Академия магии на дистанционке Пашнина Ольга

Глава седьмая

– Ну пожалуйста, пожалуйста! Запретите мне участвовать! Скажите, что ваш дом – не место для дефиле!

– То есть твой план «Б» – это ныть? – Малкольм оторвался от проставления оценок в журнал и посмотрел на Анастасию, которая, похоже, пребывала в отчаянии.

Вот и что с ней делать? Потакать нельзя. Во-первых, репутация, во-вторых, она не сможет бегать от публичных мероприятий вечно. Уж лучше ее хватит удар на конкурсе красоты, чем на защите диплома или конференции. Вряд ли адептка Драйвер думала о том, что уже через полгода ей придется – если хочет стать настоящим магом, разумеется – выступать с докладами, ездить на семинары и участвовать в дискуссиях. Вряд ли ее страх распространяется только на конкурсы красоты, скорее, в целом на мероприятия, где нельзя выступать в беретке и желательно без зрителей.

– Пожалуйста! Я сделаю все, что вы хотите.

Малкольм опасливо покосился на наивную дурочку. Если она не угомонится, однажды кто-то популярно объяснит ей, к чему может привести такая фраза. И если бы речь шла только о сексе! Магам вообще стоит быть осторожнее с клятвами и обещаниями. То, что времена проклятий прошли, не означает, что черная магия совсем исчезла.

Но вслух он заинтересованно спросил:

– А что именно?

– Не знаю… – Анастасия задумалась. – А что вы хотите?

– Да я сам не знаю. Давай ты будешь что-нибудь делать, а я тебе говорить, хочу это или нет.

– Перестаньте издеваться!

– Нет, это не хочу.

Адептка засопела, ну прямо как несправедливо обвиненный в краже еды тролль.

И хоть Малкольму все еще хотелось убить ректора за насильственное назначение ответственным за конкурс, он не мог не признать, что знатно развлекся. Хотя и испытывал по этому поводу немного угрызений совести: для девчонки-то это серьезная трагедия. А для него повод поржать.

– Итак, давай по порядку. Первый конкурс – приветливость. Ну, с этим проблем не будет. Представиться и рассказать о себе можно и через МагПад. Изобретать ничего не будем. Дальше… эрудированность. С этим сложнее.

– Почему? – спросила Анастасия.

– Подглядывать будете.

– Я не буду.

– Уж не сомневаюсь. Но остальные-то хотят в финал, так что будут. Вот и придумай, как пресечь списывание.

– Ну-у-у… может, не пресечь, а возглавить?

Малкольм нахмурился.

– Это как?

– На парах по зельеварению нам не запрещают пользоваться справочниками, а поощряют. Можно сделать что-то такое и здесь. Например, придумать зелье по заданным критериям. Попросить магистра разработать задания согласно уровню подготовки участниц. Здесь не поможет списывание, ты либо понимаешь предмет, либо сваришь бурду.

– Годится, – кивнул он.

В рогатой головке адептки порой бродят умные мысли. Но только тогда, когда им не мешают глупые. А еще Анастасия – настоящая хитрюга. Вся в отца. В первом туре не выбывают участницы, приветливость – вводный конкурс. А вот на втором запороть зелье специально и сделать вид, что вовсе не хотела проигрывать, легче легкого.

Интересно, какой балл по шкале сволочизма ему дадут, если он пропихнет Анастасию в финал? Или хотя бы до этапа с дефиле. Не то чтобы ему нравилось издеваться над неуверенностью бедной девчонки, просто какой вообще нормальный мужчина откажется от того, чтобы у него по дому в откровенном платье ходила красивая молоденькая адептка? Малкольм хорошо знал Братиса Вернера и сразу же обозначил для себя главное правило насчет его дочурки: руками не трогать. Но глазами-то посмотреть можно.

– Что у нас дальше? Красота? Ну, здесь все просто. У нас есть спонсоры, спонсоры привезут наряды, через МагПад вполне себе можно оценить товар… ой, простите, красавиц.

Анастасия после этих слов посмотрела на Малкольма еще отчаяннее, чем прежде. Да, пожалуй, сейчас он перегнул палку. Что вообще ему за дело до какого-то конкурса? Нравится девчонкам себя продавать, а богатым магам – выбирать жен, как кобыл на ярмарке, – их личное дело.

Но то, что подобная перспектива совсем не радовала Анастасию, неожиданно вызывало в нем уважение. Хотя кто знает, как она отнеслась бы к конкурсу, не будучи полукровкой.

– С хозяйственным конкурсом у вас проблемы, – заметила Анастасия. – Через МагПад умение резать салатики не оценишь.

– Да. Кстати, о салатиках. Ты снова делаешь бифштекс?

Удивительно, но Малкольм Криган, тот самый Малкольм, который собирался рычать каждый раз, когда незваная соседка рискнет выйти из комнаты, зачем-то приперся именно в кухню (имея в распоряжении кабинет, спальню, гостиную и столовую!) и сидит за столом, пока адептка готовит. Тут же в ногах возится Ося, и все как-то странно. Слишком много живых существ в его доме и жизни. Но почему-то они даже не раздражают.

– Да, папа очень хвалит мой бифштекс. Всегда было интересно: врет из вежливости или правда вкусно? Вот на вас и проверю.

При этом она поставила на стол все ту же миску с мелко порезанным сырым мясом, при виде которого Малкольм непроизвольно сглотнул слюну.

А потом произошло нечто совсем уж страшное: задумавшись над кулинарным конкурсом, Анастасия рассеянно помешала нашинкованное мясо и отправила в рот целую вилку сырой смеси.

Кажется, он капнул слюной прямо на Осю.

Должно быть, у Малкольма на лице появилось такое выражение, что Анастасия испуганно вздрогнула и покраснела.

– Извините… я просто… там, где я выросла, иногда мясо едят прямо сырым. Национальное блюдо некоторых… гм…

Она не решилась произнести слово «нелюдей» и дипломатично закончила:

– Народов.

– Блюдо? – зачем-то переспросил Малкольм, завороженный ее блестящими от сока и маринада губами.

– Тартар называется. Обычно людей это шокирует, но на самом деле довольно вкусно. Хотя для него нужно особое мясо, иначе можно сильно отравиться, но у вас очень хорошее.

Она замялась.

– Может, хотите попробовать?

– Давай, – пожал он плечами, стараясь выглядеть равнодушно.

Адептка поставила на стол миску, добавила щепотку соли и выдала ему вилку. Стоило огромных усилий есть осторожно и медленно, делая вид, будто он пробует тартар впервые. Хотя, зная, что Малкольм участвовал в войне, Анастасия могла бы и предположить, что с традициями демонов он знаком не понаслышке. Но этот вариант, когда они неторопливо ели из одной миски сырое мясо со специями и яичным желтком, его тоже вполне устраивал.

– Так что с кулинарным конкурсом? Будем оценивать внешний вид супчика с лапшой или чистоту комнат адепток?

– М-м-м… – Задумавшись, Анастасия облизнула вилку.

Малкольм никогда не имел отношений с девушками своей расы (а демоны и оборотни хоть и ненавидели друг друга почти так же сильно, как люди и нелюди, все же когда-то были одним народом). До сих пор он даже не представлял, как возбуждающе выглядит красивая девушка с рожками, с аппетитом уплетающая мясо. Как она языком ловит кусочки, как с наслаждением облизывается и как нетерпеливо ждет своей очереди залезть в миску. Вряд ли Анастасия вообще понимала, что ее тяга к тартару – вовсе не из-за места, в котором она выросла, но Малкольм не спешил ее просвещать. Он просто вкусно ел и даже не обращал внимания на тыкающегося в ноги Осю, которого явно возмущал тот факт, что едой в этом доме наслаждаются все, кроме него.

– А у вас какой бюджет на конкурс? – спросила адептка.

Бюджет? Конкурс? О чем она?

Ах, конкурс. Точно. Ему стоит уже перестать терять голову при виде еды и вспомнить, что репутация нарабатывается годами, а теряется… теряется после одной тарелки тартара, съеденного на пару с дочерью злейшего врага и лучшего друга одновременно.

– Да неограниченный, – фыркнул Малкольм.

Пусть ректор порадуется тратам. Даже оправдание можно не придумывать: откуда Малкольму знать, сколько денег можно потратить, он ведь никогда не занимался конкурсами!

– Тогда можно нанять разносчиков, которым платит мэрия. Чтобы они забрали у всех участниц приготовленное на конкурс и разнесли по членам жюри. А в условиях прописать, что все должны приготовить порционные блюда.

– Договорились. Что дальше? О демоны, одаренность… Вот скажи мне, адептка Драйвер, какую именно одаренность должны продемонстрировать самые красивые адептки академии, находясь на карантине? Альтернативную?

– Может, вы нас недооцениваете? Я же сегодня погасила магию сама, – чуть улыбнулась Анастасия.

– Хочешь дойти до финала? – в ответ спросил Малкольм и тут же пожалел: с нее мигом сошла улыбка, а в глазах появилась грусть.

Пока они, незаметно для самих себя, приканчивали целую миску сырого мяса, Ося нетерпеливо вертелся в ногах. Быстро поняв, что спасение голодающих – дело лап самих голодающих, тролль использовал весь арсенал доступных средств. Вздыхал, жалобно смотрел, укоризненно качал всем тельцем сразу. А потом пошел в атаку носом: вскарабкался на ближайший стул и сунулся в почти пустую миску.

– Не лезь на стол, – буркнул Малкольм и отпихнул нос в сторону. – Сейчас покормлю.

И уже для Анастасии добавил:

– Может, отменить?

– А можно?

– А кто мне запретит?

– То есть менять регламент с условиями участия нельзя, а отменять самый главный этап можно? А если кто-то хочет не только красивую жену, но и умную?

– Это он зря, – фыркнул Малкольм.

Ося снова сделал попытку влезть в миску и снова получил по носу. Видимо, голод отключил у тролля природную пугливость и толкнул на безрассудные вещи – от привычного «чпок» Ося удержался.

– Сказал: сейчас покормлю. Хорошо, тогда конкурс одаренности будем делать теоретический.

– А это как?

– Будете разрабатывать артефакт. С полными теоретическими выкладками. Но без практической части. А практическую часть опустим. В женщине должна быть загадка.

И опять Ося сунулся в миску, но на этот раз они с Анастасией потянулись к нему одновременно. Где-то на середине пути их руки встретились, и Малкольм впервые за много лет испытал довольно приятное тактильное ощущение, кончиками пальцев скользнув по нежной прохладной коже девушки.

В силу особенностей расы Малкольм предпочитал не драконить ощущения – совсем ни к чему демонстрировать звериную сущность, которая порой просыпается от совершенно неожиданных вещей. Но сейчас, к собственному удивлению, зверь внутри не взбунтовался, требуя дать волю инстинктам, а довольно заурчал.

Анастасия вздрогнула и отдернула руку. Ося, воспользовавшись общей заминкой, с задорным хлюпаньем всосал остатки тартара, убрал нос и довольно икнул.

– Ну вот, опять бифштекс не получится, – хмыкнул Малкольм.

Покрасневшая до кончиков рогов Анастасия так резко вскочила, что стул за ней опрокинулся, и уж тут от «чпок» Ося не удержался.

– Мне нужно заниматься! – пробормотала адептка.

– А последний конкурс?! – вслед ей крикнул Малкольм.

– К последнему нас уже выпустят! – донеслось из недр дома.

Если бы Малкольм мог повторить это с такой же уверенностью…

Я влетела в комнату, закрыла за собой дверь, трижды проверив, что она заперта, и с облегчением закрыла глаза. Как же сложно быть полукровкой! Кажется, словно кто-то наложил проклятие, усиливающее эмоции в несколько раз. Когда я думаю о конкурсе, меня охватывает такой ужас, что я веду себя просто отвратительно.

Съела целую миску сырого мяса! Как какой-то… демон.

«Ты и есть демон, Анастасия», – как всегда не вовремя вылез внутренний голос.

Но слушать его не хотелось.

Мое внимание привлек светящийся МагПад. Судя по яркости, кто-то пытался добиться ответа уже довольно долго. Конечно, я была уверена, что это девчонки. И хотя даже с ними мне не слишком хотелось говорить, я все же взяла артефакт в руки и села за стол.

Но, к собственному удивлению, увидела в МагПаде Генри.

– Привет, – улыбнулся он своей коронной, немного нахальной улыбкой. – Занята?

Будь я Осей, все эмоции бы выразила емким коротким «чпок».

Неимоверным усилием я сдержалась и не ощупала рожки. Генри наверняка заметил бы и еще больше надулся. Первым порывом было если не выбросить МагПад в окно, то как минимум деактивировать артефакт, чтобы бывший еще с минуту удивленно на него таращился, не веря в такое пренебрежение к его персоне. Но гордости не хватило, и я села за стол, сложив на груди руки.

– Чего тебе?

– Чем занимаешься? – безмятежно, словно мы и не расставались, спросил Генри.

– Рога полирую.

– Как жизнь в доме Кригана? Совсем тоскливо?

– Генри, ты что, вызвал меня, чтобы разузнать сплетни про магистра? Тебе вообще не стыдно?

Он поморщился, как будто напоминание о нашем расставании – назойливая муха.

– Ты преувеличиваешь мое коварство. Просто решил поболтать, узнать, как дела…

– Ну, достойней твоего высочества я не стала. Рога не отпали, кровь не очистилась, манеры все те же, и родословная не особо породистая. Так что если ты, как сам выразился, не воспылал желанием «трахать козу», то я не вижу тем для разговоров.

– А я думал, ты поумнела, – скривился Генри. – И научилась усмирять эмоции.

– А я о тебе вообще не думала, – соврала я.

– Заметно, – фыркнул он.

– И что это значит?

– Да брось, все поняли, зачем ты записалась на конкурс. Если тебе интересно, я просто решил спасти тебя от позора. Конкурс красоты, очевидно, не твое. Впрочем, раз теперь ты…

Он многозначительно замолчал и пожал плечами. Мне стоило закончить разговор еще несколько минут назад, но я никогда не отличалась решимостью и разумностью принимаемых решений.

– Я теперь что? Договаривай уж.

Генри злился. И я прекрасно понимала почему: он никогда не извинялся. Если он был прав, то его прощение нужно было вымаливать ценой неимоверных усилий. Если понимал, что никак не свалит вину на другого, то просто делал вид, будто ничего не случилось. А если такие «извинения» не принимались второй стороной, страшно оскорблялся.

– Да все прекрасно понимают, благодаря кому ты надеешься победить в конкурсе. Что, Криган пообещал продвинуть?

Поняв, что глаза начинает щипать от подступающих слез, я с трудом смогла холодно произнести:

– Даже если пообещал, тебе придется как-то с этим смириться.

А потом выключила МагПад, в сердцах запустила через всю комнату карандаш и всхлипнула. Но как-то вяло, без надрыва. Свое по Генри я уже давно отплакала. Он говорил и более отвратительные вещи. Семья Ноланов ненавидела нелюдей. А я ему все же, кажется, нравилась, раз весть о моей расе взбесила его так сильно.

Но еще к Генри прислушиваются. И не надо быть гением, чтобы понимать: о моем участии в конкурсе и жизни в доме магистра говорит вся академия. Говорит, делает выводы, презрительно смеется и тихо ненавидит.

Я твердо решила участвовать в конкурсе во что бы то ни стало, чтобы стереть с лица Генри ехидную ухмылочку.

Потом передумала.

Потом, на очередной паре, снова увидела – и снова решила.

А потом снова передумала.

Не знаю, кому магистр Криган поручил все организовать, но получилось с душой. С первым же курьером участницам прислали приглашения, а еще запустили афиши, расписание конкурсов и… голосование.

Каким-то невероятным образом в сети МагПадов академии появилась возможность отдать свой голос одной из участниц – и для победительницы организаторы обещали специальный приз «Леди зрительских симпатий». Надо ли упоминать, что я оказалась на самом последнем месте и благодаря Генри не забывала об этом?

Нет, я не считалась уродиной – во всяком случае, пока большинство адептов и преподавателей не видели моих рогов, – но никогда не была душой компании. А голосовали все же за друзей и знакомых. Зато лидировала Дарина, и мы с девчонками очень радовались за нее. Пожалуй, среди участниц она была единственной, кому я искренне желала победы. И даже твердо решила, что, когда сольюсь с конкурса, активно включусь в ее подготовку, чтобы помочь.

К началу первого этапа – представления себя публике – я уже не сомневалась в том, кому принадлежит идея опроса. И даже подозревала, что мое последнее место не столько результат народной нелюбви, сколько подарок от бывшего к конкурсу.

Решимость участвовать таяла так же быстро, как приближался судный день.

И хоть нас освободили от занятий, я была готова отсидеть тысячу пар у магистра Кригана, лишь бы избежать публичного позора.

Ну или ладно, не тысячу. Но три – точно!

– Да ладно, – хмыкнула Дарина, – это просто рассказ о себе на минуту. Что может случиться? А следующий конкурс ты завалишь, и никто о твоих рогах не узнает. Ася, не параной!

– А магистр будет следить за конкурсом? – с хитрым прищуром поинтересовалась Жанин.

– Нет, – рассеянно откликнулась я, занятая выбором беретки, подходящей к платью, – он сказал… впрочем, я лучше не буду это повторять.

– А как вообще у вас? – спросила Дарина.

Я напряглась. Навязчивая идея подруги подтолкнуть меня к роману с преподавателем из веселой шутки превратилась в нечто очень странное. Особенно учитывая то, что Малкольм Криган нравился самой Дарине, и об этом знала вся наша компания.

– Как у них? – вздохнула Лисик. – Эй, он вчера ей тройбан влепил!

Поморщившись, я остановилась на черном берете с небольшой серебристой брошью в виде птички. Берет отлично подходил к простому серому платью с черным воротником, которое я откопала в гардеробе. Вот еще одна проблема: у родителей просто не было возможности баловать меня дорогой одеждой в неимоверном количестве, а значит, выступать на этапах предстояло в том же, в чем и появляться на парах. Что наверняка не останется незамеченным.

Для финала платья участницам предоставляли спонсоры, а вот остальные этапы… Но я все равно не собиралась участвовать в дефиле, так что совершенно не волновалась. Ну а на приветственной речи даже в плюс одеться как обычно: иногда участницы выбирали стратегию естественной красоты, и она работала. Пусть все думают, что я пошла по тому же пути и не туда свернула.

Ну а тройку я действительно получила, и даже не получится сказать, что магистр придрался. Перед парой мы с девчонками до ночи обсуждали конкурс, не выспались, завалили проверочную работу и выслушали длинную лекцию на тему того, что порядочные магистры хотят спать и не обязаны слушать девчачий треп. Итогом лекции стал строгий запрет МагПада вне учебных часов, что ввергло меня в печаль: из развлечений взаперти остались только книги.

Но даже Малкольм Криган сегодня не смог лишить меня общения с подругами и в качестве исключения разрешил перед конкурсом взять МагПад наверх. Иначе я просто сошла бы с ума от волнения.

– Ну все, – выдохнула я, когда до назначенного часа осталось десять минут. – Готова. Нормально?

Девчонки замялись. И я их понимала.

Жанин выбрала образ строгой, но сексуальной студентки: темно-красное платье облегало и открывало ровно то, что требовалось показать, и скрывало то, что показывать было рано. Тати, следуя моде, выбрала многослойное платье всех оттенков осени: от зеленого до оранжевого, умело дополнив образ черным пиджаком. Лисик нарядилась странно: в ярко-желтый костюм, прихватив сумку в виде банана. Но, надо признать, в этой эксцентричности было что-то притягательное.

Ну а роскошная и сдержанная Дарина выбрала темно-зеленый шелковый костюм, который удивительно ей шел. Она не боролась за звание королевы магии, она уже ею была. И я немного завидовала.

На фоне девчонок я смотрелась мышонком, да еще и испуганным.

– Ты – это ты, – наконец нашлась Жанин.

– И это прекрасно, – улыбнулась Тати. – Ну что, идем?

Одна за одной девчонки отключались, пока не остались мы с Дариной. Подруга не спешила прощаться и почему-то внимательно меня рассматривала.

– Что такое? – я занервничала. – Я плохо выгляжу?

– Странно. Ты вроде как не хочешь участвовать, но беспокоишься об этом. Ась, может, хватит скрываться? Ну узнают они, что ты демон…

– И ты прекрасно знаешь, что начнется. Мы это уже обсуждали. Я хочу спокойно доучиться и уехать, мне не нужны конкурсы, выгодное замужество и корона.

– А если бы рогов не было? Разве ты бы отказалась участвовать?

Я поджала губы и промолчала.

Прежняя Анастасия, счастливая студентка-первокурсница, девушка самого популярного парня академии, может, и не ухватилась бы за конкурс обеими руками, но совершенно точно отнеслась бы к идее участвовать как «а почему бы и нет?». И весело провела время, вместе с подругами придумывая рассказ о себе или выбирая платья. Дарина прекрасно это знала и, кажется, считала, что мне стоит вернуться к прежнему образу жизни.

Вот только это невозможно. Демонице не место среди студенческой элиты. Даже если в прошлом она – популярная адептка.

– Нам пора, – сказала я. – Поговорим после конкурса.

Что прозвучало как «никогда» – и Дарина махнула рукой.

Я спустилась вниз, поставила МагПад на стол, выдохнула, не увидев магистра (часть меня все же боялась, что он решит посмотреть и поиздеваться), и села в ожидании начала первого этапа.

Сердце билось так быстро и громко, что я пропустила всю вступительную речь ведущей. И только когда очередь дошла до нашей группы, немного успокоилась. Все выглядело не так страшно: поверхность МагПада разделили на три части. Самая большая демонстрировала выступающую участницу, две поменьше – публику. Девчонки рассказывали о себе, зрители внимали и аплодировали. Никто не смеялся, не писал издевательские комментарии и вообще не проявлял никакой агрессии.

Не так уж и страшно.

Правда, когда очередь дошла до меня, обнаружилось, что вся поверхность МагПада заполнилась зрителями. Наверняка по задумке это делалось для того, чтобы участницы не отвлекались на собственное отражение, а может, так работал артефакт. Как бы то ни было, обстоятельство сыграло не в мою пользу.

– Встречайте следующую участницу, адептку второго курса факультета огня, Анастасию Драйвер! – объявила ведущая.

На меня уставились десятки, а то и сотни глаз. Я сглотнула слюну, сжала кулаки и выдохнула.

– Доброго дня, уважаемые зрители и жюри. Мое имя – Анастасия Драйвер и…

Я запнулась. Генри с дружками удивительно синхронно, приставив к головам указательные пальцы, делились с окружающими внутренним миром: изображали козлов.

– Мне бы хотелось рассказать немного о себе…

В ногу ткнулось что-то холодное, мокрое и противное. С трудом сдержавшись от вопля, я осторожно отпихнула Осю ногой и мысленно пообещала устроить его временному хозяину хорошую взбучку. Да будь он хоть тысячу раз магистром, неужели нельзя было запереть тролля на время конкурса?

– Я родилась в небольшом городке у границы, в простой семье. Мой отец – отставной военный, а мама до замужества преподавала музыку. Я всегда мечтала быть магом. В детстве представляла, будто у меня есть дар и с его помощью я могу делать невероятные вещи. Когда впервые проявилась магия огня…

Над ухом раздалось сопение – Ося карабкался по спинке кресла. Народ начал хихикать, а застывшая на лице ведущей вежливая улыбка начала медленно сползать.

– Прошу прощения, – густо покраснев, пробормотала я, – это мой питомец, тролль Ося. Он любопытный…

Я повернулась, чтобы снять надоедливое животное со спинки, но не успела. Ося махнул носом и сбил с моей головы беретку.

– Ах ты…

Пытаясь одновременно подхватить берет и надеть его обратно и спихнуть вцепившегося лапами в обивку тролля, я потерпела фиаско по всем направлениям. Тролль фыркнул и с обиженным «чпок» перепрыгнул на стол, а из МагПада раздался дикий хохот, с которым не смог бы справиться даже самый строгий препод.

Устало вздохнув, я опустила голову на руки, отчетливо и удивительно равнодушно осознавая: вот и пришел конец моей лжи, а заодно и спокойной жизни в академии.

Ну и чтобы поставить в выступлении жирную точку, я еще и задела МагПад рогами, отчего он грохнулся на стол и раскололся на три крупных и уже бесполезных куска стекла.

Глава восьмая

– Вот скажи, за что мне эта кара божья? – поинтересовался Малкольм.

Ося ему, естественно, не ответил. Они дружно прислушались. На несколько секунд показалось, будто все стихло, но затем подвывания из-за двери комнаты адептки раздались с удвоенной силой.

– Все! – не выдержал Малкольм. – Я ей сейчас рога откручу!

Ося жалобно заурчал, явно чувствуя себя виноватым в катастрофе. И паническим «уруру» очень просил не усугублять и без того паршивую ситуацию.

Впрочем, Малкольм тоже был немного виноват. Не то чтобы он считал себя обязанным бдеть за покоем адептки, но он мог закрыть Осю в одной из комнат – и ничего бы не случилось. А он забыл. Не закрыть, а в целом о существовании тролля. Из-за чего тот и полез дружить к Асе. Может, надеялся, что дадут поесть, а может, не оставлял чаяний покорить сердце девушки, что так и не прониклась к меховому комочку симпатией.

Но вообще Малкольм не нанимался беречь покой Анастасии. Она же привыкла к общежитию! А там действует незыблемое правило: если тебе важна тишина – предупреди всех заранее. Иначе просто не дадут спокойно заниматься. Ну и что мешало сделать так сегодня?

Он почти убедил себя в том, что истеричная адептка виновата сама, и уже открыл было дверь, чтобы холодно и цинично попросить ее рыдать потише, но остановился в проходе и понял, что Асю стало жалко.

Она сидела на постели, одетая в зеленую пижаму, и, разложив вокруг осколки МагПада, рыдала. Малкольм невольно задумался, чем же таким занят Братис на границе, что отправил дочь в гордом одиночестве учиться в столицу, наверняка зная, как ей будет непросто. Может, будь рядом семья, те, кто смог бы объяснить, что ее рога – не уродство, а всего лишь особенность происхождения, она бы и не думала, что жизнь рушится, после того как пара идиотов увидела ее без шапки.

Ну ладно, может, не пара, а вся академия плюс столичная магическая элита. Но если Анастасия не собиралась выгодно пристроиться замужем – а она совершенно точно не собиралась, – то о чем вообще волноваться?

– Уходите! – всхлипнула она.

Если бы он каждый раз при этих словах слушался, то не завалил бы на зачетах ни одного адепта.

– Знаешь, обычно девушки плачут из-за меня, а не у меня.

– Хотите, уйду и буду плакать у забора? – Словно вспомнив о пыльце снаружи, Анастасия чихнула, а затем снова всхлипнула.

– Нет, тогда соседи решат, что я бью жену. А у меня и жены-то нет. Представляешь, как им будет обидно ошибиться?

– Ну что вы опять… – хныкнула адептка. – Мне что, пореветь нельзя?