Псы войны Стоун Роберт

— Алло? — сказала она, словно отвечала по телефону.

— Меня зовут Рэй, — сказал Хикс. — Я старый друг Эдди. А это Мардж.

Мардж улыбнулась на весь каньон.

Женщина по очереди оглядела их.

Кто-то в доме крикнул: «Puta!»

— Откуда вы знаете Эдди?

— Мы с ним познакомились в Малибу, — ответил Хикс.

Женщина сняла темные очки; по ее глазам было видно, что она ничего не понимает от страха.

— Ну же, Лоис, — сказал Хикс, — ради бога!

— Я тебя не помню, — пробормотала Лоис. Но дверь, сняв цепочку, открыла.

Они вошли в большую комнату с белыми стенами и стеклянной перегородкой в противоположном конце, открытой на веранду. Из другой комнаты донесся очередной взрыв необузданной испанской ярости.

— Заткнись! — крикнула Лоис — довольно грубо, как отметила про себя Мардж. — Заткнись наконец!

Заплакал ребенок. Мардж быстро повернулась на плач.

— Неудачный день, — объяснила Лоис. — Я как раз увольняю домработницу.

Хикс сочувственно кивнул:

— Она говорит по-английски?

— Разумеется, — сказала Лоис, пожав плечами.

В комнату вошла девушка-мексиканка, оскалила зубы в улыбке и поздоровалась, протягивая каждому палец. На ней был розовый жакет из кожзаменителя с кармашками на молнии.

— Ух ты, — воскликнула она, — какие крутые ребята! — И вышла, неприятно смеясь; ребенок, где он там был, закричал еще громче.

— Чокнутая, — сказала Лоис, — вы же видите! Малолетняя преступница. — Она оглядывалась вокруг, словно желая успокоиться. — Она вернется со своим дружком и все здесь перевернет.

Они остановились перед камином, разглядывая изображенный на стене над ним огромный портрет клоуна. У клоуна было трагическое лицо, по нарумяненным щекам катились полудюймовые акриловые слезы.

— Вам нравится? — еле слышно спросила Лоис. — Кое-кому картина не нравится. — Она опять заволновалась. — Но мне нравится. Думаю, что это сам Эдди.

— Вылитый Эдди, — подтвердил Хикс. Он подошел к перегородке и выглянул на веранду. — Он дома?

— Он на работе. — Женщина с безнадежным видом смотрела на Хикса. — Как, вы сказали, вас зовут? Похоже, я вас не помню.

— Рэй. Из Малибу. А где он работает?

— Он теперь никогда не бывает в Малибу, — сказала Лоис. — Тот период для него закончился.

— Где я смогу найти его?

С веранды открывался вид на поросший желтой сосной склон холма с разбросанными там и сям искрящимися на солнце плавательными бассейнами. Купальщиков в них не было.

— Он на «Феймес»[51], — сказала Лоис. — Работает там весь день.

Хикс подошел к телефону и снял трубку:

— Позволите?

Лоис всплеснула ручкой и молча топнула ногой. Хикс положил трубку на место.

— Он не захочет слушать вас. Он покончил с тем, что было в Малибу.

— Зря вы беспокоитесь. Просто я хочу сообщить ему кое-что, что его заинтересует, — объяснил Хикс.

— Нет, не заинтересует, — не соглашалась Лоис.

Хикс улыбнулся и снова поднял трубку.

— Что с ней? — спросила Мардж, имея в виду ребенка. — Или с ним. Могу я вам чем-то помочь?

Лоис проигнорировала ее вопрос, наблюдая, как Хикс набирает номер.

— Он не там.

Хикс посмотрел на нее.

— Мне-то все равно, — сказал он, — но Эдди, насколько я его знаю, очень разозлится, если мы не встретимся. Мы здесь проездом и очень торопимся.

Лоис секунду стояла, ничего не говоря, потом выбежала из комнаты.

Мардж села и подперла щеку ладонью, надеясь, что ребенок скоро прекратит плакать.

— Боже, — вздохнула она, — до чего уродливая комната. До чего уродливая картина!

Хикс пожал плечами.

— Вот видишь, каких только комнат не бывает, — сказал Хикс, сев рядышком с Мардж. — Ты приглядывайся, приглядывайся.

— Верно, — проговорила Мардж, закрывая глаза и склоняя голову ему на плечо. — Мы везде проездом и очень торопимся.

Лоис вернулась, и тут ребенок перестал плакать.

— Где она? — спросила Мардж. — Разве вы не брали ее на руки?

Лоис неприязненно взглянула на нее.

— Извините, — сказала Мардж. — Сама не знаю, что со мной творится.

— Зато я знаю, — отрезала Лоис.

Хикс прокашлялся и заговорил:

— Насчет Эдди…

— Он в Гардене[52], — горько и устало сказала она. — Они там на съемках в «Гардена одиториум». Можете подождать там, пока он освободится.

— Еще одно, — сказал Хикс. — Можно воспользоваться вашим душем, если вы не против?

— Ах да, пожалуйста, — с отвращением ответила Лоис. — Все что угодно.

Хикс принес из машины чистую одежду, и они по очереди приняли душ. Стараясь не наплескать на бирюзовый кафель, насухо вытерев за собой душевую кабину, бросив использованные полотенца в корзину для белья.

Лоис не вышла проводить их, ребенка не было слышно.

Прежде чем сесть в машину, Хикс достал нож и содрал с заднего бампера стикер «Диззи Гиллеспи — в президенты». Он там красовался уже не один год.

По автостраде они доехали до Гардены и долго кружили по городку в поисках места съемок. На улицах не было ни души, городок словно вымер. Дома были невелики, но перед большинством из них, на лужайке, стояли маленькие прожекторы, чтобы ночью освещать участок. В деловом районе было множество игорных домов.

«Гардена одиториум» находился возле парка. Это было оштукатуренное здание, копия вокзала Юнион-стейшн в миниатюре. Перед воротами для обладателей абонементов стояли два огромных передвижных генератора.

Они без труда прошли внутрь. Миновав вестибюль, увидели большую, выложенную кафелем площадку с ярусами скамей вокруг нее. На одном из ярусов сидела группа хорошо одетых людей, человек шестьдесят, мрачно слушавших мужчину, который обращался к ним через мегафон.

— Веселее, ребята, — говорил человек с мегафоном. — Пожалуйста, не стоните и не вопите. Если хочется повопить — вопите, но только на улице.

Задрапированная платформа с боксерским рингом на ней была отодвинута к стене напротив зрительских ярусов. В зале расхаживали или сидели на пустых скамьях люди в яркой униформе. Посредине, где должен находиться ринг, стояли две камеры на кранах, возле которых толпились техники. В дальнем конце площадки виднелся стол с грудой коробок, похожих на коробки для завтраков, а рядом, за перегородкой, — освещенные зеркала и парикмахерские кресла. Возле дверей в вестибюль выстроились в линию несколько столов.

— По местам, ребята! — скомандовал человек с мегафоном.

Мардж и Хикс подошли ближе к толпе.

Тип с мегафоном смотрел на маленького человечка с кислой физиономией, который сидел позади него на складном брезентовом стуле и читал «Дейли вэрайети». Через секунду человечек оторвался от журнала, махнул ручкой сидящим на трибунах и снова уткнулся в страницу.

— О’кей, ребята! — заорал человек с мегафоном. — Начали!

Толпа статистов принялась что есть мочи аплодировать, изображая ликование. Камера на кране опустилась на уровень третьего ряда, и Хикс увидел на скамье Эдди Писа. Тот сидел у самого прохода, рядом с ним — двое парней бандитского вида, чьи физиономии показались Хиксу знакомыми; Эдди и двое его соседей были единственными, кто не изображал шумного восторга. Напротив, вид у них был хмурый, словно камера, у всех вызывавшая воодушевление, раздражала их.

Тут посреди всеобщего ликования явственно раздались безумные вопли.

Человечек в брезентовом кресле швырнул на пол свой журнал. На статистов он даже не посмотрел.

— Хватит! — крикнул в мегафон помощник и замахал руками, чтобы утихомирить толпу. — Эй, ублюдки, которые вопят, будьте так добры заткнуться! Больше никаких воплей!

В толпе статистов раздались смешки.

— Он там? — спросила Мардж.

— Да, там, — ответил Хикс.

Когда толпа в очередной раз принялась изображать восторг, Эдди Пис и его приятели снова зло и раздраженно нахмурились. Один из них повернулся к Эдди и что-то прошептал ему на ухо. Эдди с решительным и мрачным видом кивнул, встал и двинулся вверх по проходу мимо толпы, неистовствовавшей в восторге. Камера на кране двигалась за ним. Он не успел далеко отойти, как вновь раздались вопли.

— Ах чтоб вас!.. — заорал в мегафон помощник.

Он повернулся спиной к толпе и начал совещаться с человечком в брезентовом кресле.

— Так, хорошо, — объявил он. — Есть среди вас представитель профсоюза?

Толпа перестала веселиться. Эдди Пис обернулся и покачал головой с добродушным презрением.

— Мы применим дисциплинарные меры к тем, кто вопил. Обсудим этот случай с профсоюзом.

Сказав еще несколько фраз, помощник объявил перерыв. Хикс подошел к трибунам и помахал Эдди. Ласковые глаза Эдди остановились на Хиксе.

— Что ты говоришь, не слышу? — крикнул он.

На нем был синий блейзер и белая тенниска. Он встал, едва заметно улыбаясь, быстро оглянулся на верхние ряды статистов и незаметно спустился к Хиксу.

— Что тебе нужно?

Нашли-таки. Мардж подошла взглянуть на Эдди.

— Мы думали позвонить тебе, — сказал Хикс. — Попали тут в одну историю.

Эдди засмеялся, словно Хикс сказал что-то очень смешное.

— Что, серьезно?

— Это Мардж, — представил Хикс Мардж. — Я рассказывал ей о Малибу. О тех сумасшедших деньках. Мы думали, что можно было бы это повторить.

Снова оглянувшись, Эдди уставился на них с такой ослепительной улыбкой, словно был несказанно счастлив видеть старых знакомых. Хикс понял, что Эдди не узнал его.

— Лоис сказала, что ты тут. Я подумал, что мы могли бы собраться, посидеть.

Непохоже было, что Эдди его слышит.

— Как ты поживал все это время? — Сияющая улыбка не сходила с его лица. — Что поделывал?

— Мы путешествуем, Эдди. Вот заскочили поздороваться.

— Здорово! — поздоровался Эдди с Мардж. — Ты, может, под кайфом?

Удивленная Мардж отступила назад. Он по очереди разглядывал их, не переставая улыбаться.

— Рэй, — неожиданно сказал он, — ты подонок. Куда ты так надолго пропал?

— Не так уж и надолго. И потом, я думал, ты занят.

— Я сейчас собираюсь в «Квази». Знаешь «Квази»? Увидимся там.

— Заметано, Эдди.

Когда Хикс и Мардж направились к выходу, он нагнал их. Обнял Мардж за плечи и вклинился между ними.

— Извините за вульгарность, — сказал он, — не хотите чуток орального секса?

— Не нужно мне одолжений, — с улыбкой отказался Хикс.

Эдди, похоже, обиделся. Кивком показал на трейлеры.

— Малышка Хайни. Vos ist los?[53] — Он сложил губы трубочкой. — Само очарование.

Хикс добродушно покачал головой:

— Лучше не надо.

— Ты паршивец, — бросил Эдди и помчался обратно к трибунам.

Мардж и Хикс смотрели ему вслед.

— Ходячий клуб одиноких сердец, — сказал Хикс. — Добрый малый, любит сводить людей.

Они еще постояли, наблюдая за съемками. История раз от разу повторялась: дикие вопли из толпы статистов, ругань помощника с мегафоном. К ним подошел человек в спортивном свитере. В каждой руке у него было по паре ножниц.

— Ну разве это болельщики? — сказал он им.

По пути к машине Мардж спросила, что такое «Квази».

— «Квази» — это место, куда мы отправляемся. Наверно, бар.

Они поехали обратно в Голливуд. В машине Мардж сказала, что, по ее мнению, Эдди Пис — удивительный парень.

— У вас с ним есть кое-что общее, — заметил на это Хикс. — Как думаешь, что именно?

— Не знаю. Мы с ним оба дружелюбные. И не можем угодить тебе.

— Вы с ним оба сидите на дилаудиде. Он принимает больше.

— Тогда я лучше брошу. Не хочу стать как Эдди.

— Попробуй, попробуй.

— Чем Эдди занимается? Он актер?

— Не совсем. Просто толчется на студии, промышляет всяким дерьмом. Обделывает делишки. Малый неглупый. Но со сдвигом.

— Люди его побаиваются?

— Кое-кто даже очень.

— А мы боимся?

— Мы не знаем, что значит бояться, — ответил Хикс.

Они перекусили в аптеке братьев Шваб[54]; Хикс купил себе солнечные очки за пятнадцать долларов. На деньги Конверса.

На Стрипе было уже не так приятно, как рано утром; роса на кустах в кадках высохла, люди шагали по-деловому. Мардж и Хикс шли по Стрипу, и всякий раз, как им попадался человек, который, по его виду, мог подсказать, как найти «Квази», они спрашивали дорогу. Оказалось, что «Квази» знают очень многие, так что найти бар не составило труда.

В зале «Квази» горели светильники в нишах с кривыми зеркалами, фосфоресцировала вода в подсвеченных фонтанчиках со скульптурами. В темноте казалось, что зал переполнен, хотя в отблесках разноцветных лампочек они могли разглядеть только призрачные тени посетителей. Вокруг каждой тени виднелся бледный ореол солнечного послесвечения. Музыкальный автомат играл «Оркестр дяди Джона»[55], раздавался смех веселящейся публики.

Они на ощупь пробрались к свободному пластиковому столику и сели лицом к раскачивавшимся теням у стойки бара. Их смех казался Мардж странно ритмичным, тягучим. Квалюдный[56] смех.

Мардж и Хикс долго ждали Эдди. Кружка за кружкой пили ледяное пиво и, когда глаза привыкли к полумраку, обменивались безразличными взглядами с другими посетителями. Эти другие были всё молодежь, ведущая себя и одетая соответственно возрасту. После того как они час прождали Эдди, Мардж взяла сумочку и нащупала пластмассовый пузырек с таблетками, но Хикс положил ладонь на ее руку — не доставай, мол. Она сумела извлечь таблетку перкодана, не вынимая руки из сумочки, и проглотила ее с виноватым видом. Прошел еще час, Хикс посмотрел на часы и сказал, что, если через полчаса Эдди не появится, они вернутся в каньон и приедут сюда после одиннадцати.

Мардж устала и захмелела — даже проглотив таблетку перкодана, она чувствовала себя так, словно простудилась. Когда несколько минут спустя из темноты вынырнул Эдди Пис, она испытала неподдельную радость.

Он появился, как Эскамильо[57], встреченный хором приветствий. Народ поднимал стаканы в его честь. С ним была блондинка с сильно подведенными глазами и затянутая в кожу. Эдди представил ее окружающим.

Хикс переждал несколько минут, потом подошел к Эдди и схватил его за запястье. Эдди стряхнул его руку. Хикс пожал плечами и вернулся к Мардж за столик, чтобы допить пиво.

— Пусть закончит свое представление.

Покончив с приветствиями и объятиями, Эдди шепнул что-то на ухо блондинке и неторопливо направился к их столику.

— Так в чем дело?

Хикс придвинул Эдди стул от соседнего столика.

— У меня кое-что есть для тебя, если тебя интересует.

Эдди сел и заказал официантке томатный сок и пиво.

— Как ты узнал, что я в «Гардене»?

— Ну, — сказал Хикс, — мы навестили Лоис.

— Навестили Лоис. И как?

— Она немного нервничала. Сказала, чтобы мы убирались.

Эдди, казалось, расстроился.

— Манда тупая. Что вы хотели рассказать мне?

— У меня есть товар, и я хочу его сбыть. Могу продать тебе по двадцать кусков за кило. Возьмешь все три — получишь скидку.

Эдди обвел взглядом зал, словно искал кого-то. Потом запустил два пальца за ворот тенниски, словно ему вдруг стало душно.

— Понятно, что я хочу сказать?

— Я не предвижу никаких затруднений, — ответил Хикс.

Эдди с деланой неохотой посмотрел на него:

— Я хотел сказать, парень, что мне странно слышать такое предложение. Именно от тебя я такого не ожидал.

— Сегодня к скэгу относятся по-другому, — сказал Хикс. — Там ситуация такая, что всякий, кто едет оттуда, может привезти.

— А все эта долбаная война, — сказал Эдди. — Вот же глупость.

— Согласен на сто процентов. Что есть, то есть.

Эдди качал головой с крайним неодобрением.

— Я, знаешь, мало в этом смыслю, — сказал он Хиксу. — Это хорошая цена?

— Человек мой дорогой, — ухмыльнулся Хикс, — мне можно верить.

Минуту Эдди задумчиво прихлебывал пиво.

— «Терри и пираты»[58], — наконец сказал он, глядя на Мардж. — Ручаюсь, у вас интересная жизнь, — (Мардж пожала плечами и попыталась изобразить улыбку.) — Крутой дилер и таинственная женщина, — продолжал он, глядя ей в глаза. — Мне это нравится.

Хикс наклонился над столиком, чтобы привлечь к себе внимание Эдди.

— Думаю, мы с тобой оба повидали немало бандитов, я прав? Вот почему я разговариваю с тобой, а не с ними. В идеале я предпочел бы иметь дело с избранным кругом надежных людей.

Эдди с улыбкой посмотрел на него:

— Ты хотел бы толкнуть скэг киношникам? Это ты имеешь в виду?

— Приятель, — ответил Хикс, — я даже не хожу в кино. Но мне сдается, что если есть кто-нибудь с постоянной клиентурой, для него это просто находка. Дешево, никакого риска, никаких бандитов. Расходится, как кокаин, — среди друзей.

— Заманчиво. В теории, — сказал Эдди.

— Это не теория, Эдди.

Эдди смотрел на Мардж такими глазами, что она почувствовала себя неуютно.

— Она вон под кайфом, — сказал он Хиксу, — эта твоя Мардж.

— Это не теория, Эдди. Это чистый героин, парень, можно разводить до бесконечности.

Эдди, казалось, лопался от сдерживаемого смеха.

— Что за жизнь будет, если не помечтать иногда, да, Рэймонд?

Хикс даже не улыбнулся в ответ.

— Рэймонд — мечтатель, да, Мардж?

— Что-то никогда за ним такого не замечала, — откликнулась Мардж.

Эдди наслаждался.

— Господи милосердный, — сказал он и подался вперед, чтобы получше ее рассмотреть. — Ты же школьная училка, да? Ты работаешь ртом?

Мардж тупо посмотрела на него, не совсем понимая, что он имеет в виду.

— Училки работают ртом, — заявил Эдди. — Так говорят.

Хикс отодвинулся вместе со стулом. Выпрямился, кулаки на столе.

— Тебе не кажется, что мы немного отклонились от темы?

— Я соображаю, — сказал Эдди. — Дай мне минутку.

Он обвел веселыми глазами зал и задержался взглядом на блондинке, с которой пришел. Она была занята разговором с седовласым мужчиной в пестром, с индийскими узорами, костюме. Эдди подтолкнул локтем Хикса:

— Как она тебе, Рэймонд? Правда, милашка?

Хикс нетерпеливо покачал головой.

— Она тоже работает ртом? — спросила Мардж. Ей показалось интересным так повернуть фразу Эдди.

— Не для тебя, и не работает, — отрезал Эдди. Он опять подтолкнул Хикса. — У нее муж — паралитик. Я не вру. Не говорит, а что-то мычит. Но ведь не станешь над этим смеяться, правда?

Хикс допил пиво и смотрел в пустую кружку. Эдди наблюдал за женой паралитика.

— Так ты держишь весь свой товар под матрасом? И сердечко не вздрагивает?

— Ничуть, — ответил Хикс.

— Ага. Так ты человек бывалый?

— Просто я занимаюсь тем, чем все занимаются.

— Да, но, господи, Рэй! — сказал Эдди искренне. — В большом городе, с такой кучей товара… Я бы побоялся.

Наблюдая за Эдди, Мардж вдруг подумала, что видела его раньше. Может быть, в «Студии Ульрика», в Нью-Йорке, куда она ходила изучать актерское мастерство. Тогда ему было лет на пятнадцать поменьше — вылитый молодой Джон Гарфилд[59]. Ей казалось, что она помнит, как он ставил для Ульрика «Трамвай»[60].

Она решила не спрашивать его об этом.

— У меня нет времени на панику, — ответил Хикс.

— Любопытно, Рэймонд, где ты раздобыл товар?

— Я раздобыл его за океаном, где мы воюем. Там он практически узаконен.