Земля. Реалити-шоу, в котором за тебя уже все решили Морено Элой

Eloy Moreno TIERRA

© 2020, Eloy Moreno

© 2020, Penguin Random House Grupo Editorial, S.A.U. Travessera de Grcia, 47–49. 08021 Barcelona

© Баттиста В.Д., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Элой Морено

Я подумал, что было бы здорово поделиться с вами саундтреком к роману «Земля», поэтому создал на Spotify список основных песен, которые звучали во время написания этой книги.

Ниже дано название списка и ссылка в виде QR-кода на случай, если вам захочется послушать их во время чтения.

Список называется:

NOVELA TIERRA (Eloy Moreno)

Земля

Тридцатью годами ранее…

Старенький автомобиль сворачивает с грунтовой дороги, медленно теряясь в настолько густом и высоком лесу, что дневной свет едва пробивается сквозь ветви деревьев.

Человек за рулем, сохранявший молчание на протяжении всей дороги, мысленно обдумывает каждый шаг, который собирается предпринять. Мужчина нервничает, хоть и репетировал этот момент множество раз всегда наедине с собой.

Радио вот уже несколько минут издает какие-то невнятные звуки. Как только машина углубляется в чащу, они полностью стихают: сюда сигналу уже не пробиться.

Дети на заднем сиденье тоже молчат. Оба ребенка напуганы и не понимают, что происходит и почему у каждого из них на шее висит ключ.

Проехав десять минут по грязной дороге в полной тишине, семья добирается до небольшой поляны, где их ждет деревянная хижина. И больше ничего вокруг – только они и неизвестность.

Все трое выходят из машины. После двух попыток мужчине удается открыть дверь в хижину, которая, кажется, совсем не рада гостям.

Двое малышей медленно проходят внутрь, пытаясь привыкнуть к темноте, застилающей все пространство. Мужчина, напротив, уверенным шагом направляется к каминной полке, достает оттуда спички и зажигает свечу.

Затем мягким голосом велит детям сесть на диван, параллельно разжигая огонь в камине.

В темноте девочка нащупывает руку своего старшего брата и крепко сжимает ее.

– Успокойся, все в порядке, – шепчет он ей на ухо.

Наконец пламя разгорается.

Мужчина идет вглубь комнаты, берет старый стул и какой-то деревянный ящик. Он устраивается напротив дивана, лицом к детям.

Улыбается.

И говорит.

Дети слушают.

Человек объясняет им, что они будут играть в одну интересную игру, в которую раньше никогда не играли. Пытается убедить их, что это будет весело.

Медленно перечисляет им правила.

Они слушают, не говоря ни слова. Кивают после каждой фразы, пытаясь как можно лучше запомнить все инструкции. Наконец, когда он умолкает, они осторожно касаются ключей, висящих на шее.

Мужчина встает, оставляя деревянный ящик на полу, подходит к камину, подносит руки к огню и, стоя к детям спиной, снова начинает говорить.

– Приз выбираете вы… но это будет не простой выигрыш, это будет награда на всю оставшуюся жизнь.

Молчание.

Присев на корточки, мужчина почти дотрагивается руками до огня в камине.

– Подумайте о своем самом заветном желании, самой сокровенной мечте, о том, чего бы вы хотели достичь, когда станете взрослыми. Что бы это ни было, если вы доиграете в игру до конца, я обещаю сделать все возможное, чтобы ваше желание стало реальностью. Но помните… вы не должны никому рассказывать о своем желании: ни ты ей, ни она тебе. Его могу знать только я. Это будет наш секрет.

Дети переглядываются, не зная, что сказать. Возможно, они слишком малы для принятия столь важного решения.

– Не торопитесь, время есть…

Оба понимают, что переживают важный момент в своей жизни: если они что-то и усвоили наверняка за годы детства, так это то, что мужчина, стоящий перед ними прямо сейчас, всегда выполняет собственные обещания.

В течение нескольких минут тишину нарушает лишь потрескивание веток в камине. Затем мальчик встает и подходит к человеку, снова склонившемуся над огнем, и что-то шепчет ему на ухо. Мужчина кивает и улыбается. Мальчик улыбается в ответ.

Маленькая девочка молча сидит на диване. Может, она еще слишком мала, чтобы знать, чего хочет, а может, она не до конца поняла вопрос… Но дело ни в том ни в другом. Она просто решила бросить ему вызов – отыскать в своем уме такое огромное желание, которое было бы неосуществимо. Наконец, перебрав все возможные варианты, девочка выбирает один и, едва передвигая ноги, подходит к мужчине. Она слегка наклоняется вперед и шепчет ему на ухо свое желание.

– Но… – протестует удивленный мужчина.

– Таково мое желание, – отвечает девочка с искусственной улыбкой. Она давно разучилась улыбаться искренне.

Оба ребенка снова садятся на диван.

Проходит несколько минут. Молчание.

Мужчина встает, целует каждого в щеку и, незаметно проверив, включена ли камера над дверью, выходит из хижины.

Дети остаются наедине со светом и теплом от камина.

Он запирает дверь, подходит к машине, заводит ее и уезжает… но не слишком далеко. Достаточно, чтобы они подумали, что он уехал, достаточно, чтобы наблюдать за ними, оставаясь невидимым.

Мужчина ждет.

Минуты проходят.

Десять.

В салоне машины он съеживается от холода.

Двадцать.

Мужчина начинает нервничать. Его разбирает любопытство, он хочет выйти на улицу, чтобы посмотреть, что происходит, узнать, как продвигается их игра.

Тишина. Холод. Раздается крик маленькой девочки, который пронзает хижину, лес и его самого.

Он выскакивает из машины и бежит к детям так быстро, как только может.

С этого все началось. Собственно, на этом все и закончилось.

Человек есть существо ко всему привыкающее, и, я думаю, это самое лучшее его определение

Ф. Достоевский

Сказать правду, вместе приходить к истине – это коммунистический и революционный акт

Антонио Грамши

– Добрый вечер… – почти прошептал он после продолжительных аплодисментов.

И снова замолчал.

Он несколько раз открыл и закрыл глаза, должно быть, привыкая к вспышкам, которые, словно молнии, освещали его лицо.

Это стало событием года, даже столетия, по мнению одного самого громкого издания. Место было то же, что и всегда – великолепный театр из стали и хрусталя, принадлежавший его компании.

Вот только повод не был обычным. Мир наблюдал за последними мгновениями жизни самого могущественного человека на планете.

Журналисты старались заполучить «ту самую» фотографию, которая на следующий день появится на первых полосах ведущих мировых СМИ. Они знали, что любой жест, любое слово… любая деталь могла стать вирусной в социальных сетях.

Вместо того чтобы стоять у подножия сцены, пытаясь поймать фразу или кадр года, я осталась сидеть в эксклюзивной VIP-зоне среди политиков и бизнесменов, у которых было столько дерьма за спиной, что смотреть им в лицо было просто невыносимо.

Все знали меня, а я знала их. Все были знакомы с единственной журналисткой, которая смогла несколько раз одержать победу над этим человеком в суде. Вот почему, когда я вошла, со мной никто не поздоровался.

Хотя накануне не было сделано никакого заявления о содержании мероприятия, почти все мы знали, что собирался сказать этот человек, едва державшийся на ногах. Мы подозревали, что это будет его прощание, последнее публичное выступление. Все мы знали правду, которую компания пыталась скрыть в течение последнего года.

Невозможно сохранить секрет, когда секрет открывается прямо перед тобой. Когда ты видишь, насколько трудно человеку стоять на сцене.

И он был сейчас там, под шквалом вспышек и аплодисментов. Мужчина, который начал строить свою империю, используя простую маленькую камеру для записи конкурсов, придуманных им самим. Провидец, который сразу произвел революцию в телевизионной индустрии, осмелился сделать то, что другие даже представить себе не могли. Тот, кто создал самую прибыльную компанию в мире из ничего… Человек, заполучивший в свои руки больше власти, чем сам президент. Гений для многих… вызывающий презрение у других.

Человек, который начинал с идеи создания лучшего телевидения в мире, а закончил созданием самых отвратительных и постыдных шоу… с самым высоким рейтингом просмотров.

Человек, накопивший самое большое состояние на планете, год за годом возглавлявший списки Forbes. Тот, кто обладал таким количеством денег и власти, что сильные мира сего просили у него аудиенции, а не наоборот.

Он также был человеком, перешагнувшим границы закона и морали, человеком, который сталкивал лбами семьи, разрушал браки, извлекал выгоду из чужой боли способами, невиданными до тех пор.

Это был человек, которому удалось настроить против себя практически все существующие ассоциации: экологические, правозащитные, зоозащитные… Он превратил людей в марионеток.

Человек, который был готов пойти на все, чтобы привлечь как можно больше аудитории, на что угодно…

И этот человек был моим отцом.

Это событие парализовало жизнь по всему городу. Три основных проспекта были перекрыты, а вокруг здания выстроили периметр безопасности.

Можно было слышать, а иногда и видеть, как два вертолета кружили над окрестностями. Частной охраны было повсюду настолько много, что всем желающим попасть в зону публики и прессы приходилось стоять в многочасовой очереди.

У мужчины, о котором я сейчас говорила, было больше врагов, чем друзей, поэтому контроль на входе требовался самый тщательный. После того как человек проходил через арку безопасности, несколько охранников проводили внимательный досмотр.

Благодаря этой мере обнаружили и изъяли более тридцати единиц огнестрельного оружия. Никто нападать не собирался – гости просто позабыли оставить его дома. Поэтому сразу после обыска они приносили свои извинения и без малейшего протеста оставляли оружие на хранение.

Но ничто в этом мире не надежно, и даже малейшая оплошность или секундное замешательство способны привести к необратимым последствиям. К тому, что кто-то получит доступ к месту хранения оружия, где оставлен маленький, почти незаметный пистолет, способный уместиться в кармане. Пистолет, из которого можно убить одним выстрелом, если целиться с правильного расстояния.

И несмотря на тысячи и тысячи долларов, потраченных на охрану, к моменту, когда этот человек начал свою речь, пистолет уже был пронесен в зал.

Да, мой отец стал так много работать, что в один прекрасный день просто забыл о своей семье. Ему было проще заменить поцелуи монетами, объятия – подарками, а любовь – обещаниями.

Но сюда я пришла сегодня только по одной причине – «Неллин».

Именно это было написано на конверте, который мне доставили. Будь там «Нел» или «Нелли», как и во всех остальных случаях, когда я получала одно и то же приглашение, я бы, конечно, не пошла. Но на этот раз впервые я увидела имя Неллин.

В тот вечер я приехала одна, вошла через черный ход, показала свои документы – остальное сделала моя фамилия. Несмотря на мое сопротивление, сотрудники частной охраны проводили меня до президентской ложи. Учитывая то, что произошло несколько минут спустя, их настойчивость помогла спасти мне жизнь. Я заняла лучшее место в первом ряду, в нескольких метрах от отца.

Вот почему, как только он вышел на сцену, наши взгляды не могли не встретиться. Среди шума аплодисментов, дождя вспышек мы смотрели друг на друга, преодолевая расстояние, разделявшее нас, и восстанавливали эмоциональную связь, утраченную когда-то… Я могла видеть, как его губы выводили в воздухе всего одно слово: «Неллин».

Только три человека в мире называли меня так: один из них был мертв, другой ушел из моей жизни много лет назад, а третий стоял передо мной прямо сейчас.

Неллин. Слово, которое вдруг начало расплываться в моей голове, погружая меня обратно в далекое прошлое. Может быть, именно эта надежда на возвращение былого счастья и убедила меня прийти этим вечером. Неллин. Так он называл меня в то особенное время, когда еще вел себя как настоящий отец.

Наша семья жила в маленьком городке, окруженном красивым лесом, куда мы вместе ходили гулять по выходным. В десяти минутах ходьбы была река, в которой мы купались летом и ловили рыбу зимой. У нас почти не было денег, но у нас был отец. Счастливые годы. Но все изменилось в тот день, когда он принес домой эту чертову камеру.

Первое время нам нравилась новая игрушка, на которую можно было снимать собственные фильмы. Однако то, что в начале воспринималось как хобби, постепенно превратилось в навязчивую идею, а затем и в работу, вытеснившую для отца всех близких людей. Ну почти всех. Я всегда думала, что не появись эта камера, все было бы совершенно по-другому… Наша жизнь, наши отношения, мы сами…

Словно одержимый, он записывал, записывал и записывал, а потом вечером всей семьей мы смотрели отснятый материал. Моя мама была готова сгореть от стыда, а мы с братом даже получали удовольствие от видео. Я помню, как отец репетировал со мной, как мы вместе смеялись над ошибками в сцене, как посередине дубля кого-то из нас вдруг пробивало на глупый смешок и приходилось заканчивать съемку…

Но со временем он перестал называть меня Неллин… Мечты отца оказались настолько велики, что все остальное, включая нашу семью, исчезло из его поля зрения.

Потребовалось несколько секунд, чтобы он смог заговорить снова – тихо, будто на самом деле ему не хотелось продолжать, будто слова застревали где-то в горле и ускользали из сознания. Если предположить, что от последнего еще хоть что-то осталось.

– Добрый вечер… – И снова воцарилась тишина. – Кто бы мог ожидать такую встречу. Ну что ж, я хотя бы смог добраться сюда, что уже немало.

Послышался смех и аплодисменты, которые продолжались еще несколько минут, пока он медленно не поднял руку, призывая остановиться.

– Сегодня мое выступление на публике будет последним. Я прощаюсь с телевизионным миром, который подарил мне так много радости и помог мне пережить столько… Но всему приходит конец, и я уже должен уступить дорогу новым поколениям. Мое тело сказало: «Хватит».

В зале тут же воцарилось молчание.

Отец закрыл глаза и сглотнул.

Из-за его чрезвычайной худобы можно было заметить, как слюна изо рта попадает в горло, стекая куда-то дальше в тело, спрятанное под смокингом. Он медленно приблизился к микрофону и сказал то, что все и так давно знали.

– У меня рак, и он убивает меня.

Здание целиком погрузилось в тишину.

В течение следующих нескольких минут не было слышно ничего, кроме перешептываний, разносящихся по залу.

На самом деле это уже давно не было новостью, но никто не осмеливался получить официальное подтверждение того, что мой отец болен. На каждой фотографии, украденной журналами за последние несколько месяцев, он выглядел все более худым и слабым. Сейчас все видели, как от него ускользает жизнь.

Мужчина под метр девяносто ростом, голубоглазый, привлекательный… в расцвете сил был одним из самых желанных людей на планете. Теперь, когда моему отцу было всего шестьдесят шесть, он превратился в скелет, обтянутый черным костюмом, чтобы зрительный зал гадал, как именно ему удается стоять.

– Сказать по правде, рак уже убил меня. Так что теперь мне лишь остается ждать, когда я умру. Понятно, что есть вещи, которые нельзя купить за деньги, в противном случае… – он медленно вздохнул, чтобы собраться с силами и продолжить. – Ну что тут скажешь, каждому свое время, и свою жизнь я прожил. Где-то я слышал, что смерть – это только первый шаг к бессмертию.

Молчание.

Он спокойно посмотрел на публику, снова приблизился к микрофону и продолжил.

– Но я не хотел покинуть компанию, не сделав самого важного признания в моей карьере… как говорили раньше, готовьте перо и бумагу.

– Телевидение – это сплошная ложь.

Он умолк, позволив тишине сгущаться.

И тишина уступила место улыбке, а затем внезапно по всему залу покатилась волна всеобщего смеха.

– Что ж, заголовок на завтра вам обеспечен. Все, абсолютно все – обман.

Публика начала громко аплодировать.

Несколько минут спустя ему наконец позволили продолжить.

– Мы нанимаем актеров для создания фейковых новостей, которые затем служат материалом для светской хроники и желтой прессы, которая, конечно же, также принадлежит нашей компании. Мы используем информацию, которая привлекает внимание. Мы специально разводим грязь на кухне, чтобы раскритиковать рестораны, а затем привести их в порядок. Мы нанимаем подставных лиц, чтобы они относили антикварные предметы определенных брендов в ломбарды, и тем самым зарабатываем деньги на скрытой рекламе. Мы заставляем отчаянных путешественников пересекать замерзшие реки в условиях дикой природы, оставляя за кадром мост, заправочную станцию и даже «Макдоналдс» возле автомагистрали. Мы организуем конкурсы так, чтобы приз доставался самому популярному участнику, который может привлечь для нас больше аудитории, а не тому, кто больше всех знает. Скучным умникам всегда достаются вопросы, ответы на которые не найти даже в интернете. За каждого ребенка на кухне кулинарного шоу готовит шеф-повар. Именно его блюда потом покажут на экране… Все, абсолютно все, что вы видите по телевизору, сфальсифицировано. И все является обманом.

По мере того как отец продолжал говорить, лица присутствующих менялись: больше не было улыбок и аплодисментов. Зрители начали понимать, что этот человек не шутит.

– Проблема – и, конечно, огромная выгода для меня, – продолжил он после небольшой паузы, – в том, что в мире живут миллионы, миллиарды людей, которые думают, что… даже не только думают, но и слепо верят, что все, что показывают по телевизору, является правдой. И даже если они увидят все ту же подставную актрису сначала в роли жертвы домашнего насилия, потом в амплуа скучающей домохозяйки, а затем в образе искательницы приключений, покоряющей Гималаи, они вряд ли смогут понять, что это один и тот же человек.

Отец остановился на несколько мгновений, чтобы отдышаться: это была слишком длинная речь для такого слабого человека. Он взял стакан и поднес его к губам, едва не расплескав воду. Наконец, но не без усилий, ему удалось сделать несколько глотков и вернуть стакан на место.

– Прошу прощения… – прошептал отец, собираясь с силами. – Несомненно, самое замечательное в телевидении то, что нас, продюсеров и сценаристов, владельцев всей этой индустрии, оно превращает в богов. Уже завтра я могу выбрать любого человека, запустить на трех или четырех моих каналах новость о том, что он насильник. Все остальное сделают социальные сети: они раз и навсегда испортят ему жизнь, даже если потом найдутся доказательства того, что вся информация была ложью. И дальше уже плевать, потому что мы больше не будем говорить о нем в наших программах, или запустим опровержение бегущей строкой настолько мелким шрифтом, что никто не сможет его прочитать. И, конечно же, мы можем поступить наоборот: взять самого последнего идиота на планете и сделать его героем, политиком или даже президентом. Мы можем играть в богов, и я был одним из них. Я был богом! – крикнул он и тут же закашлялся.

Никто не говорил ни слова, в зале стояла гробовая тишина.

Он снова попытался схватить стакан, но на этот раз тот упал на пол. Тут же кто-то пришел на помощь отцу.

Это был «он». Тот, кому много лет назад даже не требовался плащ, чтобы быть моим супергероем.

«Он» – мой брат.

Брат, который отдалялся от меня с той же скоростью, с какой сближался с отцом. Особенно когда наша мать умерла.

Думаю, что именно тогда, на похоронах, когда денег у отца было намного больше, чем любви, мы с братом поняли, что, обнимая друг друга, попрощались.

Потому что с этой смертью оборвалась последняя ниточка, которая связывала нас. Мы больше не навещали маму в больнице, не созванивались, чтобы обсудить, как у нее дела, и узнать, не заметил ли кто-то из нас улучшений за последние дни…

Так было на протяжении многих месяцев: мы разделяли переживания в приемном покое, грустно перешептывались за чашечкой кофе, гуляли по саду этой белой тюрьмы, где она была всего лишь жертвой лечения… Проще говоря, наблюдали за тем, как наша мать уходит от нас, как жизнь ускользала от нее с каждым вздохом…

Наши пути медленно разошлись. Телефонные звонки раздавались все реже, сообщения становились все короче, а молчание – все длиннее. Пока не наступил тот день, когда связь оборвалась насовсем: мы просто перестали разговаривать. Ничего особенного не произошло, и, пожалуй, отсутствие причин было самым печальным.

И вот теперь он был здесь, помогая поднять стакан, который наш отец не смог удержать в руках.

– Да, все это ложь… – подтвердил он после паузы. – И знаете, что самое лучшее во лжи? У нее нет границ. Стоит только попробовать один раз, и уже невозможно остановиться лгать. Ложь вызывает привыкание, а затем множится и растет… потому что всегда можно придумать что-то более изощренное, чем прошлый обман… – он снова закашлялся.

Тишина.

– Величайшая проблема телевидения – власть. Потому что она заставляет тебя забывать о том, что правильно и справедливо… В итоге ты хочешь лишь одного – видеть, как растет твоя сила.

Он снова остановился: возможно, слишком много фраз подряд… возможно, слишком много правды сразу. Он несколько раз кашлянул и продолжил, пытаясь не рухнуть прямо на сцене.

– И в один прекрасный день приходит осознание, что мы можем делать с людьми все, что захотим, что это стадо, сидя на диване, готово проглотить любую идею, которую мы только пожелаем вложить ему в мозги. Конечно, не всем. В мире остались еще те, кто предпочитает почитать книгу или поиграть со своими детьми… Но таких мало, очень мало… Поэтому нам важна та масса, которая сделала нас богачами. Ну, в особенности, конечно, меня, но и вас тоже. Всех вас, кто находится сегодня здесь, – сказал он, медленно поднимая руку и тыча пальцем в зрительный зал.

Поиграть с детьми. Какая ирония, что именно мой отец произнес эту фразу. Да, он играл со мной в две совершенно разные игры: в первые годы моей жизни исполняя роль родителя, во все последующие – роль хозяина. Этот человек обращался со мной как с домашним животным, но я недолго «виляла хвостом» и скалилась.

Никто уже не улыбался. Из-за его слов ситуация становилась весьма неловкой… Но кто мог решиться встать с места? Выступление транслировалось в прямом эфире более чем в ста пятидесяти странах, практически весь мир сейчас слушал речь моего отца. Кроме того, здесь собрались самые могущественные люди на планете, и каждый из них зависел от милости тщедушного тела весом менее пятидесяти килограммов.

– Но не волнуйтесь, господа инвесторы, вам не о чем беспокоиться. Я знаю, что многие из вас уже сидят и подсчитывают ущерб, который мои слова могут нанести вашим портфелям и акциям. Успокойтесь… Неужели вы думаете, что наркоман бросит употреблять только потому, что мы скажем ему, что наркотики – это плохо? И много ли вы знаете курильщиков, которые отказались от сигареты, потому что их предупреждали, что табак убивает? Да нет таких, потому что они не могут бросить, не могут сопротивляться привычке… В этом вся прелесть человеческого существа: мы можем разбогатеть благодаря слабостям и зависимостям! В конце концов, все дело только в том, чтобы находить слабые стороны других людей и использовать в своих целях.

Тишина.

Он слегка отстранился от микрофона, огляделся и продолжил.

– К счастью, зависимость от телевидения законна, и никто меня не может за это арестовать. Люди не перестанут смотреть телевизор ни за что на свете, кто бы им что ни говорил. И знаете почему? Потому что они приучены к нему с детства и уже не знают других альтернатив. Мы создали идеальную экосистему для зарабатывания денег: мы даем людям посредственное образование, где, к примеру, чтение кажется им худшим из наказаний. Затем мы заставляем их работать по восемь или десять часов на дерьмовой работе за дерьмовую зарплату, и в итоге они так устают, что хотят лишь одного – вернуться поскорее домой и включить телевизор. Ящик, который расскажет им, на что потратить с трудом заработанные гроши. Идеальный замкнутый круг. Так что не волнуйтесь: сколько бы глупостей я ни наговорил сегодня вечером, в этой битве они проиграли раз и навсегда.

В здании, где воцарилась полная тишина, несколько снайперов, расположившихся метрах в десяти над сценой, следят за каждым движением участников.

По опыту они знают, что, несмотря на тщательный входной контроль, всегда есть упущения: крохотный нож, предмет, который можно бросить, или жидкости, способные образовать взрывчатое вещество при смешивании… да мало ли что. Тем более в случае с главным героем сегодняшнего вечера – человеком, пережившим за последние годы уже несколько покушений.

Время от времени хулиганы, родственники кого-нибудь из участников конкурсов или совершенно посторонние друг другу люди устраивали нападения. Они объединялись ради единственной цели – убить того, кто сегодня стоял на сцене.

Снайперы продолжают наблюдать за публикой, пытаясь отследить любое подозрительное движение.

– Помню, с чего я начинал… – продолжал он почти шепотом. – Когда я оглядываюсь назад… Такие душевные и искренние конкурсы… Мы делали классные шоу, сначала небольшие, с ограниченным бюджетом… Помню, что уже тогда я нанимал друзей и знакомых, чтобы они выступали в роли конкурсантов… В этом мы отличались от конкурентов: наши программы были веселыми, потому что подставные участники вели себя как настоящие актеры. Обман? Да, но ведь главное – доставить удовольствие публике.

Я всегда с особым трепетом буду вспоминать, как мне впервые дали шанс… В то время, когда все конкурсы были одинаковыми и состояли из вопросов и ответов, я знал, как добавить новизны. Вы ведь помните игру с ключами? Это был мой первый крупный триумф.

Игра с ключами… меня бросило в дрожь. Я крепко сжала правую руку, как делала много раз в тщетной надежде, что стоит мне разжать ее – и шрам на коже волшебным образом испарится.

– Тот конкурс был началом всего: он стал приносить деньги. И что особенно хорошо в деньгах, они позволяют вам делать намного больше. Мы создавали программы все лучше и лучше, придумывая более оригинальные и рискованные шоу…

Наступил момент, когда мы поняли, что, чем сильнее страдают участники, тем больше у нас зрителей. Похоже, мы открыли неиссякаемый источник сокровищ, потому что страдания могли не только становиться сильнее – они могли принимать совершенно разные формы. И еще мы обнаружили, что людям нравятся насилие, секс, предательство… Вот почему в конечном итоге наш конкурс должен был неизбежно стать самым успешным в истории…

Он остановился, немного отдышался, медленно поднял стакан и отпил воды.

Окинул взглядом публику.

Снова приблизился к микрофону.

– Да, вы все прекрасно знаете, о чем я говорю – о «Доме». На самом деле идея возникла однажды вечером в баре, когда мы с моим большим другом Дмитрием выпивали по предпоследнему стаканчику, наблюдая за окружающими. Вот тогда он и подкинул мне идею конкурса, в котором несколько человек жили бы в доме, полном камер, включенных двадцать четыре часа в сутки.

Я помню, как стоял молча с бокалом в руке… и до сих пор храню в памяти свой ответ, слово в слово. Каким же наивным я был!

Я сказал ему: «Но кто в здравом уме будет тратить время на то, чтобы наблюдать за жизнью других людей, когда можно жить своей собственной?»

И я также помню его ответ, как будто он говорит это мне прямо здесь и сейчас: «Все те, у кого нет жизни».

В тот день старик Дмитрий преподал мне урок. Благодаря этому конкурсу я понял, что есть много, очень много людей, у которых нет собственной жизни, и им нечего делать изо дня в день, кроме как наблюдать, как десять каких-то типов устраивают разборки в доме.

Признаюсь вам, я думал, что шоу продержится от силы два дня, а сейчас я даже потерял счет сезонам. Потом, конечно, мы уже знали, как взять от этого успеха по максимуму: репортажи для журналов, которые мы создавали сами, интервью для разных сердечных ток-шоу, тоже принадлежавших нашей компании…

Кашель отца снова разнесся по залу, утонувшему в тишине: никто, абсолютно никто ничего не говорил.

– Прошу прощения… – он сделал несколько вдохов, чтобы восстановить дыхание. – Эта программа побудила нас пойти еще дальше. То было время моего творческого расцвета: конкурсы, где шла борьба за самый элегантный развод или самое болезненное расставание; подстроенные измены с очень привлекательными актерами, чтобы разрушить браки…

Потом мы пошли еще дальше, запустив знаменитую программу «Мне не нужен этот ребенок». Помните? Шоу об абортах в прямом эфире, когда матери собирались в доме, полном камер, а зрители наблюдали за тем, что участницы будут делать с нежелательной беременностью… И там, на съемочной площадке, они принимали решение в зависимости от общественного мнения.

Именно тогда начались первые серьезные нападки на меня: ассоциации феминисток хотели меня убить! Какое лицемерие! Я говорю вам, что большинство участниц забеременели только для того, чтобы попасть в шоу… а потом эти женские организации заявляли, что главным монстром был я.

Тишина.

Он начал слегка дрожать.

Сделал несколько глубоких вдохов.

Снова заговорил.

– Затем последовала знаменитая программа «Уйти или остаться» – первое шоу о самоубийствах в прямом эфире. Это был еще один поворотный момент в телеиндустрии: еще никто не заходил так далеко.

Зрители сходили с ума: они собирались в барах, устраивали семейные ужины дома только для того, чтобы посмотреть, кто из участников, потерявших все, первым спрыгнет вниз с высотного здания. Людей никто не заставлял. Законы были на нашей стороне, потому что они подписали контракт.

По общему признанию, кастинг на шоу был чем-то экстраординарным: разорившиеся богачи, разведенные люди в состоянии глубокой депрессии, матери, потерявшие своих детей… Соглашусь, если подумать об этом на трезвую голову, то ситуация ужасает… Но если я скажу вам, что пилотный эпизод этой программы собрал наибольшее количество просмотров во всем мире за всю историю телевидения. Кто же тогда тут чудовище?

Молчание.

Мы все могли видеть, как на его лице появилась легкая ухмылка.

– Чудовище, монстр, развращающий демон, аморальный тип… да, какие только эпитеты мне не придумывали СМИ. Но… тогда как бы вы назвали людей, которые пришли полюбопытствовать, как человек бросается в пустоту? И всех тех, кто обогатился за его счет? Сколько наклеек, кружек, тарелок… было продано с его именем? Как бы вы назвали всех тех, кто купил себе футболку с надписью «Я БЫЛ ТАМ, КОГДА РИКИ ПОЛЕТЕЛ ВНИЗ»?

Он сделал паузу, чтобы снова вздохнуть…

Его тело дрожало все сильнее и сильнее, как будто скелет, который его поддерживал, вот-вот рухнет.

– Все же, несмотря на сказанное мной, несмотря на наши стремления дать людям именно то, чего они просили, я признаю, что за все эти годы произошло огромное количество вещей, которых мы могли бы избежать и должны были избежать… Такова цена… любой риск тянет за собой побочные эффекты.

Именно эти побочные последствия, уже несколько раз приводившие к покушению на человека, который сейчас говорил со сцены, беспокоили больше всего работников службы безопасности. Вот почему они выстраивали вокруг здания пуленепробиваемые заграждения, а на крыше находились снайперы… Муж, чей брак распался из-за измены жены с привлекательным актером, нанятым для шоу; бабушка и дедушка, которые узнали в прямом эфире, что их внук не родится; конкурсанты, выигравшие огромный приз и все потерявшие впоследствии; матери, чьих дочерей слава привела в ловушку наркотиков и проституции… Именно таких «побочных эффектов» особенно боялись в компании, поскольку эти люди были непредсказуемыми и могли появиться вновь в любой момент. Ведь никто никогда не знает, насколько долгим может быть ожидание мести.

Неудивительно, что контроль и проверки велись настолько тщательно. Хотя в тот самый вечер они оказались недостаточными: пистолет уже оказался в зале, и его владелец лишь ожидал подходящего момента, чтобы им воспользоваться.

– И, наконец, пришло время конкурса, который сделал нас самой богатой компанией на планете. Мой великий шедевр. Мы продали права более чем ста восьмидесяти странам за такие деньги, что на них можно было прожить несколько жизней.

Честно говоря, я ни о чем подобном не думал, идея родилась сама собой. НАСА нужны были космические суммы, какие ни одно правительство не могло заплатить, а мне нужны были зрители. Я хотел, чтобы аудитория продолжала расти, словно вирус, пожирающий все вокруг… Иногда, к сожалению, даже тело, в котором он живет. Технология уже была, требовалось только найти финансирование.

Как большинство из вас уже знает, мы пришли к соглашению, что агентство направит своих ученых, а наша компания – конкурсантов, по отдельности: в два рейса, в две колонии. Достаточно далеко друг от друга, чтобы не мешать, но достаточно близко, чтобы в случае крайней необходимости мы могли сотрудничать.

Это были славные времена: я дотянулся до небес. Аудитория исчислялась уже не тысячами, а миллионами зрителей. Каждую ночь мы смотрели на рейтинги, и каждую ночь они зашкаливали. Конечно, у нас было одно ограничение, преодолеть которое было просто невозможно: численность населения планеты не позволяла нашей популярности увеличиваться. Я потерял контроль, я признаю.

Да, я помнила ту обложку, где он был изображен с лавровым венком Цезаря. «Уильям Миллер, Император» – гласил заголовок.

– Бренды вложили миллионы, чтобы их логотипы были хорошо видны на одежде конкурсантов. Еда, которую они ели, украшения, которые носили, кроссовки… все было спонсировано. И это сработало, не могло не сработать. Почти три года мы делали самое популярное шоу в мире. В мире!

Он начал кашлять. Затем, медленно вдохнув, продолжил:

– День за днем, месяц за месяцем… знаете ли вы, что значит быть самой просматриваемой программой во всем мире каждый день?

Молчание.

Он снова сделал глубокий вдох, и на выдохе выражение его лица изменилось.

С гримасой печали он окинул взглядом аудиторию.

– Пока… к сожалению, не случилось то, что случилось.

В этот момент на экране появилась большая траурная лента, и приглушенный свет погрузил зал в полутьму.

Несмотря на то что с момента катастрофы прошло уже несколько лет, люди так и не оправились от нее. Многие психологи признали, что должно смениться по крайней мере одно поколение, чтобы это событие больше не вызывало боли и печали у тех, кто стал его свидетелем вживую.

– Я знаю, что из-за моей карьеры многие из вас считают меня не более чем монстром, думающим только о деньгах, – в этот момент он посмотрел на меня. – Но знаете что? У меня тоже есть чувства. Я признаюсь, что сожалею о многих вещах, которые сделал, и с радостью бы изменил несколько моментов в своей жизни. Теперь уже поздно, сейчас мои сожаления уже ни на что не повлияют.

Тем не менее есть одно событие, которое стало для меня особенно сокрушительным. Потому что все они, особенно она, были частью меня, вас, человечества.

Молчание.

Многие из присутствующих начали прятать лица, чтобы скрыть слезы, которые всегда появлялись, как только кто-то заговаривал о том, что произошло.

– В тот день Вселенная напомнила нам, что мы всего лишь люди, маленькие муравьи в большом мире…

Он снова закашлял.

Отец попытался взять стакан, но решил отказаться от этой идеи. Его фигура с каждой минутой дрожала все сильнее.

Он медленно приблизился к микрофону.

– Что ж… думаю, я сказал сегодня достаточно, моему телу нужно отдохнуть…