Воображаемый друг Чбоски Стивен

Глава 70

Бииииииииип.

Кейт Риз перевела взгляд со своего сына на те приборы, которые поддерживали в нем жизнь. Они вдруг замигали красными огоньками.

Биииииииип.

Не успела она и слова сказать, как в палату ворвались медсестры и дежурный врач-реаниматолог.

– Что происходит?! – спросила Кейт.

– Давление падает, – не обращая на нее внимания, обратился врач к медсестре. – Приготовь десять кубиков…

Вслед за этим хлынул быстрый поток медицинского жаргона, уследить за которым было трудно. Мать Кристофера уловила самую малость, но зато прекрасно поняла «вежливую» просьбу доктора.

– Освободите помещение!

– НЕТ! – вскрикнула она.

В палату вошли санитары.

– Это лишнее, – сказала сестра Тэмми. – Она уже собиралась выходить. Я вас очень прошу, миссис Риз.

Мать Кристофера, вняв уговорам сестры Тэмми, вышла с ней в коридор, а иначе, сколько она ни брыкайся и ни вопи, ее бы выволокли из палаты санитары. Даже ценой сломанных ребер. Она стояла под дверью палаты сына и усилием воли пыталась пройти сквозь стену.

– С ним все будет в порядке, миссис Риз, – мягко заверила сестра Тэмми. – У него резко упало давление, вот и все. Они сейчас стабилизируют его состояние.

Через три минуты, растянувшиеся на часы, из палаты вышел врач и повторил то же самое. За вычетом сострадания.

– Миссис Риз, коль скоро ваш сын находится в больнице, мы, в соответствии с требованиями закона, должны проводить реанимационные мероприятия, но при всем уважении вынужден сообщить, что…

Поддерживать его жизненные функции бессмысленно.

– …что у вашего сына отсутствуют признаки активности мозга. Он уже не проснется, – заключил врач.

– Теперь можно мне к сыну? – будто не расслышав, спросила Кейт.

Его глаза сузились до злых щелок.

– Нет, миссис Риз, нельзя. Медперсонал должен сменить постельное белье. Вы можете погулять и вернуться через полчаса, – ответил он.

– Полчаса, чтобы перестелить койку?! Вы издеваетесь?

– …или минут через сорок пять. Как хотите, – встрял санитар, почесывая руку выше локтя.

Ищет повод вызвать охрану. Он хочет, чтобы ты проиграла, Кейт.

Мать Кристофера видела перед собой угодливую физиономию этого злобного человечишки. Ее так и тянуло отвесить ему тумака, но если дать волю рукам, недолго угодить в участок. Если дать волю рукам, можно поплатиться жизнью сына. Поэтому она проглотила вертевшееся на языке «гаденыш» и через силу кивнула.

– Благодарю вас, доктор.

Я вытащу тебя отсюда, Кристофер. Обещаю.

Она установила таймер наручных часов на тридцать минут. Ей не хотелось отлучаться даже на секунду, но раз уж появилось время, она не собиралась тратить его впустую. Не обращая внимания на боль в боку, она быстро прошла через все отделение интенсивной терапии. В конце коридора пришлось подождать, когда зажужжит зуммер и автоматически откроется дверь. Медсестра шепталась с санитаром. Не спуская с нее глаз. И чесалась. У тех двоих от мыслей забегали глаза. Эта мегера не дает отключить жизнеобеспечивающее оборудование. А у нас очередь на это койко-место. В одной из палат Кейт видела мистера Хендерсона, мужа библиотекарши. Тот сидел на кровати, сжимая руками горло.

Дверь зажужжала.

Кейт вышла в приемную отделения интенсивной терапии. Везде, куда ни кинь, она видела отчаявшиеся лица. Кто-то кричал, что в буфете заканчивается съестное. Кто-то спорил насчет телеканалов. Люди переключались с новостей Си-эн-эн, освещавших события на Ближнем Востоке, на мультфильм про Плохого Кота и обратно.

– Мой сын, черт побери, желает смотреть этот мультик! – орал какой-то мужчина.

Другой на глазах Кейт злобно пинал автомат для продажи напитков.

– Сволочуга! Последний доллар сожрал! – выкрикивал он.

Троекратно ударив ногой автомат, ограбленный сломал пластмассовый щиток с эмблемой кока-колы. А потом опустился на стул и заплакал, как ребенок.

– У меня жена тут лежит. Долларов больше нет, – выдавил он.

Кейт машинально потянулась за деньгами, чтобы помочь этому бедолаге, но вспомнила, что на ней только больничная рубаха. Распахнутая пониже спины. Одной рукой она кое-как прикрылась, а другой нажала на кнопку лифта. Из противоположного конца коридора на нее глазели рабочие со стройки. Они ощупывали взглядами ее голые ноги, как будто выбирали продукты в гастрономе.

– Эй, милашка. Тебя как зовут? – спросил один.

Она хотела достать мобильный. Но не тут-то было. В рубахе карманы не предусматривались.

– Постой. Ты куда, красавица? – Тот же парень бросился к лифту.

Дверь наконец-то открылась. Кейт неистово забарабанила по нужной кнопке. 1. 1. 1. 1. 1. 1. 1. 1.

– Ишь, сучка строптивая! – прокричал он, оказавшись перед закрытыми дверцами кабины.

Отдышавшись, Кейт сосредоточилась. Должен же быть какой-то способ вытащить Кристофера из этой больницы. Часы показывали, что до возвращения к Кристоферу еще двадцать восемь минут. Дверь лифта открылась. Кейт побрела в свою палату, находившуюся в восточном крыле. Коридоры оказались битком забиты народом. Ни одной свободной скамьи. Ни одного свободного стула. Ни одного незанятого квадрата на полу. Люди чесали руки. У всех был нездоровый вид. Озлобленный. Зверский. Отчаянный.

– Что ты мне тут грузишь – подушек не хватает?! – возмущался чей-то голос.

Кейт вошла в свою палату. Без промедления сменила больничную рубаху на уличную одежду, порванную, запекшуюся от крови сына. В кармане пальто она нашарила мобильный. Кое-какой уровень заряда еще оставался, но приема не было. Кейт вернулась в коридор. Она шла, не глядя перед собой, и ждала, когда же появится сигнал. Миновала палату миссис Кайзер. Та без сознания лежала на койке, а внук Брэйди, сидя в кресле, читал ей книгу.

– «Чтобы лучше слышать, дитя мое», – с выражением декламировал он.

На экране телефона так и не появились штрихи.

Проходя мимо освободившейся палаты, которую готовили к приему следующего пациента, она увидела, что санитары скрутили пожилого человека, а тот что есть сил цепляется за спинку кровати.

– У меня еще страховка не истекла! Я в своем праве!

Соединения так и не было.

Кейт вошла в дверь отделения скорой помощи.

– Мы здесь без малого двое суток торчим, сукин ты сын!

– И я точно так же, отвали, козел! Сиди и жди своей очереди!

Она вышла на парковку.

Наконец-то появилось соединение, хоть и слабое.

Кейт набрала шерифа. Один гудок. Второй. Может, шериф попросит кого-нибудь об одолжении. Чтобы Кристофера на скорой увезли из больницы. Как можно дальше от Милл-Гроув. Подальше от шептуньи. Кейт проверила часы. Двадцать четыре минуты.

Гудки продолжались. Третий. Четвертый. Пятый.

Они найдут способ отсюда выбраться. Убежать в какое-нибудь безопасное место. Дом надо будет продать. Чек пусть пришлют позже. Вся сумма вплоть до последнего десятицентовика пойдет на лечение Кристофера.

Мой сын сегодня не умрет.

Опять гудки. Шесть. Семь. Восемь.

Со щелчком включилась голосовая почта.

– Бобби, – начала Кейт. – Не знаю, смогу ли все рассказать по голосовой почте, но ты уж поверь мне на слово.

Она услышала сирену «неотложки». Зажала уши и прокричала в телефон:

– Мне нужно вытащить отсюда Кристофера. Ты можешь вызвать какой-нибудь транспорт? Неотложку. Вертолет санавиации. За мой счет. За любые деньги.

На парковку с воем въехала машина скорой помощи. Из нее выскочила бригада.

– Но я прошу тебя: уезжай вместе с нами. Чтобы с тобой ничего не случилось. Здесь творится что-то жуткое. И сейчас для моего сына ты…

Она хотела сказать «единственная надежда», но увидела, что бригада скорой выдвинула из автомобиля каталку с шерифом. Тот лежал с закрытыми глазами. Рубашка на груди разрезана, грудь перевязана окровавленными бинтами, на лице кислородная маска.

Мать Кристофера онемела.

У нее на глазах каталку встретил дежурный врач приемного покоя. Сквозь крики удалось разобрать, что в полицейском управлении была перестрелка. Из тюрьмы сбежала школьная библиотекарша, миссис Хендерсон, которая и стреляла в шерифа. Шериф, по всему, должен был погибнуть, но в нем каким-то чудом еще теплилась жизнь.

Мать Кристофера помчалась вслед за передвижными носилками, но в приемном покое наткнулась на санитаров. В отделение скорой помощи ее не пустили. Прошло не менее минуты, прежде чем до нее дошло, что запись голосового сообщения, адресованного шерифу, продолжается. Разорвав соединение, она села на пол. Ребра свело, как зубы от холодного.

Она растерялась. И по наитию стала обзванивать знакомых. Всех, кто, по ее мнению, был способен оказать хоть какую-то помощь. Мать и отца Тормоза Эда. Обеих матерей Майка и Мэтта. Безрезультатно. Голосовая почта не работала. СМС значились как недоставленные. Электронные сообщения не проходили.

Полное одиночество.

Мать Кристофера взглянула на телефон, который по-прежнему сжимала в руке. Циферблат электронных часов быстро отбил у нее охоту жалеть себя. До встречи с сыном оставалось пятнадцать минут. Лихорадочно стреляя глазами по сторонам, она пыталась решить, что делать дальше. Может, все же попробовать дозвониться до кого-нибудь еще? О ком она не подумала? Окинув взглядом приемный покой, она увидела, как двое мужчин дерутся из-за стула. С экрана телевизора блондинка-ведущая рассказывала, что по состоянию на сегодня, двадцать третье декабря, количество дорожных аварий уже втрое превысило декабрьский рекорд.

– А теперь переходим к более позитивной теме. До Рождества остается всего двое суток. Какой же подарок оказался самым желанным для малышей? Игрушка «Плохой Кот», – с улыбкой сообщила она.

– Все верно, Бриттани. А какой подарок оказался самым востребованным среди взрослых? Оружие.

Кто-то переключил канал на Си-эн-эн.

– Смотрите выпуск международных новостей: эскалация массовых волнений на Ближнем Востоке…

– Тошнит уже от этого дерьма, – выкрикнул чей-то голос. – Плевать я хотел на Ближний Восток.

– Моя семья оттуда родом, придурок!

– Вот и вали домой, разберись там.

– Беженцы доведены до отчаяния, Андерсон. Существует мнение, что в сложившейся ситуации новое кровопролитие неизбежно.

Мать Кристофера закрыла глаза. Она молилась, но не отдавала себе в этом отчета, пока не закончила.

– Помоги нам, Господи.

Внезапно на нее нахлынуло нечто странное. То ли ощущение, то ли запах. Так пахнет от бейсбольных перчаток.

Эмброуз.

Имя всплыло само по себе.

Эмброуз Олсон.

На войне советуйся с бойцами. Кто так говорил? Джерри, кто ж еще. Когда, напившись, смотрел зернистые кадры кинохроники, на которых союзные войска спасали мир от гибели.

Эмброуз способен нам помочь.

Мать Кристофера набрала «Тенистые сосны». Пока она ждала соединения, фельдшеры доставили в больницу всех помощников шерифа, причем с тяжелыми ранениями. Ее резанула леденящая душу мысль.

Полицейских в городе не осталось. Закон больше не действует.

– «Тенистые сосны», – прозвучало в трубке.

– Шейла… это Кейт. Мне нужно поговорить с мистером Олсоном.

– А его нету.

– То есть как?

– Он в больнице.

– Что?

– Прости. Я побежала. Тут проживающие с ума сходят из-за этого треклятого гриппа.

Клик.

Матери Кристофера потребовалось не менее пяти минут, чтобы в приемном покое добиться сведений о том, что Эмброуза Олсона доставили в больницу по скорой из-за внезапной слепоты. Ему как любимчику медперсонала отвели койку на тридцать девять часов раньше допустимого срока ожидания. И в данный момент он находился в реанимации, через три палаты от ее сына. Кейт Риз понимала: возможно, это простое совпадение. Или же тут не обошлось без вмешательства славного человека. Так или иначе, вопросов она больше не задавала. Ей требовались друзья – любые.

Пусть даже воображаемые.

Эмброуза она нашла в палате. Его глаза скрывались под бинтами. Руки сжимали потрепанный дневник брата. Прежде чем войти, Кейт постучалась.

– Мистер Олсон? – позвала она.

– Миссис Риз? Слава богу. Я вас обыскался.

– Меня? – удивилась она и в то же время совсем не удивилась. – Зачем я вам понадобилась?

– Чтобы дочитать дневник моего брата, – прошептал он.

– А почему вы шепчете? – спросила она.

– Пообещайте, что не будете смеяться, – потребовал он.

– Ничего смешного пока не вижу, – сказала она. – Испытайте меня.

Когда Эмброуз рассказал о злоключениях Дэвида – про дома на дереве, про угленогих шептуний, – Кейт тут же поняла, что все это начинается заново. Но на сей раз – с ее сыном. Присев на стул, она взяла дневник.

Пока Кейт читала Эмброузу вслух, как мать – ребенку, он ее не видел. Но после рассказов о том, как Кристофер пострадал в автомобильной аварии, а шериф получил тяжелое ранение, эта прекрасная тоненькая женщина рисовалась ему последней свечой, мерцающей там, где глаз бури.

Спаси и сохрани ее, Господи.

Откуда ни возьмись прилетела молитва. Это его удивило. Но убедившись, что это его собственный голос, он продолжил с удвоенной истовостью. Потому что в глубине души верил: если что-нибудь случится с Кейт Риз, настанет конец света.

Глава 71

До чего же паршивый выдался год.

Так думал Джерри, силясь заснуть. Он посмотрел в окно. Близился рассвет. Двадцать третьего декабря. Он не сразу сообразил, когда просыпался в такую рань. Да вслед за тем, как в последний раз видел сон. Нынче эти проклятые сны его просто достали. Каждый раз приключения разыгрывались у него дома или по соседству, а то и на кладбище военных самолетов, где он собирал какие-то кости, и ему встречалась Кейт Риз. Все время немного другая, но такая же красотка. С ключом на шее. И с ядовитой улыбочкой. Она позволяла ему делать с ней все, что заблагорассудится. Порочное. Злобное. Грязное. Мерзкое. Без разницы. Она это дело любила. Да и его самого любила. Каждый вечер, укладываясь спать, Джерри предвкушал свидание с Кейт Риз своей мечты. А утром он просыпался. Ворочался в постели – и видел пустое место там, где прежде лежала с ним настоящая Кейт Риз. А в ушах зудел этот сволочной голос.

Ты по ней сохнешь, Джерри.

Каждое утро мозги чувствовали себя так же, как его машина, припаркованная прямо на газоне после пьянки. Газон недолго спутать с подъездной дорожкой, а эти сны недолго спутать с жизнью. Но к жизни они не имели никакого касательства. Кейт Риз сбежала и никогда не вернется. Много раз он пытался вычеркнуть ее из памяти, но потом слышал какую-то песню, будь она неладна, или встречал деваху в обрезанных шортах и тут же вспоминал, что ему в кои-то веки удалось запудрить мозги хорошей по всем статьям бабе.

Да вот только сдернула она от тебя, Джерри, под покровом ночи.

Джерри перевернулся с боку на бок. Сегодня у него выходной, так что можно смотаться на Восьмую милю. Бары в такое время еще закрыты, однако есть у него на примете одно заведение, которое работает до последнего посетителя, хотя в определенное время перестает торговать спиртным; туда его пускают с черного хода. Иногда успеваешь даже бухнуть, а то и урвать какую-нибудь низко висящую ягодку. Понятное дело, сейчас утро, но ему-то плевать. Больше он не допустит, чтобы какая-нибудь мочалка учила его жизни. В пятницу зарплата. Чего думать-то?

Натянув джинсы, он сел в свой «шеви»[65]. И минут через двадцать уже примчался на Восьмую милю. Припарковался и зашел в тот скандально известный шалман. Из музыкального автомата звучал хит всех времен – «Отель «Калифорния» группы «Иглз». В зале облаком висел табачный дым. Присев за столик, он заказал себе джин с тоником. А затем покосился в сторону барной стойки – и не поверил своей удаче.

Салли.

Вместе с ним в школу бегала. Росла себе примерной католичкой, но в один прекрасный день ее как подменили. После первого парня, вставившего ей ключ в зажигание, она напрочь забыла, где у нее педаль тормоза – среди католичек такое сплошь и рядом. Через год ее застукали сразу с двумя футболистами на заднем сиденье папашиного «Форда». С той поры к ней прилипла кликуха «Салли-Мустанг». На самом-то деле у папаши был «Фокус», но «Салли-Форд Фокус» как-то не звучит. Ну неважно, какая модель, а важно то, что Салли была хоть и не семи пядей во лбу, но зато любила оттянуться по полной. А ему сейчас позарез требовалось оттянуться. На кармане пара баксов имеется. Сам свободен. Еще хоть куда. В самый раз сгрести Салли в охапку, запихнуть в старенький «шеви» да рвануть в Западную Виргинию, где на каждом углу казино, чтобы выбросить наконец из черепушки эту Кейт Риз.

– В Западную Виргинию?! – переспросила Салли. – Рехнулся, что ли? На улице снег валит. А казино и в Детройте есть. Фигли тащиться в Западную Виргинию?

Хороший вопрос.

Можно говорить, что это чутье. Можно говорить, догадка. Можно говорить, джин с тоником. Но нечто подсказывало Джерри: в Западной Виргинии ему пофартит. Нечто подсказывало: сегодня он нипочем не проиграет – нужно только прислушаться к этому голосу в башке.

Ты нипочем не проиграешь, Джерри.

– Ну, ты едешь или нет? – поторопил он Салли.

– Еду, – решилась она.

Через час «шеви» уже скользил по заснеженному шоссе. Хуже этих заносов была только метель после Дня благодарения. Поцелуй меня в задницу, глобальное потепление. Куда ни глянь – тут машина в снегу буксует, там авария. Но это не его проблемы. Салли, как грабитель, надумавший взломать сейф, без остановки крутила поворотный переключатель радиостанций. То хит-парад «Топ-40». То какой-то рэпчик. То голимое старье – «Голубая луна». Он уже проклял все на свете, что взял с собой Салли. Только и знает, что сбивать настройки его магнитолы и трындеть, как на работе против нее плетут интриги. А работает-то она – было б чем гордиться – продавщицей в универмаге «Джей-Си Пенни». Почему каждая баба хочет показать, будто весь мир вращается вокруг нее одной?

– Салли, черт возьми, выбери уже какую-нибудь одну станцию.

– Ладно. Ладно. Придира.

Недалеко от Кливленда Салли наконец угомонилась, остановив свой выбор на классическом роке. В динамиках завывал «Отель «Калифорния». Уже второй раз за день.

Джерри счел это хорошей приметой.

Возле казино он проехал мимо парковщика на стоянку самообслуживания. За это Салли уничтожила его взглядом. Ну кому не нравится – извиняйте, а у него нет привычки деньгами сорить. Прошли они через стылую парковку; небо разверзлось и сбросило им на головы ураган – не хуже того, что унес Дороти. Сколько же раз он смотрел «Волшебника страны Оз» во время этих чертовых кинопятниц вместе с Кейт Риз и ее придурковатым сынком?

Ты по ней сохнешь, Джерри.

А она по тебе – нисколько.

Этот голос. Достал уже. Все время подзуживает, как шило в заднице. И хоть ты пей всю ночь напролет. Просаживай бабки в казино. Гоняй на тачке. Отвисай с корешами на рыбалке. Или на охоте с двоюродными братьями. От этой мысли все равно не избавишься.

Лучше нее тебе никого не найти, Джерри. А она сбежала.

Он знал: Кейт Риз далеко не ушла. Наверняка подцепила себе нового парня. Ему теперь отдается. Ласкает руками по-всякому. От этого ощущения его затошнило. Живот взбунтовался. Нужно было поспешить в игорный зал. Надраться как следует. И положить этому конец.

– Салли, шевели булками, – прикрикнул он.

– А ты попробуй на шпильках через такую срань пройтись, – огрызнулась Салли.

Двери распахнулись, впустив их в облако сигаретного дыма, витавшего над белым шумом игровых автоматов и видеопокера. Салли захотела по-маленькому. Куда ж без этого. Часы показывали еле-еле десять утра, а Джерри, сидя за стойкой, уже влил в себя двойную порцию джина «Танкерей» с каплей тоника. Спиртное согревало не хуже полноценной тренировки, только его оказалось мало. Забыться, избавиться от этого голоса не получилось. Джерри огляделся и заметил оставленную кем-то на стойке газету.

Питтсбургскую.

Двухмесячной давности.

Он полистал страницы, чтобы найти спортивную рубрику, но какой-то шакал ее уже стяпал. Тогда он от нечего делать принялся листать дальше. Ближневосточный кризис продолжается. Господи прости. Эка новость! Ты мне расскажи, когда этот кризис закончится, тогда я, может, и газеты покупать начну. А с беженцами что делать? Есть у меня одна мыслишка. Взять ноги в руки и топать к северу. Неужели так трудно включить башку? Кто ж будет сидеть на заднице ровно, когда вокруг – конец света? Только конченые дебилы. Больше никто.

Перевернув страницу, Джерри дошел до рубрики «Происшествия» и увидел заголовок: «Дети нашли в лесу скелет». Хотел рассмотреть снимок, но тут вернулась Салли, которая успела не только облегчиться, но и наштукатуриться.

– Боже, ну и вонища тут, – сказала она.

Отшвырнув газету, Джерри отправился играть в блэк-джек. Обычно он предпочитал другие игры, но нечто подсказало: садись за стол и начинай с малого. Голос, если угодно. Джерри разделил двух дам и вспомнил, что говорила ему Кейт Риз: в карточной колоде лицо дамы срисовано с портрета королевы Елизаветы. Получил два туза и выиграл сотню баксов. Повторил джин с тоником. Кейт рассказывала, что напиток этот изобрели британские солдаты на какой-то войне. Тоником они якобы спасались от малярии.

Ты по ней сохнешь, Джерри.

А она трахается с другим.

Джин с тоником он заказал еще два раза, хотя Салли зудела, что сейчас даже полдень не пробило, а он уже накачивается спиртным. Да и плевать. Потому что неотвязный голос завел сегодня совсем другую песню. Сразу и не объяснишь. Но почему-то она внушала чувство неуязвимости.

Вот он и решил удостовериться.

Перед ним лежали карты. Крупье сдал ему голимые тринадцать очков. Но Джерри как-то понял, что все будет нормально. В колоде четыре восьмерки, правильно? Он рискнул – и ему пришла восьмерка. Снова очко! Еще пятьдесят баксов. Затем провернул то же самое еще раз, имея на руках двенадцать. И еще разок – с восемнадцатью. Вокруг него начали собираться зеваки. Нетрудно было догадаться, что они думают. Кто такой этот нищеброд в бейсболке клуба «Лайонз», да еще с подзаборной шлюхой, которая училась краситься не иначе как в школе клоунов?

А я вам покажу, сучары, кто я такой.

Я – тот поганец, который сегодня нипочем не проиграет.

Голос подсказал, что при следующей раздаче нужно поставить всего десятку. Естественно, этот раунд он слил. И нутром почуял, что дальше можно объявить пятьсот. Очко. У него за спиной девица захлопала в ладоши. Симпатяшка – не какая-нибудь индуска бомбейская, а здешняя скво, ноготки длинные, красные и впиваются все в тот же номер питтсбургской газеты. Джерри даже удивился: с чего это всех потянуло на старые газеты, но его вернул к действительности возглас:

– Очко!

Пролетал час за часом. Распорядитель зала сменил крупье, чтобы перебить ход масти. Потом этот стол вообще закрыли и вынудили Джерри пересесть. Вместо одной колоды принесли шесть – побоялись, что он считает карты. Но никакие ухищрения им не помогали.

Ты нипочем не проиграешь, Джерри.

В пять часов вечера Джерри поднялся из-за стола и на пьяных ногах перешел к рулетке. Салли твердила, что от добра добра не ищут, но он прислушивался только к голосу в башке. Перво-наперво поставил на девятку. И когда выпала цифра девять, даже Салли заткнулась. От мужиков в баре он слышал, что бывает иногда такая пруха. Но своими глазами ничего подобного не видал. Даже отдаленно. Но сейчас ему не было равных. Голос велел поставить двадцать баксов на черное. Потом десятку на красное. Потом один спин пропустить. Выпало зеленое. Жгучая индианка оседлала соседний стул. Газету свою положила на пол и впилась высокими каблучками в ножки стула – приготовилась к серьезной игре.

– Можно газетку посмотреть? – обратилась к ней Салли, заскучавшая, как старшеклассница, у которой дружок уселся за видеоигры.

Знойная индианка протянула ей поднятую с пола газету. Салли полистала страницы. Про Голливуд – вообще ни строчки. Какая-то муть про четверых детишек из западной Пенсильвании, которые нашли в лесу скелет.

– Ой, вот этот мальчонка – просто лапушка. – Салли ткнула пальцем в газетную фотографию. – Гляди, Джерри.

– Салли, заткнись, а? – сказал Джерри, делая ставку на тридцать третий квадрат.

– Тридцать три! – завопила индианка.

Ты нипочем не проиграешь, Джерри.

Пока шарик летал по кругу рулетки, Джерри закрывал глаза. И видел перед собой Кейт Риз. Пустую квартиру наутро после ее бегства. Что же он такого жуткого натворил в ту ночь? Ну двинул ей разок, это да, но извинился же, причем искренне. А если она не поверила – так пусть катится куда подальше. Стерва такая.

Ты по ней сохнешь, Джерри.

Ты хочешь ее отыскать.

– Четыре! – верещала знойная скво.

К полуночи пит-босс вызвал управляющего; тот с улыбкой политикана и с бережным рукопожатием предложил Джерри заночевать в гостинице при казино за счет заведения. Индейская сексушка вскочила и поздравила его с такой небывалой полосой удач. Сама она весь вечер только проигрывала, но почему-то сидела рядом с ним. И запас фишек у нее, похоже, не иссякал. Не иначе как подсадная. А может, проститутка. Но Джерри четко понимал одно: горячая штучка. Встав из-за стола, девица оставила на полу газету. Джерри не поленился поднять.

– Простите, мисс, – окликнул он. – Вы газетку забыли.

Та вернулась, сверкнула улыбкой и бросила на него недвусмысленный взгляд.

– А знаешь ли ты, Джерри, чему равняется сумма всех чисел на колесе рулетки? – спросила она.

– Понятия не имею. Просветишь меня за завтраком, лады? – предложил он.

Сам не ожидал от себя такой наглости. Но ведь прокатило! Приглашение висело в воздухе облачком сигаретного дыма. За такие разговорчики Салли-Мустанг должна выцарапать ему глаза своими накладными ногтями. Но она почему-то молчала. А знойная девица улыбалась ему во весь рот – и как там столько зубов умещалось?!

Ты нипочем не проиграешь, Джерри.

Они втроем поднялись в номер-люкс и откупорили халявное шампанское. Знойная индианка включила телевизор – сказала, что иногда может «не сдержаться и пошуметь». Около трех часов ночи по этому телеканалу начался выпуск новостей трех соседних штатов. Ведущий распинался насчет серьезного дорожно-транспортного происшествия, в котором пострадал тот самый мальчик, что в сентябре помог своей матери выиграть в лотерею, а в ноябре нашел скелет; но Джерри не стал поворачиваться лицом к экрану, чтобы увидеть документальные кадры. Куда интереснее было смотреть, как девчонки слизывают друг с дружки шампанское под удары ветра в большие окна, выходившие на центральные районы. Сам Джерри уже получил столько секса, сколько могла вместить одна ночь, но стоило ему хоть немного притормозить, как голос тут же заводил свое.

Ты по ней сохнешь, Джерри.

Ты хочешь ее разыскать, Джерри.

Проснулся он за полчаса до рассвета. Да и продрых не больше часа, но почему-то его совсем не клонило в сон. Допивая последние капли теплого, выдохшегося шампанского, он надеялся избавиться от жуткой головной боли. Похмелье бывало у него и раньше. Иногда оно начиналось прямо во время попойки. Но сейчас башка просто раскалывалась. Можно подумать, она ему за что-то мстила. Как будто из ревности, что ли. Салли плескалась в душе, а горячей индианки уже и след простыл. Джерри заподозрил, что она его обнесла вчистую или, на крайняк, если это профессионалка – прихватила тыщу «за обслуживание», но девица не украла даже покерной фишки.

Зато оставила в номере свою газету – ноябрьский номер.

Ты по ней сохнешь, Джерри.

Ты хочешь ее разыскать, Джерри.

Она трахается с другим, Джерри.

Эта стерва прямо сейчас над тобой глумится, Джерри.

После вчерашней везухи этот голос, по-змеиному коварный, вернулся. Чтобы только выбросить из головы Кейт, Джерри взялся читать старую газету. Начал с прогноза погоды: зиму обещали непривычно мягкую. Ясновидцы хреновы. Дальше шла рубрика «Происшествия», но он не стал тратить на нее время и сразу перешел к спортивным новостям. Хорошо, что сексушка не растеряла эти страницы.

Когда он читал материал о том, как питтсбургские «Стилерсы» в очередной раз борются за Суперкубок (тут, между прочим, кое-кто гоняет за «Лайонзов», вы, задницы), из душа появилась зареванная Салли. Джерри понял: вместе с алкоголем улетучилась и та часть Салли, что дала ей прозвище «Мустанг». А ту ее часть, которая удовлетворила свое двунаправленное любопытство, теперь мучило католическое воспитание.

– Сегодня сочельник. Мне домой надо, – выдавила она.

– Не вопрос, Салли. Поехали, – ответил он.

Газету он оставил в гостиничном номере. Первой полосой вниз. Спустившись в зал казино, Джерри напоследок вгляделся в сигаретный дым – надеялся увидеть знойную индианку. И поймал себя на том, что даже не знает ее имени. Может, она ему пригрезилась, совсем как та песня – «Отель «Калифорния». Он замурлыкал себе под нос собственную переделку. «Заезжайте в отель «Вест-Вирджиния». Здесь такая грязь. Морды – просто мразь».

Двери казино отрыгнули их раскрывшейся пастью. Выплюнули на свежий, сладкий, прозрачный воздух, подобный лунному свету, подглядывающему сквозь облака.

Нога за ногу Джерри брел через парковку. В лицо ему дул ветер. Вперемешку с каким-то запахом. Как видно, похмелье отступило не до конца. Но почему-то ему вспомнилось, как его, совсем еще мелкого, впервые взяли на охоту. Тогда к запаху леса примешивались запахи пороховых ожогов и пива. Перед глазами торчал материнский хахаль, научивший его стрелять. Самый омерзительный из всех – тот, который, чтобы отбить у него страх перед бейсбольным мячом, прицельно запускал этот мяч ему в голову.

При виде своей машины он застонал. Какой-то дебил прицепил к «дворнику» эти идиотские флаеры. Подойдя поближе, он разглядел, что это даже не купоны автосервиса и не реклама скупки подержанных автомобилей. Это были сцепленные вместе четыре библиотечные карточки. А с них свисало нечто на веревочках. Порывом ветра эту фигню взметнуло вверх, и Джерри увидел четыре цветных резиновых изделия, которые шлепали по его старенькому «шеви».