Худловары Шелли Мерси

Согласившись с моими доводами, мне посоветовали… лично написать о своих проблемах в Лабораторию Данилова! Написать, да-да! Они чувствовали во мне великого русского писателя!

К счастью, тут появился вчерашний дядечка с лицом старшего по званию. Он встретил меня как старого знакомого. Это мне очень психологически помогло. Отбросив скромный образ писателя, я все-таки заговорил на языке цифр и ломаных английских терминов: на диске записана версия 4.27, она перестала обновляться больше года назад, а ключ не позволяет обновлять версию, только базы, а на сайте уже лежит 4.29, вот для нее мне ключ и прислали…

— Двадцать-девять-си! — хитро прищурился дядечка с лицом старшего по званию. Он просекал фишку.

Воодушевленный, я пошел дальше и как бы невзначай сообщил, что вообще-то я не идиот и обычно беру антивирусы бесплатно у знакомых сисадминов. А тут вот первый раз случайно облажался. Стал писателем, был нетрезв. Проходил мимо «Кея» и зачем-то купил лицензионный софт, вы уж меня извините…

— Правильно, правильно! — шепотом поддержал меня дядечка из «Кея». — Никогда не покупайте в России лицензионный софт!

В общем, мы нашли общий язык. Не прошло и недели, как проблема была решена. Аккурат на день 300-летия города. Как именно решили, угадайте сами. Подсказка: денег мне так и не вернули, но комп я вылечил. И одновременно понял, что пора подлечиться самому. А то и других подлечить.

Свет харизмы

Прежде чем перейти к оздоравливающим главам моего повествования, я все же дорасскажу историю албана «2048». Ибо история эта может быть поучительна для тех писателей, кто уже встал на путь реабилитации, но еще сомневается.

В «Амфоре» его так и не издали. Серия Макса Фрая закрылась по причинам, никак не связанным с популярностью меня и Горчева: наши книжки продались нормально, но с остальными вышла какая-то заморочка. А издавать новый албан «не в серии» сейчас не принято.

Знакомые мне часто говорили, что тут есть еще одна причина. Для издания книжек все-таки не стоит быть таким уж социопатом. Нужно хоть немного тусоваться с издателями, выпивать с ними — в общем, давать им понять, что они тоже люди, пусть и низкого сорта. Даже Назаров, которому я несколько раз перезванивал, чтобы узнать о планах издания «2048», намекал мне, что хорошо бы встретиться вживую — может, тогда бы все и заверте…

Но реальность работала быстрее издателей. Во второй книге «2048» моя любимая героиня Вэри едет «шить» выборы мэра. Как уже много раз говорилось, прогнозы автора чаще всего шибают по голове его самого. В конце 2003 года я вновь оказался в столице, и Носик заманил нас с Норвежским Лесным в проект «Выборы мэра Москвы».

«…К тому времени, как ее перебросили на Дело Морской Песни, над этой дырой уже изрядно поработали. Злополучную энку перекупил модельер из предвыборного штаба мэрши, и сам начал штопку. За ним и исправлять-то практически не пришлось. Один музыкант переел психоделического сыра, другого убило ударом тока в язык — „нарушение техники безопасности при работе с экспериментальным инструментом“. Выступавшая с ними певичка в те же дни повстречала мужчину своей мечты и оставила шоу-карьеру ради тихого семейного счастья на необитаемом острове. От всех этих событий у менеджера развалившейся группы случился нервный срыв, но хороший курс амнестической терапии помог ему снова воспрять духом и заняться по-настоящему прибыльным бизнесом — торговлей недвижимостью на Луне. Самой Вэри оставалось лишь поработать с людьми мэрши. Их старую калошу все равно бы переизбрали, сильная энка им была ни к чему…»

Сам я не занимался описанными вещами — к тому времени я научился сваливать часть своих проклятых предсказаний на других. Когда мэр Лужков запретил выступления Шнура в Москве, а его конкурент, кандидат-банкир Лебедев, из вредности устроил концерт «Ленинграда» в своем предвыборном штабе — это, без сомнения, подстроил Норвежский Лесной. Он уже тогда увлекался фотографией и мог что угодно подстроить ради хороших репортажей. Так что слушать песню «Полные карманы марихуаны» под вывеской «Новый мэр — новые возможности» ходил именно он со своим большим аппаратом.

У меня таким образом появилось свободное время, а бешеная Москва слегка раскачала мой аутизм. Я даже встретил издательско-писательскую тусовку из довольно вменяемых людей — что само по себе огромная редкость. Знакомство состоялось на пресс-конференции «Клуба Харизматических Писателей» в рамках выставки «Non-fiction».

Сначала все шло хорошо. Меня никто не узнавал, я тихонько сидел в зале. Но потом… Харизматикам задали вопрос: «Что такое фантастика». Харизматики стали профессионально открещиваться, кричать «не надо грязи!», «какая еще коробка из-под ксерокса?» и т. п. И тут ведущая Маша Звездецкая вдруг говорит:

— А вон там сидит Леха Андреев, он нам сейчас скажет, что такое фантастика!

Я пытался отмазаться улыбками, но меня выпихнули. Согнувшись, как от сильного удара, я вышел к микрофону и сказал небольшую, но яркую речь. Фантастика — это то, что растормаживает. А то, что наоборот, задает рамочки — это не фантастика вовсе, а справочник для начинающего дрочера. Для верности я повторил эту идею четырежды на разные лады.

Не успел я оглянуться, как уже сидел в пивоварне «Тинькофф» в окружении людей, еще более странных, чем я. На голове у меня стояло пиво харизматика Бачиллы, во рту торчали две сигариллы «Captain Black» — коричневая от харизматика Алимова и розовая от харизматика Бурносова. Напротив сидел совершенно харизматичный Березин и, попыхивая трубкой, объяснял мне, какой я мудак. Напрасно я пытался вскрикивать, что уже завязал с фантастикой, что занимаюсь куда более чистыми вещами — политикой, растлением малолетних… Ничто не помогало. Харизматический майор Пронин крепко держал меня за верхний плечевой пояс, чтобы даже на пальцах не мог я сложить спасительное слово «педофилия». А находящийся рядом харизматик Бенедиктов — тот и вовсе плотоядно улыбался, как герой японского мультика-ужастика.

В это время на другом конце Москвы кандидат в ее мэры Лебедев уверял представителей СМИ, что его штаб заминирован. А кандидат-гробовщик Стерлигов, катающийся по городу с винтовкой M-16, столь же упорно сообщал по всем каналам связи, что Лебедеву не удалось засудить его, Стерлигова, и поэтому он продолжает борьбу. Эти люди явно не понимали, что в жизни бывают вещи пострашнее. Например, инициация в секту Русских Харизматиков, которой меня подвергали в это самое время с помощью так называемого «метра колбасы».

В честь успешного прохождения этой опасной процедуры я решил выложить в Интернет еще три главы «2048». Надеюсь, это доказывает, как сильно пострадала моя психика.

И что в результате? Среди харизматиков я познакомился с Васей Мельником из «Эксмо». Вскоре мы уже обсуждали мой албан — по словам Васи, разведка издательства давно пасла меня на этот счет. Оставалось только приехать и подписать договор. Но я, со свойственной мне созерцательностью, протормозил лишний месяц.

А через месяц случилось то же самое, что и в «Амфоре». Новую серию, которую планировал Вася, зарубили. Я снова оказался несерийным убийцей: мой албан никак не вписывался в оставшуюся у «Эксмо» обойму боевой фантастики под условным названием «Космические русские мочат космических хачиков в космическом сортире». Пришлось вернуться в Рунет… который вскоре подкинул интересную развлекуху с публикацией полной версии «2048».

Мыслящий картофель

Известную поэму о Владимире Ленине поэт Владимир Маяковский начал с рассуждения о том, что даже очень важные слова у нас «в привычку входят, ветшают, как платье». Но в нынешний буйный век чаще бывает иначе. Стаи неологизмов носятся в воздухе, словно унесенные ветром новомодные шляпы, — вроде все это видели, но никто так и не успел примерить до того, как оно упало в лужу.

Типичный пример — «веблог». Термин, который издатели американского словаря Merriam-Webster назвали «словом 2004 года». Так что же это за шляпа, в конце концов?

Слово «веблог» появилось в 1997 году и означало тогда «регулярно обновляемый сайт, где публикуются ссылки на интересные материалы в Интернете с комментариями к этим ссылкам». Один из первых западных веблоггеров Дейв Вайнер говорил, что это «вроде тура по Сети с известным человеком в роли гида».

Но в Рунете расцвет таких игрушек начался еще до того, как появился заграничный термин. Как вы заебали со своими англицизмами, дорогие потомки! Все лучшее придумано у нас, включая лампочку! Первые выпуски веб-обозрения «Паравозов-News» Саши Гагина появились в Сети в ноябре 96-го. Вскоре начали выходить «Вечерний Интернет» Носика и «Где деньги лежат» Делицына, «Наблюдения КаДеткиной» Лебедева и «Русские кружева» Житинского, «Мистика» Телегиной и «Перелетные мухи» Мухина-Лейбова. В 98-м русскоязычных веб-обозревателей было уже несколько десятков. И ни один не похож на другого: в пику коллективному мышлению совка, первопроходцы Рунета ценили новую среду как способ самовыражения.

Большинство из них стали вполне успешными деятелями СМИ-индустрии. Но их веблоги исчезли. Никто так и не придумал, как продавать эти странные «туры по Сети». И первые российские интернет-журналисты, поиграв в независимых сетевых гидов, постепенно превратились (или, скорее уж, развратились) в обычных журналистов, пишущих форматные статьи и колонки без лишних ссылок.

Зато в руках массового пользователя та же машинка стала применяться совсем не так, как определялось изначально. И даже само определение изменилось. В конкурсе Weblog Awards до 2003 года от дневника-веблога требовалось наличие ссылок на другие сайты. Но в 2004 году тот же конкурс определяет веблог лишь «как страницу с датированными записями». Ходить по Сети для веблоггера стало влом.

Еще более дурацкое определение возникло в конкурсе «Best of the Blogs-2004» от «Немецкой волны». Здесь, помимо наличия записей в обратном хронологическом порядке, от веблога требуется давать читателю «возможность вносить свои комментарии». И только после этого говорится про ссылки на внешние источники, как необязательный элемент («в идеале»).

Выходит, даже конкурс журналистских блогов учит нас, что коммуникация отныне важнее, чем информация. Если ссылки классических веб-обозрений разворачивали вектор внимания наружу, к поиску нового и уникального, то теперь вездесущая кнопка «комментировать» ведет всех в обратную сторону — внутрь, на тот же сайт, к обмену примитивными знаками внимания в рамках своей стаи бандерлогов. Как при встрече с соседом на лестнице: он говорит «Как дела!», ты говоришь «Отличная погодка!» — никакой новой информации, лишь подтвердили взаимное существование.

Но с соседом на лестнице нужно еще много чего делать. Улыбаться ему хотя бы. И посторониться, чтобы лбами не стукнуться. Да и просто на лестницу надо выйти, не забыв закрыть дверь. С веб-обозрениями 90-х тоже надо было повозиться: сверстать дневничок, выложить по FTP. Несколько лишних кнопок — но хоть какая-то защита от дурака, включая себя самого. Сто раз подумаешь, стоит ли париться из-за случайной эмоции.

Теперь же — только одна кнопка, которая кричит «Нажми меня!» Выбросил эмоцию, неудачно сформулировал мысль — а с той стороны уже пишется ответная, такая же бездумная плюха от другого бандерлога. Нажми меня, нажми меня! И полетело говно по всем джунглям. Именно в таком обезьяньем виде, через типовую общагу «Живого Журнала», веблоги вернулись в начале XXI века в Рунете, где стали основным развлечением скучающих офисных работников (СОР).

В этом есть свой прикол, не спорю. Скажем, какой-нибудь узер (назовем его условно «Земфирия») пишет в своем ЖЖ возвышенное, типа: «Я-а-а-а хачу чтобы во рту оставался честный вкус сигарет». А ты в ответ коммент: «Не стесняйся, милая, съешь еще три окурка из моей пепельницы».

После этого узер типа Земфирия (обычно это хуево побритый мужик лет под сорок) вступает с тобой в дискуссию на личные темы. Он рьяно отстаивает свой дурно пахнущий рот. Либо в панике стирает твои комменты. Он-то ведь думал, что коммуникация будет как в детсаду, как учат книги Гайдара, как завещали великие Стругацкие («В эфире раздается мощное сюсюкание»). В ответ можно написать те же комменты к трем-четырем другим узерам, чьи дневники активно читает наш первоначальный Земфирия. Так можно получить удовольствие не только от коммуникации, но и от натравливания целой группы неанонимных невротиков друг на друга.

Короче, я не против сетевых поглаживаний и электронных причмокиваний. Чем бы СОРы не тешились, лишь бы не вешались в своих офисах, где и так душно. Опять-таки, чудесная бизнес-схема Тома Сойера — тысячи идиотов платят за то, чтобы самостоятельно покрасить твой забор!

Вот только забора-то нету. Коллеги Тома хотя бы занимались здоровой физической работой на воздухе. А тут мы получаем очередную гадкую игрушку, подброшенную мокрецами-библиофилами. Это ведь только с виду оно так цивильно: сидят себе СОРы по офисам, стучат лапками… Но незамутненный глаз видит совсем другую картинку.

Посреди мелкого, типа Финского, залива лежит в грязной синей жиже существо, которое даже спрутом назвать было бы комплиментом: в странной фигуре больше от механизма, чем от живого. Это похоже на гигантскую полусгнившую картошину, в которую воткнуто множество проводков. Проводки тянутся через синюю жижу к другим таким же клубням. Неужели это Великая Русская Мечта — веб-сервер на картошке?!

Вроде того, да. Это ЖЖот. То, во что превращается человек, который долго пользуется «Живым Журналом». Сначала он просто пишет дневничок в Сети, вроде как для себя. Но потом у него появляются френды, которые его подбадривают. Френдов все больше, и он начинает все чаще писать так, чтобы им угодить. И в конце концов достигает стадии, когда кто-то говорит магическую фразу «Аватар жжот!» В этот момент человек и превращается в такое вот растение. ЖЖот, младший брат телепузика. Мыслящий картофель.

Немецкая машина желаний

Когда «Немецкая волна» назвала эту хрень «веблогами», меня чуть не стошнило. Не успели они объявить свой конкурс, как всю русскую номинацию забили проклятые ЖЖоты! А про Горчева еще написали, дескать, его поголовье крупных рогатых френдов составляет аж 3.000 единиц.

Тоже мне, показатель блога! «Из двух френдов один всегда узает другого; быть узаемым я не хочу, а узать других — это просто узилище какое-то!» — заметил еще Лермонтов в своем веблоге «Узер нашего времени». Да и вообще, если вернуться в изначальному смыслу слова «френд», то по жизни ни у кого не бывает так много. У Ремарка вон «Три френда» — ну никак не пятьсот!

Короче, надо было показать «Немецкой волне» ихний Сталинград. Я выставил на конкурс свой видавший виды дневничок Time O'Clock… и тут же обнаружил дыру в системе голосования. Закрыв окошко браузера, можно было открыть его снова и проголосовать еще сто раз с того же компа!

О дыре я рассказал Саше Плющеву (как представителю СМИ) и Боре Банчевскому (как одному из организаторов конкурса). Но дыру так и не заделали. Тогда я залег около дыры и, никому больше о ней не рассказывая, стал ждать бандерлогов, как настоящий Каа.

Их долго не было, и мой дневничок стабильно шел на первое место по голосам. Но вдруг наверх вырвался блог каких-то рекламщиков. Немного поиска по Интернету — ага, ребятки тоже обнаружили дыру! В своих ЖЖ они обсуждали, как можно голосовать по нескольку раз.

Дальнейшее я назвал проектом «Немецкая Машина Желаний». Я сообщил посетителям своего сайта, что теперь каждый может выразить свою степень интереса к автору — нужно лишь голосовать за мой блог настолько часто, насколько хочется получить полный текст албана «2048». Если я победю, выложу последнюю часть в Сеть. А если нет — уничтожу великое творение, как сделал когда-то Гоголь, проигравший в аналогичном споре кумиру офисных работников Пушкину.

Дух соревнования неплохо подогрел Серж Белец. Он рассказал о дыре писателю Горчеву, и тот сделал объявление среди своих френдов. Горчевский ЖЖот начал стремительно догонять мой дневник в пузомерке: скучающие офисные работники давили батоны за любимого Горчева.

Но фанатов киберпанка было уже не остановить — они написали роботов, которые сами голосовали за меня каждые 10 минут. Это и определило исход гонки. Голосование заканчивалось в выходной. А скучающие офисные работники, как известно, каждую пятницу ровным строем покидают Интернет. Мои же верные роботы долбили скрипт без сна и отдыха все последние дни.

Вот так мой албан «2048» и увидел свет. А мне самому в качестве приза немцы прислали какой-то дурацкий карманный компьютер, который я подарил второй жене Кате. С тех пор я этот Palm не видел. Наверное, потому, что Катя никогда не интересовалась компьютерами.

Глава 10. Врачи без границ

весенний гололед:

упал —

увидел звезды

1001 палец

Среди писателей, как и среди преступников, бывают оборотни. Кто самый опасный оборотень-преступник? Правильно, милиционер. Точно так же среди людей, больных писательской болезнью, самыми опасными являются врачи.

В 1997 году Саша Гагин, первый веблоггер Рунета, в то время еще называвший себя Иваном Паравозовым, объявил конкурс на лучшую эмблему Интернета. В ответ я, в то время еще Мэри Шелли, предложил не мелочиться и устроить сразу конкурс на Гимн Русских Интернетчиков Повсеместно Протянутых (ГРИПП). Да и победителя назвал сразу же — это была известная песня Сили из группы «Выход». Последний ее куплет звучал так:

  • Педерасты слагают мадригалы
  • своим фригидным дамам,
  • а импотенты — оды
  • во славу скальпелей
  • в сильных, добрых руках врачей
  • что создали этот рай,
  • рай для творческих людей,
  • гордое имя которого —
  • Город Кастрированных Поэтов,
  • Кастрированных Поэтов,
  • Кастрированных Поэтов…

С тех пор многие пытались написать свой вариант ГРИППа. Но ни в одном варианте не было столь точного указания на самых опасных оборотней Интернета.

Самым известным из них стал мужской уролог Антон Носик, чья настоящая профессия полностью соответствовала тексту гимна. Второго я встретил недалеко от первого, в той же «Ленте.ру».

Кто-то вбегает в редакцию и сообщает, что по коридору в нашу сторону движется добрый доктор Шахиджанян. Я внутренне содрогаюсь. Этот Геббельс электронного секса и Пиночет слепой десятипальцевой печати давно терроризирует Рунет. Он появляется во всех форумах, о чем бы там ни говорили, желает всем «счастья и радости» и зазывает на свой сайт «1001 вопрос про ЭТО». То же самое он делает в почтовых рассылках. Если его просят перестать писать, он продолжает писать, но со словами «Извините, я пишу это письмо Леониду Делицыну, но оно почему-то попадает к вам, счастья вам и радости!»

Спастись от виртуального преследования Шахиджаняна не удается даже тем, кто отключился от Сети. Одну такую историю, практически без преувеличений, я привел однажды в журнале «Internet», где рассказывалось об ужасах сетевой жизни.

Герой истории, журналист А., так устал фильтровать письма Шахиджаняна, что перешел на новую работу, где не было Интернета. Ясным зимним утром А. вошел в метро, размышляя, как это здорово — отделаться от наркотика под названием «Сеть». В этот миг он услышал: «Здравствуйте, меня зовут Владимир Владимирович Шахиджанян…»

Голос шел откуда-то сверху. Ни поставить фильтр, ни «удалить сообщение» не было никакой возможности — это же real life, куда денешься с эскалатора! На другой станции, где А. выходил из-под земли на работу, Владимир Шахиджанян снова поздоровался с ним откуда-то сверху и рассказал много нового о своей книге «1001 вопрос про ЭТО».

Так было и в последующие дни. А. почувствовал, что проваливается в страшную сказку под названием «Анти-Шехерезада». На третий день пытки А. выбежал из метро с твердым намерением ездить только на такси. Немного успокоившись, он вынул сигарету и спросил у прохожего спичек. На коробке было написано «В.В. Шахиджанян». Надо заметить, что А. был большим любителем Филипа Дика. Поэтому то, что происходило с ним потом, довольно очевидно. Все лотки у метро оказались заставлены книгой «1001 вопрос». Очень вежливый милиционер пожелал А. счастья и радости. Ребенок с бородой и собакой сказал А., что он замечательный человек и должен написать книгу.

Когда галлюцинация немного ослабла, А. собрал в кулак остатки разума и побежал к психиатору. Он уже собирался рассказать все как есть этому человеку с добрыми понимающими глазами, но неожиданно увидел у того на столе книгу с цифрами «1001». После этого с языка А. неожиданно для него самого сорвались слова: «Здравствуйте, меня зовут Владимир Владимирович Шахиджанян…»

Врач с понимающими глазами ответил: «Что-то вы к нам зачастили, Владимир Владимирович!» В палате А. встретили еще шестерых Владимиров Владимировичей. Четверо предложили помощь, двое попросили помощи у А., который тоже представился им как автор книги «1001 вопрос про ЭТО».

Можно понять, с какими чувствами после таких историй я ждал появления у нас реального доктора Шахиджаняна. И не зря. Он осмотрел меня, лежащего на столе перед монитором, очень скептически. Позвоночник, говорит, себе уродуете. И вообще, говорит, через пять лет у вас будут проблемы с предстательной железой. Сначала, говорит, будете мочиться часто. Потом на холоде. А потом просто постоянно будете мочиться, мочиться, мочиться!

Много еще полезных вещей рассказал он о моем будущем. А глаза такие добрые-добрые… В довершение всего Шахиджанян профессионально поджег мою пепельницу и взамен подарил мне печально известный коробок с 1001 спичкой, который, как говорят, он дарит всем своим жертвам — это типа симпатической магии.

Короче, я чуть не сдох от страха. Целый день за компьютером стоя работал. И в туалет не ходил вообще, до трех ночи. Все вспоминал, как выглядит доктор Шахиджаняна. И понимал, что он прав. Он был очень сутулым. К тому же в очках. Да и весь этот его интерес к сексуальным проблемам…

С тех пор каждый раз, когда меня спрашивают, что дает пишущему человеку его ремесло, я с благодарностью вспоминаю доктора-лектора Шахиджаняна. И честно отвечаю на вопрос: постоянная сидячая работа за компом в первую очередь принесет вам остеохондроз, плохое зрение и импотенцию, не говоря уже о необходимости постоянно мочиться.

Но есть и хорошая новость: вы можете остаться писателем, если заранее овладеете методом слепой десятипальцевой печати доктора Шахиджаняна. Пальцы-то у вас еще останутся, а это для писателя — самое главное.

Только не верьте фильмам, где показывают писателей со здоровым лицом, типа Шона Коннери в «Найти Форрестера». Шон Коннери, к вашему сведению, вообще не умеет печатать на клаве. Для фильма был нанят специальный дублер, чьи руки и делали в кадре то, чему так и не научился лучший исполнитель роли Джеймса Бонда.

Не научилась и моя жена Катя. Какое-то время она очень увлекалась программой под названием «Соло на клавиатуре». Напрасно я убеждал ее, что внутри этой программы злостный психиатор Шахиджанян вставил множество психовирусов. Сначала люди набирают бессмысленные сочетания типа «чмо-сумо-гаунтанамо». А потом, когда их психика расслабится, им тут же предлагают набить фразы «Я люблю доктора Шахиджаняна! Я хочу доктора Шахиджаняна! Доктор Шахиджанян — наш президент!» и так далее.

Но Катя мне не верила. Сидела и целыми днями тыкала в клавиши. Целых три дня. На четвертый здоровая природная лень все-таки сделала свое дело. Программа была заброшена, слепой печатью Катя так и не овладела. Зато до сих пор выглядит не хуже Шона Коннери!

Секта «Русский Фэндом»

К следующей встрече с писателем, замаскированным под человека с медицинским образованием, я был подготовлен лучше. Случилось это эпохальное событие в сентябре 2002-го. На следующее утро я в очередной раз проснулся знаменитым. Почта и аська ломились от вопросов. «Слыхал я, на тебя была атака клоунов при поддержке спившихся джедаев?», спрашивал художник Паша Хихус. Другие знатоки фантастики тоже интересовались, что именно отрубили мне в очередных боях за любовь.

Я отвечал, что вся аппаратура на месте, самочувствие космонавта отличное, и мне по-прежнему снится не рокот космодрома, а исключительно хорошая трава. Да и вообще, когда речь об отечественных фантастах, эффект неизведанных планет теряется: подобно сапожникам без сапог, наши предсказатели «невероятного будущего» являются самым предсказуемыми из людей. За год до этого события Алексей Шведов вполне детально описал пьяный бардак, именуемый «Росконом». А в 1999-м тот же Шведов написал фантастический рассказ «Измененные состояния фантастики», в котором два известных писателя-макулатурщика приезжают на съезд фантастики и убивают там другого писателя, а заодно и критика.

Я и сам еще во времена «Газеты.ру» предупреждал своих читателей об опасности психиаторов из Алма-Аты. В августе 99-го там арестовали группу людоедов, которые оказались бывшими медработниками республиканской психиатрической больницы. Они заманивали девушек, накачивали их спиртным, а потом съедали, сообщило нам доброе ИТАР-ТАСС.

Сложите все это вместе — и вы поймете, что встреча была неотвратима. «Телеграфный столб быстро приближался. Я пытался свернуть с его пути, но он врезался в мою машину», — писал по сходному поводу Дэн Симмонс.

На конгресс фантастов «Странник» меня пригласили организаторы. И даже намекнули, зачем. В последнее время тусовка фантастов стала слишком замкнутой, вроде секты «Белое братство». Что не удивительно: литература как жульнический бизнес очень похожа на религию — при обнаружении дефекта в продукте потребитель никогда не может получить свои деньги назад. Не говоря уже о компенсации морального ущерба. Даже такая форма обратной связи, как критика, в этих сферах очень ограничена. Сразу упираешься в какой-нибудь неоспоримый догмат веры, который в литературной версии называется «о вкусах не спорят» или «тысяча мух не могут ошибаться». Ну и организаторам Конгресса хотелось немного расшевелить это литературное сектантство, пригласив в этот раз несколько нормальных людей. Хотя один из героев Стругацких посоветовал бы им быть проще. «Пару галлонов фосгена», или как он там говорил?

Тем не менее, Конгресс все-таки начался с «Форума Будущего» — довольно интересного мероприятия, где умных людей было гораздо больше, чем макулатурщиков. Мне лично очень понравился доклад президента «Экспериментального творческого центра» Сергея Кургиняна. Он действительно говорил о будущем, а не о прошлом — на которое скатывались другие выступающие. Кургинян в частности заявил, что в «обществе трех ППП» (пост-индустриальном, пост-модернистском, пост-историческом) едва ли возможно конструирование будущего «сверху», так что лучше воспитывать в людях не идею «управления будущим», а идею «готовности к будущему». Позже в приватном разговоре мы с ним обсудили секты как возможную альтернативу современной управленческой системе (секты будущего очень достают одного из героев моего албана «2048»).

Еще один забавный доклад на непонятную тему, но с интересными отступлениями исполнил советник представителя президента по Приволжскому округу Островский. В его «джазовой импровизации» промелькнула загадочная Знакоткань, что не могло меня не порадовать — с похожей Тканью работают в том же «2048».

Потом на семинарах говорили о синергетике, телепатических протоколах общения и о фантастической стране Кыргызстан. Многим выступавшим я умудрился задать вопросы, и никто из них не сошел с ума.

Однако будущее, как известно, заранее высылает своих ласточек в настоящее. Таким «первым звоночком» на Форуме Будущего была девушка, которая во время фуршета оказалась рядом со мной и Пашей Фроловым.

— Вы тоже футуролог? — спросил я для поддержания разговора.

— Кто-кто?! — обиделась девушка.

— Вы не знаете, что такое футуролог?

— Нет…

— Ладно, ну а кто вы?

— Я фэн!

— Кто-кто?! — выдохнули мы с Пашей одновременно.

Тут бы мне и понять, что это уже конец человеческого разума, что надвигается совсем другое будущее — о котором предупреждал мудрый старик Кургинян. В принципе, я даже понял этот звоночек. И на открытие «Странника» не пошел. Но на награждение все же решил зайти: обещал, как-никак.

Следующая «ласточка будущего» просвистела уже там. Сама церемония шла симпатично: шутки Успенского, девушки-манекенщицы с цветами, режиссер «Кин-дза-дзы», все дела. Но где-то ближе к концу ведущий вдруг сообщил залу, что его давно мучает слово «дизъюнкция», которого он не понимает. И попросил у зала дать определение.

После вопроса в зале сделалась странная такая тишина. Особенно эффектно это было с учетом того, что чуть раньше один из выступавших произнес со сцены фразу «Кто передаст?», отчего весь зал разразился громким пошлым хихикаканьем. «Извините! Кто отдаст?», поправился тогда смущенный оратор. Теперь же красноречивое молчание зала означало, что никто из этих людей, так хорошо разбирающихся в передастах, не способен дать определение элементарной операции со множествами из курса школьной алгебры.

В конце концов в задних рядах поднялся какой-то скромник и сказал что-то про пересечение и объединение ареалов и локусов. Собравшиеся дружно схватились за головы и застонали. Я хмыкнул.

— Это Еськов, он палеонтолог, — объяснил мне Переслегин. — Он дал биологическое определение.

Около Еськова я еще раньше заметил Митьку Коваленина, с которым мы не виделись пару-тройку лет. Митька получил «Странника» за Мураками, с чем выглядел довольно-таки «белой вороной» на общем фоне любителей фэнтэзи и прочих шуток про передастов. Когда награждение закончилось, мы с Митькой пошли курить и болтать о Японии. В ходе разговора возник вопрос насчет заколки-«кандзаси», и мы решили найти присутствующего на «Страннике» японца. И зарулили на банкет, где уже закончился первый раунд бутылок.

Митьку сразу взяли под белы руки и увели выпивать. А я обнаружил, что стою у стола прямо напротив трех манекенщиц, которые раздавали призы на награждении. Теперь манекенщицы откровенно скучали. До этого я твердо обещал себе молчать, но при виде такого расклада не выдержал.

— Что же это фантасты бросили таких красивых девушек одних! — произнес я. Девушки заулыбались.

— А может, тебе дать в табло и засунуть тебя под стол?! — тут же спросил голос над ухом.

Вначале я подумал, что это телохранитель девиц — то-то к ним никто не подходит. Но подошедший пиджак имел в виду не защиту манекенщиц. Его задел «наезд на фантастов». Мне пришлось поговорить с ним минут десять. В результате он передумал драться. И сошелся со мной на том, что «у нас есть ряд имен», однако уровня Кларка или Ефремова нет, и даже на «Небулу» никто претендовать не может.

— А может, это и хорошо! — резюмировал пиджак, протягивая мне визитку: Ларионов Владимир Александрович, журнал «Ф-Хобби». В целом, он оказался разумным мужиком. Даже попытался дать определение дизъюнкции.

— Бывает дизъюнкция… и адъюнкция, — многозначительно произнес он.

— И еще конъюнкция, — добавил я, стараясь не улыбаться.

Дальнейшие события забавно восстановить по комментариям из форума «Нуль-Т»:

«Нуль-Т: Пару часов назад мы были свидетелями безобразной драки, которую устроили в Питере на конгрессе фантастов „Странник“ Сергей Лукьяненко и Воха Васильев. Объектом их нападения стал питерский писатель и поэт Алексей Андреев, который был чуть ли не единственным трезвым человеком на конгрессе. Дело было так: Андреев, который во время банкета обсуждал с компанией (где была и я) проблемы фантастики, поддался на наши уговоры: мы предлагали ему пойти и поговорить с Сергеем Лукьяненко. Андреев в конце концов пошел, а мы за ним — послушать и поснимать. Никто и не думал, что это кончится так погано.

Разговор был очень прост: Алексей спросил Сергея, почему он пишет только о подростках и не пишет о нормальных взрослых людях. „Мне так удобнее!“ — ответил Лукьяненко. Но, видимо, этот вопрос его задел. Минут пять пьяный Лукьяненко пытался косить под психиатра и взять Андреева под контроль — обнимал его за плечи и на весь зал орал: „А почему вы спрашиваете о подростках? Почему вы это заметили? У вас были какие-то проблемы в детстве?“ Андреев отвечал с юмором и вполне вежливо — да, меня с детства секли розгами и т. п. Однако через пять минут он повторил: „Вы так и не ответили на вопрос — почему вам удобнее писать только о подростках? Что мешает вам писать по-взрослому? Есть же Фаулз, в конце концов!“

Реакция Лукьяненко была дикой. Выбив у Андреева из рук бокал с водой (Леха долго вытряхивал осколки из одежды), пьяный фантаст начал орать: „Если он еще раз появится здесь, я сюда больше не приеду, не приеду!!!“».

Впрочем, на том же форуме есть и другая версия:

«Нуль-Т: Алексей доставал Лукьяненко в течении минут 15 своими педофильскими вопросами. Лукьяненко (трезвый!) пытался отвечать нормально. Потом его эта назойливость стала прикалывать и он уже веселился. И уже спустя минут 15 после начала разговора Лукьяненко надоело тратить свое время на всяких мудаков. Причем этот Андреев не представился в разговоре. Ибо если б названо было имя — Лукьяненко с этим говном вообще разговаривать не стал. Однако под конец имя было названо, после чего и последовала примерно такая реакция Лукьяненко».

Тут надо уточнить, что о педофилии я вообще не заикался. Хотя в таком вопросе ничего особенного не было бы. Западные деятели искусства вполне открыто признают, что специально культивируют свои отклонения, чтобы их продавать. Когда Дэвиду Линчу предложили полечиться от шизофрении, он в ответ спросил: «И что, я после этого лечения перестану снимать такие странные фильмы?» — «Конечно, перестанете!» — «Тогда спасибо, не надо, мне фильмы дороже». Однако этот культ индивидуализма пока чужд нашим писателям, которые умом понимают, каким изюмом торгуют, но по чисто советской привычке очень расстраиваются, когда им указывают на их отличие от коллектива.

Зная об этом, я ничего и не указывал. Меня подвела к Лукьяненко девушка по имени Вера Михайлова. И сама заговорила о том, какой хороший роман «Спектр» и вообще как хорошо, что хоть кто-то пишет о подростках. А я поддержал разговор в том духе, что подростки вполне могут читать и взрослые книжки, от «Трех мушкетеров» до Фаулза. И вот на этой волне я действительно спросил у Лукьяненко, почему он пишет именно о подростках.

— Ага, вы хотите обвинить меня в педофилии?! — с надеждой спросил детский психиатор.

Я попытался его убедить, что вопрос совсем о другом. Просто, говорю, интересно, чем, по-вашему, отличается эта аудитория.

Лукьяненко как будто начал отвечать вполне связно. Сначала сказал, что ему «удобно» так писать. Потом добавил: то, что в «Трех мушкетерах» случалось с 19-летними, сейчас происходит в 13. Это уже было кое-что. Хотя я не совсем врубился, что он имеет в виду, и хотел уточнить.

Но его вдруг понесло. Я обычно долго называю людей на «вы», пока они сами на «ты» не перейдут. Не то чтоб из вежливости, просто предлагаю человеку самому выбрать. Что касается Лукьяненко, он решил вопрос очень быстро: начал вдруг меня обнимать и обращаться со словами «слышь, мужик!», спрашивая при этом, почему меня вообще интересуют такие вопросы. Я почему-то сразу представил в этой роли известного математика сэра Роджера Пенроуза («Cлышь, мужик, а почему тебя интересует эффект квантовой гравитации в цитоскелете нейрона? У тебя была детская травма на почве квантовой гравитации? Может, лучше потанцуем?! Do you love me?!»)

Тем не менее, раз уж данный сэр начал со мной «мужикаться», я тоже назвал его в единственном числе. Вот тут-то Лука и взорвался окончательно — с криком «Мы с тобой на брудершафт не пили!» он высадил бокал у меня из рук. А может, это случилось из-за того, что подошел Паша Фролов и назвал меня по имени. И до бедного Луки вдруг дошло, кто написал «Детей Стекольщика».

«Нуль-Т: Вокруг Лукьяненко образовалась толпа сочувствующих. По залу пронесся крик „Здесь Мэри Шелли, это он, это он!!!“ Лукьяненко орал, что Андреев обвинил его в плагиате. При этом он швырнул свой бокал с водкой прямо в Андреева. Леху во второй раз спасли очки. Толпа обомлела. Леху Андреева, который уже давно отошел от Лукьяненко и спокойно беседовал о японской поэзии со своим приятелем Дмитрием Ковалениным, организаторы конгресса настоятельно попросили уйти с конгресса, „чтобы не раздражать мэтра“. Поговорив еще немного с какими-то японцами (среди них был писатель Рыбаков), Андреев и Коваленин отправились на выход, очень удивленные такой странной настойчивостью организаторов.

Но не тут-то было! В дупель пьяный Лукьяненко вместе с таким же ужравшимся Вохой Васильевым и большой группой поддержки тоже спустились вниз, где попытались избить Андреева целой группой. Васильев отшвырнул в сторону переводчика Коваленина и пару организаторов конгресса, сбил с Андреева очки и кажется даже попал рукой ему в лицо (моя знакомая все это снимала, так что фотки появятся в Интернете на днях). „Этому человеку нужно набить морду!“ — орал в это время Лукьяненко в лицо организаторам, которые пытались его остановить. „Здесь останется или он, или я!!! — кричал сбесившийся Васильев. — Пусть он подтвердит, что он козел!“»

Другой вариант свидетельских показаний:

«Нуль-Т: Группового избиения не было, вы брешете. Был один Воха Васильев, который произвел показательную экзекуцию».

Впрочем, и эти показания опровергает писатель-фантаст Дивов. Дивова я всегда считал перспективным текстовиком: он мог бы писать отличную порнушку. К сожалению, какие-то обстоятельства привели его в неудачный жанр фантастики. Но и там эротический талант Дивова прорывался. В занудных романах про экстрасенсов прятались крылатые фразы типа «ей в бедро уперлась его восставшая плоть». А девушки в романах Дивова не просто сосут — они «берут в губы». Но самые яркие сексуальные находки — в рассказе «Другие Действия». Сначала там «Иван на кухне яйца бил», потом «Иван с яйцами практически на ощупь разбирался», и наконец полный отжиг: «Он стремительно проматывал вверх ленту чата и сыпал на яйца сырную крошку».

В своих показаниях по «Страннику» Дивов тоже лаконичен — он признает, что ничего не видел. Но, возможно, у него был бинокль с рентгеном:

«Нуль-Т: Дивов — ни трезвый, ни пьяный — при сем эпохальном событии не присутствовал, он находился двумя этажами выше. Это раз. АА били не только СЛ и Воха. Ему еще от кое-кого перепало (фамилий не называю, ибо битье хама дело сугубо личное, я бы сказал, интимное). Это два».

Увы, мне придется опровергнуть и этот уважаемый прибор с четырехкратным преувеличением. Лукьяненко меня не бил и, видимо, даже не собирался. Уронив мой бокал, он повернулся в другую сторону и начал «собирать толпу», издавая настоящий плач Ярославны. Ютанов тут же предложил ему: не надо здесь шуметь, назначьте место, время и спокойно, один на один… Но Лука этим не заинтересовался. Он хотел поиметь аудиторию, как тот евангелист. И продолжал громко вести торговлю: «Если он еще раз тут появится!.. Если мы ему сейчас не набьем морду!.. То я больше сюда никогда!.. И с вами больше никогда!..» Вокруг собралась куча пьяных, поддерживающих решения партии.

Дальше все было еще прозаичнее, чем описывают свидетели с других этажей. Мы с Митькой направились вниз, поскольку организаторы натурально попросили меня уйти. Когда мы уже подходили к выходу, сзади накатила толпа. Меня кто-то схватил с одной стороны, а кто-то еще потянулся к моему лицу и сорвал очки. Первая мысль была: «Ага, щас опять будут кидаться богемским стеклом! Прошлый раз не попали в глаза, теперь решили очки снять сначала…»

Поскольку налетели сзади, не знаю даже, был ли то Воха или какая-то менее крупная вошка, не получившая премию (говорят, не получившие больше всего психуют после таких награждений). Когда я обернулся, организаторы уже оттаскивали двух-трех особо буйных психиаторов. Лукьяненко продолжал бегать в задних рядах, подначивая толпу, но особого эффекта не добился. Ко мне сунулась еще пара пьяных, но уже без рук. Они просто выкрикивали что-то типа: «Я вам как бывший журналист говорю, что Мэри Шелли — не настоящий журналист!»

Потом подошел палеонтолог Еськов. И вот тут я первый раз за весь вечер удивился, подумав: «Неужто человек, знающий определение дизъюнкции, тоже собирается кидаться в меня богемским стеклом?» Но Еськов просто пожал мне руку и ушел. Не знаю, что он имел в виду.

«Нуль-Т: Один из присутствующих сказал мне, что Леха занимается боксом и сейчас будет хорошая драка (позже на улице Андреев объяснил мне, что не хотел подставлять организаторов конгресса, вырубая известных литераторов в Доме композиторов). К счастью, организаторы в конце концов смогли утихомирить пьяных Лукьяненко и Васильева, которые к тому моменту выглядели как полные эпилептики».

Насчет бокса — это скорее всего намек на старую шутку, которую знают мои знакомые и все, кто читал рассказ «Как перестать программировать и начать жить». Ну, ту самую историю, где мой знакомый немецкий журналист ляпнул про «русского боксера-убийцу» и тем самым изменил ход заварушки. Мораль простая: квалификация пишущего человека определяется силой его слов, а не длиной рук или размерами живота. Поэтому я вполне готов поверить, что скорее уж Васильев — боксер. А у Лукьяненко наверняка есть черный пояс по баскетболу. По крайней мере, мне они показали, что с русским языком у них проблемы, так что их профессии явно далеки от литературы.

Я, правда, не часто видел, чтоб боксеры и психиаторы нападали на одного клиента всей кодлой. Но тут уж флаг в руки знатокам: я не в курсе современных тенденций в этих видах спорта. Психиатором вообще никогда не был, а с боксом завязал больше десяти лет назад, еще в универе. На момент «Странника» я занимался в другой секции, где мне сразу сказали: «Ты только помни, мы тут не драться учим, а наоборот». В данном случае вполне обошлось без айкидо. Достаточно было представить себе, что я нахожусь в самолете «Аэрофлота» с пьяным пилотом за рулем. После этого сразу стало легко и спокойно, потому что на самом деле я находился не там, а всего лишь в Доме композиторов. А вокруг — просто нервные вундеркинды из провинций, чьи руки безостановочно тянутся к прекрасному после переезда в Москву. Вполне естественно, что у них выработались какие-то цеховые правила, которые любой незнающий человек может случайно нарушить:

«Нуль-Т: Коваленин сидел наверху, выпивши на радостях и обнимая статую Странника, и пересказывал пургу, что какие-то уроды, вроде бы похожие на писателей, избили ВЕЛИКОГО ПИТЕРСКОГО АВТОРА Леху Андреева. На что ему было справедливо замечено — либо ты играешь в большую литературу и маешь Странник (за который, между прочим, голосуют те самые люди, похожие на писателей), либо ты и дальше играешь в песочнице вместе с АА (который на Страннике огреб волчий билет), с шансами огрести этот билет за компанию».

Не знаю, долго ли переводчик «Охоты на овец» обдумывал эту волчье-баранью дилемму. И заметил ли он вообще, какой судьбоносный выбор ему предложен. Но так уж получилось, что в этот вечер мы с ним не заморачивались больше проблемами животноводства. А просто пошли с девушками танцевать рок-н-ролл в бар «Корсар». Правда, по дороге гуманитарный Митька все-таки попытался объяснить мне на личном примере, что к настоящим писателям нужно относиться с благоговением:

— Представляешь, вчера после открытия Конгресса стою-курю в туалете. И вдруг в этот же туалет входит… Сам! Борис! Натанович! Стругацкий!!! И я в первый раз так близко вижу этого Человека, на произведениях которого я учил русский язык! И вот он здесь, рядом, вживую! И как ни в чем не бывало проходит к писуару… А я все стою, все слушаю, и все думаю: «Борис Натанович Стругацкий… Какая мощная струя!»

Включи-ка слюноотсос!

Не прошло и полгода, как я получил приглашение на другой съезд фантастов, «Роскон». И снова все оказалось таинственным образом завязано на медицину. Только теперь — на зубы. Гадкий кариес подтолкнул меня к очень непопулярному выбору. Пришлось выбрать ту фантастику, которой как бы нет.

Впрочем, по порядку. За что ополчилась на меня секта «Русский Фэндом»? За то, что в паре статей я изложил суть двух разных фантастик. Казалось бы, возможности жанра с таким названием дают огромный простор для воображения. Но тот же прием — фантазию — можно использовать для совершенно противоположной цели: чтобы скрыть свою лень и глупость.

Ну вот хочет автор, чтобы его герой был крутым. В обычном детективе пришлось бы описывать, как достигается крутизна. По каким улицам герой так ловко проехал, на какой тачке смог оторваться от врагов? Но наш автор не знает никаких улиц, кроме той, где бухло продается. Да и тачки у него нет. Поэтому он высасывает из пальца собственную липовую реальность, далекую планету Му-Му. А герою дает супер-пупер-космолет с большой Красной Кнопкой Крутизны. Опытные авторы-пальцесосы дают еще и Синюю Кнопку Тормоза — на случай, когда надо потерять любимую женщину или опоздать на казнь друга. Тогда у героя сразу появляется веская причина спасти человечество от жестоких Пришельцев-Хренолюдей.

Более модный вариант пальцесосной фантастики работает без звездолета: Красную и Синюю Кнопки помещают внутрь героя, делая его экстрасенсом или эльфом. Тогда в качестве фона идет альтернативная история — то есть история, содранная у кого-то другого. Берешь Москву (Киев, Питер) и добавляешь побольше вампиров (гоблинов). Далее просто пародируешь Толкиена или сериал «Баффи», подставляя русские имена. Именно такую — и, пожалуй, только такую фантастику пишут сейчас в России: «Яйцо мага», «Дело пьяного гоблина», «Тимур и его дозоры»… Парадокс, но фантазии в такой фантастике даже меньше, чем в детективах Марининой.

Но аккурат перед «Росконом» меня увела к себе другая фантастика. Вышло так: у меня ужасно заболел зуб. И тут как раз получаю приглашение на «Роскон», ежегодный съезд всех этих знатных космооперистов, опытных мечезвонов и прочих эльфоводов-стахановцев.

Вообще, есть подозрение, что без конов (съездов) они просто не могут работать. Нормальный человек ни за что не высосет из пальца три романа за год. Поэтому на конах, которые обычно проходят в пансионатах Минобороны, всех писателей в течение трех дней подвергают мощному зомбированию (ретроградная СВЧ-амнезия, гипнопедия и т. д.). После этого фантасты разъезжаются совершенно здоровыми, и самостоятельно продолжают зомбировать население более дешевыми, то есть литературными техниками. Число конов в стране неуклонно растет, так что Фэндом впору уже переименовать в Кондом.

В феврале 2003 года «Роскон» проводился в пансионате аппарата Президента. Видимо, этот аппарат для зомбирования еще круче, чем минобороновский, потому что посещение «Роскона» стоило дороже, чем посещение некоторых хайтек-конференций.

Однако меня пригласили забесплатно! «Московской группой писателей будет оплачен ваш проезд, питание, проживание, медицинская страховка», — говорилось в приглашении.

Все знакомые, кому я это цитировал, на словах «медицинская страховка» буквально падали на пол, держась за животы. Наверное, от зависти. Я и сам был польщен. Я понимал, что под вывеской «московской группы» рекламируются те скромные, но опытные украино-казахские психиаторы, которые уже пытались оказывать мне бесплатные услуги на «Страннике». Но тогда у них вышло как-то спонтанно. А тут и питание, и проживание, и зубы можно будет вылечить на халяву. В конце концов, нельзя сбрасывать со счетов альтернативную медицину. Гирудотерапия лечит пиявками, уринотерапия — мочой. Ну а психотерапия, очевидно, лечит психами. С непривычки метод кажется странным, но к чему держаться за стереотипы?

Опять же, пансионат аппарата Президента. Люди, которые пользовались этим аппаратом, неплохо отзываются. Бывший премьер наш Евгений Примаков даже стихи написал:

  • Доктор! С вами мне стало надежнее.
  • Дело даже не в медицине.
  • Просто жизнь у всех очень сложная.
  • А глаза у вас все-таки синие…

Увы, моим мечтам о халяве не суждено было сбыться. Кариес перекинулся на другую сторону челюсти, и теперь боль бегала у меня во рту туда-сюда, как шарик от пинг-понга. Я не дождался «Роскона». Сжав зубы, я вынул из тумбочки последний мешок денег — и выбрал другую фантастику.

Последний раз я лечил зубы в середине 90-х. Зубоврачебный кабинет представлял собой наскоро переоборудованную бытовку общаги для братских негров. Пьяная беззубая старуха в засаленном халате прихватила мой зуб мудрости разводным ключом, уперлась мне в грудь резиновым сапогом и стала рвать, выкрикивая слова из лексикона сантехников. Мудрость трещала на сломах, в дверь заглядывали братские негры с большими белыми зубами и плотоядно ухмылялись. После этого я несколько лет даже думать боялся о стоматологах.

Однако годы не прошли даром для главной страны киберпанка. В этот раз клиника была похожа на предыдущую только размером занимаемой площади. Зато внутри царила настоящая, профессиональная фантастика.

Симпатичная регистраторша предложила подождать «пару минут». Пока я листал свежие номера Vogue и Cosmopolitan, девушка профессионально подняла мне настроение, объяснив, что я «ничего не почувствую». Просветленный, я вошел в кабинет, где две другие прекрасные леди в салатных халатах ловко пристегнули меня к креслу.

«Интересно!» — сказала одна, заглядывая мне в рот. «Не машите языком!» — сказала другая, нежно вкалывая мне какой-то галлюциноген. «Включи-ка слюноотсос!» — сказала первая второй.

Это были последние слова, которые я понял. В течение следующих двух часов они говорили на совершенно чужом языке. Несколько раз я ловил термины, которые можно услышать от музыкантов («клип», «чистый канал», «революшн номер девять»). При этом девушки подпевали доносящейся из радио песенке про какие-то малюсенькие ножки, и на миг мне даже показалось, что симпатичные докторши — это переодетые Бивис и Батхед. В голове пронеслось несколько свежих новостей:

«РИА „Новости“: В Саудовской Аравии арестованы двое автослесарей, в течение трех лет выдававших себя за зубных врачей».

«Lenta.Ru: Стоматолог из Техаса обвиняется в убийстве своего мужа-ортодонта путем нанесения множественных увечий автомобилем „мерседес“».

Но я отогнал эти вредные ассоциации, потому что девчонки работали не хуже механиков «Формулы-1» на пит-стопе. Четыре руки быстро запихивали мне в рот самые разные гаджеты — я узнал только плазменный резак, ультразвуковой сканер и модемный разъем. Не считая слюноотсоса, который сразу стал моим фаворитом. Использованные гаджеты девушки небрежно бросали мне на грудь, и скоро там скопился целый Comdex Fall 2003. Когда я невзначай вскрикнул, мне вкатили новую дозу наркотика. Поняв причинно-следственную связь, я невзначай вскрикнул еще дважды. Моя любимая героиня Кортасара была анестезиологом.

Во время перерыва дали кофе. Опять же, из чисто научных соображений: «чтобы последняя слюна ушла». На диване, где я его пил, лежал научный журнал с фотографиями зубных операций. Там были изображены зубы с маленькими чипами внутри. Не знаю, сколько таких чипов засунули мне, но всего поставили шесть термических пломб (их так называют по аналогии с термическими бомбами).

Когда я уходил, девушки с милыми улыбками посоветовали мне не делать «вот так». Иначе, когда пройдет анестезия, может оказаться, что я откусил себе язык. Я пообещал, что приду еще, — и откусил себе язык.

Вот она какая, фантастика другого типа, о которой у нас совсем забыли. Я предпочел ее «Роскону», и это предопределило новый поворот в моей судьбе.

Только не поймите меня неправильно, товарищи пишущие. Я вовсе не призываю вас вот так сразу бросить своих слюнявых эльфов ради красивых женщин-стоматологов в салатных халатах. Чтобы писать без лажи о медиках, нужно все-таки мозги иметь. Поэтому не надо напрягаться так резко. В современной России есть много других не менее популярных профессий. Играющий тренер, танцующий пидор, скучающий менеджер по развитию — все они ждут тех, кто опишет их тяжелые трудовые будни. Всем им нужна хорошая производственная гимн… в смысле, фантастика.

Хирург и терапевты

Оглядываясь назад, я вижу, что мог бы стать хорошим врачом, если бы не раннее заражение литературной болезнью. Даже в своих албанах я щедро разбрасывал новые термины, которые, без сомнения, войдут в медицинские словари всего мира: «прокрустов комплекс», «когнитивный декаданс», «пролонгация тормозного пути», «факоммерция» и т. д.

Мой медицинский уклон понимали и окружающие. Однажды в Питере, в Доме Книги, я наткнулся на толстую яркую книжку — первую «Антологию русского палиндрома». Я жадно пролистал ее, ища свои переветыши. Ну хоть самое банальное, типа «О видео, какое диво!» или «СОС! Около меня не молокосос!». Мой сборник палиндромов болтался в Интернете еще с американских времен. Неужто они не знали?

Знали, знали. Моих перевертышей в антологии не было, но на обложке имелась цитата из предисловия к тому сборнику: «Палиндромания — особая форма тихого помешательства. Проявляется в навязчивом стремлении…» и так далее. Да-да, они ценили меня как психиатора!

И не только они. В студенческие времена я с удовольствием прочитал книжку психолога Владимира Леви «Искусство быть собой». Спустя десять лет он ответил мне почти тем же: в его новой книжке «Травматология любви», в разделе «Стихотерапия» я нашел собственный стих «Искусство терять». Ну, если даже Леви признал меня за своего…

Возможность реализовать свой скрытый дар появилась, когда мы с Лесным работали на дизеле… то есть в проекте «Выборы мэра Москвы». Для этой работы мы снова загрузились в офис родной «Ленты.ру». Вскоре из окружающего ленточного шума стало ясно, что у коллег проблемы с дочерним проектом «Медновости». Недостаток медицинских кадров вызывает много вопросов при подготовке новостей, о чем коллеги рассказывают на кухне:

— Леха, а скажи как футуролог — правда, уже существуют жевательные контрацептивы?

— В натуре. Называются «резинки», по-научному — гандоны.

Слава Варванин регулярно объявляет в Интернете набор редакторов для медицинских новостей. Но кандадаты не блещут целебными качествами. Это выявляется на первом же тестовом задании, которое посылает им Слава. В ответ нередко приходят такие письма:

«Уважаемый Вячеслав!

Большое спасибо за Ваш отклик. К сожалению, для меня по соображениям нравственного характера является неприемлемой одна из предложенных тем теста (импотенция), как и все темы, связанные с половыми проблемами как сейчас, так и в дальнейшем. Я человек достаточно религиозный, и не считаю допустимыми для себя, молодой незамужней девушки, такие темы.

Если это может быть препятствием в возможности дальнейшего сотрудничества, прошу извинить за беспокойство и желаю вам удачи в поиске сотрудников. Если нет, прошу предложить другую тему для теста, или если вы допускаете, могу найти её самостоятельно (по проблемам какого-нибудь заболевания, насчёт которого есть в обществе предрассудки, допустим, душевного состояния и пр.)

С уважением, [имя-фамилия]».

Любой, кто знает наш дружный коллектив, легко догадается, что говорила Юля Миндер, читая такие письма. В переводе на приличный язык это звучит примерно как: «Да, нам нужны более опытные сотрудники!»

С теми кандидатами, которые брались за тестовое задание, Юле и Славе было еще тяжелей. Достаточно упомянуть самый расхожий штамп в тестовых работах: «Проблема импотенции еще никогда не стояла так остро».

Однажды Юля поделилась своими проблемами со мной. Марихуана, связанная с выборами мэра Москвы, у нас к тому времени уже закончилась. Я спокойно писал очередной выпуск дневника Time O'Clock, а на дисплее висели анонсы предыдущих:

«Мосгордума требует разрешить поедание кошек; „Матка-Революция“ — Нео против антибиотиков; женщина в мэрии — готовьтесь к сносу фаллических символов; русская попса помогает убивать старушек; ребенок с четырьмя ногами поможет отечественному футболу; электроды в голове делают музыкантов гениями; хирургия с помощью солнца; одежда, которая ловит пули; смех как пароль и онанизм как лекарство от простатита…»

Увидав это, Юля сразу предложила мне стать главредом «Медновостей» вместе с «Медмедией».

# # #

Выбор был непростой. Ведь это означало, что я больше не буду работать с диктаторами-гомосеками, политиками-некрофилами и прочими торговцами несмазанным оружием. Теперь придется помогать больным и детям. Заниматься долбаной любовью, а не войной. Неужели кончилось время, когда мы делали будущее? Неужели будущее и вправду рождается на улицах — а нам остается только вытирать ему сопли?

Но это же, черт побери, такая грязная работа! Первая новость «Медновостей» в 2000 году была про дизентерию в Сьерра-Леоне. В честь четырехлетия проекта старожил Денис Бегун выразился предельно кратко: «Как начал с новости про понос, так четыре года в дерьме и сижу…»

Хотя с другой стороны, мы знаем, что в XXI веке люди будут относится к фекалиям иначе. С развитием ДНК-диагностики каждая какашка станет личным портфолио. Вот и думай, что с ними делать — то ли шифроваться по полной программе, то ли наоборот, использовать в качестве визиток. Короче, совершенно новая индустрия на носу. И не одна.

11 декабря, через день после завершения проекта «Выборы мэра Москвы», я пришел собирать манатки в «Ленту». А по телику говорят — педофила Майкла Джексона оправдали. Следы спермы найдены на полу, на стенах и на потолке спальни великого певца. Но на кровати, где спал его друг-мальчик, — ни капельки!

«Вот что значит хорошая пластическая операция», — подумал я и пошел к Юле Миндер устраиваться на новую, медицинскую работу.

# # #

Первая проблема, которая обнаружилась в «Медмедии», — большинство ее текстов создавались гребаными гуманитариями. Из этих статей можно было узнать что угодно, только не то, что нужно. Берем «Эндокринологию», подраздел «Заболевания надпочечников»:

«Один из самых первых симптомов заболевания надпочечников у хорьков — это облысение. Облысение может начинаться с хвоста, со спины, боков и с живота, но волосяной покров на морде и на ногах остается».

Хорьки, значит, лысеют. Нам их, стало быть, очень жаль. Прошлый редактор явно начитался «Каштанки». Ну-ну, идем дальше. Раздел «Андрология», статья «Преждевременное семяизвержение»:

«Чтобы оттянуть преждевременную эякуляцию, представьте, что с вами в постели безобразная старуха или, на худой конец, дохлая кошка».

Ага, дохлая кошка, которая говорит человеческим голосом: «Das ist fantastisch!» После такой картинки любую эякуляцию как рукой снимает. И надолго. Спасибо, обязательно испробуем. Что там у нас еще? Раздел «Наркология», статья «Родственникам наркоманов»:

«Никогда не обманывайте наркомана. В его жизни и так практически не остаётся ориентиров, на которые можно было бы опереться».

Похоже, этот прошлый редактор не только сам был гуманитарием, но даже трава у него была какая-то гуманитарная. Жаль, он не написал, что у нашей экономики тоже не осталось никого, кроме наркоманов, чтобы опереться.

Ну нет, граждане, так работать мы не будем. Математическое образование и пять лет в жесткой интернет-журналистике — вот что встанет на службу наших медицинских новостей нового формата. Тем более что коллеги-журналисты показывают отличные примеры:

«Newsru.com: В результате теракта погибли 10 человек, 45 получили ранения. По данным врачей, состояние 10 погибших оценивается как критическое».

Читаю и еще раз убеждаюсь, что мой приход в «Медмедию» — правильный выбор. Раньше бы я что с такой новостью делал? Ржал бы как конь да знакомым пересылал. А теперь смотрю: цифры есть, диагнозы есть… Все нормально.

# # #

Научно-медицинский подход быстро переносится и на другие тексты. Включаю радио — а там в честь 23 февраля певец Газманов раскрывает истории болезней российских офицеров:

  • Тем, кто бросив карьеру
  • Живота не жалея
  • Свою грудь подставляет…

А у меня сразу мысль на автомате: надо же людям помочь, мы же медицинский ресурс. Но к кому отправить Газманова сначала? К гастроэнтерологу с животом? Или к маммологу, чтоб грудь подставить под сканнер?

За Газмановым в нашу палату N6 как бы входит группа «Любэ». Она рассказывает о женах военных. Женский алкоголизм — страшная штука, и «Любэ» само дает точный диагноз:

  • Там за туманами, вечными пьяными,
  • там за туманами жены их не спят…

Но женскую тему лучше всего развивают исполнители того же пола. Бля, сколько же человеческих проблем я не осознавал до прихода в «Медмедию»! Теперь я знаю, о чем поет певица Земфирия!

  • Мои колени замерзли…
  • и что-то важное между…

Вот где нужно настоящее медицинское СМИ! Вот где мы, простые работники наркоза и вагиноза, можем реально помочь. Нужно всего лишь дать людям информацию. Нужно лишь написать: дорогие девочки! Если у вас замерзли колени и что-то важное между, не надо орать об этом на весь наш Татарстан. Этот шаманский способ ни хрена не помогает! Посмотрите хотя бы на Земфирию. В прошлом альбоме у ней были «замороженные пальцы». А теперь и колени, и эту штуку между ними прихватило. Если так пойдет и дальше, к следующему альбому обледенение доберется до молочных желез певицы. А там и до ушей недалеко — ведь темные очки совершенно не греют! И вместо девочки с плеером у нас получится плеер с примерзшей к нему девочкой. Техника глубокой отморозки.

Поэтому, дорогие девочки, не надо так шуметь, да? Просто купите себе трусы на меху, и все как рукой снимет.

Тест-драйв

Но кому же понравится врач, который только сидит да рецепты выписывает? И меня все сильнее тянет к практике. Весь мир — дурдом, а люди — пациенты, как не сказал все тот же Шекспир.

Прихожу в рамблеровскую столовку, а там не продохнуть от манекенщиц. Будто на Марс попал: вокруг колышутся такие вытянутые тельца с головками наверху — и лопочут, лопочут на своем марсианском… А рамблеровские мальчики вокруг суетятся, прямо-таки кончают на бегу. Космическое зрелище, «контакты третьего рода»!

Ну, встал скромно за ними в очередь. Смотрю и шизею: модели-инопланетянки берут самые отравленные блюда! Долго мучился — подсказать им, что тут у нас не стоит есть, или не подсказывать? Я все-таки главред главного медицинского ресурса Рунета… Победила скромность — не стал выпячиваться. А то еще подумают, что я к ним клеюсь.

Вернулся в офис, и тут дошло — ба, да это же были Миссы Вселенные! Теперь разглядываю их фотки на сайте и понимаю, что могу предсказать результаты ихнего конкурса красоты. Вот блондиночка, которая взяла говядину с картошкой на машинном масле — ну, эта еще выживет. Зато брюнеточка, которая взяла суп… Нет, пацаны, лучше не голосуйте за нее, ей совсем немного осталось.

Другое дело — самая нестандартная участница, москвичка Алена Писклова. Я был очень расстроен, что ее сняли с конкурса, хотя именно она победила в отборочном туре по результатам интернет-голосования.

Согласно официальной версии, дорогу в финал ей закрыли вовсе не потому, что некоторые издания назвали ее «страшилой» и «Масяней» (рост — всего 164, а вес — целых 60). Нет, Писклову отшили культурно: ей оказалось всего 15 лет, а в конкурсе можно участвовать лишь с 18-ти. Компания Rambler поздравила девушку утешительным «Призом зрительских симпатий», и после это вся активность народного движения «Скажи нет куклам Барби!» стала затихать.

Казалось бы, на этом историю о «нестандартной красавице» можно и закончить, признав ее то ли грамотным пиар-ходом, то ли еще одним массовым приколом заскучавшей интернет-общественности. Но я-то знаю, что скандал вокруг «девушки-Масяни» обоснован более серьезными причинами.

В 2000 году американские диетологи проанализировали параметры всех «Мисс Америк» за всю 78-летнюю историю этого шоу. И пришли к выводу, что метрики красавиц в последние годы все чаще соответствуют критериям дистрофии. Эксперты заявили также, что сохранение этой тенденции укрепит в массовом сознании откровенно патологические представления о женской красоте и обернется серьезными проблемами для миллионов женщин.

«Ну ладно, — скажет иной скептик. — Пусть для женщин Алена Писклова стала символом протеста против всей этой надоевшей борьбы с лишним весом. Но ведь бабы стараются похудеть, потому что так они больше нравятся мужикам!»

Однако и это не так. В 2003 году группа исследователей под руководством физиолога Терри Петтиджона установила связь между степенью худобы моделей и состоянием экономики страны. Анализируя фотографии «девушек года» в выпусках журнала Playboy с 1960 по 2000 год, эти ребята выяснили, что во время кризисов экономики США мужики предпочитали телок покрепче. А хрупкими изящными козочками увлекались, когда экономика стабилизировалась. Анна Николь Смит, самая полная из «моделей года», получила свой титул в 1993-м, который был одним из самых неудачных в новой истории США. «Мы ищем забавы, когда нам хорошо, и нуждаемся в заботе, когда нам плохо», — прокомментировал свои находки Терри Петтиджон.

Вот какие серьезные механизмы привели к движению «Barbie No Pasaran»! Теракты и техногенные катастрофы последнего времени не очень-то располагали соотечественников к образу женщины в форме вешалки, которая хороша лишь там, где и положено быть вешалкам: на подиумах или в витринах бутиков. Толстая девочка Алена Писклова помогла выявить интересные тонкости здравоохранения в отдельно взятой стране!

Страницы: «« ... 7891011121314 »»