Худловары Шелли Мерси
In touch with tomorrow. Toshiba
Казалось бы, с великими традициями русской поэтической школы замутить такую игру слов — как два байта обнулить. Нужен девиз для женской секты «Грудное Вскармливание»? Пожалуйста: «ГВ вместо говна!» Нужен лозунг для коммунистов? Еще проще: «Копрофилы, вперед! КПРФ». А кто пойдет за «Клинским»? Самый клинический!
Как-то я нашел в одной из переговорных старую открытку, посвященную семилетию компании. На открытке простая надпись: «Рамблер Рядом». Видимо, был у них человек, который мыслил в правильную сторону. Мыслил не особенно далеко — иначе написал бы просто «Рамблер: ура, бля!» Но все равно к нему пришел белый плантатор в пробковом шлеме и стал пиздить по рукам железной линейкой, приговаривая: «Не пиши оригинальных слоганов, сука, не пиши! Помни, что мы — пародийная компания!» После этого, наверное, и появилось «Все в одном».
Запрет на спиртные напитки совпал с приходом в «Рамблер» креативного директора Юрия Грымова и его нового корпоративного стиля. Отдельным пресс-релизом было рассказано о том, какие преимущества дает всему холдингу «цвет морской слюны». И конечно, новое лого.
Не знаю, во сколько обошелся компании этот креатив, но с учетом динозаврской логики Грымов был гениален. С одной стороны, ему удалось нарисовать супер-пародийный значок, похожий на десятки чужих значков из самых разных сфер — от круглых иконок «Макинтоша» до обложки последнего диска «Sigur Ro?s». Это идеально совпадало с пародийным образом «Рамблера», так что линейкой Грымова не били.
Но было в этом значке еще кое-что. Если задуматься, что он символизирует… Хороший логотип ведь должен как-то отражать сферу деятельности, да? Незадолго до этого я переделал лого «Мамы.ру» — вместо старой невнятной картинки вышло простое и узнаваемое изображение тетки с ребенком, которое одновременно напоминало цифру «8». Вместе с подписью «Мама.ру» это смотрелось почти как открытка «8 Марта». Я был страшно горд своим креативом. Пока не увидел грымовский.
Блин, как он обошел меня в тонкости намека! Другие еще гадали, что же это такое: тумблер автомагнитолы? колесо от «мерседеса»? Но я видел глубину. Новым логотипом «Рамблера» стала дверца от стиральной машины. Прачечная. Деньги туда, деньги сюда. Гениально.
Однако на этом творческий порыв креативного директора иссяк. В новом слогане компании фоносемантикой по-прежнему не пахнет. Зато чувствуется запах динозавров высокого помета. По городу только что развесили рекламные плакаты Microsoft, где написано что-то типа «Вы слепые дятлы, а мы видим будущее». Напротив них висят плакаты «Ростелекома»: «Вы говорите — а мы вас, козлов, связываем». А по телику крутится совсем уж издевательский ролик стиральной машины Indesit: «Мы работаем, вы отдыхаете».
Чем тут ответить Грымову? Как донести до других динозавров сообщение, что пользователи «Рамблера» — тоже лузеры, а сам он крутой Ти-Рэкс? Ну дык, чего мудрить: «Ты ищешь — мы находим».
Капитану Врунгелю с его яхтой «Бедой» остается дымить в сторонке. Хотя, как верно заметил один знакомый, этот слоган Грымов мог бы гораздо дороже продать в рекламный отдел ФСБ.
Давно еще, году в 2000-м, у меня в албане «2048» появился такой странный персонаж — старик Ли, корпоративный почтальон. Персонаж с хитрецой: главный герой романа ходит к нему советоваться по важным вопросам, подозревая, что под личиной скромного письмоносца скрывается не кто иной, как глава компании. Который таким образом наблюдает за корпоративной жизнью изнутри, без гламура.
«…Сол не мог поверить, что из-за необходимости ввести одну фиктивную должность совет директоров придумал такой концептуальный ритуал, как бумажная почта. Она моментально стала одной из основных составляющих имиджа корпорации. Конкуренты кусали локти от зависти, узнавая, что некоторые сообщения (поздравления, приказы руководства, новые назначения и увольнения) сотрудники „Дремлин-Студио“ получают не в виде голосового куреля прямо в серьгушник, и даже не в виде хиромантического заплета на кожный дисплей ладони. А в виде письма на веленевой (хорошие новости), обычной (нейтральные новости) или рисовой бумаге. Бумажные письма, запечатанные особым чипом, вручались лично в руки адресату, для чего и была официально введена должность почтальона.
Такое мог придумать сам Рамакришна. Это была мода, которая охватила деловой мир и реанимировала давно умершую индустрию. Такие ритуалы не создают лишь для того, чтобы дать символическую работу простому сотруднику из исторического отдела в знак признания его заслуг. Но такое вполне могли бы устроить для „человека корпорации“. Вернее, он сам мог бы устроить себе такое совмещение приятного с полезным».
Прогноз возвращения к бумажной почте реализовал Леша Кривенков. Сначала он, как писали в прессе, отучил миллионы людей писать бумажные письма, став одним из основателей электронной почты Mail.Ru. После продажи своей доли в компании Леша некоторое время отдыхал, а в 2003 году заинтересовался технологией ручного изготовления бумаги на заказ. После экскурсий по бумажным фабрикам Италии и рытья в библиотеках он смело нарушил принцип «никогда не делайте этого у себя дома». Для создания первой ручной бумаги использовались джинсы жены, шелуха от семечек, елочные игрушки, обрезки денег, несколько килограмм динамита и другие бытовые отходы. Нынче его компания Paperman вполне процветает, и вскоре это приведет к краху всей электронной почты.
Однако вторая часть прогноза, насчет замаскированного «человека корпорации», тут не сработала: Кривенков так и не устроился обратно в Mail.Ru на должность разносчика писем. Видимо, предложенная мной схема работы корпорации с обратной связью на уровне обсуживающего персонала не очень сходится с общей анатомией современных динозавров. Однако я с удивлением заметил, что некоторые функции старика Ли стал выполнять я сам.
Прибегает Соня Соколова. Вообще-то она известна своим замечательным проектом Zvuki.Ru, но в теле рамблеровского динозавра ей отведена роль… органа. И потому она рассказывает, что у нее гениальная идея. Они там в «Рамблере» сделали проект «Яйца». Типа такого тамагочи, только на сайте. Перед Новым годом там появилось яйцо, из которого пользователи могли выращивать своего красного петуха. Но теперь «Яйцам» нужно новое наполнение, новый клон — потому что проект ведь, бабки, программисты, рекламисты!
— Давайте сделаем у вас на «Маме.ру» такое яйцо, из которого можно выращивать электронного ребенка!
— Соня, это не очень хорошая идея, — отвечаю я. — У нас там женщины годами мучаются, чтобы ребенка завести. После такой шутки секта «Грудное Вскармливание» может вырезать пол-«Рамблера». Вырастите лучше что-нибудь попроще… Цветок, например.
Через пару недель по «Рамблеру» разлетается пресс-релиз — компания по «просьбам пользователей» выпустила нового тамагочи. Это цветок, который можно поливать, развлекать и оберегать от опасностей.
«Устав конкурировать с другими порталами на уровне мелких отличий, Rambler решил взять пальму первенства в новом зачете: за человечность, — говорит заместитель генерального директора Rambler Иван Засурский. — Наверняка вы читали роман Филипа Дика „Снятся ли андроидам электрические овцы“ или смотрели снятый по нему фильм „Бегущий по лезвию бритвы“. Дело происходит в далеком будущем, и биороботы (андроиды) нового поколения, которых невозможно отличить от людей обычным способом, проходят тест на „эмпатию“, или способность сопереживать. Действительно — чтобы почувствовать себя человеком, нужно ощутить внутренне тепло, которое рождается от заботы о ком-то и сопереживания ему. Кому ему? Хотя бы новому тамагочи, нашему виртуальному цветку».
После очередного переезда мое рабочее место оказывается около Вани Засурского. Ваню тоже интересуют мои неверблюжиные способности в футурологии:
— Ты уже поставил себе новую рамблеровскую аську?
— Нет, конечно!
— А чего же?
— Ну смотри. Сегодня ее все поставят, так?
— Так.
— А завтра она у всех ебнется, так?
— Хм…
На следующий день Ваня ликует:
— А ты был прав! Сервер ебнулся!
Новый переезд уносит нас из главного стойла «Рамблера». Мы поселяемся в отдельной каморке и радуемся, что теперь вокруг не бегают люди с супер-идеями и не ведутся трансатлантические телеконференции на русско-ивритском диалекте английского.
Но и это не спасает меня от имиджа старика Ли. В начале осени в своей колонке на «Вебпланете» я допускаю неосторожную шутку о будущем:
«В ноябре компания Mail.Ru неожиданно выпустит в свет бесплатные супер-блоги, которые сметут с лица Земли всякое ЖЖ. Пораженные Rambler и Yandex тут же бросятся догонять, то бишь доделывать собственные блоги, которые разрабатываются в этих компаниях уже больше года, в ужасном секрете друг от друга. В общем, слоники опять забегают!»
В полдень 24 ноября меня будит телефонный звонок.
— Ты че, спишь, что ли? — спрашивает Аня Артамонова из Mail.Ru. — Щас всю свою футурологию проспишь, тормоз!
— Вы запустили блоги, что ли?! — обалдеваю я.
— Ну да. Хотели до декабря подождать, но у тебя ж написано — в ноябре…
На следующий день в нашу каморку приходит делегация из «Рамблера». Совершенно новые какие-то люди, и вдруг спрашивают совета на тему развития блогов. Я отмазываюсь — пятница, вечер, приходите лучше в понедельник. Но люди не отстают, хотят сейчас. Выясняем, что они только что перебежали в «Рамблер» из Mail.Ru. Раньше они делали блоги там, а теперь — здесь.
— Так вы программисты? — спрашивает практичный доктор Волошин.
— Нет, мы руководим проектом…
— А-а, ну-ну. Леха, пойдем лучше пообедаем.
— Погоди, дай я все же людям скажу ценную мысль. Понимаете, «Рамблер» делал блоги больше года и до сих пор их не выкатил. А в Mail.Ru сделали за два месяца. Вы что, не видите разницы? Хотите, я позвоню Ане и попрошу, чтобы она вас обратно на работу в Мыло взяла?
Яндексоиды обычно нравились мне больше рамблюдей. Они были как-то академичнее, что ли. С ними можно было обсудить за пивом разные умные штучки, о которых в «Рамблере» даже не задумывались. Зато в «Яндексе» уже твердо знали, что эти штучки ни хрена не будут работать. Если же я намекал с примерами, что штучки работать будут, шпионы «Яндекса» намекали мне, что неплохо бы прийти в «Яндекс» и там рассказать об этом подробнее.
Но что-то меня держало. Может, то, что мой футурологический пи*ар уже однажды не сработал с «Яндексом». Три года назад, когда пошел разговор о закрытии «Нетоскопа», я предложил Аркадию Воложу оставить этот проект жить, превратив его в коллективный веблог по новостям высоких технологий. Но Волож сказал, что не видит бизнес-модели. Я так и не понял, в чем же заключалась его предыдущая бизнес-модель двухлетней оплаты редакции ненужного издания — по сравнению с блогом, который не требует никаких денег. Зато через два года, когда в Рунете начался блоговый бум, мы бы уже имели русский аналог Slashdot.org.
Потом будет версия, что «Яндекс» разочаровался в контент-проектах и занялся «чиста сервисами». Но это лишь верхушка айсберга. Точнее, не айсберга, а еще одного животного из старых книжек.
Станислав Лем долгие годы был идолом советской технической интеллигенции. И неспроста: даже Филип Дик чувствовал в нем конкурента и строчил на него злобные доносы в ФБР, где описывал Лема как целый «коммунистический комитет». А все оттого, что Лем честно назвал всю американскую фантастику «проституткой». Обиженные американцы почти не издавали Лема вплоть до XXI века. Да и сам Лем быстро излечился — он перестал писать фантастику уже в шестидесятые.
Но раньше-то писал, писал! Взять хотя бы «Осмотр на месте», эту известную историю про шустров и курдлей. Помните? Две враждующие державы. В одной победило всеобщее ошустривание, то есть внедрение умных микромашин во всю окружающую действительность, а затем и в человека. Правда, теперь эта ошустренная «вторая природа», или синтура, живет по своим законам и подчиняет себе людей: вся этика, все счастье запрограммированы так, что и шагу в сторону не сделаешь.
С другой стороны границы, в другой лемовской державе, люди не доверяют хайтеку — вместо этого они разводят огромных зверей-курдлей, внутри которых и живут. Такой образ жизни имеет свои низкотехнологичные минусы, вроде регулярного застревания граждан в заднем проходе курдля. И все же они счастливы сидеть внутри, отгороженные и защищенные шкурой курдля от ужасов внешнего мира. Отгороженные и защищенные — запомните, это важно.
Потому что сейчас мы живем в мире тотального ошустривания. Нет, до наноботов в печенке еще не дошло. Но всякие там говорящие унитазы и GPS-панталоны уже вполне существуют. А главное, существует Интернет, и в нем — самое последнее чудо ошустривания под названием Web 2.0. Все эти лайвджорналы, фликры, делишесы и прочие агрегаторы. Которые теперь влияют на нашу жизнь не хуже тех шустров. Учителя албанского теряют работу, приличные люди кидаются друг в друга помидорами, туристический бизнес Бобруйска на грани банкротства… В общем, все описывается известной песней про пьяного ежика, который влез на провода и тем испортил себе зрение.
И это еще не самое страшное. Помните, что говорили про Интернет в 90-е? Ваши, мол, письма читает Большой Брат. В случае Web 2.0 все еще круче: тут вы сами пишете письма Большому Брату, сами посылаете ему фотографии и линк-листы своих интересов. Ведь блоггер — это ошустренный человек. Подобно водопроводному крану с микроконтроллером, он регулярно транслирует свое состояние в окружающую среду и от этого даже прется. Сегодня он сливает в блог, а завтра Родину продаст.
Но где же, где спасительные курдли с крепкой антиметеоритной шкурой, которые уравновесили бы этот перекос? На Западе об этом уже задумались. Американцы ездят теперь толпами в Ланкастер, в секту амишей, и учатся там законам изоляции: телик не смотреть, по телефону говорить только в туалете, и так далее. Или, скажем, австралийский остров Норфолк — еще лучше. Проводят там референдум и говорят — мобильные телефоны в топку, фастфуды в топку и все прочее современное туда же, включая проституцию и подоходный налог. Большинство за? Ну и отлично, райский островок. Изоляция — главная технология ближайшего будущего.
Некоторым может показаться, что я, подобно амишам, предлагаю вообще вырубить Интернет. Нет-нет, все сложнее. Настоящий курдль в наши дни должен быть отгорожен серьезнее. Высокотехнологично. С учетом оружия противника.
Взять Касперского. Типичный курдль-бизнес на изоляции, причем мирового уровня. И Касперский вовсе не предлагает отключиться от Сети — хотя, казалось бы, это лучшая защита от вирусов. Ан нет, неправда. Вирус могут занести на флешке из фотоаппарата. Или через Wi-Fi. Или воздушно-капельным. Или перанально. Так что о вирусах надо все знать и делать через это антивирус. А еще полезно раз в год на конференциях заявлять о том, что каждому пользователю необходимо выжечь на лбу уникальный номер его компьютера. Все же понимают, что Касперский так шутит. Однако шутка вполне курдлевая. Мол, Совок-то развалился, но не забывайте, товарищи, что вы до сих пор — стадо баранов.
Каких еще успехов можно достичь в области курдловодства? В своем старом албане «Паутина» я описал одну такую систему — которая, кстати сказать, больше всего понравилась людям из русского отделения Microsoft. Можно догадаться, почему:
«…Таким был язык QRDL, созданный сектой Делителей. Он начинался как совокупность фильтров и „черных списков“ для изоляции от сетевой рекламы, шпионских ботов и прочих активных информационных сущностей, которые в последнее время так и норовили без спроса просочиться в компы всего мира. Позже QRDL стал настоящим языком антипрограммирования, а потом и интеллектуальной антиоперационной системой, основу которой составляли не запросы на исполнение различных действий, а наоборот — команды-отрицания и подпрограммы-запреты для работы в агрессивной среде, где всякой динамики и так уже чересчур много. Правда, некоторые версии QRDL практиковали и такой способ защиты, как нападение: боты-антипоисковики мешали поисковым машинам находить спрятанные сайты, и даже понятие сообщения превращалось здесь в свое „анти“ — в тех случаях, когда не помогает фильтр, может помочь ответный поток мусора, информация с отрицательным значением ценности».
Подобный курдль-бизнес давно процветает в Китае. Все эти чудесные фильтры, которые не пускают просветленных китайцев на развратный сайт «Плейбоя», а весь остальной развратный мир не пускают на сайты просветленного Китая. Но ведь мы — лучшие соседи Поднебесной! По сути, братья навек. Логично спросить: а есть ли у нас компании, способные создать настоящий русский анти-поисковик?
Если приглядеться, «Яндекс» — типичный курдль. Скрытный такой, себе на уме, словно китайская секта. Много работать, все слушать, ничего не рассказывать. Выход яндексоида в ошустренный мир — это вроде столкновения двух разнопланетных цивилизаций у Лема. Достаточно вспомнить, какую истерику вызвало в ЖЖ объявление «Программист „Яндекса“ ищет квартиру…»
Неудивительно, что с окружающим миром яндексоиды все больше общаются изнутри своего курдля, с помощью безликих уеботов, то есть сетевых роботов (webbot). Однако многие уеботы ботают неправильно.
Скажем, едет Волож в Америку, типа, чаю попить. В новостях так и пишут — мол, съездил в Америку, осмотрел различные чайные плантации. И никаких имен, паролей, явок. Но обязательно ведь находится умник, который залезает в поиск по блогам на самом «Яндексе», вводит слово «Волож» — и читает историю очевидца о том, как Волож вышел из офиса Yahoo! с коробкой из-под ксерокса. Ну и зачем «Яндексу» такой уебот нужен, который собственному курдлю палки в ноздри вставляет? Очевидно, что эта блоговая зараза пришла из чуждого нам шустр-бизнеса типа Web 2.0.
Другое дело, что Илья Сегалович из того же «Яндекса» выдумал: сегрегаторы вместо агрегаторов. Давайте, мол, всех фашистов из Интернета загоним в газенваген «автоматическим образом», с помощью уебота по ключевым словам! Вот это по-нашему, по-курдлевски! Только ведь ЖЖ — это не родное курдлевое Фидо с плюсометами. В ЖЖ никому не дадут собственные решетки ставить, это же либеральный западный сайт под крышей ЦРУ.
А и не надо! Чего вообще на одном сайте зацикливаться, если есть «Яндекс»? Кто контролирует поисковую систему — контролирует мир. Чик-чик — и нет тебя в базе, проклятый фашист. И тебя, американский шпион. И тебя, критик нашего гербалайфа. И этих еще, как их… цыганов на велосипедах. Всех, всех зачистит грядущий Терминатор Янд Цзы и спасет Россию! А провинция нам поможет — ее в «Яндексе» контролирует Андрей Себрант, который спас от поиска уже несколько известных сайтов.
Но одним только уеботом-Терминатором на весь колхоз не обойдешься. Помните, как ему тяжело было в фильме? Даже собаки, и те на него пальцами показывали и кричали: «Шварценеггер, Шварценеггер, стоп-сигнальные огни!» Слишком тяжелый он был, неповоротливый. И один, совсем один. А на такое дело подвижные существа нужны, и много.
В этом смысле большие перспективы у Игоря Ашманова и его деревянных солдат-оптимизаторов. Кто не в курсе, оптимизаторы — это такие спамеры, которые заваливают нас письмами типа: «Взлет ракеты! Выведем ваш сайт на первое место в поиске „Яндекса“!» Какая глупость! Ну зачем вашему сайту туда выходить, на эту первую позицию? Чтобы к вам пришло еще больше спамеров, которые возьмут там ваши е-мейлы и пришлют еще больше предложений по оптимизации?
Это понимает и сам Ашманов. Поэтому второй рукой он вместе с опытным курдловодом Касперским сделал «Спамтест» и стал мочить спамеров-оптимизаторов, которых сам же и породил. Правильно! Но нужно смелее, дальше идти верным путем. Миру нужны специалисты, которые научат людей пользоваться анти-поисковиками.
Тут-то Ашманов и может развернуться по-настоящему. Ведь у каждого из его оптимизаторов в голове есть маленький тумблер, который переводит оптимизатора в режим пессимизатора. Вместо белых ашманов — черные ашманы. Я уже вижу этот рекламный ролик: «У вас проблемы? Популярность вашего сайта требует все более дорогого дизайна и хостинга? Посетители вашего сайта разругали ваши товары в форуме, и с каждым днем число этих негодяев растет из-за хорошего поиска? Не беда! Завтра ваш сайт никто не найдет! Наш опытный пессимизатор со своей волшебной шляпой уже в пути!» (И тут за кадром Федя Чистяков на баяне — «Доктор едет-едет сквозь снежную равнину…».)
Вот только сомнительно, что курдли окажутся чище и добрей динозавров. Особенно если курдль достигает размеров целой страны. Мы это уже проходили.
Такие мысли сподвигли меня на приобщение к новой литературной форме. Я изложил свои представления о грязных животных в виде доклада и впервые выступил на РИФе.
Остальные докладчики подтверждали мои зоологические изыскания. Соня Соколова воспевала «Яйца Рамблера». Парни из «Яндекса» рассказывали какую-то загадочную сектантскую байку о социальных сетях, но вытянуть из них реальные планы ихней Курдляндии было невозможно. Среди докладчиков также числился Сережа Кузнецов, автор книги «Ощупывая слона».
Но до слона я не дослушал. Я ведь уже знал историю о том, как три слона ощупывали человека. «Что-то плоское», — сказал один слон. «Да ваще лужа какая-то», — сказал другой. «О чем вы говорите, пацаны?» — спросил третий.
Конгресс фантастов «Странник-2002» запомнился многим благодаря яркому выступлению Лукьяненко, метавшего в меня богемское стекло. Мне же больше запомнилась другая, не столь бурная дискуссия.
На одном из семинаров фантаст Алан Кубатиев рассказывал, как работают западные образовательные программы в Кыргызстане. По его словам, кыргызы очень любят эти программы и учатся изо всех сил. Я тогда спросил Алана, представляет ли он, к чему это образование приведет. У меня вот есть множество знакомых, у которых пара высших образований, — но по жизни они делают… что-то третье. Так, может, и кыргызы, получившие западное образование, тоже замутят «что-то третье»?
Обсуждение как-то быстро ушло в сторону. Но спустя три года, когда по бывшим республикам покатились «цветочные» революции, вопрос снова всплыл. Правда, не у всех. Большинство отечественных аналитиков задавали вопросы попроще. Как, мол, мы допустили, чтобы американский Госдеп надурил всех со своими образовательно-подрывными программами? И где же наш Госдеп, куда он смотрит?
Для меня тайна нашего Госдепа к тому времени уже перестала быть тайной: Госдепа у нас нет. Как и секса, или даже меньше.
Поверить в это было тяжело — а что делать? Проблему отлично сформулировал еще в 2001 году замруководителя аппарата правительства Алексей Волин, когда заметил, что у московских проституток сайты лучше, чем у министров.
Проституткам ведь для чего сайт нужен? Для бизнеса. Лучше сайт — лучше бизнес. А чиновникам сайт зачем? Да низачем! Разве что для отчетности. Но это дело нехитрое: нанять мелкую IT-шарашку, которая точно так же «отчетно» мыслит. В августе того же 2001 года, через пару месяцев после президентского указа о министерских сайтах, Департамент правительственной информации подготовил отчет с экспертными оценками результатов. Самыми безграмотными были признаны сайты Минобразования и МЧС. А худшим по информативности — сайт Минобороны.
Последнее, впрочем, можно было бы истолковать в пользу наших военных. Ведь болтун — находка для шпиона. Но может, хоть внутри у них все в порядке с информативностью? Увы. В 2005-м мне довелось общаться с одним полковником из Минобороны. Я убедился, что даже разумные люди становятся заложниками бюрократии.
Мой собеседник неплохо рубил в Интернете. Мы разговорились об интернет-сервисах, о моей работе в новостях.
— Нам тут тоже одна контора делает новостную ленту, — сообщил мой собеседник. — Правда, я все больше сомневаюсь, стоит ли нам за это платить…
И тут он назвал сумму. Сумма не укладывалась в голове. Я представил мощную корреспондентскую сеть с собственными вертолетами. И спросил насчет этой предполагаемой мощи.
Оказалось, мощи никакой нет. Речь идет о дайджесте из вторичных новостных отстойников типа РБК и нашей «Ленты.ру».
— Но сейчас такой дайджест вообще ничего не стоит! — изумился я. — Вам его может бесплатно делать какой-нибудь блоггер из ЖЖ! Хотя это все равно не очень. Другое дело, если коллективное блог-сообщество. Типа как у американских военных. Там сразу несколько экспертов новости собирают, читают и обсуждают. Если какая глупость, это мигом заметят.
— Вот бы нам такую штуку… — печально вздохнул полковник. — А то я недавно пришел с этим дайджестом на ковер к генералу, да и говорю: «Хорошая новость: на днях президент собирается подписать указ о…» А генерал мне в ответ: «Ты с ума сошел! Уже две недели как все подписали!»
Государственный динозавр, впрочем, любит изображать, что у него есть Госдеп, который работает с сообществами. По-своему, по-динозаврски. Они, например, решили, что неудача «Идущих вместе» была чисто количественной. Новое движение «Наши» было организовано тем же Васей, который смешил нас акциями «Идущих» — разве что новая порция народных денег, угробленных на эту затею, во много раз превышала прошлую.
9 мая 2005 года «Наши» запрудили своими телами весь Ленинский проспект. Якобы для того, чтобы помешать Лимонову, который в этот день собирался выйти туда погулять. Но ему не дали. Тысячи «Наших» стояли стеной, спасая проспект от поэта с фруктовой фамилией. Да, это уже можно показывать по телевизору. Где-нибудь в Северной Корее.
Спустя пару дней мы с Паркером едем по Ленинскому.
— Чего это у тебя машина так слегка подпрыгивает? — спрашиваю я.
— А вон видишь белые точки на асфальте? Специально для «Наших» нарисовали. Чтобы каждый знал, где ему стоять.
Нет, это уже за пределами киберпанка! У Стерлинга в «Распаде» искусственный интеллект руководил массовыми танцами, подсказывая каждому танцующему его движения через наушник. Но там хоть были движения, движения! А тут просто — точки, где стоять. Через каждые полметра. Гвозди из людей. Иногда они возвращаются.
Зато 19 мая происходит нечто поинтересней. Доктор Волошин прибегает на работу очень возбужденный. И рассказывает, как по всей стране прошли акции праворульных автомобилистов. Движение возникло совершенно спонтанно, в ответ на дурацкую идею Госдумы запретить тачки с правым рулем. Как всегда, сбывались самые дикие шутки. Зимой я участвовал в написании сценария для мультика, в котором правовинтовые роботы воюют с левовинтовыми. И вот тебе пожалуйста!
Однако Вовка, старый хабаровский праворульщик, больше озабочен тем, что не все акции протеста удались. В каком-то городе один грузовик перекрыл движение целой колонне. Да и сайт сообщества могут запросто вырубить. А ведь через него идет вся координация. Что делать? Местные ячейки, персональные контакты, мобильная связь…
— «Аль-Каеда», — резюмировал я.
И снова вспомнил писателя Лимонова, которого боятся «Наши». Видать, не зря боятся. Но ведь Лимонов, кажется, на днях принял ислам? Или что-то в этом роде. А до этого он у негров преклонных годов отсасывал. Нет, на таких писателей нельзя равняться.
Хотя праворульные машины тоже не наши — японские… Черт! Так вот почему «Наши» вышли на Ленинский! Похоже, Лимонов организовал анти-автомобильную партию. Партию, которая борется с мерзкими машинами, происходящими от инвалидных колясок! Наверняка 9 мая лимоновцы собирались унести асфальт с Ленинского, чтобы спасти город от вонючих колесников. Но глупые пингвины из «Наших» покрыли проспект своими жирными телами и не дали Лимонову ни пяди асфальта.
При таком раскладе и негры лимоновские, и ислам объяснимы. Партия для борьбы с колесниками должна быть интернациональной! Ведь колесники — это вообще не люди. Это инопланетная зараза из фантастической книжки Саймака. С виду они очень разные, и колеса у них разные, и даже руль бывает с разных сторон. Но это лишь маскировка. Все эти типы в железных гробах мешают нам переходить дороги, загаживают воздух выхлопами, портят ночную тишину мерзкими сигнализациями и вытесняют зеленые дворы лысыми парковками. Убивают в своих ДТП более миллиона людей ежегодно. Да еще способствуют развитию дутой нефтеэкономики. Колесовать их всех, однозначно!
Шутки шутками, но ведь правда — физические границы государств и национальностей давно перестали быть границами культур. Границы теперь совсем в другом месте. И новые монстры могут безнаказанно издеваться над людьми, потому что атакуют там, где их не ждут. Поверх старых границ. Сигареты «Мальборо» производятся в России и продаются в России русскими же людьми — это давно уже не «американские сигареты». У самих-то американцев курение позапрещали везде.
Кто может противостоять этим спрутам? Лишь более гибкие, более умные организмы. И если первыми тут вспоминаются террористы, так это — лишнее подтверждение. Успех террористов достигается именно тем, что они-то как раз живут в будущем! В мобильных сетевых организациях, которые должны прийти на смену неповоротливым иерархическим системам прошлого и замочить их, как пчелы — многополярного Винни-Пуха. Просто первыми в это будущее пришли не те люди, которых там хотелось бы видеть. Не мы с вами. Что же делать? Да просто не позволять им монополизировать будущее. Прийти туда самим и сделать его своим.
Про этих новых неведомых животных, про это самое «что-то третье», не попадающее в динозаврскую классификацию, я и спрашивал на «Страннике-2002» у Алана Кубатиева. Тогда вопрос уплыл в сторону. Но спустя три года появились ответы. За час сетевого общения девчонки с «Евы.ру» рассказывают мне о детских прививках больше, чем три платных педиатра, которые приезжают к нам домой и без лишних деталей предлагают жить по михалковскому принципу «укололся и пошел». А когда те же девчонки на форумах обсуждают йогу для беременных или слинги для новорожденных — они кто, индианки или индеанки? Нет, они-то и есть самые настоящие наши, в отличие от «Наших». Любая национальная идея — говно, если она предлагает кормить говном твоего ребенка. Привет слезоточивому мыловару Достоевскому, который этого не сказал.
Вот почему в патриархальной школьной программе из всего Лескова оказался только «Левша». Да и того изучали так, что запомнился лишь один дешевый выебон героя. Ну спросите у окружающих патриотов, чем известен сей тульский умелец. 99 из 100 ответят на автомате — блоху подковал. Какая в жопу блоха! Они же ее просто сломали! Кому она нужна с дурацкой надписью «Made in Russia», если все равно не прыгает?
Зато ружья, которые в Англии кирпичом не чистят, так и остались за кадром. Зря ты, Левша, нажрался тогда со шкипером. И зря верил в отечественный Госдеп. Надо было вернуться трезвым, потихоньку собрать мужиков да открыть свою оружейную мастерскую с учетом британских военных секретов. Вот где патриотизм настоящий.
Красивая вышла реклама для интернет-сообществ? Но это, опять же, в теории. А как оно на деле… По-разному. Мы только-только начали изучать этих неведомых зверей, живущих по принципу «сами себе Госдеп». Тут хватает и наших собственных предрассудков, и тех, с которыми живут они. Есть ведь отличные социальные сетки, которые прекрасно существуют без современного хайтека и даже борются с ним. А иногда, наоборот, за маской очень продвинутого, независимого интернет-сообщества прячется старый знакомый монстр. И литературная болезнь — его любимое оружие.
— Посмотрел ссылку про спецназовца?
— Ага, прикольный чувак. И про сети хорошо гонит. Только… х-мм, ладно, щас проверю еще раз.
— А что?
— Да тут написано, что он православный. Но от его терминологии у меня какие-то нехорошие звоночки. «Навигаторы», «Новая цивилизация»… Ага, точно. Лови другую ссылку. Помнишь, кто к нам на форум приходил в прошлом месяце? Я еще говорил, что это самая хитрожопая секта из современных.
— Блин, и тут Хаббард, что ли?
— Ага.
— Ну, такие проекты могут просто собирать удачные фишки из чужих систем. Кое-что у сайентологов вполне можно скопировать. Это же не значит, что они полностью…
— Да, верно. Но опять за спиной стоит гребаный фантаст!
— Леха, расслабься. Они всегда были и будут. Просто раньше они назывались по-другому. Пророк Моисей — ну чем не фантаст? То у него кусты говорящие, то моря расступаются. Если сорок лет водить людей по пустыне да байками кормить, они еще и не такие глюки увидят.
— Но я ведь уже завязал! А тут, бля, такие дела… Новую книжку писать, что ли?
— Пиши.
— Ну да. Женская секта ГВ захватывает военную базу и под угрозой запуска ракет требует уничтожить все соски-пустышки в мире. Но против них выступает коррумпированное сообщество любителей памперсов «Бдящие вместе»…
И я опять раздвоился. С одной стороны в блокноте клубилась какая-то шиза, подозрительно напоминающая куски очередного албана. А с другой стороны того же блокнота собирались простые и практичные идейки для работы: какую еще опцию добавить в меню на сайте, какой еще сервис для сообщества замутить… Но болезнь мокрецов уже отступила, то были последние метастазы. Со второй стороны блокнот заполнялся активнее. Последним реверансом в сторону фантастики было слово «карасс». И даже оно пошло в дело совсем не в том смысле, как у Воннегута. Но это уже другая история. Совсем не литературная.
Глава 13. Взрослики
супермаркет
в чьей-то тележке пиво
и ребенок
За четыре месяца до рождества Китова мы с Катей выбираемся из Сеченовки после очередного приема-осмотра. Я только что видел своего пацана на УЗИ и все еще в шоке. Настоящий «Чужой-5»!
Да и тут, перед кабинетами, обстановка дай боже — три десятка нервных беременных баб в одном коридоре. Вдруг вбегает еще одна, с горящими глазами, и кричит: «Кто последний за КРОВЬЮ?» Сразу мелькает мысль, что это никакие не беременные бабы, а просто большие объевшиеся комарихи.
Вдруг я замечаю пузатого мужчину, который тоже пробирается между пузатых баб.
— Гляди-ка, Великий Русский Писатель из Казахстана, — показываю жене. — Никак тоже в Сеченовку рожать пришел…
— Это с которым вы поцапались? Прикольно! Хочу поближе на него посмотреть!
Катя сворачивает к лифту и разглядывает там Великого Писателя, который нервно курит. Ну а я, поскольку уже видел, отправляюсь в гардероб. И в ожидании жены представляю себе, как Писатель будет своему ребенку сказки рассказывать:
«Жили были на свете такие люди — Иные. Половина из них были Светлые, они делали светлые дела. А другие были Темные, они делали дела темные. Но потом они договорились, что за каждое светлое дело можно делать одно темное и наоборот. И тогда Темные специально стали подбивать Светлых на лишние светлые дела, чтобы делать лишние темные. Но потом оказалось, что на самом деле это Светлые так обманули Темных, чтобы те думали, что они сделали лишние светлые дела, чтобы те могли сделать лишние темные дела, чтобы эти в свою очередь могли сделать еще больше светлых дел…» — «Папа, ты с кем сейчас разговаривал? С электриком?»
Когда качаешь коляску и одновременно читаешь, самое трудное — сделать так, чтобы качающая рука не двигала все остальное тело. Иначе книга в другой руке тоже качается, и начинается морская болезнь. Что замечательно лечит от болезни литературной.
И все же однажды мне таким макаром удалось прочесть пару глав умной книжки «Сон и сновидения». Но и тут не обошлось без детской темы: я как раз дошел до «базисных перинатальных матриц» Грофа. Это такие четыре программы, которые загружаются в голову при рождении. Скрипт номер 1 — кайф от единения с космосом, когда бейбик еще в животе сидит. Потом идет скрипт номер 2 — когда ему становится тесно, но вылезать неохота. Третья матрица — революция: маленький чувак наконец вылезает из темницы. Ну и четвертая — когда он вылез и начал самостоятельно рулить.
Как утверждала книжка, во взрослой жизни человека обычно колбасит из-за дыр в этих базисных скриптах. Всякие новые баги собираются именно вокруг них. Скажем, боится человек прессинга, постоянно уходит от конфликтов — а все из-за кесарева сечения. Не прошел чувак свою третью матрицу самостоятельно!
За неделю до этого меня попросили помочь со сценарием для мультфильма. Мы долго спорили с соавторами из-за финала: они были не согласны с моим, а я — с их вариантом. В качестве аргумента я, еще не зная о врожденных скриптах, рассказал им про четыре этапа русской фантастики.
Первый — это когда герои единятся с космосом: Толстой, Ефремов. Второй — когда нашего чувака прессуют, но он отказывается от чудес: Стругацкие и современные подстругачники. Третий этап — наш чувак прорывается наружу, но что-то его тормозит. Это Пелевин, наш липовый Бодхисаттва, который в каждом романе снова и снова залезает обратно в матку, а потом опять через весь текст мучительно вылупляется. А четвертый этап должен, по идее, дать такие книжки, где герой все-таки вылез и стал строить свой, новый мир. Но такого я пока не видел в русфантастике.
— Теперь вы врубились? — говорю я соавторам. — Ваш финал идет под номером (2). Эдакий Советский Союз глазами зарубежных гостей. Красивые размышления перед дверью. А я вам предлагаю сделать (4) или хотя бы (3).
Они меня не поняли.
Через неделю, качая коляску и читая про сны, я заметил, что мои четыре этапа русфантастики точно соответствуют четырем перинатальным матрицам. Вот почему я не мог объяснить соавторам минусы их финала! Хакнуть свою четвертую матрицу с помощью литературы — способ слишком медленный. На это могут уйти годы. А сделать по-быстрому можно только с помощью ЛСД-терапии. Но от этого крыша может слететь, или просто посадят. То есть опять вернешься в матрицу N1 — и вся игра пойдет сначала.
Когда моей сестре Аринке было три года, она называла «писателем» свой карандаш. Что-то в этом есть. Кондовая деревяшка, всегда одного цвета, и необратимо тупеет со временем. Хотя, превратившись в огрызок, может стать культовой игрушкой. Хемингуэй, говорят, обожал писать огрызками. Встанет, бывало утром в Париже, нагрызет карандашей целую корзину — и давай нетленку фигачить…
У меня есть и взрослое определение, которое я вынимаю из кармана при случае. Писатель — это человек, склонный к безадресному производству текстов. Автор писем, у которых нет получателя.
Когда-то я думал, что болезнь писательства напрямую связана с засильем однонаправленных, безадресных технологий передачи сообщений. Вроде книжек и классических СМИ (Средств Массовой Идиотизации). Казалось, что с развитием Интернета, который отлично работает в обе стороны по конкретным адресам, болезнь эта пройдет. И тогда мы просто будем писать конкретные письма друг другу, а не бросать в небо будильники для декабристов!
Увы, все сложнее. Маслоу говорил: «Если твой единственный инструмент — молоток, каждую проблему ты будешь видеть как гвоздь». Похоже, он не знал русской версии той же мысли: даже если у человека есть микроскоп, он все равно может видеть любую проблему как гвоздь.
Книжки и классические СМИ — это крик маленького ребенка. Он еще не знает, к кому обратиться, вот и кричит в пространство, для всех. И только потом, вырастая, понимает, с каким вопросом подойти к маме, с каким — к папе, а с каким… Тут и загвоздка. Вырастет ли он дальше?
Если нет, то никакие новые средства связи не помогут. Он их просто не заметит. The mailbox is the message itself. Оторви почтовый ящик от входной двери, снеси к черту все пять эккаунтов электронной почты — все равно останется тот, главный почтовый ящик в голове. Крик ребенка, ожидание ответа. Персональный ящик Пандоры с застрявшей внутри надеждой.
Последний жанр худла, в котором я работал, очень напоминал тот, с которого все начиналось. В хайку 17 слогов, в SMS — 160 символов. И принцип организации этих маленьких кирпичиков в более крупный гипертекст такой же: календарь. Только во втором случае с адресатами было получше.
Первую антологию русских трехстиший на основе лучших текстов Haiku.ru я хотел сделать в духе японского «сайдзики». Это словарь сезонных слов-«киго», обязательных для хайку. Маска обезьяны — Новый год, луна в дымке — весна, и так далее. Каждая словарная статья проиллюстрирована несколькими хайку с данным сезонным словом. Выходит и словарь, и сборник стихов одновременно. Но что если найти такие «киго» не только на разные времена года, а на каждый день? Оказалось, можно. В русских народных календарях нашелся и день прилета синиц, и самый тихий день в году, и много еще чего. Программа-календарик «Хайку на каждый день» появилась в 2001-м, и с тех пор меня каждый год спрашивают, как она угадывает первый снег в десятых числах октября.
Другая программа спустя пять лет заработала на сайте MamaSMS.ru. До этого у Вовки Волошина на «Маме.ру» уже был интерактивный календарь беременности, который можно было рассчитать на личную дату. Но там давались тексты по неделям, а мы решили сделать еще и ежедневный. В этот раз я обложился не сборниками народных примет, а медицинскими справочниками. И понял, что сухие советы для будущих мам здесь не покатят. Зато это как раз тот случай, когда надо применить литературу в самой главной ее ипостаси — крик ребенка, ожидание ответа. Только теперь — крик по адресу. Точнее, по телефону.
Так получился маленький производственный роман, состоящий из 280 «эсэмэсок» от имени еще не родившегося ребенка. Блог из утробы. Правда, после чтения отзывов я так и не понял, что больше радовало его беременных читательниц — то ли совпадения полезных советов маленького героя с собственными ощущениями мамаш, то ли просто обращение «Привет, мамонт!» на экране мобилы.
Я не снес свой почтовый ящик. Как у всякого слабого человека, у меня находились отмазы. Они были продвинутые, я ведь уже научился прикрывать щелочку своего ящика от банального спама.
Пять тысяч читателей в день — по первости впечатляет. Но если ты не идиот, то быстро заметишь, что из этих пяти тысяч лишь сотня способна ответить. Да и то в основном «пеши ищщо». А интересно отвечают лишь трое-четверо. Тогда к чему пять тысяч в день? И тут же отмаза: да, они ни к чему, но с некоторыми единицами интересных нет иного способа связаться, кроме такой шумной безадресной коммуникации. Их отделяют от тебя океаны, годы… И наконец, просто неохота в лоб беспокоить посторонних людей, у которых тоже ящики не резиновые. Тогда и можно воспользоваться промежуточным ящиком, который у спецслужб называется «конспиративным дуплом».
Эта отмаза работала долго. Как-то раз, читая интервью одного из любимых писателей, Александра Гениса, я наткнулся там на зашифрованный ответ, предназначенный только мне. Вспоминая о конкурсе «Тенета-97», где он был членом жюри в номинации «Эссе», Генис заметил: «Я прочел 38 материалов, предварительно уже одобренных номинаторами. 37 текстов были ужасны, один очень хорош (о хайку на русском языке)». Сообщение прошло в обе стороны, невзирая на извратный способ связи.
Забавнее получилось с Борисом Стругацким. В 2002 году я написал рассказ «Хайкай», где японская поэтическая игра стала своеобразным «паролем», позволяющим отличать людей от киборгов в мрачном будущем. Рассказ тут же захотелось показать соавтору «Улитки на склоне». Но подумалось: чего мучить старика, ему и так много мусора шлют.
Через год Стругацкий открыл журнал «Полдень, XXI век», и по совету Житинского я послал рассказ в редакцию. Ответа не было, и идея опять позабылась.
А еще через год, расчищая архивы старой почты, я наткнулся на собственный e-mail Стругацкого в рассылке конкурса «Тенета». И все-таки послал рассказ ему лично. Вскоре пришло официальное письмо от секретаря: «Борис Стругацкий готов опубликовать Ваш рассказ в журнале „Полдень, XXI век“». Такой вот лаконичный японский ответ. Точь-в-точь как в самом рассказе: механический голос из динамика, пароль-отзыв, и дверь открывается…
То, что происходило дальше, тоже вполне повторяло рассказ: после моей публикации Лукьяненко устроил в редакции «Полдня» скандал. Оказывается, доступ к телу Бориса Натановича окружает плотная толпа киборгов из числа «учеников». Этот Редакционный Совет решает, какой из присланных материалов стоит давать читать Стругацкому, а какой сразу выкинуть. Я, сам того не зная, взломал фильтрационный лагерь, послав личное письмо через колючую проволоку.
Но сейчас даже такие игры кажутся никчемными. Ну что особенного было в ответах этих уважаемых, но страшно далеких от меня людей? Да ничего такого они мне не сказали, чего не знал бы я сам. А между тем вокруг было множество людей близких, которые говорили гораздо больше.
В середине апреля 2004-го, в ночь на годовщину нашей свадьбы, мы поспорили с Катей. Я отправился выпить в «Билингву» и там познакомился с женой Настоящего Фантаста. Муж ее, как и подобает Настоящему Фантасту, уехал на киевский Съезд Настоящих Фантастов «Портал». Бедная женщина наконец смогла глотнуть свободы.
Хотя в разговоре со мной она всячески защищала мужа. Говорила, что уважает его дело и т. п. Но я все равно подумал: как хорошо, что женщины, с которыми я жил, скептически относились к моей писанине. Им всегда было нужно что-то реальное, человеческое. Вот и в этот раз мы с женой поругались по сходному поводу. А ведь она, как и прочие, была права. И только благодаря им, скептичным моим анти-музам, я еще не потерял связь с реальностью, как некоторые фантасты.
Вернувшись домой, я помирился с Катей и прочел в новостях, что Людмила Путина на съезде филологов призвала этих самых филологов заняться чем-нибудь полезным вместо того, чтобы рыться в окаменевшем говне классики. Слова не мальчика, не мужа, но жены!
Через несколько дней мой батя приехал в московскую больницу МПС с больным сердцем. Самое сильное впечатление от больницы оставила приемная. Напротив стола с компьютером, где пациентов заносят в базу, стоит стул для посетителей. От него до стола — два с половиной метра. Пока заполняли анкету, батя все время порывался встать с этого стула и подойти к столу поближе, чтоб нормально разговаривать с врачихой. Заметив это, я решил пододвинуть его стул поближе к ее столу.
Оказалось, что стул крепко привязан бинтами к батарее центрального отопления. Видимо, многие уже пытались его придвинуть, но это нарушало какой-то особый порядок в приемной. Излишняя прямота коммуникации тут не приветствовалась.
На батю больница тоже произвела гнетущее впечатление. Чтобы развеяться, он попросил меня привезти чего-нибудь почитать. К следующей поездке я собрал несколько книжек повеселее, а заодно прихватил распечатки со своим старым худлом.
Всю мою фантастику он сразу забраковал. Зато американские очерки пошли на ура. И я знал, почему. «Тот, кто в пятнадцать лет убежал из дома, вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе», — пел Цой. А я в пятнадцать лет убежал из дома прямо в спецшколу, и с тех пор родители вообще не понимали, чем я занимаюсь. В американских рассказах хоть что-то о моей реальной жизни было.
По дороге из больницы, подавленный ее мрачностью, я вдруг начал переводить «People are strange» Моррисона. Я уже пытался сделать это в 1994-м. В тот самый день, когда впервые попал в США. Знакомые, которые должны были меня встретить, перепутали место высадки, и я три часа сидел в аэропорту Далласа, ни черта не понимая и не умея сказать по-английски — настоящий чужак в чужой стране. Но тогдашний перевод получился не очень. И вот пробило на новый.
А у дома во дворе я встретил Катю с Китом. Кит сидел в коляске, насупившись. Он родился 11 июня, ровно через 10 лет после моего первого дня в США. И сегодня он чувствовал себя примерно так же, как я в тот день. Только что закончилась его первая в жизни зима, которую он провел в основном дома. Он еще ни разу не видел столько людей сразу. Оказавшись на улице, он мрачно поглядывал на прохожих — их было многовато, и все чужие. Кит выкатил вперед нижнюю губу, сложил на коленях руки в толстых рукавах комбинезона, и был похож на маленького грустного орангутанга. Я сразу понял, для кого переводил The Doors.
- люди не рады
- встретить бродягу
- смотрят с презреньем
- на чужака
- женщины гонят
- его как дворнягу
- даже дорога
- бьет по ногам
- ты чужой
- слейся с дождем и с толпой
- ты чужой
- имя размыло водой
- ты чужой
- ты чужой
- ты чужой oh yeah right!
Услышав песню, Кит сразу заулыбался. Что тут еще сказать? Хорошая песня — это песня, которую можно спеть своему ребенку.
А то, что она — не совсем русская… Ну а где оно вообще, это русское, в нашем летучем доме? Немецкая коляска, итальянский стул для кормления, французские прививки, японские подгузники, няня из Молдавии и полный московский двор армяно-узбекских детей. И еще сотни полезных советов из несуществующего государства Рунет. «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес — сплошная Кустурица».
А уж в будущем Кита, когда разные культуры еще больше сольются в одну общую мультуру… Нет, пограничники все равно останутся. Им будут платить турагенства, чтобы создавать видимость заграницы и скрывать от клиентов, что на той стороне — та же мультура. Но я уверен: в разных концах света сейчас растет множество малышей, которые так же, как Кит, делают зарядку под Ману Чао или засыпают под армянский дудук. И потом эти пацаны будут очень удивляться, встречая друг друга в заграничных турах, которые рекламировались как «путешествие в неизведанный мир».
Ну ладно, ладно, я пошутил насчет полной мультуры. Есть ведь еще этот, великий и вебучий. Тот, на котором мы думаем и оттого называемся русскими. Язык, куда ж без него! Только не надо путать язык с литературной заразой, ладно? Потому что есть такое явление, которое требует от языка настоящей работы. Это дети.
Мой младший брат Тоха последний год носился с идеей открыть свой книжный магазин. Надеюсь, теперь это пройдет — у него тоже родился ребенок.
Не буду врать, со сказками я помучился. Хотя интуитивно всегда понимал, что все начинается с них. Даже в бешеные интернетовские девяностые, когда кто-нибудь советовал мне проапгрейдить компьютер, я отвечал, что все сказки Шарля Перро умещаются в тридцать килобайт — а ведь они известны любому их нас.
Это был правильный антивирус. Но хиленький очень, поверхностный. Предполагалось, что Перро — эдакий литературный гений минимализма. А неправда. Сказки Перро придумал не он.
Сказки, вообще все сказки, возникли еще до литературы — в устной среде, где не было никакого бумажного монополизма. Зато была прямая и обратная связь со слушателем. Если ты занудно вещаешь про обычную серую гадюку, которую прибил Ванька из соседней деревни — баян, выпей яду! Но если гонишь про Стоглавую Гидру — тоже плохо, могут и в рожу дать за вранье. Так в муках естественного отбора и рождается с детства знакомый, скромный такой Змей Горыныч с тремя логичными головами.
Ну а бумажная литература что? Да просто разворовала весь этот сказочный багаж, разбодяжила в тысячу раз, да пошла продавать мелким оптом, со своими обертками-бирками. Пушкин не был бы Пушкиным, если бы не няня Арина Родионовна.
Но что же тогда рассказывать ребенку? Вспоминать сказки, которые мне самому начитали в детстве? Ага, начитали! Вот тут-то собака Некрасова и зарыта.
Вы когда-нибудь видели львов в городах Европы? Их там множество — и каменные, и чугунные. Но в каждом городе свои. И они гораздо больше похожи на жителей этого города, чем на львов настоящих, которых мало кто видел живьем.
Стоит только начать читать, сразу видишь, что любимые сказки почти мертвы. Ведь бумажная монополия всего лишь копировала их год за годом, не давая им жить и меняться в ногу со временем. Что это там за «сусеки» у Колобка, и зачем старухе вообще их «скрести», если на рисунке в современной книжке издательства «Фламинго» старуха со стариком сидят и трескают чай с пирогами! Зато на следующей странице творческий замысел иллюстратора становится яснее: у него там Колобок размером с ведерный самовар. Что же будет в конце с Лисой, не помрет ли она от разрыва пасти? Неа, не померла. Схавала. А читатели схавали сказку. И никто не заметил.
Зато уже несколько лет по Рунету в качестве прикола ходит ссылка на чешскую книжку про крота, которому кто-то насрал на голову. Ну и кротик идет выяснять, и по пути обучается различать всех животных по какашкам. Очень правильная, очень полезная сказка. Но почитайте, как на нее реагируют закомплексованные соотечественники. «Ах-ах, гы-гы! Они нарисовали в детской книжке то, что у нас даже упоминать неприлично! Гы-гы-гы!»
Значит, нужно все начинать сначала. Я сам придумываю Киту сказки о том, что вокруг. Это нелегко, но мой пацан мне помогает. Уже в два месяца он подсказывает мне смехом, какие приключения игрушек ему больше нравятся. И я продолжал сказку «на лету».
— Вот гляди, эта обезьяна с резиновыми ногами… Ну, это будет у нас такая прекрасная блинцесса. Она долго-долго ждала своего прекрасного блинца в окошке замка. И постоянно высовывала наружу ноги, чтобы блинц ее сразу заметил. А на ногах у ней были хрустальные туфельки, килограммов эдак по пять каждая. И эти туфельки все оттягивали и оттягивали ее ноги, высунутые наружу. И за тридцать лет и три года ожидания ноги вытянулись аж на 10 этажей (это можно отлично показывать на тягучих ногах обезьяны). Так что прекрасный блинц, когда увидел блинцессу, просто с коня двинулся об землю и пешком убежал за тридевять земель. Но зато потом длинноногая обезьяна-блинцесса повстречала слона и жирафа, у которых тоже были длинные конечности — и они зажили счастливой семьей!
Кит смеется, а с кухни доносится хохот Кати. Само собой, я знал, что она подслушивает. И немного схитрил в поворотах своей истории. Но в остальном все честно: и обезьяна, и слон, и жираф в руках. И живые слушатели.
Думаете, получится детский писатель-педагог? Обломитесь, мокрецы. Да, я знаю, гамельнский счет честнее гамбургского. Хотя бы потому, что гамбургский придумали советские литераторы, в реальном Гамбурге ни о чем таком не слышали. А в Гамельне что-то было. Иначе бы сказка не жила так долго. Вот если бы и сейчас написать такую, да? Подслушать где-то, да обработать литературно, да издать на радость детям всей земли…
Но и от гамельнского искушения у меня есть защита. Есть конкретный слушатель. Так зачем мне громкая дудка? Лучший педагог — это сапожник, который показывает сыну, как тачать сапоги.
Правда, индустриальная цивилизация отняла у большинства людей этот прямой способ воспитания, когда профессия отца была наглядной, постоянной, практически домашней — и потому легко передавалась ребенку. Теперь родители все время уходят из дома на какую-то загадочную «работу», которую ни показать, ни рассказать. Ребенку достаются лишь абстрактные нравоучения, выплеснутые в редкое свободное время.
Но тут мне немножко повезло. Мой инструмент — мой язык, он всегда со мной. И он нужен, чтобы думать своей головой, чтобы общаться, а не дрочить на бумагу. Этому мы и будем учиться. Оба. Меч в ножнах сердца — японский иероглиф «терпение». Спрячь катану языка своего, когда нет нужды.
И тогда становится ясно, что не я ему, а он открывает мне мир. Ведь это его куклы и мелки, листья и каштаны. Его радость копать песок и бросаться снегом, кувыркаться в траве и крошить пенопласт. Мир давно забытых ощущений, куда он тянет меня за палец — и оттаскивает от компа.
«Не называть, а показывать, не объяснять, а передавать». Когда-то я гордился тем, что мои статьи о хайку расходятся по Сети на нескольких языках, а Митька Коваленин даже начал книжку о Мураками одним их этих определений. Но сейчас мой полуторагодовалый гораздо лучше меня говорит на таком языке, самом честном из всех человеческих.
— Тебе понравилось, как тебя бабушка кормила?
— Ням-ням… Тьфу! Тьфу!
Но ведь игрушки, слова — это все от родителей, возражаю я сам себе. А значит, это наш язык, наш мир. И как замечательно, что первым его словом стало не «би-би», как у некоторых знакомых, а вполне живое «гав-гав». Ведь это я показывал ему ногами кукольный театр с тапками-собаками, когда он еще только ползал. А потом показывал и «гав-гавов» на улице…
Да, мы показываем — но он сам выбирает, что взять. Заходит в гости доктор Волошин, и я хвастаюсь, что Кит уже отличает кошек. Беру книжку с кошками:
— Кит, смотри, кто это?
— Бам!
— Да ты что, какой «бам»! Кто это?
— Бам!
Я качаю головой. Кит смотрит на меня как на идиота. Молча идет в прихожую и приносит мячик. Мячик называется у него «бам». Он тыкает мячиком в книжку — там нарисована кошка… с мячиком.
Ну хорошо, в этот раз я врубился. Я даже могу догадаться, почему плюшевого лося зовут Бу-Бу: в классификации моего маленького Линнея этот зверь оказался между коровой и овечкой. Но вот мы устраиваем переезд лося Бу-Бу на игрушечной машинке в новое жилище:
— Кит, мы забыли взять посуду! Съезди-ка в комнату еще раз, привези лосю тарелки!
А он вместо этого садится на пол и разбирает свою машинку-трансформер. Потом переворачивает пару деталей и ставит их перед плюшевым лосем. И я вижу: тарелки. Нет, это уже не моя сказка. И хорошо.
Ну а то, что Гринпис встал на уши, когда тысячи малышей после мультика про несчастную рыбку Немо выпустили своих аквариумных мутантов в мировой океан… Ладно, Гринпис, не ссы. Они разберутся. Может быть, не сразу. Ну а что поделаешь, такой мир им достался. Машинки-трансформеры и рыбки-мутанты. Разве это сильно хуже, чем каменный лев или надувной Колобок? Разберутся. Если им не мешать.
Есть научное исследование, согласно которому после рождения ребенка у его родителей падает коэффициент IQ. Охотно верю. Мне вообще никогда не удавались эти дурацкие скоростные тесты. Мой IQ наверняка еще ниже, чем у президента Буша — у которого он вообще ниже кафеля. Так что мне уже и падать некуда. Когда меня забрали в физматшколу после победы на областной олимпиаде по математике, я думал, это ошибка, случайное везенье.
Нет, они не ошиблись: за следующие два года я срубил еще несколько дипломов. Но главное не в этом. Усиленная программа по математике — как раз фигня. Я постоянно получал тройки и двойки на контрольных с разными там формулами синусов-косинусов.
Однако в этой школе был другой способ исправить табель. Другая система оценок. Наши преподы регулярно давали такие задачки, за которые ставился пятак тому, кто решит первым — если вообще решит. Думать можно было весь урок, весь день или вообще сколько угодно, смотря по уровню задачки. В конце каждой четверти, нахватав пар по геометрии и алгебре, я выкатывал эти самые «задачки со звездочкой». С решениями. И закрывал пятаками свои неудачи на обычных контрольных.
Это помогло уяснить, что представляет собой обычная средняя школа, куда я ходил раньше. И за четверть века там ничего особо не изменилось.
1 сентября 2004-го. Киту два с половиной месяца, а я до сих пор не смирился с тем, что придется переходить на жаворонковый образ жизни. По старой привычке, лег только под утро. Я забыл, что во дворе у нас — общеобразовательное заведение.
Примерно в 7-30 по ушам долбанул противный детский голосок, поющий о том, как приятно ходить в школу. Я чуть с кровати не упал от неожиданности. Но, разбудив меня, надрывный голосок за окном не успокоился. И начал повторно гнать, как приятно ходить в школу. Потом в третий раз, как бы для закрепления урока. Потом мне сообщили, «из чего же, из чего же сделаны наши мальчишки». И почему «некогда стареть учителям». И какая стерва эта «девчонка из квартиры 45». И так далее.