Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей) Всеславин Дмитрий

Мери:

«Хоббиты зовут наш род», хоббиты из Шира,

Очень славный наш народ, добродушный, мирный…»

Древо:

«Не боятся имена мне назвать свои,

От таких чудес листочки вздрогнули мои…

Но тут знаете, в чём дело – вас не знаю я,

В Книге Жизни Изначалья нет вас у меня.

В Книге Средиземья, хо-бби-тов-то нет.

Как, не знаю вы явились в мир, на белый Свет…»

Пин:

«Вот так штука, слышишь Мери? Ты не существуешь,

То, что должен пиво я, значит, позабудешь».

Мери:

«Я пинка тебе отвешу, вспомнишь ты, пройдоха,

И про пиво и про всё со времён Гороха.

Древо:

«Правда, что-то мне о вас молвил Митрандир,

Вот на днях, совсем недавно, что-то говорил…»

Пин:

«Митрандир – а это кто? Саруман, наверно?

Да, о нас он знает много, это-то и скверно…»

Древень:

«Много у него имён, как у Курунира.

Помню, Гэндальфом мы звали как-то Митрандира.

«Гэндальф?!! – хоббиты вскричали, – Гэндальф,

                                                                    он живой?!

Точно, он не мог погибнуть, волхв он непростой!»

«Расскажи! – воскликнул Мери. – Расскажи всё нам.

Почему он не пришёл? Как он спасся сам?»

Древо:

«Всё потом… как будет время… здесь не нужно спешки.

Даже белки не спешат, коль грызут орешки.

Я из Онтов, род древесный, мало нас осталось,

Мы когда то пели песни, принося в лес радость.

Вы меня зовите Древень. Так меня зовут,

Эльфы называют Фангорн (коль проходят тут)…

А на вашем моё имя кажется длинно,

Ведь веками нарастало, ширилось оно…

Да, своё родное имя, я и не скажу…

Я в отличие от вас в тайне то держу».

CCCL

«В Книге Жизни – Изначалья, ту, ну что я знаю,

Эльфы первые с рожденья мир преображали…

Гномы – те в горах трудились, люди позже были

(И со мною их волхвы многие дружили).

Лешие, Боровики (то лесовики),

Домовые – домовята (что домовики)…

Водяные (разных вод), светлые русалки.

(Ох, резвицы-озорные, всё б играть им в салки).

Духи подземелий (их-то я не знаю),

Духи вод (их тоже смутно я припоминаю).

Духи (феи) луговые, разноцветья трав,

И волшебницы дриады (сосен, рощ, дубрав)…»

CCCLI

«Так-так-так… Но где же вы, хоббиты из Шира),

Почему не знает вас Книга Жизни мира?

Не стихийные, не нечисть и на вас нет зла,

В теме музыки вас нет, той, что в мир втекла.

Так, по сути, вы земные, из мирских существ,

Не с глубин и не морские, из живых веществ.

Бурра-ррума-рутта-дум, турра-ра-боррам,

Турра-бурра-ратта-тум, – зашептал вновь сам. —

Ладно уж, давайте так, мы ко мне пойдём.

Напою живой водой, покажу свой дом.

А потом, как погостите, я вас провожу,

Иль дорожку прямо к дому я вам покажу».

Хоббиты ему кивнули, страхи их прошли,

Древень нёс их на себе, в чащу так и шли.

Малыши на Страже Леса ехали спокойно,

Им уютно и тепло (были тем довольны).

Древень:

Онты и деревья – подобие друг друга,

И им без нас никак нельзя, и нам без леса туго.

И был давно единый лес – от северных пределов,

До знойных южных шёл пустынь, у харадских уделов.

И кое-где и здесь и там остались капли жизни,

И онты есть, и эльфы есть – хранители отчизны.

Но есть и тёмные места, где затаилось лихо,

И есть такие дерева, которые сердиты.

К нам зря опасно забредать, есть тёмные лощины,

И есть большие дерева, но нет в них сердцевины.

Обида, месть, и страх, и боль – всё в них соединилось,

Их сердцевина загнила, их суть ожесточилась.

К добру их можно пробудить и сделать лес светлей,

Но меньше стало эльфов и онтов-лекарей.

И хоть ожили дерева и есть в них мощь и сила,

Но месть их точит изнутри, гниенье наступило.

Увы, как много тёмных мест и много преступлений,

Пришли лихие времена позора и лишений…»

Древень долго шёл по чаще, хоббиты зевали

И под мерный онтов шаг тихо засыпали.

CCCLII

Древень

«Вот наш терем, проходите, посидите здесь.

Тут вы дома, отдыхайте, вам дадут поесть.

Этот домик для гостей и для размышлений,

А ещё секрет в нём есть, что для вас волшебный.

Пчелы мёд вам наберут (прямо на тарелки),

Вам ежи грибы несут, а орехи белки.

Есть ещё с зимы припасы в норках-закромах,

Я бурундукам скажу вам достать зерна.

Онты пьют живую воду, нас питают соки,

Славим лес и всю природу, музыки истоки.

А ещё мы часто дремлем, видим суть миров,

Стоя думаем, мечтаем (в нити вещих снов).

Что скажу, о том молчок: здесь вода живая,

Жизнь будя, бьёт родничок, суть его такая.

Вот отпейте сей воды, полной светлых чар,

Фляги наполняйте вы – сей природы дар».

Мери с Пином поклонились, выпили воды

И почувствовали – жизнь, силы в них втекли.

Радость, захотелось петь, в облаках летать,

Помогать, творить добро, созидать, мечтать.

Жизнь, что в музыке дана, убирала тьму,

Прогоняла лень и страхи, разгоняла мглу.

Древень посмотрел на них, будто проверяя,

И, задумавшись, затих, словно засыпая…

Мери:

«Древень, не сочти за грубость, как нам дальше быть?

Что ты с нами будешь делать? Как нам поступить?

Там ещё, в Кветлориэне, говорили нам,

Фангорн лес опасным стал… много лиха там».

CCCLIII

Древень

«Лаурениндоренан, малинорнелион,

Линдолорендор, орнемалин – владыка Селеборн.

Золотозвончатая даль, теперь там Дремоцвет

Замолкла золотая трель с бушующих тех лет.

Там есть овраги страшные – куда не заходи,

Есть логовины тёмные, и ведьмины круги…

Ушёл за завесь Лориэн, и мы свой лес закрыли,

Хоть были с эльфами дружны, но видно то забыли.

За завесь эльфы не идут с исхода мрачных дней.

И Селеборн застрял давно там в юности своей…

Да коль вы б были у меня, не в этом… Галадхэне,

Я тоже вас предостерёг бывать в Кветлориэне…

Ну да, опасным стал наш лес, и был опасен он,

Не всё в природе ладно есть, не все идут с добром.

Здесь есть и тёмные места, ужасней… Ворожеи,

Край, что за завесью лежит, стал хуже и темнее.

У нас худые есть места – темнее есть низины,

Дурманы запах трав несут от колдовской долины.

Есть потаённые места, коварные ложбины,

Есть топь, и дикие леса, и ямы-котловины.

У нас остались капли тьмы, что самой изначальной,

Крупицы серости из мглы мелодии печальной.

Ведь музыка ещё текла когда-то от Мелькора,

Струилась, искажала мгла, и было так… в ту пору.

И есть такие дерева, что и меня древней,

Стоят ещё, и есть листва, и память прошлых дней…

Единым лес когда-то был, один сплошной покров.

А Фангорн лишь опушкой был… Лес шёл до Лунных гор.

Мы ородриммы, не просты, и онты онтам рознь,

Я прямо говорю о нас, правдиво и всерьёз.

Опасны многие из нас, всё больше засыпают,

В деревья обращаются и сущность забывают…

А кроме нас есть дерева, свой говор есть у них,

Отсюда гворнами зовём и пробуждаем их.

Но гворны тоже не просты, а многие опасны,

И к чужакам они грозны, и в гневе преужасны.

Деревья пробуждаются, но не всегда к добру,

Иль что перерождаются и тянутся во тьму.

Бывает, затихает жизнь – так онты засыпают,

И не стремятся мир узнать, и лес не пробуждают…

Вам просто повезло тогда, что встретили меня,

Я на опушку иногда хожу, мечтаю я…

Понравились, скажу, вы мне, малы и незлобивы,

Назвали имена свои… открыты и наивны…

Не побоялись вы меня, доверились вы мне,

И в вас поверил сразу я… в вас нету места тьме.

И говорок смешной у вас, названья коротки,

Но имена, скажу сейчас, ну больно уж мелки.

Вот имя у меня идёт – с зелёного ростка,

Оно текло, оно росло от первого листка…

Ведь слово, скажете, «гора» – не имя, а названье,

А ведь стремится ввысь она… тут надо толкованье…

У нас всё плавно, имена не просто так даём,

Природе, птицам и зверям – названия поём…»

Мери:

«Древень, мы-то понимаем, всё же нам скажи,

Ведь война Кольцо сжимает, ты уж поспеши».

CCCLIV

Древень

«Вы сплошные торопыги, прямо поспешата,

Хоть я вижу, не худые, в общем, малышата.

Мы хранители дубрав, мы же лекаря,

Знаем токи древ и трав, как поёт земля.

Помогаем мы природе возрождаться ей,

И от войн мы в стороне – орков и людей.

Онты – добрые по сути, не хотят войны,

Мы целители природы, миру мы верны…

Хоть скажу вам правду я, что сердиты мы,

Даже я, хоть всё равно не хочу войны.

В Аркеност иль Изенгард (что по-ристанийски)

Заходить был раньше рад, в светлый сад эльфийский.

Саруман нарушил лад… этот… древогуб…

А из завеси Мордора силы тьмы идут.

В тёмной мгле пропало солнце и гниют леса,

Вижу, как природа стонет… слышу голоса.

Страницы: «« ... 4243444546474849 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Из рукописной книги князя Туренева«Во исполнение зарока, припоминаю всё, что видели грешные мои глаз...
«Пакет, содержащий тайные, чрезвычайной важности военные документы, был передан Никите Алексеевичу О...
«Давно это было, – летом. Работала Катя домашней портнихой у докторши Бондаревой в Серебряном Бору, ...
Сборник сказок Алексея Толстого....
«Антуан Риво повесил на крючок шляпу и трость, поджимая живот, кряхтя, пролез к окну и хлопнул ладон...
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хму...