Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей) Всеславин Дмитрий
Завтра быть онтмолвищу (это онт-совет,
Что уже не собирался много сотен лет).
Будут речи и про вас, кто вы в нашем мире,
В Книге Жизни, что у нас, нет стихов о Шире…
Чтобы было ладно спать, песню вам спою.
И всё будет хорошо – правду говорю».
CCCLV
Песня Древня
Чары прекрасной природы живой,
Мир улыбнулся красой неземной.
Ясного солнца света лучи,
Птиц щебетанье, журчанье реки.
Древа поднялись – символы жизни.
Тайна природы – знамя Отчизны.
Музыка слова явилась не вдруг,
Ясные звуки – ДР ЕВО и ДР УГ.
Общие корни родственных слов,
Древнее знанье – основа основ.
Крепкие узы – семьи и друзей,
Мощные чары – прочность корней.
В дружбе есть счастье, солнышка цвет.
Жизни звучанье – ясный рассвет.
Листья-листочки – верность и честь,
Древа-друзья – в свете им цвесть.
Варда и Арда в единстве познанья,
В музыке света и созиданья.
Мох в углу огромный рос, пышный, бахромистый,
Рос зелёный и густой, мягкий и пушистый.
Утро – голоса природы: звонкая капель,
Птички громко издавали радостную трель.
Эдорас
CCCLVI
Терем, покрытый златом, издалека предстал,
Сверкал на свету ярким цветом, огненной ярью пылал.
Гэндальфу кланялись люди (здесь он известен был),
Звали его Серый Странник, Вестник волхв Митрандир.
Вот златоверхий дворец – стража закрыла вход,
Богатыри в кольчугах встали у главных ворот.
Телохранители князя, богатыри царя,
Не просто верные слуги – дружинники, то есть друзья.
Статные, русоволосы, светлые лица у всех,
С мечами стояли у входа, путь преграждая за дверь.
Начальник поста подошёл: «Здравствуйте, я Гоймир!
Я должен проверить вас. Стой! Погоди, Митрандир!
У меня приказ Речеуста (советника Теодена)
Задерживать чужестранцев и проверять непременно…»
Гэндальф:
«Послушай меня, Гоймир. С каких это пор Речеуст
Стал отдавать приказы, да и от первых уст?
Ветер разносит слухи, хитёр этот ваш Речеуст,
В народе не зря зовётся он за глаза Гнилоуст».
Гоймир:
«Ты выбрал символ страны Светозара – коня коней —
И, убежав от войны, бросил в беде людей.
В обиде царь на тебя, болеет, совсем стал плох,
Думы его гнетут, с болью идёт его вздох.
Речеуст управляет страной, мне тоже то не по нраву,
Он будто чужой, не свой, ворует и рушит державу.
В стране наступил упадок, рушится на куски,
Старый забыт порядок… хочется выть с тоски…»
Гэндальф:
«Ты доложи Теодену, что важную весть мы везём,
А также пришли на подмогу, на помощь к нему идём».
Вскоре вернулся Гоймир: «Вас примет великий царь.
Но вы положите оружье. Так приказал государь».
Перевязь сняв с плеча, торжественно и серьёзно
Маг бережно взял свой меч и положил осторожно.
Леголас оставил свой лук, тулы, полные стрел,
Нож и эльфийский клинок, которым умело владел.
Гном, перевязь сняв со спины, начал разоруженье,
Горка росла у стены, на лицах росло изумленье.
Секира, два топора, метательные ножи,
Перчатки – железные когти, стальные стилеты-шипы.
Маленький щит-наспинник, прочный железный цеп,
Крючья, щипцы, заточник, стальную тонкую сеть.
Гном удивил и друзей, достав небольшой самострел,
Подгорных рук самодел, с кармашком для маленьких стрел.
Леголас изумлённо спросил: «Ты с этим бежал по степи?»
«Ну-да, – услышал в ответ, – не вам же мой скарб нести».
Два малых эльфийских клинка (хоббитских два меча)
Арагорн сложил у стены, перевязь сняв с плеча.
Став на себя не похож, задумавшись он стоял,
Затем положил свой нож и, меч доставая, сказал:
«Это не просто меч, я не могу с ним расстаться,
Меч – продолженье меня и должен со мной остаться».
Гоймир мягко сказал: «Это всё воля царя.
Так уж он приказал, этим вам милость даря».
Арагорн:
«Мне милость царя понятна, но меч мой судьба возродила.
Андрил – возрождённая молния, потомок клинка Нарсила.
Меч выковал эльф Тельчар во времена Нуменора,
Нарсил стал живой легендой и символ князей Гондора.
Тем самым великим мечом повержен был сам Саурон,
Наследники Элендила память хранят о том.
А я же прямой потомок по крови и праву рожденья,
И знатность, и возраст мой выше царя Теодена.
Мне воля царя не указ, даже в его стране,
Хоть я уважаю вас, но сам я хозяин себе».
Гоймир:
«Да будь ты хоть князь Гондора, коль сменишь ты Денетора,
Но здесь земля Теодена, а мы из Эорлова рода.
Станем тебе мы врагами, коли не подчинишься,
Здесь же сейчас же с нами насмерть ты будешь биться».
Гимли схватил топор, Леголас подхватил клинок,
Нахмурил глаза Арагорн – к схватке готов был он.
«Стойте! – воскликнул Гэндальф. – Безумье остановите!
Одумайтесь, други, остыньте, что вы такое творите!
Зло из-за тьмы идёт, и враг посеял раздоры,
Сила его растёт, мрак проникает в поры.
Ждёт он средь нас разногласий, на руку то ему,
Мордор желает всевластья, мир весь пустить ко дну.
Саурон будет смеяться, узнав, что друг друга мы бьём,
Злорадствовать и ухмыляться на троне чёрном своём.
Решенье царя неразумно, но в доме хозяин он,
И нужно ему подчиниться, так надо, поверь, Арагорн».
Арагорн тяжело вздохнул: «Я подчиняюсь, ладно.
Я здесь положу Андрил, ну что же, надо так надо».
А Гоймир опять за своё: «Волхв, свой посох оставь.
Прости за пристрастье моё, оружье велел сдать царь».
«Нет, – произнёс Белый Маг, – это уже неучтивость.
Я старый, тяжек мой шаг, так что уж сделай милость.
В старости с палкой хожу, с опорой, мне так удобно,
По разным дорогам брожу, всегда далёко от дома.
Я сяду на это крыльцо и буду ждать Теодена.
Дождусь я его всё равно, ему всё скажу непременно…»
«Кто о чём, – произнёс Арагорн, – а старик о палке своей.
Неужто, славный Гоймир, оставишь его у дверей?»
Гоймир:
«Посох в руках чародея – жезл усиленья силы,
Но… всё же… по сути приказа оружие вы положили.
Послушаю внутренний глас, исполнена воля царя.
Я верю, что вы не враги и не приехали зря.
Ладно да будет так. Можете проходить.
Идите! Вас ждёт государь! Так уж тому и быть».
Дружинники расступились, глядя на гостей с почтеньем,
Гоймир вскинул вверх руку в знак своего уваженья.
CCCLVII
В тереме древних царей в полутьме сидел Теоден.
Скорбь поглотила его, тьма забирала в плен.
Рядом сидели бояре, а стража держала луки.
Медленно царь поднял очи, полные скорби и муки.
Стройная дева Рохана с прекрасным и гордым ликом
Стояла рядом у трона, скромно, в печали тихой.
Так пред друзьями предстала светлая Эовин,
Златоволосая дева, дочь ристанийских равнин.
По левую руку стоял советник царя Речеуст,
Тощий, хитрый-прехитрый, прозванный Гнилоуст.
Гэндальф:
«Неучтиво встречают гостей среди прекрасных степей,
А мы же спешили сюда, скакали к тебе скорей.
Так здравствуй же, царь Теоден, я вновь явился к тебе,
Грядет великая буря в нелёгкой нашей судьбе».
Старец поднялся с трона медленно и тяжело.
Хворь заползла в его душу, таял рассудок его.
«Приветствий недостоин ты, лишь лихо от тебя.
Везёшь дурные вести, невзгоды вижу я.
Когда вернулся Светозар, обрадовались мы,
Но наш волшебный конь-огонь не признаёт узды.
И в ночь он снова ускакал, тобою околдован,
И вот на нём ты прискакал с дурною вестью новой».
Тощий советник в чёрном что-то царю прошептал,
Потом, повернувшись к гостям волю царя сказал:
«Справедливые слова, мудрый государь!
В кознях мага уличил наш пресветлый царь.
Нарекаю я его Ластлелл – Горевестник.
Ложь и зло колдун несёт, хитрый Серый Вестник».
Гэндальф:
«Долгие годы служил ты верой и правдой царю,
Что воровал – пустяки, но продал ты честь свою.
Я за тобою следил, ты был в Изенгарде послом
И там продался врагу, продал свой род и дом.
Чем он купил тебя, что ты добровольно с ним?
Вижу, он посулил светлую Эовин…»
Грима:
«Ты лжёшь, волхв Горевестник, Маг Серый, хитрый лжец,
Но ждёт тебя суровый суд и козням всем конец».
Усмехнулся Гэндальф: «Видно, слово «ложь»
Так к тебе прилипло, что не отдерёшь.
Что же, Грима Речеуст, раньше был ты правым,
Но прозванье Гнилоуст люд даёт неправым.
Что касается меня, раньше был я Серым.
Но недавно стал другим и отныне Белый,
Распахнул накидку волхв, белый цвет одежды
Ослепительно сверкнул, цвет явив надежды.
Посох засветился радужным огнём,
Сила заиграла, заструилась в нём.
Гнилоуст вскричал страже торопливо:
«Предал нас болван Гоймир! Бейте Митрандира!»
Зазвенела тетива, луки заскрипели,
Стрелы, яростно свистя, в мага полетели.
Только в Гэндальфа, летя, стрелы не попали,
А, бессильно прошипев, вниз они упали.
«Стойте! – крикнул Белый Маг. – Охладите пыл.
Лучше посмотрите – тать прокрался в тыл».
Гриме Гэндальф прошептал, только этот шёпот,
Слышен в тереме был всем, словно громкий рокот:
«Коли не предатель – стой себе торчком,
Коли враг коварный – завертись волчком».
Грима трясся и дрожал, серой тенью сжался,
Только перед Светом слабым оказался.
Читать бесплатно другие книги:
