Ближе к тебе Парк Джессика

9. Мученик

Эстель одета в ужасно непристойную и обтягивающую красную ночную сорочку на тонких бретелях. Она сидит на коленях моего брата и обнимает его за шею. Не будь я так рада видеть ее и не будь это рождественское утро – или скорее поздний день, учитывая, как долго спали студенты, – я могла бы небрежно накинуть на нее пончо. Поэтому решила принимать ее такой, какая она есть. Это также означало, что прошлой ночью мне пришлось включить потолочный вентилятор в нашей комнате, чтобы заглушить шум, доносящийся из спальни Эстель и Джеймса. Они оба выглядят настолько влюбленными, что злиться совсем не хочется.

По крайней мере, она надела под низ лифчик, так что рождественские чудеса действительно существуют.

Вместо своей обычной ковбойской шляпы Сабин натянул колпак Санты и теперь раздает подарки.

– Поскольку мы приблизились к концу рождественской церемонии и грандиозных подарков, Эстель, моя любимая сестра, это для тебя. Ожидаю, что высокое качество этого подарка освободит меня от необходимости что-то дарить в последующие годы. – И вытаскивает из-за елки большой прямоугольный предмет.

– О нет, – Эрик прячет лицо в ладонях, – я не могу на это смотреть. Просто не могу.

– Что? – Сидя рядом, я наклоняюсь к нему. – Что там?

– Я догадываюсь, просто радуйся, что больше не живешь с ней в одной комнате, – улыбается он.

Эстель спрыгивает с колен Джеймса и хлопает в ладоши.

– Дай-дай-дай! Скорее давай сюда, малыш.

Крис ухмыляется в углу гостиной. Думаю, Сабин ему рассказал.

– Эстель, приготовься, сейчас тебе сорвет крышу.

Она разрывает упаковку и визжит от восторга.

– О мой бог, Сабин Шепард! Как ты можешь быть таким божественно идеальным?

Она скачет вокруг, закрывая мне обзор, а потом поворачивается к нам и поднимает подарок над головой.

– Мать… моя женщина, – бормочу я.

– Это же Драгоценный Иисус! – кричит она.

Так и есть, во всей своей странной красе. Глазам своим не верю. Выше моего понимания, как Сабину удалось найти картину Иисуса, сделанную полностью из стразов.

– Я в него влюблена, черт подери! – Эстель вне себя от счастья. – ДИ в доме, детка!

Она опускает картину, и Джеймс успевает ее подхватить, когда Эстель прыгает в объятия Сабина и обвивает ногами его талию. Хорошо, что у ночной рубашки такой глубокий разрез сбоку.

– И в тебя влюблена! – Эстель несколько раз шумно целует его в щеку, пока Сабин не закатывает глаза и не пытается отцепить ее от себя.

– Если бы знал, что ты так бурно отреагируешь, оставил бы его на блошином рынке, – ворчит он, продолжая улыбаться.

Я мечтала о подобной сцене, ну, может быть, без Иисуса из страз, поэтому оглядываю комнату, чтобы хорошенько ее запомнить.

Крис и Сабин нашли самую большую елку, и я до сих пор удивляюсь, как она уместилась в комнате. Мы очень просто украсили ее белыми огнями, красными бантами и несколькими игрушками ручной работы, которые купили в местном магазине. Елка – не самое главное в этом празднике, но она выступает прекрасным антуражем для общения с людьми, которых я люблю больше всего на свете. Когда мы все вместе, я чувствую уверенность и полноту жизни.

Эрик отступает от продолжающей визжать Эстель и идет со мной на кухню, чтобы помочь с готовкой. Я составила довольно разнообразное меню. Возможно, немного и переборщила, но студенты несколько месяцев питались в столовой, а Сабин явно объедался фастфудом. Стоит признать, что в тот день тако был просто превосходным, но боюсь, мой друг несколько месяцев не ел ничего полезного.

Открыв духовку, я проверяю, как там жаркое из ребрышек, которое я поставила до вручения подарков, а затем начинаю чистить и тонко нарезать картофель для запеканки. Эрик рассказывает мне об учебе, одновременно готовя шоколадный мусс и огромную миску салата. Я буду злиться, если найду в десерте зеленый перец, но, кажется, парень справляется.

– Итак, еще один семестр, и с учебой покончено. Готов? – интересуюсь я.

– Конечно. Я рад, что взял дополнительный год, но все время очень много занимаюсь. – Эрик и правда выглядит уставшим, но так же живо рассказывает об учебе, как и всегда. – Я провел независимое расследование. Я рассказывал? У меня такой замечательный преподаватель. Она позволяет мне самому выбирать материалы для чтения, и я могу писать, что захочу. Моя комната была завалена толстыми томами по Древней Греции. Это так забавно. Интернет меня только заинтриговал и, знаешь, я буквально перерыл библиотеку.

– Что собираешься делать после выпуска?

– Ну, – отвечает он, – вообще-то об этом я хотел поговорить с тобой.

На секунду возникает глупая фантазия, что он решил переехать в Мэн, но это вряд ли входит в его планы. А потом до меня доходит.

– Ох! Ты и Зак?

Он улыбается, но не поднимает головы, добавляя в салат вымытую рукколу.

– Ага. Я думаю предложить ему съехаться.

– Ладно, мне нравится, что ты как сама Марта Стюарт[9] весь сосредоточен на салате, когда есть более насущная проблема, но все же отложи нож и поведай мне подробности! Где ты хочешь жить? Что он делает в следующем году? Рассказывай!

Эрик кладет руки на столешницу и смотрит на меня.

– Интуиция мне подсказывала, что тебе понравится эта идея. Зак раздумывает над несколькими вариантами работы в Чикаго, и нам может там понравиться. Мы не сильно обсуждали планы на будущее, и мне кажется, что он осторожничает, не хочет на меня давить. Но вот в чем дело… – Эрик понижает голос, – я не уверен, что смогу оставить Эстель. Я не в курсе, чем она займется в следующем году, и… Блайт, ты же знаешь, она сменила специальность раньше меня. Ты действительно считаешь, что у нее имелась такая жгучая потребность изучать социологию и это стоило дополнительного года в колледже? Что она собирается делать? Стать социологом?

– Я не понимаю.

– Она не хочет покидать Мэттьюс. Думаю, там она чувствует себя в безопасности.

– Ох, Эрик. Ты сменил специальность, чтобы остаться с ней?

Он начинает нарезать огурец.

– Ага. Типа того.

– Почему?

Он пожимает плечами.

– Какое-то время она была немного не в себе. Ты же знаешь. Я не хочу ее оставлять. Однако теперь мне придется это сделать. Если только она не захочет переехать в Чикаго или еще куда-нибудь. А теперь есть еще Джеймс, и… я не уверен, как поступить.

– Эрик, послушай меня. Эстель крепкий орешек. Не забывай об этом. Пусть она сама разбирается, но тебе стоит с ней поговорить.

– Ты же знаешь Эстель. С ней будет трудно. Нашу связь сложно описать словами, – произносит он, тихонько усмехаясь.

– Знаю. Но если на нее немного надавить, она раскроется. Так ведь?

Он кивает.

– Ладно. Спасибо, Блайт.

Следующий час мы проводим за готовкой, прислушиваясь к шуму из гостиной. Меня будоражит каждый звук. Какое-то время спустя мы заманиваем всех на помощь, обещая шикарный ужин. Крис включает музыку громче и работает рядом, периодически склоняясь ко мне для поцелуя. Царящая на кухне суматоха сильно напоминает блаженные дни последнего лета, и я очень благодарна, что мы смогли повторить эту атмосферу.

Ужин проходит на отлично, и выясняется, что я совсем не переборщила с покупками. Я забыла, как много может съесть Джеймс. Когда мы поглощаем шокирующее количество еды, Сабин, Крис, Эрик и Эстель переходят в гостиную, а я остаюсь сидеть с Джеймсом и ковыряюсь в салатнице.

– Это лучшая часть ужина, – я тыкаю вилкой в подвявший листок рукколы, – когда салат несколько часов простоит и промаринуется, пустит сок.

– Чудная ты.

И все же он заглядывает в салатницу и хватает вилку.

– Я скучала по тебе, маленький братик.

– А я скучал по твоей стряпне, – дразнится он. – Ладно-ладно. Я тоже по тебе скучал. Спасибо за подарок, Блайт, – тихо добавляет он. – Это было очень круто с твоей стороны.

Я подарила билет на самолет, чтобы он слетал на весенние каникулы к Эстель. Когда Джеймс открыл конверт, они оба засияли, а потом на продолжительное время удалились.

– Я рада. Приятно снова видеть вас вместе. Только давайте немного тише ночью.

Он вспыхивает.

– О боже. Прости-прости. Хотя от вас с Крисом я тоже достаточно наслушался за последние годы.

– Ладно. Будем считать, что мы квиты.

Мы чокаемся вилками.

– Блайт! Иди сюда! – раздается голос Сабина. – Ты не открыла свой подарок!

Я вытираю руки.

– Божечки, могу представить, что там такое.

– Удачи, – произносит Джеймс, – крепись.

Я смеюсь и шагаю навстречу судьбе.

– Ты решила, что я про тебя забыл? – Сабин демонстративно хмурится. – Сядь и прими благословение этого дня.

Я осторожно опускаюсь на колени рядом с ним.

Он толкает ко мне довольно большой подарок.

– Теперь ты не сможешь упрекнуть меня, что я невнимательно слушаю твои слова.

Я срываю бумагу и поднимаю крышку. Потом улыбаюсь и, наконец, разражаюсь хохотом.

– Эстель права. Ты действительно божественно идеальный.

В коробке лежат тысячи зеленых мини-шпажек.

Потому что они самые лучшие и любое блюдо делают вкуснее.

Я целую Сабина в щеку.

– Это самые прекрасные зеленые мини-шпажки, о каких только может мечтать девушка. А ты самый лучший Сабин, о каком только может мечтать девушка. – Я провожу ладонью по коктейльным шпажкам. – Поверить не могу, что ты это запомнил.

– Буйную и пьяную Блайт трудно забыть.

– Думаю, мы все запомнили тот день, – вставляет Крис.

– Да уж, – несколько громче, чем нужно, поддакивает Сабин. – Свадебный день Кристофера без свадьбы. Это было интересно.

– Боже, спасибо, что напомнил. – Крис бросает на брата раздраженный взгляд.

– Что? Это правда. Не надо убивать гонца. Как ее звали? Ах да. Дженнифер. Интересно, что с ней сталось.

На лице Криса недоверие с примесью гнева.

– Никому нет до нее дела.

Сабин встает.

– Кто хочет искупаться на закате рождественского дня?

– Чувак, я в деле! – восклицает Эстель с большим воодушевлением, чем того требует ситуация. Джеймс кривится, но девушка округляет глаза и хватает его за руку. – Мы все бежим в воду прямо в одежде!

Мне не верится, что ей действительно хочется окунуться в ледяную воду, но растущее напряжение в комнате, вероятно, вызвало желание разрядить обстановку.

– Да, это будет весело, – нерешительно произносит Эрик.

Сабин выскакивает за дверь прежде, чем кто-нибудь успевает спросить, какая муха его укусила.

Когда мы остаемся одни, Крис берет меня за руку.

– Не позволяй ему задеть тебя.

– Я пытаюсь. Просто… он кажется таким неуравновешенным. То угрюмый, то веселый.

– Да, я тоже начинаю замечать. Давай дадим ему пару дней. Посмотрим, что будет.

– Хорошо. – Чувствую себя неуютно, но у меня есть идея, которая может улучшить настроение. – Пойдем со мной.

Я беру Криса за руку и смеюсь над недоумевающим выражением лица, когда веду его к елке.

– Мы ляжем под деревом и будем смотреть сквозь ветви вверх.

– Прошу, скажи, что ты шутишь.

– Нет. Это романтично, – настаиваю я. – Читала об этом в книгах. Хочу теперь попробовать.

– Все, что захочешь. Это твой день.

Крис следует за мной, мы ложимся на пол и заползаем под ветви с бантами и мерцающими огоньками.

– И что теперь? – спрашивает он.

– Все зависит от нас. Можем помечтать о будущем. Поразмышлять о прошлом или настоящем. Скоро Новый год. Не знаю, что еще можно. – На минуту теряюсь. Идея оказалась не такой уж хорошей. Я вглядываюсь в огни, в мельчайшие детали еловых веток и вдыхаю аромат праздника. – Или просто полежим, подышим хвойным запахом.

Этим мы и занимаемся. Крис берет мою руку, и мы просто дышим.

По мере того как проходят минуты и меркнет солнечный свет, комната погружается в темноту и огни на елке становятся ярче. Вдалеке с берега доносятся крики и смех, но мы не обращаем на них внимания. Сейчас есть только мы.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на своей ладони в руке Криса, ощущая его близость и комфорт, а еще энергию и жизненную силу, которые передаются мне. Наша связь остается такой же будоражащей, как и всегда. Только добавились ощущения безопасности и стабильности.

– У меня кое-что есть для тебя. Не сердись.

Я поворачиваю голову и собираюсь огрызнуться, потому что мы договорились не обмениваться подарками. Однако Крис выглядит слишком задумчивым и влюбленным, чтобы злиться.

– Кристофер…

Парень вылезает из-под елки, и я хихикаю, когда он хватает меня за ноги и протаскивает по полу добрых пять футов.

В мгновение ока он оказывается на боку рядом со мной, кладя мне на грудь маленькую коробочку.

– Открой.

– Ты должен был сказать, что…

– Ш-ш-ш, – он прикладывает палец к моим губам и улыбается, – открой.

Внутри коробочки лежит тонкая цепочка с серебряным кулоном в виде морского ежа с бледно-голубым камнем.

Подарок вызывает во мне бурю эмоций. Крис не из тех, кто верит в судьбу, знаки или что-то не объяснимое с помощью науки и логики, но он все же поверил в нашу бесспорную связь, а кулон стал ее символом. Когда дело коснулось нас, он сделал исключение.

– Надень ее на меня.

Я едва в состоянии говорить, поэтому просто наблюдаю, как он осторожно расстегивает замочек и нежно отводит мои волосы в сторону, прежде чем надеть цепочку мне на шею.

Теперь у меня есть ожерелье, принадлежавшее его матери, и кулон Криса. Отличный комплект, черт побери.

– Ты красивая, – произносит он.

– Кулон краси…

Крис останавливает меня долгим поцелуем.

Временами наши поцелуи лишь мимолетное проявление нежности. Иногда они жаркие, страстные, наполненные сексуальным желанием. А еще есть поцелуи, подобные этому, – нежные и неспешные. Они пронизаны любовью. Такие поцелуи воистину самые романтичные.

– Боже милостивый, найдите уже себе комнату! – кричит Сабин, с шумом влетая в гостиную. – Ой, погодите. У вас уже есть одна, – язвительно восклицает он. – Она прямо наверху. Не стесняйтесь ею пользоваться. Не думаю, что нам стоит видеть, как вы занимаетесь этим на полу, правда?

Крис отрывает от меня губы. Он сохраняет удивительное спокойствие, учитывая, насколько гадко ведет себя его братец.

– Ничего не говори, – тихонько шепчет он мне, потом отстраняется, берет меня за руку и помогает подняться. – Я собираюсь заварить кофе. Здесь есть замечательный френч-пресс. Кто-нибудь еще хочет?

Сабин раздраженно вытирается полотенцем, забрызгивая водой весь пол, а Эстель и Эрик отправляются переодеться.

Я ловлю взгляд брата и молча молю о помощи. Они с моим другом всегда хорошо ладили.

Джеймс кивает и подходит к Сабину.

– Чувак, давай-ка заправимся кофеином и согреемся. Водичка убийственная, да? Но я рад, что мы решились. Прекрасная была идея. Взбодрились. – Он хлопает Сабина по плечу, думаю, в попытке успокоить его или заставить расслабиться.

– Да, – неохотно соглашается тот, – да, конечно.

Сабин проходит мимо меня с несвойственной ему холодностью в глазах, но затем останавливается напротив. Касается новой подвески и издает издевательский смешок.

– О боже, серьезно? Вы все никак не уйметесь? – Он бросает морского ежа обратно мне на грудь и идет к кухне, размахивая руками. – Это дерьмо никогда не закончится, да? – Его тон наполнен язвительной насмешкой, чего я не слышала от своего друга уже несколько лет. Он направляется к кухонному столу с беспечностью, приводящей меня в бешенство. – Величайший роман на земле! Вам нравится эта чертова эпичность, да?

Крис берет чайник и с грохотом ставит его на плиту.

– Пожалуй, достаточно.

Теперь он зол. Сейчас он с трудом сдерживается.

– Я не знаю, какого фига с тобой вдруг случилось, но возьми себя в руки.

Сабин высыпает на ладонь немного орехов из контейнера и начинает подбрасывать их в воздух и ловить ртом.

– Я просто хочу сказать, что вся эта показуха уже перебор. Не говоря уже о том, что тебе доставляет удовольствие сорить деньгами. – Он лихорадочно жестикулирует. – Этот особняк? Не такая уж необходимость. И одному богу известно, сколько ты отвалил за драгоценность.

Джеймс хватает его за руку и пытается оттащить, но Сабин отталкивает его сильнее, чем хотелось бы Крису. Тот делает шаг вперед, а я подзываю к себе Джеймса. Есть определенные семейные вопросы, в которые мне лучше не лезть. Я не совсем понимаю, что сейчас происходит, но держу рот на замке и хочу, чтобы мой брат поступил так же.

– Ты и твои гребаные деньги, Крис, – продолжает Сабин. – Ты всегда изображаешь великомученика, ничего не тратящего на себя. Идешь на огромные жертвы, чтобы выглядеть как чертов герой, который врывается к нам и начинает всех баловать. Как будто мы должны быть благодарны, что ты умеешь пользоваться кредитной картой.

Я еще никогда не видела, чтобы от Криса исходила такая ярость, и боюсь, он вот-вот взорвется.

Однако этого не происходит. Он отвечает ровным тоном, который пугает меня больше, чем если бы Крис просто набросился и ударил Сабина по лицу.

– Думаю, тебе пора идти. Сейчас.

– Прекрасно. – Сабин подбрасывает в воздух еще один орех и пытается поймать его, но тот отскакивает ото рта.

Крис хватает контейнер и швыряет его через всю комнату.

– Сейчас же.

– Как хочешь, Кристофер. Я не просил оставаться здесь, и уж точно не просил, чтобы все приезжали сюда и вторгались в мою жизнь. Немного чертова пространства. Я слишком многого прошу? Господи. Что? Вы жть не можете, если нас не привязать друг к дружке?

Он берет со стола свой бумажник и вылетает за дверь.

Крис кладет руку на столешницу и опускает взгляд. Джеймс касается моей спины и помогает подойти к столу, чтобы я могла сесть. Не уверена, что у меня получилось бы дойти туда самостоятельно.

Мы втроем слушаем удаляющийся рев мотоцикла.

– Что… что сейчас произошло? – Судя по прерывающемуся голосу, я вот-вот заплачу, но едва ли что-то чувствую из-за охватившего меня шока. – Я даже не знаю, кто этот человек.

Наконец Крис вновь смотрит на меня.

– Добро пожаловать в Рождество Шепардов.

10. Бинго и поцелуи

Уже одиннадцать часов рождественского вечера, а я лежу калачиком на диване и смотрю на елку, сжимая телефон в руках. Несколько часов писала и звонила Сабину, но ответа так и не дождалась. Поскольку растягивать подобный день никому не улыбалось, все, кроме нас с Крисом, отправились спать.

Крис выходит из-за кухонного стола со стаканом в руке. Полагаю, это скотч.

– Точно не хочешь? – интересуется он, падая рядом со мной.

– Нет, спасибо.

Вероятно, алкоголь поможет притупить эмоции после выходки Сабина, но я хочу остаться трезвой и попытаться понять его поведение. К тому же я уже в подавленном настроении и знаю по опыту, что выпивка никак его не поднимет.