Пережить ночь Сейгер Райли
Неожиданно Чарли заметила странное изменение в волосах Мардж. Высокая прическа теперь сидела на ее черепе кривовато.
Парик.
Он снова сдвинулся, когда Мардж резко повернула руль влево, направив «Кадиллак» на дорогу, ранее скрытую плотным рядом деревьев. Впереди Чарли увидела большой указатель, возвышавшийся над обочиной. Под ним стояли два неработающих прожектора. Однако лунного света оказалось достаточно, чтобы она смогла разобрать, что там написано.
ДОМИК В ГОРНОМ ОАЗИСЕ
Чарли припоминала название. Этот домик был на рекламном щите, который они видели на шоссе. Как и тот потрепанный щит, вывеска явно знавала лучшие дни. Буква «о» в слове «оазис» отсутствовала, от нее остался только призрачный отпечаток, выделявшийся на фоне выцветшей вокруг краски.
За указателем поперек дороги безвольно распласталась цепь. Прикрепленный к ней знак плашмя лежал на земле.
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Мардж продолжала движение, шины хрустели по цепи.
Лес здесь был густ — пышные заросли вечнозеленых растений поднимались по склону горы. Сквозь деревья Чарли видела большое строение, расположенное на полпути вверх. Их сопровождал свист несущегося где-то поблизости водного потока. Вскоре лес расступился, и «Домик в горном оазисе» предстал перед ними во всей своей ветхой красе.
Рекламный щит на шоссе не отдавал ему должного.
Здание было большим. Несуразное сочетание обилия окон, стен и неоштукатуренной древесины, тянувшееся на пять этажей от каменного фундамента до шиферной крыши. Оно стояло на вершине хребта, неустойчиво балансируя, словно связка из «Линкольн Логс»[48], которая вот-вот рухнет. Рядом, с восточной стороны, тек широкий ручей, который в пятидесяти футах ниже падал со скалы в овраг.
Наверное, когда-то все это выглядело прекрасно. Теперь же смотрелось просто жутко. Уединенно доживавший свой век на темной и тихой вершине хребта, освещенный только лунным светом, «Домик» напоминал Чарли мавзолей. Одинокий, наполненный призраками.
По пути автомобиль миновал мост, перекинутый через овраг у подножия водопада. Мост узкий, с низкими деревянными бортиками по бокам, чтобы машина не грохнулась в поток. Он располагался так близко к каскаду, что брызги обильно летели в лобовое стекло. Чарли смотрела в окно и видела темную пучину, бурлившую примерно в десяти футах под ними.
По другую сторону моста автомобиль начинал подъем по грунтовке, такой извилистой, словно вырезанной ножом для чистки яблок. Делая поворот за поворотом, «Кадиллак» медленно взбирался по склону горы.
Там, где серпантин подступал близко к водопаду, вместо деревянного ограждения возвышалась каменная кладка, повторявшая каждый изгиб грунтовки. Всякий раз, когда они проезжали такое место, мириады брызг попадали в стекло.
После еще двух крутых поворотов «Кадиллак» достиг вершины холма. Там грунтовка снова изгибалась, переходя в круговую дорожку прямо перед домом. В пору расцвета на этом кольце, должно быть, постоянно крутилась нескончаемая вереница машин. Теперь одинокий «Кадиллак» Мардж подъехал ко входному портику, она резко затормозила и заглушила двигатель.
— Зачем мы здесь? — спросила Чарли.
— Поговорить.
Мардж почесала голову, двумя пальцами зарывшись под парик, который елозил взад и вперед. Вместо того чтобы поправить, она сорвала его и бросила на пассажирское сиденье, где он свернулся пушистым комком, словно мертвое животное. Натуральные волосы Мардж были белы и торчали из кожи черепа тонкими «ростками чертополоха» высотой в миллиметр.
— Ты больна? — спросила Чарли, меняя тон и надеясь, что сочувствие смягчит Мардж.
Но этого не произошло. Мардж издала едкий горький смешок и фыркнула:
— Прикинь!
— Рак?
— Четвертая стадия.
— Сколько у тебя времени?
— Доктор говорит, возможно, несколько недель. Два месяца, если повезет. Как будто это можно назвать везением.
Несмотря на убежденность Чарли в том, что они прибыли в пункт назначения, Мардж не предпринимала попытки выйти из машины. Чарли надеялась, что это показывало ее внутреннее стремление не делать запланированное. Возможно, потому, что они были заняты разговором, а не замкнуты в тишине. Девушка восприняла это как знак продолжать беседу.
— Как давно он у тебя?
— По-видимому, давно, — неопределенно пожала плечами Мардж. — Когда врачи обнаружили его — вот это совсем другой вопрос.
— Так вот почему ты это делаешь? Потому что знаешь, что у тебя осталось не так много времени?
— Нет, — усмехнулась Мардж. — Я делаю это потому, что знаю: это сойдет мне с рук.
Она распахнула дверцу машины и вышла наружу, забрав сумку, но оставив парик. Затем подошла к другой стороне автомобиля и, открыв заднюю дверцу, целилась из пистолета в висок Чарли, пока та вылезала.
Снова приставив пистолет к спине девушки, Мардж повела ее ко входу в домик — высоким дверям из красного дерева, инкрустированным двумя витражами.
— Толкни ее, — потребовала Мардж. — Она не заперта.
Чтобы открыть двери, Чарли толкнула их плечом. За ними царила кромешная тьма.
— Заходи, — скомандовала Мардж и подтолкнула ее в спину.
И снова Чарли молча повиновалась. Она поняла, что не стоит даже пытаться сопротивляться. Потому что Мардж права — ей сойдет с рук все, что она делает. Она неизлечимо больна. Уже приговорена к смерти. А Чарли из своего киношного опыта знала: мало кто может быть опаснее человека, которому нечего терять.
Интерьер. Лобби «Домика» — ночь
Внутри здания все было погружено во тьму. Чарли видела только то, что попадало в прямоугольник бледного лунного света, лившегося через открытую дверь. Однако сделать вывод об огромных размерах вестибюля было совсем несложно. Это предполагал и внешний вид «Домика в горном оазисе». Каждый шаг по паркетному полу эхом отдавался под потолком.
Здесь разило заброшенностью, а мрак словно усиливал вонь. Удушающий запах пыли, густой и всепоглощающий. А еще плесень и сырость. Следы проникновения животных. У Чарли свербило в носу. Она пыталась почесать его, но связанные запястья сильно ограничивали амплитуду ее движений.
Сзади Мардж, не отводя пистолета от Чарли, копошилась в сумке. Наконец она достала большой фонарь и включила его. Его слабый свет скользнул по вестибюлю, и взгляд девушки выхватил грязный пол, голые стены, опорные балки, исчезавшие в темноте где-то высоко над головой. Мардж тыкала пистолетом в спину Чарли, направляя ее в дальний конец вестибюля. Там виднелся еще один вход — несколько французских дверей, обрамленных рядами высоких окон. Стекла на дверях, залепленные грязью с обеих сторон, были совершенно непрозрачны. Шторы на окнах — полностью задернуты. Их ткань посерела и казалась пушистой от пыли. В результате они совершенно не пропускали свет, создавая ощущение, что это еще одна стена.
Все здесь казалось уже подготовленным к их прибытию. В свете фонаря Чарли увидела большой прямоугольник холщовой ткани, расстеленный на полу. На нем стояли деревянный стул, табурет и две керосиновые лампы.
Мардж бросила сумку на пол, еще раз перебрала ее содержимое, достала коробок спичек и зажгла лампы. Это двойное свечение значительно лучше освещало лобби, открывая огромное пространство, которое очень напоминало пещеру, особенно своей пустотой. Чарли на секунду представила его в былые времена: заставленное креслами, растениями в горшках и заполненное суетящимися гостями. Теперь оно превратилось в огромное ничто.
Справа виднелась стойка регистрации, белесая от пыли. За ней просматривались голые пятнистые стены, где когда-то висели картины. Слева находилась гостиная, тоже пустая, если не считать дубового бара и светильников изумрудного цвета, которые висели там, где, должно быть, располагались столики.
Ближе к задней части лобби стойка регистрации и гостиная уступали место широким коридорам, расходившимся в два крыла здания. Чарли пыталась заглянуть туда, подыскивая возможность сбежать, но не видела ничего, кроме входов. Даже в мерцающем свете ламп они являли собой ни что иное, как туннели тьмы.
Мардж, устав рыться в сумке, вывалила ее содержимое на холщовую ткань в грохочущую кучу. Среди прочего там оказались уже знакомая бутылка с хлороформом и платок. Впрочем, другие валявшиеся рядом предметы казались еще более страшными.
Нож.
Больше, чем тот, который Чарли воткнула в Джоша.
Это разделочный нож.
Мардж вынула его из кожаного чехла, обнажив широкое лезвие с таким острым краем, что казалось, будто оно может разрезать кость.
Она положила его рядом с парой плоскогубцев.
Увидев их, Чарли съежилась, ее мышцы заискрились от желания сбежать. Ей стало уже все равно, что Мардж продолжала сжимать пистолет, что сама она связана и физически не способна на побег, да к тому же еще не знает, куда бежать.
Все существо Чарли — ее дергавшееся тело и мозг — лихорадочно искало пути спасения.
Прямо сейчас. Немедленно.
Она сделала паузу и, пока Мардж все еще стояла на коленях на полу, быстро, насколько могла, двинулась к ближайшему выходу.
Французские двери.
Чарли подскочила к ним, надеясь, что они не заперты, готовая прорваться сквозь них в любом случае. Когда она врезалась в створки, они задребезжали, но не открылись. Она еще раз ударила их плечом. Витражное стекло выскочило и разбилось вдребезги.
Через образовавшуюся дыру Чарли увидела каменную дорожку, осушенный бассейн, шезлонги, сложенные как дрова. Она не знала, куда ведет дорожка, вполне возможно, в другую часть «Домика», но ей было все равно. Куда угодно, только бы не оставаться здесь!
Чарли снова попыталась выбить дверь, но не успела получить желаемый результат — ее настигла Мардж. Она дернула Чарли за воротник пальто, потянула назад, рывком уложила на пол. Пощечина. Боль пронзила Чарли, когда она попыталась поднять голову. Белые пятна плыли перед глазами, заслоняли лицо Мардж, забравшейся на нее сверху, удивительно сильной и невозможно тяжелой.
Сквозь туман Чарли видела, как Мардж снова смачивала тряпку хлороформом, прежде чем зажать ей нос и рот.
Еще больше белых пятен.
Накапливаются.
Растут.
Вскоре перед глазами Чарли сформировалась сплошная белая пелена, хлороформ успешно наложил свои чары. Мардж держала тряпку на лице не слишком долго, чтобы не вырубить ее окончательно. Только сделать ее слабой и беспомощной.
Чарли чувствовала, как ее поднимали и усаживали. Как очередная веревка обматывалась вокруг ее туловища и спинки стула. Как белые пятна начинали исчезать одно за другим, подобно звездам на рассвете. К тому времени, когда Чарли снова могла ясно видеть, она была уже крепко привязана к стулу. Мардж стояла перед ней, держа вместо пистолета плоскогубцы.
Страх лавой растекся в груди Чарли.
— Кто ты и зачем это делаешь?
— Ты уже спрашивала, — процедила Мардж. — Мы здесь, чтобы поговорить.
— О чем?
Женщина опустилась на табурет перед Чарли. В ней явно просматривалась твердость, которая никак не сочеталась с ее худым телом, но чувствовалась в ее сжатой челюсти, жестко искривленных губах и темных глазах.
— Я хочу поговорить, — произнесла она с нажимом на каждое слово, — о моей внучке.
Два часа ночи
Интерьер. «Гранд Ам» — ночь
Разумеется, вождение сказалось на его состоянии. К тому времени, когда он добрался до «Домика в горном оазисе», он был весь в поту и мучится от боли. Достигнув вывески с отсутствующей буквой «о», он понял, что не хочет ничего, кроме теплой постели, холодного пива и пары суперсильных таблеток тайленола.
Однако он продолжал движение, потому что ему совсем не нравилась сложившаяся ситуация. Мардж сказала, что ей нужно просто поговорить с Чарли. Это хорошо. Но к чему привозить кого-то в заброшенный отель в Поконосе, чтобы просто поговорить? Это можно было сделать и в закусочной.
Даже если предположить, что ей проще общаться в другом месте, нет никаких видимых причин, по которым бойфренд Чарли должен тайно следовать за ними. «Вольво» проехал знак минуту назад, двигаясь медленно, с выключенными фарами, чтобы Мардж не заметила его.
Здесь происходило что-то странное, и он чувствовал необходимость разобраться.
Он оставался в долгу перед Чарли.
Она не оказалась бы здесь, если бы не его ложь, уловки и полуправда. Ничем из этого он не гордился. Все это было частью работы. По крайней мере, пытаясь оправдаться, он убеждал себя в этом. Вот только истина заключалась в том, что все это было неправильно. Он знал с самого начала, просто старался не обращать внимания.
Потому что работа была несложной.
Так заявила ему Мардж, когда они разговаривали по телефону. Она позвонила ему неожиданно, сказала, что узнала его имя от подруги, чей брат работает полицейским в Скрэнтоне, и что его очень рекомендуют.
— Ни один нехороший парень еще не ускользнул от меня! — похвастался он тогда.
— А как насчет женщин? — поинтересовалась Мардж.
— Увы, многие от меня сбежали, — попытался отшутиться он о своей печальной истории свиданий.
Мардж это не показалось смешным.
— Эта молодая. Ей двадцать. С ней не должно быть проблем. Как думаешь, ты сумеешь мне помочь?
— Обычно я выслеживаю беглецов, — ответил он ей. — И по требованию правоохранительных органов. То, о чем говорите вы, смахивает на похищение.
— Я предпочитаю называть это сопровождением.
Он бы повесил трубку, если бы Мардж тогда не озвучила свое предложение. Двадцать тысяч долларов! Половина будет заранее отправлена ему переводом, остаток он получит при доставке. Боже, он не мог отказаться! Все лето дела шли вяло, его сберегательный счет иссяк. Он уже задержал последний платеж за машину, и в конце месяца ему не хватило бы на оплату аренды, не подвернись какая-то работа.
— Мне необходимы детали, — попросил он.
Мардж рассказала ему о гибели своей внучки от рук серийного убийцы, не скупясь на кровавые подробности. Заколол. Выдернул зуб. Тело выбросил в поле.
— Боюсь умереть и так и не увидеть, как свершилось правосудие, — сказала она. — Если только мне не удастся поговорить с одним конкретным человеком.
Человек этот был лучшей подругой ее внучки. И эта подруга видела убийцу, но не могла ничего о нем вспомнить.
— Вы думаете, она лжет? — поинтересовался Джош.
— Я думаю, ей просто нужен кто-то, кто освежит ее память, — ответила Мардж.
Проблема, по ее словам, заключалась в том, что девушка скрылась. Она не пришла на похороны и больше не отвечала на звонки.
— Мне нужно, чтобы ты нашел ее и привез ко мне, — заключила Мардж. — Я хочу лично убедиться, не сможет ли она вспомнить хоть что-нибудь, что могло бы помочь найти ублюдка, убившего мою Мэдди.
— Вам не кажется, что это работа полиции?
Мардж фыркнула:
— Я готова дать тебе двадцать тысяч, чтобы ты так не думал.
Он согласился, а остальное слова. Работа оказалась не такой простой, и Чарли стала проблемой, хотя и вызвала у него восхищение. И вот теперь он едет под знак «Посторонним вход воспрещен», в эпицентр ситуации, к которой он действительно не готов — ни физически, ни морально.
Как и бойфренд Чарли, он выключил фары своего автомобиля и позволил тусклому свету луны направлять его. Не самая лучшая идея. Когда он ехал по мосту возле водопада, боль пронзила его тело и заставила дернуть руль. Он оказался слишком близко к деревянному ограждению! Еще бы немного — и овраг!
Оставив мост позади, он начал медленный подъем по холму, по извилистой грунтовке. Его тело покачивалось с каждым крутым поворотом, повязка на боку натягивалась. На вершине холма он припарковал «Гранд АМ» неподалеку от круговой подъездной дорожки и выключил двигатель. И «Кадиллак», и «Вольво» тоже стояли припаркованные под портиком, их салоны пустовали.
Прежде чем выйти из машины, он схватил нож для стейка, которым его ударила Чарли. Тот лежал на полу со стороны пассажирского сиденья, на лезвии запеклась кровь. Он вытер его своей толстовкой. С ножом в руке он вышел из машины, не представляя, чего ждать, когда он войдет внутрь.
Он был уверен в одном: по его вине Чарли попала в переделку.
И теперь его работа — вытащить ее отсюда.
Интерьер. Лобби «Домика» — ночь
Чарли пристально посмотрела на Мардж, и в глубине ее мозга начало бурлить озарение. Неудивительно, что ей показалось знакомым лицо официантки, подошедшей к их столику! Чарли видела ее раньше! Не лично, на фотографии. Молодая красотка позирует у бассейна с Бобом Хоупом.
— Вы ми-мо, — выдохнула она.
— Мы не имели удовольствия встречаться, — усмехнулась Мардж. — Но я все знаю о тебе, Чарли. Моя Мэдди много рассказывала. Она сказала, что ты умница. Я предостерегала ее. Я говорила ей: «Берегись умных, куколка. Они знают, как причинить боль». И я оказалась права.
Но Чарли не была умной. Не тогда, когда дело касалось Мэдди. Она была преданной. За исключением того единственного раза.
И этого оказалось достаточно.
Один промах. Один хреновый настрой. Одна ошибка.
И все изменилось.
Теперь ее держала в заложниках женщина, готовая сделать с ней бог знает что. А Чарли же сейчас думала только о том, что она этого заслуживает.
— Мне так жаль! — Ее голос сорвался.
Она не пыталась оправдаться. Она не рассчитывала, что эти три слова заставят Мардж передумать. Это было всего лишь простое утверждение, сказанное со всей искренностью, на какую она только была способна.
— Моя внучка умерла, — ответила Мардж. — Извинения ни хрена не значат.
— Я тоже ее любила, — сказала Чарли.
Мардж покачала головой.
— Недостаточно.
— А Джош… Я имею в виду — Джейк. Он тоже родственник Мэдди?
— Он? — Мардж рассеянно почесала свою хохлатую голову. — Он тот, кого я наняла, чтобы доставить тебя сюда. Никогда не видела его до сегодняшнего вечера. Он — вообще не моя забота.
Она бросила взгляд на пальто Чарли, на место, о которое та вытерла руки, пытаясь стереть кровь Джоша. Пока пятно было свежим, оно сливалось с красным цветом ткани. Теперь, подсохнув, сталоо выделяться — темное и обличающее. Глядя на него, Чарли чувствовала, как сводит ее желудок.
Она ударила ножом невинного человека.
Скорее всего, она его убила.
Оправдание, что это была самооборона, больше не имело смысла.
Она — убийца.
— Кстати, это твое пальто когда-то было моим, — продолжила Мардж. — Я подарила его Мэдди, когда той исполнилось шестнадцать. Поэтому я поняла, кто ты, стоило тебе только войти в закусочную.
Чарли припомнила, как в туалете Мардж изучала этикетку пальто. Тогда девушка подумала, что официантка смотрит, можно ли купить такое же взамен испорченного. Теперь она знала, что Мардж на самом деле просто подтверждала свою догадку.
— Можете забрать его обратно, — тихо произнесла Чарли, хотя у нее это была единственная вещь в память о Мэдди. — Я хочу, чтобы оно было у вас.
— Я бы предпочла получить обратно свою внучку, — развела руками Мардж. — Ты знаешь, каково это — хоронить того, кого любишь, Чарли?
— Да! — сразу ответила Чарли, которая знала это слишком хорошо. Два гроба. Две могилы. Эти двойные похороны, с которыми она была настолько не готова справиться, что ее мозг перестроился. Каждый фильм в ее голове можно проследить во времени до того ужасного момента, и никакое количество маленьких оранжевых таблеток не изменит этого.
— Я тоже так думала, — сказала Мардж. — Я похоронила своего мужа, и это было чертовски больно. Но ничто не могло подготовить меня к потере Мэдди. Я была первой, кто ее обнял, не считая врача и медсестры. Она когда-нибудь говорила тебе об этом? Ее отец-бездельник на тот момент уже испарился, и лишь я была в больнице во время ее рождения. Она кричала и извивалась, но когда медсестра положила ее мне на руки, я увидела только красоту. В темном мире она была светом. Ярким и сверкающим. А потом ее уничтожили. Просто, вот так. — Мардж щелкнула пальцами, и звук, будто выстрел, отдался эхом в вестибюле, похожем на пещеру.
— Моя дочь переживала плохие времена. Это правда. Она была не в себе после рождения Мэдди, поэтому я одна заботилась о внучке. Первые четыре года жизни Мэдди именно я была ее матерью. Такая связь никогда не проходит! Никогда!
Она схватила нож и поднесла так близко, что Чарли увидела свое отражение в лезвии.
— Когда я узнала, что Мэдди мертва, мне показалось, что кто-то вонзил этот нож прямо мне в сердце и вырвал его. Такая боль! Это было слишком.
Чарли вспомнила о ситуации четырехдневной давности. Свою ладонь, сжимавшую горсть маленьких белых таблеток. Она глотала их. Наблюдала, как Джин Келли кружится под дождем. Ее веки тяжелели. Она надеялась, что это положит конец всем ее отвратительным ощущениям.
— Я чувствовала себя точно так же, — призналась она. — Я хотела умереть.
— Ну, я-то уже умираю, — отвечает Мардж. — Тот, кто первым сказал, что жизнь — сука, черт возьми, действительно попал в точку. Жизнь — сука! Отвратная! Именно это я ощутила тогда. И мне хотелось избавиться от своих страданий. Но это желание пропало в день, когда мы похоронили Мэдди. Я смотрела, как они опускают ее в землю, и тут что-то во мне оборвалось. И родилась ярость. Словно тот, кто вырвал мое сердце, заткнул возникшую дыру горячим углем. Пылающим. И я была рада этому чувству. Я смотрела на свою дочь — моего единственного ребенка, только что похоронившего своего единственного ребенка, — и, глядя на нее, поклялась, что заставлю виновного заплатить за то, что он сотворил. Я поклялась, что найду того, кто убил мою Мэдди. И я действительно собираюсь сделать это и выдрать ему зуб. Зуб станет моим самым заветным достоянием, потому что он — доказательство. Доказательство того, что человек, убивший мою внучку, получил по заслугам.
Мардж замолкла и смотрела на Чарли. Та не отводила взгляда, понимая, насколько они похожи. Две женщины, обезумевшие от горя.
— Ирония в том, что, как только у меня снова появилась цель, мне позвонил врач и сообщил о раке, — говорит Мардж. — Моя дочь отказывается это принимать. Она все время твердит, что может случиться чудо. Но это чушь собачья. Со мной не будет никакого чуда. Мое время почти истекло. Вот почему ты здесь.
Она опустила нож и взяла плоскогубцы, давая Чарли понять, что будет дальше.
Возмездие.
То самое, о котором Чарли мечтала в бессонные ночи, когда гнев и маленькие оранжевые таблетки не давали ей уснуть. Ей и в голову не приходило, что кто-то другой, знавший и любивший Мэдди, также жаждет отмщения.
И что именно она станет объектом.
Вместе с тем Чарли понимала Мардж. Уж если сама она винила себя в том, что случилось с Мэдди, то вполне естественно, что и Мардж считала так же. И поскольку Чарли, поглощенная чувством вины и горем, пыталала покончить со всем этим, вполне логично, что Мардж тоже желает покончить с ней.
— Вы привезли меня сюда, чтобы убить, не так ли?
Чарли была поражена тем, как спокойно прозвучал ее голос, что казалось особенно странным на фоне того жуткого страха, который клокотал в ней. То же самое она чувствовала, когда Джош увозил ее из закусочной. Сочетание ужаса и неизбежности.
Принятие.
Вот что, по мнению Чарли, на нее нашло. Мрачное понимание того, что именно так все и закончится.
— Нет, милочка, — возразила Мардж. — Мне нужна информация.
Ее ответ ничуть не успокаивал Чарли. Как и вид плоскогубцев в руках Мардж. Они открывались и закрывались, словно клюв голодной птицы.
— Я ничего не знаю, — произнесла Чарли, задыхаясь.
— Нет, знаешь!!! — закричала Мардж. — Ты была там! Ты видела человека, который убил мою внучку! И сейчас ты расскажешь мне, кто он.
— Я не знаю!
— Что-то ты точно знаешь. Ты же что-то видела. Даже если тебе так не кажется. Мэдди мне об этом рассказывала. О твоих фантазиях. Как ты иногда видишь то, чего нет. Но человек, который убил Мэдди, существовал. Он был настоящим. И твои глаза смотрели на него, даже если твой мозг наблюдал что-то другое. — Мардж постучала Чарли по лбу. — Эта информация где-то тут. Ты отдашь ее мне. Даже если мне придется вытаскивать ее силой.
— Мэдди не хотела бы, чтобы вы так поступали.
Мардж бросила на нее еще более мрачный взгляд.
— Может, и нет. Но, благодаря тебе, она больше не с нами. А теперь я задам несколько вопросов о той ночи. И если есть что-то, чего ты, как тебе кажется, не помнишь… Что ж, я заставлю тебя вспомнить.
Чарли смотрела на плоскогубцы, они продолжали открываться и закрываться, издавая легкий щелкающий звук каждый раз, когда рабочие кромки соединялись.
Щелк.
Пауза.
Щелк.
— Начнем с простого, — предлагает Мардж. — Просто чтобы оживить это воспоминание. Ты была с моей внучкой в ту ночь, когда ее убили?
— Да, — прошептала Чарли. — Так и было.
— Где?
— В баре. Я не хотела идти, но Мэдди настояла.
— Почему же она настаивала? — выдала Мардж. — Я знаю, что причина была.
— Потому что она не любила гулять одна.
— И все же именно так она и поступила? — Мардж с любопытством наклонила голову, будто не знала ответа.
— Да, — согласилась Чарли, понимая, что врать не стоит. Если что-то и поможет ей выбраться из сложившейся ситуации, так это правда.
— Почему это?
— Потому что я оставила ее там.
— Совсем одну, — произнесла Мардж, не потрудившись сформулировать это как вопрос. И это был факт. С которым Чарли пыталась справиться в течение последних двух месяцев.
— Я сожалею об этом! — Ее голос сорвался. — Я очень сожалею об этом! И если бы я могла вернуться и все изменить, то так бы и сделала.
— Но ты не можешь, — прервала ее Мардж. — Это случилось, и тебе придется с этим жить. Теперь это твоя реальность.
Чарли все понимала. Так сильно, что ей хотелось немедленно сбежать в кино. Она жаждала успокоительного отвлечения фильмом — пусть даже тем, который только у нее в голове. Если бы она могла, то вызвала бы его, чтобы избавиться от нынешнего состояния неуверенности, страха и, как она подозревает, физических страданий, причем совсем скоро. Но с фильмами это так не работает. Даже если проектор в ее сознании включится, это не изменит реальности происходящего и того факта, что Мардж намеревается причинить ей боль. Фильмы не могут спасти ее сейчас.
— Что ты сказала моей внучке, прежде чем оставить ее одну?
Чарли тяжело сглотнула, пытаясь тянуть время. Она была не в силах произнести эти слова вслух. Не только потому, что очень боялась реакции Мардж. Она молчала, потому что сама не желала услышать их снова. Она не хотела никакого напоминания о последней фразе, брошенной ею лучшей подруге.
— Ну же! — потребовала Мардж. — Давай!
— Полиция же наверняка вам это сообщила!
— Я хочу услышать это от тебя. Я хочу услышать слово в слово, что ты тогда сказала Мэдди.
— Я… — Чарли снова сглотнула и неожиданно почувствовала, что ее горло перехватил явный спазм, а во рту стало сухо-сухо. — Я сказала ей, чтобы она отвалила.
Долгое время Мардж молчала. Вокруг господствовала тишина, густо нависавшая в темноте вестибюля. Единственное, что слышала Чарли, — щелканье плоскогубцев.
Щелк.
Пауза.
Щелк.
— За это, — наконец произнесла Мардж, — я должна вырвать тебе язык. Но тогда ты не сможешь рассказать мне о человеке в переулке. Как он выглядел?
Чарли заерзала на стуле.
— Пожалуйста, не делайте этого.
— Ответь на вопрос, милая, — сказала Мардж, держа плоскогубцы открытыми, да так, что расстояние между кончиками соответствовало размеру одного из коренных зубов Чарли. — Нам обеим будет легче, если ты это сделаешь.
— Я не разглядела его как следует, — попыталась оправдаться Чарли.
— Тем не менее ты его видела.
— Я видела плод своего воображения! Там все было не так, как на самом деле.
— Или, возможно, в реальности было то же самое.
— Нет, — возразила Чарли. — Он выглядел как персонаж из фильма. На нем была шляпа.
Мардж наклонилась ближе.
— Какая именно?
— Фетровая шляпа.
Читать бесплатно другие книги:
