Убегай! Кобен Харлан

Глава тридцать третья

Саймон рухнул на сиденье в вагоне подземки. Он рассеянно смотрел в противоположное окно, за которым с гулом проносились размытые огни туннеля. Саймон старался осмыслить то, что только что узнал. Бессмыслица какая-то. Прибавилось еще несколько кусочков головоломки, кусочков важных, возможно даже объясняющих, с чего началось превращение его дочери в наркоманку. Но чем больше появлялось таких кусочков, тем менее ясной становилась вся картина.

Когда он поднялся и вышел на улицу, пришло сообщение от Ивонны.

Деньги готовы. Тебе надо подписать. Спроси Тодда Райша.

Банк располагался между рестораном быстрого питания «Вендис» и элитной пекарней. Внутри был всего один кассир, но очереди не было. Он назвал свое имя и попросил позвать Тодда Райша. Райш был профессионалом до мозга костей. Он проводил Саймона в заднее помещение.

– Вы не против, если я выдам сотнями? – спросил он.

Саймон не возражал. Райш отсчитал нужную сумму.

– Не желаете ли пакет?

У Саймона был свой пластиковый пакет, который Ингрид сохранила после недавней поездки в «Забар»[44]. Он сложил туда деньги и втиснул пакет в рюкзак. Поблагодарил Райша и двинулся дальше.

Шагая по Бродвею в сторону больницы, Саймон позвонил Рэнди Спрэтту, генетику.

– Деньги у меня, – сказал он.

– Буду через десять минут, – ответил тот.

Саймон проверил, нет ли сообщений от Елены Рамирес. Ничего. Наверное, еще рановато. Но все-таки быстро набрал ей сообщение.

Встретились с Элисон? Сообщите, когда сможете.

Сразу ответа не последовало. Никаких пляшущих точечек, говорящих о том, что она набирает сообщение.

Саймон на ходу смотрел на экран, в основном для того, чтобы не думать о предстоящей встрече. С тестом он поторопился, даже запаниковал, совершенно не подумал о последствиях. Но теперь, когда у него оказалась свободная минутка – когда ответ, нравится ему это или нет, вот-вот встанет перед ним со всей реальностью пощечины, – он думал о том, что будет делать, если узнает худшее.

Что, если и в самом деле Пейдж ему не родная дочь?

А если и Сэм с Аней тоже не родные его дети?

«Притормози», – сказал он себе.

Но у него уже нет времени тормозить, разве не так? Голая правда, какой бы она ни была, катится на него, как товарный поезд. И смысла ее он до сих пор не может постичь. Но, это во-первых, Сэм на него очень похож, все это говорят, и хотя он сам этого не видит – как и любой родитель? – он знает…

Что он знает?

Нет, этого просто не может быть. Ингрид никогда бы с ним так не поступила. Но все равно назойливый голос в голове продолжал глумиться над ним. Вдруг вспомнилась статистика, он где-то читал, дескать, десять процентов отцов, сами не зная того, растят чужих детей. Или там было два процента? Или все это полная чепуха?

Когда Саймон пришел в пустой скверик позади педиатрического корпуса, Рэнди Спрэтт уже сидел в дальнем углу на скамейке. Он сидел очень прямо, глубоко засунув руки в карманы плаща и бросая по сторонам взгляды, словно испуганная крыса.

Саймон сел рядом. Они разговаривали, глядя прямо перед собой.

– Деньги принесли? – прошептал Спрэтт.

– Я что, заложника выкупаю?

– Так принесли или нет?

Саймон полез в рюкзак за пакетом. Он не спешил: сомневался, стоит ли открывать этот ящик Пандоры. Может быть, порой неведение – это благодать? Или нет? Он ведь жил вполне счастливо, когда ничего не знал о «тайнах прошлого» Ингрид.

Ну да, и посмотрите, к чему это их привело.

Саймон передал пакет с деньгами. На мгновение он испугался, что Спрэтт примется прямо здесь пересчитывать, но нет, пакет быстро исчез в кармане плаща.

– Ну? – сказал Саймон.

– Вы говорили, что один образец для вас приоритетный. Желтая щетка.

Во рту у Саймона пересохло.

– Да.

– Я в срочном порядке сделал анализ, так что это единственный результат, по которому у меня научно подтвержденное заключение.

Интересно, почему Спрэтт не сказал ему об этом до того, как получит деньги, хотя, может быть, это не имеет значения.

– И каково же оно?

– Положительное.

– Погодите, значит ли это…

– Вы – биологический отец.

Облегчение, сладостное облегчение волной прокатилось по легким и венам Саймона.

– И, кстати говоря – хотя полученные результаты лишь предварительны, – все указывает на то, что вы являетесь биологическим отцом всех троих.

Не говоря больше ни слова, Рэнди Спрэтт встал и пошел прочь. А Саймон остался сидеть, не в силах пошевелиться. Смотрел, как старушка в стандартном больничном халате, опираясь на ходунки, ковыляла к цветочной клумбе. Вот она наклонилась и принюхалась, как в прямом, так и в переносном смысле. Саймон в переносном смысле делал то же самое, просто наблюдая за тем, что творится вокруг. Группа молодых врачей-резидентов расположилась на травке и лакомилась шаурмой из ближайшей передвижной закусочной. Все они казались усталыми, но счастливыми, какой была некогда и Ингрид, во время своей резидентуры, когда она много работала сверхурочно, зато знала, что она одна из немногих счастливчиков, нашедших свое призвание.

Ведь профессия врача – Саймон это хорошо понимал – действительно призвание.

Странная мысль, но что поделаешь. А может, и не такая уж странная. Саймон совсем недавно узнал, что у Пейдж было то же призвание, что и у матери. Если бы все шло нормально, в его жизни это имело бы огромное значение. В определенном смысле это и сейчас так.

Он должен ее найти.

Саймон проверил мобильник, надеясь увидеть что-нибудь от Елены Рамирес. Новых сообщений не было. Он набрал для нее еще одно:

Тест ДНК показал, что Пейдж моя дочь. Все еще не понимаю, как она сошлась с Аароном. Но думаю, тут какая-то связь с незаконными усыновлениями. Когда закончите с Элисон Мэйфлауэр, позвоните.

Пора было возвращаться в палату к Ингрид. Он встал, поднял лицо к небу, закрыл глаза. Еще пара секунд. Когда-то они с Ингрид, чтобы укрепить свой брак, посещали занятия йогой, и инструктор постоянно подчеркивал важность правильного дыхания. Саймон сделал глубокий вдох, задержал дыхание и медленно выпустил воздух.

Не помогло.

В кармане завибрировал телефон. Он посмотрел – пришел ответ от Елены:

Ради этой встречи направляюсь к канадской границе и, возможно, несколько дней буду вне досягаемости.

Где будете вы?

Канада? Сообщение поставило его в тупик.

Тогда Саймон набрал:

Пока в больнице, но все может измениться.

Он нажал «Отправить» и стал ждать. Заплясали точки, показывающие, что Елена отвечает.

Сообщайте обо всех изменениях в развитии ситуации. Жизненно важно держать меня в курсе, даже если я не могу ответить.

Саймон написал ответ, где пообещал информировать ее, отметился у охраны больницы, сел в лифт и поехал вверх, в реанимационное отделение. Его подмывало спросить Елену, почему Канада и почему она может оказаться в ситуации, когда не сможет ответить, но он прикинул, что, когда станет нужно, она сама все расскажет, а пока сообщает только то, что ему необходимо знать. Дверцы лифта открылись, и к нему в десятикратном размере вернулась мучительная душевная боль от того, что он узнал от ван де Бика.

Что же случилось с Пейдж в кампусе?

«Не думай об этом, – приказал он себе. – Не думай, иначе не сможешь сделать следующий шаг».

Сэм прохаживался по коридору: в палате вокруг Ингрид хлопотали медсестры – мыли ее, переодевали в чистое. Он заметил отца, подбежал, и они крепко обнялись.

– Прости меня, – сказал Сэм.

– Все нормально.

– Я вовсе не то имел в виду насчет того, что ранили маму.

– Я знаю.

Сэм утомленно улыбнулся:

– Знаешь, что скажет мама, если узнает, что я тебя обвинял?

– Что?

– Скажет, что я сексист. Скажет, что я никогда бы не стал винить ее, если бы пуля попала в тебя.

Саймону эта мысль понравилась.

– А знаешь что? Мне кажется, тут ты прав.

– Куда ты ходил? – спросил Сэм.

Саймону хотелось оградить сына от всего, как и любому отцу, но он не хотел и излишне опекать его.

– Надо было поговорить с одним из преподавателей Пейдж.

Сэм заглянул ему в глаза.

Подбирая самые обтекаемые слова, Саймон рассказал сыну, что его сестра подверглась сексуальному насилию, – возможно, он не хотел излишне опекать сына, но не бросать же его в пучину зла, как щенка в воду. Сэм слушал не перебивая. Старался держаться мужественно, но Саймон разглядел-таки красноречивое дрожание его нижней губы.

– Когда это все случилось? – спросил Сэм, едва отец закончил.

– Я не знаю точно. Где-то к концу первого семестра.

– Однажды вечером она позвонила мне. Пейдж. Ни с того ни с сего. То есть раньше мы обменивались эсэмэсками, но всего несколько раз, а по телефону ни разу не разговаривали.

– И что она сказала?

– Просто сказала, что ей захотелось поговорить со мной.

– О чем?

– Не знаю, – сказал Сэм и как-то преувеличенно пожал плечами. – Это было в пятницу вечером, довольно поздно. А я был на вечеринке у Мартина. И не очень-то ее слушал. Хотел, чтобы разговор поскорей закончился. В общем, да, я так и сделал.

Саймон положил руку на плечо сына:

– Возможно, это было не в тот вечер, Сэм.

– Ладно, – сказал Сэм, но очень неуверенно. – Может, и не в тот.

Саймон хотел было сказать что-то еще, но тут услышал чье-то негромкое покашливание. Он повернулся и, к собственному удивлению, увидел перед собой человека, который спас ему и Ингрид жизнь.

– Корнелиус?

На нем были все те же рваные джинсы, черты лица скрывала все та же буйная седая борода.

– Как у Ингрид дела? – спросил Корнелиус.

– Трудно сказать, – ответил Саймон и притянул к себе Сэма. – Сэм, это Корнелиус. Он… – Саймону нельзя было говорить сыну, что Корнелиус выстрелил в Лютера и тем самым спас не только Ингрид, но и его самого. – Корнелиус – владелец того самого дома в Бронксе, где жила Пейдж. Он нам очень помог.

Сэм протянул руку:

– Приятно познакомиться.

– Мне тоже, молодой человек, – отозвался Корнелиус и перевел взгляд на Саймона. – Можно кое о чем с тобой переговорить?

– Конечно.

– Мне как раз надо в туалет, – сказал Сэм и двинулся по коридору.

Саймон повернулся к Корнелиусу.

– В чем дело? – спросил он.

– Ты должен сходить со мной в одно место, – сказал Корнелиус.

– Куда?

– Ко мне домой. Там будет Рокко. И Лютер. У них есть что рассказать, и тебе нужно это услышать.

Глава тридцать четвертая

Эш и Ди Ди подготовились как следует, поэтому работали быстро.

Они погрузили тело Елены на тележку, стоявшую возле черного хода. Эш, лавируя, покатил тележку в лес, а Ди Ди осталась в домике и закончила уборку.

Чтобы выкопать яму, нужно время. Но чтобы закопать ее – времени нужно гораздо меньше.

Они ехали на юг, Ди Ди продолжала изучать мобильник Елены.

– Много отсюда не почерпнешь, – заметила она. – В бюро расследований Ви-Эм-Би Елена Рамирес – большая шишка. Мы это и так знали. Ее клиентом был отец Генри Торпа. Это мы тоже знали. – Она подняла голову. – Между прочим, это уже согласовано.

– Что согласовано?

– Саймон Грин. Тебе заплатят столько же, сколько и за остальных.

– Погугли его, – сказал Эш. – Может, узнаем что-то новенькое.

Она стала набирать имя. Ждать пришлось недолго. Открылся сайт корпорации «Управление частным капиталом», а на нем биография Саймона. Два его снимка: портрет и групповая фотография вместе со всем коллективом.

Они проехали границу штата.

– В батарейке осталось двадцать процентов, – сказала Ди Ди. – У нас найдется зарядка для такого аппарата?

– Посмотри в кармашке за моим сиденьем.

Ди Ди протянула руку, и тут вдруг телефон Елены завибрировал. От Саймона Грина пришло новое сообщение:

Тест ДНК показал, что Пейдж моя дочь. Все еще не понимаю, как она сошлась с Аароном. Но, думаю, тут какая-то связь с незаконными усыновлениями. Когда закончите с Элисон Мэйфлауэр, позвоните.

Эш попросил прочитать еще раз.

– Если не ответим, он забеспокоится и примется звонить.

– А мы сейчас сделаем вот что.

Она начала набирать текст:

Ради этой встречи направляюсь к канадской границе и, возможно, несколько дней буду вне досягаемости. Где будете вы?

Эш одобрительно кивнул. Он прибавил газу, а Ди Ди продолжала внимательно смотреть на экран.

– Он набирает ответ, – сказала она.

– Когда закончишь, наверное, лучше выйти из мессенджера.

– Почему?

– У них может быть какой-то способ отследить его, мало ли.

Телефон снова завибрировал:

Пока в больнице, но все может измениться.

– В больнице, – повторила Ди Ди. – Стоит спросить, в какой именно?

– Нет, он что-нибудь заподозрит. А кроме того, мы же сами знаем. Там у Елены в истории локаций есть больница в Верхнем Манхэттене.

– Точно. А если мы сделаем вот что…

Она набрала текст, а потом прочитала ему:

Сообщайте обо всех изменениях в развитии ситуации. Жизненно важно держать меня в курсе, даже если я не могу ответить.

Эш кивнул и сказал, чтобы она отправила его. Ди Ди так и сделала.

– А теперь выключи телефон.

Еще несколько минут они ехали молча. Потом Ди Ди повернулась к нему и сказала:

– Что?

– Сама знаешь что.

– Нет, не знаю.

– Вспомни сообщение Саймона Грина.

– А что в нем не так?

– Я так думаю, Аарон – это Аарон Корвал?

– Я тоже так думаю.

– А кто такая Пейдж?

– Подружка Аарона, да?

– А при чем здесь ее отец?

– Не знаю, – ответила Ди Ди, развернулась к нему всем корпусом, поджав ноги под ягодицы. – Я думала, тебя не волнуют причины, Эш.

– Обычно – да.

– Тебе не понравилось убийство этой женщины, – сказала Ди Ди. – Мужики – это другое дело, тут все нормально, но вот женщина…

– Помолчи, пожалуйста. Это здесь ни при чем.

– А что при чем?

– Кто-то связал все воедино. Причины и подробности дела, которым я сейчас занимаюсь.

Ди Ди отвернулась и стала смотреть в окно.

– Если ты мне доверяешь, – сказал он.

– Ты знаешь, что доверяю. Во всем мире я доверяю только тебе.

Сердце Эша затрепетало.

– Так что же? – сказал он.

– В Книге Знамений написано, что Визитер и Волонтер должны быть первыми двумя детьми мужского пола, рожденными от Истинного, – начала она. – Первостепенное значение имеет, конечно, то, что они мужчины. Дочерей у Истинного не менее двадцати, но с точки зрения лидерства они не в счет. Мужская кровь – самый чистый залог преемственности, потому что только в ней содержится физический компонент. В жилах супруги течет не твоя кровь. То же самое можно сказать и о самых близких друзьях. Поэтому с точки зрения науки…

– Ди…

– Что?

– Брось ты эту научную абракадабру. Я понял. Власть наследуют двое сыновей Вартаджа.

– Они наследуют все. В том-то и дело. Вот как написано в Книге Знамений: «И воздвигнутся два сына».

– Так при чем здесь все это?

– И еще написано, – сказала она, – что Прибежище Истины и все владения Истинного будут поровну поделены между его наследниками по мужской линии.

– Ладно, и что из этого?

– Но там нет уточнения «между двумя старшими наследниками». Понимаешь, о чем я?

До Эша стал доходить смысл сказанного.

– У Вартаджа есть и другие сыновья, – сказал он.

– Да.

– И другие сыновья…

– …были отданы в приемные семьи, да, – сказала Ди Ди. – А на самом деле проданы. Дочерей оставили в Прибежище. Им можно найти применение. А вот остальные сыновья могут стать наследниками и осквернить пророчества. Все это происходило давно, когда меня еще там не было.

– Значит, остальных своих сыновей Вартадж просто распродал?

– Эш, это было выгодно во всех отношениях. Исполнится пророчество о двух сыновьях, а заодно можно заработать приличные деньги для Прибежища.

– Неплохо.

– Да.

– И матери молча мирились с этим?

– Некоторые мирились, – сказала Ди Ди, – а некоторые нет.

– И как все это происходило?

– Истинный спал со многими женщинами. Естественно, некоторые беременели. Им говорили: если родится мальчик, он удостоится лучшей участи. Его отправят в Великое Прибежище в Арканзасе. Для ребенка мужского пола лучше не придумаешь.

– Есть еще одно прибежище…

– Нет, Эш, никакого другого не существует.

Он недоверчиво покачал головой:

– И матери этому верили?

– Кто верил, а кто нет. Для всех матерей это была внутренняя борьба между любовью к Истине и материнским инстинктом. И Истина, как правило, одерживала победу.

– А если брал верх материнский инстинкт?

– Тогда матери говорили, что ребенок умер при родах.