Магнус Чейз и боги Асгарда. Меч Лета Риордан Рик
– Я не выбиралась. Просто вдруг очутилась здесь. – Она внимательно посмотрела вниз. – Может быть, кто-то хотел напомнить мне, как всё начиналось.
Извилины у меня в голове, похоже, заржавели не меньше вентиляторов, но одна всё-таки напряглась и породила догадку:
– Это здесь ты стала валькирией.
Сэм кивнула:
– Инеистый великан. Он как-то сумел проникнуть в школу. Может, меня искал, может, выслеживал ещё кого-то из полубогов. Он разнёс несколько классов, началась паника. Великану, похоже, было наплевать на случайные жертвы среди смертных. В школе заблокировали все двери, как положено по инструкции при терактах. Начальство не понимало, с кем имеет дело: они думали, это какой-то псих явился качать права. Они вызвали полицию, но она бы приехала слишком поздно… – Она сунула руки в карманы пальто. – Я стала дразнить великана, выкрикивать гадости про его маму и всё такое. Заманила его сюда, на крышу, и… – Она посмотрела вниз, во двор. – Летать великан не умел. Он упал на асфальт и рассыпался на миллион ледяных осколков. – Почему-то она явно смущалась, рассказывая всё это.
– Ты одной левой справилась с великаном, – сказал я. – И спасла свою школу.
– Наверное, – согласилась Сэм. – Школьное начальство, полиция – они так и не поняли, что произошло. Решили, что преступник сбежал. В суматохе никто в школе не заметил, что я сделала… А вот Один заметил. Когда великан умер, Всеотец появился передо мной – вот прямо там, где ты сейчас стоишь. Он предложил мне стать валькирией. Я согласилась.
Я думал, что на душе у меня уже не может стать тяжелее, чем стало после разговора с Хелью. Мне до сих пор было больно из-за смерти мамы, прямо как в ту ночь, когда она умерла. Но от рассказа Сэм меня взяла тоска уже по другому поводу. Сэм принесла меня в Вальгаллу. Её выгнали из валькирий, потому что она поверила, что я герой – такой же герой, как она. И несмотря на всё, что случилось с тех пор, она, похоже, меня не винит.
– Ты жалеешь, – спросил я, – что подобрала мою душу, когда я умер?
Она тихо рассмеялась:
– Ты так и не понял, Магнус. Мне было приказано доставить тебя в Вальгаллу. И приказал мне это не Локи. А сам Один.
Кулон у меня на шее вдруг нагрелся, и на миг повеяло ароматом роз и земляники, словно я прошёл через кусочек лета.
– Один… – повторил я. – А я думал, он пропал. Не показывался с тех пор, как ты стала валькирией.
– Он велел никому не говорить. – Она поёжилась. – Похоже, я и этот приказ не выполнила. В ночь перед тем, как ты схватился с Суртом, Один встретился со мной у дома бабушки и дедушки. Он прикидывался бездомным – неухоженная борода, старое синее пальто, широкополая шляпа. Но я сразу поняла, кто передо мной. Эта повязка на глазу, голос… Один велел мне наблюдать за тобой и, если ты будешь хорошо сражаться, забрать тебя в Вальгаллу.
Внизу раздался звонок на урок. Ученики, толкаясь и смеясь, потянулись в школу. Для них это был обычный школьный день. Хотя лично я уже с трудом помнил, каково это.
– Меня избрали по ошибке, – сказал я. – Норны сказали, что я не должен был попасть в Вальгаллу.
– Но ты туда попал, – возразила Самира. – Один предвидел это. Не знаю, откуда взялось расхождение в предсказаниях, но мы должны завершить этот квест. Мы должны попасть на остров сегодня ночью.
Я смотрел, как снег заметает следы в опустевшем дворе. Совсем скоро от всей толпы учеников останется не больше, чем от инеистого великана два года назад.
Почему Один выбрал меня и велел доставить в Вальгаллу? Я не знал, что и думать. Наверное, я должен был чувствовать, что мне оказана честь. Сам Всеотец рассудил, что я важная фигура. Он избрал меня вопреки предсказанию норн. Но если так – почему Один не удосужился встретиться со мной? Локи вон навеки привязан к каменной плите – и то нашёл способ поговорить. От Мимира вообще осталась только голова, но он добрался до меня. А Всеотец, великий чародей, которому достаточно произнести имя руны, чтобы перекроить реальность по своему вкусу – не смог найти минутку, чтобы поболтать?
Голос Хель эхом отозвался у меня в голове: «Правда ли твоё место в Вальгалле, Магнус Чейз?»
– А я только что с Банкер-Хилла, – сказал я Самире. – Хель сулила мне возможность снова встретиться с мамой.
И я как-то сумел пересказать ей весь разговор.
Сэм потянулась было ко мне, словно хотела погладить по руке, но, видимо, передумала:
– Я тебе очень сочувствую, Магнус. Но Хель лжёт. Ей нельзя доверять. Она, как мой отец, только ещё и ледяная. Ты сделал правильный выбор.
– Ага. Но всё-таки… С тобой когда-нибудь бывало так, что поступаешь правильно, и сердце говорит тебе, что всё правильно, а чувствуешь себя отвратительно?
– Да почти каждый день. – Самира натянула капюшон. – Когда я стала валькирией… Сама до сих пор не знаю, почему я бросилась сражаться с этим инеистым великаном. Мне в этой школе несладко приходилось. Ну знаешь, обычные пакости от одноклассников: они спрашивали, не террористка ли, хиджаб сдёргивали, подбрасывали в парту записки с гадостями. И когда на нас напал великан… я могла бы просто прикинуться обычной смертной и сбежать. Но мне это даже в голову не пришло. Почему я бросилась спасать этих мальчишек и девчонок?
Я улыбнулся.
– Что? – ощетинилась Самира.
– Кто-то однажды сказал мне, что героические поступки не планируют заранее. Просто видишь, что дело плохо, – и вперёд. Герой действует по зову сердца, не помышляя о награде.
Самира фыркнула:
– Этот «кто-то» был слишком пафосный.
– Может, тебе на самом деле не нужно было оказаться здесь, – сказал я. – Может, это мне было нужно. Чтобы понять, почему мы с тобой – отличная команда.
– О? – Самира выгнула бровь. – А мы что, уже отличная команда?
– Скоро узнаем. – Я повернулся на север и попытался что-нибудь рассмотреть сквозь вьюгу. Где-то там был центр Бостона и причал Лонг-Уорф. – Давай-ка найдём Блитцена и Хэртстоуна. Нам сегодня ещё огненного великана гасить.
Глава 60. Чудный смертельный круиз в лучах заката
БЛИТЦ И ХЭРТ ЖДАЛИ нас у здания океанариума «Новая Англия».
Блитцен, конечно, уже разжился новым нарядом. Теперь он был в оливковых штанах и куртке армейского образца, жёлтом аскотском галстуке[87] и пробковом шлеме с густой жёлтой вуалью, защищающей от солнца.
– Мой костюм для охоты на волков! – радостно заявил он. И объяснил, что Тор перенёс его именно туда, куда было нужно: в самый большой гипермаркет в Нидавеллире. Воспользовавшись своей кредиткой «Свартальв-экспресс», Блитцен приобрёл гору охотничьего снаряжения, включая несколько сменных комплектов одежды и складной гарпун из костяной стали. – И это ещё не всё, – продолжал Блитцен. – Помните, какой шум поднял Младший? Вся эта история бумерангом ударила по старому слизняку! Теперь все знают, какое позорное поражение он потерпел. Никто уже не винит меня или слепня. Мои стильные доспехи заслужили известность, и мне поступают заказы! Если переживу эту ночь – возможно, я всё-таки открою собственное производство одежды!
Мы с Сэм поздравили его с успехом. Конечно, пережить эту ночь оставалось очень большим «если», но Блитцен был так счастлив, что не хотелось спускать его с небес на землю. Он принялся покачиваться с пятки на носок, напевая «С иголочки одетый гном»[88].
Хэрт тоже прибарахлился, но по-своему – он опирался на полированный посох из белого дуба. На конце посох раздваивался как рогатка. Мне показалось – не знаю, почему я так решил, – что между двумя отростками чего-то не хватает.
С посохом в руке Хэртстоун стал выглядеть как настоящий фэнтезийный эльф, если не считать того, что на нём по-прежнему были чёрные джинсы, кожаная куртка, футболка ночного клуба «Дом блюза» и красно-белый шарф в полоску. Прислонив посох к сгибу локтя, Хэрт на языке жестов поведал нам, что Тор перенёс его к источнику Мимира. Там Капо объявил, что Хэртстоун теперь настоящий мастер сейда и может использовать магический посох.
– Потрясающе, да? – Блитцен хлопнул его по плечу. – Я всегда знал, что он справится.
Хэртстоун поджал губы: «Я не чувствую себя мастером».
– Возможно, у меня есть кое-что, что тебе поможет, – сказал я и достал из кармана плашку с руной «перт». – Пару часов назад я имел разговор с Хелью. – И я пересказал им нашу беседу с богиней-полузомби.
– Ох, малыш… – Блитцен покачал головой. – Я тут болтаю про своё швейное производство, а тебе пришлось пережить такое…
– Всё нормально, – заверил я его. И, как ни странно, я действительно особо не переживал. – Главное, я ведь очутился на Банкер-Хилле вскоре после того, как убил мечом двух великанш. Я должен был потерять сознание или вообще умереть от изнеможения. Но ничего такого не случилось. И кажется, я знаю почему. – Я повертел плашку с руной в пальцах. – Чем дольше я с вами, ребята, тем легче мне даётся работа мечом, исцеление и вообще все. Серьёзно. Я, конечно, не знаток магии, но мне кажется… вы делитесь со мной силой. – Я вручил руну Хэртстоуну: – Я знаю, каково это – чувствовать себя пустой чашкой, когда лишишься всего. Но ты не один. Используй столько магии, сколько будет нужно. Ты теперь с нами. Мы – твоя семья.
Глаза Хэртстоуна наполнились зелёной влагой. Он сделал жест, который, наверное, в этот раз надо было понимать как «Я люблю вас», а не как «Великанши напились».
Эльф взял руну и вставил её между «рогами» своего посоха. Она приросла к месту, как мой кулон – к цепочке. Знак «перт» засветился золотистым светом.
«Мой символ, – заявил Хэрт. – Символ моей семьи».
Блитцен шмыгнул носом:
– Мне нравится. Семейство четырёх пустых чашек!
Сэм промокнула глаза:
– Что-то вдруг пить захотелось.
– Аль Аббас, – провозгласил я, – назначаю тебя на роль сестры-вредины.
– Заткнись, Магнус. – Она одёрнула пальто, закинула за спину рюкзак и перевела дыхание. – Ладно. Семейные узы обсудили, пора за дело. Никто, конечно, не знает, где искать двух гномов и лодку?
– Я знаю. – Блитцен поправил аскотский галстук. – Пока вас не было, мы с Хэртом успели тут всё разведать. Идём. – И он уверенно повёл нас к пирсу. По-моему, он хотел лишний раз похвастаться своим жёлтым пробковым шлемом.
В дальнем конце пирса, напротив киоска, где продавали билеты на морские прогулки с возможностью полюбоваться на китов, торчал ещё один киоск, из обрезков фанеры и картонных коробок. Над окошком кассы красовалась корявая, будто пальцем сделанная надпись: «КРУИЗ К ВОЛКУ. ТОЛЬКО НОЧЬЮ! 1 ЧЕРВ. ЗА БИЛЕТ. ДЕТИ ДО ПЯТИ БЕСПЛАТНО!»
В кассе сидел гном, в котором точно было больше от червяка, чем от свартальва. Ростом фута два, а лицо настолько заросшее, что ни глаз, ни рта не видать. Он был в жёлтом плаще-непромоканце и капитанской фуражке – наряде, без сомнения, призванном защитить его от солнца, но при этом делающим своего обладателя похожим на талисман гномьего ресторана, фирменное блюдо которого – омары.
– Здрасьте! – сказал гном. – Фьялар, к вашим услугам. Хотите отправиться в круиз? Сегодня отличная погодка для наблюдения за волками!
– Фьялар? – Блитцен загрустил. – А у тебя, случайно, нет брата по имени Гьялар?
– Да вон он!
Не знаю, как я умудрился раньше не заметить, но у пирса был пришвартован викингский драккар, снабжённый подвесным лодочным мотором. На корме, пожёвывая полоски вяленого мяса, сидел ещё один гном – точная копия Фьялара, только в заляпанном смазкой комбинезоне и фетровой шляпе с обвисшими полями.
– Вижу, вы уже наслышаны о нашем бесподобном обслуживании. Так что, четыре билета? Такая возможность предоставляется раз в год!
– Минуточку, – ответил Блитцен и отвёл нас в сторонку. – Это Фьялар и Гьялар, – прошептал он. – Среди гномов у них дурная слава.
– Тор предупреждал об этом, – напомнила Сэм. – И выбора у нас всё равно нет.
– Я знаю, но… – Блитцен заломил руки. – Фьялар и Гьялар? Они же тысячу лет занимаются грабежом и убийствами! Говорю вам: они попытаются убить нас при первой возможности!
– То есть в целом, – сказал я, – они не особо отличаются от всех, с кем нам до сих пор приходилось иметь дело.
– Они ударят нас ножом в спину, – кипятился Блитц, – или бросят на необитаемом острове, или швырнут за борт на корм акулам!
Хэртстоун показал на себя, потом постучал пальцем по ладони: «Уговорил».
Я улыбнулся омару-убийце:
– Четыре билета, будьте любезны.
Глава 61. У меня новый самый нелюбимый цветок – вереск
Я ДУМАЛ, НИЧТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ХУЖЕ нашей рыбалки с Харольдом. И не угадал.
Едва мы вышли из гавани, как небо потемнело. Вода за бортом стала чёрной, как чернила каракатицы. Сквозь снежную пелену бостонский берег казался диким и первобытным – возможно, что-то подобное предстало взгляду потомка Скирнира, когда он впервые зашёл на своём драккаре в устье реки Чарльз и двинулся вверх по течению.
От делового центра осталось несколько серых холмов. Взлётно-посадочные полосы аэропорта Логана превратились в ледяные поля, сковавшие море у берега. Вокруг нас поднимались из воды и снова исчезали острова, словно кто-то прокручивал видео последних двух тысячелетий на большой скорости.
Мне пришло в голову, что, возможно, я вижу картины не прошлого, а будущего – того, каким станет Бостон после Рагнарёка. Я решил ни с кем не делиться этими соображениями.
Залив тонул бы в тишине, если бы не наш подвесной мотор, который до неприличия громко ревел, тарахтел и плевался дымом, пока корабль скользил по воде. Если в радиусе пяти миль водились какие-нибудь чудовища, они без труда нашли бы нас по звуку.
Фьялар был вперёдсмотрящим – сидел на носу и время от времени кричал брату, рулившему на корме: «Скалы по левому борту! Айсберг по правому! Кракен на два часа!»
Всё это ничуть не помогало успокоить нервы. Сурт обещал, что мы встретимся с ним сегодня ночью. Он задумал заживо сжечь меня и моих друзей и уничтожить Девять миров. Но в глубине души я боялся не его. Сначала мне придётся встретиться с Волком. При мысли об этом просыпались все кошмары, в которых мне снились сверкающие синие глаза, белые клыки и хищное рычание.
Сэм сидела рядом со мной, положив топор на колени – так, чтобы гномы видели. Блитцен всё поправлял и поправлял свой жёлтый аскотский галстук, будто надеялся вогнать организаторов нашего круиза в дрожь великолепием гардероба. Хэртстоун тренировался с посохом – заставлял его исчезать и появляться снова. Если у него всё получалось как задумано, посох возникал в его ладони из ниоткуда, как букет из рукава фокусника. Если получалось не совсем как задумано – эльф тыкал Блитцена посохом под зад или хлопал им меня по затылку.
Спустя несколько часов и десяток перепалок из-за посоха лодка вдруг содрогнулась, словно мы попали в поперечное течение, и Фьялар объявил:
– Уже недалеко. Мы вошли в Амсвартнир – Чёрный Залив.
– Ха. – Я посмотрел на чернильно-чёрную воду. – Вот интересно, и почему его так назвали?
В облаках появился просвет. Из беззвёздной бездны на нас уставилась луна, бледная и серебряная. Прямо по курсу туман и лунный свет сплетались воедино, образуя очертания берега. Никогда ещё я не ненавидел полную луну так сильно.
Остров выглядел как кратер старого вулкана: выступающий из моря усечённый конус высотой футов пятьдесят. Я всегда думал, что вереск розовый или сиреневый, но каменистые склоны кратера были усеяны призрачно-белыми цветами.
– Если это вереск, – заметил я, – то его тут навалом.
Фьялар гнусно хохотнул:
– Это волшебный цветок, парень. Отпугивает зло и не даёт разгуляться призракам. Разве можно придумать для Фенрира тюрьму лучше, чем остров, со всех сторон покрытый таким растеньицем!
Сэм встала:
– Если Фенрир такой огромный, как рассказывают, его должно быть видно уже отсюда, разве нет?
– Нееет, – протянул Фьялар. – Для этого придётся высадиться на берег. Фенрир лежит, прикованный к скале, посреди острова, как рунный камень в миске.
Я покосился на Хэртстоуна. Вряд ли эльф мог читать по губам гнома, надёжно скрытым бородой и усами, но упоминание рун мне что-то не понравилось. Вспомнилось, что у руны «перт» есть ещё одно значение: стаканчик для игры в кости. Как-то не хотелось вслепую ломиться в этот кратер в надежде, что придётся всего лишь сыграть партейку в Yahtzee[89].
Когда до берега оставалось футов десять, киль нашего корабля заскрёб по дну. Звук напомнил мне ночь, когда погибла мама – точно так же скрипела дверь нашей квартиры, прежде чем разлететься в щепки.
– Все на берег, – жизнерадостно приказал Фьялар. – Следующая часть экскурсии – пешеходная. Думаю, увидев Волка, вы поймёте, что не зря проделали весь этот путь!
Возможно, это была лишь игра воображения, но мне почудилось, что мои ноздри заполнил запах дыма и мокрой шерсти. Моё новенькое сердце эйнхерия пустилось вскачь, словно решило проверить, насколько быстро оно способно биться.
Я сумел набраться храбрости и сойти с корабля только потому, что не мог подвести друзей. Хэртстоун первым перепрыгнул через борт. Сэм и Блитцен – за ним. Не желая задерживаться наедине с гномом-омаром и его братцем – пожирателем вяленого мяса, я тоже перекинул ноги через фальшборт. Вода оказалась глубиной по пояс и такая холодная, что я испугался, что потом ещё неделю смогу петь только сопрано.
Я выбрался на берег, и мои барабанные перепонки едва не вспорол волчий вой.
Нет, конечно, я знал, что нам предстоит встретиться с Волком. Я боялся волков с раннего детства, поэтому постарался собрать всё своё мужество. Но вой Фенрира оказался не похож ни на что из того, что мне доводилось слышать: это было звуковое воплощение чистейшей ярости – такой нутряной, что, казалось, все молекулы моего тела вот-вот развалятся на произвольные аминокислоты и ледяные отходы бездны Гиннунгагап.
Гномы, оставшиеся в безопасности на борту своего драккара, злорадно хихикали.
– Забыл предупредить! – крикнул нам вслед Фьялар. – Обратные билеты обойдутся чуть дороже. Сложите в одну сумку всё, что у вас есть ценного, и передайте мне. А не то мы вас тут и оставим!
Блитцен выругался:
– Они в любом случае бросят нас тут, нечего и гадать.
В моём списке неотложных дел путешествие в глубь острова, где нас ожидало противостояние с Фенриром, значилось далеко не на первом месте. Там стояло «Со слезами молить коварных гномов, чтобы отвезли меня обратно в Бостон!».
Голос у меня дрогнул, но я ответил так, будто на самом деле мне было не настолько страшно:
– Проваливайте! Вы нам больше не нужны.
Фьялар и Гьялар переглянулись. Их лодку уже уносило течением от острова.
– Ты слышал, как воет Волк? – медленно, будто сомневаясь в моих умственных способностях, проговорил Фьялар. – Вы останетесь одни на острове. С Фенриром. Это плохо.
– Ага, мы в курсе, – ответил я.
– Волк сожрёт вас! – крикнул Фьялар. – Связанный или нет, он вас сожрёт! А на рассвете остров уйдёт под воду, и вы вместе с ним.
– Спасибо, что подвезли, – сказал я. – Счастливого пути!
Фьялар всплеснул руками:
– Ну как хотите, идиоты. Мы соберём все ценные вещи с ваших останков на следующий год! Давай, Гьялар, гони в порт. Может, успеем взять ещё одну партию туристов.
Гьялар завёл мотор, драккар развернулся и скрылся во мраке.
Я повернулся к друзьям. Мне почему-то казалось, что сейчас им не помешала бы ещё одна зажигательная речь в духе: «Мы все – пустые чашки, и мы одна семья! И мы победим!»
– Ну что, – сказал я. – От целой армии гномов мы уже удирали, с чудовищной белкой дело имели, трёх сестриц-великанш прикончили, пару говорящих козлов зарубили… Что нам после всего этого Волк Фенрир!
– Каюк, – хором ответили Самира и Блитцен.
А Хэртстоун показал двумя руками «ОК», скрестил запястья, а потом резко развёл пальцы – на языке жестов это означает «ужасно».
– Тоже верно. – Я снял кулон с цепочки, и он снова стал мечом. В мерцании клинка вереск стал выглядеть ещё более бледным и зловещим. – Джек, ты готов?
– Чувак, – сказал он, – я-то с самой наковальни готов, но сдаётся мне, мы прёмся прямиком в ловушку.
– Так, поднимите руки, у кого другое мнение? – обратился я к друзьям.
Никто не поднял.
– Вот и здорово, – сказал Джек. – Раз уж вы всё понимаете, что вам вполне светит погибнуть в мучениях и дать начало Рагнарёку, я в деле. Вперёд!
Глава 62. Серенький волчок
Я ПОМНЮ, КАК ВПЕРВЫЕ УВИДЕЛ Плимутский камень[90].
Я тогда подумал: «Что, вот этот булыжник – он и есть?»
Та же история была с Колоколом Свободы в Филадельфии[91] или небоскрёбом Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке – вблизи эти достопримечательности оказывались куда меньше, чем я их себе представлял. Было бы из-за чего шум поднимать.
Примерно то же самое я почувствовал, впервые увидев Фенрира-Волка.
Я столько всяких ужасов о нём наслушался: сами боги боялись подойти и накормить его; он рвал даже самые крепкие цепи; он откусил руку Тюру; когда настанет Рагнарёк, он проглотит солнце; ему предстоит сожрать Одина за один укус. После всех этих рассказов мне представлялся волк размером больше Кинг-Конга, огнедышащий, с рентгеном в глазах и лазерами в ноздрях.
Мы стояли на гребне возвышенности, окружающей остров, и смотрели вниз, в долину, где спокойно сидел Фенрир. Он был крупнее лабрадора-ретривера, но определённо меньше меня. Лапы у него были длинные и сильные, созданные для бега. В неопрятной серой шерсти попадались седые пряди. Нет, милым его, конечно, язык не повернулся бы назвать – мешали мерцающие в темноте белые клыки и россыпи костей перед ним, – но это был красивый зверь.
Я надеялся, что Волк будет лежать на боку, связанный от пасти до хвоста и накрепко приделанный к месту при помощи гвоздей, скреп, скотча и суперклея. Но оказалось, что золотистая Глейпнир сковывает его движения не больше, чем железные кандалы, которые надевают на преступников при транспортировке. Мерцающая бечева свободно опутывала четыре скакательных сустава волка, позволяя ему ковылять по долине. Один её конец, по-видимому, раньше был обмотан вокруг его пасти, но теперь свободно болтался, свесившись на грудь. Похоже, путы даже не были привязаны к чему-то. Не знаю, что не давало Фенриру сбежать с острова – если только там не было установлено что-то вроде невидимого заграждения для собак[92].
Как бы там ни было, на месте Тюра, который пожертвовал рукой, чтобы другие боги могли связать Фенрира, я бы остался очень недоволен такой халтурной работой. Неужели среди асов не нашлось ни одного приличного бога крепких узлов?!
Я посмотрел на друзей:
– А где настоящий Фенрир? Это ведь просто обманка, чтобы заманить нас в ловушку, да?
– Нет. – Пальцы Самиры на рукояти топора побелели от напряжения. – Это он. Я чувствую.
Услышав наши голоса, Волк повернул голову. Глаза у него светились хорошо знакомым голубоватым огнём, и по позвоночнику у меня будто прошлись молоточком от ксилофона.
– Так-так… – Голос зверя оказался глубоким и звучным. Чёрные губы искривились в совсем человеческой усмешке. – Кто это тут у нас? Неужели боги послали мне кусочек мяса?
Я мигом пересмотрел своё мнение о нём. Может, он и не отличался размерами. Может, не чихал лазерными лучами. Но в глазах его светился холодный и острый ум, какого мне не доводилось встречать ни у одного хищника, будь то зверь или человек. Его нос сморщился, словно Волк почуял запах моего страха. А голос… его голос накатывал на меня, как волны патоки, обманчиво мягкой и сладкой. Я вспомнил свой первый пир в Вальгалле: таны тогда не разрешили Самире высказаться в свою защиту, потому что опасались, что дети Локи унаследовали его сладкоречивость. Теперь я понимал, чего они боялись.
Меньше всего на свете мне хотелось приближаться к Волку. Но его интонации намекали: «Давай, спускайся. Мы же теперь друзья».
Долина была от силы сто ярдов в поперечнике, а значит, Волк находился куда ближе, чем хотелось бы. Склон перед нами был пологий, но ноги скользили на вереске, и я боялся поскользнуться, съехать по нему и очутиться прямо между передних лап Фенрира.
– Я Магнус Чейз. – Мой собственный голос звучал далеко не сладко. Я заставил себя посмотреть Волку в глаза. – У нас назначена встреча.
Волк оскалился:
– И впрямь назначена, сын Фрейра. Отпрыски ванов так интересно пахнут. Обычно-то мне приходится питаться детьми Тора, Одина или моего старого друга Тюра.
– Прости, если разочаровал тебя.
– О, вовсе нет. – Волк прошёлся, мерцающие путы на лапах почти не мешали ему. – Я рад. Давно этого ждал.
Хэртстоун, стоящий слева от меня, ударил посохом о камень. Вереск засветился ярче, над ним, словно брызги из дождевателя на газоне, поднялся серебристый туман. Свободной рукой эльф сказал мне: «Цветы – его тюрьма. Не сходи с них».
Фенрир насмешливо фыркнул:
– Эльф мудр. Не слишком могуч – далеко не настолько, чтобы справиться со мной, – но насчёт вереска он прав. По вереску мне не пройти. Но вот что забавно: немало смертных спускалось ко мне, вместо того чтобы оставаться под защитой вереска. Хотели испытать себя в бою против меня. А может быть, проверить, надёжно ли я связан. – Волк насмешливо посмотрел на Блитцена. – Твой отец был одним из них. Благородный гном с самыми благими намерениями. Он приблизился ко мне. И погиб. Его кости валяются где-то здесь.
Блитцен испустил гортанный вопль. Мы с Сэм еле удержали его, чтобы он не бросился на Волка со своим новеньким гарпуном.
– Печальная история на самом деле, – задумчиво продолжал Волк. – Били, ведь так его звали? Он был прав, конечно. Эта верёвка растягивалась и сползала много веков. Когда-то я совсем не мог ходить. Несколько столетий спустя уже начал ковылять. Правда, вереск мне всё равно не одолеть. Чем дальше от середины острова, тем больше натягиваются путы – и тем более сильную боль они мне причиняют. Но прогресс есть! Настоящий прорыв случился… кажется, пару лет назад, когда я наконец-то стряхнул с себя проклятый намордник!
Сэм покачнулась:
– Два года назад…
Волк искоса посмотрел на неё:
– Верно, сестрёнка. Тогда-то я и стал нашёптывать Одину во сне, что было бы здорово сделать тебя, дочь Локи, валькирией! Какая прекрасная мысль – превратить потенциального противника в ценного союзника!
– Нет, – сказала Сэм. – Один бы никогда не стал тебя слушать.
– Правда? – Волк зарычал от удовольствия. – У вас, так называемых хороших людей, есть одна забавная особенность. Вы прислушиваетесь к тому, во что хотите верить. Вы думаете, что в вас говорит голос разума, а на самом деле это Волк… О, ты отлично справилась, сестрёнка, ты привела ко мне Магнуса…
– Я его тебе не приводила! – закричала Самира. – И я тебе не сестрёнка!
– Ты так думаешь? Я чую оборотническую кровь в твоих жилах. Ты могла бы стать сильной. Отец гордился бы тобой. Почему же ты отвергаешь свою силу? – Зубы Волка оставались всё такими же острыми, оскал – всё таким же зловещим, но голос его наполнился сочувствием, разочарованием, тоской. «Я могу помочь тебе, – слышалось в нём. – Я твой брат».
Сэм шагнула вперёд. Я схватил её за руку.
– Фенрир, – сказал я, – это ведь ты послал тех волков… в ночь, когда умерла моя мама?
– Разумеется.
– Ты хотел убить меня?
– Ну зачем мне это? – Его горящие синевой глаза были хуже, чем зеркала. Они отражали все мои недостатки – мою трусость, мою слабость, мой эгоизм – ведь я сбежал, спасая свою шкуру, когда был больше всего нужен маме. – Я дорожил тобой, Магнус. Но тебе требовалась… закалка. Трудная жизнь – отличный способ взрастить в человеке силу. И пожалуйста – у тебя получилось! Ты первый из сыновей Фрейра, у кого хватило сил добыть Меч Лета. Ты принёс то, что поможет мне наконец-то избавиться от этих пут!
Перед глазами у меня всё поплыло. Я будто снова очутился на спине жеребца Стенли и мчался куда-то без седла, без поводьев, неспособный управлять конём. Всё это время я верил, что Фенрир хотел убить меня. Что из-за меня волки вломились в нашу квартиру. Но оказывается, целью была мама. Фенрир убил её, чтобы повлиять на меня. Признать это было ещё больнее, чем верить, что мама погибла, защищая меня. Она умерла, чтобы этот монстр сумел выковать из меня своего мальчика на побегушках, который принесёт ему Меч Лета.
От всего этого я почти перестал соображать. И тут меч у меня в руке загудел. И я понял, что Джек что-то уж слишком долго помалкивал. Теперь он тянул меня вперёд.
– Джек, – тихо сказал я. – Джек, что ты…
Волк рассмеялся:
– Видишь? Меч Лета намерен разрубить эти путы. Тебе его не остановить. Дети Фрейра никогда не были бойцами, Магнус Чейз. Тебе не остановить меч – и уж подавно не тягаться со мной. Ты исчерпал свою полезность. Скоро прибудет Сурт. Меч сам ляжет ему в руку.
– Напрасно… – бормотал Джек, продолжая рваться вперёд. – Напрасно ты принёс меня сюда.
– Верно, – промурлыкал Волк. – Это его ошибка. Сурт, как ты понимаешь, думает, что всё это его план. Несовершенное орудие. Как все огненные великаны, он больше кипятится, чем шевелит мозгами, но свою службу он сослужит. Он будет счастлив завладеть тобой.
– Джек, ты же теперь мой меч, – сказал я, хотя уже с трудом удерживал его двумя руками.
– Разрубить путы, – настойчиво гудел меч. – Разрубить путы…
– Давай, Магнус Чейз, – сказал Фенрир. – Зачем ждать Сурта? Иди ко мне и освободи меня сам, по доброй воле, а я тебя отблагодарю. Возможно, я даже соглашусь пощадить тебя и твоих друзей.
Блитцен, зарычав почище волка, достал из рюкзака новые путы, Андскоти:
– Я собирался связать эту псину, но лучше просто придушу гада.
– Согласна, – поддержала Самира. – Убьём его.
Я всей душой разделял их рвение. Мне хотелось броситься к Волку и проткнуть его насквозь. Ведь Меч Лета – самый острый клинок во всех Девяти мирах, что ему волчья шкура?
И мы бы рванулись вниз, если бы не Хэртстоун. Он взмахнул перед нами своим посохом. Руна «перт» вспыхнула золотистым светом.
«Смотрите!» – слова передались мне по воздуху, но это была скорее дрожь, чем звук. Я в изумлении уставился на Хэртстоуна.
«Кости». Он не использовал язык жестов. Не говорил вслух. Его слова просто ворвались в мою голову, разогнав царивший в ней туман, и я снова смог мыслить ясно.
Я снова посмотрел на скелеты, устилавшие землю внизу. Кости принадлежали героям – детям Одина, Тора или Тюра. Там были гномы, люди, эльфы… Всех их обманул, раздразнил и заморочил Фенрир. Все они погибли.
Хэртстоун оказался единственным, кто не слышал голоса Фенрира. Единственным, кто сохранил ясность рассудка.
Мне вдруг стало чуть легче удерживать меч. Он по-прежнему рвался у меня из рук, но я почувствовал, что соотношение сил изменилось в мою пользу.
– Я не собираюсь помогать тебе освободиться, – сказал я Волку. – И мне нет нужды драться с тобой. Мы дождёмся Сурта. И остановим его.
Волк принюхался:
– О… слишком поздно. Говоришь, тебе нет нужды драться со мной? Бедный смертный… Мне тоже ни к чему с тобой драться. Это за меня сделают другие. Я ведь говорил: хорошими людьми так просто манипулировать, так просто заставить их работать на меня… А вот и они!
С другого края острова раздался крик:
– Стоять!
Там на кромке чаши стояла старушка Гунилла в сопровождении двух валькирий. Слева и справа от неё рассыпались цепью мои товарищи по этажу: Ти Джей, Хафборн, Мэллори и Икс-полутролль.
– Пойманы с поличным за попытку помочь противнику, – провозгласила Гунилла. – Вы подписали себе смертный приговор.
Глава 63. Ненавижу подписывать себе смертный приговор
– ТАК-ТАК, – сказал Волк. – Такого множества гостей у меня не собиралось с самой вечеринки по случаю моего связывания.
Гунилла сжала копьё. На Волка она не смотрела, как будто надеялась, что если не обращать на него внимания, то он исчезнет.
– Томас Джефферсон Младший, – сказала она. – Ты и твои товарищи – возьмите пленников под стражу. Идите по гребню, разумеется, медленно и осторожно.
Ти Джей кивнул, хотя всё происходящее ему явно не нравилось. Его мундир был аккуратно застегнут, штык примкнут. Мэллори Кин презрительно усмехнулась мне, хотя у неё такой взгляд вполне мог заменять радостное приветствие. Они вдвоём двинулись налево – осторожно огибая чашу по кромке. Тем временем три валькирии держали копья направленными на Фенрира.
Икс поковылял направо. За ним шёл Хафборн, вращая в руках боевой топор и насвистывая, словно прогуливался в своё удовольствие по полю боя, устланному трупами врагов.
– Сэм, – прошептал я, – если нас схватят…
– Знаю.
– …некому будет остановить Сурта.
– Знаю.
– Мы можем сами схватить их, – предложил Блитцен. – На них же нет доспехов – даже самых обычных, не говоря уж о стильных.
Читать бесплатно другие книги:
