Идеальный любовник Лоуренс Стефани
Они же находились здесь вдвоем.
Нахмурившись, Порция подошла к одной из широких арок, оперлась руками о стенки и посмотрела вдаль невидящим взором.
Она услышала, как Саймон пошевелился и направился к ней. Она не смотрела на него, но представляла, с какой грацией оп движется. Подойдя к девушке, он плечом прислонился к стенке арки. Прошла еще минута, прежде чем он пробормотал:
— К вашим услугам.
Губы Порции скривились в гримасе, она постучала пальцами по стене.
— Я знаю.
— Так прикажите мне…
Она должна была это сделать. Она порывисто вздохнула, выпрямилась и проговорила:
— Я хочу узнать больше, но не хочу, чтобы вы составили обо мне ложное впечатление, неверно поняли мои намерения.
Эта дилемма мучила ее с утра, и Порция вышла в сад обдумать ситуацию.
Саймон некоторое время молчал. Порция чувствовала, что он пытается понять ход ее мыслей.
— Зачем вам эти эксперименты?
Он произнес это таким ровным тоном, что Порция не могла ничего извлечь из сказанного; если она хочет узнать, о чем он думает, ей следовало бы посмотреть ему в глаза. Однако же, если она собирается ответить на его вопрос, она не может позволить себе этого.
Девушка продолжала смотреть на озеро.
— Я хочу понять… приобрести опыт, чтобы должным образом осознать все то, что происходит между мужчиной и женщиной, и почему это побуждает женщину выйти замуж. Я хочу знать, а не гадать. Мой интерес чисто академический, — голос Порции в этот момент зазвенел, — и я не хочу, чтобы у вас сложилось превратное впечатление.
Сердце у нее стучало гулко и учащенно, тем не менее она высказала то, что собиралась. Порция чувствовала, что ее щеки горят. Никогда в жизни она не испытывала подобной неуверенности. И ей было ненавистно это новое для нее ощущение. Она в точности знала, чего в этот момент хотела от Саймона. Однако она не могла, никак не могла просить у него этого, если существовал хотя бы маленький шанс того, что он неправильно воспримет ее интерес.
Она не могла считать его слишком уязвимым, ибо ей хорошо была известна его репутация, однако чтото между ними изменилось, хотя она и не могла дать себе отчета, что именно и почему. Порция не могла быть абсолютно уверенной, как того требовали сердце и честь, что он вдруг станет ждать от нее, в обмен за свои уроки, чегото большего, чем она способна дать. Она была абсолютно уверена, что не сможет этого вынести.
Саймон молча изучал ее профиль. Ее откровения и намерения, столь безрассудные и нетрадиционные, были характерны для нее и не могли вызывать ни малейшего удивления. Он уже давно привык к ее своеволию. Если бы на ее месте оказалась другая незамужняя леди, он был бы шокирован, но то, что исходило от нее, казалось вполне естественным.
Множество эмоций вызывали ее мужество и искренность, с которой она это говорила, желая удостовериться, что он не нанесет ей обиды. И еще чтото более сокровенное.
Сообщать ей, что она именно та леди, которую он хочет видеть своей женой, было никак нельзя. Во всяком случае, сейчас. Она мыслила совершенно другими категориями. Это была проблема, которую он должен преодолеть, склонить ее на путь, ведущий к алтарю. Однако с учетом их прежних отношений, с учетом всего того, что она знала о нем, Порция вполне могла пуститься во все тяжкие.
— Я думаю, мы должны поговорить об этом, чтобы прояснить ситуацию.
Даже ему самому его тон показался слишком уж ровным, почти отчужденным. Порция бросила на него короткий взгляд и тут же отвернулась.
— Что именно, — спросил Саймон, не давая ей ответить на его предложение, — что конкретно вы хотите узнать?
Порция снова устремила взор на озеро.
— Я хочу узнать, — начала она, при этом щеки ее порозовели и она чуть вскинула подбородок, — о физическом аспекте. Что получают женщины, в особенности леди, от таких действий и что склоняет их в конечном итоге к замужеству?
Вполне логичные, рациональные вопросы, по крайней мере с ее точки зрения. Она, говорила это совершенно серьезно, убежденно, иначе не стала бы затрагивать данную тему. Саймон чувствовал, что она вся напряжена.
Он лихорадочно думал, пытаясь отыскать самый верный способ продвижения вперед.
— До какой… точки вы хотели бы расширить ваши познания? — Он постарался произнести это так, чтобы в его голосе не слышалось ни малейшего порицания, как если бы он обсуждал стратегию игры в шахматы. Порция с минуту молчала.
— Я не знаю, — наконец сказала она.
Саймон внезапно увидел способ достижения цели.
— Очень хорошо. Поскольку вы не знаете и, согласно логике, не можете знать, какие стадии существуют на том пути, который вы вознамерились пройти, и если вы всерьез хотите это выяснить, — как можно безразличнее произнес Саймон, — мы могли бы продвигаться постепенно, шаг за шагом. — Он встретил ее настороженный взгляд и выдержал его. — И вы можете сказать «стоп» в любой момент, который сочтете критическим.
Порция внимательно изучала его взгляд; в ее глазах ощущалась скорее настороженность, нежели подозрение.
— Продвигаться за один раз на один шаг вперед?
Саймон кивнул.
— А если я скажу «стоп»… — Она вдруг нахмурилась. — А если я не смогу говорить?
Саймон заколебался, понимая, какую ответственность берет на себя, однако посчитал себя обязанным предложить:
— Я попрошу вашего разрешения перед каждым новым шагом, чтобы удостовериться, что вы меня поняли и можете ответить.
Порция вскинула бровь:
— И вы дождетесь моего ответа?
— Вашего рационального, обдуманного, определенного ответа.
Поколебавшись, она спросила:
— Обещаете?
— Слово Кинстера.
Порция и без того знала об этом. Выражение лица ее осталось надменным, но губы расслабились, взгляд смягчился… Девушка обдумывала его предложение.
Саймон затаил дыхание, он слишком хорошо знал Порцию и понимал, что может спугнуть ее, если окажет хоть малейшее давление. Наконец она решительно кивнула:
— Хорошо, — и протянула ему руку. Саймон схватил Порцию за руку и втащил поглубже в беседку.
— Что вы?..
Саймон остановился в футе от одной из колонн. Снова посмотрев на Порцию, он пробормотал:
— Я думал, вы хотите перейти к следующему этапу…
Она даже опешила от его напористости.
— Да, но…
— Мы не можем ничего предпринять возле самой арки, на виду у любого случайного прохожего.
Отпустив ее руку, Саймон обхватил лицо Порции ладонями и поцеловал.
Некоторое время Саймон не делал ничего другого — он просто целовал ее и позволял ей отвечать на его поцелуи. Он погрузился в нежную мягкость ее рта, ласкал ее губами и языком, давал ей возможность привыкнуть к игре, когда нужно брать и отдавать.
Саймон по достоинству оценил высокий рост Порции. Ему не нужно было слишком запрокидывать ее лицо, стоять рядом с ней и целоваться было удобно. Колонна за ее спиной лишь ограничивала им движение, и обеспечивала возможность опереться о нее… если Порция согласится перейти к следующей стадии.
При этой мысли по его телу пробежала жаркая волна. Он поцеловал девушку крепче; оторвав руки от ее лица, он опустил их ей на талию, провел ими по тонкому муслиновому платью, ощущая, как под платьем шелковисто шелестит нижняя рубашка.
Порция тихонько застонала и прижалась к нему. Она расслабилась, ее руки, до этого пассивно лежавшие на его плечах, ожили. Она медленно пропустила пряди его волос сквозь пальцы.
