200 мифов народов мира Пернатьев Юрий
Переполошившиеся слуги сообщили об этом Тарквинию, и он велел позвать пастухов в дом. Во время перебранки один из пастухов отвлек внимание царя, а другой, улучив удобный момент, нанес Тарквинию удар секирой. Оба бросились бежать, но были схвачены ликторами (охранниками).
На отчаянные вопли слуг сбежался народ. Однако мужественная Танаквиль велела запереть дом и удалить из него всех свидетелей происшествия. Увидев, что рана, нанесенная Тарквинию, смертельна, она послала за Сервием Туллием. Когда тот явился, царица напомнила о знамении, посланном богами, когда Сервий был еще ребенком, и заклинала взять власть в свои руки, чтобы не оставить семью царя и римский народ на произвол убийц, свершивших злодеяние чужими руками. Сервий отвечал, что сделает все, что в его силах.
Так вышло, что в нужный момент Сервий Туллий оказался, по сути, единственным претендентом на престол. Популярный в народе и среди знати, он сумел проявить себя как достойный последователь дел Тарквиния, что и предопределило ход дальнейших событий. С полного одобрения и согласия сенаторов Сервий Туллий принял царскую власть.
Деяния Сервия Туллия
Боясь новых покушений, Сервий окружил себя надежной стражей, тем более что сыновья Анка Марция не были схвачены, а бежали в одну из отдаленных областей. Для того чтобы избежать измены теперь уже со стороны сыновей Тарквиния – Луция и Аррунса, осторожный царь ввел их в семью, женив на своих дочерях. Однако, как позже выяснилось, такое решение было ошибочным, ибо известно, что стремление властвовать порой сильнее самых прочных семейных уз.
Начало правления Сервия Туллия было успешным. Благодаря победам над этрусскими городами с немалой добычей правитель завоевал любовь народа, а заодно обезопасил границы собственных владений. Помимо этого Сервий продумал и провел в жизнь новое устройство римского общества, разделив граждан на пять классов, куда входило все мужское население города в зависимости от имущественного положения.
К первому классу относились самые богатые люди, обладавшие наибольшими правами и почетом. В соответствии с классом налагались и военные обязанности. Наиболее состоятельные обязаны были иметь дорогостоящее вооружение. Пятый класс, самый многочисленный и бедный, был вооружен только пращами. Права граждан находились в зависимости от получаемых доходов, хотя, казалось, никто из римлян не был лишен их полностью. Лишь жители неимущие не имели никаких прав, поэтому их называли пролетариями.
Единственное, что беспокоило царя, чтившего законы государства, – это то, что он, по сути дела, отстранил сыновей Тарквиния от власти, а сам был выдвинут не народным собранием, а всего лишь сенаторами. Поэтому, зная, что Луций распускает слухи о незаконности его власти и рабском происхождении, Сервий обратился к народу с вопросом, желают ли граждане Рима продолжения его царствования. И он снова единодушно был провозглашен царем.
Преступление на форуме
Триумф Сервия не отрезвил коварного Луция Тарквиния. Он нашел поддержку у дочери царя Туллии, жены своего брата Аррунса. В противоположность спокойному и кроткому мужу горделивую Туллию снедали честолюбивые мечты.
В тайных беседах с Луцием она выказывала бесконечное презрение к малодушию Аррунса и к жене Луция, своей собственной сестре, которая не в состоянии была оценить смелость и истинно царственные достоинства своего мужа.
Этот тайный сговор двух честолюбцев привел к страшному злодеянию. Тайно были убиты Аррунс и старшая сестра Туллии, а убийцы, Луций и Туллия, вступили в брак. И здесь безрассудная жажда власти и почестей была поставлена выше всяких правил игры. Туллия, видя, что престарелый отец не в силах ей противостоять, неустанно твердила Луцию, что следует скорее двигаться к цели, иначе все преступления могут оказаться напрасными. Сын Тарквиния, говорила Туллия, не должен смиренно надеяться на милость старого царя, а взять власть в свои руки.
И тогда Луций во главе вооруженной толпы ворвался на форум. Он сел на царский трон и приказал созвать сенаторов. Ошеломленный народ, полагая, что Сервий Туллий умер, собрался на площади, внимая злословию Тарквиния, который поносил Сервия Туллия как раба и сына рабыни, незаконно присвоившего себе царскую власть. Он обвинил его в покровительстве людям низшего сословия в ущерб богатым и достойным.
Во время яростной речи Тарквиния внезапно появился старый царь и потребовал, чтобы дерзкий юноша немедленно покинул царский трон и удалился с форума. Луций отказался, после чего между его вооруженными сторонниками и народом начались столкновения. Луций, для которого успех решался минутами, неожиданно схватил старого царя, поднял и с размаху бросил вниз по ступеням.
Когда слуги Сервия Туллия подбежали к нему, он был уже мертв, ибо посланные вдогонку убийцы были проворнее – они закололи оглушенного старика. Рассказывали даже, что убийцы были посланы самой Туллией, которая, вопреки обычаям, на колеснице примчалась на форум, чтобы первой приветствовать мужа как царя Рима.
Когда Тарквиний, недовольный ее появлением, приказал ей возвратиться домой, возница, перед тем как подняться на Эсквилинский холм, придержал храпящих коней, объятых ужасом, поскольку на дороге лежало тело Сервия Туллия. Со злорадным торжеством дочь погнала лошадей через труп отца, забрызгав кровью одежду и колесницу. Тем самым она осквернилась сама и осквернила домашних богов, чем предопределила дурное начало нового царствования и его трагический конец.
Злодеяние Секста Тарквиния
Получив царскую власть преступным путем, Луций Тарквиний окружил себя многочисленным отрядом телохранителей. Бояться было чего – ведь он сам показал, как можно занять царский трон. Кроме того, Луций расправился с сенаторами – сторонниками Сервия Туллия. Отступать было некуда, и, не рассчитывая после содеянного на уважение сограждан, Сервий выбрал тиранию.
Вопреки законам, он стал сам творить суд, приговаривая граждан к казням и изгнанию, лишая жизни, имущества и отечества всех тех, кто был ему неугоден или подозрителен. Независимо от совета сенаторов он объявлял и заканчивал военные действия, по своему усмотрению заключал договоры и нарушал их. С волей сената и народа не считался, ища опоры не в Риме, а за его пределами. Даже свою дочь он выдал за богатого и знатного тускуланца, чтобы укрепить союз с богатой родней.
За коварство и непомерную гордость Луций Тарквиний получил прозвище Гордый. Ему, например, ничего не стоило казнить ни в чем не повинного человека, имевшего дерзость укорить римского царя в неуважении к собравшимся вождям.
Капитолийская волчица, кормящая Ромула и Рема. V в. до н. э.
Желая возвеличить Рим, Тарквиний приступил к сооружению храма Юпитера на Капитолийском холме. В постройке принимали участие прославленные мастера из Этрурии, а знаменитый скульптор Вулка создавал украшавшие храм статуи. Торопясь с сооружением храма, тиран заставил и простой народ заниматься строительными работами. Кроме храма, велось сооружение лож для знати вокруг цирка, под землей прокладывалась огромная труба для стока городских нечистот.
Однако вся эта бурная деятельность не могла заглушить в сердце царя дурных предчувствий. И когда в его собственном дворце из деревянной колонны выползла змея, царь, не доверяя разъяснениям этрусских прорицателей, решил получить толкование этого страшного знамения у Дельфийского оракула. С этой целью он послал в Дельфы двух своих сыновей и племянника Луция Юния, прозванного Брутом (тупицей) за медлительность и слабость ума. Да и Тарквиний относился к Бруту с пренебрежением, даже не подозревая, что в душе этого юноши таятся великие замыслы.
Прибыв в Дельфы, царские сыновья поднесли богу Аполлону драгоценные дары и пожелали узнать свое будущее. На что таинственный голос пифии из глубины расщелины изрек, что тот, кто первым поцелует свою мать, получит верховную власть в Риме. Сыновья царя поняли это прорицание буквально и отложили его решение до возвращения домой, правда, договорившись не извещать об этом младшего брата Секста. Но догадливый Брут истолковал слова пифии совсем по-другому и, сделав вид, что споткнулся, коснулся губами земли – матери всех людей.
Вернувшись из Дельф, сыновья застали Тарквиния Гордого в разгар подготовки войны с племенем рутулов из-за богатого города Ардеи. С ходу его взять не удалось, и войска римлян осадили город. Собравшись на пирушку в палатке Секста Тарквиния, молодые воины стали восхвалять высокие достоинства своих жен.
Разгоряченные вином спорщики вскочили на коней и помчались в Рим, чтобы лично увидеть, чем заняты в их отсутствие истинно добродетельные римские жены. И увидели, что они либо развлекались болтовней с подругами, либо были на пиру у царских невесток. Лишь одна Лукреция, прекрасная и скромная жена Коллатина, участвовавшего в споре, сидела со служанками, занимаясь пряжей. Она приветливо приняла нежданных гостей, и в сердце Секста, плененного ее красотой, зародился коварный замысел.
Спустя несколько дней Секст без ведома Коллатина снова отправился в дом приглянувшейся хозяйки. Ничего не подозревавшая Лукреция, оказав гостеприимство, велела слугам с наступлением ночи отвести приезжего в спальню для гостей.
Убедившись, что все в доме спят, Секст с обнаженным мечом прокрался в покои Лукреции и, разбудив испуганную женщину, попытался склонить ее к прелюбодеянию. Но ни угрозы, ни мольбы не могли поколебать ее добродетель. И лишь когда Секст поклялся, что, убив ее, он положит к ней на ложе задушенного раба и сама память о ней будет обесчещена в глазах ее близких, несчастная уступила насильнику.
Падение царской власти
Вне себя от горя и унижения, Лукреция послала вестника к отцу и мужу в лагерь, чтобы сообщить о несчастье. Коллатин приехал вместе с Луцием Юнием Брутом, которого встретил по дороге. Лукреция, рассказав все, что произошло, стала умолять об отмщении негодяю, опозорившему ее непорочное имя. Молча внимали друзья несчастной женщине, задыхавшейся от рыданий. Не слушая утешений, она промолвила:
– Я не признаю за собой вины, но не освобождаю себя от казни, – и твердой рукой вонзила себе в грудь кинжал.
Потрясенные свершившимся, отец и муж молча стояли у постели Лукреции. А Брут, вынув из груди кинжал, обагренный кровью, поклялся, что отныне будет преследовать царя Тарквиния и его преступную жену, где бы они ни были. Такую же клятву потребовал он и от друзей, пораженных тем, что за внешним слабоумием скрывается такая сила духа и благородство.
Вынеся тело несчастной жертвы на форум, соратники призвали жителей города идти в Рим, чтобы положить конец злодействам и насилию. Толпа вооруженных жителей Коллации под предводительством Брута вошла в Рим и призвала на свою сторону народ, собравшийся на форуме. Брут, потрясая кинжалом, напомнил о злодее Тарквинии, убившем престарелого Сервия Туллия на глазах у всех, и о чудовищном святотатстве его жены, растоптавшей конями тело собственного отца; припомнил и все унижения, которым царь подвергал бедняков.
Справедливый гнев Брута, его грозное красноречие вызвало в народе столь сильное возмущение, что здесь же было решено лишить Тарквиния Гордого власти и изгнать из города вместе с женой и детьми. Напрасно царица Туллия в смятении металась по городу. Все, кто видел ее, слали ей проклятия и призывали фурий-мстительниц отомстить за убитых родителей. Потрясенный неожиданным поворотом событий, Тарквиний был вынужден искать убежища в Этрурии вместе со своими сыновьями.
При общем согласии во главе римского государства должны были стоять два консула, избиравшиеся народным собранием сроком на один год. Первыми консулами Римской республики были избраны Луций Юний Брут и Коллатин. Править они должны были по очереди, сменяя друг друга каждый месяц.
Несмотря на бегство Тарквиния, Брут, хорошо знавший его коварную натуру, не сомневался, что изгнанник будет пытаться склонить хотя бы часть римлян на свою сторону. Поэтому, желая уберечь трудно доставшуюся свободу, Брут потребовал от сената и всего народа торжественной клятвы, что никогда не допустят единоличной царской власти. Народ такую клятву дал, потребовав изгнания из города всех, кто по любой линии принадлежал к семье Тарквиниев.
Как и опасался Брут, Тарквиний Гордый не сложил оружия, занявшись подкупом и уговорами своих сторонников. В результате организовался настоящий заговор с целью восстановить власть Тарквиния в Риме. Лишь благодаря счастливой случайности (один из рабов знатного римлянина Вителлия сообщил консулам об измене) заговорщики были схвачены во время трапезы с послами Тарквиния. При них обнаружили письма, в которых Тарквинию были даны заверения о готовности свергнуть республику в Риме и восстановить царскую власть.
Наступил день казни. В полном молчании оба консула вышли, сели на свои места и приказали ликторам приступить к исполнению приговора. С заговорщиков были сорваны одежды, их долго секли прутьями, а затем отрубили головы. После свершения казни консулы отличили раба, раскрывшего заговор против Римской республики. Он получил освобождение, ему также было даровано римское гражданство.
Война с этрусками
Узнав, что надежды на заговор рухнули, Тарквиний Гордый решил собрать войско этрусков и двинуться на Рим, обещая воинам богатую добычу. Едва отряд под предводительством Тарквиния вступил в римские владения, консулы двинулись им навстречу. Впереди с обеих сторон выступала конная разведка. Брут, окруженный ликторами, ехал в первых рядах отряда. Аррунс, сын Тарквиния, увидев его, с воплем «Боги, отомстите за царей!» ринулся навстречу римской коннице. Брут с юношеским пылом бросился навстречу врагу. Соперники с такой силой вонзили свои копья друг в друга, что насквозь пробили щиты, получив смертельные раны. Оба рухнули с коней.
Победа римлян была решена богом Сильваном, наведшим ужас на войско Тарквиния. Громовой голос бога провещал из леса: «В битве пало одним этруском больше – в сражении верх взяли римляне».
После битвы погибшего Брута почтили пышной погребальной церемонией. Весь Рим скорбел о мужественном и благородном воине, который превыше всего ценил свободу отечества. Но еще более почетным было объявление годичного траура, в течение которого римские женщины оплакивали Брута как сурового мстителя за поруганное женское достоинство.
Тем временем Тарквиний нашел поддержку в лице этруска Порсенны, царя города Клузия, которого он склонил на свою сторону обещанием союза с Римом, если снова воцарится на престоле. Вступив в обширные римские пределы, Порсенна занял Яникульский холм, который был соединен с остальными холмами мостом через Тибр. Охранявшие мост римские воины, увидев, что с занятого неприятелем Яникульского холма на них наступает враг, в смятении бросили оружие и обратились в бегство.
Напрасно воин по имени Гораций Коклес пытался сдержать отступающих. Он приказал воинам разрушить мост, чтобы враг не смог по нему пройти, сам же остался один, прикрывшись щитом перед лицом неприятеля, ожидая рукопашной схватки. За его спиной пылал рухнувший мост, с грохотом обрушивались в воды Тибра бревна и доски, и даже двое воинов, которые остались, чтобы прикрыть Коклеса, были вынуждены отступить.
Подошедшие на близкое расстояние этруски остановились, глядя в изумлении на могучего и совершенно одинокого защитника моста. Римлянин, окинув суровым взором знатных этрусков, невольно замешкавшихся с нападением, бросил им в лицо оскорбительные слова, назвав их царскими рабами, которые, не имея собственной свободы, идут отнимать чужую.
После таких дерзких речей на Коклеса обрушился дождь стрел, вонзившихся в щит храбреца. Тесня друг друга, этрусские воины ринулись на отважного римлянина, но в это время за спиной Коклеса со страшным треском обрушились в Тибр остатки моста, а сам Коклес, призвав на помощь бога реки, не снимая доспехов, бросился в воду и переплыл на свой берег под радостные возгласы товарищей по оружию. За отвагу он был удостоен высокой награды.
Потерпев первую неудачу в наступлении на Рим, царь этрусков Порсенна решил взять его осадой. Он стал лагерем на берегу Тибра, а его воинам было поручено следить, чтобы в Рим не подвозили припасы. Положение в городе осложнилось, что угрожало жителям болезнями и голодом. Тогда юноша по имени Гай Муций, происходивший из знатной семьи, по согласованию с сенаторами принял смелое решение покончить с Порсенной, пробравшись в его лагерь.
Спрятав оружие под одеждой, он проник во вражеский лагерь и, оценив ситуацию, нанес смертельный удар человеку, похожему на Порсенну. Смельчака тут же схватили царские телохранители, и Гай Муций с ужасом понял, что им убит не Порсенна, а его секретарь; сам же царь остался невредим.
Разгневанный Порсенна немедленно потребовал, чтобы пленник назвал тех, кто послал его на убийство. Римлянин молчал. Тогда царь приказал развести костер, угрожая сожжением заживо, если тот не назовет имен заговорщиков. Муций сделал шаг к алтарю, на котором пылал огонь, и спокойно опустил руку в пламя. Словно не замечая, что горит его живая плоть, спокойно сказал, обращаясь к оцепеневшему царю: «Вот тебе доказательство, чтобы ты понял, как мало ценят свое тело те, кто провидит великую славу!»
Восхищенный мужеством пленника, Порсенна приказал оттащить его от огня и предложил уйти с миром. На прощание воин открыл царю, что триста доблестных римских юношей поставили себе целью убить правителя.
Встревоженный такими словами, Порсенна понял, что с этой поры его жизнь находится под угрозой. Тут же, вслед за Муцием, царь направил посольство в Рим с предложением мирных переговоров. Вскоре осада была снята и войско Порсенны удалилось из пределов римской земли. За великую доблесть Гай Муций, прозванный Сцеволой, получил во владение поле за Тибром, которое стало называться Муциевыми лугами.
Так безуспешно закончилась попытка Тарквиния Гордого вновь воцариться в Риме. После этого само слово «царь» стало ненавистным для свободного римлянина, ибо с этим понятием было связано представление о неограниченном произволе и деспотизме. Был даже издан специальный закон о тех, кого подозревали в стремлении к царскому венцу. Если подобное намерение было доказуемо, то таким честолюбцам грозила смертная казнь.
Германо-скандинавский эпос
Германо-скандинавский эпос хорошо известен благодаря своду древнеисландских песен о богах и героях «Старшая Эдда» и книге «Младшая Эдда», созданной скальдом Снорри Стурлусоном в XIII в. К тому же ряду принадлежат хроники Стурлусона, которые обычно воспринимаются как своего рода историческая аллегория.
Мир скандинавской мифологии составляют две проекции.
Горизонтальная построена на противопоставлении освоенного и обитаемого людьми Митгарда и каменистой и холодной окраины земли Утгарда, а также находящемуся вокруг земли океану, где живет змей Ёрмунганд.
Вертикальная проекция представлена мировым древом – ясенем Иггдрасиль. Оно связывает землю людей с небом – жилищем богов. Ниже расположен рай для павших воинов – Вальхалла и подземное царство мертвых богини Хель.
По временной шкале все истории можно подразделить на мифы творения и конца мира. Мир возникает из воды и огня и погибает от пожара и наводнения, являя собой свеобразную космогоническую и эсхатологическую симметрию.
Скандинавские мифы – это, по сути, одно большое эпическое повествование, что в какой-то мере роднит его со многими другими мифологиями мира, и это вполне естественно, ведь вначале мифы существуют в рассказах и пересказах, а затем находится автор, который берет на себя труд запечатлеть все эти сказания с возможным их переосмыслением.
Как бы то ни было, скандинавские мифы до нас дошли в относительной цельности, что дает возможность лучше понять жизнь и верования легендарных северных племен, созидавших свою страну согласно традициям, завещанным древними творцами-основателями.
Рожденные из бездны
Что было в начале времен, не ведомо никому, ибо не было ни одной живой души, которая смогла бы о том поведать. Известно только, что простиралась одна огромная бездна, именуемая Гинунгагап. Солнце еще не ведало, где его дом, звезды не ведали, где им сиять, месяц еще не ведал своей подлинной силы.
Но Гинунгагап не был пуст. Где-то на юге простиралась жаркая местность Муспельхейм («огненная страна»), где властвовал великан Сурт, вооруженный пламенным мечом. На севере лежала холодная пустынная страна под названием Нифльхейм («темный мир»), посреди нее спал великий источник всех рек Хвёргельмир. Северная часть Нифльхейма представляла собой ледяные поля и горы, возникшие из ядовитых вод Эливагара – реки, которая протекала там с незапамятных времен.
Но вот в царстве туманов вспенились воды Хвёргельмира. Двенадцать мощных потоков Эливагара стремительно потекли к югу, низвергаясь в бездну Гинунгагап. Жестокий мороз царства туманов превращал родниковую влагу в лед, но источник Хвёргельмир бил не переставая, и ледяные глыбы все ближе подвигались к Муспельхейму.
Наконец лед подошел так близко к царству огня, что стал таять. Искры, вылетавшие из Муспельхейма, смешались с растаявшим льдом и вдохнули в него жизнь. И тогда над бескрайними ледяными просторами из бездны Гинунгагап поднялась исполинская фигура великана Имира, всем своим обликом напоминавшего человека. В тот же день из-под левой руки Имира появились мальчик и девочка, а из его ног родился шестиголовый великан Трудгельмир. Так было положено начало роду великанов хримтурсов – жестоких и коварных, как создавшие их холодный лед и жаркое пламя.
В одно время с великанами возникла гигантская корова Аудумла. Четыре молочные реки потекли из сосков ее вымени, давая пищу Имиру и его детям. А поскольку зеленых пастбищ еще не было, Аудумла паслась на льду, облизывая ледяные глыбы.
К концу первого дня на вершине одного из валунов появились волосы, на следующий день – целая голова, к исходу же третьего дня из глыбы вышел могучий гигант Бури. Его сын Бор («рожденный») взял себе в жены великаншу Бестлу, дочь доброго Бёльторна. От этого брака родились трое сыновей-богов – Один, Вили и Be.
Немало пришлось потрудиться сынам Бора, прежде чем устроился мир, рожденный из бездны. Но прежде всего надо было сразиться со злобным Имиром, который вовсе не был рад появлению богов. После кровопролитной битвы братьям удалось покончить с первым из великанов. Нелегким было это сражение, множество гигантов утонуло в крови Имира, прежде чем наступило освобождение от страшного повелителя тьмы.
Девять миров
После свержения Имира братья принялись за устройство земного мира. Они создали из тела великана округлую землю, поместив ее посреди огромного моря, заполненного кровью поверженного гиганта. Созданная земля получила название Митгард («средняя страна»). Из черепа Имира был сотворен небесный свод, из костей получились горы, из волос – деревья, из зубов – камни, а из мозга – облака.
Каждый из четырех углов небесного свода боги свернули в форме рога, посадив в них по ветру: в северный – Нордри, в южный – Судри, в западный – Вестри и в восточный – Аустри. Из искр, вылетавших из Муспельхейма, боги создали звезды и украсили ими небесный свод.
Закончив работу, Один, Вили и Ве присели отдохнуть на пустынном берегу и вдруг увидели вдали два дерева – могучий ясень и гибкую иву.
– Слышите, братья, как шумят они на ветру? – задумчиво произнес Один. – По-моему, этим двоим скучно стоять среди камней. Вот бы им еще дыхание да счастливую судьбу!
– А когда они станут нам поклоняться, мы станем еще сильнее, – поддержал брата Ве.
Недолго думая, братья срубили деревья, вырезали из них людей и оживили своими дыханиями. Один дал им душу и жизнь, Вили – разум и движение, а Ве наделил ясным обликом, речью, слухом и зрением. Мужчине дали имя Аск, что означало «ясень», а женщину назвали Эмбла – «ива».
Далее юные боги взяли веки Имира и огородили ими середину земли, чтобы защитить людей от живущих в неприступных горах великанов. Таким образом был огорожен срединный мир Митгард. Великанов назвали турсами, хримтурсами, или иотунами, поэтому их мир зовется Ётунхейм, а иногда еще Утгард – «то, что за оградой». Там простиралась враждебная земля, никогда не знавшая ни семени, ни сохи. В той стране бродили людоеды-тролли и страшные, покрытые инеем великаны – кто в шкуре волка, кто в змеиной чешуе, а кто в оперении орла.
Себе боги отвели место на небе, назвав его Асгард – Крепость асов, поскольку асами теперь звалось племя первых богов. Другие боги из племени ванов стали жить в мире Ванахейм.
С того дня как на небе впервые зажглось солнце, жизнь на земле стала веселее и радостнее. Земля ожила, на ней появились деревья и травы, леса заселили звери и птицы, в воде завелись рыбы, а по сырым местам расползлись змеи да ящерицы.
В то благословенное время боги часто покидали Асгард и странствовали по свету. Они научили людей рыхлить землю и добывать руду, а также изобрели наковальню, молот и клещи, с помощью которых изготовили все остальные орудия и инструменты. Тогда не было ни войн, ни грабежей, ни воровства, ни клятвопреступлений. В горах добывали много золота, но его не копили, а делали из него посуду и домашнюю утварь.
Как-то раз, роясь в земле, Один, Вили и Ве нашли червей, которые завелись в мясе Имира. Глядя на этих неуклюжих членистоногих, боги задумались.
– Что нам с ними делать, братья? – спросил Ве. – Мы уже населили весь мир, и эти черви, пожалуй, никому не нужны.
– Нет, – возразил Один. – Мы населили только поверхность земли, но забыли о ее недрах. Давайте сделаем маленьких человечков-гномов или черных эльфов и дадим им во владение подземное царство, которое будет называться Свартальфахейм – «страна черных эльфов».
– А если им надоест там жить и они захотят подняться наверх, к солнцу? – спросил Вили.
– Не бойся, брат, – ответил Один. – Я сделаю так, чтобы солнечные лучи превращали их в камень. Тогда им придется жить только под землей.
– Это хорошо, – сказал Ве, – но мы забыли о воздухе. Давайте превратим одних червей в черных эльфов, или гномов, как сказал Один, а других – в светлых эльфов и поселим их в воздухе между землей и Асгардом, в Льесальфахейме, или в «стране светлых эльфов».
Так появились эльфы и гномы и две новые страны: Свартальфахейм и Льесальфахейм. Черные эльфы вскоре стали искуснейшими мастерами. Никто лучше их не умел обрабатывать драгоценные камни и металлы, и даже боги часто обращались к ним за помощью.
Еще одни существа – карлики-дверги – взяли себе холодную страну Нифльхейм: имевшие огнедышащие кузнечные горны подземные жители не боялись морозов. Карлики неплохо обжились в мглистом краю, а освоившись, прорыли подземные ходы в Митгард, нередко появляясь в самом Асгарде.
Также появились и существа, прозванные светлыми и темными альвами – те и другие тоже получили свои миры. А когда в жизнь вошло зло и начали умирать люди и боги, возник мир мертвых – Хель. Так в пространстве, которое некогда было мрачной бездной Гинунгагапом, возникли девять миров, каждый из которых был частью мироздания.
Дети Мундильфари
Трудно жилось первым людям. Вокруг царила вечная ночь, и лишь отражения ледяных глыб едва рассеивали темноту. Без света на полях не зеленели посевы, не росли деревья, трава и цветы. Чтобы осветить землю, Один и его братья добыли в Муспельхейме огонь и сделали из него луну и солнце. Боги были очень довольны плодами своего труда, но никак не могли придумать, кто же будет возить солнце и луну по небу.
В то время жил на земле человек по имени Мундильфари, и были у него дочь и сын необычайной красоты. Мундильфари так ими гордился, что, прослышав о замечательных творениях богов, назвал свою дочь Соль, что означает солнце, а сына Мани – луна.
«Пусть все знают, что даже боги не в состоянии создать что-либо прекраснее, чем мои дети», – думал он высокомерно.
Но вскоре гордецу и этого показалось мало. Узнав, что в одном из селений живет красивый юноша Глен, Мундильфари решил женить его на своей дочери, с тем чтобы будущим детям Глена и Соль поклонялись все люди на земле. О замысле честолюбца стало известно богам, и в тот самый день, когда он собирался выдать дочь замуж, перед ним неожиданно появился Один.
– Ты очень горд, Мундильфари, – сказал он, – так горд, что хочешь сравниться с богами, желая, чтобы люди служили и поклонялись не им, а твоим детям. Так вот, отныне Соль и Мани будут сами служить людям, провозя по небу луну и солнце, именами которых они названы. Тогда все увидят, может ли их красота затмить красоту того, что создано руками богов.
Услышав это, Мундильфари от страха не мог вымолвить ни слова. Один же взял Соль и Мани и поднялся с ними на небо. Там боги посадили Соль в запряженную парой белых коней колесницу, на переднем сиденье которой было укреплено солнце, и приказали весь день ездить по небу, останавливаясь только на ночь.
Вариант картины мира в германо-скандинавской мифологии (верхний мир – солярные знаки, средний мир – дерево, нижний – погребальная ладья). Памятный камень с острова Готланд. V–VI вв.
Мани тоже дали колесницу, на которой он должен был возить по ночам луну. С тех пор брат и сестра верно служат людям, освещая землю: она – днем, а он – ночью. На полях тучно зреют хлеба, в садах наливаются соком плоды, и никто уже не помнит тех времен, когда господствовал мрак, а вокруг простиралась ледяная пустыня.
Крепость асов
Когда боги только начинали возводить чертоги и палаты Асгарда, явился к ним странный пришелец из племени великанов и сказал:
– Мне ведомо, что замыслили боги. И хотя я не могу воздвигать чертоги, зато умею строить стены, которые невозможно разрушить. Позвольте мне возвести за один год стену вокруг вашего города.
В тот же день пришелец предстал перед советом богов, на котором Один дал клятву, что боги ни в чем не откажут пришельцу, если стена будет готова точно в срок.
Пришелец ушел и вернулся на следующее утро. Он не привел с собой никаких помощников, кроме могучего коня по имени Свадильфари.
Днем и ночью, при свете и в темноте трудился гигантский конь, и скоро мощная стена стала подниматься вокруг чертогов, которые строили сами боги.
Увидев, что работа подходит к концу, Один отправился к пришельцу.
– Мы восхищены работой, которую ты и твой конь делаете для нас, – сказал он. – Какой же награды ты требуешь?
Пришелец ответил:
– В награду за свой труд, Один, я прошу у тебя солнце, луну, а в жены – богиню любви и плодородия Фрейю.
Пораженный таким условием, Один пришел к богам.
– Без солнца и луны мир погибнет, – сказали асы.
– Без Фрейи Асгард погрузится в уныние, – добавили богини.
Но тут слово взял Локи.
– Пусть пришелец продолжает строить стену вокруг Асгарда, – сказал он, – а уж я исхитрюсь и заставлю его нарушить уговор. Скажите ему, что стена должна быть закончена к первому дню лета, но если к этому времени он не уложит последний камень, то не получит ничего.
Боги отправились к пришельцу и объявили ему, что если он не уложит к сроку последний камень, то не получит ни Соль-солнце, ни Мани-луну, ни богиню Фрейю.
Великан и его конь принялись работать еще быстрее. Ночью, пока великан спал, конь таскал камни, поднимая и укладывая их на стену своими могучими копытами.
На следующее утро исполинский каменщик повез из Ётунхейма в Асгард последний воз с камнями. Однако едва он добрался до небольшого леса, как из него вдруг выскочила красивая кобыла и принялась скакать вокруг жеребца. Увидев ее, Свадильфари рванулся в сторону и с такой силой дернул за постромки, что они лопнули. (Разумеется, кобылой был сам Локи, воплотившийся в животное, чтобы великан не смог закончить работу.)
– Постой, куда ты?! – закричал великан. Но конь уже мчался вслед за кобылой, которая тут же скрылась среди деревьев.
Целый день простояли боги на стенах Асгарда, с тревогой ожидая прихода исполина, но он не явился. Фрейя снова плакала, но на этот раз от счастья, радовались и все асы. Лишь к исходу второго дня, когда довольная Соль заканчивала путешествие по небу, боги снова увидели великана.
Оборванный и усталый, без своего коня, шел он к Асгарду, приправляя ругань страшными проклятьями.
– Вы меня обманули! – закричал он еще издали. – Вы нарушили клятву! Это вы подослали в Ётунхейм кобылу, которая увела моего коня. Отдайте мне Фрейю! Отдайте мне луну и солнце или вы дорого заплатите за свой обман.
Но вот на фоне предзакатного неба вдруг выросла фигура рыжебородого бога грома, с силой метнувшего в великана огромный молот. Великан, намеревавшийся бросить в богов громадную скалу, выронил ее из рук и замертво упал на землю.
После этого стены Асгарда достроили сами боги, однако еще долгое время на душе у них было невесело. Асы совершили клятвопреступление, а кому, как не им, было известно, что такое никогда не проходит даром. Зато крепость и сам город получились великолепными.
Страна богов лежала в недоступной вышине над облаками. Тонкий, но прочный мост Биврёст, подобный радуге, соединял Асгард с землей. Однако плохо тому, кто бы осмелился по нему подняться. Красная полоса, которая тянется вдоль Биврёста, – это вечное, никогда не потухающее пламя, которое может сжечь любого смертного.
Посреди самого Асгарда высился исполинский ясень Иггдрасиль. Его ветви раскинулись над всем миром, а корни лежали в трех странах – Нифльхейме, Ётунхейме и Митгарде. Из-под корней били чудесные источники. Первый, Хвергельмир, находился в Нифльхейме, второй протекал в Ётунхейме. Грозный великан Мимир зорко охранял его воды, никому не давая из него напиться.
Третий источник, прозрачный и чистый Урд, был в Митгарде. У источника в роскошном дворце жили вещие норны. Там они определяли судьбы людей с первого дня их жизни и до самой смерти.
Вершина ясеня Иггдрасиля именовалась Лерад. На ней сидел исполинский орел, а по ветвям прыгала волшебная белка Рататоск. Около Лерада, на высочайшем месте Асгарда, – трон владыки мира Одина. С этого трона он видит все, что делается и в Асгарде, и в Митгарде, и даже в далеком Ётунхейме.
Один
Один – властелин Асгарда, бог военной магии, покровитель героев и владыка «военного рая» (Вальгаллы). Он – высший дух земли, олицетворение воздуха и бог мудрости. Дворец Одина самый большой в Асгарде. Вся мебель и утварь сделаны либо из золота, либо из серебра. Во дворце пятьсот сорок просторных залов, в которых живут храбрые воины, павшие в битве с врагом. Здесь они едят мясо огромного вепря Сехримнира, которого режут и варят и который на следующее утро вновь оживает, и пьют крепкое, как старый мед, молоко козы Хёйдрун, которая пасется у вершины ясеня Иггдрасиля, обгладывая его ветви и листья. Коза дает столько молока, что его хватает на всех жителей Асгарда.
Помимо Вальгаллы, где находится престол Одина Хлидскьяльв, у верховного бога есть еще чертог Глядсхейм, где на двенадцати креслах восседают боги, участвуя в совете. Третий чертог в Асгарде располагается среди рощи Глазир, где на деревьях переливаются золотые листья.
Никто, кроме Одина и его жены богини Фригг, не имеет права восседать на престоле. Сидя на нем, они пристально глядят на юг и запад – стороны света, куда отправлялись в походы древние скандинавы.
На пальце Один носит чудесное кольцо Драупнир – символ плодородия. Когда бог восседает на престоле или облачается в доспехи перед сражением, он надевает шлем с изображением орлиной головы. А когда мирно странствует по земле в человеческом обличье, то носит широкополую шляпу, низко надвинутую на лоб, чтобы скрыть одноглазие.
Свой глаз Один потерял при посещении великана Мимира. Тот попросил правый глаз бога в обмен на мудрость. Один сначала задумался, а затем ответил:
– Что ж, Мимир, это справедливый обмен. Я согласен, ибо умный и одним глазом видит больше, чем глупый двумя.
С тех пор у Одина остался один левый глаз, но зато он испил воды из источника мудрости, а это значит, что для него нет больше тайн ни в настоящем, ни в прошедшем, ни в будущем.
Каждое утро Один посылает в мир двух воронов, по имени Хугин («думающий») и Мунин («помнящий»), а к вечеру ожидает их возвращения. Сидя на плечах Одина, вороны нашептывают все то, что видели и слышали, – так бог узнает обо всем, что происходит на земле.
У ног Одина располагаются два священных волка – Гери («жадный») и Фреки («прожорливый»), встреча с которыми является для людей хорошим знаком. Один кормит зверей мясом из стоящей рядом миски. Для себя же он не требует никакой пищи и вряд ли пробовал что-либо, кроме священного меда.
Боги Асгарда
Вместе с Одином землей и небом правят двенадцать богов-асов. Первенство по праву принадлежит старшему сыну Одина, богу грома Тору. Во всем мире нет равного ему по силе. Top покровительствует крестьянам-хлебопашцам, зорко охраняя их дома и поля от нападений злобных великанов хримтурсов. Не зря говорят, что, если бы не было Тора, великаны уничтожили бы весь мир.
Бог грома велик и тяжел, его не может выдержать ни одна лошадь, поэтому он или ходит пешком, или ездит по небу в своей окованной железом колеснице, запряженной двумя козлами – Тангниостром и Тангрисниром. Животные бегут так быстро, что порой обгоняют даже восьминогого жеребца Одина.
Тор владеет волшебным поясом, который вдвое увеличивает его силу. На руках богатыря железные рукавицы, а вместо копья, меча или лука он носит тяжелый железный молот Мьёлльнир, разбивающий вдребезги самые крепкие скалы.
Тор почти не бывает в Асгарде, поскольку постоянно сражается с великанами, защищая установленный миропорядок. Но когда асам угрожает опасность, стоит только произнести вслух его имя – и бог грома тут же приходит на помощь.
Младшего брата Тора, сына Одина и богини Фригг, зовут Бальдр. Он – бог весны и самый добрый среди асов. С его приходом на земле пробуждается жизнь, поля украшаются добрыми всходами.
Бог войны Тюр, сын владыки мира и сестры морского великана Хюмира, – третий из асов после Одина и храбрейший среди них. У него одна левая рука, так как правую он потерял, спасая богов от одного страшного чудовища. Впрочем, это не мешает Тюру быть искусным воином и наравне со всеми участвовать в самых важных сражениях.
Мудрый ас Хеймдалль – верный страж радужного моста. В любое время суток он видит на расстоянии ста миль и даже слышит, как растет трава в поле. Хеймдалль спит мало, но даже когда дремлет, слышит все, что происходит вокруг. У пояса мудреца висит золотой рог, звуки которого слышны во всех землях.
Браги – бог поэтов и скальдов. Никто не умеет так хорошо слагать стихи и песни, как он, и всякий, кто хочет стать поэтом, должен просить его покровительства.
Хёд, или Слепой ас, – тоже сын Одина. Он обладает огромной силой, но никогда не покидает Асгард и редко выходит из своего дворца.
Бога Видара зовут молчаливым асом, зато он очень мудр и храбр. Молчаливый ас – сын Одина и великанши Грид – почти так же могуч, как и бог грома Тор.
Бог Вали лучше всех владеет оружием и в сражениях не уступает самому Тюру, но он плохой советчик и не очень мудр. Пасынок Тора, Улль, – умелый стрелок из лука. Все его стрелы попадают в цель, как бы далека и мала она ни была. Улль также быстрее всех бегает на лыжах. От него этому способу передвижения научились и люди.
Бог Ньёрд не принадлежит к асам, а происходит из рода духов-ванов. Он покровиельствует мореплаванию, кроме того, ему подвластны ветры и море. Ньёрд, как и все ваны, отличается добротой и бескорыстием.
Сын Ньёрда Фрейр, бог лета, мало уступает в красоте самому Бальдру и так же добр, как его отец. Фрейр помогает людям выращивать урожай, не любит войн и ссор, покровительствует миру между людьми и народами.
Последний из богов – властелин огня Локи. Он славится не только острым умом, но и невероятной изворотливостью и хитростью, что не раз выручало асов, хотя порой ставило их в трудное положение. Локи высок, смел, красив, порой коварен. Своими проделками он часто подвергал асов опасностям, из которых их и выручал благодаря врожденной сообразительности. На такого, как Локи, никогда нельзя положиться.
Пантеон богинь
Над всеми богинями Асгарда полноправно царствует жена Одина, богиня Фригг. Она столь же мудра, как и владыка мира, но никогда не говорит о том, что знает. Подобно своему мужу, Фригг нередко спускается на землю в простом платье и ходит среди людей, внимая их горестям и заботам.
Дочь Ньёрда и сестра Фрейра, богиня любви Фрейя (ее еще называют Ванадис, поскольку она из рода ванов), – первая в Асгарде после Фригг. По красоте нет ей равных ни среди богов, ни среди людей. Сердце богини отзывчиво к бедам и заботам каждого живого существа. Фрейя обладает волшебным оперением, надев которое она может летать над облаками. Еще у богини есть чудесное золотое ожерелье Брисингамен, а когда она плачет, из ее глаз капают золотые слезы.
Жена Браги, нежная и кроткая Идун – богиня вечной юности. Она скромна и тиха, но без нее жизнь асов уже давно закончилась бы. У Идун есть корзина с яблоками вечной молодости, которыми она угощает богов. Эта корзина волшебная: она никогда не пустеет, так как взамен каждого вынутого яблока в ней тотчас появляется новое.
Богиня Эйр – покровительница врачей. Она излечивает все болезни и раны.
Мать Тора, Ёрд, – богиня земли; Сив – богиня плодородия. Красотой Сив уступает лишь Фрейе, а таких золотых волос, как у нее, нет ни у кого.
Богиня Лёвн освящает браки между людьми; богиня Сюн охраняет их дома от воров, а Сьёвн помогает жить мирно и дружно.
Богиня истины Вар выслушивает и записывает клятвы людей, а богини Фулла, Сага, Хлин и Гна прислуживают Фригг, выполняя все ее поручения.
Кроме богов и богинь в Асгарде живут прекрасные девы-воительницы – валькирии. Их предводительница – богиня Фрейя. Валькирии незримо участвуют в каждой битве, даруя победу тому, кому ее присуждают боги. Затем они уносят павших воинов в Вальгаллу и там прислуживают им за пиршественным столом.
Дети Локи
Еще до того, как великаны начали войну с асами, бог огня Локи, странствуя по свету, забрел в Ётунхейм и прожил там три года у великанши Ангрбоды. За это время она родила ему троих детей: девочку Хель, змея Ёрмунганда и волчонка Фенрира. Вернувшись в Асгард, бог огня никому не рассказал о своем пребывании в стране великанов, но всеведущий Один вскоре узнал о детях Локи и отправился к вещим норнам узнать об их судьбе.
– Смотрите, смотрите, сам мудрый отец богов пришел к нам! Но он не услышит от нас добрых вестей, – едва увидев его, сказала норна Урд.
– Если вы знаете, зачем я к вам пришел, так ответьте мне на вопрос, который я хотел вам задать, – сказал Один.
– Мы, разумеется, ответим тебе, – ответила Урд, – но лучше бы тебе не слышать то, что мы скажем. Знай, что те, о ком ты хотел спросить, принесут богам много несчастий.
– Двое из них принесут смерть тебе и твоему старшему сыну, а третья будет царствовать после вас, и ее царство будет царством тьмы и смерти, – добавила норна Верданди.
– Да, волк убьет тебя, а змей погубит Тора. Но и они погибнут, а царство третьей будет недолгим: жизнь одержит победу над смертью, а свет – над тьмой, – провещала норна Скульд.
С печалью в сердце возвратился Один в Асгард. Созвал он всех богов и поведал им о предсказании норн, а Тора послал в Ётунхейм за детьми Локи. С тревогой выслушали асы слова Одина, но еще больше они были напуганы, когда бог грома привез с собой на своей колеснице Хель, Ёрмунганда и Фенрира.
Воины. Борьба с чудовищами. Золотые бляшки для пластин, украшавших шлемы воинов. Швеция. VIII в.
Еще совсем юная Хель была уже на две головы выше своей исполинской матери. Она исполинского роста, выше пояса она выглядела как живая женщина, но ее бедра и ноги покрыты пятнами и разлагались, как у трупа.
Змей Ёрмунганд еще не успел вырасти – в нем было не более пятидесяти шагов, однако из его пасти уже сочился смертельный яд, а холодные светло-зеленые глаза сверкали беспощадностью. По сравнению с Хель и Ёрмунгандом их младший брат, волчонок Фенрир, казался совсем безобидным. Ростом с обычного взрослого волка, веселый и ласковый, он вовсе не казался опасным.
Один внимательно оглядел всех троих.
– Слушай меня, Хель, – произнес он. – Ты так велика и сильна, что мы решили сделать тебя повелительницей целой страны. Она лежит глубоко под землей, где пребывают души умерших. Уходи туда, ибо тебе нет места на поверхности земли.
– Я согласна, – сказала Хель, склонив голову.
– Ты, Ёрмунганд, – продолжал Один, – будешь жить на дне мирового моря. Там для тебя найдется довольно места и пищи.
– Я тоже согласен, – прошипел Ёрмунганд, уставившись на богов немигающим взглядом.
– А ты, Фенрир, – промолвил Один, обращаясь к волчонку, – будешь жить у нас в Асгарде – мы воспитаем тебя сами.
Фенрир ничего не ответил: он был еще мал и не умел говорить.
В тот же день Хель отправилась в царство мертвых, где и живет до сих пор, повелевая душами умерших и зорко следя за тем, чтобы ни одна не вырвалась на свободу.
Змей Ёрмунганд опустился на дно мирового моря. Там он все рос и рос, пока не опоясал кольцом всю Землю.
Укрощение Фенрира
После года, прожитого в Асгарде, Фенрир превратился в такое чудовище, что уже никто из богов, кроме Тюра, не решался к нему подойти. Тогда асы решили привязать Фенрира самой толстой в мире цепью Лединг. Боги принесли ее волчонку и сказали:
– Ты уже вырос, Фенрир. Пора тебе испытать свои силы. Попробуй разорвать цепь, которую мы выковали.
Фенрир осмотрел Лединг и ответил:
– Хорошо, наденьте ее на шею.
Асы тотчас надели цепь на Фенрира.
– А теперь отойдите подальше, – сказал волчонок. С этими словами он приподнялся, встряхнул головой, и Лединг со звоном разлетелся на куски.
– Вот видите, я достоин жить в Асгарде, – гордо заявил Фенрир и лег на свое место.
– Да, Фенрир, ты достоин жить среди нас, – растерянно сказали асы и поспешили уйти, чтобы подумать о более крепкой цепи.
Выкованная цепь Дромми была в три раза толще Лединга.
Фенрир внимательно оглядел Дромми.
– Ваша новая цепь намного толще старой, – сказал он, – но и сил у меня прибавилось. – И он подставил богам крепкую шею.
Асы надели на Фенрира новую цепь, но едва волчонок повернулся, как она лопнула.
Смущенные боги снова собрались на совет.
– Надо обратиться за помощью к гномам, – сказал Один. – Может быть, им удастся то, что не удалось нам.
Чтобы ускорить исход дела, асы послали в Свартальфахейм гонца. Услышав просьбу отца богов, гномы долго спорили о том, из какого металла ковать цепь. Наконец старейший из них сказал:
– Мы сделаем ее не из металла, а из корней гор, шума кошачьих шагов, бород женщин, слюны птиц, голоса рыб и сухожилий медведей. Думаю, что такую цепь не разорвет даже Фенрир.
И только третья, волшебная цепь Глейпнир, скованная по просьбе богов гномами из шума кошачьих шагов, дыхания рыб, птичьей слюны, корней гор, жил медведя и бороды женщины, смогла удержать страшного зверя.
Увидев Глейпнир, асы удивились. Эта цепь была не толще руки и мягка как шелк, однако чем сильнее ее растягивали, тем прочнее она становилась. Теперь оставалось только надеть ее на Фенрира.
– Ты должен подвергнуться последнему и самому важному испытанию, Фенрир, – объявили они сыну Локи. – Если ты выдержишь его, твоя слава разнесется далеко по свету.
– Я готов, – согласился Фенрир.
Читать бесплатно другие книги:
