Убегай! Кобен Харлан
– Хорошо, – сказал он крайне раздраженным тоном. – Я не стану писать заявление.
– Отлично, только теперь, если уж мне пришло это в голову, я, наверное, напишу.
– Что?!
Елена предложила ему сделку. Он дал ей «настоящее» имя Элисон Мэйфлауэр (Элли Мейсон) и адрес ее проживания в обмен на обещание простить ему прошлые обиды. Элисон жила на ферме неподалеку от Бакстона. Елена села в машину и наведалась туда. Дома никого не оказалось. Она подумала, не подождать ли ее возле дома, но уж очень похоже было, что в этом доме уже давно не было ни души.
Вернувшись в «Говард Джонсон», Елена сидела в своем типичном для мотеля номере и пыталась продумать следующий свой ход. Лу из головного офиса узнал, что Элли Мейсон живет в этом фермерском доме на пару с некоей Стефани Марс.
Кто она ей, эта Стефани Марс? Просто подруга? Родственница? Любовница? И имеет ли это какое-то значение?
Может, потратить еще полчаса и снова сгонять в Бакстон, попробовать еще раз?
Полагать, что Элисон Мэйфлауэр на этот раз окажется сговорчивее, повода не было никакого, но, с другой стороны, ведь именно благодаря упорству Елена зарабатывает большие деньги. Буквально. Впрочем, и первая встреча с Элисон принесла кое-какие плоды. Стало еще более ясно, что во всех этих усыновлениях таится нечто весьма подозрительное. Елена и раньше подозревала что-то в этом роде, но после разговора с Элисон Мэйфлауэр она уже знала наверняка. Кроме того, она поняла, что – по крайней мере, так считала Элисон Мэйфлауэр – усыновляемых детей надо было от чего-то спасать. И это еще один новый и весьма приличный кусок этой абсурдной головоломки, хотя Елена абсолютно не понимала, каким боком можно сюда подогнать следующее: все приемные дети были мальчики.
Почему? Почему не было девочек?
Елена достала ручку с блокнотом и выписала возраст каждого. Старшим был Дэмиен Горс, младшим – Генри Торп. Между ними было десять лет разницы. Десять лет. Элисон Мэйфлауэр довольно долго занималась этим делом.
А это значит, что она была глубоко вовлечена в это. Очень глубоко.
Зазвонил мобильник – Лу из головного офиса по поводу специального приложения, которое он установил ей на телефон. Оно не позволяло отслеживать ее звонки, что-то в этом роде. «Им пользуются хакеры в Белом доме, – сообщил тогда Лу. – Поэтому никогда не попадаются».
Сам Лу этим приложением пользовался нечасто.
– Ты сейчас одна? – спросил он.
– Надеюсь, ты звонишь не по поводу секса по телефону.
– Мм, нет. Открой свой ноутбук, хитропопая.
В голосе его чувствовалось странное возбуждение.
– Сейчас.
– Я послал тебе ссылку. Кликни ее.
Елена открыла браузер и стала набирать пароль, чтоб войти в почтовый ящик.
– Ты еще не кликнула?
– Секундочку, я набираю пароль.
– Серьезно? Ты что, не сохранила его?
– А как его сохранить?
– Ладно, проехали. Скажешь, когда откроешь ссылку.
Елена нашла письмо Лу и кликнула на ссылку. Открылся сайт под названием Ance-Story.
– Готово, – сказала она.
– Ну что?
– Погоди, я кое-что еще раз уточню.
Елена схватила свой мобильник и проверила сообщения. Одно от Саймона Грина, который написал, что на сайте DNAYourStory у его дочери Пейдж платежей по кредитной карте не было, но есть один на 79 долларов на…
…на сайте Ance-Story.
Она сообщила об этом Лу.
– Хорошо, – сказал Лу, – выходит, эта новость еще покруче, чем я думал.
Елена просмотрела главную страницу. Сомнений нет: это определенно один из генеалогических сайтов, которые предоставляют услуги по анализу ДНК. Множество фотографий радостно обнимающихся людей, броские фразы типа «Узнай, кто ты на самом деле» или «Только ты – есть ты. Найди свои уникальные этнические корни». Тут были и другие ссылки, которые могли бы помочь потенциальному клиенту – как на фотографиях с восторженно обнимающимися людьми – «найти новых родственников».
Под всем этим имелся перечень услуг, которые мог бы заказать потенциальный клиент. Первым пунктом стоял вариант стоимостью в 79 долларов, в котором предлагалось прояснение родословной и возможность связаться с кровными родственниками. Второй вариант назывался «А также для вашего здоровья». Здесь предлагалось то же самое, что и в первом варианте, но за дополнительную плату в восемьдесят долларов можно получить «полное медицинское заключение, которое поможет вам быть здоровее».
Над вариантами, что подороже, светящимися буквами было напечатано слово «РЕКОМЕНДУЕТСЯ». Вот так сюрприз. Компания сама предлагает вам выложить за свои услуги побольше денег. О-хо-хо.
– Ты еще на главной странице?
– Да.
– Кликни «Войти».
– Есть.
– Ты должна увидеть два поля. «Имя пользователя» и «Пароль».
– Так.
– Отлично, здесь все будет легально. Я воспользовался защищенным приложением, потому что разобрался, как войти на ДНК-аккаунт Генри Торпа.
– Как тебе удалось?
– Ты правда хочешь знать?
– Нет.
– Я знаю, что мы можем получить от его отца разрешение…
– Нет, он здесь не правомочен. Я только сегодня узнала об этом.
– Значит, что мы сделаем, войдя в систему… мм, я не очень уверен, что это вполне законно. Технически это можно рассматривать как взлом, нас могут обвинить в хакерстве. Хочу сразу предупредить.
– Лу…
– Да?
– Давай имя пользователя и пароль.
Он так и сделал. Она ввела и то и другое. Открылась страница, на которой было написано: «С возвращением, Генри. Вот этническая структура вашей ДНК».
На 98 процентов Генри европеец. При этом на 58 процентов он британец, на 20 процентов ирландец, на 14 процентов – еврей-ашкенази, на 5 процентов – скандинав; все остальное ничтожно мало.
– Посмотри, что там в самом низу страницы, – сказал Лу.
Она пролистала вниз, мимо чего-то, что называлось «Твои хромосомы».
– Видишь ссылку «Твои ДНК-родственники»?
Она ответила утвердительно.
– Кликни.
Открылась новая страница. На самом верху было написано «Отсортированное количество связей». И рядом: «У вас 898 родственников».
– Восемьсот девяносто восемь родственников? – сказала Елена.
– Всех в гости Генри Торпу лучше не звать, никакого стола не хватит. Но это нормально, это, может быть, даже нижняя планка. Подавляющее большинство – дальние родственники, у которых совсем мало общего с нашей уникальной ДНК. Но кликни-ка на страницу один.
В последней фразе чувствовалось волнение.
Елена кликнула. Страница открылась далеко не сразу.
– Ну, что видишь?
– Успокойся, в «Говарде Джонсоне» вайфай медленный.
И тут она это увидела. И дело стало срастаться. Она это почувствовала. Словно множество отдельных кусочков пазла вдруг сложились в единую картину.
В списке было четыре человека, обозначенных как «сводные братья и сестры Генри».
– С ума сойти, – сказала она.
– Угу.
Первым в списке стоял Дэмиен Горс из Мейплвуда, штат Нью-Джерси. Назван полным именем. Вот так, ни больше ни меньше. Убитый владелец тату-салона был сводным братом клиента Елены.
Далее в списке рядом со словами «сводный брат» стояли только инициалы.
– А. К., родом с севера-востока, – сказала Елена, догадаться ей много труда не составило. – Аарон Корвал.
– Очень может быть.
– Есть какие-то подтверждения?
– Работаю над этим. Посмотри, сайт не предоставляет клиенту полной анонимности. Есть только два варианта. Полное имя или инициалы. Но они должны быть реальными людьми. По моим прикидкам, примерно половина дает полное имя, и половина – инициалы.
Следующим шел также обозначенный как «сводный брат» человек с инициалами Н. Б. из Таллахасси, штат Флорида.
– Есть способ пробить этого Н. Б.?
– Законных нет.
– А незаконные?
– Тоже не очень. Я могу послать ему сообщение от имени Генри Торпа, он может прислать ответ со своим именем.
– Сделай это, – сказала Елена.
– Это нарушение…
– Нас могут отследить?
– Обижаешь.
– Тогда сделай, – повторила она.
– Я просто торчу, когда ты обходишь закон.
– Здорово, просто круто. Надо также связаться с властями. Может, получим ордер в связи с тем, что нарыли, не знаю.
– Надеюсь, помнишь: то, что нарыли, им отдавать нельзя.
– Да, хорошо. Но этого Н. Б., если найдем его, надо предупредить. Он может быть следующим.
– А может быть, и нечто большее.
– Что значит «большее»? Большее, чем что?
– Родные братья и сестры.
– С чего это ты взял? – спросила она.
– Генри Торп отправил свою ДНК как минимум на три таких сайта.
– Зачем?
– Многие так делают. Чем в большем количестве баз данных ты находишься, тем выше вероятность найти кровных родственников. Я хочу сказать, что он нашел четырех сводных братьев или сестер только на одном сайте Ance-Story. Возможно, где-то нашел и других, не знаю.
– Это все сводные братья, так?
– Да. Со стороны отца.
Она бросила взгляд на страницу.
– А как насчет вот этого, последнего, четвертого сводного брата?
– А что с ним такое?
– Числится как Кевин Гано из Бостона. Ты пробил его?
– Да. И – барабанная дробь! – это кое-что очень важное. Готова?
– Лу!
– Гано умер.
Этого ответа она ждала, и все же удар был довольно силен.
– Убили?
– Покончил с собой. Я разговаривал с местными копами. Ничего подозрительного. Потерял работу, пал духом. Пошел в гараж и пустил пулю в лоб.
– Но они ведь и не искали ничего подозрительного, – сказала она. – Он мог, например…
Она замолчала. Сердце ее сжалось.
– Елена?
Она не сказала этого вслух, но ответ вдруг показался ей очевидным. Самоубийство. Два убийства.
И исчезновение.
Генри Торп, вероятно, тоже мертв. Если убийца хотел убедить всех, что эта жертва не связана с другими – если он не хотел, чтобы полицейские стали искать какие-либо связи между жертвами убийства, скажем, на сайтах ДНК, – нужно было устроить все так, будто один из них подался в бега.
Черт.
Неужели Елена разыскивает мертвеца?
– Елена!
– Да, я здесь. Надо посмотреть еще кое-что.
– О чем ты?
– Нам известно, что на сайте Ance-Story зарегистрировалась также и Пейдж Грин.
– Да, но… она не сводная их сестра. Там приведен полный список. Все мужчины.
– Может быть какая-то другая связь.
– Тогда используй систему поиска, там она есть.
Она набрала «Пейдж Грин». Ничего. Набрала «Грин» с инициалами, еще несколько вариантов, которые предложил Лу. Опять ничего. Перечитала список родственников. Там был один двоюродный брат и несколько троюродных.
Не нашлось ни ответов на «Пейдж», ни на инициалы П. Г.
– Пейдж Грин им не родственница, – сказал Лу.
– Тогда каким образом она вписывается в эту компанию?
Глава двадцать девятая
Компьютерное приложение сообщило Саймону, что добраться до Колумбийского университета на поезде подземки можно всего за одиннадцать минут, то есть значительно быстрее, чем на такси или автомобиле. Саймон поджидал лифт, который должен опустить его в недра квартала Вашингтон-Хайтс, как вдруг зазвонил его мобильник.
Номер не определился.
– Алло?
– Через два часа результаты по отцовству будут готовы.
Это был Рэнди Спрэтт из генетической лаборатории.
– Прекрасно, – сказал Саймон.
– Встречаемся во дворе за педиатрическим корпусом.
– Хорошо.
– Мистер Грин, вам знакомо выражение «оплата при доставке»?
Черт, с какой легкостью люди идут на коррупцию по мелочи.
– У меня будут наличные, – сказал он.
Спрэтт отключился. Саймон набрал номер Ивонны.
– Привет, – послышался в трубке ее неуверенный голос.
– Не волнуйся, – сказал Саймон, – я не стану тебя пытать насчет страшных секретов Ингрид. Мне нужна твоя помощь.
– Что случилось?
– Нужно снять со счета девять тысяч девятьсот долларов наличными, отделение банка рядом с больницей.
Сумма должна быть меньше десяти тысяч. Если больше, надо писать отчет о валютной операции в ФинСЕН[39]. Если в двух словах, отчет будет передан в службу налогового управления или в правоохранительные органы, а Саймону не хотелось сейчас с ними связываться.
– Прошу тебя, выручи.
– Хорошо, – сказала она, и потом после паузы: – А зачем тебе наличные?
– У меня тоже может быть свой секрет, не только у вас с Ингрид.
Не стоило так говорить, но уже было поздно.
Как только он отключился, дверь лифта открылась, и он увидел перед собой неказистый, плохо освещенный вагон. Люди продолжали заходить, пока не раздался предупредительный гудок. Вертикально уходящие под землю лифты метро, вероятно, лучше всего дают горожанам понять, что испытывает шахтер, погружающийся в угольную шахту, хотя, конечно, между лифтом подземки и шахтной клетью нет ничего общего.
Вагон был практически полон, хотя и не битком, не как консервная банка сардинами. Саймон решил постоять. Он ухватился за вертикальный поручень. Было время, когда в такой ситуации, чтобы избавиться от клаустрофобии в замкнутом пространстве вместе с незнакомыми людьми, он принимался просматривать телефон или читал газету, но потом привык, стал поглядывать по сторонам, смотреть на лица других пассажиров, и ему это даже стало нравиться. Вагон подземки – это особый мир на нашей планете. В нем можно видеть людей самых разных национальностей, вероисповеданий, убеждений и с разными гендерными особенностями. Можно столкнуться с публичным проявлением любви или ссорой. Здесь слышишь музыку, голоса, смех, порой можно увидеть и слезы. Здесь ездят и богатые, в дорогих деловых костюмах (как и сам Саймон), а бывают и нищие. В поезде все равны. Все платят за проезд одинаково. У всех равные права на сидячее место.
По какой-то причине в последние год или два люди перестали избегать пользоваться подземкой. Когда там не велись ремонтные работы и не было перебоев с поездами, подземка становилась своего рода убежищем.
На территорию кампуса Колумбийского университета Саймон вошел через центральные ворота, что на углу Бродвея и Сто шестнадцатой улицы. Те самые ворота, через которые он, старшеклассник, вошел сюда в первый раз, когда они с отцом приходили в университет в день открытых дверей, чтобы поближе познакомиться с предполагаемым местом учебы. Его отец, самый замечательный человек на свете, работал инженером-электриком в объединении IBEW[40]. И Саймон трепетал при мысли о том, что и его сын тоже когда-нибудь станет учиться в старейшем, входящем в Лигу плюща, университете страны.
Рядом с отцом Саймон всегда чувствовал себя в полной безопасности.
Но за две недели до окончания школы случилось непредвиденное: отец Саймона скоропостижно умер по пути на работу в Милберн, штат Нью-Джерси. С ним случился инфаркт. Это был страшный удар для семьи и во многом начало конца. Когда у Саймона появились свои дети, он все старался припомнить, каким был его отец для него самого – так прилежный ученик старается подражать мастеру, – хотя при этом у Саймона всегда оставалось чувство, что он до отца недотягивает.
Любят ли его дети так же, как сам Саймон любил своего отца?
Почитают ли они его так, как он почитал отца?
Дает ли он своим детям то же ощущение безопасности, какое у него самого было рядом с отцом?
И главное: заботился бы его отец о своей дочери, не спуская с нее глаз, допустил бы он, чтобы она превратилась в наркоманку? Стал бы безвольно стоять рядом, когда стреляют в его жену?
Такие мысли мучили Саймона, когда он ступил на территорию кампуса, где провел четыре года.
Мимо него куда-то спешили студенты, большинство со склоненными головами. Самое время отпустить ворчливое замечание, вот, мол, она, современная молодежь, они ничего не видят и не слышат вокруг себя, уткнулись в экранчики своих смартфонов и заткнули уши пробками наушников, словно хотят отгородиться от всего мира и среди людей оставаться в одиночестве. Но ведь и его поколение было таким же «плохим», так что какой в этом смысл?
Саймон увидел бронзовую статую Афины, древнегреческой богини мудрости, сидящей на троне. Если подойти поближе, в складках ее одежды возле левой ноги можно разглядеть маленькую сову. Легенда гласит, что из группы первокурсников первый, кто заметит эту сову, обязательно станет лучшим выпускником в своей группе. Левую руку Афина вытянула вперед, как бы приветствуя гостей, но Саймон иногда в этом видел недоуменный жест своей бабушки.
– Э-эх, ну что тут поделаешь? – бывало, говаривала она.
Снова зазвонил телефон. Это была Елена Рамирес.
– Есть что-то новое? – спросил он.
– Да, и много чего.
Елена лишь вкратце коснулась того, что заставило ее отправиться в штат Мэн: просто сказала, что с этими усыновлениями что-то не так. Зато подробно остановилась на том, как ее технический специалист помог ей обнаружить на генеалогических сайтах много интересного. Саймон как раз поднимался по ступенькам здания Библиотеки Лоу. Он то ли сел, то ли рухнул на прохладный мрамор, слушая беглый рассказ Елены про усыновления, про сводных братьев, про веб-сайты с услугами по анализу ДНК, про внезапные смерти.
– Значит, кто-то пытается от них избавиться, – улучив момент, вставил Саймон.
– Да, похоже на то.
Когда Саймон узнал, что Пейдж, тоже подписавшаяся на такой же тест, не оказалась кровной родственницей убитых, в своих чувствах по этому поводу он разобраться не мог. Казалось бы, эта информация должна его утешить – разве она не означает, что он действительно ее отец? – но потом в голове у него возникла одна мысль.
– Наверняка мы этого знать не можем, – сказал он.
– Что наверняка мы знать не можем, Саймон?
– Что Пейдж не их сводная сестра.
– Не поняла?
– А вдруг Пейдж не указала своего настоящего имени. Я читал, было несколько случаев, когда люди предоставляли не свои образцы для анализа, или называли чужое имя, или что-то еще. Так что, возможно, она и есть тот самый родственник с инициалами.
– Н. Б.?
– Да.
– Нет, Саймон, этого быть не может.
– Почему?
– В списке он обозначен как мужчина. Если бы Пейдж отправила собственный образец, пусть даже и назвалась чужим именем, ясно было бы, что он принадлежит женщине. Этот принадлежал мужчине. Так что Н. Б. не может быть Пейдж.
– Но может быть, она использовала другой псевдоним.
– Все может быть. Но сейчас мы изучаем страницу Генри Торпа. На ней список всех его родственников. И среди них нет ни одной женщины ближе, чем троюродная сестра.
– И все же я не совсем понимаю. Как с этим связана Пейдж?
– Возможно, как-то через Аарона, но я еще не знаю точно. Может быть, мы как-то не так смотрели на это.
– Как так?
– Может быть, ваша дочь предоставила не свой образец ДНК, а кого-то другого.
– Я тоже думал об этом, но зачем?
– Не знаю. Нам нужно проследить все ее передвижения. Может быть, Пейдж что-то обнаружила. Что-то такое, что привело ее к Аарону.
Саймон, подумав немного, сказал:
– Давайте вернемся обратно и посмотрим, что нам известно наверняка.
– Давайте.
– Начнем с того, что у всех этих людей один и тот же родной отец.
– Да.
– И все это почему-то хранилось в тайне. Ни в одном документе об усыновлении имя отца не указано.
– Насколько нам известно сейчас, нет, – сказала Елена.
Саймон переложил мобильник из правой руки в левую.
– Вы читали что-нибудь про дела, где врач, специалист по бесплодию, для оплодотворения своих пациенток использовал собственное семя? Одно такое дело было, кажется, в Индиане, женщина там нашла на таком вот сайте восемь неизвестных ей братьев и сестер, то есть что-то похожее на то, о чем вы рассказываете, а потом все они встретились и вычислили этого врача, обнаружили, что он использовал собственную сперму, выдавая ее за сперму из банка, или как там это называется.
– Да, помню, – сказала Елена. – Это далеко не единичный случай. Одно крупное дело раскрутили в штате Юта, в Канаде тоже было такое.
– Что-то тон у вас скептический.
Читать бесплатно другие книги:
