Слепое знамя дураков Брюер Мара
– При всём уважении, вы должны остаться! – кричал Громовой. – Если мы возьмём книги, мы обречены!
– Но я ведь смертен! – возразил он.
– Вас защитят! Оксана-а-а! – позвал инспектор.
В двери вбежала Лидванская. Она навела чары, отстранив от них огонь. Митрополит достал ключ и сунул его в неприметную замочную скважину между полками. Полки раздвинулись, давая нам проход в помещение, огонь ринулся туда. Митрополит брал с полок книги, которых было не очень-то много, и передавал в руки Громового. Тот отдавал их жене, она – Оксане, а Оксана в свою очередь – подоспевшим мне, Грише и вампирам. Когда наши руки были полны книг, к нашей удаче, в библиотеке не осталось ни одного экземпляра. Мы покинули помещение, Оксана прикрывала митрополита. На улице уже были слышны сирены пожарных расчётов, люди разбегались, уверенные, что это нападение немцев и вот-вот начнётся бомбёжка. Подъехала и карета скорой помощи, в которую Оксана усадила напуганного митрополита. Он только и успел выкрикнуть: «Сохраните книги».
План удался. Предание было в наших руках. Оставалось только найти нужную книгу.
Вернувшись в квартиру Кирилла Степановича, мы принялись листать старинные фолианты.
– Оксаночка, найди его! – попросил я жену.
– Но как? – она подняла на меня глаза, держа раскрытой одну из книг. – Я не понимаю, что здесь написано!
Оксана, изменив своё прошлое, теперь не знала старославянского, на котором было написано большинство экземпляров тайной библиотеки. Это весьма осложняло ситуацию.
– Зоя! – позвал я. – Нам нужна твоя помощь!
– Чего ещё тебе, волк?
В кухне появилась кикимора, недовольная моим призывом. Казалось, я отвлёк её от чего-то важного. Оля присела с ней рядом – Зоя, миленькая, мы не нашли предание. Ты ведь знаешь, как нам это сделать?
– Зоя, помоги, прошу! – обратился я к кикиморе.
– Зоя, сделай, Зоя, помоги… Всему вас учить надобно! – ворчала она, перебирая книги, – какие же вы беспомощные… Вот оно! – кикимора раскрыла одну из книг на нужной странице.
Я просмотрел на несколько страниц вперёд. На картинке, изображавшей хранителей, теперь были изменения: здесь был волк, то есть я, женщина с клыками – вампирша Клавдия, молодой парень – очевидно, Григорий, а четвёртым человеком была не похожая ни на Оксану, ни на Олю коротко-стриженая женщина.
Я помнил текст заклинания, которое хранители должны были произнести, прежде чем осушить кубок, и я мог бы повторить его, но нам необходимо было найти четвёртого хранителя. Да и кубка у нас не было.
– Оксана, – обратился я к жене, – ты можешь увидеть в будущем, кто четвёртый хранитель?
– Какой ещё хранитель, и почему ты считаешь, что я могу видеть будущее? – удивилась жена.
– Согласно рисунку в книге, трое из них мы, а будущее…
Тут я вспомнил, что у Оксаны появился дар предвидения после укуса Клавдии. Сейчас это было самой плохой идеей, да и объяснять было некогда.
– Тогда попробуй просто найти её, – предложил я.
– Для этого нужна её личная вещь. Так просто не выйдет, – ответила Оксана, удивляясь моим просьбам.
Тут я заметил слонявшуюся по кухне кикимору.
– Зоя, ты сможешь найти эту женщину? – обратился я к ней.
– Нет, волк, прости, – кикимора развела руками.
Всё шло кувырком. Мы не могли прочитать предание, а в нём были явные изменения, раз поменялась картинка, изображавшая хранителей. Оксана не могла видеть будущее, хотя этот дар присущ ей, как потомку русалки. И Оксана вынашивала наследницу. Стоп! Ведь, по преданию, зачать должна девственница, а мы с Оксаной были женаты.
– Оксана, когда мы поженились? – спросил я.
– В августе, – ответила она.
– И мы до свадьбы не были близки? – уточнил я.
– Нет… Мы готовились, а в войну… сам понимаешь…
Я понял, что даже моя попытка сблизиться, когда я поцеловал её, вернувшись в прошлое, не увенчалась молниеносным успехом. Очевидно, мы, как и в другой жизни, по какой-то причине тянули с отношениями.
– А сейчас, судя по размеру твоего живота, где-то пятый месяц? – я подошёл к ней и коснулся живота.
– Да, до брака я была невинна.
– Ну, хоть что-то осталось неизменным, – вздохнул я.
– О чём ты говоришь, Александр? – раздался голос Громового. – Ты на протяжении всего времени будто знаешь что-то, но не делишься с нами информацией.
– Долго объяснять… Мы… все мы с вами изменили своё будущее.
– Расскажи-ка, – рядом со мной возникла Клавдия, её акцент был очень явным.
– Лучше ты расскажи: давно ты в Союзе? – ответил я вопросом на вопрос.
– Ты же сам нашёл нас четырнадцать лет назад в Венеции, – удивилась вампирша.
Значит, Александр, которого я встретил, вернувшись в прошлое, и которому рассказал о возможном будущем, собрал всех. Наверняка и встреча Оли с Митей не была случайной.
– Тогда я вам расскажу кое-что.
Я поведал им о четырнадцати годах, прожитых нами вместе в другой жизни, и о причинах, по которым мы отправились в комнату времени.
– И ты ничего не помнишь о времени, которое провёл после того, как изменил свою жизнь? Почему тогда у нас всё ровно шло? – спросила меня Оля.
– В тот день, когда ты встретила себя, малышку, на тебе был медальон Кирилла Степановича, который не блокировал твою телепатию, когда ты была в положении, но с тобой маленькой это сработало. Также он, видимо, препятствовал изменению в твоём сознании. Я помню свою прошлую жизнь и дорожу каждым мгновением, которое провёл с вами. Я также сожалею, что не помню о других четырнадцати годах… Но я бы ни на что не променял годы, когда ты была моей дочерью. Ни за что на свете!
Оля обняла меня.
– Ах, волк, я бы тоже хотела узнать тебя другого… Это так трогательно и необычно.
– Это возможно, – с этими словами я снял с её шеи медальон.
– Замолчите, замолчите, прошу! – она закрыла ладонями уши.
– Сосредоточься на мне, – я взял её руки в свои, – смотри…
Я стал рисовать в своей голове образы, начиная с нашей первой встречи.
– Ты был мне замечательным отцом, Александр, – прошептала она, не сдерживая слёзы, когда я закончил.
Я вернул на её шею медальон.
– Ты много лет не использовала телепатию, пора бы, наверно, начать тренироваться.
– Почему я не хотела использовать свой дар? – спросила она, глядя на меня.
– Это известно только тебе… Ты любила Митю, а он должен был уничтожить твою дочь…
– А теперь… твою, – тихо произнесла Оля.
Инспектор пристально посмотрел на нас. Я опустил глаза.
– Это всё моя вина… Извините, – пробормотал я.
Ко мне подошла Оксана:
– Ты не должен просить прощения, ведь мы тоже отправились в комнату времени с целью изменить свои судьбы, и каждый из нас несёт ответственность за то, что сейчас происходит.
– Мне ещё непонятно… Если первый раз, когда мы с Клавдией нашли комнату, мы оказались в ленинградской гостинице, то почему, когда она отправилась в прошлое сама, угодила в шестнадцатый век?
– Наверное, ей было не так уж хорошо со мной, – отозвался Григорий Лидванский, – и она решила попробовать ещё раз со своим вампиром.
Витторио оскалился, но Клавдия взяла его за руку, сдерживая.
– Я не хотела бы для него той участи, что была, судя по твоим словам, у него в прошлой жизни. И для всех тех, кого он обратил.
– Гриша, Оксана? – повернулся я к Лидванским.
– Мы, очевидно, не захотели полжизни просидеть взаперти, – ответила моя жена.
В моей голове была полная неразбериха. Казалось, стало ещё хуже. Я сделал неправильный выбор, как и остальные, возможно.
Вернувшись в прошлое, мы надеялись изменить то, из-за чего страдали мы сами, а получилось, что стало плохо нашим близким. Клавдия теперь со своим Витторио, а Гриша смотрит на неё так печально. И получается, что она своего вампира любила всю жизнь, а Гришу – нет… Оля – жена Мити, но он свою рыжую дочь любит крепче, чем её, и моя девочка страдает больше, чем страдала другой жизни, когда они не были вместе… И из-за меня теперь моя и Оксанина дочь должна была стать наследницей.
Я хотел всё исправить, но не знал, как. Повторно входить в комнату времени было рискованно, ведь мы могли ещё больше всё запутать. С другой стороны, Кирилл Степанович неоднократно бывал там, в прошлом и в будущем… А что, если мне удастся попасть в тысяча девятьсот шестьдесят второй год, в тот день, когда моя дочь достигнет совершеннолетия?
Следующей ночью я тихо вышел из нашей с Оксаной спальни и направился искать комнату времени. Я повторял и повторял про себя, что мне необходимо перенестись в май шестьдесят второго года. Открывая дверь за дверью, я не находил нужной комнаты, но натыкался на интереснейшие предметы, захламляющие квартиру. Здесь можно было бы найти, уверен, и ковёр-самолёт и скатерть-самобранку. Их я не нашёл, но вот сапоги-скороходы ждали меня в углу одной из комнат.
– Ай да Кирилл Степанович! Что ещё вы скрываете за этими стенами? – проговорил я.
Мой голос отразился эхом в пустой комнате с голыми бетонными стенами, похожей на темницу. На окне была массивная решётка, на одной из стен – кандалы. Узников не было, чему я был крайне рад. Я поспешил покинуть помещение. Открыв дверь, я оказался в кухне Кирилла Степановича. Было солнечное майское утро. За столом пили чай две молоденькие девушки. Одна из них была рыжеволосой, что не оставило во мне ни малейшего сомнения: это Лиля Громовая. Вторая сидела ко мне спиной, перебирая в руках чёрную косу, а я ощущал всё зло, что было в ней. Это была наша с Оксаной дочь. Но, скорее, она была дочерью Дьявола, покуда в ней не было ничего от человека.
– Зачем явился? – резко спросила меня рыжая.
– Это ведь она, Лиля, она – наследница? – указал я на вторую девушку.
– О! Опять путешествуешь во времени, волк? Рыщешь туда-сюда? На этот раз из какого ты года явился?
– Хотел бы из тысяча восемьсот пятнадцатого. Удавил бы тебя ещё до того, как ты напустила на меня своего прихвостня, – зарычал я.
– Прекратите оба, – велела вторая девушка и, встав из-за стола, повернулась ко мне. – Явился омрачить день моего рождения, папа?
Я дрогнул от её слов. Дитя Дьявола с лицом ангела смотрело на меня пустыми глазами.
– Сегодня? Это случится сегодня? – запаниковал я. – Где остальные?
– Они думают, что сумеют помочь Громовому, – ответила мне Лиля.
– Согласно преданию… – начал я, но она меня перебила.
– Всё это полная ерунда! – закричала рыжая ведьма. – Она очень сильна и могущественна, а сегодня она вступит в свои права и станет непобедимой!
– Насколько я знаю, ты говорила то же своему наставнику, когда выдавала себя за наследницу, – язвительно процедил я.
– Ты выдавала себя за меня? – рассвирепела девушка с чёрной косой.
– Это было так давно… К тому же тогдашний господин ошибся… мне внушали это с рождения, – начала оправдываться Лиля.
– Не господин, а твоя мать-ведьма обманула всех, – поправил её я, – ты жива до сих пор только из-за того, что Митя любит тебя.
– А ты разве не любишь меня? – отвлеклась от своей рыжей подруги моя дочь, – я твоё дитя. Вспомни, как ты оберегал меня в течение восемнадцати лет.
– Вообще-то, Лиля верно заметила, что я пришёл из комнаты времени, и, кстати, ты ещё не родилась. Я могу помешать этому.
– Нет!
В кухню вошли четверо: я, Гриша, Клавдия и Надежда из трактира на Невском. Надя, которую я разорвал на куски в первую нашу встречу, и сбежал от которой, чтобы оставить её в живых, во вторую.
– Очень интересно! Занимайтесь тут своим делом, а я возвращаюсь в сорок четвёртый, – буркнул я.
– Поцелуй от меня Оксану, – попросил Григорий.
Не уточнив, что он имел в виду, я скрылся за резной дверью с паутиной.
Я увидел, кто четвёртый хранитель, знал, что наследница родится в мае, и убедился, что мы до конца выполнили свою миссию. На тот момент я считал, что этого будет достаточно.
Наступил май. Мы с содроганием ждали появления наследницы. Лиля Громовая становилась день ото дня всё более капризной и неуправляемой. Только отца она слушала беспрекословно, а он любил её беззаветно. Даже несколько раз оговаривался, называя её Лизонькой, чем расстраивал Олю.
За окном квартиры Кирилла Степановича гремела Великая Отечественная война, но у нас было своё поле боя. Наконец, к нам выбрался переводчик с Дальнего Востока, чтобы помочь нам с текстом предания. Мы заблаговременно переписали текст из книги, поскольку книга не должна была попасть в руки постороннего человека для его же безопасности. Да и митрополит требовал все до единого экземпляра обратно, и мы были вынуждены вернуть книги ещё перед Рождеством. Я также отдельно переписал буквы, отличные от большинства в предании, чтобы у нас было заклинание хранителей.
Прибывшим переводчиком, к моему удивлению, оказалась Надежда – та самая, которую я убил тёплой майской ночью за городом. Но это было в другой жизни…
Хранители были в сборе.
– Мы не встречались раньше? – спросила Надя, пристально меня рассматривая, а я ощутил её желание, как в ночь наших обеих встреч в трактире на Невском.
– Не думаю, – коротко ответил я.
– Я завербовал её четырнадцать лет назад с твоей подачи, Александр, – шепнул мне Громовой. – Итак, Надя, что скажешь?
Чтение предания заняло у Нади больше времени, чем у Оксаны в тот раз, о котором помнил один я. Предание совпадало слово в слово, за исключением рисунка, изображавшего хранителей. И благодаря присутствию Громового у нас не возникло трудностей с той частью, в которой говорилось, как уничтожить наследницу.
– Но кто четвёртый хранитель? – спросил Григорий.
– Надя – четвёртая, – сообщил я, – но вот какое отношение она имеет к нечисти?
– Моя прапрабабка была колдуньей, – ответила девушка.
– Ясно. Где у вас чулан, Кирилл Степанович? – спросил я старика.
– Где-то в квартире… никогда не знаешь, когда и на что тут наткнёшься.
– В прошлый раз его нашла Оксана… как одна из хранителей. Думаю, и сейчас его найдёт один из нас, – решил я.
Мы разбрелись по комнатам. На этот раз удача улыбнулась Григорию.
– Это он, – подтвердил я, взглянув на кубок в руках Лидванского, – давайте сперва сверим и текст заклинания.
Надя прочла выписанный мною набор букв: «И лёд растает, и огонь погаснет, и мы клянёмся, крестом православным».
– Наполним кубок! – скомандовал я.
Я не удивился, когда это сделала Клавдия. Мы стали в круг, произнесли заклинание и выпили по глотку из кубка.
– Поздравляю! – захлопал Кирилл Степанович. – Теперь, Митя, твоя очередь.
– Нет! – воскликнула Оля.
– Милая, я должен это сделать для сохранения баланса… – как можно более убедительно проговорил Громовой.
– В тот раз у него была менее веская причина, – ухмыльнулся я.
– Я помню, – сквозь зубы процедила Оля, видевшая это событие в моей голове зимой, – я пойду с тобой! Только соберу свои и Лилины вещи.
Она вышла из кухни.
– Мне жаль расставаться с вами, – Громовой смотрел нам в глаза, – но другого выхода нет. Оксану тяготит моё присутствие, видимо, наследница не выносит меня.
Я сдержал смех, вспомнив, что случилось в избе лесника в прошлый раз.
– Я видел будущее, инспектор, – сказал я, – мы свою миссию выполним.
– А я сделаю всё возможное, чтобы избавить мир от зла. Оля и Лиля должны остаться.
– Появляйся хоть иногда, – подбодрил его я.
Гром удалился.
Ночью у Оксаны начались схватки. Оля и Надя заперлись в нашей спальне, я с Григорием и вампирами ждали в кухне. Оля появилась после полуночи и сказала, что ребёнок не выходит и что нам, возможно, придётся ждать до утра.
Вернулся Кирилл Степанович.
– Где вы были? – спросил я первым делом.
– Так, по делам отлучался, – ответил он, явно что-то скрывая. – А где Лиля?
– Оля давно её уложила, – сообщил я.
– Ясно, ясно… – проскрипел старик.
– Кирилл Степанович, на пару слов, – попросил я, вставая.
Мы вышли в коридор.
– Что ещё скрывает эта квартира? Скажите, я хочу быть готовым, – попросил я колдуна.
– Тебя что-то конкретное интересует? – поинтересовался он, прищурив один глаз.
– Я видел странную комнату, похожую на темницу. Она словно ожидает узника…
– Там некоторое время держали Распутина, пока не вынесли окончательный приговор. Теперь она пустует. До следующего обитателя.
– Сапоги-скороходы? – не унимался я.
– Это Марьи Фёдоровны.
– А где она сама? – я помнил, что она была для нас верным другом в прошлом.
– А вот она в Бресте. Ещё вопросы?
– Можно замуровать комнату времени? Или уничтожить?
– Что ты, что ты! – воскликнул старый колдун. – Это ценнейшее изобретение моих предков!
– А кто-нибудь, кроме вас и меня, ну, и Лидванских с Клавдией… пользовались ею?
– Только однажды… Совсем недавно это было…
– И кто это был?
– Этого я не могу тебе сказать. Даже если захочу, а я, поверь, не хочу. На меня наложили заклинание молчания. Да это и не поможет тебе…
– В чём?
– А пойду-ка я прослежу, чтобы у Митеньки всё гладко прошло с митрополитом, – придумал отговорку колдун.
Кирилл Степанович испарился. Я направился искать – сам не знаю что.
Бродя по квартире из комнаты в комнату, я наткнулся на Зою.
– Что делаешь? – спросил я кикимору, присаживаясь напротив неё.
– Отсиживаюсь, – промямлила она, втянув голову в плечи.
– Что натворила? – поинтересовался я.
– Баньку подожгла, – она и вовсе превратилась в лохматый комок.
– И после этого ты хочешь, чтобы инспектор похлопотал за тебя? – рассмеялся я скорее её шалости, нежели своему замечанию.
– Я же не специально! Я только погорячее сделать хотела, чтобы мужики да бабы голяком повыскакивали. Ну, они и повыскакивали, да вот только банька вспыхнула… Не смотри на меня так! А сам-то чего тут рыщешь, волк?
– Ищу способ закрыть комнату времени, – вздохнул я.
– Так это ж легче лёгкого! – весело воскликнула Зоя, всегда готовая прийти мне на помощь. – Надолго?
– Лет на шестьдесят… Скажешь мне, как это сделать? – попросил я.
– За конфетку скажу, – улыбнулась кикимора, оголяя кривые зубы.
– Сначала скажи, потом получишь кило конфет, – поставил я свои условия.
– Не пойдёт! – возразила она, вытянув голову и уставившись на меня своими человечьими глазками.
Я засунул руки в карманы. Нащупав ириску, я достал и протянул Зое.
– Потом получишь шоколадные, – пообещал я.
– Сначала я покажу тебе кое-что, волк. Идём.
Выбора у меня не было, и я последовал за ней. Мы прошли ещё несколько комнат, пока не очутились в зеркальном зале.
– Это что за зазеркалье? – спросил я.
– Это комната правды. Посмотри в зеркала: что ты видишь? – она вытянула руку, предлагая мне осмотреться.
Я прошёл по периметру комнаты. В каждом зеркале я видел разное: и дикого зверя, ощетинившегося и рычащего, и любящего отца, обнимающего дочь, и страстного любовника, покрывающего поцелуями женское тело. И, наконец, передо мной предстал человек. В нём не было агрессии, злобы, он не рвался в атаку и не жаждал убийства, как зверь внутри меня. Он смотрел на меня и протягивал руку. Я протянул ему свою.
– Что это, Зоя? – спросил я, не отрываясь от своего отражения.
– Вот! Это ты настоящий. Ты же всегда боролся с волком, хотя продолжал оставаться человеком, Александр…
Она впервые за время нашего знакомства назвала меня по имени.
– Спасибо, – промямлил я, рассматривая человека в зеркале. Мне было приятно выяснить, что он главенствовал во мне.
– Комната времени, – напомнил я через пару минут.
– Ах, да, конечно!
Зоя щёлкнула пальцами и в проёме комнаты, где мы находились, возникла уже знакомая мне резная дверь с паутиной.
– И что делать с ней? – спросил я.
– Просто попроси её не появляться в течение того времени, что тебе нужно.
– И она послушает? – удивился я. – Я же не хозяин!
– Она появилась, потому что нужна была тебе, – разъяснила кикимора.
– А если она понадобится кому-то ещё? – на всякий случай спросил я, чтобы отогнать все сомнения.
– Он-то её и найдёт. И ему она откроется, – успокоила меня Зоя.
Я подошёл к двери:
– Комната времени, благодарю за услугу, которую ты оказала мне, и прошу тебя не появляться передо мной и моими друзьями ещё шестьдесят лет. Если ты не понадобишься нам и тогда, и вовсе не появляйся… Всё? – уточнил я у кикиморы.
– Ага, – ответила она, пережёвывая ириску.
В этот момент раздался пронзительный крик Оксаны. А потом стало тихо. Зеркальный зал и дверь в комнату исчезли, и мы с Зоей оказались в прихожей. Я бросился к спальне. Оттуда вышла заплаканная Оля и молча бросилась в мои объятия. Я понял, что случилось худшее. Зверь во мне рвался наружу, но я сдерживал его. Мне было больно, как никогда. И я ничего уже не мог исправить, поскольку минуту назад избавился от единственной возможности всё изменить…
Оксана умерла, производя на свет наследницу Повелителя. Дочь Дьявола забрала её жизнь… Жизнь той, кто дал жизнь ей… Жизнь моей любимой, моей жены. Я только теперь понял просьбу Григория из шестьдесят второго…
Отчаяние
– Привет, папа! Ты заберёшь меня домой на выходные? – раздался звонкий голос моей дочери в телефонной трубке.
– Прости, милая, на этот раз не получится, – выдохнул я, на самом деле больше всего желая провести с ней несколько дней.
– Вот так всегда! Мы месяц уже не виделись! – обиделась она.
– Ты же знаешь, что я очень занят. Я соскучился, Ириша… Обещаю, на следующей неделе…
– О! Я слышу это каждый раз! – продолжила возмущаться моя дочь.
– Расскажи лучше, что нового у тебя, – перевёл я беседу на другую тему.
– Отметки отличные, все меня хвалят, – уже мягче ответила она.
– Я очень рад, – сказал я, улыбаясь.
– Вот только знаешь… сон мне снился накануне… нехороший такой.
– Расскажи-ка, – встревожился я.
– Будто я в темноте бреду, и мне страшно так… а свернуть обратно не могу никак… и будто ждёт меня в темноте что-то ужасное… и смех я слышу… девичий, раскатистый… словно нечисть какая надо мной потешается.