Сотовая бесконечность Вольнов Сергей

Совершенно осоловевший от бессонницы, вызванной волнениями последних дней, Пьетро, возвращаясь с заднего двора усадьбы, в полусне пробормотал, что вовсе не обязательно штурмовать замок.

Пробормотал едва слышно, так, себе под нос. Однако рыцари-джедай расслышали!

Пришлось-таки Пьетро рассказать им, как однажды, два года тому назад, играя вместе с погибшим прошлой весной во время ледостава Размо Турбидло, они обнаружили скрытый ход, ведущий куда-то из часовни Атуана.

Ничего толком мальчик объяснить не смог. Из всех его попыток прояснить ситуацию стало ясно одно – из заброшенного много лет назад одинокого скита в лесу, окрещённого местными жителями «часовней Атуана», по имени забредшего некогда в их долину одинокого монаха-недиктинца, ведёт куда-то подземный ход.

Куда именно он ведёт, Пьетро не знал. У него, честно признаться, просто не хватило смелости проследовать до самого конца по потайному ходу, случайно обнаруженному в развалинах уединённого святилища. Нашёл его, вообще-то, Размо, сын фрилендского пастуха. И совершенно случайно! Нажал на один из завитков каменной резьбы, и внезапно со скрежетом открылся тёмный зев прохода.

Куда?..

У самого Пьетро не хватило смелости пойти за отчаянным Размо. А вот тот уж не скупился на россказни, возвратившись после почти трёхчасового отсутствия!

Может, и пошёл бы, но только погиб Размо… Как раз когда они собирались вдвоём пойти в тайный ход.

С тех пор и запретил себе Пьетро думать о том ходе. А вот теперь, после того как гнусный Херберт фон Хорстман похитил его двоюродную сестру Хильду Маруну…

Пьетро припомнил, что этот ход, по словам покойного Размо, вёл, якобы, прямо к подземельям замка, где он так и не отважился побывать, в отличие о своего старшего, теперь уже покойного товарища.

Его рассказ крайне возбудил нанятых дедом рыцарей, вернувшихся из дневной разведки в окрестностях замка.

– Ты уверен, мальчик? – спросил старший, сверля его взглядом удивительно холодных глаз.

Готовились они недолго.

Оба облачились в довольно странные наряды чёрного цвета, закрывающие их с головы до пят и оставляющие открытыми только узкие полоски для глаз.

Перед тем как выйти на дело, оба провели около часа, застыв в каких-то неестественных позах. Потом поспешили за Пьетро к часовне Атуана. Путь до неё занял не более получаса.

Часовня Атуана представляла собой наполовину утопленное в тело горы Колпак образование. Частично естественное, частично неизвестно кем и когда достроенное, из огромных полуобработанных глыб.

Некогда в этом полуязыческом святилище обосновался полусумасшедший проповедник, не поделивший что-то с господствующей религией.

Что именно он не поделил с ней, фрилендеры так и не поняли, будучи людьми весьма тёмными. Однако смиренного монаха отца Атуана, ничего, кроме глубокого смирения, не демонстрировавшего, все в селении любили, потому как был он человеком добрым и отзывчивым. И стал он на какое-то время духовным отцом всей фрилендеровской паствы.

И когда умер, все сильно горевали.

Правда, злые языки утверждали, что смиренный монах был настоящей грозой для юных мальчиков-пастухов, мирно прогоняющих свои стада мимо его уединённой пещеры, но никто никогда на него не жаловался.

С десяток лет спустя объявился в их долине новый проповедник. Обосновался в часовне и начал нести слово божие в массы. Этого пастора фрилендеры тоже не поняли.

Хотя проповедуемые святыми отцами догмы и не сильно разнились, но попытка отца Гильермо Капетильского изнасиловать в Праздник Урожая Мерью, дочь Натка Ткача, привела к тому, что фрилендеры дружно забили святого отца каменьями.

Именно из этой полупещеры, по рассказам Размо, вёл ход куда-то в сторону замка барона фон Хорстмана.

Размо по секрету, взяв с Пьетро страшную клятву, рассказал, что успел пройти по открывшемуся ему проходу не меньше мили, прежде чем упёрся в мощную каменную дверь, преграждавшую дальнейший путь…

– Ну и где же твой ход?

Рыцарь Витол де Сент-Ремиз поднял фонарь повыше и окинул каменный тупик недоверчивым взглядом.

– Сейчас, сэр рыцарь! – засуетился мальчик, пробираясь к стене. Он давно не был здесь, да и завитушки причудливой резьбы, испещрявшей стену, в неверном свете фонаря выглядели совсем иначе.

Шумно сглотнув, Пьетро осторожно положил руки на стену. Пальцы чутко пробежали по резьбе.

– Ну? – нетерпеливо прорычал Алекс де Моув.

Ответом ему послужили громкий отчётливый щелчок, раздавшийся, едва пальцы мальчика сдвинули с места нужную завитушку. Затем раздался противный, царапающий чуть ли не саму душу, скрежет. По крайней мере, у Пьетро от него по спине пробежал целый муравейник! И массивная плита легко ушла в стену, освобождая тёмную дыру прохода.

– Ты смотри! – удивился старший джедай. – А я думал, что прибрехивает мальчишка.

Он повернулся к Пьетро.

– И что, барон до сих пор не ведает об этом ходе?

– Не знаю, господин рыцарь! – ответил внук старейшины. – Дед говорил, что прадед нынешнего барона истребил прежнего владельца замка вместе со всей семьёй и челядью во время штурма. А о таких ходах рассказывают только самым доверенным слугам. Так что…

– А ты разумник, – ухмыльнулся рыцарь де Сент-Ремиз. Но скорее с одобрением, чем с насмешкой. – Соображаешь!

– А как же иначе, сударь, – надулся Пьетро, радуясь похвале бывалого воина. – Я же внук старейшины! Мне надлежит знать гораздо больше, чем простым фрилендерам! Мне же предстоит когда-нибудь возглавить общину…

Сообщив это, он едва заметно погрустнел. Но от старого рыцаря его грусть не укрылась.

– Мечтаешь сменить свою судьбу на путь Отточенной Стали? – улыбнулся он. – Истинно мужской путь, но… Ладно, об этом поговорим позже. Теперь показывай дорогу!

Пьетро послушно нырнул в тёмный ход, предварительно запалив один из заранее заготовленных факелов от лучины, протянутой рыцарем Витолом.

Тщательно просмоленная древесина вспыхнула практически мгновенно.

Дав факелу разгореться, Пьетро решительно шагнул в мрачный зев подземного хода.

– Этот рычаг управляет заслонкой изнутри?

Мальчик повернулся к рыцарям.

Оба, одетые в свои диковинные чёрные одежды, выглядели как призраки этого места, и без того жутковатого.

Младший указал рукой на тёмно-коричневый от ржавчины толстый железный рычаг, торчащий из щели в полу.

– Да! – кивнул Пьетро. – Мы тогда дёргали его. Если не трогать, то дверь останется открытой.

– Оставим лучше открытой. На всякий случай! – дёрнул плечом старший и подтолкнул его в спину. – Пойдём.

За прошедшие два года здесь, кажется, совершенно ничего не изменилось. Разве что пыли прибавилось да паутины.

Всё те же уныло-серые стены, пол и потолок хода, прорубленного неведомо когда и кем в каменном теле горы.

Вон лежит в толстом, почти не потревоженном ковре пыли покрывшийся буйной зелёной порослью бронзовый наконечник стрелы, давно сгнившее древко которой просыпалось на пол жидкой цепочкой бурых комьев.

Почти, потому что он явно видел следы, оставленные им и Размо, хоть и сильно присыпанные пылью, почти рассосавшиеся.

Шагов через тридцать или тридцать пять должен будет лежать огарок факела, такой древний, что древесина успела окраситься сединой и превратиться внутри в бурую труху, каким-то чудом всё ещё удерживающуюся вместе. В этом Пьетро убедился сам, когда схватил этот кусок в свой предыдущий сюда приход. Казавшаяся такой крепкой на вид, древесина легко смялась под его пальцами.

Да, вот он, с оставленными его пальцами вмятинами. Там и лежит, где он его тогда бросил.

Испугался и отбросил в панике, когда огарок, сразу показавшийся слишком лёгким, начал к тому же сминаться и рассыпаться в руке! Ещё бы! Такое страшное место, а ему всего-то неполных семь лет! Не захочешь, испугаешься.

Дальше ещё с сотню шагов по пологому коридору – и будет небольшая круглая комнатка с распростёртым поперёк неё пожелтевшим человеческим скелетом. Тогда, увидев выхваченный блеклым светом факела костяк, маленький Пьетро, издав душераздирающий вопль, бросился бежать.

Больше он сюда не возвращался.

Размо, как он знал, убежав с ним тогда, потом, через некоторое время, вернулся в этот проход и прошёл дальше.

Вот и комната. И скелет на месте.

Теперь-то, конечно, Пьетро знал от деда, что бояться следует живых, а не мёртвых, и скелет теперь уже почти не пугал его. Хотя и жутковато смотрелся костяной оскал.

Дальше, хоть ничем и не отличался этот коридор от предыдущего, это всё выглядело куда как более таинственно.

Ещё полторы сотни шагов.

Ещё пара затянутых паутиной скелетов в остатках давным-давно истлевших одежд, сцепившихся в борьбе и не желающих выпустить друг друга даже после смерти.

– Тот, что сверху, истёк кровью, – прокомментировал де Сент-Ремиз. – А тот, что снизу, умер от одного точного удара.

«И как он, интересно, это определил?! – подумал мальчик, продолжая осторожно шагать по коридору. – Если на них даже одежда успела истлеть?»

Ещё полсотни шагов, и проход перегородила дверь, сколоченная из плотно пригнанных одна к другой толстых досок морёного дуба.

Рыцари оттёрли его назад, внимательно изучили дверь сверху донизу. Потом обменялись понимающими взглядами и кивнули друг другу.

Отойдя на пару шагов от двери, они вновь обменялись кивками, а потом, одновременно, слитно, как отражения друг друга в речной глади, прокрутились, каждый вокруг себя, издали двуголосый вопль, многократно отразившийся от стен оставшегося за их спинами коридора, и пнули дверь ногами.

Дверь, несмотря на кажущуюся монолитность, брызнула щепками в обнаружившуюся за ней темноту.

Рыцари быстро очистили проход. Дальше коридор оказался практически таким же, только стены были густо испещрены резными узорами, складывающимися, видимо, в какие-то надписи. По крайней мере, сэр Витол остановился и внимательно изучил тексты, которые украшали стены от потолка до пола короткого, шагов пятнадцати, коридора.

Коридор обрывался полукруглой комнатой, стены которой полностью были покрыты резьбой. И уже не только стены, но и потолок!

Напротив выхода из каменного коридора на плоской стене располагалась каменная дверь, обрамлённая аркой из белоснежного мрамора, покрытого какими-то витиеватыми письменами.

Рыцарь Витол провёл по ним пальцем слева направо и тут же нагнулся к правому нижнему углу дверного косяка, сунул руку в одно из углублений каменной вязи.

С гулким скрежетом гладкий каменный монолит ушёл в стену.

Далее обнаружилась круглая комната шагов с дюжину в диаметре, скорее даже дно колодца, венчавшего потолок помещения. В центре комнаты величественно расположились останки бадьи, некогда, видимо, служившей для подъёма и спуска тех, кто пользовался этим ходом. А ведь явно пользовались, когда-то…

По краям помещение было усеяно грудами проржавевших давным-давно доспехов и оружия.

На высоте метров трёх или чуть больше из колодца, верх которого не в силах были выхватить из тьмы ни факел, ни фонари рыцарей, свисал разлохмаченный конец довольно странной верёвки, коричнево-зелёной, местами отблёскивающей искорками серебра.

Алекс, передав свой фонарь старшему рыцарю, перекинул через плечо толстый моток своей верёвки и отошёл к стене. Постояв пару минут, переминаясь с ноги на ногу, ни на мгновение не спускал напряжённого взгляда с конца древнего каната, еле видневшегося в темноте.

Потом он неожиданно сорвался с места, стрелой пересёк комнату, подпрыгнул, оттолкнулся ногой от стены и, отлетев от неё, закачался более чем в трёх метрах над полом, ухватившись руками за канат.

– Ух ты! – Пьетро не смог сдержать удивлённого возгласа при виде такой поразительной ловкости. Его слова многократно усилились, многократно отразившись от стен.

Рыцарь де Моув повернул голову, подмигнул ему. Или мальчику просто показалось?

Как только колебания стихли, молодой джедай резво исчез из освещенного пространства, быстро перебирая канат руками.

– Сколько, интересно, лет понадобилось, чтобы вырубить в камне такие ходы?

Витол де Сент-Ремиз смотрел вверх, на едва различимый, на грани света, нижний край колодца.

– У нас говорят, сэр рыцарь, что семье д'Эразмо прислуживали гномы!

– Гномы? – удивился тот, переводя взгляд на мальчика. – А разве гномы – не герои сказок?

– Кто их знает, сударь? – пожал плечами мальчик. – Сам не видел, а люди… Люди всякое говорят! Кому, может, и с пьяных глаз почудилось, а кто, может, и вправду видел чего? Опять же, сказки ведь тоже не из пустого места складываются…

– Да ты, парень, и вправду не дурён! – довольно хмыкнул пожилой рыцарь. – Было бы время и возможность, взял бы тебя в ученики.

– Так и возьмите, дяденька! – в мольбе прижав руки к груди, Пьетро шагнул к нему.

– Не могу! – отрезал джедай. – Говорю же тебе: время не позволяет! Дело у нас с мальчишкой… И сюда мы уже никогда не вернёмся. Поэтому…

С тихим шорохом верёвка, сброшенная, по всей видимости, Алексом, свилась в центре зала несколькими кольцами.

Недолго думая, рыцарь поднял конец верёвки и принялся вязать на ней какие-то узлы.

– Ставь сюда ногу и держись покрепче обеими руками! – приказал он, указывая на петлю, устроенную на конце верёвки.

Мальчик сделал шаг – и застыл в нерешительности…

– Смелее! – подбодрил его рыцарь. – Воин не должен колебаться!

Пьетро отошёл от стены, вставил ногу в петлю и, отбросив факел, сжал обеими руками верёвку. Витол де Сент-Ремиз пронзительно свистнул, задрав голову вверх. Веревка тут же натянулась, и внук старосты Фриленда стремительно понёсся ввысь сквозь тьму колодца. На всякий случай Пьетро плотно зажмурил глаза.

Путешествие его длилось минуты три, может, четыре…

Когда он открыл глаза, качнувшись и коснувшись ногами, а потом и задом, твёрдой поверхности, обнаружил себя в комнате того же размера, что и только что им покинутая. С той только разницей, что из этого зала вели сразу три выхода, и над круглым провалом в полу громоздилось какое-то сложное устройство, отдалённо напоминающее колодезный ворот у них во Фриленде.

Именно через барабан этого устройства, расположенный как раз над колодцем, молодой рыцарь и перебросил верёвку, спуская её вниз.

Ещё минут через десять к ним присоединился старший рыцарь, и Алекс, проворно смотав свою верёвку, повесил её на плечо.

– Что там? – Витол де Сент-Ремиз кивнул в сторону трёх совершенно одинаковых прямоугольных проёмов, и посмотрел на Пьетро.

– Не знаю, – честно ответил тот. – Я тогда дошёл только до первого скелета…

И покраснел. Ему было стыдно не то что говорить, но даже упоминать о своём тогдашнем страхе, упоминать в присутствии столь смелых и опытных воинов, как сопровождавшие его рыцари-джедаи. Тут же, пытаясь скрыть неловкость, мальчик зачастил:

– А вот Размо доходил и до той двери, которую вы сломали. А потом и до той, каменной…

– А как же он деревянную открыл?

– Да открыл как-то, – пожал плечами Пьетро. – Даже говорил, как, да я уж не упомню.

Рыцари обменялись напряжёнными взглядами.

– Я глянул, – буркнул Алекс, первым отведя глаза. – Совершенно идентичные проходы, по крайней мере, на ближайшие десять метров.

– Твой правый, мой левый. Мальчишка со мной! – распорядился рыцарь Витол. – Встречаемся через пятнадцать минут здесь.

Алекс кивнул и скрылся в правом тоннеле, а Пьетро последовал за старшим рыцарем – в левый.

Тщательно обработанные стены не баловали разнообразием.

Пятьдесят шагов, поворот налево. Извилистый спуск по неровным пыльным ступеням. Обширное помещение. И очень холодное. Мальчик невольно поёжился.

Если судить по ветхим, полурассыпавшимся бочкам и остаткам полок с какими-то потерявшими форму непонятными бурыми штуками – когда-то её использовали в качестве ледника.

Вернувшись в коридор, они прошли ещё шагов семьдесят.

Поворот направо. Двухшаговое ответвление, заканчивающееся толстенной железной решёткой и проглядывающей за ней сквозь занавес паутины крепкой, окованной железом, проржавевшей дверью.

После недолгого колебания Витол де Сент-Ремиз проследовал дальше по главному коридору. Пьетро, конечно же, покорно плёлся за ним.

Ещё через шестьдесят шагов, распахнув противно завизжавшую на ржавых петлях толстую дверь, они очутились в обширном зале с высоким потолком. Судить о размерах было нелегко, так как свет фонаря в левой руке рыцаря разгонял мрак недостаточно для того, чтобы увидеть противоположную стену помещения.

Этот зал, похоже, использовался как склад. Везде громоздились стойки с оружием и доспехами.

Здесь они тоже задержались недолго.

Алекс де Моув уже ждал их в круглом зале колодца.

– У меня арсенал и кладовка!

– А у меня – настоящая подземная тюрьма с камерой пыток, декорированной с большой фантазией, кстати, и зловещими, прикованными к стенам скелетами, – сообщил своему наставнику молодой рыцарь и подмигнул Пьетро. – Тебе бы понравилось!

Мальчик невольно вздрогнул и попятился.

– Кончай мальца пугать! Пошли.

Рыцари направились по среднему коридору, и мальчик пристроился в хвосте процессии.

Коридор плавно поднимался вверх. Если судить по количеству пыли на полу, не ходили здесь очень давно. И, несмотря на то, что идущие впереди рыцари ступали очень аккуратно и поднимали крайне мало пыли в воздух, мальчик непрерывно чихал.

Короткая лестница вверх. Прямой ход метров в пять. Закручивающаяся спиралью узкая лестница снова наверх. Небольшой прямоугольный зал. Скорее даже небольшая каморка.

За дверью – зал побольше. Странный очаг, каменные столы, уставленные странными, густо припорошенными пылью предметами. Крепкие дубовые полки вдоль стен, заваленные толстыми книгами, свитками и какими-то разноразмерными банками.

А в углу – узкая каменная лестница, упирающаяся в потолок.

Поворот короткого, тёмно-рыжего от ржавчины рычага справа от лестницы, и расположенная над ней плита сдвинулась с гулом, ушла в паз.

Как только они выбрались из лаза, стало понятно, что они попали в фамильный склеп графов д'Эразмо. Слева и справа и у противоположной стены длинного сводчатого помещения – располагались массивные каменные саркофаги.

Некоторые были просто вскрыты, другие разрушены. На полу разбросаны старые кости, какие-то ржавые железки и куски полуистлевших тканей. Видимо, после удачного штурма люди барона Хуго добрались и сюда в поисках золота. Но толстый ковёр пыли говорил о том, что с тех же самых пор сюда никто не наведывался.

Рыцари, молча кивнув друг другу, разбежались в разные стороны, оставив Пьетро в одиночестве и без света. Нет, он, конечно, видел стремительно удаляющиеся пятна света от их фонарей, но страх подкатывался к нему по мере их удаления.

Оба рыцаря скрылись за ничем не закрытыми дверными проёмами, обнаружившимися в концах зала, и склеп погрузился в кромешную тьму.

Один, среди потревоженных старых костяков! А вдруг, потревоженные вандалами, духи семьи д'Эразмо бродят здесь, жаждая отомстить?!

Мальчик съёжился между саркофагами у выхода из подземелья. На всякий случай плотно зажмурил глаза. Поэтому, когда кто-то легко тронул его за плечо, заорать от страха он не смог только потому, что его тело сковал дикий, никогда им ранее не испытываемый ужас.

Но это оказался всего лишь совершенно бесшумно подобравшийся к нему Витол де Сент-Ремиз.

– Испугался?.. Не бойся! Здесь нечего и некого бояться.

Пьетро не видел лица пожилого рыцаря, но его глаза, не закрытые чёрной тканью, излучали теплоту и даже ласку.

– Бояться надо живых, а не мёртвых, – наставительно произнёс рыцарь, остро напомнив сейчас мальчику оставленного во Фриленде деда, старого Дайстера Бурддака, как уважительно звали его в селении. Он точно таким же голосом давал внуку наставления.

Дед никогда не бил, даже не ругал Пьетро, оставшегося сиротой после ухода отца.

Мать его умерла родами, а отец, не в силах справиться с горем, подался в наёмники, оставив новорождённого сына, горький символ потери возлюбленной жены, на попечение своего отца.

Ушёл Минаск Бурддак на войну Рысей с Кабанами, да так и не вернулся…