Затем девушка обняла его за шею и прогнулась навстречу, встретив его губы с возросшим пылом. Саймои улыбнулся, его руки скользнули по ее спине, все ниже, ниже. Он снова горячо поцеловал ее и почувствовал исходящий от нее жар и мягкие холмики ее грудей, крепко прижимавшихся к его груди.
Саймон снова и снова целовал Порцию, не позволяя себе идти дальше.
И ждал.
Порцию уже не удовлетворяли поцелуи. Поцелуи — это очень приятно, они кружат голову и опьяняют, разливают по телу тепло, будят эмоции. А прикосновения его рук, прохладных и крепких, порождают трепет, ожидание чегото более сладостного. Сейчас ожидание достигло апогея, она сгорала от нетерпения.
Она была готова подняться на очередную ступень. Сейчас, немедленно. Девушка оторвала от его рта свои губы, обнаружив, что для этого понадобились значительные усилия. После этого Порция не отпрянула, она лишь подняла отяжелевшие веки, чтобы изпод ресниц заглянуть ему в глаза.
— Что представляет собой следующая стадия?
После недолгой паузы он ответил:
— Вот она.
Его ладони соскользнули со спины, он пошевелил большими пальцами, касаясь ее грудей.
Порцию обожгло небывалой остроты ощущение, оно повторилось, когда его пальцы снова коснулись боковой поверхности грудей. Колени ее ослабели, и очень кстати оказалась колонна за ее спиной. Она оперлась на нее, его губы последовали за ее губами, в то время как его большие пальцы продолжали легонько гладить, сладостно дразнить ее груди.
Саймон поднял голову, встретился с ее взглядом.
— Да? Или нет?
Его пальцы снова прочертили круги на ее грудях… слишком слабо. Если бы у нее были силы, она сказала бы ему, что он задает совершенно глупый вопрос.
— Да, — выдохнула она.
Раньше чем он успел спросить ее, уверена ли она в этом, Порция притянула к своим губам его рот, который в этот момент казался ее спасительным якорем. Она ощутила прикосновение его губ, в то же самое время его ладони задвигались возле ее грудей, и она перестала думать обо всем, кроме сладостных ощущений, которые порождали его прикосновения. Постепенно они становились все более откровенными, более чувственными, более дерзкими.
И наконец он похозяйски обхватил тугие полушария, захватил пальцами горошины сосков и сжал их.
Порцию пронзило пламя. Ахнув, она прервала поцелуй. Саймон отпустил ее соски.
— Нет! Не прекращайте! — вскрикнула девушка. Слова прозвучали как команда. В его глазах она увидела нечто такое, чего никогда не видела раньше.
Повинуясь ее команде, он снова сжал ей соски, и острое сладостное ощущение вернулось. Накатила теплая приятная волна. Порция прерывисто вздохнула.
— Вам нравится?
Она сжала его руки и потянулась к нему губами.
— Вы же видите, что нравится.
Разумеется, он это видел, но ему хотелось услышать ее признание. Это радовало его и служило своего рода утешительным призом, учитывая суровые ограничения, наложенные на него обязательствами.
Горячая реакция Порции воодушевила Саймона. Она была теплой и податливой в его руках, ее груди покоились в его ладонях — жаркие, тугие, набухшие. Он ощущал ее восторг, горячность и удовольствие, с которым она его целовала, ее готовность идти дальше.
Когда Саймон сжал груди еще крепче и стал их мять, Порция издала глухой звук и принялась целовать его еще более пылко, требуя новых ласк…
Саймону пришлось выдержать нелегкую борьбу с самим собой. Он глубоко вздохнул, грудь его напряглась, он делал неимоверные усилия, чтобы не поддаться соблазну.
Дзинь! Дзинь! Какойто резкий звук привлек их внимание. Они прервали поцелуй. Саймон вздрогнул, обернулся, и его рука соскользнула к талии Порции.
— Это гонг зовет на завтрак. — Еще не пришедшая в себя Порция заморгала глазами и посмотрела в лицо Саймону. — Они звонят снаружи. Должно быть, другие тоже разбрелись по саду.
Саймону хотелось надеяться, что это так, что не только их двоих призывают к трапезе. Отступив на шаг, он взял Порцию за руку.
— Нам нужно возвращаться.
Бросив на него быстрый взгляд, девушка молча кивнула, позволила ему взять ее под руку и стала вместе с ним спускаться по ступенькам.
Пока они быстрым шагом шли в сторону дома, Саймон мысленно внушал себе, что нужно пожестче взять себя в руки перед следующим уроком. Приготовиться к новому искушению и найти в себе силы ему противостоять.
Он взглянул на идущую рядом Порцию. Ее шаг был шире, чем у большинства женщин. Она была погружена в размышления — он знал, о чем она думает. Если он допустил ошибку, то не может всецело полагаться на ее наивность. Возможно, она не увидит правду сразу, однако это непременно произойдет позднее. Она проанализирует и препарирует все, что между ними произошло.
Глядя перед собой, Саймон слегка поморщился. Он должен позаботиться о том, чтобы Порция не узнала больше того, чем это ей нужно.
Не узнала правду о том, почему он ее обучает.
Глава 6
Порция сидела за обеденным столом, не вслушиваясь в то, о чем идет разговор. Она порой кивала, порой произносила какието реплики; скорее всего никто не догадывался, что в мыслях она пребывает далеко отсюда. Ей хотелось обсудить то, что она узнала, но не было никого, кто подошел бы на роль наперсницы. Если бы Пенелопа была здесь… хотя с учетом того, что ее младшая сестра думает о мужчинах и браке, возможно, это к лучшему, что ее здесь нет.
Обводя глазами собравшихся леди, она мысленно исключала их из возможного списка. Конечно же, не Уинифред — Порция не хотела ее шокировать, не Люси и не девицы Хэммонд. Что касается Друсиллы…
Порция бросила взгляд на леди О., затем опустила глаза в тарелку. У Порции были подозрения, что леди О. отнюдь не будет шокирована, более того, леди прямо скажет ей, что она лишь прикоснулась к поверхности и что ей нужно еще очень многое узнать.
Порция не нуждалась в дальнейших подбадриваниях, ее и так снедало любопытство. Она не смела встретиться взглядом с Саймоном, боясь, что он догадается о ее состоянии. Одним из пунктов, которые они не обсуждали, был вопрос о частоте уроков. Порции не хотелось выглядеть слишком… «передовой» — другого слова ей на ум не пришло. Она была твердо убеждена, что неразумно дать ему понять, насколько она поражена и ошеломлена. Саймон и без того горд и надменен, не хватает еще, чтобы он окончательно задрал нос, чувствуя свое превосходство над ней.
В конце концов Порция поднялась вместе с другими дамами, чтобы прогуляться по лужайке и непринужденно поболтать под лучами солнца. Саймон видел, как она уходила, но не подал виду, как, впрочем, и она.
Спустя час леди О. попросила Порцию помочь ей подняться наверх.
— Ну и насколько успешно вы осуществляете ваши намерения? — Леди О. тяжело опустилась на кровать и позволила Порции поправить ей юбки.
— Все идет своим чередом, однако пока нельзя делать окончательные выводы.
— Вот как? — Черные глаза леди О. буквально пригвоздили Порцию к месту. Хмыкнув, она добавила: — Вы с Саймоном совершили прогулку на расстояние нескольких миль.
Порция с деланным спокойствием пожала плечами.
— Мы ходили к озеру.
Леди О. нахмурилась, затем закрыла глаза.
— Ну если это все, что вы можете сообщить, то могу сказать, что вы хорошо проводите время. В конце концов, у нас впереди много дней.
Порция подождала немного, но, убедившись, что леди О. не собирается ничего добавить, она наспех попрощалась и вышла из комнаты.
Она медленно бродила по громадному дому и размышляла…
Сколько дней ей понадобится на то, чтобы узнать все? Или по крайней мере достаточно? Дойдя до длинной галереи, Порция присела в одной из ниш напротив окна. Глядя невидящим взором на игру солнечных бликов на поверхности деревянных панелей, она предалась воспоминаниям.
И снова почувствовала скудность своих знаний, ощутила границу, позади которой находилось так много, чего она пока еще не знает. Но должна узнать.
Она не имела понятия, как долго сидела напротив окна, как долго Саймон за ней наблюдал. Когда Порция очнулась от мыслей, она почувствовала его присутствие, повернула голову и увидела его стоящим у соседней ниши. Их взгляды встретились.
После небольшой паузы он приподнял бровь:
— Готовы к следующему уроку?
Неужели это так очевидно? Она вскинула подбородок:
— Если вы свободны.
Он был свободен весь последний час. Саймон подавил готовые сорваться с языка слова, сдержанно наклонил голову и выпрямился.
Она поднялась, мягкие юбки упали, обвивая ее длинные ноги. Саймон взял ее под руку и повел по коридору.
Порция после затянувшейся паузы спросила:
— Куда мы идем?
— Куданибудь, где нам не помешают. — Он проговорил это хриплым голосом и понял, что она это тоже заметила. Тем не менее он не мог удержаться, чтобы не добавить: — Если вы хотите пройти различные стадии, чтобы сделать рациональный вывод, то я должен знать, где вас можно найти для этих целей.
Порция задумчиво смотрела перед собой.
— Я часто прихожу в музыкальную комнату после обеда, чтобы попрактиковаться. Я и сейчас собиралась туда.
— Вы превосходно играете, поэтому можете позволить себе один раз пропустить музыкальное занятие. У нас осталось не так уж много времени, мы пробудем здесь всего несколько дней.
Саймон остановился, открыл дверь и пригласил Порцию в небольшую гостиную, примыкавшую к спальной комнате. Этими апартаментами сейчас никто не пользовался. Он выбрал их по памяти, зная, что в них находится.
Порция остановилась посередине комнаты, окинула взглядом мебель в чехлах. Саймон запер дверь на ключ и присоединился к девушке. Взяв ее под руку, он подвел Порцию к частично зашторенному окну. Оно выходило на запад, на сосновый питомник. Саймон раздернул шторы, и в комнату ворвались солнечные лучи.
Повернувшись, он сдернул чехол с широкого дивана, стоявшего напротив окна. Отбросив чехол, он повернулся к ней. Не давая ей времени на раздумья, Саймон поднял Порцию и опустился вместе с ней среди мягких диванных подушек.
Они подпрыгнули на мягком диване, и Порция захихикала. Однако, встретившись со взглядом Саймона, тут же посерьезнела. Он пошевелился, оперся плечами о мягкую боковину и, не выпуская Порцию из объятий, уложил ее так, что она наполовину оказалась лежащей на нем.
Их ярко освещало солнце. Порция перевела взгляд на губы Саймона, затем облизала свои и спросила:
— И что теперь?
Он слегка приподнял бровь, синие глаза Порции продолжали смотреть в его глаза. Теперь у него не осталось сомнений в том, что она жаждет продолжения.
Саймон с облегчением улыбнулся и притянул к себе ее лицо.
— А теперь мы поиграем.
И они начали игру, и он не мог припомнить подобной прелюдии. То ли теплые солнечные лучи подействовали на них подобным образом, а может, причиной послужила тишина необжитой пустынной комнаты, но так или иначе первые мгновения для них обоих оказались наполненными пьянящей, безрассудной радостью, головокружительной беззаботностью, которая отделила их от всего мира. Все его внимание сосредоточилось на ней, а ее, судя по всему, на нем.
Уже через несколько секунд их губы встретились. Порция с готовностью отдалась поцелую, хотя ее тело осталось если не сопротивляющимся, то по крайней мере напряженным. Так олень, не уверенный в собственной безопасности, постоянно готов к бегству. Саймон поцеловал ее снова, еще жарче и крепче, и она ответила ему с таким же пылом, предлагая ему приоткрытые губы; он выжидал, давая ей возможность самой определить, чего она хочет.
По собственному опыту Саймон знал, что такая позиция очень удобна для того, чтобы снять напряжение у слишком стыдливой любовницы. Порция находилась в его объятиях, постепенно ее напряжение спадало, она обмякала и, теплая, податливая, трепетная, прижималась к нему.
Ладонями Саймон легонько поглаживал спину Порции. Она сама повернулась, давая доступ к своим грудям, явно побуждая его их приласкать.
Как и прежде, она прервала поцелуй, приподняла голову, втянула в легкие воздух, когда его ладони стали ласкать груди. На сей раз он не останавливался, его пальцы продолжали сладостную муку.
Порция открыла глаза и со своей обычной прямотой спросила:
— Что дальше?
Он выдержал ее взгляд, еще сильнее стиснул пальцами соски, видя, как ею овладевает истома.
— Вы уверены, что хотите это узнать?
Порция тихо прошептала:
— Разумеется.
Она попыталась сказать чтото еще, но не смогла, ей были несвойственны игривость или кокетство. Саймон понимал, почти физически ощущал овладевшее ею возбуждение, трепетное ожидание.
Они словно исследовали то новое, что возникло между ними. В ней не было ни малейшего страха, она ждала наступления следующего момента, даже не зная, что он несет…
Порция верила ему. Важно было не только то, что она ему доверяла, а то, что это было очень важно для него.
Саймон глубоко вздохнул, чувствуя, что ему не хватает воздуха. Порция посмотрела туда, где он ладонями мял тугие, горячие холмы, ее грудей; когда она перевела взгляд на его лицо, он вынужден был прокашляться. Саймон незаметно пошевелился под ней и повторил:
— Если вы уверены…
Взгляд, который она на него метнула, подсказал ему, что пора действовать. Саймон невольно улыбнулся. Ее лиф был застегнут на целый ряд маленьких пуговиц от линии выреза до талии. Отпустив груди, он принялся расстегивать крошечные петельки.
Порция даже не пыталась остановить его. Тем не менее на глаза ее набежало облачко, а на щеках появился легкий румянец. Когда была расстегнута последняя пуговица, Саймон обнял Порцию за затылок и уложил ее на спину. Уловив вопрос в ее взгляде до того, как ее отяжелевшие веки закрылись, он шепнул:
— Перестань думать.
Он целовал ее долго, горячо, стараясь пробудить в ней настоящие чувства — то, чего он до последнего момента тщательно избегал.
Саймон не собирался обманывать, тем более спорить. Ему недоставало хладнокровия, когда дело касалось Порции; он не мог погасить ее трепет с помощью слов. А это был именно трепет, не страх. Просто колебание перед встречей с неизвестным.
Обнажив ей грудь, он ощутил шелковистость нежного холмика. Губы Порции приоткрылись, но она не оттолкнула его руку. Саймон продолжал ласкать грудь, чувствуя, как по нежным округлостям пробегает волна трепета. Казалось, этот трепет передается и ему самому. У него все ныло от возбуждения; он хотел ее страстно, до потери дыхания. Сейчас он как никогда нуждался в помощи.
И Порция ее оказала. Он не знал, каким образом она это поняла, но девушка поцеловала его так горячо и страстно, как он того хотел. Она ответила на его поцелуй, последовала за ним, а затем повела.
Она не возразила, когда Саймон раздвинул лиф, чтобы можно было ласкать и тискать грудь обеими руками. На какоето мгновение она задохнулась, но затем задышала снова — чаще и прерывистее. Ей казалось, что кожа под его рукой пылает.
У Порции кружилась голова от его прикосновений, которые были слаще и приятнее солнечной ласки. И определенно интимнее.
Ей бы следовало почувствовать себя шокированной. Эта мысль пришла ей в голову и тут же улетучилась.
Слишком много было такого, что она должна запомнить, узнать, впитать в себя. Прочувствовать. Никакие жеманные сантименты, никакая игра в скромность не должны помешать ей испытать то наслаждение, которое несут его искусные пальцы. Восторг — даже это слово было слишком слабым, чтобы передать то, что она переживала.
Взглянув на него изпод ресниц, Порция вдруг ощутила произошедшую в ней перемену — желание доставить ему такое же наслаждение, которое он дарил ей. Может, именно так все и происходит? Иначе почему вдруг вполне здравые женщины принимают решение пойти навстречу потребности мужчины, а затем потворствовать ей?
Ответить на этот вопрос сейчас Порция не могла и позволила ему свободно ускользнуть.
Саймон смотрел на ее обнаженные груди, его ладони тихонько их ласкали. Буря эмоций накатила на Порцию. Она улыбнулась, сделав это сознательно, и так же сознательно потянулась к нему, игнорируя тот факт, что ее груди вдавливаются в его ладони, чтобы поцеловать его в губы. Она почувствовала, что он замер, затаил дыхание… затем пошевелился, вернул ее в прежнее положение и повернулся для того, чтобы лечь рядом с ней. Одна его рука осталась на ее груди, другая как бы обрамляла ей лицо. Он жарко поцеловал ее, снова возбудив в ней бурю эмоций, затем медленно, постепенно отодвинул ее от себя.
Когда Саймон поднял голову, они оба дышали часто и прерывисто, губы их подергивались. Они некоторое время не двигались, прислушиваясь к гулкому перестуку сердец…
Критический момент миновал.
Медленно, совсем медленно Саймон нагнул голову, и их губы слились в нежном, успокаивающем поцелуе. Его рука оторвалась от ее обнаженной груди, он запахнул лиф и целомудренно обнял Порцию за талию.
Чуть позже, когда они собирались уходить, Порция окинула взглядом комнату. Кушетка была, как и до их прихода, закрыта чехлом, ничто не говорило о том, какие драматические события совсем недавно происходили в этой комнате.
И все же чтото изменилось.
Или, возможно, сделалось явным.
Саймон вывел Порцию из комнаты и закрыл дверь. Она ничего не могла прочитать по его лицу, однако знала, что он испытывает те же самые чувства. Когда он взял ее под руку, они на мгновение посмотрелидруг другу в глаза, а затем зашагали в сторону галереи.
Ей нужно было все обдумать, но обеденный стол и окружающая компания отнюдь не располагали к этому.
— Я слышала, что у нас завтра будет грандиозный обед.
Сидевший рядом с Порцией Чарли поднял брови и скосил взгляд на Китти.
— Очевидно, она это и устроила.
В его голосе прозвучало недоверие, чтобы не сказать — подозрение.
— Не накликайте неприятностей, — посоветовала Порция. — Сегодня она во время завтрака ведет себя вполне разумно. Кто знает, может быть, она только вечером…
— Превращается в роковую женщину, притом такую глупую?
Порция поперхнулась, поднесла к губам салфетку и хмуро посмотрела на Чарли.
Нимало не смутившись, Чарли ухмыльнулся, хотя его жест отнюдь не свидетельствовал о том, что он настроен шутить.
— Я вынужден разочаровать вас, моя дорогая, но Китти способна вести себя безобразно в любое время дня и ночи. — Он снова бросил взгляд через стол. — Похоже, ее поведение зависит от ее капризов.
Порция нахмурилась:
— Джеймс говорит, что она стала еще хуже, чем была раньше.
Подумав, Чарли кивнул:
— Да, это верно.
Китти начала вечер плохо, откровенно флиртуя, или пытаясь флиртовать, с Джеймсом в гостиной. Чарли пытался вмешаться, вызвав тем самым на себя страшный гнев Китти. Подошел Генри и попытался уладить дело. В результате это закончилось тем, что Китти надулась и ушла.
Она и миссис Арчер пришли в столовую весьма возбужденные, и создавалось впечатление, что у Китти сдают нервы. Другие тоже демонстрировали признаки смятения и понимания ситуации, пытаясь это скрыть напускной непринужденностью, как положено у хорошо воспитанных людей.
Порция подумала, что дамы отправились в гостиную, чтобы хоть както восстановить фасад благопристойности, который давал трещину на этом рауте. Он пока что не обрушился, но не замечать вызывающего поведения Китти для некоторых было весьма непростым делом.
Как, например, для девиц Хэммонд. Сбитые с толку происходящим, они оставались возле Порции, стараясь говорить лишь о приятных вещах. Даже Люси Бакетед, обладавшая гораздо большим опытом и уверенностью в себе, выглядела несколько смущенной. Порция вынуждена была проявить к ним сочувствие. Она затеяла разговор о перспективах на завтрашний день, о том, приедут ли офицеры, с которыми они танцевали, на праздничный обед, а также о том, будет ли на обеде молодой красивый сосед Джордж Куиггин.
И хотя Порции удалось в какойто степени отвлечь Аннабелл, Сесилию и Люси, она не могла преодолеть раздражения, которое вызывала в ней Китти. Окинув взглядом комнату, девушка увидела, что Китти с беззаботным видом болтает с миссис Бакстед и леди Хэммонд. При этом Китти держала под постоянным контролем входную дверь.
Дверь, через которую будут проходить джентльмены.
Порция с трудом удержалась, чтобы не чертыхнуться. Казалось, от Китти исходила какаято опасность для общества. Определенно, ей пора было остановиться и хорошенько подумать.
— Простите меня… — Кивнув, Порция покинула трех девушек и направилась к застекленной двери, ведущей на террасу.
Не глядя по сторонам, она ринулась вперед, в прохладу ночи.
Дойдя туда, куда свет от застекленной двери уже не доходил, Порция остановилась и всей грудью вдохнула свежего воздуха — удивительно пахло свежестью, создавалось такое впечатление, будто ей впервые за много часов удалось понастоящему подышать. Раздражение покинуло ее, соскользнуло, словно плащ с плеч. Она спустилась по ступенькам террасы и шагнула на газон.
Ноги сами вели ее к озеру. Порция вряд ли пошла бы туда, но молодая луна плыла высоко в небе, газоны купались в серебристом свете. Было еще не слишком поздно, и прогулка выглядела вполне безопасной.
Ей нужно было обдумать то, чему она научилась, что может ей пригодиться. Часы, которые она провела с Саймоном, определенно открыли ей глаза. То, с чем она познакомилась, значительно отличалось от того, что она ожидала. Она полагала, что влечение, физическая связь между мужчиной и женщиной будут напоминать шоколад — иметь достаточно приятный вкус, чтобы привлекать, когда последует предложение, но никак не думала о существовании непреодолимого влечения. Того самого, которое она испытывала к Саймону.
Порция почувствовала озноб, хотя воздух был спокойный и теплый. Опустив голову и глядя на подстриженную траву, она попыталась найти слова, чтобы описать то, что чувствовала. Можно ли это назвать страстью — желание повторить, идти дальше? Притом гораздо дальше.
Возможно, что так. Однако Порция знала себя, знала, что наряду со страстью в ней уживается также немалая толика любопытства, присущего ей стремления к познанию. И это наряду с чувственным желанием, которое тоже возрастало. Она не сможет остановиться до тех пор, пока не познает все полностью до конца.
Между ней и Саймоном чтото происходило — нечто совершенно неожиданное.
Медленно шагая по лужайке. Порция обдумывала этот свой вывод и не находила в нем ошибки. Хотя в этой сфере она не имела никакого опыта, но доверяла своей интуиции.
Но что представляет собой это нечто?..
Читать бесплатно другие книги:
