Каждый час ранит, последний убивает Жибель Карин

101

Сегодня холодно. Но я до сих пор на улице, сижу перед домом Грега. Я провел здесь часть дня, наблюдая, как небо постепенно проясняется.

Небо, по которому я так скучал, пока был в тюрьме.

В конце дня мы съездили на склад, где я кое-что забрал. В основном шмотки. Увидев вещи Тамы, мне захотелось сжечь все коробки.

Сжечь свое прошлое.

На обратном пути я пытался позвонить Василе, но она не ответила. Мне бы помог разговор с ней, надо бы увидеться при возможности.

Я отказался идти в ресторан, и Грег пошел купить жратвы. Не хочу выходить, но и внутри сидеть не хочу.

Просто хочу прижать к себе Таму.

Пока она не задохнется.

Любовь и ненависть сливаются в одно, и эта странная смесь бежит по моим венам. Может, я прикоснусь к ее губам в последний раз, прежде чем убью.

А может, и не смогу.

Почему, Тама? Почему ты так со мной поступила?

Встаю, прогуливаюсь немного по двору. Упираюсь руками в дверь старого сарая. Затем упираюсь в нее лбом.

Я хочу снести эту дверь, хочу разрушить мир.

Грег возвращается с полными сумками.

– Заходи, – говорит он. – Такой дубак!

Я вижу, что он накупил еды на целую роту. Одна дрянь, но это не важно. А еще спиртное, много спиртного.

– Пойдем, покажу тебе твою комнату, пока еще держусь на ногах!

Мы идем по коридору, и он включает свет в дальней комнате. Диван разложен, уже готов. Я кладу сумку в шкаф и за коробкой из-под обуви замечаю старую куклу Тамы. Странно, что она не взяла ее с собой…

Я запираю дверь, кладу ключ в карман джинсов.

– Тама здесь спала?

– Да…

Я на секунду закрываю глаза, пытаясь скрыть охватившее меня смятение.

– Но я могу уступить тебе свою комнату, если хочешь.

– Нет.

– Я поменяю белье!

– Не надо, спасибо.

Холод пронизывает меня до костей.

Изри проведет здесь ночь, вероятно, в моей бывшей комнате.

Изри проведет здесь ночь, а я буду в пятидесяти метрах от него. Невидимая, несуществующая.

Изри проведет здесь ночь, ненавидя меня, а я – любя его.

Завтра он уедет, и все будет кончено.

Если только Грег не убьет его во сне. Эта мысль вызывает во мне еще большую дрожь. Всякий раз, когда Изри был в опасности, я делала все, чтобы спасти его. Я рисковала жизнью ради него. Я убила, чтобы он не умер.

А этим вечером я ничего не могу.

Никогда я не была так одинока, как сегодня.

Я все еще хочу верить в Бога, о котором мне говорила Афак. Молиться Ему изо всех сил. Просить Его пощадить человека, которого я люблю.

Человека, который намерен меня убить.

Грегу удалось заставить меня пару раз улыбнуться. А может, это из-за выпивки.

Должен сказать, что мой друг прилагает немалые усилия, чтобы его ошибки забылись. И к концу вечера я уже даже готов его простить.

– Где будешь отсиживаться? – спрашивает он, зажигая косяк.

Я почти сообщаю ему адрес, но вдруг вспоминаю слова Маню. Этот придурок… лжет…

– В одном городишке.

– Не хочешь говорить?! – недоумевает Грег. – А если мне нужно будет с тобой связаться…

– Я тебе сам позвоню. Меньше знаешь, крепче спишь.

– Не доверяешь мне? – наигранно обижается он.

– Если тебя схватят люди Сантьяго, думаешь, сможешь держать рот на замке?

Грег опускает голову, я кладу руку ему на плечо.

– Простая мера безопасности, брат, – произношу я. – Но мы будем на связи, не волнуйся. Ну все, я пошел спать. Устал я…

– Уже?

– Без сил, Грег. Прости.

– Ничего.

Встаю, плетусь в комнату. Закрываю дверь и валюсь на диван. Утыкаюсь лицом в подушку, вдыхаю аромат Тамы. Заворачиваюсь в белье, на котором она спала, и по лицу текут слезы.

На дворе давно ночь. Мои руки и ноги совсем окоченели, холод продолжает меня терзать. Наверное, в конце концов он меня убьет, еще до рассвета.

Думаю, это было бы лучшее, что могло бы со мной случиться.

Вдруг я слышу, как скрипит входная дверь дома, слышу щелчок зажигалки. Будто от удара электрическим током я выхожу из своего опасного оцепенения.

Из! Это ты? Приди, освободи меня, умоляю тебя!

Он идет к сараю, касается ручки.

Открой дверь, любовь моя! Открой дверь!

Ключ поворачивается в замке, показывается массивная фигура. Мне и без света понятно, что это не Изри.

Грег включает фонарь на телефоне и направляет его мне прямо в лицо.

– Ой, какой у тебя ужасный вид, дорогая! – шепчет он.

Он встает передо мной на колени, и я вижу, как в его руках сверкнуло лезвие ножа.

– Ты знаешь, что твой парень здесь, прямо тут рядом? Ну да, ты это знаешь. Ты его по-любому слышала…

Его голос, мерзкий шепот – это яд, медленно растекающийся по моему бескровному телу. Я должна была догадаться, что этот ублюдок придет насладиться своим предательством.

– Видишь ли, он спит как младенец…

Грег гладит мою ледяную щеку, спускается вниз по шее. Я совсем не чувствую тепла, мне кажется, что по моей освежеванной плоти ползет змея.

– Ты же слышала, он говорит, что жаждет твоей смерти? Грустно, а, Тама?

Я еще пытаюсь шевелиться, мной обуревает ужасная ярость.

– Хочешь, я убью его для тебя?

Я не свожу с него глаз, жаль, что из них невозможно стрелять, как из пушки. Его рука скользит между моих ног, и я ничего не могу с этим поделать. Если он меня не развяжет, то не сможет зайти дальше, и я мечтаю, чтобы он совершил эту неосторожность. Но Грег умен. Поэтому он просто жестоко играет со мной, а затем бросает на произвол судьбы.

Хочешь, я убью его для тебя?

Изри, умоляю, проснись!

Я наблюдаю за Грегом из окна. Удостоверяюсь, что он не приближается к машине, которую мне предоставил Тармони. Он пересекает двор, входит в сарай, задерживается там на несколько минут и выходит. Интересно, что он там забыл, иду обратно в спальню, пока Грег не вернулся. Он тихо пробирается по коридору, останавливается у моей двери. Осторожно ее толкает, я делаю вид, что сплю. Когда он приближается к кровати, я продолжаю притворяться уснувшим.

Беззащитным.

– Из? – шепчет он. – Ты спишь?

Пистолет у меня под подушкой, стоит сделать лишь движение. Я протягиваю руку, чтобы зажечь лампу. Грег стоит у кровати с ножом в правой руке. Улыбается мне.

– Извини, брат, надеюсь, не разбудил…

Я с недоверием смотрю на лезвие. Моя рука лежит на рукоятке пистолета, готовая убить того, кого я принимал за друга.

– Поскольку я не мог заснуть, то сходил в сарай за одной штукой для тебя…

Он протягивает мне нож, я не двигаюсь.

– Это принадлежало Маню, – объясняет Грег. – Он отдал его мне, прежде чем… В общем, я решил, тебе будет приятно получить его. Думаю, Маню хотелось бы, чтобы он оказался у тебя.

Я удивлен, беру нож и долго на него смотрю.

– Спасибо, – говорю я.

– Спокойной ночи, брат.

102

Габриэль пытался отдышаться, когда услышал крик Тайри. Она звала его на помощь, и трещина в его сердце стала еще больше.

Она звала на помощь, как когда-то Лана.

Габриэль поднял глаза и увидел человека, который целился в него из пистолета. Здоровый мужик во всем черном, сливающийся с темнотой. А еще он различил более знакомый силуэт, незаметно приближающийся со спины незнакомца.

Без единого звука Софокл прыгнул на проникшего в дом типа, повалив его на землю. Сильными челюстями он вцепился ему в плечо, и тот завопил. Габриэль подобрал пистолет с земли, а потом отозвал пса.

– Фу.

Он прицелился в голову своей жертве и, не колеблясь, нажал на курок. Звук выстрела разорвал тишину, где-то испуганно вспорхнула птица.

Одним меньше. Но сколько их всего?

Габриэль поднялся по ступенькам с пистолетом в правой руке и остановился на террасе. Сообщник или сообщники того, кого он только что убил, вероятно, решили, что выстрел предназначался хозяину дома. Это давало Габриэлю явное преимущество.

Занявший позицию рядом с ним, Софокл не сводил глаз с входа, готовый наброситься на любого чужака. Габриэль сделал знак рукой, приказывая псу оставаться в засаде на ступенях. Затем проскользнул в дверной проем. В столовой было темно, свет горел только в комнате Тайри.

Спаси ее, папа, прошептала ему Лана. Не дай ей умереть, пожалуйста…

Пробираясь, как индейский охотник, Габриэль пересек столовую, а затем достал боевой кинжал из ящика и зажал его в левой руке. Потом вышел в коридор, ведущий в спальню, и вдруг услышал мужской голос.

– Так кому ты сказала, сука?

– Никому! – простонала Тайри. – Никому…

Незнакомец ударил Тайри по лицу, и челюсти Габриэля сжались еще больше. Он быстро добрался до конца коридора.

Спаси ее, папа…

– Прогуляешься с нами! Гарантирую, ты все нам выложишь, грязная шлюха!

Попав в комнату Тайри, Габриэль увидел подонка, который держал девушку за руку. Она плакала, ее трясло.

Напугана до смерти.

Палец незнакомца лежал на курке. Чтобы его пушка не была нацелена на Тайри, Габриэль резко окликнул нападавшего:

– Разве так разговаривают с женщинами, – произнес он, вскинув левую руку вверх и вперед.

Незнакомец обернулся на голос и только было успел открыть рот, как нож воткнулся ему в горло. Он рухнул на пол, утащив за собой при падении Тайри. Девушка быстро отползла в сторону от раненого, но все еще подававшего признаки жизни мужчины. Она в оцепенении посмотрела сначала на того, кто на нее напал, потом на своего спасителя.

На своего убийцу.

– Идем, – сказал Габриэль.

Она колебалась мгновение, а затем бросилась к нему.

Ее остановил выстрел.

103

День только начался, я слышу, как Изри прощается с Грегом. Слышу, как он садится в машину.

Слышу, как он покидает меня.

Но он хотя бы не мертв. Этот пресловутый Бог, которому я молилась всю ночь, может, все же существует.

Спустя несколько минут Грег врывается в сарай. Он приседает передо мной, выпуская дым от своей сигареты мне в лицо.

– Ну вот, дорогая, твой очаровательный принц свалил… Как жаль.

Он перерезает скотч, я теряю равновесие и всем телом валюсь на пол. Словно осталась без позвоночника, который бы меня держал. Он освобождает мои лодыжки и запястья, я не в состоянии сделать ни малейшего движения.

– Давай вставай, Тама!

Свернувшись клубком в грязи, я лежу, не в силах пошевелиться.

– Я сказал: «Вставай!» – вопит Грег.

Он хватает меня под мышки, вырывает из пыли и толкает к выходу. Я хочу идти, но тело отказывается. Я снова падаю, он опять меня поднимает. Мои руки в крови, но я не чувствую боли. Вернее, я теперь одна сплошная боль. Когда я наконец добираюсь до дома, тепло дает мне немного жизни. Но не сил.

– Приберись тут! – приказывает Грег.

Стоя на коленях в столовой, я оглядываюсь на остатки их с Изри вчерашней вечеринки.

– Хочу, чтобы через два часа здесь все блестело! Я кое-кого жду!

– Я могу выпить стакан воды? И помыться…

– Шевели задницей, или клянусь, ты у меня получишь. Ясно, Тама?

– Меня зовут не Тама, – шепчу я, не поднимая глаз.

– Чего? Тебе холод мозг попортил, Тама?!

Он усаживается на диван, закуривает новую сигарету и стряхивает пепел на пол. Я медленно поднимаюсь, пытаясь снова ощутить свои руки и ноги. Все вокруг плывет перед глазами.

– Я сказал «два часа», – напоминает Грег. – Ни минутой больше… И постирай еще мою одежду.

Цепляясь за мебель, я начинаю убирать грязные стаканы, остатки еды и тарелки. Чудом ничего не разбиваю и даже доношу все до кухни. Запускаю посудомоечную машину, опорожняю пепельницы. Достаю пылесос из чулана, подключаю его в гостиной, пока Грег ехидно наблюдает за мной.

– Твой парень жутко на тебя разозлился… Знаешь, как ему нравится уничтожать тех, кто его предал?

Включаю пылесос, его громкий шум позволяет мне как минимум не слышать сарказма этого ублюдка. Каждую секунду я рискую снова рухнуть на пол.

Истощение, боль, горе.

Несчастье.

Я несу на плечах тяжесть неволи, и кажется, что никогда еще не было тяжелее, чем сегодня.

Потому что Изри бросил меня.

Потому что надежда меня покинула.

Спустя два часа в доме стало относительно чисто. Наконец-то у меня есть право выпить воды, и Грег разрешает мне помыться.

Кажется, от меня воняет. Несомненно, так и есть.

Новое унижение. Принимать душ на глазах у моего мучителя. Раздеться перед ним, терпеть его взгляд на моем теле. Но у меня нет выбора. Я хочу избавиться от всей этой грязи, согреть свое тело под горячей водой. Хотя холод останется со мной навсегда.

Сидя на табурете, Грег жадно смотрит на меня. Я вылезаю из ванны, закутываюсь в полотенце и выхожу в коридор.

Естественно, он следует за мной в спальню.

Он избавился от большей части моей одежды, чтобы мой предполагаемый побег выглядел более реалистичным, и у меня остались только две старые футболки и джинсы. Впрочем, у меня все равно нет времени одеваться. Грег решил иначе.

Я лежу с закрытыми глазами. Он бросается на меня, но мне все равно, будто я уже ничего не чувствую.

Будто я умерла.

Я просто рабыня и ничего больше.

Я на свободе. Хоть я и в бегах.

Я не спешил. Остановился выпить кофе, затем сделал длинный перерыв на обед. Насладился скоростью, а затем погрузился в созерцание. Севенны по-прежнему прекрасны.

Я почти добрался до места, адрес которого мне дал Тармони. Адреса здесь довольно неточные, но я все равно нашел дом. Затерянный в глуши, затерянный посреди Жеводана. Ключ ждет меня в кувшине, и я открываю массивную дверь.

Внутри даже холоднее, чем снаружи, но удивляет современность интерьера. Здесь все переделано. Большая комната, которая служит столовой и гостиной, плавно перетекает в полностью оборудованную кухню. Коридор ведет в большую светлую спальню. На втором этаже еще две спальни.

Дом слишком большой, но я чувствую себя в нем уютно. Как всегда, Тармони все хорошо организовал. Он объяснил мне, что владелец отремонтировал эту хибару и превратил ее в дом для отдыха.

Первым делом я включаю обогреватели, затем кладу одежду в шкаф в спальне. Потом беру в руки один из телефонов, купленных мне Тармони. Внутри дома, как я и подозревал, сети нет. Нужно дойти до конца огромного поля, чтобы появилась хоть какая-то связь.

Я набираю номер Тармони и оставляю ему короткое сообщение. Он сможет прослушать его и перезвонить мне по такому же мобильнику, как у меня. В ожидании звонка я сажусь на камень и закуриваю.

После того как я подала Грегу обед, он велел мне возвращаться в шкаф. Лежа на полу, я погружаюсь в черный горький сон.

Когда я открываю глаза, все еще светло. В доме тишина, – возможно, Грег ушел.

Успокоившись, я закрываю глаза. Мне нужно поспать. Чтобы забыть страдания, боль и все ужасы, которые меня еще ждут.

Я должна поспать, чтобы сохранить рассудок.

Но спустя несколько минут я слышу голос, который возвращает меня к реальности. От самого его звука мое сердце больно сжимается. Я начинаю дрожать, глаза наполняются слезами.

Этот голос – воплощение ужаса.

Я съеживаюсь у стены в глубине моей клетки.

Нет, это невозможно…

Передо мной грандиозная панорама.

Больше никаких решеток, стен или колючей проволоки.

Передо мной тишина.

Больше никаких криков, жалоб или мата.

Передо мной простор, насколько хватает глаз.

У меня кружится голова.

Жизнь в тени оставит свой след. Новые шрамы. Но они будут невидимы.

Тармони перезвонил через пятнадцать минут, которые здесь показались мне секундами. А ведь пятнадцать минут в тюрьме – это целая вечность.

– Привет, Изри… Как тебе место? – спрашивает он меня.

– Отличное, – отвечаю я с легкой улыбкой. – Спасибо, друг…

– Не за что… Вечер с Грегом прошел нормально?

– Неплохо. Думаю, он пытался искупить вину.

– Ты же не сказал ему, куда направляешься?

– Нет, не волнуйся.

– В общем, ко мне приходили легавые. Они злятся, что ты не явился к ним сегодня утром в управление.

– Надеюсь, ты их утешил?

– Со всей искренностью заверил их, что понятия не имею, где ты, и что, если ты когда-нибудь со мной свяжешься, я постараюсь тебя убедить сдаться властям!

– Что ж, пусть ищут, это займет у них какое-то время.

– Ой, эти будут искать, можешь не сомневаться! – смеется Тармони. – Ладно, мне пора, у меня заседание. Звони мне, да?

– Обещаю.

– И будь очень осторожен.

– Можешь на меня положиться…

Я вешаю трубку и долго смотрю на горизонт, думая, что Таме здесь очень бы понравилось.

Грег хватает меня за руку, я кричу. Он вытаскивает меня из шкафа, я сопротивляюсь, цепляясь за все, что могу. Он силой ведет меня в кухню, где меня ждет мой худший кошмар.