Ближе к тебе Парк Джессика
– Ну уж нет. – Я нервно постукиваю ногой.
– А что это за звук?
– Я стучу ногой.
– Прекрати немедленно. Дама в соседней кабинке может решить, что ты подаешь ей сигнал о сексе, словно ты туалетный сенатор[6] или кто там еще, ждущий активных действий. Если, конечно, тебе это не нужно, тогда прекрати, Сенатор.
– Сабин! Я таким не занимаюсь! К тому же, думаю, этот сигнал только для мужских кабинок.
Но я все же прекращаю стучать.
– Би?
– Да?
– Выметайся нафиг из туалета, хватай сумки и вали на солнышко. На улице шикарно. Лучше, чем в твоем зимнем Мэне.
– Ладно, – соглашаюсь без особой уверенности.
– Сладкая моя, – настаивает мой собеседник, – проваливай к чертовой матери из туалета и иди сюда за любовью Сабина!
Я отдергиваю телефон от уха и хихикаю.
– Хорошо-хорошо!
– Скоро приду к тебе домой, глупышка.
Я отключаюсь и несколько раз ударяюсь головой о дверцу, пытаясь собраться с мыслями. Это унизительно, и не хочется, чтобы Крис видел меня такой, хотя он не придаст этому значения, потому что видел меня и в худшем состоянии. И вообще он приложил столько усилий, чтобы организовать эту невероятную поездку и вытащить нас сюда, а я веду себя как идиотка.
Раздается сигнал сообщения.
Сабин: Проваливай из туалета. Я люблю тебя, тебя и русалок.
До выдачи багажа я добираюсь уже во вполне вменяемом состоянии.
Когда мы, наконец, в огромном арендованном внедорожнике направляемся прочь от аэропорта, я испытываю настоящее воодушевление. Невозможно игнорировать потрясающий пейзаж залива. Сейчас только полдень, и хотя мы встали в три часа ночи по восточному побережью, я вдруг ощущаю прилив сил. Суровые температуры Новой Англии действительно остались позади, и когда я опускаю окно, то ни на секунду не скучаю по ледяному зимнему ветру с Атлантики.
– Здесь, должно быть, почти двадцать градусов! – с восторгом замечаю я, пока ветер играется с моими волосами.
Крис указывает на приборную панель.
– Двадцать два. Неплохо, да? Тепло для этого времени года, и дальше прогноз еще лучше.
Я надеваю солнцезащитные очки и любуюсь пейзажем: солнечные блики на воде, наполненные пассажирами круизные лайнеры, маленькие шустрые катера. Ко мне возвращается ощущение лета. Солнце определенно пойдет мне на пользу.
– Странно встречать Рождество без снега. Я еще никогда не ездила в теплые штаты во время зимы, – признаюсь я.
– Нет? Думаю, это будет непривычно, но тебе понравится. Не традиционные для Новой Англии праздники, но мы хорошо повеселимся.
– Обязательно. – Я кладу руку ему на плечо и поглаживаю пальцами затылок.
В прошлом году мы впервые встречали Рождество в штате Мэн, но до этого Крис всегда на зимние каникулы брал свою семью в какую-нибудь дорогую экзотическую поездку.
– Ты привык к Гавайям, Таити и тому подобному, да? Переживешь скучный Сан-Диего?
Он смеется.
– Я очень рад здесь оказаться. Прекрасный город.
– Спасибо, что все устроил, Крис.
– Мы останемся вместе, – уверенно заявляет он. – Раз Сабин на праздники здесь, значит, мы тоже будем. Без вопросов. Для меня это так же важно, как и для тебя. Я понимаю, что вы очень близки и ты сильно по нему скучаешь.
– Кажется, он был слишком занят, мы не часто разговаривали в последнее время, – говорю я.
Когда Сабин только переехал сюда, мы часами общались по телефону и переписывались, но шли недели, месяцы, и, наверное, все труднее становилось найти время. Пока мы здесь, я планирую как следует искупаться в любви Сабина и, конечно, всех остальных тоже. Эстель, Эрик и Джеймс приедут послезавтра, и на другой машине.
– Сабин много работает. Заходила на сайт компании? – спрашивает Крис. – У них там куча фотографий с просто невероятными конструкциями, и я предполагаю, что он многому научился. Ему это очень пойдет на пользу.
Не знаю даже, Крис пытается убедить меня или самого себя.
Мы едем на север в Ла-Хойю, делая быструю остановку в супермаркете и загружая машину покупками. В типичной для себя манере Кристофер Шепард не позволяет мне платить, и я обещаю себе, что в следующий раз улизну из дома и вернусь с дорогими стейками в качестве расплаты.
И только когда мы подъезжаем к дому, я понимаю, что никаких стейков не хватит, чтобы расплатиться.
– Господи боже, что ты наделал?
– Что такое? – интересуется Крис с невинным видом. – Это Ла-Хойя. Чего ты ожидала?
– Кристофер Шепард! – пораженно восклицаю я.
Дом, который больше похож на особняк, стоит у самой воды. Я сейчас даже слов подходящих не в силах подобрать. Судя по фасаду этого современного… дворца… очевидно, что внутри он роскошен.
– Кристофер Шепард! – снова повторяю я.
Он смеется.
– Нам нужен достаточно просторный дом, чтобы все поместились. И кто знает, где будут спать Джеймс и Эстель? Я не знал, нужна им одна комната или две…
– Это… это! – заикаюсь я, – это должно стоить целое состояние. Слишком дорого.
Крис пожимает плечами и становится более серьезным.
– Не уверен, осознаешь ли ты, сколько у нас есть денег.
Я останавливаю на нем взгляд.
– Уже начинаю понимать.
– Это всего лишь деньги. И у меня очень смешанные чувства по этому поводу. – Хотя машина уже припаркована, Крис сжимает руль и смотрит сквозь лобовое стекло. – Часть меня желает просто все просадить, чтобы от моего отца ничего не осталось. А другая часть хочет потратить на что-то хорошее, например, на самое лучшее обучение или сумасшедшие каникулы. Эти деньги олицетворяют дерьмовое прошлое, но, возможно, они также олицетворяют… то, что мы все еще здесь. Мне хочется наслаждаться моментом. Вместе с людьми, которых я люблю, своими близкими. Невинное баловство, которое мы заслужили. Кроме того, – добавляет он, поворачиваясь ко мне, – ты же знаешь, что я счастлив везде. Мы все. Взгляни на Сабина. Он не берет денег и живет в домике на дереве. Мы не нуждаемся в роскоши. Просто развлекаемся.
В чем-то Крис прав. Хоть Шепарды и отдыхают на элитных курортах, они отнюдь не снобы. Черт побери, они миллион раз лазили по колено в грязи, выискивая моллюсков после отлива, и работали по дому как ломовые лошади. Эта семья не боится грязи и тяжелого труда.
Я открываю дверцу автомобиля.
– Тогда давай исследуем дом и немного развлечемся, пока остальные не приехали.
Массивный белый квадратный особняк раскинулся по всей территории, и даже Крису приходится повозиться с ключами, чтобы войти.
Дверь распахивается, и он замирает, оглядывая чудовищных размеров первый этаж с окнами во всю стену, из которых открывается прекрасный вид на Тихий океан.
– Ладно, возможно, я немного переборщил.
На исследование мы тратим целых двадцать минут. Бросаем багаж в спальне с видом на океан и потолочным окном, а затем выгружаем продукты на кухне. Хотя подобная комната у нас в Мэне тоже огромная, в этой настолько современная техника, что мне страшно тут ко всему прикасаться.
Крис шарит по полкам в поисках стаканов.
– Выпьем?
Я киваю.
– Грязный мартини. С кучей оливок.
– А-а, алкогольный напиток. – Он бросает мне пакетик чипсов. – Тогда нам надо поесть, иначе окажемся на полу.
Купленный нами авокадо спелый и мягкий, гораздо более насыщенного цвета, чем в магазинах дома. У меня получается самое вкусное гуакамоле[7], которое когда-либо пробовала. Мы разваливаемся в шезлонгах на веранде, едим чипсы с соусом и как завороженные любуемся океаном.
– Это уже самое лучшее Рождество в моей жизни, – сообщаю я.
– Рад, что ты счастлива.
Я звоню Сабину, но попадаю на голосовую почту, поэтому пишу сообщение, чтобы он приезжал сюда.
– Он наверняка уже в пути, – говорит Крис. – Будем надеяться, что пятидесятилетняя машина, которую он купил, выдержит испытание.
Желудок сжимается, а тело полнится предвкушением, пока я жду появления своего друга. Мартини не помогает успокоиться, и я нервно съедаю половину пакета чипсов с тортильей, продолжая смотреть на часы.
Крис дремлет в своем шезлонге, и следующие два часа я все больше злюсь на Сабина. Трижды звоню ему и отправляю фото с нахмурившейся рожицей.
Ничего.
Переодеваюсь и решаю прогуляться к воде, пока Крис спит. Ноги утопают в песке, я гуляю по кромке воды. Должно быть, у нас личный пляж, потому что кругом очень красиво, тихо и спокойно. Не может быть, чтобы Сабин не появился в ближайшее время.
Я звоню Джеймсу и рассказываю, какой у нас обалденный дом, потом отправляю Эстель и Эрику фотографии с пляжа. Он сильно отличается от скалистых берегов штата Мэн, и мне легко поддаться мечтам и эйфории, лежа на песке, не заботясь о том, что промокну. Вода совершенно не теплая, но на мне купальник, поэтому я срываю платье и ныряю в океан. Шок от холода заставляет организм забыть о перелете через несколько часовых поясов, и я издаю ликующий вопль, когда выныриваю на поверхность.
– Ненормальная! – слышу я с веранды.
Резко поворачиваю голову, ожидая увидеть Сабина, но это перегнувшийся через перила Крис.
– Знаешь, тут вообще-то есть бассейн! – кричит он мне.
– Это не одно и то же. Мне хотелось окунуться в настоящий калифорнийский океан.
Только вот я дрожу, поэтому гребу по небольшим волнам к берегу и хватаю с песка платье. Проверяю телефон.
Ничего.
Прикрываю ладонью глаза и смотрю на Криса.
– Ты получал сообщение от Сабина?
– Нет, – качает он головой. – Очень странно.
Я быстро шагаю к дому и заворачиваюсь в полотенце.
– Ты звонил ему?
– Как раз занимаюсь этим, – отвечает он. – Хочешь еще выпить?
Я киваю и вытираю с глаз соленую воду. Когда слышу с кухни, что Крис разговаривает, ликую. Должно быть, он, наконец, дозвонился до брата. Но затем понимаю, что тон его скорее серьезный, чем веселый.
Я завязываю края полотенца на груди и высовываю голову в дверь. Крис стоит спиной ко мне и сильнее, чем необходимо, трясет серебристый шейкер. Стук кубиков льда по стенкам гулко отдается по просторному первому этажу.
– Ты издеваешься, черт подери? Она только и делает, что говорит о встрече с тобой с тех пор, как ты уехал из Мэна, а ты не можешь притащить сюда свою задницу? Мне плевать, что ты занят! Ты знал, что мы сегодня приедем, и клялся, что возьмешь выходной. Это же Блайт, ради всего святого. Почему ты ведешь себя так, будто она тебе навязывается? – Крис со всей силы ставит шейкер на стол. – Нет, я ни хрена ей не скажу. Сам позвони ей и сам все объясни.
– Крис, – тихо зову я.
Несмотря на теперь уже разбитые надежды увидеть сегодня Сабина, мне не нравится слышать, как Крис ссорится со своим братом.
Он поворачивается и прислоняется к стойке, бросая на меня извиняющийся взгляд.
– Все нормально. – Я тянусь к телефону. – Саб, ты не приедешь?
– Послушай, у меня очень много работы. Я зашиваюсь.
Крис пристально наблюдает за моей реакцией.
– Не можешь, значит, не можешь, – отвечаю я. – Просто когда мы разговаривали, ты ни слова не сказал, что не сможешь сегодня приехать. Я звонила тебе весь день.
– Да, прости. Все навалилось в последний момент, дорогая. Пришлось смотаться за досками для одного из наших проектов. Теперь нужно помочь Пирсу срубить дерево и перетащить в его дом. Да и ты, должно быть, устала после перелета, верно? – интересуется он.
– Да. Очень. Значит, до завтра, точно.
– Конечно. Созво…
– Погоди, Сабин! – Я едва не закатываю глаза. – Во сколько? Хочешь здесь встретиться?
– Ох, верно. А ты как хочешь?
Я беру у Криса мартини и, прежде чем ответить, съедаю пару оливок.
– Может, мы приедем посмотреть на твой домик на дереве? В десять?
– Прекрасно! Принеси мне шестьдесят восемь черничных рогаликов и обезжиренный веганский моккачино без кофеина, без пенки и с коричным узором в виде ступни.
Я смеюсь, и Крис явно чувствует облегчение.
– Просите, и дано будет вам.
– Добро пожаловать в Калифорнию! Страну непростых, но модных заказов. До завтра.
– До завтра.
Крис забирает телефон и смешивает мартини для себя.
– Прости. Сабин почему-то ведет себя как придурок, – ворчит он, гремя шейкером.
Я не нахожусь с ответом. Немного обескураживает, что, похоже, мне хочется встретиться больше, чем Сабину, но он сказал, что занят.
Вполне возможно, что это правда.
Однако так же вероятно, что нет.
На одном из белых кожаных диванов лежит ворсистый плед, идеальный для укутывания, поэтому я хватаю его, и Крис следует за мной на веранду.
– Давай просто посидим, выпьем и полюбуемся закатом.
Мне нужна минутка, чтобы собраться с мыслями. Этот день одновременно превзошел и не оправдал мои ожидания.
Крис садится, а я устраиваюсь в свою любимую позу, опираясь спиной на его грудь и откидывая голову ему на плечо. Он напряжен, и я понимаю, что разговор с братом беспокоит Криса, но мы молчим. Просто дышим и наблюдаем за оранжевыми и розовыми оттенками, в которые начинает окрашиваться небо.
Когда вода приобретает цвета заката, я немного расслабляюсь. Ну, мартини тоже сыграл свою роль.
– Завтра мы должны достать елку, самую большую. А сверху прицепим безумный красный бант. И я развешу для всех носки. Ох, понадобится еще оберточная бумага. Нам нужно еще за чем-нибудь в магазин? Не могу вспомнить.
– Буквально за парой вещей, – отвечает он. – Заберем завтра Сабина с собой и подготовим дом.
– Вы будете моими эльфами! – весело предлагаю я.
– О боже, во что мы ввязались? – Крис прижимает меня к себе. – Как насчет сходить куда-нибудь поесть суши? Прекрасная идея для западного побережья, не находишь?
– Можем заказать роллы с кучей ингредиентов?
– Да.
– А можно я выпью слишком много саке и позволю тебе мною воспользоваться, прежде чем меня окончательно доконает смена часовых поясов и я отключусь на этой прекрасной огромной кровати наверху?
– Да.
– Тогда решено, суши.
– А Сабин завтра, – добавляет Крис и какое-то время молчит. – Знаешь что? Поезжай завтра сама, а я останусь. Проведи с ним весь день.
– Без тебя? Ну не знаю.
Он прижимается губами к моему уху.
– Целый день с ним вместе.
Солнце уже наполовину опустилось в воду.
– Хорошо.
7. Ковбой
- Отпустить будет нелегко,
- Однозначно нелегко.
- Но если гореть, то вместе,
- С тобою вместе.
Тридцатиминутная поездка на север к Оливенхайну – настоящее испытание для моих нервов, но я сжимаю руль и умудряюсь не разбиться на автостраде. Так что день начинается хорошо.
Мне немного стыдно за то, что оставила Криса в доме без машины, но он не заперт в лачуге размером с нору хоббита и, кажется, вполне счастлив посидеть с книгой у бассейна. Кроме того, я должна уметь самостоятельно водить машину. Конечно, дома я езжу все время, но по большей части по дорогам со спокойным движением. Могу сказать, что в Калифорнии невозможно избежать запутанной системы автомагистралей с полосами, предназначенными для автобусов, такси или съездов. Это сбивает с толку. Я неплохо справляюсь только благодаря навигатору.
Однако я жива, а это определенно подтверждение успеха.
Название Оливенхайн кажется мне странным и милым, но когда я въезжаю, становится ясно, что этот город не так прост. Здесь крутятся деньги. Я не ожидала, что местность будет настолько походить на сельскую. Тем более красная глина в каменистых выступах придает сходство с пустыней. Частные владения довольно большие по площади, многие огорожены деревянным забором.
Только когда начинаю путь по извилистой грунтовке, ведущей к Сабину, я понимаю, что нахожусь на какой-то ферме. Или, может, это ранчо? Мои познания в сельском хозяйстве ограничены тем, что я видела в фильмах или читала в книгах, поэтому точно сказать не могу, где оказалась, но мне нравится.
В Калифорнии все повергает меня в культурный шок, а я не провела здесь и суток. Архитектура, погода, то, как все магазины объединены в торговые центры – все для меня ново. И, о господи, пальмы! Они действительно повсюду, и я готова в них влюбиться. И хотя мне придется привыкать к более насыщенной городской жизни этого места, которое Сабин теперь называет своим домом, в нем есть некая красота. Теперь я понимаю, почему ему здесь нравится.
Он велел мне двигаться по грунтовой дороге мимо главного дома, и я восхищаюсь коричневым одноэтажным оштукатуренным зданием. Проезжаю мимо каких-то фруктовых деревьев и четырех лошадей, бродящих по просторному загону.
Лошади?
Сабин никогда не упоминал о них, но мне очень нравится. Меня практически разрывает от того, что всего через несколько минут я встречу друга.
Машину паркую рядом с деревянным сараем, как и велел Сабин. Я беру подставку с кофе, бумажный пакет с пола на пассажирском месте и иду вперед. Тропинка начинается с арочного моста через искусственный пруд с утками, и я совершенно очарована, что у моего друга такая красота рядом с домом.
Тропинка тянется между лиственными растениями, напоминающими доисторическую эпоху, и я выхожу на поляну, усеянную огромными деревьями. Поднимаю взгляд и улыбаюсь. Вот он, дом Сабина, устроенный высоко на дереве. Опоры от круговой веранды и самого дома крепятся к мощному стволу. Деревянная облицовка очень красивая, с богатой фактурой и цветными узорами, и я зачарованно любуюсь ставнями и черепицей.
Это настоящий дом! Просто… не на земле.
Поскольку никогда не была в доме на дереве, все кажется совершенно странным, и внезапно я задумываюсь, как туда попасть. Просто подняться по винтовой лестнице и постучать в дверь? Вряд ли. Это нетрадиционный дом, поэтому и в гости должно приходить нетрадиционным способом. Не знаю, поднимут ли меня на каком-нибудь лифте, но решаю просто сложить ладони рупором и прокричать имя своего друга. Изображу своего рода зов джунглей, который кажется уместным в подобных условиях.
Уже открываю рот, когда наверху замечаю движение. А потом застываю. Кто-то спускается по лестнице, но это не Сабин.
Это девушка. И к тому же довольно некрасивая, если прислушаться к интуиции и быть объективной. С растрепанными густыми каштановыми волосами, в облегающем розовом платье и в до смешного больших очках.
Кроме них я не нашла ничего забавного в данной ситуации. Меня жестоко мутит, а в голове отдаются слова Криса: «Это же Блайт, ради всего святого. Почему ты ведешь себя так, будто она тебе навязывается?» Ответ, по-видимому, заключается в том, что я действительно навязываюсь. Переспать с девкой этой ночью оказалось важнее, чем встреча со мной и Крисом. Хотя я понимаю, насколько может быть соблазнителен хороший секс, мне кажется, что дама в розовом платье не любовь всей жизни Сабина. А потом я задаюсь вопросом, действительно ли его шутка с проституткой была шуткой.
Однако я так же не могу отрицать отчетливое и болезненное чувство ревности. Мне, конечно, не хочется сваливать из домика на дереве в образе дешевой шлюхи, но я ревную.
Она проходит мимо меня и слегка машет рукой, как будто в этом нет ничего ужасного.
Я десять минут стою, не двигаясь и стараясь совладать с эмоциями. Есть нечто унизительное, когда тобой пренебрегают ради быстрого перепиха. Когда сердце прекращает колотиться, я пытаюсь, наконец, повзрослеть и не обращать внимания на тот факт, что наша встреча до сих пор идет не так, как я ожидала.
Несмотря на отвратительное настроение, меня поражает, как непривычно подниматься наверх между зеленых ветвей. Поскольку руки заняты, мне приходится пинать дверь вместо стука, а потом еще раз, когда никто не открывает.
– Сабин! – кричу я, продолжая стучать.
Дверь распахивается, и я оказываюсь лицом к лицу с раздетым до пояса Сабином.
– Господи боже, что?
Его черные волосы в полном беспорядке и практически достигают плеч, а подбородка минимум три дня не касалась бритва.
– Серьезно? – Я сую пакет ему в руки. – Держи свои чертовы черничные рогалики. Хорошо, что я принесла так мало, потому что, учитывая твой живот, лишние углеводы тебе совсем ни к чему.
На его лице отражается шок.
– О господи, Блайт. Черт, который час? Я забыл, что ты… то есть… твою ж мать! – Он стискивает пакет и смотрит на меня со смесью стыда и извинения. – Мне так жаль.
Я ставлю кофе на пол веранды и возвращаюсь на лестницу.
– Ты облажался, Сабин.
Он хватает меня за руку и сжимает в объятиях. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он не отпускает.
– Черт! Прости! Я говнюк! Полный осел. Свяжи меня и в качестве странной и изощренной пытки съешь все рогалики у меня на глазах. – Он отрывает меня от земли и стискивает еще крепче. – Пожалуйста, прости меня!
– Я… не могу… дышать, – выдавливаю я.
Сабин ставит меня на пол и отступает назад.
– А теперь дай мне взглянуть на тебя. – Он щурится и пристально меня разглядывает. – Неплохо для девочки из службы доставки рогаликов.
– Вообще-то я еще и кофе принесла, – фыркаю я.
– Вот черт. Кто-то очень, очень злится на Сабина, – говорит он.
– Кто-то не думал, что его пригласят в гости между проститутками, – выплевываю я с большим ядом, чем рассчитывала.
Сабин вспыхивает.
– Ну, черт. Я не предполагал, что вы пересечетесь с… эм… эм…
– О господи, Сабин! Ты даже ее имени не знаешь?
– Знаю. Дай мне минутку.
– Мне плевать, как ее зовут.
– Очевидно, мне тоже, – его улыбка меня бесит, – но она не проститутка.
– Я очень рада, что пролетела тысячи миль ради такого приема. Спасибо, Сабин.
Я уже спускаюсь на половину лестницы, когда он произносит очень жалостливым тоном:
– Я облажался, ладно? – Я останавливаюсь и жду. – Я правда очень сожалею, – говорит он. – Блайт, не уходи. Нельзя так. Я обязательно заглажу свою вину. Слушай, я наломал дров, но ты должна меня простить. Пожалуйста?
Я топаю назад и пробираюсь в его дом.
– Круассан и черный кофе мои.
– Ура, мы разговариваем! – восклицает Сабин.
Несмотря на сильнейшее раздражение, при виде обстановки я искренне улыбаюсь. Это самая очаровательная квартира-студия, которую я когда-либо видела, с потрясающими деревянными стенами и полом. Места не много, но здесь, кажется, есть все необходимое. Я подхожу к небольшому диванчику, рядом с которым стоят кресло и кофейный столик. Затем иду через кухню-столовую, минуя небольшой обеденный стол, и попадаю в другую зону отдыха, на этот раз в виде идеального круга, которая находится рядом с окном с видом на небольшой пруд и горы.
Широкий матрас разложен для отдыха, а на подушке покоится гитара. Я провожу пальцем по ее изгибам. Инструмент настолько мне знаком, что я узнаю каждый оттенок цвета на корпусе, несколько царапин и вмятин от постоянных перетаскиваний с места на место, и пару отметин после пьяных вечеринок.
Сабин молчит, пока я осматриваюсь. Пытаюсь осознать и принять новую жизнь, которую он построил, вот только в данный момент испытываю подавленность от того, как много я не знаю. Гитара, наверное, единственное, что мне знакомо.
Я стою у окна и смотрю на бьющих крыльями по воде уток. Сабин подходит ко мне, и я, не глядя, беру протянутый кофе.
– Где ты спишь? – интересуюсь я.
– Посмотри наверх.
Я послушно поднимаю взгляд и вижу, как потолок уходит ввысь в своего рода башенку, похожую на чердак, со спальной зоной.
Сабин опускает вниз лестницу.
– После вас.
Ступеньки широкие, а подъем не такой шаткий, как мне казалось, и это хорошо, потому что я не расстаюсь со своим кофе. Выхожу на платформу с широкой кроватью и скошенным потолком. Там даже имеются полки в стене, куда Сабин складывает одежду, и я ставлю на одну из них стаканчик.
Поскольку идти больше некуда, я заползаю на кровать. Выглядываю в окно в крыше и наблюдаю, как ветви колышутся на легком ветру.
Сабин ложится рядом со мной.
– Привет.
– Привет.
– Ты собираешься на меня посмотреть?
– Пахнет, как будто здесь была грязная проститутка, – замечаю я.
Он смеется.
– Я же сказал, что она не проститутка. Она параюрист[8].
Читать бесплатно другие книги:
