.
Она хотела знать, почему.
Почему Джош выбрал Мэдди.
Почему он подошел к ней у бара.
Почему он решил убить ее.
Но вместо того, чтобы попытаться сформулировать эти вопросы, Чарли оставила их невысказанными. Тишина заполняла машину тревогой, двое не отрывали глаз от дороги, которая теперь вроде бы сужалась.
С обеих сторон вплотную подступал лес. Голые ветви изгибались и соединялись вверху, словно пожилые пары, державшиеся за руки. Комочки снега все еще лежали в кронах вечнозеленых деревьев. Время от времени такие комочки падали с ветвей и с глухим стуком ударялись о крышу машины.
— Ну и что теперь? — наконец произнесла Чарли.
— Мы едем.
— Но не в Огайо.
— Нет, Чарли. Боюсь, что нет.
— Что произойдет, когда мы остановимся?
— Я думаю, ты уже знаешь ответ.
Пальцы Чарли снова сжали нож, лежавшй в кармане. Только на этот раз они не разжимались, лишь крепче стискивали. Она была готова, насколько это вообще возможно.
— Может быть, тебе стоит остановиться прямо сейчас? — спросила она.
Джош бросил на нее удивленный взгляд.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Нет, — усмехнулась Чарли. — Но мне пришлось пережить много всего, чего не хотелось.
— Вроде того, что случилось с твоими родителями.
— Да. И с Мэдди, — ответила Чарли и наконец почувствовала то, чего так долго ждала — ожесточение сердца. Все, что потребовалось, это произнести вслух имя Мэдди человеку, который ее убил. И все же это совсем не походило на то, что она испытывала в своих воображаемых фильмах. Она злилась, да, но и грустила. Грустила невыносимо!
— Да, — продолжал Джош. — И твой…
Внезапно на дорогу прямо перед машиной выскочил олень, его глаза сверкали в свете фар.
Джош стукнул по тормозам, Чарли дернулась вперед за долю секунды до того, как ремень безопасности заблокировался и откинул ее назад. Ее голова запрокинулась на подголовник сиденья. Джош выкрутил руль вправо, пытаясь избежать столкновения с оленем. Животное упрыгало через дорогу в лес, но машина продолжала двигаться. Сначала юзом, затем заднюю часть «Гранд АМ» развернуло по дуге.
Когда машина остановилась, она все еще была на дороге, но смотрела в противоположную сторону.
Где-то с минуту они так сидели, двигатель гудел на холостом ходу, фары были направлены туда, откуда они только что приехали.
— Ты в порядке? — забеспокоился Джош.
— Вроде бы да, — ответила Чарли, прежде чем ее осенили две мысли, молниеносно, одна за другой.
Во-первых, если Джош планирует убить ее, почему его волнует ее состояние?
Во-вторых, они остановились.
Джош отстегнул ремень безопасности.
— Мы могли задеть этого оленя. Пойду взгляну на бампер, — сказал он и замолк, ожидая реакции Чарли. Но она была не в состоянии вымолвить и слово, потому что та, вторая мысль, настойчиво крутилась в ее голове.
Мы остановились. Мы остановились. Мы остановились.
За ней возникла третья.
Я не знаю, что произойдет дальше.
Но Чарли знала.
Она поняла это в тот момент, когда они вышли из закусочной.
Джош попытается убить ее, а она попытается убить его, и только одному из них удастся исполнить задуманное.
Засунув руку в карман пальто, вцепившись в нож мертвой хваткой, Чарли наблюдала, как Джош, не дождавшись ответа, вышел из машины. Он встал на дороге прямо перед ней, его толстовка блестела в свете фар. Когда он наклонился, чтобы осмотреть передний бампер, Чарли заметила струйки пара, поднимавшиеся от капота. Ей потребовалась секунда, чтобы понять причину этого.
Двигатель.
Он продолжал работать.
Готовый к старту.
Чтобы покончить с Джошем прямо сейчас, ей требовалось просто пересесть за руль, воткнуть первую передачу и нажать на педаль газа.
Чарли отреагировала молниеносно.
Она отстегнула ремень безопасности.
Скользнула по центральной консоли.
Схватилась за рычаг.
И уже практически была за рулем, когда Джош заметил ее. В мгновение ока он оказался рядом со своей дверцей и распахнул ее, прежде чем Чарли успела нажать на блокировку замка. Пока Джош протискивался в машину, Чарли сдвинулась обратно на пассажирское сиденье.
Джош посмотрел на нее с сожалением.
— Послушай, Чарли, — начал он, — я не хочу причинять тебе боль, понимаешь? Но я могу это сделать. Я вполне способен на это. Так что есть два пути. Ты можешь успокоиться и смириться, и это то, что я тебе настоятельно рекомендую. Либо ты можешь попытаться бороться, и тогда я буду вынужден применить грубую силу, чего — я повторяю — мне бы действительно не хочелось.
Прижавшись к пассажирской двери, Чарли попылась засунуть ладонь в карман.
— Держи руки так, чтобы я их видел, — потребовал Джош. — Не усложняй себе жизнь.
Он запустил руку в передний карман джинсов, достал что-то и бросил Чарли. Не желая ловить это, Чарли отшатнулась, и предмет с грохотом упал на пол.
Она посмотрела вниз — там лежали наручники.
— Возьми их и надень, — настоятельно произнес Джош.
Чарли качнула головой, из ее глаз покатились слезы. Сюрприз! Она и не заметила, как начала плакать.
— Будь умницей! — Это прозвучало угрожающе. — Подбери их.
— Я… — Голос Чарли сорвался от страха, гнева и разочарования. — Я не хочу.
— Пожалуйста, не заставляй меня применять силу, — принялся увещевать Джош. — Ты ведь этого не хочешь. И я не хочу. Поэтому считаю до трех. И когда я закончу, эти наручники должны быть на твоих запястьях.
Он сделал паузу.
Затем начал отсчет.
— Один.
Продолжая качать головой и плакать, Чарли все-таки потянулась к наручникам, лежавшим у ее ног.
— Два.
Она согнулась, одной рукой подхватила их, а другой зарылась обратно в карман пальто.
— Три.
Чарли выпрямилась, в ее левой ладони были холодные наручники, в правой — горячая рукоятка ножа.
Она не шевелилась.
— Черт возьми, Чарли! Просто надень эти чертовы наручники!
Джош развернулся всем корпусом и мгновенно перегнулся к ней через центральную консоль.
Чарли выдернула нож из кармана.
Закрыла глаза.
Затем с невозможно диким криком, способным даже сотрясать стекла в машине, она выбросила нож вперед и вонзила его в живот Джоша.
Она думала, что это будет проще. В кино ножи скользят легко, как сквозь масло. Правда же состояла в том, что в реальности для этого требовалась сила. Скрежеща зубами, хрипя от натуги, она силилась пропихнуть его через толстовку Джоша, через его плоть, глубоко, в места, о которых Чарли даже думать не хотела. Она остановилась только тогда, когда почувствовала кровь на своих руках и услышала, как Джош стонет ее имя: «Чарли!»
Интерьер. «Гранд Ам» — ночь
Чарли открыла глаза.
Повернула голову.
Медленно.
Очень медленно.
Ее взгляд скользнул на несколько дюймов влево и остановился, когда в поле ее зрения попал освежитель в форме дерева, свисавший с зеркала заднего вида.
Чарли втянула воздух, вдыхая слишком навязчивый запах хвои.
— Ого. Ты здесь, Чарли? — раздался голос рядом с ней.
Ее голова продолжала двигаться. Теперь быстрее. Поворот шеи, и она оказалась лицом к лицу с Джошем. Он сидел за рулем, выглядел одновременно удивленным и заинтригованным. Словно он долго ждал этого момента, и теперь был несказанно рад ему.
— Это реальность? — пробормотала Чарли.
Джош принялся издевательски внимательно изучать тыльную сторону своей ладони.
— По-моему, выглядит вполне реально. Ты была… э-э-э…
— В кино?
— Ага.
— Я и не знала.
Но она отчаянно надеялась, что он прав. Ей хотелось думать, что она не способна в действительности на то, что совершила сейчас в своем воображении.
— Как ты можешь не знать? — снова удивился Джош.
— Это было…
Жутко.
Так страшно, подробно и запутанно. Достаточно, чтобы у Чарли закружилась голова. Серые облака то появлялись в ее поле зрения, то исчезали из него. Они провоцировали головную боль, заполнявшую череп. Она чувствовала себя так же, как почувствовала себя Дороти из «Волшебника страны Оз», внезапно проснувшаяся в окрашенном сепией мире, который несколько минут назад был ослепительно ярким.
— Я не знаю, что происходит, — призналась она.
И это было действительно так. Она понятия не имела, в реальности ли она, в кино или в воспоминаниях. Возможно, эти три составляющие являлись идеальным описанием самих фильмов. Они являли собой комбинацию жизни, фантазии и иллюзии, которая становится своего рода общей мечтой. Чарли представляла, как происходившее проецировалось на большой экран, за которым наблюдали все эти прекрасные люди там, в темноте.
Сейчас ее уже ничего не удивляло.
Машина все еще стояла посреди дороги. По обе стороны через лобовое стекло Чарли видела деревья, их голые серые ветви казались скелетами на фоне неба.
— Нам не нужно останавливаться, — сказал Джош с оттенком надежды в голосе. — Мы можем двигаться дальше.
— Всю дорогу до Огайо?
— Если ты этого хочешь, то да.
— Или, — предложила Чарли, — мы могли бы пойти в кино.
Это предложение заставило Джоша усмехнуться.
— Я бы не возражал. Ни капельки.
— Значит, ты не попытаешься убить меня?
— Я не смогу, — как ни в чем ни бывало произнес Джош. — Ты уже убила меня.
Чарли посмотрела на свои ладони. Одна сжимала наручники. Другая была измазана кровью. Сидевший рядом Джош выдохнул ее имя.
— Чарли.
Интерьер. «Гранд Ам» — ночь
Глаза Чарли открылись сами по себе. Самопроизвольный щелчок.
Перед ней, развалившись на водительском сиденье, фигурировал Джош. Его голова прислонялась к окну, которое затуманилось от его болезненных стонов. Когда он судорожно вздрагивал, его волосы образовывали на стекле узор, напоминавший медузу.
Нож по-прежнему торчал у него в боку, как термометр для мяса. Покрытый испариной Джош смотрел на него дикими глазами, пальцы его левой руки тянулись к нему.
— Чарли, — прокряхтел он. — Помоги мне.
Она замерла, только быстро и часто моргала, надеясь, что это вытряхнет ее из кошмарного фильма в ее голове. Потому что это оно.
Кино.
Так и должно быть.
Подобное не могло происходить на самом деле.
Даже если все выглядело именно так. Кровь начинала просачиваться сквозь толстовку Джоша. Влажный ореол вокруг ножа казался темнее фальшивой кровь, используемой в фильмах. Он был почти черным, как будто это вовсе не кровь, а какая-то первородная жижа.
Увидев это, Чарли прижалась спиной к пассажирской двери. Стала нащупывать ручку, нашла ее, потянула. Дверь распахнулась, и на потолке «Гранд АМ» вспыхнула лампочка. В том холодном свете, который она отбрасывала в салон автомобиля, кровь уже не казалась темной. Залитая ярким светом, она выглядела насыщенной и многоцветной.
Чарли продолжала моргать. Теперь быстрее. Ее веки двигались, как проектор, работающий не на полной скорости, так, что все вокруг мерцало. Она пыталась выбраться из машины, выталкивая себя назад, и практически вывалилась на дорогу, ощутив пронзительную боль в пояснице.
Продолжив пятиться как краб, она отползла от машины. Ей не хотелось здесь находиться. Она была не прочь очутиться в другом месте. В любом другом моменте времени. Она не возражала проснуться в совершенно другом существовании. Одна, без Джоша, этой машины и этой крови.
Собираясь ударить Джоша ножом, она не представляла, что почувствует, совершив это. Может быть, вкус победы. Или удовлетворение. Или гордость.
Вместо этого она чувствовала страх. Но это был странный вид испуга.
Она больше не боялась того, что с ней может случиться. Она боялась того, что натворила.
Чарли поднялась на ноги.
Бросила последний взгляд на «Гранд АМ».
Затем бросилась бежать.
Интерьер. «Гранд Ам» — ночь
Одним быстрым движением он выдернул нож из живота. Так было лучше, нежели пытаться вытаскивать его понемногу, это причиняло еще больше боли. Она и без того казалась совершенно невыносимой. В один только тот момент, когда воздух попал в колотую рану, новая мучительная вспышка боли запульсировала в ней так, что он не смог удержаться от крика.
Когда волна отступила и кипящая боль слегка утихла, он сделал несколько глубоких вдохов и попытался осмотреть повреждения. Первым, что он заметил — потому что невозможно не заметить, — была кровь. Та сторона, где Чарли ударила его ножом, багровела от бедра до подмышки. Он не знал, почему — то ли это его толстовка так замысловато впитывала влагу, то ли он действительно потерял слишком много крови. В любом случае от этого зрелища у него начинала кружиться голова.
Ему потребовалось даже некоторое усилие, чтобы задрать толстовку и увидеть саму ножевую рану. Пропитавшаяся кровью ткань пристала к его коже как приклеенная. Он подумывал о том, чтобы оставить все как есть. Импровизированная повязка. Но ему уже наносили подобные удары, и он знал, что бездействие может привести к еще большей кровопотере, затем к инфекции, и в конце концов к смерти.
Нравилось ему или нет, но эту дрянь нужно было зашить.
Поэтому он стягнул толстовку так же, как вытащил нож — одним быстрым движением. Превозмогая очередной приступ боли, он посмотрел вниз и увидел порез длиной в дюйм на левой стороне живота.
Хорошо, что нож был узкий.
Плохо, что он был длинный.
Рана, нанесенная им, казалась достаточно глубокой. Это заставляло Джоша беспокоиться, не задел ли нож жизненно важный орган или нерв, хотя в этом случае, скорее всего, ему было бы гораздо больнее. Либо он был бы мертв. А поскольку он оставался жив и не корчился в муках, предполагалось, что ему повезло.
Он полез под водительское сиденье, пытаясь левой рукой нащупать аптечку, которую держал там на всякий случай. Каждое движение вызывало новую волну боли, заставлявшую его проклинать все, связанное с этой ночью.
Предполагалось, что будет легко. Однако все превратилось в дерьмовое шоу. И он точно знал, кого винить.
Чарли.
Он не лгал, когда говорил, что ему нравится с ней разговаривать. Он не мог даже вспомнить, когда в последний раз ему было приятно находиться в чьей-либо компании. Люди, вообще говоря, отстой. Вот почему он делал то, что делал. Большинство людей продолжают оставаться эгоистичными, жадными, свинскими засранцами. И его работа — убедиться, что они заплатят по счетам.
Но Чарли — другое дело. Такая необычная, израненная и, как оказалось, неожиданно свирепая. Она заставила его ослабить бдительность. Он доверил ей то, о чем никогда и никому не рассказывал. А в ответ получил нож в брюхо.
Под сиденьем его пальцы коснулись гладкого пластика. Аптечка первой помощи. Наконец-то! Он вытащил ее, бросил на здоровую сторону живота и щелчком открыл. Порывшись в ней, нашел маленькую бутылочку спирта для обеззараживания, марлевый тампон, медицинский пластырь, иглу и крошечную катушку ниток. Все, что ему требовалось для небольшой любительской операции.
Теперь предстояло самое трудное. То, чего очень не хотелось делать, но, без сомнения, придется, если он предполагал догнать Чарли. А ему обязательно нужно было ее настичь.
Он еще не закончил с ней.
Собравшись с духом, он вылил спирт на рану и закричал от боли. Его руки дрожали так сильно, что потребовались четыре попытки, прежде чем удалось вдеть нитку в иголку. И когда это произошло, он прокряхтел, стиснул зубы и начал зашивать.
Экстерьер. Стоянка закусочной — ночь
Когда Чарли добралась до закусочной, внутри уже было темно. Настолько, что она почти не заметила ее в своем безумном беге по дороге. Она не сразу увидела ее очертания, поскольку искала свет. Неоновые, розовые и голубые огни вокруг входа. Кричащую яркую вывеску. Теплое сияние, льющееся через широкие окна. Однако все это исчезло, сменившись пугающей чернотой.
Закусочная закрылась.
Здесь никого не было.
Внезапно Чарли увидела одинокую машину, все еще припаркованную на стоянке. Светло-голубой «Кадиллак», который она заметила раньше, когда они приехали с Джошем. Появилась надежда, что кто-то в закусочной все же еще остался.
Чарли пошла к двери, с трудом передвигая ставшие свинцовыми ноги, ее грудь была напряжена. Она бежала не меньше получаса. Получилась самая длинная пробежка в ее жизни.
Несмотря на холод, она обливалась потом. Чарли чувствовала это под пальто. Ощущала влажную липкость, от которой рубашка прилипла к коже. Она приложила руку к груди и обнаружила, что все еще держит наручники. Она так крепко вцепилась в них, что разжимать пальцы ей пришлось с усилием.
Не слишком соображая, куда деть наручники, она засунула их в передний карман джинсов. Правильное решение. Они послужат доказательством! Доказательством того, что Джош пытался использовать их против нее и что она защищалась.
От этой мысли у нее перехватило дыхание.
Она только что убила человека.
Нет, она не видела, как умер Джош. Она не могла заставить себя там оставаться. Но она знала, что он мертв. Этот факт заставил ее взглянуть на свои руки, на которых запеклась кровь. Она вытерла их о пальто, в глубине души понимая, что это бессмысленно. Не имело значения, что она уничтожила убийцу. Ее руки будут запятнаны вечно.
Чарли попробовала входную дверь закусочной. Хотя жалюзи на окнах были опущены, а табличка на двери повернута надписью «Закрыто», ручка поддалась, когда она надавила на нее. Приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. Слабый свет, который она увидела, исходил от витрины с десертом, где еще вращались пироги, и от музыкального автомата. Все кабинки были пусты. Стулья водружены на стойку вверх ногами. Пол блестел от влаги. Его только что вымыли.
— Ау?
Чарли замолкла, надеясь на ответ. Никто не появлялся, она вошла внутрь и позвала: «Кто-нибудь! Мне нужна помощь».
Она повернулась к кабинке, которую они с Джошем занимали всего час назад, до глубины души потрясенная тем, как много может измениться за такой короткий промежуток времени. Всего шестьдесят минут назад она была просто напуганной студенткой. Теперь же она стала убийцей.
Чарли услышала шум в задней части закусочной, сразу за дверью на кухню. Она обернулась и увидела, как распахнулась дверь и в нее протиснулась Мардж, все еще в униформе и с мокрой тряпкой в руке. Она заметила Чарли и, удивленная, остановилась.
— Чарли? — спросила она. — Милая, что случилось?
Чарли могла только представлять, как она выглядела в глазах официантки.
Задыхающаяся.
Потная.
В крови.
— Джош, — выдохнула она. — Он напал на меня. И я… я ударила его ножом.
Костлявая рука Мардж взлетела ко рту.
— Ты в порядке?
Тело Чарли ответило за нее. Ее ноги, онемевшие от шока, страха и безостановочного бега, стали подгибаться. Ее пошатывало. Сначала немного, потом сильнее. Внезапно она почти опрокинулась, но ей удалось выпалить целую фразу:
— Кажется, мы должны позвонить в полицию.
— Конечно, — согласилась Мардж, бросаясь к ней. — Конечно, конечно…
Чарли все еще шатало, когда женщина, шаркая, подошла к ней сзади. Сначала девушка думала, что официантка пыталась удержать ее в вертикальном положении. Но неожиданно рука Мардж зажала ей нос и рот.
Мокрая ладонь, которой она только что держала тряпку, воняющая плесенью и чем-то еще, теперь была прижата к коже Чарли. Какой-то сильный запах заставлял Чарли дергаться и вызывал головокружение.
Чарли продолжала падать. Мало того, что закусочная вращалась, так ее еще размывало. Стены, пол, потолок — все превращалось в туман. Музыкальный автомат растворился последним. Его разноцветные огоньки вспыхивали, как спички перед тем как их задувают. Затем он тоже исчез.
Час ночи
Интерьер. Комната в общежитии — день
Чарли проснулась в постели.
В своей постели.
Это комната в общежитии в «Олифанте». Она поняла это сразу, еще даже не открыв глаз, потому что кровать провисала в центре, как гамак, что всегда помогало ей лучше спать, хотя именно из-за этого она просыпалась с пульсирующей болью в нижней части спины.
Но сейчас пульсации не было. Ей казалось, что она плыла. Не в кровати, а чуть выше, парила, как Линда Блэр в «Экзорцисте».
Здесь был кто-то еще. Стоял у кровати. Пах сигаретным дымом и «Шанелью № 5».
Мэдди.
— Проснись, проснись, — щебетала она.
Глаза Чарли широко распахнулись, когда она увидела свою подругу. На Мэдди костюм от Шанель. Классика. Как у Джеки Кеннеди в «Далласе», только у нее лимонно-зеленый, а ткань на рукаве натянута. В руке, одетой в белую перчатку, бокал шампанского. Другой она держала тарелку, на которой лежал кусок торта.
— С днем рождения, Чарли!
Мэдди улыбнулась.
Читать бесплатно другие книги:
