Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей) Всеславин Дмитрий
Красным стало лицо, хоббит в волнении был.
Вздохнул Сэм: «С ебя не обманешь, какой из меня
Хранитель,
Сильней всё равно не станешь, я же совсем не воитель».
Внезапно послышался шум, крики, орочий ор,
Учуяли гады поживу, вылезли, видно, из нор.
Хоббит всмотрелся в даль и там, где был перевал,
Заметил дозорную башню, крепость средь серых скал.
Вот показались орки с двух различных сторон.
Голые камни, нет щели, неужто попался он?
Сэм быстро надел Кольцо, и вмиг обострился слух,
Перевернулся мир и всё иным стало вдруг.
Всё стало призрачно-серым, усилились звуки кругом,
Мимо спешили орки, камень кроша – хром-хром.
Сэму всё слышно стало, стенания Шелоб во тьме,
Звуки Моргульской долины, мертвенный шелест во мгле.
Сэму казалось, что он прям на виду стоит,
И ощутил, что Око на эти скалы глядит.
От факелов блики плясали, казалось, всё в дымке тает,
А Сэм удивился, что орков он хорошо понимает.
Видно, Кольцо Всевластья знание это давало,
Мощь возросла его, сильнее, чем раньше, стала.
Тут было два орочьих клана, они охраняли кордон,
В старой дозорной башне вражий стоял заслон.
Символы на доспехах разные были у них —
У первых с Багровым Оком, и с бледной Луной, у других.
CDXXXIII
Два орочьих вожака, Горбаг и Шаграт их звали,
Ругались между собой, хрипло и страшно рычали.
Шаргат:
«Чего ты попёрся сюда, задницу приволок,
Своих зачем прихватил, моргульский склизкий
сморчок?»
Горбаг:
«Ты свою пасть-то закрой, не то я прикрою сам.
И не воняй, Шаргат, тебе я не по клыкам.
Знаю я, гад, тебя, в морду тебе бы дать,
Нашу удачу здесь ты хочешь себе приписать».
Шаргат:
«Ну-ну, не крысься, Горбаг, обоим нам повезло,
Лазутчик попался, снаг, так что уже хорошо.
Тот самый шпион недомерок, как приказал Назгул,
Коли найдём такого, сразу дать знать в Моргул».
У Сэма сердце стучало: «Что орки сделают с Фродо?
Они ж мертвячину едят… как же их всё-таки много…»
Шаргат:
«Эй, взяли и понесли, давайте быстрее, ублюдки.
Не то я по рылам пройдусь и вскрою ножом ваши
шкурки».
Горбаг:
«Моими, урод, не командуй! А ну, давайте пошли,
Шелоб коль приползёт, вас некому будет нести».
Орки схватили Фродо, к туннелю его потащили,
Как видно, знали дорогу, все тропки известны им были.
Сэм проскользнул за ними, тьма охватила его,
И хоть было жутко и страшно, но с пальца он
сдёрнул Кольцо.
Туннелей вокруг было много, и Шелоб и орки рыли,
Бегали мимо неё, хоть в страхе с ней рядом жили.
Здесь в древности шёл перевал, хоть он был завален давно,
Назгул приказ отдал: «Стеречь его всем всё равно».
В Моргуле знали про Шелоб, подкармливали её.
А орков чего жалеть? Можно нагнать ещё.
Орки шли и ругались, галдели между собой,
Всё меж собой препирались, чуть не затеяв бой.
Шаргат:
«Эй, не галдите вы, унял бы своих долбаков,
А то госпожа вернётся, съест нас и твоих хорьков».
Горбаг:
«Дай подурачиться им, твои-то не меньше галдят,
Так что же, прирезать их, как мерзких ушастых крольчат?
Она нас много не съест, да даже пяток-другой,
Мы всё равно пройдём не этой, так той тропой.
Что будем со жмуриком делать? Хоть надо его отдать,
Но можно раздеть, обыскать и тушку его потерзать»
Шаргат:
«Мы с ним забавляться не будем, я ж говорю, что у нас
По этому недомерку с Моргула чёткий приказ:
Раздеть его донага, всё, что с ним есть изъять,
Кольца какие, браслеты, всё это в Лугбурз отдать.
Шпионов не трогать никак, ни мучить, ни грызть,
ни терзать,
По возможности так невредимых с рук на руки Назгулу
сдать».
Горбаг:
«Ну, это я понял, конечно, но я не о том веду речь,
Дохлятину эту к чему нам-то теперь беречь?
Жмуриков, что ли, там мало, Лугбурзу он нужен зачем?
На ужин его б сварили, и никаких проблем».
Шаргат:
«Ну, ты совсем обалдел, многое ты понимаешь,
Да ты про неё саму, пожалуй, совсем не знаешь.
Помнишь, Уфтхак пропал, мы думали, всё – погиб,
А он в паутине торчал, глазками мырг да мырг.
Наверно она его оставила на потом,
А может, просто забыла, вот и очнулся он.
Мы долго над ним хохотали, вот обалдуй – ей попался,
Потом мы дальше пошли, а он висеть там остался.
Этот задохлик жив, скоро уже очнётся,
От ужаса запищит и на свободу рванётся.
Она в него вспрыснула свой парализующий яд,
Ей нравится свежее мясо, она питается так».
Сэм как услышал всё это, как смысл дошёл до него,
От вскрика не смог удержаться, дрожь охватила всего.
«Какой же я дуралей, – Сэм стал корить сам себя,
Поддался, поддался, позор! Вот так предают друзья!
Жив, ну конечно жив, Фродо не мог умереть.
Нужно его вернуть, надо только суметь».
А орки всё отдалялись, исчезли факелов блики,
Сэм со всех ног побежал на вражьи оры и крики.
Но вот орки вышли из мрака к крепости древней,
горной,
Мимо завалов и шлака тропа вела к башне дозорной.
Хоббит у всех на виду стоял одинёшенек он,
А Фродо был жив и в плену, попал во вражий полон.
ГОНДОР
Гондор
CDXXXIV
Быстро скакали маг с Пином, конь не сбавлял свой ход,
Ветер подталкивал в спины, им вслед шептался народ.
«Митрандир. Митрандир. Серый Вестник. Значит, буря
грядёт.
Снова пришёл Буревестник, лихие вести несёт».
Гэндальф угрюмо шепнул: «В народе я Буревестник.
На помощь же я спешу, являясь в годину бедствий…»
В скалах Миндоллуина град как влитой стоит.
Семь белокаменных стен – гордый Минас-Тирит.
Вдруг вспыхнул вдали огонь, за ним ещё полыхнул,
Будто проснулся дракон и пламенем жарким дыхнул.
Зажгли сигнальные огни, заставы у границы,
Горят охранные костры (вдали видны зарницы).
Гэндальф печально сказал: «Этого я и ждал.
Выступил Саурон. Значит, час рока настал.
Зажёг Амон-Дин костры, там Эйленаха огни,
И к западу, где посты, сигналы войны пошли.
Нардол, Эрелас, Мин-Риммон… Там у Эленда знак.
А вон у границ ристанийских уже зажёгся маяк…
Впервые за много веков гордый и славный Гондор
На помощь друзей позвал, чтобы дать злу отпор…»
CDXXXV
Вспыхнули на свету литые врата Анора —
Мифриловый древний сплав, чудо людей Гондора.
«Митрандир! – воскликнули стражи. – Страшная буря
грядёт!
Снова тяжёлые вести маг для Гондора несёт!»
Гэндальф:
«Вы что, сговорились сегодня? Стражи, а тоже ах-ах.
А буря уже налетела, я мчусь на её крылах».
Вот седьмой высотный ярус, гвардия Гондора,
Стражу у ворот несла в цитадель Анора.
На плащах их вышито древо в белоснежном ярком цвету,
Над Древом корона и звёзды являли свою красоту.
В причудливых шлемах с венцами (мифриловых ярких
крылах),
В воронёных прочных кольчугах и в мягких больших
сапогах.
Гэндальф вздохнул облегчённо: «Вот и Седьмые Врата.
Осталось совсем немного, башня Солнца близка…»
CDXXXVI
Белые плиты двора почти на вершине горы,
А в кругу, на лугу насыпном, яркая зелень травы.
Белое Древо росло, то самое Древо Гондора,
То, что когда-то привёз Элендил из самого Нуменора.
Семь камней и Белое Древо
Когда– то они привезли,
В очень далёкое время,
Заморские короли.
Но Белое Древо Гондора без цвета стояло давно,
Усилились тени Мордора, во мраке засохло оно.
CDXXXVII
В башне Солнца – Аноре – круглый светлый зал,
А на троне грозный старец гордо восседал.
Гэндальф:
«Здравствуй! В час роковой я прискакал к тебе
С вестями и добрым советом, чтобы помочь в беде».
Поднял наместник очи, и были полны они муки,
Видно, что он устал, тряслись его крепкие руки.
Дэнетор:
«Волны реки принесли… фамильный разрубленный рог.
Я понял, что пал мой сын, ушёл за смертный порог.
Ответь же мне, маг Митрандир, иль Гэндальф —
как лучше тебе,
Что с сыном случилось моим? Изволь же, ответь ты мне!»
Гэндальф ответа не дал, растерян, что было видно,
А рядом у трона лежал разрубленный рог Боромира.
Пин вспомнил, и всё всколыхнулось, и горечь и боль в груди,
Сердце в страданье проснулось, в глазах поплыли круги.
«Ваш сын защищал… меня и пал, как великий герой.
Орки на нас потекли… кучей, чёрной волной…
Он множество их изрубил своим огромным мечом,
Нас прикрывая, бил, казалось, всё нипочём.
Но чёрные стрелы летели, и Боромир упал,
Последнее, что я помню, как падать он наземь стал.
Огромные урукхаи нас с Мери забрали в плен,
Друзья нас потом отбили, дойдя до изенских стен…»
В великом порыве души колено Пин преклонил,
У трона в возникшей тиши негромко проговорил:
« За Гондор и Боромира, хоть малый от хоббита толк,
Клянусь, я служить вам буду, чтобы отдать свой долг».
Пин вытащил свой клинок и протянул Дэнетору,
Читать бесплатно другие книги:
