Скажи маркизу «да» Дэр Тесса
– А когда мне исполнилось семнадцать, я уснула. При этом не было острого веретена, уколовшего мой палец. Но я все равно погрузилась в сон и проспала восемь долгих лет. Все мои подруги выходили замуж, путешествовали, рожали детей, устраивали свои дома, – но только не я. Я продолжала спать в своей башне, ожидая принца, который приедет, поцелует меня… и я проснусь. А однажды я решила проснуться сама, потому что принц все не ехал. Возможно, он и не был мне нужен… Я ведь получила столько подарков – прекрасное образование, состояние, замок… Кто сказал, что я не смогу ими воспользоваться только потому, что я – женщина? – Она повернулась к Рейфу. – А потом явился ты.
– Я не принц, – буркнул он.
– Нет, конечно. Ты дикий и необузданный бунтарь, да еще с плохими манерами. Но ты поцеловал меня в замке. Ты осыпал меня цветами. Ты привез мне целую комнату тортов. В общем, ты сбил меня с ног. – Клио прижала колени к груди и опустила на них подбородок, не сводя с мужчины пристального взгляда. – А сегодня ты вспомнил, как я была одета на своем первом балу – вспомнил все очень подробно, вплоть до жемчужин в волосах.
У Рейфа замерло сердце и сразу пересохло во рту.
– Нет, это не я… – пробормотал он. – Я же сказал, что это все Пирс.
– Ты не умеешь лгать, – усмехнулась Клио. – Я была уверена, что ты пропустил мой дебют. Но оказывается, ты там был.
– Ну был… – со вздохом признался Рейф. – Только недолго. Я почти сразу уехал.
– Почему?
– Потому что не мог этого вынести. Я же говорил, как все было. Ты владела моими мечтами. Кроме того, я отчаянно завидовал Пирсу. Та ночь превратилась для меня в пытку. И я ужасался тому, что сделали с тобой. Тем вечером тебя завернули в блестящую бумагу – словно подарок на день рождения – и предъявили Пирсу для одобрения. – Он запустил пятерню в волосы и с силой дернул их. – Мне тогда хотелось крушить все вокруг. Вот я и ушел – поискать, что можно разбить или сломать.
– Я не виню тебя за это. – Клио тронула его за плечо. – Мне тогда тоже хотелось сбежать оттуда.
Рейф не знал, что на это сказать. И тут он вдруг почувствовал ее ладонь у себя на груди, и ему захотелось, чтобы так было всегда. Клио была так красива – и она была здесь, с ним…
Но увы, он – не тот мужчина, который ей нужен.
– Клио, я…
– Помолчи, Рейф. – Она вдруг встала на колени и сократила расстояние между ними. – Перестань сопротивляться… и пусть свершится что-нибудь чудесное.
И чудо действительно свершилось. Она внезапно наклонилась – и прижалась губами к его губам. Рейфа охватило неземное блаженство, и каждый следующий поцелуй казался чудеснее предыдущего. Причем теперь Клио сама его поцеловала! О, это очень напоминало рай…
Рейф застонал, не в силах сопротивляться. И его руки сами собой потянулись к девушке. Взяв ее за талию, он усадил ее к себе на бедра. А в ушах у него по-прежнему звучали ее слова: «Мне тогда тоже хотелось сбежать…»
Для женщин Рейф всегда был своего рода спасательным кругом. Приходя к нему в постель, женщины обычно от чего-то бежали – от несбывшихся мечтаний, приличий, скуки, несчастливого брака; иногда – от всего перечисленного. Именно поэтому он с легкостью оборвал все старые связи. Рейф уже перерос стадию жеребца, к которому женщины приходили, чтобы совершить дикую лихую скачку. Он сказал себе, что следующая его связь будет с женщиной, которая не станет ни от чего бежать; более того, это будет женщина, которая побежит к нему.
Прервав поцелуй, он уложил Клио на спину и, нависая над ней, тихо проговорил:
– Скажи, почему ты здесь и чего ты хочешь?
Собираясь ответить, она сделала глубокий вдох, и при этом ее грудь соблазнительно приподнялась.
– Нет, лучше молчи, – прохрипел Рейф, зацепив пальцем кружевной ворот ее сорочки. – Ничего не хочу знать.
На этот раз пуговиц оказалось намного меньше. Штук пять, наверное. Он не считал – и не потрудился их расстегнуть. Ворот был достаточно широким, поэтому Рейф всего лишь спустил сорочку на плечо Клио, высвободив восхитительную грудь. Потом повторил то же самое со второй грудью. И замер, не в силах ничего сказать – молча пожирал глазами открывшуюся перед ним картину.
– Надеюсь, я оправдала твои ожидания? – прошептала она, явно нервничая.
Рейф возненавидел себя за то, что дал ей повод усомниться в этом. Красноречивый образованный человек уже успел бы сложить оду ее красоте. А он всего лишь выдавил:
– Ты лучше, чем я представлял. Стократ лучше. – Внезапно обнаружив маленькую веснушку на нижней стороне ее левой груди, Рейф улыбнулся – именно крохотное коричневатое пятнышко убедило его в том, что это был не сон.
Клио вздрогнула, когда он накрыл ладонью ее грудь. А Рейф почувствовал себя… ошеломленным. Ее кожа была неправдоподобно нежной – нежнее, чем цветочные лепестки, чем облака, чем мечты… Зато сосок был твердый и настоятельно требовавший внимания. Ну кто бы на его месте смог устоять?
Не устоял и он. Наклонившись, Рейф коснулся соска губами.
– Ах! – воскликнула Клио. И тут же добавила: – Да, Рейф, да!..
Она прижала его покрепче к своей груди. А его плоть… Надо же!.. Его плоть находилась почти там, где и следовало – у самого входа в нежную расселину. Рейф раздвинул ноги девушки пошире и устроился между ними. При этом он по-прежнему ласкал ее груди – то одну, то другую. А она лежала спокойно, но не безмолвствовала. Ее тихие стоны кружили ему голову и придавали уверенности в себе.
В какой-то момент Клио начала двигаться ему навстречу, и вскоре тончайшая ткань сорочки, все еще разделявшая их тела, стала теплой и влажной. О, это было божественно! Чертовски божественно. И он никак не мог забыть ее слова: «Мне тоже хотелось сбежать…»
Внезапно Рейф поднял голову и заявил:
– Знаешь, я передумал. Я хочу знать. Мне надо знать. Скажи, почему ты сейчас здесь, со мной?
– Потому что я хочу тебя, Рейф, – тотчас же ответила она. Затем поцеловала его в губы и снова начала двигаться под ним, все сильнее его возбуждая.
И тут здравомыслие окончательно его покинуло. Возражения? Какие, к черту, возражения? Может быть, он должен испытывать какие-то сомнения? Или угрызения совести? Или помнить об обязанностях? О верности? Нет-нет, пока перед ним эти роскошные груди, он ничего не желал помнить!
Сейчас Рейф знал только одно: Клио хотела его. И она непременно получит то, что хотела. Получит здесь и сейчас. А все остальное не имело никакого значения.
– Рейф, я так долго этого ждала, – прошептала она.
И тут он совершенно потерял голову. Раздвинув ноги Клио еще шире, он опустился на нее и принялся покрывать поцелуями ее лицо. А потом она поцеловала его в ответ, причем так нежно, что ему захотелось разрыдаться. О боже, ведь именно об этом он мечтал с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. И вот теперь… Лежавшая с ним в постели девушка была необычайно нежной и страстной, и она с готовностью отзывалась на все его ласки и прикосновения. Ему невыносимо хотелось взять ее немедленно, но теперь он еще больше желал того, что должно было последовать после этого – желал ее привязанности и, возможно… даже любви!
– Клио, ты же понимаешь, что все это значит для нас? – Рейф ухватил подол ее сорочки и потянул вверх. – Тебе известно, что должно произойти?
– Да, – послышался ответ.
– Не бойся, милая, я буду очень осторожен…
Слова, которые Рейф сейчас бормотал, были абсолютно искренними, хотя прежде едва ли кто-нибудь мог бы заподозрить его в особой нежности. Впрочем, прежним его женщинам и не требовалась от него нежность.
– Я ничего не боюсь, – сообщила Клио. – Но ты должен меня ненадолго отпустить.
– Ни за что, – сказал он, покрывая ее шею поцелуями. Теперь он ее уже никогда и никуда от себя не отпустит.
– Я должна вернуться в свою комнату. Всего на минутку. Они лежат в верхнем ящике комода.
В ящике комода? Будь с ним другая женщина, он бы решил, что она имела в виду презервативы. Или губку. Но ведь он – первый мужчина, ее целовавший. И она была невинна как младенец. Да, Клио пыталась делать шаги к независимости, но не могла же она стать настолько прогрессивной в области интимных отношений…
– Что лежит в ящике комода, любимая? Уверен, это может подождать, – прошептал он, поглаживая ее бедро.
– Нет, не может, – возразила Клио. – Это мои бумаги.
Глава 17
– Бумаги? – эхом отозвался Рейф.
– Да, они… – Клио кивнула. Она едва дышала от волнения и с трудом могла говорить. Греховная магия рук Рейфа сводила ее с ума. К тому же теперь его ладонь лежала на ее бедре, а палец находился так близко от… Ох, какая же она безнравственная! – Рейф, прошу тебя, подпиши их сначала, – взмолилась она. – Тогда я буду свободна и избавлена от всех сомнений и сожалений.
– Да, это точно. – Он убрал руку с ее бедра.
А Клио просияла. О, наконец-то это произойдет! Наконец-то они с Рейфом будут принадлежать друг другу! Ей казалось, что она ждала этого момента не годы, а всю жизнь.
Клио приподнялась и стала оправлять на себе сорочку, радостно хихикая.
– Это займет всего минуту. Я скоро вернусь, – сказала она.
– Не трудись возвращаться.
– Что?.. – Клио замерла в изумлении.
– Я ничего не подпишу, – заявил Рейф.
– Но почему?
– Потому что ты вовсе не хочешь этого. – Он указал на матрас. – Ты теперь знаешь, чего я хочу. А твое желание – сбежать.
Клио молчала. Она совершенно ничего не понимала. Еще несколько мгновений назад Рейф покрывал страстными поцелуями ее груди, а теперь казался таким расстроенным – пожалуй, даже злился.
– Таким был твой план, не так ли? – продолжал он. – Именно по этой причине ты позволила мне остаться в замке. – Рейф отвернулся и потянулся за своей одеждой. – Тебе ведь известна моя репутация, вот ты и решила: даже если я не подпишу бумаги сразу же, то наверняка тебя соблазню. Такой вариант тебя тоже устраивал. Потому что тогда у меня не было бы выхода – все равно пришлось бы потом подписать эти проклятые бумаги.
– Нет! – воскликнула Клио. – Ничего подобного я не планировала. Уверяю тебя, Рейф, ты все неправильно понял.
Он встал и натянул штаны.
– Поэтому ты и приходила ко мне в Саутуарке. И поэтому потом позволяла целовать тебя, ласкать… Вероятно, ты решила, что я – прекрасная кандидатура на роль злодея. Сама-то ты слишком робкая, потому и не можешь серьезно поговорить с Пирсом.
– Ты не злодей, – обронила Клио.
– Конечно, злодей. Ты следила за моей карьерой, и тебе известна моя репутация. Я – Ученик Дьявола. Такой человек вполне пригоден для того, чтобы обесчестить тебя, верно? И еще для того, чтобы пробивать дыры в стенах таверн, а также – продавать пиво. Только для этих целей я тебе и понадобился, – добавил он со злостью.
Теперь и Клио разозлилась.
– Я вовсе не робкая! Уже нет! – Она сжала кулаки. – Всю жизнь мне вбивали в голову, что сама по себе я не имею никакой ценности. Считалось, что я всего лишь послушная дочь джентльмена, которая готовится к роли идеальной супруги аристократа. Но и в этом я не добилась успеха. А ты… Ох, ты не представляешь, сколько надо смелости, чтобы даже подумать о разрыве помолвки.
– Тогда скажи все Пирсу сама! – рявкнул Рейф. – Я не подпишу твои бумаги. Ни сегодня, ни завтра, никогда!
Никогда? Клио нахмурилась.
– Но ты не можешь отказаться… Ты же обещал…
– Ты тоже давала обещания Пирсу.
– Я тогда была почти ребенком.
– Зато теперь ты не ребенок. – Рейф склонился над ней, опершись о матрас. – Ты взрослая женщина. Тебе двадцать пять лет. У тебя есть средства и собственность. Ты могла разорвать эту помолвку в любой момент, к примеру – написав ему письмо. Но ты не сделала этого. Вместо этого ты подвергла свою семью недельному издевательству, изображая подготовку к свадьбе. Причем лишь для того, чтобы избавить себя от весьма неприятного разговора.
– Нет-нет, я всего лишь хочу получить шанс самостоятельно строить свою жизнь, – возразила Клио. – Ты должен меня понять. Ты ведь и сам такой же.
– Нет, не такой же. Я – боец, сражающийся на ринге и получающий за это деньги. Что же касается тебя… Если спустя восемь лет ты хочешь нанести мужчине неожиданный жестокий удар, наберись мужества и сделай это сама.
Клио ничего не знала о «неожиданных ударах», зато точно знала, что не могла закончить этот разговор таким образом.
«Сконцентрируйся. Предугадывай. Реагируй», – сказала она себе. После чего выбросила вперед обе руки и нанесла Рейфу сильный удар в грудь. Он вскрикнул от неожиданности, а Клио тут же обхватила его за шею и повалила на кровать. Затем, не давая ему времени оправиться, уселась на него верхом.
– Нет, тебе не удастся так легко от меня отделаться, – заявила она.
Мышцы его живота под ней казались каменными, а ноздри раздувались как у разъяренного быка. Да, она одержала над ним верх в данный момент, но не сомневалась, что он мог бы мгновенно все изменить, если бы захотел.
– Мы с тобой заключили сделку, – продолжала она. – Я доверилась тебе и делала все, что ты требовал. Я даже перемерила все эти унизительные платья. И я… обнажалась перед тобой.
Рейф устремил взгляд на ее грудь и пробормотал:
– Да, верно… И ты даже позволяла мне трогать тебя…
– Конечно, позволяла. И очень хотела, чтобы ты не останавливался, чтобы делал это снова и снова… – Она ударила его кулаком в грудь. – Ну как заставить тебя понять?! Я мечтала о каждом твоем прикосновении. У меня начинало сладко ныть сердце всякий раз, когда ты оказывался рядом. А когда тебя не было, боль становилась еще сильнее. И я не…
Клио внезапно умолкла. Что она говорила?! «Я, я, я…» Или же: «мне, мне, мне…» Все только о себе! Как можно быть такой эгоистичной? Она признавалась в своих чувствах, но даже не подумала о чувствах Рейфа.
– Я не люблю Пирса, – продолжала она, понимая, что говорит чистую правду, но снова только о себе. – А ты его любишь, верно?
Его грудь поднялась и опустилась.
– Ты же любишь его? – снова спросила она.
Рейф вздохнул, поморщился и пробурчал:
– Он – мой единственный брат. Мне кажется, это все объясняет.
«А ведь это действительно все объясняет», – сказала себе Клио. Она сглупила, не подумав об этом раньше. Выходит, Рейф думал вовсе не о своей карьере, а о брате. И не важно, что он старался отречься от своих связей с высшим обществом. Узы крови – вот что самое главное. Судя по всему, они значили для него очень многое.
– Почему ты сразу не сказал?! – возмутилась она. – Подумать только!.. Мне пришлось прийти в твою комнату ночью… чтобы услышать о твоей привязанности к старшему брату!
Рейф отвел глаза.
– Ну не могу я увести у него невесту. Тем более… после всего, что было.
– После всего, что было? – удивилась Клио. – А что было? Что еще ты у него отобрал? Если речь идет о какой-то части семейного состояния, – думаю, Пирс не стал бы на тебя из-за этого сердиться.
– Если бы все было так просто, – пробормотал Рейф со вздохом. – Я отобрал у него отца. Именно я виновен в смерти старого маркиза.
Тут Клио слезла с него и села рядом. Было очевидно, что им необходимо серьезно поговорить. Но разговор этот не мог происходить в спальне. Кроме того… Им обоим следовало иметь на себе побольше одежды.
Когда спустя четверть часа Рейф вошел в кухню, Клио уже ждала его. Она заплела косу, плотно запахнула халат и затянула пояс так туго, что, наверное, едва могла дышать. Увидев на столе свечи и закуски, Рейф с усмешкой подумал: «Полночный пикник для двоих…» При других обстоятельствах обстановку можно было бы назвать романтичной. Но сегодня он чувствовал себя приговоренным к казни преступником, которому предложили последний в его жизни ужин.
– Тут даже торт и пиво, – буркнул он, окинув взглядом стол.
– Благодаря тебе мы теперь будем питаться тортами целый месяц. – Клио отломила кусочек глазури и отправила в рот. – А вот – крыжовник. Знаешь, кислота дополняет анисовые нотки в портере.
– Анисовые нотки? В портере? Кто тебя этому научил?
– Я сама всему училась. Впервые задумавшись о пивоварне, я приказала кухарке заказать по бочонку всех возможных видов пива. А еще до этого, готовясь к роли маркизы, я прошла инструктаж по выбору вин и теперь воспользовалась своими знаниями. У пива и вина есть кое-что общее… – Клио налила немного пива в свой стакан и понюхала. – Это хороший сорт. Солодовый. С добавлением какао. Попробуй.
Она протянула стакан Рейфу, и он сделал глоток. Жидкость имела вкус портера без всяких «ноток» и «добавлений». Да, превосходный портер, но… просто портер. Солодовый, конечно же. Но ведь в любой портер добавляют солод. Что же касается какао и «анисовых ноток»… Ничего подобного он не ощутил.
– Не понимаю, как ты все это чувствуешь… – пробормотал Рейф.
– Думаю, все мы, сестры Уитмор, имеем кое-какие способности. Например, Феба – непревзойденный математик. Дафне же достаточно бросить взгляд на трехдюймовый образец кружева, и она сразу скажет, где, в каком сезоне и кто именно эти кружева изготовил. – Клио пожала плечами и сделала небольшой глоток. – А я сейчас чувствую запах лаванды, растущей за полем с хмелем.
– Но Дафна и Феба не скрывают свои таланты, – заметил Рейф.
Клио наполнила пивом два стакана и с усмешкой сказала:
– Я ведь и так позор семьи. Пышка! Так что не мне проявлять способности к вкусовым ощущениям. Меня и так постоянно дразнят. – Она подвинула к Рейфу стакан. – Но мы, кажется, пришли сюда, чтобы поговорить не обо мне, а совсем о другом…
Рейф кивнул.
– Да, верно. Но это – долгая история…
– А у нас большой торт, так что ничего страшного. – Она протянула ему вилку. – Но прежде чем мы начнем разговор, хочу заметить: я знала, что у тебя есть тайна, которая тебя мучит.
Рейф невесело хохотнул.
– После сегодняшней ночи это больше не будет тайной.
– Может и так. Но повторяю, я знала о существовании какой-то тайны. А вот другие твои женщины, наверное, ничего не знали.
– Конечно, не знали. Другие женщины и не могли ничего знать.
– Что ж, вот и хорошо. – Клио ткнула вилкой в торт, выковырнула из начинки ягодку и отправила ее в рот. Проглотив лакомство, тихонько застонала и непроизвольно закрыла глаза. Когда же она их открыла, Рейф заявил:
– Ты снова это делаешь.
– Что именно? – Она отправила в рот кусочек торта.
– Издаешь тортовые звуки.
– Ох, извини. Я даже не заметила. – Клио едва заметно улыбнулась.
– А я заметил. Я всегда все замечаю. Особенно… если это касается тебя. Такой уж я ублюдок.
– Жаль, что ты так говоришь. – Она отложила вилку и уперлась локтями в стол. – Знаешь, я много думаю о тебе, Рейф, и мне больно сознавать, что ты такого ужасного мнения о себе.
Он усмехнулся и пожал плечами.
– Что ж, с этим ничего не поделаешь. Я ведь с самого детства считался в семье паршивой овцой. Пирс-то был слеплен по образу и подобию отца, а я – нет. Я плохо учился и не преуспел в прочих джентльменских занятиях. У меня не было друзей в высшем обществе. Я всегда был огромный и грубый, а не красивый и утонченный. – Рейф сделал глоток пива. – Старый маркиз прямо-таки раздувался от гордости за Пирса, а на меня не обращал внимания. Иногда я даже думал, что я не его сын.
– Конечно, ты его сын! – воскликнула Клио. – Как ты можешь в этом сомневаться?
– Потому что он в этом сомневался. Он не желал меня признавать и часто повторял, что я – не его сын, а отродье самого дьявола.
– Неужели твой отец так говорил?! – возмутилась Клио.
Рейф стал постукивать вилкой по столу.
– «Мой сын не может» – даже не знаю, сколько раз я слышал от него эти слова. Он всегда был мною недоволен, что бы я ни делал. «Мой сын не может» бегать с мальчишками-простолюдинами. «Мой сын не может» вылететь из Итона. «Мой сын не может» участвовать в кулачных боях. – С этими словами Рейф с силой воткнул вилку в торт – так что зубья лязгнули о тарелку. – Отец не мог меня понять. Честно говоря, я и сам себя не понимал. В раннем детстве мне больше всего хотелось, чтобы он меня любил. Я хотел, чтобы отец мной гордился, как Пирсом. Конечно, мне следовало хорошо учиться и не драться с мальчишками, но я не мог с собой совладать. С самого раннего детства я был слишком беспокойным, вспыльчивым и импульсивным. Теперь-то я научился сдержанности. Правда, до сих пор иногда бывает, что я сначала говорю, а потом думаю.
– Например, «Клио, мне кажется, я умру от желания»?
Он покачал головой.
– Нет-нет. Например: «Я не хочу быть твоим сыном. Мне не нужно ни пенса из твоих денег. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся».
Клио замерла с вилкой у рта.
– Такие слова трудно взять обратно, – пробормотала она.
– Когда речь о моем отце, то просто невозможно.
– Что же у вас с ним случилось?
– Я попросил его купить для меня офицерский патент, но отец и слышать об этом не хотел. Тем не менее он решил, что я должен как-то зарабатывать себе на жизнь. И знаешь, что он выбрал для меня? Церковь! Вероятно, решил, что церковь добьется успеха там, где не преуспел он. – Рейф сжал кулак и в задумчивости посмотрел на него. – Но такая идея не пришлась мне по душе.
Клио невольно рассмеялась.
– Могу себе представить…
– Разумеется, я отказался, он разъярился. И мы поругались. Это была самая крупная наша ссора.
«Мой сын не может быть никчемным бездельником. Мой сын не может бездумно проматывать то, что ему дано». Именно тогда Рейф нанес самый сильный и необдуманный удар в своей жизни. «Я не хочу быть твоим сыном», – заявил он.
– И сразу все стало ясно, – продолжал Рейф. – Как только те слова сорвались с моих губ, я понял по его глазам, что перешел черту и обратной дороги нет. Он велел мне убираться из дома. С тех пор мы стали друг другу чужими. У меня больше не было дома, не было наследства, не было семьи.
– Слишком суровое наказание за юношескую дерзость.
Рейф пожал плечами.
– Может и так. Но я же сам напросился… К тому же я был рад уйти. Ты ведь знаешь, как это бывает… Когда ты слишком долго лишен чего-то, то начинаешь себя убеждать, что тебе этого вовсе не хочется.
Клио отправила в рот очередной кусок торта.
– Итак, ты ушел. А затем, чтобы не умереть от голода, стал биться на ринге?
– Да, именно так. И это – самое лучшее, что только могло со мной случиться. Я научился дисциплине и получил шанс добиться успеха собственными силами. Должен признаться, что это была отличная месть. Старик был ужасный сноб, и мне нравилось выступать под его именем в таком вульгарном виде спорта.
Рейф отпил еще пива. А Клио с аппетитом ела торт.
– И знаешь, он приходил на мои бои, – продолжал Рейф.
– Старый маркиз? – удивилась Клио.
Рейф утвердительно кивнул.
– Но как же так?.. Если честно, я шокирована. Я навещала старого маркиза примерно раз в две недели, и он никогда об этом не упоминал.
Рейф снова пожал плечами.
– После той ссоры мы с ним никогда больше не разговаривали, но отец всегда присутствовал где-то в толпе – ужасно строгий, с вечно поджатыми губами. Он никогда не издавал ни одного звука и не аплодировал. Думаю, он раз за разом убеждался, что был прав в отношении меня.
– Ты радовался, когда видел его среди зрителей?
Рейф покачал головой.
– Нет, я чертовски злился. И его присутствие заставляло меня биться еще яростнее – ведь я не мог проиграть у него на глазах. В глубине души я надеялся, что однажды, когда я одержу какую-нибудь особенно эффектную победу, отец выйдет из толпы, чтобы пожать мне руку. И мне хотелось, чтобы он сказал: «Хорошая работа, Рейф». Этого мне было бы достаточно. Но за четыре года моего чемпионства этого ни разу не произошло.
В день моего поединка с Дьюбоузом я снова увидел его в зале. И мне вдруг подумалось: «Если его не впечатляют мои победы, то, возможно, сердце старика дрогнет, когда я потерплю поражение…»
– Ты хочешь сказать, что проиграл намеренно?
– Нет, этого я утверждать не могу. Не хочу быть несправедливым к Дьюбоузу. В тот день он был великолепен. Но мысль о поражении тогда овладела мной. А любой тренер знает: если думаешь о поражении, то обязательно проиграешь. Так и получилось. Я проиграл, причем вчистую.
– Да, я помню твои синяки и ссадины. – Клио поморщилась. – Но что же тогда сделал твой отец?
Рейф в очередной раз поднес к губам стакан. Сделав большой глоток, ответил:
– Ничего. Он уехал домой, не сказав мне ни слова. Той ночью у него случился сердечный приступ. Остальное ты знаешь. Отец так и не оправился и через неделю умер, – добавил Рейф со вздохом.
– О нет! – воскликнула Клио. – Рейф, ты же не думаешь, что это из-за тебя? Ты же не винишь себя в его смерти?
– Как я могу не чувствовать своей вины? – Он помассировал пальцами виски. – Я ведь не знаю, что отец чувствовал той ночью. Может, он испытывал отвращение. А может, тревогу. Возможно, был доволен. Но какие бы эмоции ни владели им той ночью, они были такими сильными, что сердце старика не выдержало и взорвалось. А я поджег запальный шнур.
– Рейф, послушай меня… – Голубые глаза Клио были полны сочувствия. – Пойми, твоей вины в его болезни не было. У него и до этого случались сердечные приступы. Старый маркиз был болен.
Рейф кивнул, но не почувствовал облегчения. Если Клио говорила правду, то ему следовало бы об этом знать и проявить к отцу больше внимания. Возможно, тогда старый маркиз дожил бы до приезда Пирса.
– Мне сообщили, что он умирает и зовет сына, – проговорил Рейф. – Но я сказал себе, что не поеду. Потому что я – не тот сын, которого он зовет. Но в конце концов… – Рейф на секунду умолк. – Я не смог оставаться в стороне.
Клио подалась вперед и взяла его за руку. Он попытался высвободить руку, но сразу обмяк, а потом легонько сжал ее пальцы в знак благодарности.
– В общем… я приехал в дом маркиза. И долго стоял у его постели. Он уже мало что соображал, был очень слаб. Судя по всему, в голове у него все перепуталось. Я видел многих бойцов в плохом состоянии, но мне ни разу не доводилось видеть человека, переходившего от неукротимой силы к беспомощной слабости так быстро. Вероятно, он не понимал, где находится и что происходит, и только твердил: «Мой сын, позовите моего сына». – Рейф кашлянул. – Я сказал ему, что Пирс в Вене. По-моему, он не понял.
– Быть может, он звал тебя?
– Не знаю. Не исключено, что он все это время любил меня. Возможно, он посещал бои в надежде, что я увижу его в толпе и подойду к нему. – Рейф выпустил ее руку. – Я знаю только одно: после его смерти мое поведение показалось мне очень глупым. Ведь я долгие годы старался вести себя как можно хуже, по кирпичику выстраивая свою дьявольскую репутацию только для того, чтобы досадить отцу. Как много упрямой гордыни… и потерянного времени.
– Время потеряно только в том случае, если не извлекаешь из прошлого уроки, – заметила Клио.
– Ты в это веришь?
– Приходится верить. Иначе мне придется выбросить из жизни последние восемь лет.
Рейф надолго задумался, потом сказал:
– Полагаю, ты права. Я не сумел вернуться и стать хорошим сыном, но у меня есть шанс, хотя и небольшой, стать хорошим братом. Конечно, мы с Пирсом никогда не станем лучшими друзьями. Он никогда больше не увидит отца, и это – моя вина. Я не могу вернуть старика, зато могу…
– Сохранить жизнь его собаке, – перебила Клио. – И заставить его невесту ждать.
Рейф не стал отрицать очевидное и, кивнув, продолжал:
– Ты говоришь, Пирс не испытывает к тебе страсти. Что ж, возможно, ты права. Но Пирс очень похож на отца, так что я не могу исключить существования глубоких чувств с его стороны. Просто ему, в отличие от меня, свойственна сдержанность Гранвиллов. И если он тебя потеряет… это может его сломать.
Клио опустила голову и закрыла лицо ладонями. А Рейф вновь заговорил:
– Я знаю, ты не хочешь больше ждать. Но осталось всего несколько недель. Если ты хочешь расстаться с ним, я не стану мешать. Но пойми, я не могу стать тем человеком, который нанесет ему такой жестокий удар. – На совести Рейфа уже было одно разбитое сердце, и он решил, что этого ему более чем достаточно.
Клио по-прежнему молчала, а он продолжал:
– Поверь, ты никогда не узнаешь, как он к тебе относится на самом деле, если не дашь ему шанс.
– У него было восемь лет, и он имел множество шансов. Я тоже хочу получить шанс – хотя бы один-единственный.
– Это и есть твой шанс. Просто вы с Пирсом должны быть честны и откровенны друг с другом.
– Ты прав, – сказала Клио, немного подумав. – Я понимаю, что ты прав. Мне не следовало просить тебя подписать бумаги. Это было эгоизмом и трусостью с моей стороны. Но я действительно боялась, так боялась… Как я сумею отстоять свои позиции в разговоре с ним? Он ведь дипломат, который не раз убеждал чужие правительства подчиниться… Боюсь, я выйду за него замуж, даже совсем того не желая.
– Не беспокойся, все будет хорошо, – сказал Рейф.
Клио криво усмехнулась, а он добавил:
– Но я действительно так думаю. Ты целую неделю не испытывала никаких трудностей, споря со мной.
– С тобой – совсем другое дело. – Клио вздохнула. – Я никогда ни с кем не говорила так, как с тобой. Ты не соглашаешься со мной, но, по крайней мере, слушаешь меня и берешь на себя труд спорить.
Рейф в смущении пожал плечами.
– Мы с Бруизером все время… тренировали тебя.
– Тренировали?.. – Клио насторожилась. – Как собаку?
Рейф глухо застонал. О боже, только не это!
– Нет, не как собаку. Как бойца. Бруизер предложил подойти к подготовке свадьбы так же, как мы готовимся к чемпионату. Заставить тебя собраться и повысить уверенность в себе… Чтобы ты могла представить себя победительницей.
– Что ж, это кое-что объясняет. К примеру – комплименты, поцелуи и ту нелепую ложь относительно чувств Пирса на моем первом балу. – Клио зажмурилась и прижала руку к глазам. – Как неловко! Вы всего лишь хотели укрепить мою уверенность, а сегодня я…
– Сегодня твоя репутация едва не погибла. – Рейф убрал ее руку от лица. – Я всегда хотел тебя. И это – одна из причин моего стремления держать дистанцию. Ты слишком соблазнительна. Я боялся, что не смогу устоять.
Клио начала крошить вилкой торт. Она не сомневалась в искренности слов Рейфа. Ведь она чувствовала жар его тела, чувствовала его желание!
Читать бесплатно другие книги:
