Сотовая бесконечность Вольнов Сергей

– Не то, не то, не то… – вполголоса бормотал старейшина, внимательно изучая лица людей, набившихся в просторный зал таверны. – Всё не то!

– Деда!..

Пьетро несмело потеребил рукав старейшины. Он растерялся в этом странном месте и сильно оробел.

– Чего тебе? – раздражённо бросил дед, нехотя отвлекаясь от созерцания пёстрой толпы, собравшейся под кровом таверны.

– Дед! Как ты собираешься найти…

– Молчи! – потребовал дед и, закрыв глаза, запрокинул голову к закопчённому потолку таверны. – Сейчас я найду… И челюсть подбери, – тихонько посоветовал он.

Внук послушно закрыл непроизвольно распахнувшийся рот.

– Ешь давай!

Минуты три старик молчал, глядя в закопченный потолок невидящим взглядом. Потом, когда Пьетро доел похлёбку, пододвинул ему свою порцию и решительно поднялся.

– Ешь, я сейчас.

Пьетро послушно принялся за его порцию, а дед тем временем пробрался между столами к стойке, расположенной в другом конце зала, и завязал разговор с толстым красномордым трактирщиком.

Мальчик, наворачивая жирное переперченное варево, продолжал внимательно следить за дедом.

Сначала выражение лица трактирщика было презрительно-незаинтересованным. Потом староста извлёк из-под пыльного серого плаща что-то, вызвавшее, если судить по мгновенно изменившемуся взгляду, живейший интерес человека за стойкой. Что именно это было, Пьетро не смог рассмотреть, однако рука трактирщика, соприкоснувшись с рукой старика, спряталась под стойкой, а лицо обрело доброжелательное выражение.

Губы толстяка быстро-быстро зашевелились. Он принялся указывать собеседнику на разные столы, сопровождая каждое указание шевелением губ.

Когда он закончил, староста кивнул ему и направился в обратный путь.

Пьетро, уже доевший вторую миску похлёбки, смотрел на стойку и заметил то, чего дед видеть не мог.

Трактирщик взмахом руки подозвал к себе прыщавого мальчика-служку и что-то шепнул тому на ухо. Выслушав хозяина, подросток кивнул и, подбежав к одному из столов, склонился к уху бородатого крикуна с косой чёрной повязкой на правом глазу, метавшего кости в шумной компании из дюжины угрюмых здоровяков.

Внимательно его выслушав, одноглазый кивнул, в его руке на миг сверкнула мелкая монетка, и служка поспешил к хозяину.

– Пойдём, Пьетро! – дед уже стоял у стола.

– Деда! Вон тот человек…

– Потом, Пьетро, потом! – отрезал дед и мальчик, отставив пустую миску, последовал за ним.

Пробравшись меж столами, они остановились у одного из них.

Компания, собравшаяся за этим столом, на взгляд мальчика, ничем не отличалась от всех остальных. Полторы дюжины разномастных мужчин при оружии пили эль, пытаясь перекричать друг друга и окружающих.

– Извините, господин! – Староста Фриленда осторожно тронул за рукав здоровенного мужика с растрёпанной, неопрятной рыжей бородой, сидящего с краю. – Вы не могли бы меня выслушать…

– Пшёл вон, нищий!!! – проревел рыжебородый с такой силой, словно хотел расколоть небо.

Но небо он не расколол. Более того. На рёв не обратили внимания не только хозяин трактира или посетители, но даже его соседи по столу.

– Проси подаяния в другом месте!

Выкрикнув это, рыжебородый потерял всякий интерес к просителям и отвернулся.

– Извините меня, господа воины! – неожиданно густым басом обратился к ним старейшина.

Воины, однако, увлечённые своим разговором, не обратили на него никакого внимания.

Старейшина Фриленда, порывшись под плащом, бросил в ближайшую пустую миску большую серебряную монету. И, хотя её звон почти потонул в общем гуле, сидящие за столом, мигом оборвав беседу, уставились на деда.

– Говори! – тяжело, словно тащил внушительную вязанку дров, процедил здоровенный бугай, сидевший во главе стола.

– Господа воины! Мне посоветовал обратиться к вам почтенный Давен, хозяин этого заведения, отрекомендовав вас как серьёзных, достойных доверия людей…

– По делу говори, старик! – рявкнул бугай. Рыжебородый залапил монету, брошенную старейшиной в миску. Из его рук она, по цепочке, быстро перешла в руку предводителя. Попробовав её на зуб, тот удовлетворённо хмыкнул и сунул за пояс. – Ну?

– Есть дело для ваших мечей, господа наёмники! – веско обронил старейшина. Вот теперь он был похож на того властного старика, который возглавлял Совет Фриленда.

– Подробности? – криво ухмыльнулся бугай. Остальные наёмники изучающе уставились на старика и его внука.

Пока старейшина в общих чертах излагал суть своей просьбы, маленький Пьетро ёжился под их пристальными взглядами. Ему не нравилось, как они смотрели.

Когда дед закончил, наёмники дружно перевели взгляды на своего призадумавшегося вожака.

– Что ж… – как бы нехотя, лениво процедил тот. – Что скажете, мальчики?

Такое обращение удивило неискушённого Пьетро, который из всех собравшихся мальчиком признавал только себя одного.

Однако, словно только и дожидались этого слова, «мальчики» наперебой, перебивая друг друга, принялись излагать свои мысли.

Насколько маленький фрилендер смог понять, большая половина присутствовавших за столом склонялась к тому, что дело не стоит той суммы, которую старейшина предлагал.

– Ладно, старик! – перекрыл поднявшийся было гвалт бас главаря ватаги. – Если ты удвоишь ставку и добавишь к ней благосклонность ваших баб, мы, так и быть, согласимся…

Староста не успел ответить.

На его плечо, сзади, легла тяжёлая и твёрдая ладонь, разворачивая назад.

– Ты, кажется, упоминал замок Фиора, старик?

Перед ними стоял крепкий молодой мужчина с приятным, даже, наверное, красивым лицом, которое немного портило суровое и угрюмое, немного злобное выражение, застывшее на нём.

Среднего роста. Длинные светлые волосы, перетянутые на затылке кожаным шнурком. Такие же светлые усы и клочок волос на подбородке.

Одет небогато, но добротно. Держит себя более чем уверенно. Хотя оружия не видно.

Но пуще всего пугали серые глаза. Холодные как лёд!

Этот взгляд, не суливший ничего хорошего, испугал маленького Пьетро до мурашек по коже. Он непроизвольно съёжился, сжимая мозолистую руку деда. И самым большим его желанием в данный момент было оказаться как можно дальше от этих глаз цвета стали или предгрозового неба…

Незнакомец смотрел на старика-фрилендера так, словно был в состоянии разглядеть его мысли, роящиеся в голове.

Наёмники разом смолкли. Над столом повисло молчание, заглушившее, как показалось Пьетро, даже нескончаемый гул «Приюта».

– Я задал тебе вопрос, старик, – процедил мужчина. – Ну?

– Этот контракт наш! – рявкнул предводитель шайки наёмников, слегка приподнимаясь со своего табурета.

Незнакомец лениво перевёл взгляд на говорившего, едва заметно приподняв бровь.

– К тебе я, кажется, не обращался, – процедил он голосом, ещё более холодным, чем ледяные ручьи, стекавшие каждую весну с горы Колпак неподалёку от Фриленда.

Не дожидаясь знака предводителя, рыжебородый и другой, что сидел напротив него, одновременно сорвались со своих мест, желая наказать дерзкого пришельца. Но…

Что именно сделал странный незнакомец, не поняли не только фрилендеры, неискушённые в драках, но и сами наёмники, если судить по их вытянувшимся лицам.

Края плаща пришельца плавно колыхнулись, и оба наёмника, превосходившие его в комплекции, как минимум, вдвое, мешками рухнули на не очень чистый пол таверны, а тяжёлая глиняная кружка, словно подхваченная невидимым вихрем, со свистом пролетев над столом, раскололась о лоб главаря, взорвавшись градом осколков и пивных брызг.

Сам предводитель ватаги «лихих вояк» кулём рухнул на пол вместе с табуретом.

Вот теперь-то в зале действительно повисла тишина! Полная, даже, наверное, звенящая…

Все, кто находился сейчас в общем зале «Приюта», отбросив все дела, в том числе недопитую выпивку, недолапанных шлюх и неброшенные кости, повернулись в их сторону, в предвкушении РАЗВЯЗКИ.

Бросив быстрый взгляд по сторонам, Пьетро испытал жгучее желание провалиться сквозь пол и оказаться подальше от этого места.

– У вас ко мне какие-то вопросы, господа?

В обеих руках сероглазого как по волшебству появилось по небольшому арбалету. И если вопросы у «господ» наёмников и были, то блеск плоских зазубренных наконечников тяжёлых коротких болтов, наложенных на арбалетные желоба, убедил их замереть и промолчать.

– Значит, вопросов нет, – подвёл итог обладатель арбалетов. – Вот и славно. Так ты говорил, тебе нужна помощь…

Последняя фраза явно была обращена к старейшине Фриленда.

Встрепенувшись, словно сбрасывая покровы колдовского сна, старик поклонился незнакомцу.

– Да, мой господин! Барон фон Хорстман…

– Не мне! – оборвал его тот, не сводя ледяного взгляда с притихших наёмников и не опуская оружия. Видно было, что каждый из них хотел бы броситься на него. Может, все вместе они и имели бы шансы совладать с ним, но никто не хотел умереть первым. – Пойдём! Расскажешь учителю.

Он коротко, но властно кивнул головой в сторону самого тёмного угла зала.

Старик покорно двинулся в указанном направлении, не забыв прихватить руку совершенно одеревеневшего в ступоре внука.

В указанном углу, за маленьким столом, рассчитанным максимум на четверых, восседал мощный мужик лет сорока, чем-то неуловимо напоминавший того, кто их туда привёл.

Одет он был почти так же, как и его более молодой спутник. Но выглядел степеннее. Пересекающий правую щеку почти от самого глаза, багровый шрам прятался нижним концом где-то в окладистой седой бороде.

– Сколько раз я говорил тебе, не привлекай ненужного внимания? – обратился он к своему спутнику, не обращая внимания на сжавшихся от страха фрилендеров. – До тебя когда-нибудь дойдёт?

– Конечно, учитель! – ответил молодой, не сводя внимательного взгляда с вяло возвращающейся к своим прежним занятиям толпы; завсегдатаи «Приюта» наконец уразумели, что если что-то и произойдёт, то явно не сейчас.

– Ты упоминал замок Фиора, старик?.. – обратился седобородый к старейшине так, словно они только что оборвали давно длившийся разговор.

– Да, господин! – ответил тот с подобострастным поклоном. – Это замок барона фон Хорста, который посягнул на наши исконные права, дарованные самим великим королём…

– Эти подробности меня не интересуют! – бесцеремонно оборвал его речь человек со шрамом. – Что там у вас с бароном произошло, расскажешь потом… Сейчас расскажи мне о замке!

Он повелительно указал старосте на пустой табурет. Старик коротко поклонился и торопливо сел.

– Мы давно уже ищем этот замок, но, кого бы мы ни спрашивали, никто не может нам помочь. – Собеседник нахмурился. – Большинство и вовсе не слышало такого названия. Те же, кто слышал, – не знали, где его искать.

Он подхватил стоящую перед ним кружку и сделал внушительный глоток. Потом со стуком опустил её на крышку стола.

– Всё дело в том, мой господин, что этот замок так не называют вот уже около сотни лет, – пояснил старейшина, – с тех самых пор, как Гуго фон Хорстман, прадед нынешнего барона, захватил его во время кровопролитного штурма. Фон Хорстманы имеют гербом чёрную волчью голову на кровавом поле. Поэтому Гуго переименовал захваченный замок в Вуулфенхаузен.

– Всего-то с сотню лет назад? – удивился тот.

– Людская память коротка, – с лёгкой улыбкой пожал плечами старейшина. – Каких-то сто лет, и упоминания о Фиора и его благородном хозяине, графе Сезаре д'Эразмо, остались лишь в легендах и балладах…

– Но ты-то помнишь!

– Мы – фрилендеры. Двести тридцать шесть лет назад великий король и воин Форт Завоеватель, охотясь в наших местах, отстал от свиты и заблудился. Местность у нас дикая. Может, и погиб бы монарх, не встреть его тогда Моррис Бурддак – охотник из нашего селения. Даже не спрашивая ни о чём, он привёл короля в селение, согрел, накормил и предоставил для ночлега свою хижину. А утром провёл в Фиора. В знак благодарности за спасение, благородный монарх подарил нашему селению долину, в которой оно находится, и навсегда освободил от всех податей и повинностей. А Морриса выбрали старейшиной селения, которое так и назвали – Фриленд. Мы, фрилендеры, свято чтим историю нашей долины, поэтому и помним то, что другие уже давно позабыли.

Кроме того, – старейшина неожиданно улыбнулся собеседнику, – я, Дайстер Бурддак, родился ровно через десять лет после того, как барон Гуго взял замок Фиора приступом…

– Ты так стар? – Незнакомец со шрамом был искренне поражён.

– Мне девяносто два года, а это – мой внук Пьетрос.

Старейшина с гордостью обнял за плечи мальчика.

Седобородый сверлил его пристальным изучающим взглядом, словно прикидывая, стоит ли верить.

– Хорошо! – после короткого раздумья сказал он. – Выезжаем прямо сейчас! Далеко ли до вашего Фриленда?

– Мы с Пьетро добирались сюда пешком почти неделю.

– Придётся купить ещё одну лошадь, – пробормотал незнакомец, и добавил уже громче: – Алекс! Мы уезжаем! Позаботься обо всём. Мы будем ждать тебя у конюшни…

– Но, господин мой! – осторожно попытался возразить старый Дайстер. – У барона много воинов! Неужели вы вдвоём… надеетесь?

– Это не должно тебя беспокоить, – отрезал старший воин.

Не говоря больше ни слова, он поднялся и направился к выходу, подталкивая перед собой деда с внуком.

– Дед! – Пьетро с силой дёрнул деда за рукав, так, что тот вынужден был наклониться на ходу. – Разве они вдвоём справятся с людьми барона Херберта?..

– Ты видел их глаза? – успел сказать дед. Но до конца так и не ответил на вопрос внука.

Путь им решительно преградила давешняя разномастная ватага, вожак которой, едва придя в себя, возжелал восстановить поруганный авторитет.

– Эй, дед! – проревел главарь, обращаясь к человеку со шрамом. – Это наш контракт! Уйди с дороги, я не хочу твоей крови!

Гомон «Приюта» рухнул в небытие.

В смрадном воздухе таверны повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь нестройным бряцаньем расстроенной лютни пьяного менестреля. Он один остался безучастен к происходящему, целиком погрузившись в себя.

Лицо обладателя жуткого шрама исказила очень уж нехорошая улыбка. Плавным движением рук он отправил обоих фрилендеров себе за спину.

– У тебя какие-то претензии, почтеннейший?

Сказано было негромко, но даже пьяный менестрель услышал и оборвал своё никому не нужное треньканье.

Глаза пожилого наёмника полыхнули серой молнией. Левая бровь едва заметно изогнулась, а губа чуть приподнялась в оскале, напоминающем волчий.

– Да! – изрыгнул предводитель «ватаги». – Ты пытаешься украсть наш контракт!

Слово было сказано.

Затихли, казалось, даже вездесущие крысы.

– И как же зовут твоего нанимателя? – холодно спросил седобородый. – Назови его имя.

К такому повороту разговора тот, видимо, не был готов. Его глаза забегали по сторонам.

Не прочтя искомого на стенах и не найдя подсказки у своих союзников, главарь взревел:

– Бей их!

Одновременно с его криком за их спинами, неизвестно откуда, возник младший незнакомец.

Дальнейшее, хоть дед и прижал Пьетро к себе, стараясь тем самым закрыть его от, казалось бы, неминуемой смерти, скорее напоминало бойню.

В течение пары минут эти двое странных людей оставили после себя полтора десятка не подающих признаков жизни тел. Ну и несколько единиц пришедшей в негодность мебели.

Теперь изо всех углов притихшей таверны на них смотрели не столько с интересом, сколько со страхом.

Бывалые, казалось бы, воины непроизвольно пятились, стремясь к одному – оказаться подальше от страшных незнакомцев.

– Ну? – осклабился младший, обводя присутствующих давящим взглядом своих серо-стальных глаз, в которых плескалось презрение. – У кого-нибудь ещё есть вопросы к ворошиловским стрелкам?

Если вопросы у кого и были, то желающих их задавать не нашлось. Аудитория хранила гробовую тишину.

– Вот и отлично, – подытожил молодой по имени Алекс. – Желаем всем приятного дня! Спасибо за внимание.

Произнеся это, он молнией пересёк зал и скрылся за внутренней дверью. Старший же, проводив его неодобрительным взглядом, подтолкнул деда с внуком к наружной двери, не спуская холодных настороженных глаз с собравшихся.

На этом, однако, приключения не закончились.

Едва они успели переступить порог «Приюта», дорогу им преградила пара дюжин бравых с виду оборванцев, под предводительством давешнего одноглазого мужика.

Дед, наконец-то, услышал внука…

– Что же ты молчал?! – взревел он раненым медведем. – Не мог, что ли, раньше сказать?

– Ты ж не слушал, деда…

Старейшина ничего не ответил, лишь метнул на внука уничижающий взгляд.

– Позвольте пройти, любезный, – невозмутимо обратился к одноглазому их поводырь.

Тот смерил его надменным взглядом единственного ока и выдал отвратительную улыбку, обнажившую набор редких гнилых зубов.

– А тебя никто и не задерживает! У нас дело вот к этому старикану.

Кривой палец с грязным жёлтым ногтем указал на Дайстера Бурддака, а улыбка стала ещё гаже.

– Если так, то ты немного опоздал, любезный, – процедил человек со шрамом. – Мы подписали с ним контракт, так что все вопросы отныне можешь задавать мне.

– Тебе-е? – протянул тот, глумливо ухмыляясь. – А ты кто такой? А?

– Рыцарь Витол де Сент-Ремиз, к твоим услугам, – слегка поклонился седоволосый.

– Ры-ыцарь? – протянул одноглазый, оборачиваясь к своим соратникам, с готовностью разразившимся смехом. – Ну что ж, рыцарь Как-Бы-Там-Тебя-Ни-Звали… – Одноглазый отвесил ему шутовской поклон. – А я Виторио де Стилет, ночной император этого города. И я освобождаю тебя от этого контракта! Дальше я сам позабочусь об этом трухлявом пеньке и его…

Договорить он не успел, поскольку дико взвыл, как только его палец, которым он попытался ткнуть в грудь рыцаря де Сент-Ремиза, накрыла широкая ладонь последнего.

Назвавшийся Виторио Стилетом грохнулся на колени, а из его единственного глаза брызнули слезы.

Подручные разом подались вперёд, но тут раздалось сдвоенное треньканье тетив, и двое из толпы оборванцев, самые ретивые, рухнули с пробитыми арбалетными болтами головами. Ещё двоих навсегда успокоил кинжал, выпорхнувший из-под плаща Витола де Сент-Ремиза.

Оборванцы ещё было надеялись взять напором превосходящих сил, но возникший у лих в тылу верхом на лошади Алекс пустил в ход меч, отчего сразу несколько из них повалились на мостовую, обагряя её своей кровью.

Остальные, инстинктивно определив, на чьей стороне сила, испуганно сбились в кучку, роняя на мостовую ножи, дубинки и короткие широкие мечи.

– Парни, мы «крапчатые береты», – лицо Алекса искрилось молодым задором. – Поэтому настоятельно советую вам на становиться на нашем пути. Здоровее будете!

– Алекс! – прикрикнул на него старший, сохраняя на лице суровое и неодобрительное выражение. – Ты?..

– Конечно, сенсей! – поклонился с седла молодой наёмник. – Рассчитался, собрался, всё в порядке.

Он указал на следовавших за ним рыцарского коня и вьючную лошадь, нагруженную порядочным количеством мешков. И тут же отмахнулся мечом.

Раздался истошный визг, и один из людей одноглазого, за спинами товарищей извлёкший узкий метательный нож, лишился кисти.

– Едем. – Рыцарь де Сент-Ремиз, несмотря на возраст, лихо вспорхнул в седло. – А вы, – повернулся он к мгновенно отшатнувшимся от него сторонникам одноглазого, – найдите себе более достойное занятие, чем грабить стариков.

Он отёр испачканный кровью клинок о плечо одного из сжавшихся в страхе оборванцев и сунул кинжал в ножны.

Оба дали шенкеля лошадям, направив их по улице в сторону городских ворот. Тот, которого старший называл Алексом, неожиданно подхватил Пьетро под мышки и усадил перед собой на коня.

Когда мальчик обратил к нему свой испуганный взгляд, Алекс задорно подмигнул ему.

Пьетро ответил вялой улыбкой, бросив взгляд на плетущегося за ними деда.

По пути к воротам они заглянули к лошадиному барышнику и купили у него меланхоличного битюга с густой светлой гривой по имени Кусто. Далее дед и внук ехали на нём. Ещё были куплены кое-какие припасы, навьюченные частично и на их битюга.

Городские стены они миновали без всяких препятствий через те же ворота, что и вошли. Дежурил всё тот же капрал, впустивший фрилендеров утром. На мгновение в его глазах вспыхнула тень любопытства, но, увидев сопровождавших деда с внуком рыцарей, он не посмел задавать вопросы.

Так они и ехали до самой темноты. Дед оживлённо беседовал с рыцарем Витолом о вещах, не доступных пониманию Пьетро, Алекс же по большей части молчал. Единственное, что Пьетро понял из их разговора, это то, что никакие они не ворошиловские стрелки, и даже не «крапчатые береты», как утверждал младший из их странных спутников, получив, кстати, осуждающий взгляд от старшего. На самом деле они какие-то рыцари джедай! Рыцарь Витол де Сент-Рсмиз и его ученик Алёкс де Моув. И они должны отыскать замок Фиора – там-де хранится некая реликвия (об этом рыцари не стали распространяться), коию обет обязывает их отыскать для надобности ордена джедаев. Дескать, сей артефакт позволяет определить верное направление. Куда именно, рыцарь не открыл…

Как только на землю спустилась короткая ночь, обычная на излёте лета, они устроились на привал, отыскав ближайшую к тракту поляну.

Алёкс принялся готовить ужин, а старшие продолжили беседу. Причём Пьетро, с самого раннего детства отличавшийся наблюдательностью и рассудительностью, как и подобает будущему старейшине, отметил, что рыцарь Витол беседовал с его дедом как с равным. Что само по себе было делом неслыханным! Хоть и были они фрилендерами! Всяко хоть и свободные, но крестьяне – и рыцарь!..

Путь до Фриленда занял пять дней.

И каждое утро начиналось одинаково.

Пьетро просыпался от сухого стука деревянных мечей, нашедшихся в поклаже их благодетелей.

Глядя на то, как ловко Витол и Алёкс обмениваются ударами, мальчик всё больше и больше убеждался в правоте деда, утверждавшего, что они нашли «настоящих воинов, а не тот сброд, что обычно попадается». Насчёт последнего – он не совсем понимал, что дед имел в виду, но, наблюдая, как их спутники уверенно размахивали заменяющими сталь деревяшками, сердце его переполнялось восторгом. И, глядя на них восхищёнными глазами, юный Пьетро Бурддак более не мечтал о иной участи, нежели стезя воина!..

Заметив его восторг, рыцарь Витол однажды снизошёл до беседы с ним, рассказав мальчику много интересного о «благородном воинском ремесле».

Пьетро уяснил себе, что воинская служба – не просто дорога к славе и богатству, овеянная легендами и красивыми историями, рассказываемыми у жарко пылающего камина долгими зимними вечерами, но, в основном, тяжёлый труд.

«Пот, синяки и кровь»! Именно так охарактеризовал своё ремесло убелённый сединами и отмеченный многочисленными шрамами рыцарь Витол де Сент-Ремиз.

Наконец они въехали во Фриленд…

Собравшиеся односельчане, не стесняясь приехавших со старейшиной воинов, громко выражали свои сомнения в том, что всего лишь двое, будь они хоть трижды рыцарями, способны оградить их от произвола барона!

Пьетро ждал, что пришлые рыцари возмутятся, вознегодуют и… Дальше он даже мысленно боялся загадывать! Однако оба воина отнеслись к выкрикам крестьян с пренебрежительными ухмылками.

Алекс тут же во всеуслышание заявил, что готов сразиться с любым, кто не побоится бросить ему вызов.

Заслужив укоризненный взгляд старшего товарища, он, тем не менее, не дождавшись со стороны мужчин Фриленда ничего, кроме подозрительных взглядов и молчаливого неодобрения, разразился язвительной речью, полной насмешек и оскорблений.

Смысл его выступления сводился к тому, что «вот пришёл барон фон Хорстман со своими людьми, которые принялись жечь ваши дома и насиловать ваших жён и дочерей! Ну, и?..»

Мужчины Фриленда принялись обмениваться обескураженными взглядами.

– Что? Жиденькие? – злорадно ухмыльнулся Алекс, стоя в центре деревенской площади и поправляя перевязь. – Будем смотреть на произвол барона, уповая, что он уважит ваши давние вольности?

Алекс указал на деревенского кузнеца Гилмора Дурба, лениво обнимавшего своей ужасающе огромной рукой красавицу-жену Адэлу, бережно прижимавшую к груди запеленатых двойняшек Альберто и Делайса.

– Вот её и своих детей ты, здоровяк, сможешь защитить?

– От тебя-то уж точно смогу, червь! – проревел Гилмор, никогда не отличавшийся покладистостью.

В подтверждение своих слов он оглушительно хлопнул пудовым кулаком о широкую и твёрдую, как наковальня, ладонь.

– Ой ли?

Рыцарь де Моув ухмыльнулся.

– Ну-ка, давай, мужик, выйди против меня! Представь, что я – один из баронских прихвостней и вознамерился взять силой твою смазливую жёнку! Ну же! ДАВАЙ!

Кузнец, однако, хоть и налился краской, с места не двинулся.

– Не можешь?! – неожиданно взревел молодой рыцарь. – А так?

Подхватив кусок овечьего дерьма и коротко размахнувшись, он залепил кузнецу оба глаза.

Над площадью на мгновение повисло тяжёлое молчание.

Все жители Фриленда знали тяжёлый нрав кузнеца. А равно и не менее тяжёлую руку.

Взревев раненным быком, Гилмор помчался на дерзкого пришельца.

Над деревенской площадью повис слаженный «ах!».

Выбив из утоптанной до кирпичной твёрдости деревенской площади облачко пыли, бугрящаяся чудовищными мышцами туша кузнеца… беспомощно распласталась на земле.

Рыцарь Алекс де Моув тут же отскочил от него.

– Желаешь продолжить? – поинтересовался он крайне насмешливо. – Давай, если считаешь себя мужчиной!

На фоне вскочившего кузнеца – почти двухметровой груды мышц – Алекс де Моув казался хилым подростком. Однако огромный кузнец описал в воздухе дугу, едва приблизившись к рыцарю, и повторно выбил облако пыли из деревенской площади. Лёжа за земле, он скрючился и вставать наотрез отказался.

– Кто-нибудь ещё сомневается?

Алекс обвёл взглядом собравшихся селян.

Никто никогда не пытался сравняться в силе с кузнецом. А уж теперь-то, когда силач Гилмор беспомощно, с побелевшими от боли круглыми глазами, корчился в пыли у ног тщедушного, по сравнению с ним, молодого рыцаря…

– Может быть, ещё найдутся смельчаки? – поинтересовался молодой джедай.

Общество, однако, хранило единодушное молчание по этому поводу.

– Значит, вы признаёте, что не сила, а умение решает спор, – подвёл итог молодой рыцарь. – Замечательно! Все свободны.

Он спокойно удалился в дом старейшины, куда за ним последовали его учитель, рыцарь Витол де Сент-Ремиз, старейшина Дайстер Бурддак и прочие старейшины.

Совет их затянулся далеко за полночь. Всё сходилось к тому, что брать бывший замок Фиора, а теперь Вуулфенхаузен, штурмом – дело совершенно безнадёжное!..