Охранитель. Шаг к цели Назимов Константин

Глава 13

Все налаживается

По мере приближения пролетки я смог рассмотреть возницу. Сергей, или Батон, тот самый, что у ротмистра Ларионова выполняет несложные поручения. Приятельских отношений с крепышом у нас не сложилось, но пару раз вместе курили и общались.

– Контрразведка, – тихо сказал я Анзору, который уже второй наган вытащил и держал в левой руке.

Мгновение – и оружие вор спрятал, да так, что я не заметил куда. А вот Вадима мое сообщение не порадовало, парень побледнел и на колени передо мной пал:

– Господин! Не выдавай жандармам! Что хочешь сделаю! Не погуби! У меня же брат с сестрой на шее, они по миру пойдут и сгинут!!!

– Сядь рядом, ничего обещать не возьмусь, но если на должность медбрата согласишься за тридцать рублей в месяц, то постараюсь отмазать, – сказал я Вадиму, опираясь на интуицию, подсказывающую, что он мне еще может пригодиться.

– Пойду! Только не погуби!!! – всхлипнул тот.

Анзор поморщился, но сдержался и не сказал, что подобная истерика не к лицу мужчине. Честно говоря, самому не понравилось, такого чуть прижми – и он все как на духу выложит и забудет о доброте. А с другой стороны, могу парня в любой момент на растерзание ротмистру отдать. Тот попеняет, что следовало сразу так поступить, но предъявлять ничего не станет.

– Договорились, – кивнул я, а потом посмотрел на него и головой покачал. – Иди в воду и ополоснись, а то по твоему лицу сразу ясно станет, что о чем-то умолял и боишься. Шевелись! Они вот-вот подъедут.

Вадим бегом бросился мой приказ выполнять, с разбега в этот ручей бросился, даже до нас с Анзором брызги долетели.

– Слабак, – процедил вор.

– Не всем дано, – ответил я и поднялся.

Пролетка остановилась в нескольких метрах от нас, и из нее вышел Вениамин Николаевич, правда, в сопровождении Портейга. Видя, что спокойно иду к ним, Семен Иванович попенял Ларионову:

– И чего вы беспокоились, с Иваном Макаровичем все в полном порядке, а у меня больных полон коридор, а присланные вчерашние студенты еще не являются врачами, такого наворотить могут!

– А кто просил, чтобы возница поспешил и всю дорогу причитал, что можем опоздать? – спросил его ротмистр.

– Ой, да ладно вам, – махнул рукой Семен Иванович и подошел ко мне: – Иван, ты как? Лихорадка, озноб, головокружение?

– Профессор, все в порядке, – успокоил я своего партнера и обратился к ротмистру: – Как вы тут оказались? Жало в больницу добрался и…

– Совершенно верно, Александр появился, и я у него узнал, где вы находитесь, забрал профессора и сразу сюда, – не дал досказать мне контрразведчик. Он посмотрел на дрожащего в ручье Вадима (вода-то ледяная!), а потом кивнул в сторону. – Отойдем.

Вздохнув, я последовал за ротмистром, предварительно махнув незадачливому печатнику:

– Вылезай, а то заболеешь – лечи тебя потом.

Парень не стал упрямиться, начал из воды выбираться, а лицо уже синюшное, зубы чечетку выбивают, даже со своего места слышу.

– Что за персонаж? – поинтересовался ротмистр, когда мы отошли метров на десять и закурили его папиросы.

– Да так, случайно вместе оказались, – неопределенно ответил я.

– Много знает? – как бы незаинтересованно спросил Вениамин Николаевич.

Понимаю, что каким-то образом ему известно, что дом распутинцев мы с вором и Жалом посетили. Подручный Анзора не мог расколоться, выходит, что кто-то нас «срисовал», а мы не заметили. Возница в пролетке? Насколько я понял, он человеком вора являлся. Но, что скорее всего, за домом уже велось наблюдение, и когда мы туда сунулись, жандармы решили ускорить события. Блин, а ведь мы, похоже, поспешили и сорвали Ларионову операцию.

– Почти ничего, – мотнул я отрицательно головой, отвечая на вопрос ротмистра. – Если правильно понимаю, о чем вы спрашиваете.

– Ой, Иван Макарович, ладно уж вам! Сорвали нам всю операцию! За каким-то хреном полезли в дом, где распутинцы листовки печатали. Кстати, а причина какова? Решили Джонса изловить? Втроем против десятка человек?

– Фактор неожиданности, – дернул я головой, понимая, что наши действия и впрямь выглядят глупо. Справиться-то мы вряд ли смогли бы, хотя… удача нам явно улыбалась, до появления жандармов. – Британца изловили? – задал волнующий меня вопрос, помня о содержании листовок.

– Ушел, падла! – эмоционально махнул рукой ротмистр. – Оборвал концы, нескольких человек зарезал и с ближайшими помощниками по подземному ходу из дома выбрался. Отследить не удалось, а про ход ничего не знали. Зато захватили печатный станок, кучу запрещенной литературы, несколько десятков тысяч рублей, три ящика с винтовками, боеприпасы и револьверы.

– А чего-нибудь необычного? – поинтересовался я.

– Иван Макарович, вы про что? – прищурился ротмистр.

– Ну, оружие само по себе ни о чем не говорит. Нет, оно заставляет задуматься, но однозначных выводов не сделать. Листовки – их можно и на улице найти приклеенными к столбам. Печатный станок и деньги – удача вам улыбнулась, но, судя по всему, это мелочовка. Мелкие факты, а основное ускользнуло. Для распутинцев ваш рейд чувствительный удар, но не более того. Убежден, что складов с оружием у них достаточное количество, как и печатных станков. Кстати, оружие-то наше? Ведь есть возможность по номерам его происхождение отследить.

– Много сказал, а толком ничего, – покачал головой ротмистр. – Ты мне лучше вот что поведай. – Он пристально посмотрел в глаза, перейдя на «ты»: – Что про отпечатанные листовки думаешь? И не говори, что в комнатке на первом этаже не ваших рук беспорядок!

Хм, он двух мертвых распутинцев называет беспорядком? Впрочем, ничего против такого толкования не имею. Хорошо хоть, что не пришил проникновение в чужое жилище и не обвинил в пособничестве антиимперской организации.

– План более-менее ясен, – задумчиво протянул я. – К сожалению, подробностей не хватает.

– Иван Макарович, говори, не тяни кота за одно место!

– Как понимаю, в ближайшее время должно состояться определенное событие, где два посла передадут в дар императрице автомобили, изготовленные для ее персоны и приближения. Данный знак со стороны канцлера Германии и австрийско-венгерского монарха говорит о том, что ввязываться в военное противостояние им желания нет, во всяком случае, в ближайшее время. На данном мероприятии и намечен удар распутинцев, за которыми стоит Джонс. Согласен? – присев на корточки, загасил окурок папиросы о землю.

– А каким образом-то?! Охрана усилена, даже вызвали полк твоего учителя – Петра Евграфовича Еремеева. Кстати, ты бы полковника проведал, а то он в столице не поймет, что к чему, – потер щеку ротмистр.

Про то, что Петр Евграфович не может в столице разобраться, я, естественно, не поверил. У контрразведчика какие-то свои далеко идущие интересы. Впрочем, Еремееву я многим обязан, хотя и не слишком долго был знаком. Проведать и в самом деле нужно да кое-что рассказать.

– Ему же подполковника дали? За полгода до полковника дослужился? – удивился я.

– Ну, – замялся Вениамин Николаевич и глаза в сторону отвел, но продолжил после заминки: – Его же на полк поставили в качестве заместителя, но от полковника давно рапорт о выходе в отставку лежал, да и свои обязанности тот уже не мог исполнять. Грубо говоря, Еремеева поставили в такие условия, от которых он не смог отказаться. Увы, в этой, как он выразился при личной встрече, афере есть и моя заслуга. Чуть саблей меня не зарубил, еле ноги унес! Ничего, через месяцок остынет, когда послужит при дворе да с Греевым оплачет свою спокойную и мирную жизнь за чаркой, тогда и отношения налажу.

– Полк Еремеева начнет нести охранение императрицы, произвели ротацию, – говорю медленно, понимая, из-за чего Ларионов такой измученный и осунувшийся, – не удивлюсь, если ему удается поспать пару часов в сутки. – Надеюсь, охранители у императрицы и ее ближайшего окружения остались на службе? Солдаты – солдатами, но на профессионалов надежды больше.

– Охранителей не трогали, – подтвердил ротмистр, а потом попросил: – Иван, ты бы в резиденции показался, осмотрелся, глядишь, и обнаружишь свежим взглядом уязвимое место. Честно говоря, я уже все варианты перебрал, но, кроме отравления, ничего в голову не приходит. А повара проверены, продукты не раз осматриваются и дегустируются, не может с этой стороны подвоха быть!

– К Еремееву, если получится, наведаюсь, но пропуск…

– Да на твою персону Ольга Николаевна давно выписала предписание пропускать без всяких бумаг! – рассмеялся Ларионов и хлопнул меня дружески по плечу. – Как-никак, а ты ее спаситель, и в частном разговоре она сказала: «Он же охранитель, которому равных нет!»

Приятно, черт возьми! Однако так до конца и не разобрался, из-за чего мне награду за спасение императрицы носить и показывать нельзя. Впрочем, к наградам давно равнодушен. Особенно когда дают медали и ордена, а потом пинком под одно место – и на житье не хватает. Гм, это свой мир вспомнил и отношение руководства к преданным людям. Тут пока подобного отношения не встречал и, надеюсь, не встречу.

– Да, чуть не забыл. – Вениамин Николаевич на меня как-то странно посмотрел. – Смеева Мария Александровна из Англии возвратилась.

– Как она? Болезнь не вернулась? – забеспокоился я.

Ротмистр на меня удивленно глянул, а я начал догадываться, что о нашей с графиней связи ему прекрасно известно и про девушку он не просто так сказал – хотел мою реакцию проверить. Кстати, а сам-то что чувствую? Гм, Машу иногда вспоминал, особенно кое-какие пикантные подробности, и повторить не отказался бы. Но такое же отношение и к Марте – обычное мужское самолюбие, и ничего больше. Да, как-то не запал мне пока в душу никто, но это объяснимо: времени на ухаживания нет, а скоротечный роман – он ни к чему не обязывает.

– Иван, тебя только болезнь графини интересует? – поинтересовался ротмистр.

Неопределенно пожал плечами и отвечать на провокационный вопрос не стал. Жизнь штука интересная и сложная, графиня кого хочешь может с ума свести и в койку затащить, если сама возжелает. Откажусь ли, если представится случай? Хм, даже самому себе ответить не могу.

– Понятно, – протянул ротмистр. – Примерно так я и подозревал.

– Поделишься подозрениями? – тоже переходя на «ты», поинтересовался я. – Пойми, Вениамин Николаевич, самому данный вопрос интересен, но с Марией Александровной никаких планов на будущее я не строю, да и не собираюсь.

– И черт с тобой! – хмыкнул мой собеседник. – Похоже, ты из тех, кому фортуна улыбается, все, что плохо лежит, подбираешь, но и сам не промах, такие случаи создаешь.

Ответить ничего не успел: к нам направился профессор и потребовал, чтобы возвращались в больницу. Мало того что я не долечился и сбежал, так еще Анзор на излечении, парень никак дрожь унять не может – похоже, простыл, – да еще в больнице черт-те что творится. Последнее меня заинтересовало – помню о присланных врачах и что Портейг о них нелестно отозвался. Репутацию заслужить сложно, а потерять можно в один миг, да и то не по своей вине.

– Вопрос одежды, – указал я на собственный непритязательный вид.

– Угу, да и в пролетку мы все не поместимся, – озадаченно потер переносицу ротмистр, хмуро глядя на трясущегося Вадима.

– Иван Макарович, вы езжайте, а мы дождемся Жа… Александра и позже подъедем, – предложил Анзор, услышавший последние слова.

– Вместимся, на облучке со мной еще один может проехаться, а в самой пролетке остальные, – предложил Батон, широко зевая.

– И кто же там сидеть согласится? – хмыкнул Анзор. – На нас, почитай, одежды нет, а в исподнем… – Он не закончил и помолчал, а потом предложил: – Вениамин Николаевич, кроме вас, некому, но мы с Вадимом можем дождаться моего человека с одежкой, а потом и в больницу приедем. Думаю, так будет лучше.

Ротмистр поморщился, смерил вора взглядом с ног до головы, а потом чуть заметно кивнул:

– Принимается. Иван Макарович, поехали!

В дороге молчали: не захотел Ларионов разговаривать при профессоре, а может, о чем-то усиленно размышлял. Меня же в сон потянуло, глаза стали закрываться – что ни говори, до полного восстановления далеко, а сил и нервов сегодня много потратил.

Ротмистр, сославшись на то, что по горячим следам нужно попытаться прищучить распутинцев, уехал. Странно, кого он там собрался на понт брать? Жандармы никого не поймали, британец смог уйти, кто-то с ним отправился, а остальные в перестрелке полегли. Правда, ниточки-то наверняка остались, за которые можно клубок распутать. То же оружие – вроде и мертвое железо, но каждый ствол со своей историей. Да и контрразведка явно что-то еще нашла, о чем он со мной не стал говорить. Например, крупные суммы денег. Не думаю, что они без банковских упаковок, так что поиск банкира, выдавшего наличные, не составит труда, а следовательно, легко прослеживается цепочка, кто кому и сколько платит. Тайна вкладов существует, но только не тогда, когда есть угроза империи. Да, в имперской России законы жесткие, Ларионову придется побегать и пороги пообивать, чтобы добраться до банковских операций. Но не думаю, что ему откажут: должность впечатляет, да и обоснования имеются. Хм, и тем не менее он все бросил и за мной отправился. Почему? Да и доктора у нас в больнице объявились скоро, невзирая на бюрократическую машину. Опять-таки заем нам предложен на… невыгодных для империи условиях, но исходящий с их стороны. Кто так может решить подобные вопросы? Министр с ротмистром? Ха три раза! Ларионов и вовсе другой стези, но, кстати, охрану нам выделил. А тут я вроде как сбежал, да еще в переделку попал, из которой мог живым не выбраться. Ведь именно поэтому он и примчался! Точно! Не из-за распутинцев и британца, а за мою персону переживал! Ну, ориентации он нормальной, следовательно, беспокоился за свою голову или место. Не много ли я о себе возомнил? Какое дело до какого-то охранителя, занимающегося лекарственными делами, императорскому дому и, в частности, императрице? Не исключаю, что сама Ольга Николаевна тут не при делах, если она и Олесь не одно и то же лицо. Н-да, Олесь… давно с ним не встречался и никак не могу однозначно решить, кто он на самом деле. Самое забавное, что к нему меня как-то тянет, словно родственная душа или, грех такое даже думать, одна половинка целого. Почему-то имеется где-то в глубине души сожаление, что давно не общались.

– Иван Макарович, пошли, чего застыл? – вернул меня в действительность профессор. – Да и переодеться тебе не мешало бы, исподним своим всех перепугать можешь. Хорошо, что мы в больнице, тут на внешний вид глаза закрывают.

– Через черный ход пойдем, – буркнул я и пошел обходить здание больницы. – Семен Иванович, ты совершенно прав, нечего пугать персонал и больных. Ключи-то у вас с собой?

– Так там открыто, – пожал плечами профессор. – Днем нам продукты поставляют, да и сестры милосердия по своим делам могут уходить, теперь еще и врачи.

Я даже споткнулся от такой новости. Получается, у нас в больницу может зайти любой… Гм, ну, центральный вход доступен для всех, и через него желающий навредить легко проникнет. Тем не менее безопасность, если ее оценивать по какой-либо шкале, находится на нуле, и в этом мое упущение. Кстати, распорядок толком не составлен, расценок так и не утвердил. Правила поведения больных и врачей с сестрами милосердия не сделан. Перед взором предстал ворох бумаг, и на меня грусть накатила.

Поднявшись в «свою» палату, озадачился хоть какой-то одеждой. Пришлось просить Михаила, чтобы свой пост на время оставил и сходил ко мне на квартиру за вещами. Ключ от двери ему передал, как и пожелания, что в первую очередь требуется. Наскоро принял душ, а потом меня порадовала кухарка, принесшая несколько блюд, диетических среди которых не оказалось. От пуза наевшись и переодевшись в приличную одежду, а дворник успел за это время воротиться, я отправился на знакомство с врачами. Н-да, трое молодых парней и две девушки, получившие к нам направление, знания имеют скорее теоретические. Они даже еще не закончили медицинский институт, а к нам их уже отправили работать.

– Иван Макарович, – выловила меня Сима, когда я собрался в лабораторию Портейга, где профессор занимается научными изысканиями, взвалив прием больных на студентов, – на несколько слов.

– На ходу не поговорим? – уныло поинтересовался я, оценивая кипу бумаг в руках нашей распорядительницы, а по совместительству выполняющей обязанности бухгалтера, завхоза и черт знает кого еще.

– Пойдемте в мой кабинет, вопросы важные, а решить их стоило еще вчера, – загородила девушка спуск в подвал и тряхнула документами.

– Анзор вернулся? – попытался я перевести стрелки на ее воздыхателя.

– Да, он в палате, и новый медбрат там же, – поморщилась Сима. – Пьют! По данному поводу также хочу поговорить! Нечего тут устраивать пьянки, это не бордель!

– Ладно, пойдем в твой кабинет, – вздохнул я, пытаясь вспомнить, когда Симе выделили помещение.

– Семен Иванович сжалился, – пояснила девушка, отпирая дверь, – выделил мне место, которое в дальнейшем предназначено под архив.

Окон нет, несколько пустых стеллажей, стол с кучей бумаг и лампадкой, свисающая на проводе лампочка, пара стульев – кабинет, мля!

– Что у нас с деньгами? – задаю вопрос, пройдя по данному помещению, никоим образом не предназначенному для работы.

– Если не считать займа, предложенного нам министерством, то концы с концами нам удается сводить из-за больных и частных пожертвований. – Девушка протянула мне лист с цифрами.

Меня в первую очередь заинтересовала последняя цифра, а она без знака минус.

– Доход за данное время составил пять…

– Осталось порядка двух тысяч рублей, – перебил я ее. – Это без учета зарплат?

– Да, но это первый месяц, что вселяет оптимизм, да и больных становится больше. Иван Макарович, необходимо утвердить расценки, в том числе и на лекарство.

– Себестоимость, умноженная в пять или десять раз, – тяжело вздохнув, ответил я. – В каких-то случаях можно цену завысить, а при необходимости и вовсе ничего не взимать с больного, если тот не в состоянии оплатить лечение, – проговорил и сам же поморщился, плохо представляя, как это сделать.

– В зависимости от работы и финансового положения больного? – поняла мою мысль девушка.

– Да, как-то так, – покрутил я в воздухе указательным пальцем. – Сумеем придумать и обосновать?

– Благотворительность и оказание дополнительных удобств, – предложила та.

– Гм, Серафима Георгиевна, ты предлагаешь взимать плату за оказанные услуги, а не за лекарство? – уточнил я, представив, что при таком подходе у нас образуются платные палаты наравне с обычными, раздельное питание больных и индивидуальный подход к толстосумам. – Нет, не пойдет. Условия для всех должны оказаться одинаковы. Но, допустим, для детей лечение не будет стоить ни копейки, а со взрослых мы станем взимать плату в зависимости от дохода, и никак иначе.

Девушке такой вариант не понравился, она стала приводить примеры, что больные постараются скрыть свое положение и должности, чтобы не оплачивать лечение. На все ее доводы я просто сказал, что людям необходимо помогать, в этом наша основная цель. Ну, в какой-то мере лукавил: примерное направление развития известно, в том числе и потребность в нашем антибиотике. Конечно, на сегодня без больших денег план кажется утопическим, но если прикинуть, то других вариантов нет. Да и как можно бросить умирать человека, если у того нет необходимой суммы? А ребенка? Да, в конце концов, больной может оказаться без сознания! Что, нам пройти мимо или посоветовать ему обычной водой полечиться да поголодать? В общем и целом смогли с Симой прийти к одному знаменателю, мои доводы она приняла и согласилась, надеюсь, не из-за того, что является моей подчиненной и зависимой. Только я было вздохнул и решил ретироваться, как девушка передо мной очередные вопросы поставила, в том числе и распорядок больницы, обязанности персонала и больных, – все то, о чем сам уже задумывался, да руки не дошли.

– У тебя же есть варианты? – поинтересовался я, задумав большую часть работы переложить на ее плечи. – Давай ты мне все представишь в письменном виде, после чего сообща и решим?

– Ага, расценки еще предстоит править и переписывать, большую часть работы заново делать! – возмутилась девушка. – Иван Макарович, следовало продумать эти вопросы изначально, а только потом открывать больницу!

