Королева воздуха и тьмы Клэр Кассандра

10

Меж капищ

При виде Сумеречного базара в груди у Кита что-то затрепетало. Стояла обычная лос-анджелесская ночь: как только село солнце, похолодало; холодный ветер помчался через пустырь, где находился Базар; закачались, зазвенели десятки колокольчиков на углах палаток под белыми тентами.

Сидя на заднем сиденье «Убера», Тай ерзал от предвкушения и волнения, и справлялся с ними как умел: закатал Киту рукав и начертал на голой коже несколько рун. Теперь их было три: Ночное видение, Проворство и еще одна под названием Талант – Тай сказал, она сделает речь носителя более убедительной. Они вышли на Кендалл. Они стояли вдвоем на самой границе Базара, одетые как можно более заурядно – джинсы, худи на молнии, байкерские ботинки.

Но все равно в Тае с первого взгляда узнавался Сумеречный охотник. Он держался как Охотник – шел как Охотник, выглядел, как Охотник, тем более что на детской коже запястий и шеи виднелись руны. А еще синяки – каких ни один обычный мальчишка в жизни не заработает, если только не посещает подпольный бойцовский клуб.

Но и это было бы неважно, даже если бы он их прикрыл. Ангельское наследие у этого племени разве что сквозь поры не сочилось. Кит уже начал думать, не разит ли и от него Охотником.

– Не вижу никаких ворот, – Тай повертел головой.

– Врата, они… метафизические. Не совсем реальные, – постарался объяснить Кит.

Они зашагали к той части Базара, где торговали зельями и амулетами. В киоске, увитом ползучими розами – алыми, розовыми, белыми, – продавались любовные талисманы. В палатке под бело-зеленым навесом предлагали удачу и добрую судьбу, а в жемчужно-сером шатре, за тюлевыми занавесками, сулившими тайну и приватное обслуживание, – и более опасными вещами. Некромантия и магия смерти на Базаре были строго запрещены, но за соблюдением правил никто особенно не следил.

Молодой пука стоял, прислонившись к ближайшему фонарному столбу, и дымил сигаретой. За ним раскинулась паутина мерцающих торговых рядов, словно сеть манящих, уютных переулочков. Голоса звенели, украшения качались и поблескивали, пахло специями и благовониями. Кит едва не лопался от радости и тревоги и время от времени искоса поглядывал на Тая. Они еще не вступили на территорию Базара – интересно, Тай сейчас думает о том, как ненавидит Лондонский базар? Его тогда бросило в дрожь и пот от внезапной панической атаки: слишком светло, слишком шумно, все давит, слишком много всего, перегрузка по всем каналам!

Он бы спросил, все ли с Таем в порядке, да только ему это вряд ли понравится. Тай разглядывал Базар, напрягшись от жадного любопытства.

– О, привратник, – сказал он пуке. – Мы просим права войти на Сумеречный базар.

Тай мгновенно переключился в режим «внимание». Пука был высокий, темный, худой, с золотыми и бронзовыми прядями в длинных волосах. Вдобавок в пурпурных штанах и босой. Фонарный столб торчал между двух прилавков, преграждая путь.

– Кит Грач, – отозвался привратник. – Какая честь быть узнанным тем, кто покинул нас и отвалил к ангелам.

– Он тебя знает, – пробормотал Тай.

– На Сумеречном базаре меня все знают, – попробовал произвести впечатление Кит.

Пука затушил сигарету. Тошнотворно и сладко запахло каким-то травами.

– Пароль, – потребовал он.

– Не скажу, – ответил Кит. – Думаешь, это смешно, вытрясать его из людей?

– Что вытрясать? Какой пароль? – требовательно спросил Тай.

– Жди здесь, Кит Грач, – усмехнулся пука и растворился в тенях.

– Он пошел за Хейлом, – сказал Кит, пытаясь не показать, как нервничает.

– А они там нас видят? – поинтересовался Тай, разглядывая Базар, где группки Нижнемирцев, ведьм и других представителей магического подполья, клубились и двигались в неумолчном шуме среди огней. Прямо как стоять за порогом ярко освещенной комнаты в темноте, подумал Кит. Тай, возможно, сказал бы не так, но чувствовал явно примерно то же.

– Если и видят, они этого все равно не покажут.

– Слушай, Ватсон… – Тай резко повернулся к нему; взгляд скользнул по уху, скуле, но на глазах почему-то не задержался…

– Кит Грач и Тай Блэкторн, – отрывисто произнес голос из сумрака. – Хотя на самом деле вы, конечно, не Кит Грач и Тай Блэкторн: они не так глупы, чтобы соваться сюда.

Перед ними стоял Барнабас Хейл, хозяин Базара.

– Видимо, это был комплимент, – заметил Тай, искренне удивившись.

– Конечно, это не мы, – ответил Кит. – Скорее всего, кто-то списал имена с коробки конфет, которую ты так неуважительно выбросил.

Хейл нахмурился. Выглядел он как обычно – невысокий, покрытый чешуей, в змеиных глазах – вертикальный зрачок. В полосатом костюме, который пришлось сильно перешить на такую сложную фигуру: редко когда заказчик бывает трех футов в высоту и столько же в ширину.

Пука вернулся с ним и снова занял пост у фонарного столба: только черные глаза теперь маслянисто блестели.

– Докажи, что ты Кит Грач, – потребовал Барнабас Хейл. – Скажи пароль.

– Не скажу. Ни сейчас, ни вообще.

– Да что за пароль-то? – возмутился Тай.

– Просто пропустите нас, и дело с концом, – сказал Кит. – Нам неприятности не нужны.

Хейл захохотал. Его смех был похож на лай собаки.

– Это вам-то не нужны? Вам двоим? Вы в курсе, какой переполох устроили в Лондоне? Порча частной собственности, нападение на торговцев, а ты, – он ткнул пальцем в Тая, – убил несколько фэйри. Ненавижу вас. Убирайтесь!

– А теперь послушай меня! – рявкнул Кит. – Помнишь, как тот фэйри спалил пол-Базара, а через год его приняли обратно, потому что у него был небывалый урожай куриных зубов? А вервольфа с ламой, и чем все кончилось? И его тоже не выгнали, потому что у него был канал поставок инь-фэня.

– Так, и о чем же ты, парень, толкуешь? – Хейл вздохнул. – Эх, полцарства за сигару. Надо было бросить…

– Закон Базара прост. Все в порядке, пока ты приносишь прибыль. Так?

– Так, – кивнул Хейл. – Именно поэтому мы так долго терпели Джонни Грача. И тебя, пока Охотники тебя не нашли. Но теперь-то нашли, и ты вот-вот узнаешь, кто ты на самом деле такой, и…

– И что это все значит? – подозрительно спросил Тай.

Поднявшийся ветер взметнул его волосы, как черные флаги.

– Все имеет свою цену, – объяснил Хейл. Его голос звучал раздраженно, как у того, кто и так сказал слишком много, и хочет сигару, а ее у него нет. – Тем более что твои деньги, Грач, здесь не в ходу. Я мог бы пойти навстречу в обмен на твоего тощего друга. Но этого все равно недостаточно.

Он ткнул пальцем в Тая.

– Чисто теоретически – о какой сумме речь? – заинтересовался тот.

– Гораздо меньше, чем я мог бы выручить, например, за Эмму Карстерс, – мрачно ответил Хейл. – А вот за ее голову отдельно от тела – гораздо больше.

Тай переменился в лице. Вспомнил, наконец, что Базар – опасное место. Вся их затея чертовски опасна.

Кит почувствовал, что они теряют контроль над ситуацией.

– Никаких голов. Слушайте, мистер Хейл, мой отец никому не доверял. Вы это знаете. Самое ценное, что у него было, он спрятал по всему Лос-Анджелесу – там, где, как он думал, никто не найдет.

– Я тебя внимательно слушаю, – сказал Хейл.

Рискованно, но что поделаешь…

– Один предмет как раз здесь, на Сумеречном базаре. Украшенный рубинами экземпляр «Красных свитков магии».

Пука присвистнул, негромко и длинно.

– Я отдам его вам. Более того, отдам даром. Но вы должны снова пустить нас на Сумеречный базар. Свободная торговля, и все такое.

Хейл сокрушенно покачал головой.

– А вот теперь мне позарез нужна сигара, – сказал он. – Такое дело нужно отпраздновать. Я его уже нашел, глупый ты ублюдок. Когда мантиды замочили твоего отца, мы перевернули весь его киоск.

Он отвернулся, потом посмотрел на них через плечо. Лунный свет будто отскакивал от его белой чешуйчатой шкуры.

– Вы, детки, заплыли не в те воды. Убирайтесь-ка из Нижнего Мира, пока вас никто не пришиб. Например, я.

Раздвоенный язык мелькнул между его губ, облизал их. Кит отшатнулся, а Хейл растворился в гуще Базара, и толпа поглотила его.

Кит не решался посмотреть на Тая. Ему словно дали под дых, вышибли весь воздух. Шок и стыд дрались за право первым скрутить ему желудок.

– Я… – начал он.

– А ведь хватило бы и просто пароля, – философски заметил пука.

Потеряв терпение, Кит показал ему средний палец.

– Вот тебе пароль.

Тай, сдерживая смешок, потянул его за рукав.

– Пошли, – сказал он. – Давай-ка выбираться отсюда.

– С гордостью объявляю, что проект Регистра жителей Нижнего Мира готов воплотиться в реальность, – сказал Гораций Диарборн.

В рядах нефилимов, сидевших в Зале Соглашений, прокатился ропот. Диана сказала бы, что это было похоже на рык дикого зверя, отгоняющего другого голодного зверя от своей добычи.

Гораций стоял, заложив руки за спину, с бледной улыбкой на губах. Слева от него возвышалась Зара в доспехах центуриона; ее волосы были заплетены в косу и короной уложены вокруг головы. Справа – Мануэль с подчеркнуто нейтральным выражением лица, которое портили только глаза, полные злорадства. Все вместе это выглядело гнусной пародией на семейный портрет.

– Институтам будет предоставлено ограниченное время, чтобы зарегистрировать местных Нижнемирских, – продолжал Гораций. – Число зарегистрированных должно соответствовать квоте, установленной согласно нашим данным о численности локальных популяций. Провести регистрацию следует в первые несколько недель после того, как закон будет принят.

При каждом слове Диану окатывало волной ледяного ужаса. Она невольно смотрела на Джиа, которая сидела в высоком деревянном кресле на краю помоста. Лицо Консула превратилось в напряженную маску. Возможно, то, что затеял Гораций, гораздо хуже, чем она предполагала.

– А если Нижнемирские откажутся? – спросил кто-то.

– Тогда они лишатся защиты, положенной им по Соглашениям, – ответила вместо отца Зара, и Диану снова окатило холодом.

Снятие защиты означало очень простую вещь: любой Сумеречный охотник мог убить жителя Нижнего Мира средь бела дня и посреди улицы, без причин и поводов, и не понести за это никакого наказания.

– Мы отдаем себе отчет в том, какой объем работы ожидает Институты, но уверены, что все охотно будут сотрудничать ради блага нашей расы.

– Каждое зарегистрированное лицо нижнемирского происхождения получит персональный номер, – заверил собравшихся Гораций. – Если Сумеречный охотник остановит его – по любой причине и в любом месте, – житель Нижнего Мира обязан будет сообщить свой номер.

Голоса в зале стали более тревожными.

– Считайте это документом, удостоверяющим личность, – сказал Мануэль. – Безопасность и строгий контроль – вот наши приоритеты.

– Хочу услышать мнение Консула! – крикнула с места Кармен Розалес Дельгадо, глава Института Мехико и по совместительству мать Кристины (больше похожая на собственную дочь).

Гораций поморщился. Технически, как инициатор нового закона, он имел право, чтобы его не перебивали, пока не вышел лимит времени, отведенного на его выступление. Диане казалось, что он говорит уже несколько лет.

Он неловко махнул рукой в сторону Джиа. Она стиснула подлокотники кресла.

– Вот мое мнение: этот закон – скверная идея, – твердо сказала она. – Жители Нижнего Мира будут сопротивляться тому, что кажется вопиющим превышением нефилимами своих полномочий. В результате воцарится атмосфера взаимного недоверия.

– Правильно. Ведь мы им не доверяем, – бросил Мануэль.

В задних рядах послышался смех. Диана окончательно потеряла терпение.

– У меня вопрос к Инквизитору, – сказала она, вставая.

– Все вопросы и замечания – позже, Диана, – Инквизитор посмотрел на нее тяжелым взглядом.

Ей очень не понравилось, как он произнес ее имя. Казалось, что он считает его отвратительным. Наверняка Зара уже успела наговорить отцу гадостей про нее: когда-то Диана унизила ее перед центурионами, а патологические нарциссы вроде Зары оскорблений не прощают.

– Пусть говорит, – возразила Джиа. – Любой на Совете имеет право высказаться.

– Возможно, вам это нововведение кажется незначительным, – начала Диана, остро чувствуя устремленные на нее взгляды, – но Нижнемирским оно таким не покажется. Будет резонанс, будут последствия, и, поверьте, не положительные. Даже если регистр вводится как временная мера, всегда найдутся основания его продлить. Отменить такой закон всегда гораздо труднее, чем ввести. Вполне возможно, жители Нижнего Мира в ответ потребуют, чтобы Охотников тоже регистрировали, – для сохранения паритета. Вы готовы к тому, что нефилимы должны будут всегда носить с собой документы?

Это произвело эффект. Совет возмущенно загудел.

– Нет! Никогда! – отрезал Диарборн.

– В таком случае ваша инициатива эффективно превращает Нижнемирских в низший класс, – сказала Диана. – У нас будут права, которых не будет у них. Не хотите об этом подумать?

– Почему тебя это так беспокоит, Диана Рейберн? – поинтересовался Мануэль мягким, чарующими голосом. Глаза его поблескивали, как стеклянные шарики. – Может быть, кто-то из Нижнего Мира дорог твоему сердцу… и окажется под ударом?

– У многих Охотников есть Нижнемирские, которые им дороги, – спокойно ответила Диана. – Невозможно полностью отделить нас от группы человеческих существ, с которыми у нас больше общего, чем с простецами.

Она сама знала, что на это можно ответить: простецов мы не боимся. Зато боимся Нижнемирских, а то, чего мы боимся, мы жаждем контролировать. Но вряд ли Гораций отдавал себе отчет в таких психологических тонкостях. Она села, сопровождаемая огненным взглядом Инквизитора Диарборна, в котором читалось открытое омерзение.

– Это слишком сложный вопрос, – сказала Джиа, поднимаясь на ноги. – Я думаю, голосование стоит отложить на неделю, пока Совет не ознакомится со всеми возможными последствиями решения.

Инквизитор все с тем же выражением лица перевел взгляд на нее, но ничего не сказал. Совет облегченно загудел. Даже Горацию Диарборну хватило ума не ломить против общественного мнения прямо сейчас. Собрание окончилось. Он остался на помосте, последователи окружили его плотной толпой.

Изнемогая от усталости, Диана зашагала к одному из ближайших выходов. Ее словно вызвали свидетелем на публичную казнь, только чтобы отложить экзекуцию на неделю. Облегчение – да, но и страх. Страх перед тем, что уготовило им будущее.

– Диана! – голос был высокий, с акцентом.

Диана обернулась и увидела женщину из Барселонского Института – Трини Кастель. Ее птичья ручка легла на локоть Диане.

– Меня очень вдохновили ваши слова, мисс Рейберн, – сказала она. – Вы совершенно правы в том, что чьи бы то ни было права нельзя вот так запросто сбрасывать со счетов.

– Спасибо, – Диана, признаться, очень удивилась.

Трини Кастель улыбнулась ей и поспешила прочь.

На открывшемся за ней помосте стояла Зара, пристально глядя на Диану. В лившемся через окно бледном свете голая ненависть у нее на лице читалась ясно как день. И нет, ни за какие прошлые обиды так не ненавидят.

Диана, содрогнулась и поскорее покинула Зал.

Подозрительное стечение леев оказалось в небольшом пустынном парке возле шоссе, ведущего к Долине антилоп, знаменитой своими песчаниковыми скалами. Хелен и Алина слегка удивились, что Кристина и Марк собираются его патрулировать, но остановить их не пытались, словно и сами считали, что патрулирование теперь – нормальная часть Охотничьей жизни, и чем быстрее все вернутся к обычным делам, тем лучше для всех.

Поездка из Малибу (они взяли грузовик Дианы, брошенный на парковке Института) напомнила Кристине долгие прогулки на машине с Эммой: окна опущены, музыка орет, пляж переходит в шоссе, переходящее в пустыню; солнце садится в огненном мареве. Марк закинул свои голенастые ноги на торпеду и время от времени посматривал на Кристину. Они ехали молча. Она чувствовала его взгляд, почти как прикосновение к коже.

Парк «Васкес-рокс» закрывался на закате. Кристина свернула на пустую парковку и заглушила мотор. Они оба собрали оружие с пола грузовика, защелкнули ручные протекторы и застегнули боевые пояса. Кристина прикрепила к нему вдобавок полуторный меч и любимый балисонг. Марк нашел черный рунный кнут и для пробы хлопнул им несколько раз. Любуясь, как тот вьется на фоне вечернего неба, он выглядел очень довольным.

Перед выходом они нанесли руны на кожу. На горле Марка отсвечивало черным Ночное видение. Они прошли под прожекторами рейнджерского поста и вступили на тропку, вившуюся среди скал, которые гнулись и складывались, что твой конверт.

Кристина дышала всей грудью. Больше всего в Калифорнии ей нравился вот этот запах пустыни: чистый воздух, немного можжевельника, толокнянки и шалфея. Небо тайной сокровищницей распахнулось над головой, усеянное миллионами звезд.

Они миновали деревянную табличку, указывающую на тропу. Над головой, почти заслоняя луну, выросла гигантская скала.

– Вон слияние леев, – сказал Марк, показывая вперед.

Кристина не спросила, откуда он знает – фэйри такое просто чувствуют. Они двинулись к скалам, торчавшим из песка, словно руины потерпевшего крушение космического корабля. Песок громко хрустел под сапогами – руна Слуха усиливала звук, направляя его прямо в уши.

Позади вдруг раздалось жужжание насекомых. Кристина обернулась. Марк озадаченно уставился на сенсор.

– Жужжит, – заметил он. – Но не так, как раньше.

Кристина медленно обвела взглядом пустыню, раскинувшуюся вокруг ковром в черных, коричневых и тускло-золотых тонах. Небо было словно из темного бархата.

– Я ничего не вижу, – призналась она.

– Подождем здесь, – предложил Марк. – Вдруг оно опять это сделает.

Кристину перспектива околачиваться под романтической луной в компании Марка не слишком прельщала.

– А я думаю, нам надо идти дальше.

– Кристина, – рассудительно заметил он, – мне кажется, ты на меня сердишься.

– От тебя ничего не скроешь, Марк Блэкторн, – она закатила глаза.

– Прошлой ночью… – Марк опустил сенсор. – Дело не в том, что я не хотел… Я как раз хотел…

Кристина покраснела и пришла в бешенство.

– Марк, дело не в этом. Можешь хотеть или не хотеть, сколько тебе угодно. Дело в том, что ты соврал.

– Людям свойственно врать, – его двуцветные глаза неожиданно сверкнули. – Смертные лгут друг другу каждый день, особенно, если речь о любви. Моя ложь что, была недостаточно хороша? Мне нужно больше упражняться?

– Нет! – рявкнула она. – Мне всегда нравилось, что ты не врешь, Марк. Именно поэтому я… Черт, неужели ты не понимаешь? Я не ожидала, что ты станешь врать мне.

– Ты видела, как я лгал Кьерану, – возразил он.

– Да, но это было ради спасения жизни, – отрезала она. – Возможно, твое нежелание заниматься со мной сексом тоже связано со спасением жизни… Хотя, нет, прости, это маловероятно.

– Да хотел я! – взорвался Марк. – Пойми, наконец: я действительно хотел быть с тобой так, и по-другому тоже, и это не ложь!

Кристина села на камень. Ее сердце неприятно колотилось… Она только что произнесла слово «секс» и очень смутилась.

– Тогда я просто не понимаю, зачем ты это сделал, – пробормотала она. – Ты хотел кого-то пощадить? Кьерана?

– Я хотел пощадить тебя, – сказал он. Его голос был темен и тверд, как лед в конце зимы.

– И от чего же ты хотел меня защитить, позволь спросить?

– Ты сама знаешь, кто ты! – воскликнул он.

Она удивленно уставилась на него, не понимая, о чем речь. Вроде бы ее все здесь знают – и он, и все остальные.

– Кьеран звал тебя принцессой нефилимов, и не зря.

Луна уже полностью показалась, и ее серебряно-белый свет превратил его шевелюру в нимб и озарил глаза – огромные, сине-золотые и полные страдания.

– Ты – один из лучших представителей нашего народа, какого я знаю. Блистательный, праведный, добродетельный. В тебе соединилось все добро, о каком я только могу помыслить, все, чем я сам хотел бы стать, и чем никогда не стану. Я не хочу, чтобы ты сделала хоть что-то, о чем потом будешь жалеть. Не хочу, чтобы ты вдруг поняла, как глубоко пала по сравнению с собственными стандартами… когда пала в мои объятия.

– Марк!

Она вскочила, подошла к нему. Что-то со стуком упало на землю. Ее руки взлетели, обвили его и крепко сжали. Мгновение он стоял как громом пораженный, потом его тело расслабилось, руки обхватили ее, губы коснулись щеки, волос, выбившихся из косы.

– Кристина… – прошептал он.

Она отстранилась, чтобы взять в ладони его лицо, очертить пальцами линию скул. Кожа у него, как у всех фэйри, была невероятно гладкая, никогда не знавшая бритвы.

– Марк Блэкторн, – сказала она, и от выражения его глаз она задрожала. – Жаль, что ты не видишь себя таким, как вижу я. В тебе – столько всего, что мне и в голову не приходило пожелать, но теперь я желаю. Я желаю всего – с тобой.

Он прижал ее к себе, будто охапку цветов. Губы скользнули по ее щекам, по подбородку, потом встретились с ее губами, жарко пылая на холодном ветру, и Кристина ахнула от пронзившего ее, подобно стреле, желания.

У его губ был вкус меда и эльфийского вина. Они пошатнулись, привалились к скале. Его руки уже расстегивали ее куртку, пробирались внутрь, под рубашку – жадно, словно им не терпелось коснуться тела. Он бормотал что-то вроде «прекрасна» и «совершенна», а она улыбалась и скользила языком по его нижней губе, и он тяжело дышал, словно она всадила в него нож, а потом беспомощно стонал и лишь крепче прижимал ее к себе.

Раздался громкий сигнал сенсора.

Они отшатнулись друг от друга, хватая воздух ртом. Кристина дрожащими руками застегивала куртку, Марк нашаривал сенсор. Он снова где-то зажужжал, и они озирались, ища его.

– Проклятье! – прошипела она сквозь зубы.

Зуммер еще раз настойчиво взвыл, а потом что-то ударило ее в бок. Это был Марк. Он сшиб ее на землю, и оба покатились в сторону, а над ними взмыло что-то огромное, темное. Черные крылья раскинулись рваными тенями. Кристина поднялась на локте, сорвала с пояса покрытый рунами кинжал и метнула его.

Наверху раздался крик. Колдовской свет озарил небеса: это Марк уже стоял на коленях, сжимая в руке рунический камень. А над ними хлопал крыльями белолицый демон, будто одетый в плащ, изорванный в лохмотья, и рукоять кинжала торчала у него из груди. Его очертания уже начали размываться; он завопил снова, пытаясь зацепить кинжал когтями, а потом сложился, как лист бумаги, и пропал.

– Это гарпия, – Марк вскочил на ноги и помог Кристине встать. – Наверняка пряталась в скалах, поэтому сенсор ее и не засек.

– Надо убираться отсюда, – Кристина быстро огляделась. – Судя по сенсору, здесь должны быть и другие.

Они побежали по тропинке назад, оглядываясь, не преследует ли их кто-нибудь.

– Хочу внести ясность! Появление гарпии – не моих рук дело, – заметил на бегу Марк, – и я был бы счастлив продолжить наше близкое общение.

– Приятно слышать, – вздохнула Кристина и свернула в кусты, срезая путь.

Вдалеке уже поблескивал металлом их грузовичок. Но Марк почему-то остановился.

– Кристина, смотри…

Она огляделась, но ничего особенного не увидела.

– Да вниз же!

Она опустила глаза.

И ведь подумала тогда, что ботинки слишком громко хрустят по песку. Это был не песок. На двадцать футов вокруг простирался настоящий лунный пейзаж. И шалфей, и суккуленты высохли, побелели, как пепел, стали похожи на старые кости. Сам песок словно выжгло степным пожаром, а между камней валялись скелетики зайцев и змей.

– Это гниль, – слабым голосом сказал Марк. – Та же, что мы видели в землях фэйри.

– Но здесь-то она откуда? – не верила своим глазам Кристина. – Какая связь между силовыми линиями и гнилью? Это разве не магия фэйри?

Марк покачал головой.

– Понятия не…

Ночь взорвалась визгом и воплями. Кристина резко обернулась, подняв облако пыли: со всех сторон поднимались крылатые тени. Теперь демонов было лучше видно. Птиц они напоминали только тем, что у них были крылья. То, что казалось перьями, на самом деле было черными развевающимися лохмотьями, болтавшимися на белых костлявых телах. Пасти были полны кривых, неровных зубов – казалось, что твари жутко улыбаются. Глаза выпирали из глазниц желтыми шарами с черными точками зрачков.

– Но сенсор… – прошептала она. – Почему он не сработал? Почему…

– Бежим! – крикнул Марк, и они бросились бежать, а гарпии, визжа и хохоча, взмыли в ночное небо.

Громадный камень упал на землю рядом с Кристиной; другой просвистел в дюйме от головы Марка.

Кристина с удовольствием повернулась бы и ударила балисонгом ближайшего монстра, но на бегу это было трудно. Марк отчаянно ругался, уворачиваясь от камней размером с бейсбольный мяч. Один такой попал Кристине в руку – когда она уже выбежала на парковку и схватилась за ручку двери. Марк запрыгнул в кабину с другой стороны. Несколько секунд они сидели внутри и хватали ртом воздух, а камни градом сыпались на грузовик.