Хроники лечебницы Киз Дэниел

Глава двадцать седьмая

Афины – Стамбул

Фатима взглянула на свою пленницу, лежащую калачиком в постели. Потерянность девушки была ей только на руку. С пограничными проще иметь дело в периоды диссоциативного расстройства. В такие времена Рэйвен не понимает, кто она такая – она сама или мертвая близняшка по имени Никки.

После утренней молитвы Фатима достала из-под кровати рюкзак, который собрала прошлым вечером. Она аккуратно скатала свою коричневую униформу и головной платок и засунула между ними и двумя черными чадрами заряженный пистолет. Еще одна причина предпочесть поезд самолету. Ее рюкзак не будут досматривать на поездах до Александруполиса или от Стамбула до Татвана, вблизи иракской границы.

Она подергала спящую:

– Просыпайся. Пора ехать.

Рэйвен зевнула и повернулась на спину.

– Мне надо еще поспать.

Фатима спихнула ее с кровати.

– Какого черта!

– Хочешь жить – слушай меня. Иди мойся и почисть зубы. Нам надо на поезд.

– …ну, хорошо. жестить не обязательно…

Значит, она теперь снова Никки. Фатима окинула взглядом комнату, в которой жила последние месяцы в ходе этой миссии. Даст Бог, она сюда больше не вернется. Бог велик. Иншалла. Аллах акбар.

Они вышли из дома, и она поймала такси.

– На вокзал. Каролу, 1, площадь Омония.

Она открыла заднюю дверцу, но Рэйвен стала упираться.

– Я хочу сидеть впереди, с водителем.

– В поезде ты сиди у окна.

– Почему мы, блин, едем поездом?

– Мы путешествуем.

– Это как-то нереально, сестра Сойер. Я что, в другом мире?

– Меня зовут майор Фатима Саид, и скоро ты войдешь в реальный мир. Ислам.

Когда такси остановилось у билетной кассы, она заплатила водителю и вышла. Рэйвен снова стала упираться, и Фатима вытащила ее за волосы.

– Я не терплю капризных нахалок.

– Я скажу Алексию, когда вернусь в Афины.

– Алексий хочет убить тебя. Я спасаю тебе жизнь.

– Вы спятили. Он меня любит.

– Ты уверена, что тебя, а не Никки?

– О чем вы говорите?

– Твоя мертвая близняшка вернулась из могилы в твой разум. Я подозревай, что Алексий любит ее больше, чем бережет тебя.

– Ты пытаешься настроить меня против самой себя.

– Аллах может спасти тебя, если объединит с тем существом, которое то и дело завладей твой разум. Если не будешь противься, ислам поможет тебе найти твою суть. Но ты должна следовать мои указания. Помни, это для твоего блага.

– Ну, хорошо. Как скажете.

Подошла их очередь в кассу.

– Два СВ до Салоников. А дальше в Пифион.

Билетер спросил:

– Зачем вы едете к турецкой границе?

– Посмотреть красоты Стамбула.

– В Греции тоже немало красот.

– В Греции я видела достаточно. Билеты, пожалуйста.

Она заметила его ехидную усмешку.

– Экспресс Флилия – Достлук отбывает через десять минут.

Рэйвен встревожилась:

– Зачем мы едем в Турцию?

– Мы проедем через Турция по пути в Ирак.

– Это же сто лет займет. А почему не самолетом?

– Ты отлично знаешь, Рэйвен, что Никки боится летать.

– Но меня высота не пугает.

– Все равно самолет не годится – лишние сложности на досмотре. Долгая поездка на поезде покажет тебе страну, и ты будешь лучше подготовься.

Они сели в поезд. Последний спальный вагон перед вагоном-рестораном был приятнее, чем повозка, в которой она впервые приехала из Багдада в Афины.

– Усаживайся, Рэйвен. Я должна сказать салят аль-зухр, дневную молитву.

В купе была раковина, и Фатима сполоснулась перед молитвой. Поезд двигался на север, поэтому она повернулась вправо, к Каабе.

– Почему ты смотришь туда?

– Там священная мечеть в Мекка. Мусульмане молятся туда.

– Я думала, тебе нужен молитвенный коврик.

– Во время путешествий можно так.

Она заметила, что Рэйвен внимательно ее рассматривает.

– А можно спросить, что это за молитвы?

– Главы Корана, суры.

– И все могут читать их?

– Только обращенные в ислам, кто сказал шахада – признание веры. Тебе интересно?

– Даже не знаю. Мне нужно больше об этом узнать.

– Когда мы приедем на место, я буду наставлять тебя.

Ей было приятно видеть, что Рэйвен сохраняла спокойствие во время молитвы. Это будет благим делом, если она сумеет обратить в ислам эту внушаемую девчонку. Голубоглазая светловолосая джихадка принесет пользу МЕК в грядущей атаке на Запад. Но сперва нужно будет определиться с ее раздвоением личности. Рэйвен или Никки? Разделяй и властвуй.

– Ислам распространен на весь Ближний Восток. Скоро мы захвати весь мир.

– Но я слышала, с исламскими женщинами обращаются, как с животными. Паранджа, закрытые лица и все такое…

– В Ашрафе ты увидишь, что мы другие. Мы мусульмане, но мы боремся против мулла с их средневековые понятия и шариат. Мы очень уважай женщины. Да, мы шииты, но мы сражались с иракский сунниты против Иран. Мы адаптируем.

– Ваши террористы убивали невинных детей.

– Дети наших врагов растут, чтобы убивать мусульман. Дети неверных – это будущие враги. Зачем ждать, пока они будут брать оружие?

– А террористы-смертники?

– Ты часто говорила о самоубийство, Рэйвен.

– Ну да. Чтобы покончить с этим жалким существованием, как сделала мама. Но у меня другие причины, не как у вас.

– Те, кто решай пожертвовать собой во имя Аллах, – это святые мученики.

– Я слышала, что парни-мученики получают семьдесят две девственницы в раю. А что получают женщины-мученицы?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– А если в раю кончатся девственницы?

– Не богохульствуй, а то попадай в геенна огненная. Ты ведь боишься огонь, а?

– Боюсь, вы же знаете. Но если Никки боится высоты, она ни за что не пойдет на небо.

– Когда мы приедем в Ашраф, ты обратись в ислам.

– А если я не захочу?

– Я понимаю, тебе не по себе. Мы разберемся с этим, когда придет время. Давай говорить о другом.

– О чем?

– Когда ты была у Тедеску, я слышала, как ты произносила строчки о безликая богиня. Он когда-нибудь упоминал ее на свои лекции?

– Я не помню.

Память Рэйвен была, очевидно, заблокирована. Можно было попробовать обратиться к Никки, вызвав у Рэйвен поверхностный наркоз с помощью успокоительного, но это было бы слишком рискованно. Фатиме требовалось, чтобы Рэйвен находилась в сознании во время проверок на обоих границах. Лучше не трогать ее, пока они не окажутся в Турции.

Она смотрела, как Рэйвен прислушивалась всякий раз, как громкоговоритель объявлял очередную узловую станцию. И наконец: «Пифион! Конечная станция Греции! Приготовьте паспорта для проверки. Пассажиры, следующие в Стамбул, должны пересечь границу, оформив визы в турецком визовом центре Узункёпрю!»

Фатима открыла багажное отделение, достала из сумки свою чадру и надела ее.

– …за каким чертом вы няпялили этот ведьмовской наряд? мы что – идем на маскарад?..

– Порядочные мусульманские женщины носят чадру.

Она открыла сумку Рэйвен, достала подшитую чадру и протянула ей.

– …я не стану надевать этот паршивый саван…

Значит, это снова была Никки.

– Никки, мы не можем ехать через Турция в Иран и Ирак, одетые в западный открытая одежда. Чадра защитит нас от хищных взгляды мужчин.

– …я не против, чтобы мужчины глазели на меня…

Она схватила Никки за шею и сдавила.

– Ты станешь мусульманка. Начинай вести себя как следует.

– …что вы такое несете?..

– Если хочешь жить, Никки, делай, как я говорю.

– …окей, просто чтобы угодить вашей больной фантазии…

Фатима помогла Никки облачиться в чадру. Когда поезд остановился, она вытолкнула ее из купе. Глупая девчонка запуталась ногой в подоле и споткнулась.

– …я себе шею сверну в этой хламиде…

Станция «Пифион» выглядела как типичный городок на Диком Западе, которые Рэйвен видела в голливудских вестернах. Вдоль рельсов тянулись обшарпанные постройки. Перед таверной сидели люди. Несколько женщин в чадрах. Студенты спали на скамейках и на земле. Все в ожидании поезда к турецкой границе. Полицейский проверил их паспорта.

Затем со стороны Турции подъехал местный поезд с тремя вагонами, и греческие пограничники проверили пассажиров, направлявшихся в Грецию. Когда поезд опустел, охранники дали знак садиться тем, кто направлялся в Турцию. Все стали стягиваться к поезду. К счастью, мужчин набралось не слишком много. Поезд стал медленно двигаться, пыхтя, обратно по пустынной местности и по мосту через реку. Он остановился на другой стороне границы.

Там в поезд зашли турецкие служащие и проверили паспорта. Как и ожидала Фатима, визу в Узункёпрю они получили без особых расcпросов. Две женщины, закутанные в черное с головы до ног, не вызывали подозрений. Турецкий охранник взял их паспорта.

– Вы Фатима Саид?

Она кивнула.

– А вы Рима Сохраб?

Никки промолчала.

– Вы Рима Сохраб?

Тычок локтем в спину спутал ее мысли.

– Д-да, наверное.

Очевидно, Рэйвен вернулась в свое тело. Охранник нахмурился. Фатима покрутила указательным пальцем у виска.

– А, ненормальная, – сказал охранник. – Понимаю.

Он поставил визу в оба паспорта и махнул в сторону поезда.

– Хорошей поездки в Стамбул. Не забудьте посетить дворец Топкапы. Там снимали фильм.

– Спасибо, – сказала она. – Я не видела фильм, но мы там будем.

Вернувшись в поезд, Рэйвен сказала:

– Можно я спрошу?

– Да.

– Что, если Никки примет ислам, а я не захочу?

– Рэйвен или Никки, когда ты примешь ислам, назад пути нет.

– А что меня остановит?

– По закону шариат отступник бить плетьми и камнями и отрубать голова.

Рэйвен закрыла рот кулаком.

– Простите, что спросила.

Глава двадцать восьмая

Афины

Несмотря на поздний вечер, Дуган рассмотрел таблички со словом «ЗАКРЫТО» на обеих изогнутых лестницах, поднимавшихся по обе стороны крыльца Национальной библиотеки Греции.

– Ну вот, – сказала Тия. – Поехали отсюда. – Она положила голову ему на плечо. – Твоя комната или моя?

– Заезжай на парковку за библиотекой.

– Ты что, не видел таблички?

– Я даже не думал, что нам так повезет, – сказал он.

– Повезет? Закрыто значит закрыто, на замок.

Он приложил два пальца к ее губам.

– Никакой замок еще не останавливал меня от проникновения. Идем.

Она завела машину за библиотечный комплекс из трех зданий.

– Это университет и академия. Читальный зал библиотеки посередине.

Она остановилась на парковке за библиотекой.

– Это задний вход.

– Откуда ты знаешь?

– Проводила исследования.

Он накинул сумку на плечо.

– Возьми фонарик.

Она открыла бардачок и, покопавшись там, нашла фонарик. Проверила пригодность. Дуган достал из сумки пластиковую коробочку.

– А это что?

– Набор взломщика.

Он вставил два металлических стержня в замок и пошерудил ими туда-сюда.

– Чертовски хороший замок.

– Дай я попробую.

Он улыбнулся и протянул ей отмычки. Она отложила их и запустила руку в свою сумочку. Он услышал звон ключей. Она взяла один и вставила в скважину. Замок открылся. Она посветила фонариком.

– После вас, Дантист.

– Как, черт возьми, ты достала ключ?

– Просто. Как я сказала, я провожу здесь исследования по борьбе с терроризмом. По настоянию отца.

– Могла бы сказать.

– Ты не спрашивал.

– Может, ты знаешь, где находится отдел каталогизации?