– Возможно, но есть один малюсенький нюанс, – хмыкнул я.

– Какой? – прищурилась Сима, не поняв, что попалась в нехитрую ловушку.

– Твоя сестра и Анзор к этому времени с большой долей вероятности уже были бы на кладбище, и не среди тех, кто пришел навещать усопших.

– Э-э-э… – только и смогла произнести она мне в ответ.

– Сима, работай, и в первую очередь подготовь себе нормальный кабинет и мебель, – распорядился я. – Денег не жалей, но и за роскошью не гонись. Хорошо? – Я встал с неудобного стула и направился к двери. – Да, считай, что ты больницей заведуешь, Портейг отвечает за лечение, ты за быт, а у меня и так дел выше крыши! Все, договорились.

– Поняла, но хоть с пьянством вопрос решите! Мне к Анзору заходить лишний раз боязно, у него такие глаза, что…

– Съест он тебя, что ли? – хмыкнул я.

– Ну, может, и не съест, но укусить стремится, – пряча улыбку, ответила Сима.

– Так ты ему чего-нибудь откуси, – сдерживая смех, посоветовал я, а видя, как зарделись щечки девушки, уточнил: – У него нос длинный и с горбинкой, да и уши немаленькие. Ты о чем это подумала?

– Иван Макарович!!! – негодующе воскликнула девушка.

– Все, шутка не удалась, прости, – поднял я руки. – Насчет алкоголя с ним поговорю, но ничего не обещаю, больным иногда рекомендуется стресс коньяком снимать.

С этими словами вышел и направился к профессору, обдумывая дальнейшие шаги. Предстоит в ближайшее время переговорить с промышленником и купить предложенное производство. Требуется нанести визит Марии Александровне и поинтересоваться ее самочувствием, это даже по этикету положено. Хотя не стану от самого себя скрывать, что по графине чуточку соскучился, все же она моя первая больная в этом мире. Кстати, давно пора посмотреть, как Катерина устроилась, за нее несу перед самим собой ответственность, а то бросил сестрицу на растерзание Марты. Черт, а ведь ротмистру обещал, что в резиденцию наведаюсь и осмотрюсь. Опять же с полковником Еремеевым хотел посидеть и поговорить. Как все успеть и найти время? И это еще про себя молчу и не учитываю, что самому необходимо отдыхать и расслабляться.

– Ой, простите! – воскликнул девичий голосок, после того как мне какая-то девушка в живот головой ударилась.

И как я ее не заметил? Охранитель, блин! Полутемная лестница, и беззвучно выбежавшую девушку трудно услышать, но…

– Ой, как же больно, – схватился я за живот и согнулся, якобы в приступе боли.

– Дышите глубже! Дышите! – воскликнула девушка.

Сестер милосердия всех знаю, а эту барышню в белом халате впервые вижу. Личико, насколько позволяет разглядеть полутьма, симпатичное.

– Воздуха, воздуха не хватает, необходимо искусственное дыхание изо рта в рот, – хриплю и делаю вид, что заваливаюсь на ступеньки.

– Хам! – резко прилетает в ответ. – Не настолько больно и ударила! Сам себе дыхание делай!

Девушка мою игру просекла, да и сложно это игрой назвать – так, приколоться решил и, чем черт не шутит, интрижку завести. С чего на подобный шаг сподобился, словно дел нет? А! Я же как раз перед столкновением размышлял, что про свой отдых забыл, и подумывал, как наверстать упущенное да потребности молодого организма удовлетворить. Нет, сам себе дыхание делать не собираюсь, а служаночка Марты мне бы сейчас не помешала.

– Что, и не пожалеешь теперь? – уныло произнес, когда незнакомка меня миновала, заторопившись наверх. – Кстати, а чего это ты тут делала?

– А ты-то, собственно, кто такой? – блеснули в темноте глаза студенточки.

До врача ей далеко, если не смогла понять, что ее удар меня не потревожил.

– Чурков Иван Макарович, – представился я ей.

– Ой! – приложила она ладошку ко рту. – Иван Макарович, простите меня, я такая неуклюжая! – сделала она попытку помочь мне подняться, схватив за локоть.

– Искусственное дыхание могло ситуацию исправить, – печально хмыкнул я, встав на ноги. – Ладно, пошутили, и будет. Чего делала-то тут?

– К Семену Ивановичу бегала, там у нас пациент с высокой температурой, сухим надрывным кашлем, похоже на пневмонию, а как лечить – не знаем.

– И что профессор? – поинтересовался я.

Так как моего компаньона тут нет, вероятно, он с девушкой не смог договориться, а назначать лечение, не осмотрев больного, не стал бы.

– У него какой-то важный эксперимент, меня увидел – наорал и дверь захлопнул. Я-то не специально, когда вошла, его дверью задела, и он колбу с чем-то разбил, – шмыгнула она носом.

Не выдержав, я расхохотался. Н-да, и  самом деле неуклюжая она, раз смогла в течение нескольких минут профессору испортить эксперимент, а потом меня «забодать»!

– Так как зовут-то тебя? – поинтересовался я, решая, как дальше действовать.

Уже давал зарок, что больных лечат врачи, а я занимаюсь хозяйственными делами и руководством по мере сил.

– Роза Тлаева, – понурила она голову.

– Ладно, пойдем, глянем на больного, может, и подскажу чего, – вздохнул я, прикинув, что к Портейгу сейчас соваться смысла нет.

Пациентом оказался молодой прапорщик, на спор всю ночь проплававший в реке после пирушки, а к вечеру следующего дня почувствовавший себя плохо. К нам его уговорила прийти сестра, знакомая с графиней Потоцкой. Воспаления легких я не обнаружил, но сильнейший бронхит точно присутствовал, и поэтому я назначил пару уколов, предоставив зардевшейся Розе выполнить врачебный долг. Нет, мог бы поручить одной из сестер милосердия, те уколы умеют ставить, но будущим врачам стоит руку набивать. А вот прапорщик и Роза оба лицами похожи, точнее, пылающими кожными покровами на щеках. И чего такого? Студенточке всего лишь стоило сделать мне искусственное дыхание!

Прошелся по коридору, больные рассредоточились и заняли очередь в три кабинета, где прием ведут присланные министром врачи, а одна из сестер милосердия в коридоре принимает деньги за лечение. Самое же интересное, что рядом с сестрой милосердия находятся двое людей Анзора. Как они пояснили, еще не всем известно, что их предводитель к данной больнице благоволит и запретил на ее территории проворачивать какие-либо делишки. Хм, а ведь больница начинает приобретать очертания именно лечебного заведения! И даже без моего участия, что не может не радовать! Пожалуй, после ввода перечня обязанностей и правил можно сосредоточиться на других делах.

Вышел из больницы, кивнул Михаилу, стоящему и что-то обсуждающему с одним из людей ротмистра. Не могу решить, к кому наведаться. Наверное, стоит посмотреть, как Катерина устроилась, а то что-то на душе неспокойно, а потом проведать Еремеева, а с ним и в резиденцию императрицы отправиться. Медленно иду к пролетке, а во двор въезжает сверкающая легковая машина. Блин, мне бы такой обзавестись, а то трястись в пролетке надоело, а любовью к верховой езде так и не проникся, если только в случае крайней необходимости.

Из салона выбрался Келер Роман Романович собственной персоной и заспешил в мою сторону.

– Иван Макарович, дорогой вы мой! Рад встрече и хотел бы переговорить! – не доходя до меня, воскликнул он.

О промышленнике я недавно размышлял, но визит к нему решил немного отложить, а раз он сам явился, можно и поговорить. Роман Романович пригласил меня перекусить в один из ресторанов. Отказываться я не стал, да и заинтриговал он меня своим визитом. Приехали в один из дорогущих ресторанов, где нас без слов впустили внутрь и еще раскланивались и причитали, что очень видеть рады-с. Усевшись за столик и сделав заказ, промышленник неожиданно сказал:

– Иван Макарович, повиниться хочу. Иногда случается, что олухи-подчиненные неправильно трактуют то или иное выражение.

– И в чем же это вы передо мной провинились? – удивился я, не припоминая, чтобы мы с ним ссорились. Наоборот, нашли точки соприкосновения, а в свете займа и просьбы Анзора считал, что дело, как говорится, на мази.

– Дело, собственно, вот в чем. – Он тяжело вздохнул и посмотрел мне в глаза.

Глава 14

Певица и театр

Вот чего-чего, а подобного поворота я никак не ожидал. Оказалось, что его не в меру ретивые подчиненные, услышав о том, что профессор изобрел какое-то сверхмощное лекарство, а теперь еще и заявился парень от вора и пытается за номинальные деньги заполучить строящееся производство, решили своему боссу преподнести подарок. Трое деятелей задумали похитить Портейга и выбить из него формулу лекарства и как оно производится. Британец в данном случае оказался совершенно не при делах, и мы напрасно штурмовали с Анзором убежище распутинцев. Хотя нет, ничего не напрасно, и, знай заранее, попытался бы еще раз, даже без участия вора. И не факт, что один хуже справился бы. Правда, если реально смотреть на вещи, то шансов у нас и троих не имелось. Хрен бы мы Гарри смогли взять, слишком уж большой численный перевес на стороне противника был.

– Иван Макарович, чего молчишь? Сам к тебе пришел, покаяться за своих болванов решил, – твердо смотрел на меня промышленник, держа в руке бокал с коньяком.

– А что сказать? – пожал я плечами. – Спасибо за ясность, Роман Романович, мы с Анзором голову себе сломали, ища врага, а оказалось все банально и просто. Да, кстати, ротмистру Ларионову о данном инциденте необходимо сообщить, он тоже свои возможности задействовал, и, насколько я понял, полиция розыск нападавших ведет.

– С полицией договорюсь, ротмистр поймет, – погладил лоб Келер. – Иван Макарович, а с чего Анзора данное происшествие заинтересовало? Понимаю, Портейг его лечил, но бросить на поиски виновных всех своих людей, – он покрутил головой, – на него не похоже.

– С профессором находилась Серафима Георгиевна, распорядительница моей больницы, а господин Анзор… – замешкался я, думая о том, стоит ли говорить о личных предпочтениях вора. Правда, достаточно Анзора рядом или в отдалении с Симой увидеть, и все станет понятно, да и не скрывает вор своего отношения к девушке. – Гм, между нами?

– Можете положиться! – прижал к груди руку промышленник. – Никому!

– Анзор имеет собственные виды на Симу и ужасно расстроился, что та в переделку попала. – Говорил и видел, как у Романа Романовича испарина на лбу появляется.

Ха, а ведь, похоже, его люди действовали с одобрения, возможно молчаливого, но не удивлюсь, что он и приказ подобный отдал. Нет, стрельбу-то он вряд ли планировал, это уж инициатива исполнителей. А с другой стороны, мог и в самом деле ничего не знать, доказать ничего не возможно. Его производства приносят громадную прибыль, а наш с профессором антибиотик вещь еще непонятная, да и всегда можно договориться об участии в прожекте, в одной из цепочек. У Романа Романовича сеть аптек, где наше лекарство в любом случае станет продаваться, надеюсь. Так что он внакладе не останется.

– Иван Макарович, честное слово – не знал и даже не догадывался. Придется лично приносить извинения Анзору и… – Он нахмурился и уточнил: – Как, вы сказали, зовут вашу распорядительницу больницей?

– Серафима Георгиевна, – хмыкнул я, а потом добавил: – И не забудьте с Семеном Ивановичем этот вопрос обсудить.

– С профессором сумею договориться, давно с ним знаком, – ответил промышленник, а потом одним махом выпил все, что находилось в бокале. – Н-да, давненько в подобную ситуацию не попадал. Кстати, Иван Макарович, что там насчет фабрики моей? Согласны приобрести? Слышал, что патент на лекарство получили и вам даже выделен заем на очень выгодных условиях.

– От вас сложно что-либо скрыть, – расплылся я в улыбке. – Над предложением раздумываю, надеюсь, мы к нему вернемся после ваших разговоров с моим компаньоном и Анзором.

Роман Романович покивал: не вышел у него финт решить вопрос, не извинившись перед Анзором и Симой. С Семеном Ивановичем он и в самом деле общий язык легко найдет, профессор про попытку своего похищения уже забыл, а вот Анзор злится. Вполне возможно, что промышленнику придется идти мне на уступки, и хотя цену он озвучил и в самом деле минимальную, но теперь его люди провинились и придется вину заглаживать. А словами это сделать сложно, придется Келеру давать какие-то обещания или платить деньгами. Как-то за одним столом с промышленником себя не могу почувствовать расслабленно, не покидает чувство давления. Взгляд у Романа Романовича тяжелый, характер, думаю, не менее ужасный. Правда, на фабрике, куда он мне экскурсию устроил, выглядел совершенно другим человеком. Ну, тут-то идут своего рода переговоры, и в них он не одну собаку съел, а я только учусь и стараюсь собственных шишек не набить.

– Роман Романович, приятно было встретиться и пообщаться, – встал я из-за столика. – Позже насчет покупки фабрики переговорим, сейчас не готов принять решение.

– Иван Макарович, да мы толком еще и не перекусили, – сделал расстроенное лицо промышленник. – Неужели дела не могут немного подождать? Обещаю! – приложил он руку к груди. – О делах больше ни слова! Тут выступление замечательной певицы анонсировано, предлагаю вам послушать и насладиться ее пением.

Хм, с Романа Романовича и в самом деле слетел деловой тон, он даже жилетку расстегнул, а морщины на лице разгладились. Принять приглашение или откланяться? На подмостки вышла черноволосая девушка в обтягивающем серебристом платье, на груди искрят камни в колье, и, догадываюсь, стоимость каждого камушка баснословна. Ярко-красная помада на губах, манящий блеск темных глаз… Девушка чуть пошевелила рукой, и зал наполнился плавной музыкой. Голос у певицы и впрямь хорош, своеобразная хрипота и душевная песня берут за живое. Эмоции на лице певицы передают настроение, движения ее точны, и уже сопереживаешь героям песни, которые не могут отыскать друг друга. Завершив историю и раскланявшись публике, которая растеряла свою вальяжность и позволила себе аплодировать и выкрикивать «браво», певица направилась к нашему столику. Да, я не ушел, решил послушать, и ни грамма не пожалел.

– Роман Романович, позволите? – спросила певица промышленника, стрельнув в меня оценивающим взглядом.

– Элизабет! Что за вопрос?! Естественно, мы с Иваном Макаровичем, – Келер встал из-за столика и галантно поцеловал ручку певице, успев мне подмигнуть, – почтим за честь ваше присутствие.

– Ой, вы, как обычно, сама галантность! – улыбнулась ему девушка и, поправив платье, опустилась на стул, который ей подвинул промышленник.

Хм, сценка явно разыграна для меня. С чего бы такой девушке, явно не обделенной вниманием, прийти за наш столик?

– Элиза, вы сегодня явно в ударе! Ваш голос прямо за нити души тронул, – сделал комплимент певице промышленник, а потом предложил: – Чего изволите? Вино, коньяк?

– Я еще на работе, пару песен обещала спеть, поэтому предпочту кофе или сок, – покачала она отрицательно головой. – Пожалуй, сок с вами выпью. Иван Макарович, не поухаживаете за дамой? – указала она на графин, стоящий между нами.

– Это меньшее, что могу сделать, – улыбнулся я и налил сок в фужер.

– Я вас не видела в данном заведении и не помню, чтобы вы являлись моим поклонником, – потягивая сок, обронила певица, внимательно меня рассматривая.

– Дела, – развел я руками, – на увеселения нет времени, Роман Романович не даст соврать, сам меня упросил сюда зайти.

– Да, Иван. – Келер посмотрел на меня и уточнил: – Иван Макарович, а может, будем обращаться друг к другу коротко, без официоза? Ну хотя бы в такой компании.

– Без проблем, – чуть улыбнулся я, – Роман.

– Так вот, Иван и в самом деле очень занятой молодой человек, но вы наверняка про него наслышаны, Элиза. Перед вами тот, кто спас от пули императрицу, защитив ту собственным телом, а еще он выдающийся фармацевт и врач, спас не одну жизнь, в том числе и графиню Смееву.

– Смееву? Не упомню такой, – потерла переносицу Элизабет.

– Ну как же! У нее отец и муж в нашем посольстве, – подсказал ей промышленник, а потом уточнил: – В Англии.

– Господи! Так вы про Марию! И как сразу не догадалась! Конечно-конечно, знакомы мы, хотя и не приятельницы, но не враждуем, – воскликнула певица, а потом встала из-за столика. – Господа, если не против, то мы продолжим нашу беседу сразу после моей очередной песни. Простите, но давала обещание спеть не меньше пяти раз.

– Будем очень рады! – горячо воскликнул Роман Романович.

Мне осталось лишь подтвердить его слова. Н-да, красивая партия, Келер провернул блестящую комбинацию, словно предчувствовал, что долго не задержусь в ресторане и поспешу уйти. А данное даме обещание, нужно отдать должное, даме красивой и притягательной, нарушить никак нельзя, сразу выставишь себя посмешищем. Нет, при уважительной причине, которую требуется озвучить, можно и сбежать. Но не вижу смысла, да и поет Элизабет отменно, к тому же хочется узнать, что за игру затеял Келер. Но промышленник ни словом не обмолвился о делах, разговор шел светский, о погоде, различных развлечениях, вкусах.

– Иван, а вот вы в театре когда последний раз были? – поинтересовалась Элиза во время одного из перерывов в своем выступлении.

Чуть не ляпнул, что в детстве ходил в ТЮЗ, а потом уже и не получилось, в последний момент выкрутился:

– Давно, уж и не упомню когда.

– Ой, а сегодня дают представление, как раз так получилось, что кавалера у меня нет, а одной идти – моветон. Понимаю, что это может посчитаться наглостью с моей стороны, но не предложите мне совместно посетить это заведение? – посмотрела на меня певица и ладошки у груди сложила, словно моля.

– Э-э-э, а Роман Романович… – заговорил я, но Келер меня прервал:

– Элизабет уже намекала мне, но вечером сегодня занят, о чем ей известно.

Подобного поворота я не ожидал, но теперь есть определенные выводы. Мне прямым текстом говорят, что певица свободна от каких-либо обязательств, и предлагают занять данное место. Девушка, нужно отдать ей должное, вызывает симпатию не только своим голосом, отличной фигурой и красивым утонченным лицом, но и умом. Да, она может поддержать разговор, пошутить, сделать замечания на различные темы и, как ни странно, отстоять собственную позицию.

– А какое представление дают? – поинтересовался я, раздумывая, как поступить.

– «Ревизор», по Гоголю, но говорят, что режиссер свежим взглядом на данное произведение посмотрел и внес много правок, спектакль теперь называют: «Ревизор в доле», – улыбнулась мне Элиза.

– Но билеты… – засомневался я, однако Келер перебил:

– Моя ложа к вашим услугам, а за сам спектакль деньги давно уплачены, у меня в театр часть средств вложена, так что не извольте беспокоиться.

– Я-то не против, – пришлось мне соглашаться, – если только наряд к театру подойдет, – дернул себя за ворот сюртука.

– Иван, – расплылся в улыбке Роман Романович, – в театре смотрят на дам и их украшения, а спутнику отводится роль второстепенная. Ваш наряд совершенно уместен и не вызовет ни у кого вопросов.

Обыграли они меня, отказаться нельзя. Да и почему бы не отдохнуть? А в компании Элизабет, которая чувствует себя раскованно, можно надеяться и на чашечку кофе в постель. Хм, последняя мысль понравилась, правда, никак не могу понять интереса Келера. С Элизой у них приятельские отношения, допускаю, что она его любовница. Но чувствуется, что певица сама себе на уме и слепо исполнять приказы не станет. Ладно, можно и пофлиртовать, а потом посмотреть, куда это выведет.

– Можно и посмотреть спектакль, в особенности в обществе такой очаровательной дамы, – кивнул я Элизабет, и та в ответ одарила меня улыбкой.

– Иван Макарович, мой автомобиль в вашем распоряжении, мне он не понадобится сегодня, – встал из-за столика промышленник. – Удачно вам развеяться, а когда надумаете, то и переговорим насчет фабрики.

– Договорились, – поднявшись, пожал я ему на прощанье руку.

Роман Романович поцеловал Элизабет ручку и ретировался, предварительно что-то шепнув официанту.

– Иван, я сейчас последнюю песню спою – и можем выдвигаться, хорошо? – Девушка встала, кокетливо накручивая на палец локон.

– Сразу отправимся в театр? – решил уточнить я.

– Нет, мне потребуется переодеться, в сценическом платье на представление, в котором не участвуешь, идти неприлично, – ответила та и пошла на подмостки.

Нет, чертовски хороша! Глядя ей в спину, отметил я это про себя и решил, что стоит узнать ее поближе, и желательно в неглиже.