Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей) Всеславин Дмитрий
СLXXXVI
Но тут полыхнуло пространство ночною тёмной порой,
Казалось, полнеба затмило огромною полной луной.
В отсвете зловещей луны звёзды сразу поблёкли,
А к вершине Заверти сочились из мглы чёрные капли
смерти…
Сумрак наливался ознобной темнотой,
В лунном свете плыли тени, насыщаясь мглой.
Бродяжник крикнул сразу: «Спиной к огню всем ближе!
Жерди зажигайте, и всем как можно тише!»
Тени возникли внезапно: одна, другая и третья,
И вот уже их четыре, к костру качнулись все вместе.
СLXXXVII
Четыре зыбких фигуры застыли на склоне холма,
И тёкся змеиный шип, неся в мир могильный хлад.
Зов Назгулов – ядовитый, чёрная отрава,
Хлад и ужас вечный мглы, и на сердце рана.
Воля к жизни гасла, и надежды таяли,
Исчезала радость, страхи проникали.
Пин и Мери от испуга бросились на камни,
Прислонился Сэм к стене, весь он был в дурмане.
Леденящий ужас Фродо охватил,
Но он понял: ведь Кольцо он надеть забыл.
«Надень Кольцо, прими, я помогу тебе, —
Услышал хоббит изнутри могучий глас в себе.
«Поверь, доверься мне, ведь вместе я с тобой.
Послушайся меня – и справишься с судьбой».
Мысли вроде бы чужие явно шли из мглы,
Но противиться нет сил повеленью с тьмы.
Ватными руками доставал Кольцо,
Медленно на палец надевал его.
И надев Кольцо Всевластья, он расплылся в дымке,
Для всего живого мира стал он невидимкой.
СLXXXVIII
Хоббит, как во сне, надел Кольцо на палец,
И изменился мир, в нём краски потерялись.
Всё осталось как было в расплывчатой мгле,
Прояснились лишь чёрные тени,
Шли к нему в темноте, через сумрак текли
(И всё видели в сером теченье).
А Фродо видел в тусклой мгле, но всё как наяву,
Фигуры пятерых людей, что воспевали тьму.
СLXXXIX
Внезапно вспыхнул круг огнём стеной живого света,
Живой Огонь – Сын Яви (что музыкой воспета).
Но выплыла пятая тень, и круг разорвался огня.
И внутрь она просочилась, стальною кольчугой звеня.
СXC
Чёрный Маг – король Ангмара – главный был из девяти,
Самый сильный из Назгулов, смог на Амон-Сул взойти.
Он откинул капюшон, и корона засверкала.
В тёмной дымке, где лицо, пустота затрепетала.
За ним и четыре других внутрь круга тени проникли,
Назгулы – слуги Кольца, которые стали безлики.
Бродяжника взяли в кольцо четыре зловещие тени,
А пятая близилась к Фродо, и хоббит осел, цепенея.
CXCI
У короля меч колдовской сиял огнём зелёным,
В другой руке держал кинжал, а он был мрачно-чёрным.
Фродо же, надев Кольцо, видел назгульи лица,
Космы седые, серые латы, запавшие вглубь глазницы.
Взгляд беспощадный глаз ледянистых,
Холод могильный, навий, из тьмы,
Пятеро воинов в серых кольчугах,
Их колдовские жала – клинки.
CXCII
А король-колдун к Фродо подошёл,
Замер в миге торжества – он Одно нашёл.
Он был в короне золотой, зубцы – как жала змей,
И меч держал пылающий Ангмарский чародей.
А пламя зеленью текло с зловещего клинка,
И тени заплясали, с ним сила тьмы была.
Ужасом слова звучали, лёд за душу брал,
И при этом жуткий голос страшно завывал:
«Ты не укроешься в тенях, ведь тени – это мы.
Пойдём со мною вместе, узнаешь тайны тьмы.
Тебя и так я заберу, ты просто не умрёшь.
Уже теперь ты наш и в Мордор попадёшь».
Но из последних капель сил Фродо меч достал,
Засветился он в ночи (яростный накал).
«О Лучиэнь!» – вскрикнул хоббит и, волю в порыве явив,
Падая, меч из могильников в бедро кольценосца вонзил.
Яростный вой всколыхнул темноту, и чернь ледяного
кинжала
Колдун, нагибаясь, во Фродо вонзил, яда смертельное
жало.
Теряя сознание, Фродо увидел: Бродяжник сражался
как вихрь,
В мече – истеканье Живого Огня, и выжигалось лихо.
Последнею каплею воли сорвал хоббит с пальца Кольцо,
И тьма охватила Фродо и поглотила его.
CXCIII
Тёмно-серая река, злой водоворот,
Брызги чёрных капель и какой-то грот.
Его бросила на камни серая волна,
Но, чернея, приближалась дымка-пелена.
Как со стороны, видел он себя,
Истекала жизнь, малая заря.
Но внезапно на камнях проросла трава,
Свежий аромат зелёный, в капельках вода.
Света луч из-за камней словно с ниоткуда,
Мягко он окутал Фродо, обнял словно друга.
«Пробуждайся к Свету!» – голос чей-то звал,
Сильный голос, волевой к жизни пробуждал.
Он очнулся, приподнялся, живы все друзья,
Мери с Пином, Сэм, Бродяжник рядышком сидят.
Непослушным языком промолвил наконец:
«Что случилось тут со мной? Где король-мертвец?»
Бродяжник сказал с улыбкой: «Ты выбрался! Молодец!
Сильнее многих воинов маленький смелый храбрец!
Я видел тогда сквозь сумрак: клинок поразил чародея,
Спас Фродо всех нас, друзья, от короля-злодея…
А вы все костёр держите, потом вскипятим мы воду,
Огонь чтобы жарче горел, быть должен в тепле наш Фродо…
Враги напали не все, отпора не ожидали,
Но скоро опять соберутся, и выживем мы едва ли.
Они отступили в ночь, уводя короля-чародея,
А тот был, казалось, без сил, но это всего лишь на время…
Ангмарский король воспрянет, и нам пощады не будет,
Станет вдвойне осторожней… а Фродо вовек не забудет».
Утренний рассвет шёл в мир, уходила ночь,
Солнышко все страхи разгоняло прочь.
CXCIV
А Бродяжник-следопыт угрюмым очень стал,
Взял и подобрал с земли ледяной кинжал.
Остриё обломано, лезвие мерцало,
Тёмно-серой струйкой в дымке истекало.
Испарялся тонким дымом Моргульский кинжал,
Под рассветными лучами тихо исчезал…
Солнышко жгло нечисть испокон веков,
Рукоятка лишь осталась с надписью врагов.
«Плохо дело, братцы, – молвил Арагорн, —
Очень страшной, тёмной силой Фродо поражён.
Крепость зла Минас-Моргул чёрных колдунов,
Создаётся там оружье Навьим колдовством…
Свой кинжал король Назгул в схватке позабыл,
Хорошо ещё, что бросил, в ножны не вложил.
Коли в сердце бы попало лезвие кинжала,
То твой Фродо бы не умер… хуже бы всё стало…
Стал бы призраком твой друг… и слугой Морока,
И служил бы Мордору под присмотром Ока.
Повезло лишь нам в одном – Фродо молодец,
С чистою душой, маленький храбрец…
Но в его плече обломок к сердцу продвигается,
Как лихой змеёныш, тихо подбирается…»
Арагорн упаковал рукоять клинка:
«Пригодится, – молвил, – спрячу я пока».
CXCV
Чудесное растение – прекрасная Целема,
По-древнему – Ацэлас (живительное семя).
CXCVI
Бродяжник часть листочков с растения собрал,
А также каково оно, всё хоббитам сказал:
«В листочках и цветках струится сила чистая,
Народное название – княженица душистая…
Природа многолика, в ней много красоты,
И исцеление дают деревья и цветы.
Но люди ведь не знают всех свойств родной природы,
В отходе от неё страдают все народы.
А ведь на самом деле мы дети же её
И часть души великой, всё вышло из неё…»
Он лист растёр меж пальцев, и шло благоухание,
Чудесный аромат в воздушном истекании.
Бродяжник листья заварил, и терпко-душистым отваром
Промыл у Фродо плечо, и мазь наложил на рану.
У Фродо же боль улеглась, но плечо и рука онемели,
И как будто осколок льда двигался где-то в теле…
Бродяжник:
«Враги напали бы снова, но некуда им спешить.
Они полагают: всё кончено, сейчас поджидают своих,
Не сегодня, так завтра Фродо, думают, к ним перейдёт…
Призраком, тёмным духом сам им Кольцо принесёт…
Нам нужно как можно скорее отсюда сейчас уйти,
И Фродо, и с ношей тяжкой нам до Раздола дойти…»
CXCVII
Несколько раз вечерело уже, медленно шли они.
Шумели вокруг деревья, мрачные были дни.
На каждом привале Бродяжник жаркий костёр разводил,
Заваривал он Целему, и Фродо отваром лечил…
CXCVIII
Тускло-серая река впереди текла,
Рокотала по камням, быстрая была.
«Последний мост впереди, надо пойти на риск, —
задумчиво молвил Бродяжник, мне нужно спуститься
вниз…
Название речки – Буйная, Митейтиль она по-эльфийски,
Начало берет в Эттенблате, в северных землях гористых…
Туда же идти далеко, да и небезопасно,
Логово северных троллей… Да и у нас нет припасов…
А вот до реки Бесноватой идти, может быть, предстоит,
Там брод, а дальше дорога прямо к Раздолу лежит…
Но сейчас впереди у нас Буйная, её обойти тяжело,
А на ней лежит древний мост, так будет быстрее всего…»
И следопыт растворился, да так, что подумали все,
Что прятаться поучиться можно и у людей.
Прошло какое-то время, и вот наконец у моста
Бродяжник крикнул: «Всё чисто! Свободно ещё
здесь пока».
Огромные арки моста, вода внизу клокотала,
Строили навека в миг высшей арнорской славы…
Читать бесплатно другие книги:
