Истории фейри. Железные земли Блэк Холли

– Она согласилась?

– Ну… возможно, ее отвлекли поцелуи, которые предшествовали этому предложению.

– Что? – вскрикнул Корни. – Поцелуи?

Кайя кивнула.

– Нельзя сказать, что Ройбен набросился на нее с поцелуями, но определенно был близок к этому, – ее голос звучал жестко.

Этин улыбнулась, опуская взгляд:

– Ройбен поцеловал ее. Я рада. У него еще остались чувства к моей госпоже, несмотря ни на что.

Кайе захотелось вновь дернуть за наручники, но повод придумать не удалось.

– Но вернемся к теме дуэли. Что тебе известно? – напомнил Луис.

– Поединок пройдет на нейтральной территории, – пожала плечами Этин, – на острове Харт, недалеко от Нью-Йорка, на закате второго дня. Если ему повезет, брат выиграет, подарив Неблагому двору несколько лет перемирия. Возможно, их даже хватит, чтобы собрать сильную армию и придумать новую стратегию. В противном случае ему придется попрощаться со своей жизнью и землями.

– Звучит не очень, – прокомментировал Корни. – Кажется, оно того не стоит.

– Нет-нет, – вмешалась Кайя, качая головой. – Наоборот, звучит так, что это того стоит. Словно победа возможна. Уверена, Ройбен считает, что ему под силу победить Талатейна. Силариэль сегодня не хотела, чтобы они сражались, но Ройбен был не против дуэли. С чего бы ей давать врагу малейший шанс на победу?

Луис пожал плечами:

– Возможно, она считает, что легкая победа над Неблагим двором – это не весело?

– А возможно, у нее имеется в рукаве другой козырь, – отрезала Кайя. – Способ дать Талатейну преимущество в битве.

– Как насчет железных пуль? – предположил Корни. – Человеческое оружие как раз в ее стиле. Королева любит использовать смертных.

– Вы правда считаете, будто какая-то пуля может быть страшнее стрелы, разрезающей твою плоть, чтобы добраться до самого сердца? – изумилась Этин. – Оружию смертных не убить моего брата.

– Хорошо, тогда его истинное имя, – кивнул Луис. – Это ведь самый очевидный вариант. Тогда вся дуэль – лишь игра, потому что она в любой момент сможет заставить его проиграть.

– Какими бы ни были планы моей госпожи, вам они не ведомы, – бросила Этин.

Официантка, подойдя, разлила по чашкам кофе. Корни тут же взял свою затянутой в желтую перчатку рукой.

– Выпьем же за нас. – Он посмотрел на Этин. – За нас, собравшихся за этим столом по воле судьбы и дружбы – и находясь в заложниках, – и за этот кофе, за животворный напиток, силами которого мы выполним любые стоящие перед нами задачи. И да будет ведомо нам все то, что пока сокрыто. Все согласны?

Все, кроме Этин, чокнулись чашками. Немного подумав, Кайя звякнула своей о чашку фейри.

Корни в блаженстве прикрыл глаза, делая первый глоток. Затем вздохнул и посмотрел на них.

– Итак, о чем мы говорили?

– О плане, – напомнила Кайя. – Плане, которого у нас нет.

– Сложно придумать план, который сможет помешать чему-то, что мы сами не знаем, – вздохнул Луис.

– А я думаю, мы должны сделать вот что, – заявил Корни. – Залечь на дно до конца поединка. Обложиться железом со всех сторон, а ее держать при себе в качестве гарантии безопасности, – он ткнул в сторону Этин кофейной ложечкой, разбрызгивая по сторонам коричневые капли. Одна из них попала на платье фейри, впитываясь в странную ткань. – Таким образом, если ты, Кайя, главный козырь в плане Силариэль, она ничего не сможет сделать. Поединок пройдет честно. И да победит лучший монстр.

– Не уверена, – пробормотала Кайя. Официантка поставила на стол дымящуюся тарелку, и от запаха жареного лука ее рот наполнился слюной. Луис взял со своей тарелки сырную палочку и окунул ее край в красный соус. – У меня такое чувство, будто мы должны сделать нечто большее. Важное.

– Знаешь, что такое «сказочные шахматы», или «шахматы фейри»? – спросил Корни.

Кайя покачала головой.

– Это когда правила игры определенным образом изменяются перед матчем. Обычно вариация всего одна, но…

– Серьезно? – спросила Кайя. – Это в шахматном клубе так называется?

– Конечно, – кивнул Корни. – Уж я-то знаю. Я там был президентом.

– В этом пироге с черникой было что угодно, но не черника, – возмутилась Этин, забираясь в машину следом за Кайей. Цепь наручников неприятно натянулась.

– Кто знает, кто знает… – протянул Корни. – И как он тебе?

– Почти несъедобен, – ответила Этин.

– Вообще, закусочные – крутая вещь, – не согласился парень. – Иногда еда в них бывает куда вкуснее, чем кажется. Например, те сырные палочки.

– Это были мои сырные палочки, – проворчал Луис, заводя машину.

Корни пожал плечами, усмехаясь:

– Боишься подцепить моих микробов?

На лице Луиса проступила растерянность, сменившаяся злостью:

– А ну хватит, заткнись!

Кайя ткнула Корни в плечо, но, когда тот обернулся, так и не смогла понять выражение его лица. Беззвучно шевеля губами, она попыталась задать вопрос. Корни, покачав головой, вновь уставился на дорогу, а она осталась гадать, что случилось.

Кайя откинула голову на спинку сиденья, с облегчением отпуская чары. Если так будет продолжаться дальше, она скоро их возненавидит.

– Прошу еще раз: отпустите меня, – проговорила Этин. – Мы далеко от двора, если будете удерживать меня силой, лишь навлечете на себя неприятности. Мой народ придет за вами.

– Никому бы не понравилось быть заложником, – со странным удовлетворением в голосе сказал Луис. – Вот только твой народ явится за нами независимо от того, отпустим мы тебя или нет. С тобой нам безопасней.

Этин повернулась к Кайе:

– И ты позволишь смертным решать за тебя? Или встанешь на сторону своего народа? Что думаешь?

– Думаю, тебе стоит радоваться, что мы тебя увезли, – ответила Кайя. – Не придется наблюдать, как твоя любимая королева убивает твоего любимого братца. В которого она, вероятней всего, влюблена.

От одной мысли об этом у Кайи скрутило живот. Слова эхом отдавались в ушах, словно ими она обрекала Ройбена на смерть.

Этин сжала побледневшие губы.

– К тому же, где бы еще ты попробовала такой крутой черничный пирог? – добавил Корни.

Мимо проносились дома, а Кайя смотрела в окно и ощущала себя такой беспомощной, виноватой и чертовски измученной.

– Может, нужно заехать за Дэйвом? – поинтересовался Корни. Голос его звучал тихо: Кайю явно не приглашали присоединиться к разговору.

Луис покачал головой:

– Нет, позвоню ему, когда будем на месте. Вэл пообещала встретить Дэйва на вокзале и проследить, чтоб ничего не натворил. Возможно, если понадобится, она даже сможет привезти его к нам. – Он вздохнул. – Я только надеюсь, что брат действительно сел в поезд.

– Мог не сесть? – спросил Корни.

– Он не любит делать то, что я говорю. Около года назад мы с Дэйвом жили на заброшенной станции метро. Там было дерьмово, зато железо защищало нас от фейри. К тому же я заключил сделку с одним из них, это помогало нам держаться особняком, в относительной безопасности. А потом Дэйв нашел где-то эту чертову наркоманку и привел ее к нам. Лолли. Мы с братом и до этого были в напряженных отношениях, но появление Лолли все только усугубило.

– Вы оба на нее запали? – предположил Корни.

Луис коротко взглянул на него:

– Да нет. Просто Дэйв таскался за ней как щенок. Он был одержим. А ей… удивительно, но ей почему-то приглянулся я.

Корни издал смешок.

– Знаю, знаю, – протянул Луис и покачал головой, явно смутившись. – Смешно, да? Мало того, что я слеп на один глаз. Я до мозга костей ненавидел эту девчонку… Ладно, неважно. Главное, что Дэйв так и не смог простить меня за это. С помощью невермор – того магического средства – он зачаровывал себя, чтобы внешне казаться мной. Потом окончательно подсел на него. Даже убил парочку фейри, чтобы его достать.

– Ты поэтому должен работать на Силариэль? – догадался Корни.

– Ага. Только благодаря ее защите он еще в безопасности. – Луис вздохнул. – Хотя в Нью-Йорке это не имеет смысла. Изгнанники никому не подчиняются, а его жертвами стали именно они. Взялся бы он за ум… и все бы улучшилось. В следующем году ему исполнится восемнадцать. Можно подать заявку на государственную стипендию, нам дадут, мы ведь сироты. Пойти в колледж.

Кайя вспомнила слова Дэйва во время их разговора в Нью-Йорке, что ему хочется оторваться перед смертью. О колледже брат Луиса точно не думал.

– В колледж? – переспросил Корни.

– Знаю, прозвучит глупо, – вздохнул парень. – Но неплохо было бы стать библиотекарем – как моя мама – или врачом.

– Мне нужно домой, – громко сказала Кайя, перебивая их. – Подбросишь? Тут недалеко.

– Что? – Корни развернулся в кресле. – Нет. Нам нужно держаться вместе.

– Я просто хочу убедиться, что с бабушкой все в порядке, и взять сменную одежду.

– Это глупо, – Корни развернулся еще больше, смотря на нее. – К тому же ты прикована к нашей заложнице.

– У меня есть ключ. Сам пока ее посторожи. Я только возьму вещи и сразу обратно. – Она замолчала, роясь по карманам в поисках ключа. – И крыс нужно покормить. Они уже столько дней одни, воды, наверное, вообще не осталось.

– Ты их вообще больше не покормишь, если попадешь в руки к фейри!

– А я не желаю оставаться наедине со смертными мальчишками, – тихо добавила Этин. – Не хочешь освободить, тогда отвечай за мой комфорт.

– Ой, умоляю, – сказала Кайя. – Корни – гей. Тебе не нужно беспокоиться о…

Она резко замолчала, встретившись с сердитым взглядом Корни, и втянула воздух сквозь зубы. Черт, ему понравился Луис. И, кажется, Корни был уверен, что Луис прекрасно это понял, но не отвечает взаимностью. Так вот в чем дело! Вот к чему шутки о сырных палочках и микробах.

– Прости, – одними губами прошептала Кайя, получив еще более суровый взгляд. – Поверни здесь! – выпалила она. И Луис повернул.

– Ты неправильно поняла, о чем я волнуюсь, – проговорила Этин, но Кайя не обратила на нее внимания.

– Знаю, ты хочешь узнать, как там мама и бабушка, – тихо произнес Корни. – Но даже если бабушка знает что-то от твоей матери – что не факт, – сомневаюсь, что тебя порадует услышанное.

– Слушай, – так же тихо отозвалась Кайя, – я не знаю, что будет дальше. Не знаю, как все исправить. Но не могу просто взять и исчезнуть навсегда, даже не попрощавшись.

– Ладно. – Он указал Луису на дом. – Останови здесь. – Затем перевел взгляд на Кайю. – Только быстро.

Они остановились перед домом бабушки. Кайя, расстегнув замок на наручниках, передала ключ Корни и вышла.

Луис опустил стекло:

– Мы подождем.

– Не стоит, – покачала головой она, – встретимся в трейлерном парке.

На втором этаже свет горел во всех окнах, мерцая в полутьме подобно глазам тыквенного фонаря. Крыльцо не украшали праздничные огни, хотя соседние дома ярко мерцали гирляндами.

Кайя взобралась на дерево, растущее под окнами ее спальни, обледеневшая кора царапала кожу. Едва ступив на покрытую снегом черепицу, она заметила в окне силуэты и, пригнувшись, подкралась ближе.

В коридоре стояла Эллен и с кем-то разговаривала. Кайя коснулась ладонью стекла, готовая распахнуть окно и позвать маму, но вдруг заметила, что крысиной клетки в комнате нет, а вся одежда, которая прежде валялась на полу, сложена в два мусорных мешка. В комнату вошла чиби-Кайя – как шутя назвал как-то ее Корни, – на ней была старая футболка Кайи с надписью «Лакомый кусочек». Девочке она доходила до колена.

Она действительно походила на Кайю в миниатюре: грязные светлые волосы спутанными прядями падали на плечи, карие глаза и курносый нос. Кайя смотрела в окно и словно наблюдала сцену из собственного прошлого.

– Мама, – прошептала Кайя. Слово заклубилось в воздухе, подобно призраку, который мерцал, но не мог полностью проявиться. Сердце гулко забилось в груди.

– Тебе что-нибудь нужно, Кейт? – спросила Эллен.

– Я не хочу спать, – капризничала девочка. – Не люблю спать.

– Просто попробуй, – посоветовала мама. – Я думаю…

С ветки дерева, спугнув Кайю, вспорхнула Люти. Кайя, отшатнувшись, упала назад и едва не соскользнула с крыши. Из комнаты донесся пронзительный визг.

Эллен подошла к окну и выглянула наружу, на заснеженную крышу, стекло запотело от ее дыхания. Кайя отступила, чтобы не попасться Эллен на глаза. Словно какой-то монстр. Монстр, ожидающий, когда ребенок уснет, чтобы подкрасться и съесть его.

– Там ничего нет, – сказала Эллен. – Никто больше тебя не украдет.

– Кто она? – прошептала Люти, садясь Кайе на колени. Ее крылья трепетали, будто ресницы, щекоча Кайе пальцы. – Почему она спит в твоей кровати и носит твою одежду? Я все ждала и ждала, но тебя не было.

– Она та девочка, которую украли, чтобы освободить место для меня. Та, кем я себя всегда считала.

– Подменыш? – изумилась Люти.

Кайя кивнул.

– Девочка, которая принадлежит этому мира. Настоящая Кайя.

Холод просачивался сквозь ткань ее платья. Но когда Эллен выключила весь свет, кроме тусклого ночника, Кайя уселась на крыше, рассматривая девочку за окном.

Нужно всего лишь подождать, пока в коридоре не погаснет свет, вскарабкаться чуть выше и открыть окно на чердаке. Кайя нырнула под выступ, свесила ноги через край и скользнула в дом.

Ноги коснулись пыльных половиц, Кайя, щелкнув выключателем, осветила помещение единственной лампочкой.

Боком она задела коробку, содержимое рассыпалось. В неясном свете она увидела фотографии. Разорванные и склеенные, с мятыми краями, они все изображали одну и ту же девочку. Кайя склонилась ниже. Малышка в пеленках, спящая на лужайке; худая девчонка, кружащая по залу в цветных гетрах. Кайя понятия не имела, какие из этих фотографий запечатлели ее, а какие – настоящую дочь Эллен. Она не помнила, сколько ей было, когда фейри подменили их.

Кайя коснулась пальцем пыльной поверхности. «Самозванка, – написала она в пыли. – Фальшивка».

Порыв ветра ворвался в окно, раскидывая фотографии. Кайя вздохнула и принялась собирать их. На чердаке пахло белками, поеденным термитами и прогнившим деревом. Под карнизом какая-то птичка свила гнездо из волокон розового утеплителя, среди серых досок оно сразу бросалось в глаза. Кайя бросила взгляд на гнездо и снова подумала о кукушках. Она сложила фотографии обратно в коробку из-под обуви и двинулась к лестнице.

В ванной на втором этаже никого не было, но рядом с раковиной горел еще один ночник. Теперь в знакомом с детства доме Кайя чувствовала себя опустошенной, точно сердце ее вынули из груди. Но она не ошиблась: грязную одежду не успели убрать в пакеты для мусора.

Порывшись в корзине, она отыскала футболки, свитера и джинсы, которые носила на прошлой неделе, скрутила их в один большой комок и бросила из окна на снежную лужайку. Хотелось забрать еще диски, тетради и книги, но Кайя на стала рисковать – ведь для этого нужно было зайти в свою старую спальню. А вдруг подменыш заплачет? Вдруг Эллен войдет и увидит там ее, сжимающую глупое пластиковое ожерелье, которое когда-то стащила на уличной ярмарке?

Очень осторожно приоткрыв дверь, Кайя выскользнула в коридор, прислушиваясь, чтобы найти крыс. Она не могла просто оставить их, не могла позволить выбросить на улицу, в снег, или отдать в зоомагазин, как часто угрожала бабушка, когда Кайя долго не чистила клетку. При мысли, что не сможет их найти, ее охватывала паника. Может, их отнесли на веранду? Кайя спустилась по лестнице, но стоило ей прокрасться в гостиную, как на диване кто-то двинулся.

– Кайя, – воскликнула бабушка. – Я не слышала, как ты вошла. Где ты была? Мы так волновались.

Кайя могла бы прикрыться чарами, сделать себя невидимой, убежать, но голос бабушки звучал так привычно, что пригвоздил ее к месту. Кайя оставалась в тени, скрывая зелень своей кожи.

– Не знаешь, где Исаак и Армагеддон?

– Наверху, в комнате матери. Они мешали твоей сестре. Она боится крыс – у девочки такое живое воображение. Она говорит, крысы постоянно разговаривают с ней.

– О-о-о, – протянула Кайя. – Ну да.

Рядом с телевизором стояла рождественская елка, украшенная ангелами и гирляндой. Настоящее дерево – Кайя чувствовала аромат сосновых иголок и мокрой смолы. Под ветвями лежало несколько коробок, обернутых золотой бумагой. Кайя не могла припомнить, когда они в последний раз ставили хотя бы искусственную елку, что уж говорить о настоящей?

– Где ты была? – бабушка, щурясь, подалась вперед.

– Да так, поблизости, – прошептала Кайя. – В Нью-Йорке все пошло не так.

– Иди сюда, присядь. Я переживала. Что ты там стоишь, я тебя не вижу.

Кайя отступила еще на шаг, в гущу теней.

– Мне и тут хорошо.

– Представляешь, за все эти годы она ни разу не рассказывала мне о Кейт? Ни слова! Как можно было? Кейт – вылитая ты в этом возрасте. Такая милая девочка, а выросла совсем одна. Как можно было лишить ее любящей семьи. Мне даже думать об этом больно.

Кайя кивнула оцепенело. Лишить любящей семьи. А ведь это Кайя лишила ее, своровала у девочки детство.

– Эллен говорила, почему Кейт теперь здесь?

– Разве она тебе не сказала? Отец Кейт на реабилитации. Он обещал не беспокоить Эллен, не сваливать на нее ребенка, но я рада, что он не исполнил обещание. Кейт – странный ребенок, она явно росла в ужасных условиях. Ты знаешь, что она ест только соевые бобы и лепестки цветов? Разве это подходящая еда для растущего организма?

Кайе хотелось закричать. Казалось, пропасть между обыденными вещами, о которых говорила бабушка, и правдой была непреодолима. Почему мама рассказала бабушке эту историю? Кто-то заколдовал ее? Заставил поверить, что это правда? Магия душила Кайю, горло резали невысказанные слова, которые бы шокировали бабушку. Но она удержалась, проглотив их, потому что так же сильно, как желала прекратить это, Кайя хотела, чтобы бабушка продолжала говорить, чтобы хоть на минуту сохранить видимость нормальной жизни.

– Эллен счастлива? – тихонько спросила она. – Что есть… Кейт?

Бабушка фыркнула.

– Она никогда не была готова стать матерью. Как она будет растить ребенка в своей нью-йоркской комнатушке? Конечно, она рада, что у нее есть Кейт – какая мать не порадуется, что ее ребенок рядом? Но она забыла, что заботиться о ребенке – огромная работа. Уверена, скоро им придется бросить город и переехать ко мне.

С нарастающим страхом Кайя вдруг осознала, что Корни с самого начала был прав. Вернуть маме ребенка-перевертыша было ужасной идеей. Эллен только удалось устроиться на приличную работу и вступить в хорошую группу, а ребенок сводил все это на нет. Кайя опять ошиблась, так сильно ошиблась, что понятия не имела, как это можно исправить.

– Кейт будет копировать твое поведение, – заявила бабушка. – Так что больше не пропадай где попало, упуская важные семейные моменты. Нам не нужны два диких ребенка.

– Стоп! – сказала Кайя. Но она не вкладывала ни капли магии в эти слова, просто закрыла уши руками. – Просто остановись. Кейт не будет ничего за мной повторять…

– Кайя? – раздался с лестницы голос Эллен.

В панике Кайя кинулась к задней двери, ведущей из кухни на улицу. Распахнула ее, радуясь холодному воздуху, коснувшемуся горячего лица. Сейчас она ненавидела весь мир: все знающего Корни, Ройбена, которого не было с ней рядом, ненавидела мать и бабушку, так легко променявших ее на другую. Но больше всего она ненавидела себя за то, что стала причиной всего этого.

– Кайя Фирч! – крикнула Эллен своим редко используемым голосом «суровой мамочки». – Вернись немедленно.

Кайя замерла.

– Прости меня, – попросила Эллен. Обернувшись, Кайя увидела выражение боли на ее лице. – Признаю, я плохо справляюсь с проблемами. Но прошу, не уходи. Не хочу, чтобы ты уходила.

– Почему нет? – тихо спросила Кайя. В горле стоял ком.

Эллен вышла во двор:

– Я хочу услышать твои объяснения. Скажи, что ты собиралась рассказать в тот раз, в квартире.

– Хорошо, – согласилась Кайя. – В детстве меня поменяли местами со смертной девочкой. И вы воспитали меня… вместо нее. Я не знала этого, пока недавно не вернулась сюда и не встретила других фейри.

– Фейри, – эхом отозвалась Эллен. – Уверена? Ты фейри? Как можно знать это наверняка?

– А кем еще я могу быть? – Кайя вытянула зеленую руку и покрутила, рассматривая со всех сторон. – Чужой? Инопланетянкой? Зеленым человечком с Марса?

Эллен сделала глубокий вдох и шумно выдохнула:

– Не знаю. Я вообще ничего не понимаю.

– Я не человек, – сказала Кайя, и слова эти, казалось, пронзали насквозь, касаясь самого сокровенного и непостижимого.

– Но ты кажешься… – Эллен замолчала. – Конечно, ты кажешься собой. Ты – это ты.

– Да, я знаю, – согласилась Кайя. – Но я не та, кем ты меня считала.

Эллен покачала головой:

– Я так испугалась, когда увидела Кейт. Решила, что ты сотворила какую-нибудь глупость, чтобы вернуть ее, где бы она ни была. Ведь сотворила, да? Вот видишь, я знаю тебя. Тебя!

– Она не Кейт, а Кайя. Настоящая Ка…

Эллен вскинула руку, останавливая ее:

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Да, – выдохнула Кайя. – Да, я совершила ужасную глупость.

– Видишь, ты именно та, кем я тебя считаю. – Эллен обняла Кайю за плечи и рассмеялась своим хриплым прокуренным голосом. – Моя девочка!