Кризис Киссинджер Генри
К: Ну, слушайте, о чем Вы говорите? Американцы или вьетнамцы?
Б: Я говорил и о тех, и о других. Сейчас я говорю исключительно об американцах. Я имею в виду, что я хотел бы договориться, и я знаю, что прилагается много усилий, и я уверен, что Вы принимали в них участие, чтобы вывезти вьетнамских сотрудников. Теперь меня беспокоят непосредственно сами американцы. Полагаете ли Вы, что планы эвакуации в порядке?
К: Послушайте, план эвакуации… Вы не можете его использовать.
Б: Я вообще им не пользуюсь.
К: Наша проблема с [непосредственно] эвакуацией состоит в том, чтобы сделать ее таким образом, чтобы мы не спровоцировали: вопервых, всеобщую панику и, вовторых, антиамериканские беспорядки.
Б: Ага.
К: Это может помешать вообще кому-либо выбраться. Так что я не могу Вам дать – думаю, с планами эвакуации все в порядке. А потом, между Вами и мной, у нас есть посол, который, возможно, теряет самообладание.
Б: Ну, я думаю, что это так. И я знаю этого посла двадцать пять лет.
К: И поэтому мы будем наблюдать за этой ситуацией. Я не очень беспокоюсь о том, чтобы вывести американцев оттуда, если только дело не развалится на части таким образом, что приведет к полной катастрофе.
Б: Ага.
К: Меня беспокоит то, что существуют сотни тысяч южных вьетнамцев, в отношении которых мы должны хотя бы проявить демонстрацию попыток спасти их жизни. И те планы – это жуть.
Б: Ага. Но сегодня утром я разговаривал с Доном Обердорфером [репортером «Вашингтн пост»], и он ответственный, хладнокровный человек…
К: Где он?
Б: Он в Сайгоне. Он говорит, что текущие планы эвакуации требуют уведомления за двенадцать-восемнадцать часов, и без возражений.
К: Ну, позвольте мне сказать так: все, что не в форме, к завтрашней ночи будет в форме.
Б: Хорошо.
К: Я имею в виду, что мы собираемся значительно снизить эту готовность.
Б: Вы собираетесь сократить ее с двенадцати до восемнадцати часов?
К: Ну, у меня нет здесь точных цифр, но могу заверить Вас, что это одна из вещей, – вы знаете, если только это не произойдет через сутки.
Б: В ближайшие сутки?
К: Ага. Я думаю, что мы это сделаем – к выходным у нас будут в порядке планы эвакуации и мы сократим людей до определенного уровня, чтобы сделать ее более управляемой.
…
10 апреля Форд обратился к конгрессу с просьбой выделить семьсот двадцать два миллиона долларов на помощь Вьетнаму – цифра, рекомендованная генералом Вейандом. Как Вейанд пришел к цифре такой точности, трудно восстановить по прошествии такого количества времени.
ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ ПРЕЗИДЕНТА РОН НЕССЕН – КИССИНДЖЕР
10 апреля 1975 года, четверг
15:05
К: Рон?
Н: Да, Генри.
К: Когда я проведу брифинг около 18:00, они уже должны прочитать речь.
Н: Я надеюсь на это.
К: Дай им десять минут на выступление.
Н: Я постараюсь дать им немного больше времени. Я надеюсь, что к 17:00 получу для них речь. У них будет час, чтобы прочитать ее и подумать.
К: Хорошо. А потом я, ну, я не знаю, хочу ли я, чтобы они над ней задумались. Я подумал, что выступлю в довольно примирительном тоне. Знаешь, это довольно жесткая речь. И я подумал, что проведу довольно примирительный брифинг, объясняя, что он [Форд] пытается сделать.
Н: Хорошо. Думаю, это хорошая идея. У меня складывается ощущение, что люди склоняются в этом направлении, основываясь на некоторых вещах, которые конгрессмены рассказали, когда вчера уезжали отсюда. Должен был быть большой сдвиг в сторону двухпартийной внешней политики, без поиска виноватых и тому подобного, так что, я думаю, именно этого они и пытаются добиться, это такой подход.
К: Но он, по сути, просит конгресс отменить все законы…
Н: Я знаю, что это будет самая сложная задача, и поэтому сегодня утром я упомянул эту идею.
К: Ты видел это, не так ли?
Н: Да.
К: И что ты думаешь?
Н: Что ж, я думаю, что самой сложной вещью будет требование, чтобы американские войска вернулись туда. [Форд просит, чтобы в чрезвычайных ситуациях американские вооруженные силы могли помочь в эвакуации американцев.] А также просьба выделить деньги, и именно поэтому я сказал Вам сегодня утром, что Вы должны объяснить, что деньги – это…
К: Теперь что я сделаю с вопросом о деньгах, так это объясню, что, какова бы ни была Ваша оценка Вьетнама, считаете ли Вы, что нам следует уйти сейчас, считаете ли Вы, что должны быть переговоры, или Вы думаете, что Вы должны стабилизировать страну, Вы должны запросить такую же сумму. Потому что Вы не можете выбраться сейчас, если у Вас нет чего-то, что помогает Вам выбраться.
Н: Ну, в том-то и дело. Я имею в виду, что это очень убедительный аргумент. Что этим американцам грозит большая опасность. А если Вы прикроете финансирование сейчас, Вы откажетесь от шести тысяч американцев. Какие основные правила тебе нужны, Генри? Высокопоставленный американский чиновник или ты хочешь копнуть поглубже?
К: А как ты думаешь?
Н: Я подозреваю, что было бы хорошо копнуть поглубже. Ты мог бы говорить более откровенно и никому не приписывать это. Скажи им, что мы хотим, чтобы они выслушали тебя, чтобы получить некоторое представление о том, что стояло за этой речью, о том, что ждет в будущем и что они собираются послушать запись президента, поэтому им не нужно ссылаться на тебя.
К: Меня это устраивает.
…
Когда мы информировали СМИ о выступлении, мы должны были подготовить эвакуацию Пномпеня, у защитников которого закончились боеприпасы из-за прекращения конгрессом американских поставок.
ПОСОЛ ХАБИБ – КИССИНДЖЕР
10 апреля 1975 года, четверг
20:10
Х: Ситуация в Пномпене становится очень опасной. Не знаю, будет ли у нас время, чтобы вытащить [посла] Джона Дина и его людей. Там обстреливают летное поле гаубицами и ракетами. Они прорвались в нескольких критических местах.
К: Что ты порекомендуешь?
Х: Что мы говорим им, чтобы они уходили [неразборчиво], а не с помощью вертолетов и морских пехотинцев.
К: Это означает, что все рухнет.
Х: Без вопросов. Говорят, вполне возможно, что к рассвету аэродром закроется. Это [телеграмма] – на 17:00 по местному часовому поясу.
К: Я поговорю с президентом. Все равно там сейчас ночь. Я дам знать к полудню. Президент в своей речи говорит, что мы обращаемся ко всем подписавшим Женевскую конференцию [1954 года] с просьбой о прекращении огня. Ты составишь записку?
Х: Мы займемся этим прямо сейчас.
ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР
10 апреля 1975 года, четверг
20:23
К: Господин президент, я просто хотел ознакомить Вас с двумя вещами. Во-первых, мы больше не можем использовать аэропорт Пномпеня, поэтому мы собираемся провести операцию «Орлиная тяга» [кодовое название для окончательной эвакуации с помощью вертолетов] с морскими пехотинцами в субботу утром [12 апреля].
Ф: Хорошо.
К: Мы не можем сделать это завтра утром, но лучше не говорить об этом.
Ф: Ну, Дон [Рамсфелд] говорил со мной, и мы изменили это… он, сказав, что может быть уже слишком поздно. Все в порядке?
К: Это прекрасно.
Ф: Хорошо.
К: Во-вторых, я в течение двух часов информировал и представителей телевидения, и журналистов.
Ф: Отлично.
К: Вы знаете, сначала они начали верещать относительно семисот двадцати двух [сумма помощи, запрошенной Фордом], и я сказал: Если бы вы были президентом, какая цифра вам больше подошла бы? Что бы вы сделали? Придумайте фиктивную сумму, потому что, если бы это было не семьсот двадцать два, любой из вас мог бы выбрать любые цифры, какие захотел?
Ф: Верно.
К: Я думал, что они были в очень мрачном настроении и совсем не…
Ф: Воинственно настроенные.
К: Нет, совсем не воинственно. Представители телевидения совсем не были агрессивными, а представители прессы чрезвычайно вежливы для них. Я подчеркнул то, что Вы делаете это не для того, чтобы поставить конгресс в затруднительное положение, что крайний срок был предназначен для того, чтобы предать все это забвению.
Ф: Думаю, что хорошее настроение у них, и если они отразят это в своих комментариях и статьях. И, знаете, они обязаны это сделать, если так поступили. Но я собираюсь изобразить такое отношение тоже.
К: Я думаю, что чем больше будет сила, которую Вы можете показать, тем будет лучше всего.
Ф: Мы сделаем все, что в наших силах.
К: Что ж, это хорошая речь, господин президент, и Вы всю эту неделю руководили нами.
Ф: Хорошо. Все в порядке. Увидимся сегодня вечером, Генри.
ГЕНЕРАЛ СКОУКРОФТ – КИССИНДЖЕР
Пятница, 11 апреля 1975 года
7:38 утра
К: Две вещи: ты знаешь, что будет совместное заявление Государственного департамента и министерства обороны по поводу эвакуации [Камбоджи], когда она начнется.
С: Нет, я не знал. Когда она начнется? Разве это немного не рано?
К: Ну, это будет только то, что будет сделано, или то, что делается на то время.
С: Хорошо. Ну, думаю, никто не мог отреагировать за такое короткое время.
К: Я скажу им выпустить его в 10:30. Хорошо?
С: Это было бы полезно.
…
ГЕНЕРАЛ СКОУКРОФТ – КИССИНДЖЕР
Пятница, 11 апреля 1975 года
7:45 утра
…
К: Какие новости об эвакуации?
С: Шлезингер будет постоянно говорить по телефону. Вы слышали, что сказал сегодня вечером [министр обороны Израиля Шимон] Перес? [Цитирует из новостного сообщения о том, как события, которые только что произошли во Вьетнаме, доказывают, что Израиль был прав, не делая дальнейших уступок Египту во время только что завершившейся неудачной челночной дипломатии.] Мир весь охвачен пламенем (Перес говорит), и я убежден, что наше решение было правильным.
К: Отлично, самоубийственно, но отлично…
…
Пока Пномпень эвакуировался, тактические разногласия между Пентагоном и Государственным департаментом относительно темпов эвакуации продолжались.
МИНИСТР ОБОРОНЫ ШЛЕЗИНГЕР – КИССИНДЖЕР
Пятница, 11 апреля 1975 года
9:01 утра
Ш: Генри. Как дела? Покентонг [аэропорт Пномпеня] вчера был открыт весь день. У нас было двадцать полетов. Они могли эвакуировать людей. Без проблем. Этот парень [посол Дин в Камбодже, который рекомендовал использовать вертолеты] ведет себя как чокнутый.
К: Смотри. Он утверждает – я проверил это после нашего разговора, – что он вместе со своими сотрудниками, со всеми находившимися там военными чувствовал, что не сможет этого сделать.
Ш: Это просто на сто процентов неправильно. Любой совет, который он получает от Тайлера и Палмера [сотрудники министерства обороны в Пномпене], просто имеет противоположный смысл, и это означает, что надо начинать действовать. А он занял такую позицию, согласно которой он хочет убраться на большой волне славы, чтобы вертолеты приземлились в Пномпене. Это просто очень опасная воздушная операция – пока у него есть самолет, на который он должен загрузить людей.
К: Но, Джим, сейчас темно. Насколько я понимаю, к рассвету они будут готовы двигаться, так что, насколько я понимаю, больше разногласий нет.
Ш: Если он хочет задержаться, он должен загрузиться. Готов ли он вылететь?
К: Он готов вылететь завтра.
Ш: Хорошо. По его ощущениям, он не сможет добраться до Покентонга, поэтому мы должны прислать ему вертолеты.
К: Это его мнение.
Ш: Да. Но таково было его мнение и вчера. Покентонг был открыт весь день. Хорошо?
К: Знаешь, я просто не знаю, что сказать. Он утверждает, что он и военные, которые есть у него там, считают, что эвакуация должна быть проведена вертолетами.
Ш: Он постоянно получает советы об обратном – но пусть будет как будет. Теперь о Мартине. Мартин делает отличную работу. Вчера он сократил количество американцев на пятьсот семьдесят человек. Он сделал это таким образом: вывез несколько членов семей и поменял статус многих так называемых американцев на роль иностранцев. [Другими словами, Мартин, по словам Шлезингера, эвакуировал больше вьетнамцев, чем американцев, что соответствовало духу нашей политики.]
К: Джим!
Ш: Ему [Мартину] нужен хороший пинок.
К: Мартин получил инструкции – в теории все выглядело так, что он сначала поможет нашим [людям] из АМР [Агентства международного развития] и на этой основе начнет эвакуировать людей. И я думаю, что эта система должна заработать сегодня.
Ш: Хорошо.
К: Ты знаешь, мы также несем ответственность за то, чтобы не разрушить все это.
Ш: Я знаю. Но, Генри, мы могли бы вывозить по двести пятьдесят человек в день, или сто человек в день, или семьдесят пять человек в день за последние десять дней.
К: Сейчас ему велено снизить это число до тысячи двухсот.
Ш: Хорошо. Ну. Просто держи его в курсе.
К: Хорошо. Спасибо.
ПОСОЛ ХАБИБ – КИССИНДЖЕР
Пятница, 11 апреля 1975 года
9:07 утра
К: Фил, в ходе этих маневров, которые происходят в министерстве – в министерстве обороны, – мне только что позвонил Шлезингер, и он утверждает, что, по его мнению, самолеты могут это сделать. Слушай, я придерживаюсь твоей точки зрения. Я просто хочу выяснить, почему Дин считает, что это невозможно.
Х: Конкретные слова Дина для меня звучали так: если хотите спасти жизни, мы сделаем это с помощью вертолетов. Если нет – это опасно, – мы не сможем добраться до аэропорта. Аэропорт находится под обстрелом. Прошлой ночью они потеряли там еще один самолет. Вчера всего в трех километрах от аэропорта было убито несколько человек. Фил, если хочешь спасти жизни, делай это так. Я сказал: «Джон, ты держишь руку на пульсе. Вы делайте по-своему. Так вот, прошлой ночью он добился прибытия нескольких самолетов. Вчера с поставками, и отправил их, но это не то же самое, что собрать сотни людей, отвезти их в аэропорт через весь город, посадить в самолеты и улететь. Дин считает, что это самый безопасный и чистый способ.
К: Я поддерживаю тебя – слушай, [Шлезингер] просто хочет иметь возможность сказать, что он ускорял эвакуацию; если что-то пойдет не так, это наша вина. Я тебя поддержу.
Х: Вы знаете, я все время им говорил вчера.
К: Фил, ты твердо стой на своем. Ты был в таких ситуациях героем. Я горжусь тобой и поддерживаю тебя…
…
Интерлюдии Сианука
Пока Камбоджа была в агонии, принц Нородом Сианук, свергнутый в результате переворота 1969 года, оставался в Пекине. С момента своего свержения в 1969 году он резко поддерживал красных кхмеров [коммунистические партизанские силы] и отвергал переговоры с Соединенными Штатами. Однако в последний момент он передумал. Под видом просьбы о помощи США в обеспечении возвращения культурных ценностей, которые он оставил в Пномпене, Сианук открыл канал связи с Миссией связи США в Пекине. Это началось как раз тогда, когда Вьетнам начал распадаться, а Камбоджа была на грани краха. Здесь она представлена вне времени, чтобы читатель мог проследить этот конкретный инцидент.
ПОСОЛ ХАБИБ – КИССИНДЖЕР
Суббота, 29 марта 1975 года
13:25
К: По поводу Сианука.
Х: У меня есть проект в пишущей машинке. Скоро мы его обсудим.
К: …Я не хочу, чтобы сообщение передавалось через китайцев. Он должен изложить [это] письменно – он сказал, что это то, что он собирался тебе сказать.
Х: Позвольте мне проверить что-нибудь еще на Вас. Мы подумали, что сообщение – человек уже получал его четырнадцать раз. Мы должны спросить у него кое-что – я понимаю, что Вы не хотите встречаться лично. Но как насчет назначения представителя?
К: Я хочу, чтобы ты отправил ему письмо и сказал, что мы позаботимся о культурных ценностях. Нам нужны его взгляды на отправку представителя для обсуждения вопроса, и мы готовы это сделать. Ничего больше. Не задавайте ему никаких вопросов. Просто скажите ему, что его запросы будут выполнены. Мы готовы обсудить с ним его представления относительно политических событий в Камбодже.
Х: Вы не хотите, чтобы это проходило через китайцев?
К: Ты можешь сообщить китайцам, когда все будет сделано.
Х: Хорошо.
Сианук отказался от политического диалога, когда он был предложен в марте. Теперь, когда до американской эвакуации осталось всего несколько часов, Сианук внезапно придумал план возвращения в Пномпень по просьбе всех политических сил, а не в результате действий красных кхмеров.
ПОСОЛ ХАБИБ – КИССИНДЖЕР
Пятница, 11 апреля 1975 года
9:07 утра (продолжение)
…
Х: Вы получили сегодня утром мою небольшую записку о том, что происходило всю ночь в связи с этим делом [Сиануком]?
К: Да, но мы не смогли с ним связаться.
Х: Ну, в конце концов мы это сделали, а он в некотором роде повысил ставки. Но я сказал Дину…
К: Что он хочет сейчас?
Х: Он говорит сейчас – им мало призвать его обратно; он должен добиться, чтобы бонзы [буддийское духовенство] и население, крестьяне и армия, потребовали его возвращения, чтобы он тогда мог бы вернуться. В противном случае красные кхмеры… ему пришлось бы вернуться с красными кхмерами. Я… из этого как бы вытекает. Вот что говорит его представитель. Дверь открыта. Камбоджийцы знают об этом, и я сказал Дину, чтобы он продолжал с «Орлиной тягой» [эвакуация из Пномпеня на вертолетах]. Не задерживаться.
К: Знаешь, если бы у нас был нормальный министр обороны, я бы попридержал эту «Орлиную тягу».
Х: Я думаю, честно говоря, мы не можем. Сейчас это слишком опасно. Они очень, очень близко подошли. И, наконец, если камбоджийцы все еще хотят делать то, для чего мы открыли им дверь в плане действий в отношении Сианука, они могут сделать это и без нашего присутствия сейчас. Потому что мы передали все сообщения, которые нам нужно было передать.
К: Хорошо. Это не самый счастливый день, но мы сделали все, что могли.
Х: Хорошо. До свидания.
ПОСОЛ ХАБИБ – КИССИНДЖЕР
Пятница, 11 апреля 1975 года
10:17 утра
…
Х: …Только что пришло последнее сообщение от Дина. Позвольте мне прочитать это Вам. Вы там или здесь [Белый дом или Госдепартамент]?
К: Нет, нет, я там.
Х: В соответствии с инструкциями я проинформировал [посредника Сианука] о [конкретных] шансах на успех. Он делал записи и так далее, и так далее. Он обратил внимание на необходимость подкрепить ответы Сианука. Он выразил сожаление по поводу условия Чжоу Со относительно его согласия принять пост премьер-министра. Другими словами, если Сианук заранее согласится на прекращение огня и т. д. Вашингтон, 082755 [номер телеграммы] только что получена.
К: Кто такой Чжоу Со?
Х: Это тот парень, которого они [правительственные силы Пномпеня] собираются сделать премьер-министром, когда избавятся от [премьер-министра] Лонга Борета. Дин говорит, цените ваши ясные и точные инструкции о том, что последние события, касающиеся возвращения Сианука в Камбоджу, не изменят график «Орлиной тяги». Он определенно хочет продолжать в том же духе.
К: Ну, что интересует президента, так это должны ли мы оставить там одного или двух офицеров и Дина [чтобы помочь Сиануку, если он вернется].
Х: Он конкретно сказал в сообщении – сказал Дин, – что это было бы совершенно бесполезно, если не было каких-либо гарантий их безопасности… Вы просто оставляете заложников. И он не считает это необходимым или желательным. Он сказал это в телеграмме вчера вечером.
К: Ну, не мог бы ты… сколько времени нужно, чтобы произвести челночный обмен информацией?
Х: Пару часов.
К: Не мог бы ты передать ему сообщение и поднять вопрос [идею остаться] с ним? Скажем, президент интересовался, может ли он сыграть полезную роль и думал ли он, что он может, – он оставляет решение за ним. Это не приказ. Но президент действительно хочет получить его взвешенное суждение по этому поводу.
Х: Хочет – взвешенное суждение остается за ним.
К: Ага.
Х: Это то, на что Шлезингер жалуется, на метод вывоза или на вывоз вообще?
К: Послушайте, президент…
Х: Сейчас он меняет свое мнение.
К: …Президент полностью поддерживает тебя. Нет-нет, Шлезингер хочет, чтобы ты вылетел уже вчера, и Шлезингер хочет убраться отсюда и послать к черту камбоджийцев.
Х: Ага.
К: Нет, нет, нет, однако президент хочет посмотреть, сможем ли мы организовать передачу власти и сохранить там свое присутствие в случае смены власти.
Х: Я просто отправил ему сообщение, в котором говорилось, что дайте нам знать, как Вы можете общаться с ними после того, как Вы покинете то место, чтобы мы могли общаться с ними, если возникнет какая-либо необходимость. Мы включим это в то же сообщение – хорошо? Я думаю, что будет хорошо сделать это точно в таком же духе.
К: Мы можем передать Сиануку еще одно сообщение? Спросить, как мы можем связаться с ним в Пномпене, если нам нужно выбраться до этого… что мы хотели бы оказать ему некоторую поддержку.
Х: Если он доберется до Пномпеня?
К: Ага.
Х: Вы знаете, что есть кабельное сообщение; будет ли этот канал еще работать – другой вопрос. Если он доберется до Пномпеня.
К: Ага.
Х: У нас пока нет информации о том, что Сианук согласился поехать в Пномпень.
К: О, нет.
Х: Я думаю, это может быть следующее сообщение Сиануку.
К: Вы можете это тоже отправить?
Х: Мы скажем [главе пекинской миссии связи Джорджу Г.У.] Бушу, чтобы он имел в виду, что, когда Сианук вернется к нему и скажет: «Хорошо, я готов отправиться в то время», он должен спросить его…
К: Нет, он должен спросить его раньше.
Х: Раньше?
К: Он должен сообщить ему, что мы думаем о выводе оттуда нашего посольства.
Х: Что ж, если мы сделаем так, – я откладывал разъяснение ему этого, потому что это могло бы подтолкнуть Сианука к тому, что он ни черта не станет делать. Потому что он подумает: а) если нас не будет там, у него не будет никакой защиты, и б) …что все кончено, так зачем на что-то соглашаться? К черту это.
К: Хорошо. Он узнает до завтрашнего утра.
Х: Да, к тому времени нас, конечно, не будет.
К: Но тогда и сделки не будет.
Х: Сделка все еще существует, потому что сделка больше не зависит от нас. Она зависит от того, объявят ли камбоджийцы публично то, что он хочет, чтобы они объявили, то есть…
К: Послушай, тебе лучше придумать средство связи – с Сиануком в Пномпене – и сообщить ему об этом за два часа до выполнения нами операции по эвакуации «Орлиная тяга».
Х: Хорошо.
К: Сказать, что мы уходим, но мы хотим, чтобы он знал, что это средство, с помощью которого он может связаться с нами, и, как только он сможет обеспечить безопасность персонала посольства, мы вернем их.
Читать бесплатно другие книги:
