Магнус Чейз и боги Асгарда. Меч Лета Риордан Рик

Глава 50. Только без спойлеров! Тор давно не смотрел сериалы

НУ ДА, КОЗЛОВ МЫ ТАКИ УБИЛИ. Тор обещал, что утром они воскреснут как новенькие, главное – сохранить в целости все кости. Отис заверил, что его психотерапевт считает регулярное умирание полезным для душевного здоровья. Марвин зарычал и велел мне не быть рохлей и прикончить его побыстрее.

Марвина убить было намного проще.

Проведя два года на улице, я думал, что о том, как трудно бывает прокормиться, знаю всё. Однако забой животных на ужин – это было для меня что-то новенькое. Думаете, доедать сэндвич из мусорного бака противно? А вы попробуйте освежевать козла, разрубить тушу на куски, разложить костёр и поджарить мясо на вертеле, стараясь не замечать головы этого самого козла, глядящей на вас из кучи отбросов.

Кто-то может подумать, что, сытый по горло такими незабываемыми впечатлениями, я записался в вегетарианцы. Не-а. Стоило мне почуять запах жареного мяса, как голод заставил забыть обо всех ужасах, связанных с убийством козлов. В жизни не пробовал ничего вкуснее, чем те кебабы из Отиса.

Пока мы ели, Тор оживлённо болтал о великанах, Ётунхейме и мидгардских телесериалах, за которые он готов душу продать. (Стоп. Я что, только что сказал, что бог готов продать душу?!)

– Великаны! – Он презрительно покачал головой. – Казалось бы, за столько-то веков могли уже понять: не стоит совать нос в Мидгард! Так нет! Они прямо как эта… как её… Лига Ассасинов из «Зелёной стрелы». Лезут и лезут! Можно подумать, я позволю, чтобы кто-то нагадил людям. Вы, ребята, – мой любимый народец. – И он потрепал меня по щеке. К счастью, перед этим Тор снял рукавицы, а не то непременно сломал бы мне челюсть. К несчастью, он не подумал вымыть руки после того, как потрошил козлов.

Хэртстоун сидел у огня с куском Марвиновой ляжки и клевал носом. Силы уже отчасти вернулись к нему, но всё равно при каждом взгляде на эльфа у меня к глазам подступали слёзы. Хотелось обнять этого парня, напечь ему гору печенек и сказать, как жаль, что ему выпало такое ужасное детство. Но я знал: Хэрт не хочет, чтобы его жалели. Он хочет, чтобы я обращался с ним так же, как раньше.

И всё же… рунный камень с изображением пустой кружки оттягивал мне карман.

Сэм держалась подальше от огня и как можно дальше от Тора. Она почти ничего не говорила и не делала резких движений, а потому всё внимание Тора было приковано ко мне.

Что бы бог грома ни делал – он делал это со смаком. Он с удовольствием готовил мясо своих козлов, с аппетитом его ел, запивая мёдом, с удовольствием травил байки и с не меньшим удовольствием… пердел. Как же он любил попердеть! А когда он радовался, электрические искры так и сыпались с его рук, его ушей и… ну, остальное сами можете представить.

В отличие от киношного персонажа, в Торе не было ни капли лоска. Лицо красивое – насколько может быть красивым лицо сплошь в следах былых драк, как будто он годами дрался на боксёрском ринге. Кольчуга липкая от грязи, а кожаная куртка и штаны от долгой носки сделались цвета грязного снега. Мускулистые руки покрыты татуировками: на левом бицепсе – сердце с надписью «Сив», вокруг правого предплечья вьётся стилизованный Мировой Змей, на костяшках рук печатными буквами набито «МАГНИ» и «МОДИ». Надпись «МАГНИ» сначала напрягла меня: уж больно это похоже на «Магнус», но Сэм тихо объяснила, что это совершенно разные имена.

Тор потчевал меня своими рассуждениями на тему, кто бы победил, если бы можно было стравить в поединке Дэрила из «Ходячих мертвецов» и Майка из «Во все тяжкие». В старые времена, когда я болтался по улицам, я бы охотно поддержал разговор про сериалы, просто чтобы скоротать время, но сейчас мне не давал покоя наш квест. Мы и так потеряли целые сутки, валяясь без сознания. Какая разница, какие сериалы должны стартовать осенью, если через три дня мир поглотит пламя!

Но Тор так увлёкся, что переменить тему было не так-то просто.

– Ну а ты что думаешь? – спросил он. – Кто будет лучшим злодеем в следующем сезоне?

– Э… трудно сказать. – Я показал на его костяшки. – А кто такие Магни и Моди?

– Мои сыновья! – Тор просиял, и с его пальцев посыпались искры. Учитывая, что у него вся борода в козлином жире, я испугался, как бы он себя не подпалил. – Конечно, сыновей у меня много, но эти двое – мои любимые.

– Правда? – сказал я. – А сколько им лет?

Он озадаченно наморщил лоб:

– Стыдно признаться, но я не могу сказать точно. Может, они ещё и не родились.

– Но как…

– Магнус, – перебила меня Сэм, – сыновьям владыки Тора, Магни и Моди, суждено пережить Рагнарёк. Их имена были упомянуты в пророчествах норн.

– Точно! – Тор подался вперёд, чтобы лучше разглядеть Самиру. – А кстати, ты кто такая?

– Э… Сэм, владыка.

– Аура у тебя какая-то знакомая. – Бог свёл свои ярко-рыжие брови. – Где я мог её видеть?

– Я раньше была валькирией… – Сэм украдкой отодвинулась от него.

– А, тогда понятно. – Тор пожал плечами. – Ты уж извини. Мне пришлось три тысячи пятьсот шесть раз подряд развёртывать силы на восточном фронте, чтобы не допустить прорыва великанов, вот я и того… бдю.

«И пердю…» – жестами добавил Хэртстоун.

Тор рыгнул:

– Что там сказал эльф? Я не понимаю, когда руками.

– Э… он просто удивился, когда же вы успеваете смотреть сериалы, – сказал я, – вы ведь столько времени проводите в битвах.

Тор расхохотался:

– Ну, должна же у меня быть какая-то отдушина, чтобы не сойти с ума!

«Да, без отдушины никак», – согласился Хэрт.

– Вот, эльф тоже так думает! – догадался Тор. – Я могу смотреть сериалы где угодно. Точнее, раньше мог. Мой молот Мьёлльнир много чего умеет, у него отличный приём сигнала в разрешении HD во всех Девяти мирах! Отличная была штука.

– Была? – переспросила Сэм. – А что с ним случилось?

Тор неловко кашлянул и вдруг заявил:

– Ну, довольно о сериалах. Как вам козлятина? Надеюсь, все кости целы?

Мы с Сэм переглянулись. При первом знакомстве с богом я сразу удивился, куда подевался его молот. Это ж вроде как его фирменная фишка. Сначала я предположил, что Тор носит молот магически преображённым, как я ношу меч в виде кулона. А вот теперь у меня появились сомнения. Однако пристальный взгляд налитых кровью Торовых глаз убедил меня, что приставать с расспросами не стоит.

– Э… да, сэр, мы были очень осторожны с костями, – заверил я. – Кстати, мне просто любопытно: а что бы случилось, если бы кто-то из нас сломал какую-нибудь кость?

– Козёл бы воскрес раненым, – объяснил Тор. – Пришлось бы его лечить, а это долго и досадно. Так что я либо убил бы вас за это, либо сделал бы своими рабами навеки.

«Да этот бог чокнутый», – показал Хэртстоун.

– Ты прав, мистер Эльф! – воскликнул Тор. – Это честная и справедливая кара! Именно так я заполучил своего оруженосца Тьяльфи. – Тор покачал головой. – Бедняга. Наши передислокации едва его не доконали. Пришлось дать ему увольнительную. Мне бы здорово пригодился новый раб… – И он оценивающе посмотрел на меня.

– Итак, – я отложил свой кусок козлятины, – как же вы очутились в реке и почему эта великанша пыталась вас утопить?

– А, эта… – Тор хмуро уставился на труп размером с городской район, лежащий посреди ледяной трясины. – Дочка Гейррёда, моего старинного врага. Терпеть его не могу. Вечно он посылает своих дочерей убить меня. – Он махнул рукой в сторону утесов. – Я шёл в его замок, хотел посмотреть, не там ли… В общем, неважно. Спасибо, что выручил. А это у тебя был меч Фрейра, верно?

– Да. Джек сейчас где-то тут. – Я свистнул.

Меч немедленно подлетел ко мне.

– Привет, Тор! – поздоровался он. – Давно не виделись.

– Ха! – Бог восторженно хлопнул в ладоши. – То-то ты мне знакомым показался! Но разве тебя не Сумарбрандер зовут? Почему этот человек назвал тебя Йорвик?

– Джек.

– Як.

– Нет, – терпеливо поправил Джек. – Джек, начинается с английского звука «дж».

– Как скажешь. А великаншу ты здорово уделал.

– Ну, знаешь же, как говорят, – Джек вроде как усмехнулся, – чем больше противник, тем проще попасть в его носовую пазуху…

– Точно, – согласился Тор. – Но я думал, ты потерялся. Как ты попал к этим странным ребятам?

«И это он нас называет странными!» – съехидничал Хэрт.

– Владыка Тор, – вмешалась Самира. – На самом деле мы разыскивали вас. Нам нужна ваша помощь. Магнус сейчас всё объяснит, – сказала она, взглянув на меня с выражением «А не то ему не поздоровится».

Я поведал ему о пророчестве норн: девять дней держит солнце путь на восток, Сурт взорвёт всё, Фенрир освободится, зубастый пожиратель миров и всё такое прочее.

Тор так разволновался, что даже искры с бровей полетели. Он вскочил и принялся расхаживать туда-сюда, время от времени лупя кулаком по подвернувшемуся дереву.

– И вы хотите, чтобы я сказал вам, где искать остров, – догадался он.

– Это было бы здорово, – кивнул я.

– Но я не могу, – пробормотал Тор себе под нос. – Не могу я отправить не пойми откуда взявшихся смертных к Волку – это ж им не зоопарк. Слишком опасно. С другой стороны – Рагнарёк… Ещё рано. Нет. Если только… – Он вдруг остановился и резко повернулся к нам. Глаза его горели воодушевлением. – Возможно, за этим судьба и привела вас сюда!

«Не нравится мне это», – показал Хэрт.

Тор кивнул:

– Вот и эльф того же мнения. Вы пришли, чтобы помочь мне!

– Точно! – вскричал Джек, радостно гудя. – За дело, друзья! И неважно, что это за дело!

Мне вдруг страшно захотелось спрятаться за грудой козлиных костей. Если уж бог грома и Меч Лета в чём-то сошлись, я бы предпочёл держаться подальше.

Сэм положила топор, чтобы был под рукой, словно заподозрив, что он ей скоро понадобится:

– Дайте-ка угадаю, владыка Тор. Вы опять потеряли свой молот?

– Нет, я этого не говорил! – Тор погрозил ей пальцем. – И ты этого от меня не слышала. Потому что если бы я вдруг такое сказал и весть об этом разошлась – великаны немедленно вторглись бы в Мидгард! Вы, люди, даже не подозреваете, как часто я вас спасаю. Обычно-то одной моей репутации достаточно, чтобы великаны не пытались нападать на ваш мир.

– Погодите, – вмешался я. – Почему Сэм сказала «опять»? Вы что, уже теряли молот раньше?

– Ну, было один раз, – признался Тор. – Ладно, два. Три, если считать нынешний, но нынешний не считается, потому что я официально не признаю, что молот пропал.

– Ну хорошо… – сказал я. – И как же вы его потеряли?

– Чтоб я знал! – Тор снова принялся нервно расхаживать, с его длинных волос с треском сыпались искры. – Просто раз – и его нет! Я уж и назад по своим следам возвращался, и приложение «Найди свой молот» запускал – ничего не помогло.

– Но ведь ваш молот – мощнейшее оружие во всей Вселенной, разве нет? – спросил я.

– Да!

– Я думал, он такой тяжёлый, что никто, кроме вас, не может его поднять.

– И это верно. Даже я не смог бы поднять его без железных рукавиц силы. Но великаны хитры. Они большие, сильные и умеют колдовать. Когда имеешь дело с ними – невозможное сплошь и рядом возможно.

Я вспомнил орла, представившегося Хозяином, и то, как он легко меня провёл:

– Ясно. Так это вы в поисках молота шли в замок Уйрода?

– Гейррёда, – поправил Тор. – Вообще-то да. На него первого пало подозрение. И даже если это не он стащил мой молот, он может знать, кто это сделал. Кроме того, я ж без молота сериалы смотреть не могу! Я уже целый сезон «Шерлока» пропустил, и меня от этого просто плющит! Я собирался сам идти в замок Гейррёда, но очень хорошо, что вы вызвались пойти вместо меня.

«Мы вызвались?» – удивился Хэрт.

– Да ты герой, мистер Эльф! Рад, что ты готов жизнь за меня положить!

«Вообще-то нет», – показал Хэрт.

– Тогда ступайте в замок Гейррёда и поищите там мой молот. Конечно, важно никому не проболтаться, что он пропал. Если там его нет, расспросите Гейррёда, у кого молот может быть, но как-нибудь так, чтобы он не догадался, что у меня его тоже нет.

Самира потёрла пальцами виски:

– Что-то голова трещит… Владыка Тор, как же нам искать ваш молот, если нельзя никому говорить…

– Придумайте что-нибудь! – заявил он. – Вы, люди, народ смекалистый. А если вы всё выясните, я пойму, что вы сможете иметь дело с Фенриром. Я скажу вам, где находится остров Вереска, и вы предотвратите Рагнарёк. Вы поможете мне, а я – вам.

Вообще-то это больше смахивало на «Вы поможете мне, а потом поможете мне ещё раз», но я не придумал, как бы этак вежливо отказаться от предложения, чтобы не получить железной рукавицей по зубам.

Должно быть, Сэм рассуждала примерно так же, потому что лицо её сделалось под цвет хиджаба.

– Владыка Тор, – осторожно сказала она, – вторгнуться в твердыню великана втроём будет…

«…самоубийством, – подсказал Хэрт. – Глупостью».

– …очень трудно, – закончила она.

В эту самую минуту затрещали ветви росшей неподалёку ели. С неё кубарем свалился Блитцен и по пояс воткнулся в подтаявший сугроб.

Хэртстоун подковылял к нему и помог выбраться.

– Спасибо, дружище, – сказал гном. – Ненавижу путешествия через древо. Где…

– Это ваш друг? – спросил Тор, поднимая кулак в железной рукавице. – Или мне его…

– Нет-нет! То есть да, это друг! – крикнул я. – Блитцен, это Тор. Тор, это Блитцен.

– Тот самый Тор? – изумился гном и поклонился так низко, словно спасался от налёта авиации. – Большая честь. Нет, правда. Здрасьте. Ничего себе…

– Ну, вот всё и уладилось, – ухмыльнулся громовик. – Теперь вы можете штурмовать оплот великанов вчетвером! Друг мой гном, садись к моему огню и угощайся мясом моего козла. А я сегодня так долго проторчал в реке, что пойду-ка уже на боковую. А утром вы все сможете отправиться на поиски моего молота, который, разумеется, официально по-прежнему при мне. – С этими словами Тор подошёл к своему ложу из шкур, рухнул на него и захрапел так же раскатисто, как перед этим пердел.

Блитцен встревоженно посмотрел на меня:

– Во что ты нас втравил?!

– Долгая история, – ответил я. – Вот, держи немного Марвина.

Глава 51. Мы немного болтаем на тему «Так что там насчёт превращения в слепня?»

ХЭРТСТОУН ОТПРАВИЛСЯ СПАТЬ ПЕРВЫМ – в основном потому, что он единственный из нас оказался способен заснуть под Торов храп. Поскольку бог дрых под открытым небом, Хэрт узурпировал его двухместную палатку – ужом залез внутрь и через минуту уже спал без задних ног.

А мы с Самирой и Блитценом остались сидеть и разговаривать у костра. Поначалу я опасался, как бы не разбудить Тора, но быстро понял, что даже если мы примемся отбивать у него на голове чечётку, ударять в гонг, выкрикивать его имя и устраивать могучие взрывы поблизости, бог продолжит храпеть как ни в чём не бывало.

Может, так у него молот и украли? Великанам нужно было только дождаться, пока Тор заснёт, подогнать пару промышленных кранов – и дело в шляпе.

Когда наступила ночь, я порадовался, что у нас есть костёр. Темнота тут была гораздо гуще и беспросветнее, чем в самых диких местах, куда мы забирались с мамой в наших походах. В лесах выли волки, отчего меня пробирала гадкая дрожь. А в ущельях завывал ветер – ну прямо стая голодных зомби.

Я поделился этим ощущением с Блитценом, и он успокоил меня:

– Нет, малыш. Викингские зомби называются драугры, и они подкрадываются совершенно беззвучно. Ты ничего не услышишь, пока не станет слишком поздно.

Блитцен помешивал тушёную козлятину в своей миске, но не проявлял никакого желания её попробовать. Он явился к нам в голубом шерстяном костюме и кремовом пальто-тренче. Возможно, он рассудил, что это самый стильный камуфляж для ёнтунхеймских снегов. И гном прихватил для каждого из нас новый походный рюкзак с зимней одеждой, которую сшил сам, на глазок прикинув размер – и, конечно же, всё пришлось нам точно впору. Иногда полезно иметь среди друзей заботливого шмоточника.

Блитцен рассказал, что передал маме серьги, после чего ему пришлось задержаться в Фолькванге, чтобы исполнить свой долг как представителя Фрейи: быть судьёй на конкурсе поваров по приготовлению печёных устриц и на волейбольном матче, а ещё присутствовать в качестве почётного гостя на 678-м ежегодном фестивале укулеле.

– Это был сущий кошмар, – рассказывал он. – Серьги маме понравились. Она даже не спросила, как я их добыл. Не пожелала услышать о состязании с Эйтри Младшим. Сказала только: «О, Блитцен, разве тебе не хочется тоже научиться делать такую красоту?» – Он достал из кармана пальто бечёвку по имени Андскоти. Клубок серебрился словно крохотная луна. – Надеюсь, она того стоит.

– Эй! – сказал я. – Вспомни состязание. Я в жизни не видел, чтобы кто-то работал так самозабвенно. Ты же всю душу вложил в свою саморасширяющуюся утку! А бронегалстук? А кольчужный жилет? Вот погоди: мы заставим Тора подписать контракт на рекламу твоих изделий – и ты сможешь основать собственное модное направление!

– Магнус прав, – согласилась Самира. – То есть насчёт контракта с Тором он, может, и загнул, но у тебя правда есть дар, Блитцен. И если Фрейя или гномы этого не понимают – их проблемы. Где бы мы были, если бы не ты!

– Ну, тебя бы не вышибли из валькирий. Магнус был бы уже давно мёртв. Мы бы не прогневали половину богов. Эйнхерии с валькириями не объявили бы на нас охоту. И мы бы не очутились в медвежьем углу Ётунхейма в компании храпящего бога.

– Точно, – кивнула Самира. – Жизнь прекрасна.

Блитцен фыркнул, но я с радостью заметил, что его глаза весело блеснули.

– Ну ладно. Пойду-ка я вздремну. Если мы собираемся завтра штурмовать великанский оплот, надо набраться сил. – Он залез в палатку, сердито буркнул Хэртстоуну «Ну-ка подвинься, а то развалился тут!» и укрыл его своим пальто. Заботливый такой.

Самира сидела у костра в джинсах и пуховике, скрестив ноги и натянув капюшон поверх хиджаба. Пошёл снег – огромные белые хлопья падали с неба и таяли над костром.

– Кстати, о состязании в мире гномов, – сказал я. – Мы так и не обсудили, что это было со слепнем…

– Тсс, – Самира выразительно показала глазами на Тора. – Некоторые присутствующие не особые поклонники моего отца и его детей.

– Некоторые присутствующие храпят как бензопила.

– И всё равно… – Она разглядывала свою руку так пристально, будто хотела убедиться, что кисть не изменилась. – Я поклялась себе не менять облик, а сама за эту неделю превращалась дважды. Первый раз… понимаешь, на Мировом Древе на нас напал олень. Я превратилась в олениху и отвлекла его, чтобы дать Хэртстоуну унести ноги. Не думаю, что у меня был выбор.

Я кивнул:

– А второй раз ты превратилась в слепня, чтобы спасти Блитцена. Оба раза у тебя была очень веская причина. Кроме того, менять облик – это же очень крутая способность. Почему ты не хочешь использовать её?

В свете костра её глаза казались почти такими же красными, как у Сурта.

– Магнус, способности оборотня – это не то же самое, что мой волшебный хиджаб. Когда я превращаюсь, то меняюсь не только внешне. Это меняет меня саму. Каждый раз я чувствую… чувствую, как отцовская наследственность пытается взять надо мной власть. Он изменчивый, непредсказуемый, коварный – я не хочу стать такой же.

Я махнул рукой в сторону Тора:

– А представь, что твоим папой был бы он – пердящий великан с бородой, залитой козлиным жиром, и с татуировками по всему телу. И все в Вальгалле обожали бы тебя.

Я видел, что она с трудом сдержала улыбку:

– Ай-ай-ай, Магнус, как ты можешь – Тор очень важный бог.

– Не сомневаюсь. Фрейр вроде тоже важный, но я его в глаза не видел. Твой папа, по крайней мере, не лишён некоторого обаяния и чувства юмора. Может, он и социопат, но…

– Погоди, – встревожилась Сэм. – Ты что, встречался с ним?

– Я… я как раз собирался об этом рассказать, разве нет? На самом деле он являлся мне в нескольких почти предсмертных видениях. – И я рассказал Самире о своих снах: о том, как Локи предупреждал меня, что он сулил и как подбивал отдать меч дяде Рэндольфу и забыть про квест.

Сэм молча слушала. Я мог только гадать, что она испытывала при этом: злость, потрясение или и то и другое.

– Скажи, – проговорила она, когда я закончил, – ты не рассказывал мне этого раньше, потому что не доверял?

– Сначала – да. А потом… Понимаешь, я просто не знал, как поступить. Твой папа умеет посеять сомнения.

Она бросила в огонь прутик и стала смотреть, как он горит.

– Делать то, что предлагает мой отец, нельзя, что бы он там ни обещал. Меч нам ещё пригодится, нам ведь предстоит встретиться с Суртом.

Я вспомнил пылающий трон из своего сна, чёрное лицо в клубах дыма, голос, гудящий как огнемёт: «ТЫ И ТВОИ ДРУЗЬЯ ПОСЛУЖИТЕ МНЕ РАСТОПКОЙ. ОТ ТЕБЯ ВОЗГОРИТСЯ ТО ПЛАМЯ, ЧТО ИСПЕПЕЛИТ ДЕВЯТЬ МИРОВ ДОТЛА».

Я огляделся в поисках меча, но его нигде не было видно. Джек вызвался «патрулировать периметр», как он выразился. Он посоветовал мне пока не брать его в руки, потому что стоит мне это сделать, как я немедленно отключусь от потери сил, ушедших на убийство великанши путём ноздревого проникновения.

Снег всё падал, и хлопья, ложась на камни вокруг костровой ямы, превращались в пар. Я вспомнил наш почти-ланч в Доме транспорта и то, как Сэм тогда нервничала из-за присутствия Амира. Казалось, это было тысячу лет назад.

– В лодке Харальда, – напомнил я, – ты сказала, что у твоей семьи своя история со скандинавскими богами. Но как так вышло? Ты ведь говорила, что твои бабушка и дедушка приехали из Ирака.

Самира бросила в огонь ещё одну ветку:

– Викинги были торговцами, Магнус. Они странствовали повсюду. Даже до Америки добрались. Так что ничего удивительного, что они бывали и на Ближнем Востоке. В Норвегии при раскопках находят старинные арабские монеты. Лучшие викингские мечи выкованы по образу дамасских.

– Но твоя семья… У вас ведь с ними связана какая-то своя история, да?

Она кивнула:

– Ещё в Средние века некоторые викинги обосновались там, где сейчас находится Россия. Они звали себя «русы», отсюда и произошло слово «русские». В общем, калиф, правитель Багдада, отправил к ним послов, чтобы узнать о викингах побольше, наладить торговые пути и всё такое. Посла звали Ахмед ибн Фадлан ибн аль Аббас.

– Фадлан – это же фамилия владельцев «Фалафеля Фадлана», а аль Аббас…

– …моя, да. «Аль Аббас» означает «из рода льва». Так зовётся моя ветвь клана. В общем, – она достала из рюкзака спальный мешок, – этот самый ибн Фадлан вёл дневник о своей жизни среди викингов. Это один из немногих письменных источников тех времён, рассказывающих о скандинавах. И за прошедшие с тех пор века моя семья накопила немалый опыт встреч… со сверхъестественными созданиями. Наверное, поэтому мама не очень удивилась, когда выяснила, кто мой папочка на самом деле. – Она расстелила спальник у огня. – И поэтому Самире аль Аббас не светит нормальная человеческая жизнь. Точка.

– Нормальная человеческая жизнь, – повторил я. – Да я уже вообще не знаю, что это такое.

Самира посмотрела на меня. Похоже, она хотела что-то сказать, но передумала и проговорила только:

– Я – спать.

Мне почему-то представилось, как мои и её предки, Чейз и аль Аббас из Средних веков, сидят у костра в России двенадцать столетий назад и делятся историями о том, как именно скандинавские боги сломали им жизнь. И возможно, рядом даже похрапывает на шкурах Тор. История семьи Самиры тесно связана с этими богами, но с тех пор, как она стала моей валькирией, её судьба оказалась связана с моей семьёй.

– Мы всё уладим, – сказала я. – Нормальной жизни не обещаю, но я постараюсь помочь тебе добиться того, чего ты хочешь – чтобы тебя снова приняли в валькирии, чтобы Амир на тебе женился и ты получила лицензию пилота. Чего бы это ни стоило.

Она уставилась на меня так, словно я говорил на иностранном языке и мучительно пыталась мысленно перевести мои слова на английский.

– Что? – спросил я. – У меня козлиная кровь на лице?

– Нет. То есть да, ты перемазался в козлиной крови, но дело не в этом. Я просто пытаюсь вспомнить, когда в последний раз кто-нибудь говорил мне что-то настолько приятное.

– Ну, если тебе так будет спокойнее, могу завтра снова начать говорить гадости. А пока давай поспим. Хороших снов.

Сэм свернулась калачиком у огня. Снег тихо падал на рукав её куртки.

– Спокойной ночи, Магнус. Только давай без снов. Не хочу видеть сны в Ётунхейме.

Глава 52. У меня появляется конь. Его зовут Стенли

НАУТРО, КОГДА МЫ СОБРАЛИСЬ В ПОХОД, Тор всё ещё храпел, как сломанная щеподробилка. И это при том, что сам я здорово заспался. Джек не шутил, когда расписывал, во что мне обойдётся убийство великанши. Я вырубился мгновенно, едва коснулся его после того, как Сэм заснула.

Хорошо ещё, что на этот раз я не проспал целые сутки. Учитывая, что до появления Фенрира Волка осталось всего два дня, я больше не мог позволить себе отоспаться на полную. Я подумал, что, может быть – ну вдруг? – по мере того как наша связь с мечом будет крепнуть, подобные подвиги будут даваться мне легче. Я очень на это надеялся, хотя чувствовал себя так, будто меня всю ночь пропускали через прокатный стан.

Мы собрали вещи и позавтракали сухпайком в виде энергетических батончиков «Проснись и пой, червяк!» (ммм, объедение!), которыми снабдил нас Блитцен. Потом Хэртстоун пристроил головы так и не воскресших козлов в объятия Тору, как плюшевых мишек. И кто после этого осмелится сказать, что у эльфов нет чувства юмора?

За ночь Тор напустил слюней в бороду, и она обледенела. Увидев это, я сказал:

– И этот бог – главный защитник Девяти миров?

– Идём уже, – буркнул Блитцен. – Не хочу быть здесь, когда он очнётся с Отисом и Марвином в обнимку.

Как оказалось, туша великанши упала очень удачно. Мы взобрались на неё, чтобы пересечь затон, и обнаружили, что по левой ступне как раз можно вскарабкаться на нижний выступ утёса на дальнем берегу.

Одолев эту часть пути, я уставился на оставшиеся пятьсот метров гладкой обледенелой скалы:

– Здорово. Теперь начнётся самое веселье.

– Жаль, я больше не могу летать, – вздохнула Самира.

Я подумал, что она-то летать и сейчас может, ей надо только немного сменить облик, но, памятуя о ночном разговоре, решил этого не говорить.

Блитцен передал рюкзак Хэртстоуну и размял свои короткие пальцы:

– Спокойно, народ. Сегодня в вашем восхождении участвует гном.

Я нахмурился, не понимая, к чему он клонит:

– Ты что, не только кутюрье, но и скалолаз?

– Малыш, я же тебе говорил: гномы произошли от червей, копошившихся в мёртвом теле Имира.

– Никак не пойму, почему ты этим так гордишься.

– В общем, для нас камень… не очень-то каменный. – Он вдруг размахнулся и врезал по скале кулаком. Как ни странно, Блитцен не сломал себе кисть, а на поверхности утёса появилось углубление как раз подходящего размера, чтобы можно было уцепиться. – Я не обещаю, что это будет быстро или легко, – добавил гном. – У меня уходит много сил на то, чтобы придавать форму камню. Но залезть на эту скалу мы сможем.

Я повернулся к Самире:

– Ты знала, что гномы умеют месить камни?

– Нет. Для меня это тоже новость.

Хэртстоун предложил: «Используем волшебные путы? Чтобы не свалиться в пропасть».

Меня передёрнуло. При мысли о путах я тут же начинал думать о Волке, а это было неприятно.

– Нам же понадобится эта верёвка, чтобы связать Фенрира, правда? Не хочу трепать её раньше времени.

– Не волнуйся, малыш. – Блитцен достал из кармана шелковистую бечеву. – Эта верёвка не истреплется. И Хэртстоун прав: мы вполне можем обвязаться ею для страховки.

– И тогда если мы упадём, – сказала Самира, – то упадём все вместе.

– Уговорили, – согласился я, стараясь подавить тревогу. – Обожаю умирать в компании друзей.

Мы связались (в прямом смысле) друг с другом и продолжили восхождение по отвесной стене горы Да-ты-издеваешься-она-ж-неприступная во главе с нашим отважным месителем скал и законодателем мод.

Бездомные ветераны военных кампаний говорили мне, что война на пятьдесят процентов состоит из скуки, а на пятьдесят – из ужаса. Наше же восхождение, по моим прикидкам, на пять процентов состояло из ужаса, а на девяносто пять – из мучительной боли. Руки дрожали. Ноги едва держали меня. А стоило взглянуть вниз – как возникало сильнейшее желание заорать и к горлу подступала тошнота.

Несмотря на упоры для рук и ног, которые делал для нас Блитцен, несколько раз меня чуть не сдуло с этой скалы ветром. И поделать ничего было нельзя – только лезть дальше.

Я точно знал, что держусь лишь благодаря дополнительной силе, полученной в Вальгалле. Магнус 1.0 уже давно бы разбился в лепёшку. Понятия не имею, каким образом Хэрт умудрялся лезть и тащить наверх верёвку, но умудрялся-таки. А Сэм… полубогиня она или нет, у неё не было суперсилы эйнхерия, как у меня. Но она лезла и не жаловалась, не срывалась… Последнее меня очень радовало: я ведь лез сразу за ней.