Джек Ричер, или Я уйду завтра Чайлд Ли
В ухе у меня раздался голос Лили Хос.
– Что ты видишь? – спросила она.
– Парня на камне, – ответил я.
– Продолжай смотреть.
– Кто он такой?
– Он был водителем такси, выполнял поручения американского журналиста.
Вероятно, камера была наклонена под углом в сорок пять градусов. Из-за этого ноги таксиста казались большими, а голова – маленькой. В течение целой минуты он продолжал отчаянно дергаться, поднимал голову и бился ею о камень. Пытался потерять сознание или даже покончить с собой, но у него не получалось. На экране появилась стройная женщина, которая подсунула ему под голову сложенный кусок ткани, и я узнал Лилю Хос. Качество изображения было не слишком хорошим, но сомнений у меня не возникло. Ее волосы, глаза, пластика.
Кусок ткани, наверное, был простыней.
– Только что появилась ты, – сообщил я.
– С подушкой? Это необходимо, чтобы избежать травм, которые он может себе нанести. Кроме того, так приподнимается голова, и у них появляется искушение увидеть.
– Что?
– Смотри дальше.
Я огляделся. Все трое моих временных коллег продолжали работать и полностью сосредоточились на своих проблемах.
На моем мониторе ничего не происходило в течение двадцати секунд. Таксист безмолвно кричал. Затем в кадре, откуда-то сбоку, появилась Светлана Хос. Ее тоже невозможно было не узнать: тело, похожее на пожарный гидрант, прямые седые волосы.
В руке она держала нож.
Светлана взобралась на камень и присела на корточки рядом с мужчиной. Долгую секунду без малейшей суеты она задумчиво смотрела в камеру, судя по всему, оценивала угол, чтобы не закрыть собой обзор. Наконец она устроилась так, что оказалась над левой рукой и частью груди мужчины.
Он не сводил глаз с ножа.
Светлана наклонилась вперед и направо и приставила кончик ножа к точке, находящейся между пупком и пахом. И надавила вниз. Мужчина забился в судорогах. Из разреза выполз толстый червь крови. В ярком свете она казалась черной. Мужчина не переставая кричал. Я видел, что он произносит слова: «Нет!» и «Пожалуйста!», понятные на любом языке.
– Где это снято? – спросил я.
– Недалеко от Кабула, – ответила Лиля Хос.
Светлана повела нож вверх, к пупку, и кровь полилась рекой. Светлана продолжала увеличивать разрез. Как хирург или мясник, небрежно, уверенно и умело. И я понял, что она уже делала такое множество раз.
У грудины она остановилась. Положила нож. И провела указательным пальцем вдоль разреза. Он легко скользил по крови. Тогда она надавила, палец погрузился в тело на одну фалангу, и она начала водить им вверх и вниз, периодически останавливаясь.
– Она проверяет, удалось ли ей разрезать мышечную стенку.
– Откуда ты знаешь? Ты ведь не видишь изображения.
– Я слышу, как ты дышишь.
Светлана снова взяла нож, вернулась к тем местам, где останавливался ее палец, и принялась очень аккуратно орудовать кончиком ножа, пока не справилась со всеми оставшимися препятствиями.
Потом она отодвинулась немного назад.
Живот водителя такси был открыт, как если бы кто-то потянул за молнию. Длинный прямой разрез слегка разошелся в стороны, стенки мышц были рассечены, и они больше не сдерживали внутреннее давление.
Светлана вновь наклонилась вперед. Теперь она работала двумя руками. Она осторожно раздвинула кожу в стороны и засунула пальцы внутрь. На этот раз ее руки погрузились в тело жертвы по запястья. Потом она напряглась и расправила плечи.
И вытащила наружу кишки.
Они напоминали блестящий мягкий футбольный мяч розового цвета – сплетенные, скользкие и влажные, окутанные облачком пара.
Светлана осторожно положила кишки на грудь мужчины. Затем соскользнула с камня и пропала из поля зрения.
Немигающий глаз камеры продолжал фиксировать происходящее.
Таксист с ужасом смотрел вниз.
– Теперь это вопрос времени. Разрез его не убьет. Мы не трогаем важные сосуды, и кровотечение довольно быстро останавливается. Все дело в боли, шоке и инфекции. Сильные люди сопротивляются всем трем факторам. Мы думаем, что они умирают от переохлаждения. Естественно, температура тела понижается. Естественно, многое зависит от погоды. Рекорд составил восемнадцать часов. Кое-кто утверждает, что они видели, как человек в таком состоянии прожил два дня, но я им не верю.
– Тебе известно, что ты безумна?
– Так сказал Питер Молина.
– Он это видел?
– Он там есть. Продолжай смотреть. Можешь перемотать вперед. Все равно без звука это не так интересно.
Я снова окинул взглядом комнату. Три человека продолжали напряженно работать. Я переместил пухленькую ручку на быструю перемотку и щелкнул клавишей мыши. Действие заметно ускорилось, голова таксиста дергалась из стороны в сторону, образовывая почти сплошную дугу.
– Обычно мы не делаем такие вещи только с одним человеком. Гораздо лучше получается, когда они идут друг за другом. Второй ждет того момента, когда первый умрет, и так далее. Тебе бы следовало на них посмотреть, как они хотят, чтобы те, кто перед ними, прожили на минуту дольше. Но рано или поздно они умирают, и наступает очередь следующего. Вот когда начинаются сердечные приступы. Если им суждено случиться. Если те, кто к нам попадают, им подвержены. Но далеко не всегда удается установить живую очередь. Вот почему теперь мы используем видео для достижения похожего результата.
Я хотел снова сказать ей, что она безумна, но не стал этого делать – тогда она бы вновь заговорила про Питера Молину.
– Продолжай смотреть, – сказала она.
Я не отводил глаз от монитора. Руки и ноги таксиста дергались, и его движения на удвоенной скорости выглядели диковинными и какими-то рваными. Голова моталась из стороны в сторону.
– Питер Молина видел весь фильм, – сообщила Лиля Хос. – Он хотел, чтобы парень продолжал держаться, – мне это показалось необычным, ведь водитель такси умер несколько месяцев назад. Но таков эффект. Как я уже говорила, видео – неплохая замена.
– Ты больна, – сказал я. – И считай, что уже мертва. Как если бы ты только что сошла на проезжую часть. Грузовик еще в тебя не врезался, но очень скоро это случится.
– Ты, что ли, тот самый грузовик?
– Можешь прозаложить за это свою задницу.
– Я рада. Продолжай смотреть.
Я начал нажимать на клавишу мышки, все больше увеличивая скорость – в четыре раз выше обычной, в восемь, шестнадцать, наконец, в тридцать два. Время проносилось быстро. Час. Девяносто минут. Затем изображение застыло. Водитель такси перестал двигаться. Довольно долго он лежал совершенно неподвижно, потом на экране появилась Лиля Хос. Я нажал на кнопку «пуск», и скорость стала обычной. Лиля наклонилась над таксистом, пощупала пульс, подняла голову и радостно улыбнулась.
Прямо в камеру.
Для меня.
– Запись закончилась? – спросила она.
– Да, – ответил я.
– Какое разочарование. Он продержался совсем недолго, оказался больным. У него были паразиты. Глисты. Мы видели, как они извивались в его кишках. Это было отвратительно. Наверное, они умерли вместе с ним. Паразиты умирают, если гибнет их хозяин.
– Как умрешь и ты.
– Мы все умрем, Ричер. Вопрос лишь в том, как и когда.
У меня за спиной один из менеджеров встал и направился к двери. Я повернулся в кресле так, чтобы заслонить от него экран. Не думаю, что мне это удалось. Он бросил на меня странный взгляд и вышел из комнаты.
Или услышал конец нашего разговора.
– Продолжай смотреть, – послышался голос Лили.
Я снова включил быструю перемотку. Мертвый водитель такси несколько мгновений лежал где-то в предместьях Кабула, потом изображение исчезло, и по экрану побежали черно-белые полосы. Наконец появилась новая картинка. Я нажал кнопку «пуск» и установил нормальную скорость. На сей раз все происходило в помещении, где горел такой же яркий свет. Но мне не удалось определить, ночь это или день и где установлена камера. Возможно, в подвале. Стены и пол были выкрашены в белый цвет. В центре находился широкий плоский блок из камня, похожий на стол, но меньше, чем кусок скалы в Афганистане. Блок имел прямоугольную форму и был сделан с вполне определенной целью. Вероятно, когда-то он служил частью какой-то старой кухни. К нему был привязан огромный молодой парень, вдвое моложе меня и процентов на двадцать крупнее во всех измерениях.
«Он состоит из трехсот фунтов мышц, – сказал Джейкоб Марк. – Питер собирается в НФЛ».
– Ты его видишь? – спросила Лиля Хос.
– Я его вижу.
Он был обнажен и казался очень белым в ярком свете ламп. Питер Молина совсем не походил на водителя такси из Кабула. Бледная кожа, растрепанные светлые волосы, гладко выбритое лицо. Однако двигался он так же, его голова дергалась из стороны в сторону, и он кричал те же слова: «Нет!» и «Пожалуйста!», узнаваемые на любом языке. Только сейчас это был английский. Я легко смог прочитать их по его губам. И даже чувствовал интонацию. Главным образом, он не верил, что это происходит с ним. Так ведут себя люди, которые начинают понимать, что пустые угрозы или жестокие шутки оказываются вполне реальными.
– Я не стану это смотреть, – сказал я.
– Ты должен, – заявила Лиля Хос. – В противном случае ты не узнаешь наверняка. Может быть, мы его отпустили.
– Когда это было?
– Мы поставили крайний срок и не нарушили своего слова.
Я не ответил.
– Смотри.
– Нет.
– Я хочу, чтобы ты посмотрел. Мне это нужно. Задача в том, чтобы поддерживать последовательность. Я полагаю, следующим будешь ты.
– Подумай еще.
– Смотри.
И я смотрел.
«Может быть, мы его отпустили. Ты никогда не узнаешь наверняка».
Они его не отпустили.
Глава 64
Потом я закрыл телефон, засунул диск в карман, добрался до туалета, и там меня вырвало. Конечно, не из-за фильма, я видел вещи и похуже, но меня переполняли ярость, гнев и чувство бессилия. Эти разъедающие душу эмоции кипели у меня внутри и должны были найти выход. Я прополоскал рот, вымыл лицо и выпил немного воды из-под крана.
Постояв перед зеркалом, я достал все, что лежало у меня в карманах, оставил деньги, паспорт, карточку банкомата, карточку для метро и визитку Терезы Ли, а также зубную щетку и телефон, по которому мне звонила Лиля Хос. Два других телефона вместе с зарядным устройством, визитку четверых убитых парней и записки Терезы Ли я выбросил.
Вслед за ними отправился DVD-диск. И флешка в розовом футляре.
Время обманов прошло.
Очистившись, я вышел проверить, ждет ли меня Спрингфилд.
Он никуда не ушел. Я обнаружил его в баре, где он сидел на табурете в правом углу. На столике перед ним стоял стакан с водой. Спрингфилд выглядел спокойным, однако внимательно наблюдал за тем, что происходило вокруг. Человек может больше не быть спецназовцем, но… и так далее. Он заметил меня издали. Я сел рядом с ним.
– Там была народная музыка? – спросил Спрингфилд.
– Именно, – ответил я.
– На диске?
– Да, и еще танцы.
– Я тебе не верю. Ты сильно побледнел. Мне самому не нравятся афганские народные танцы, но не настолько.
– Там было двое парней. Им разрезали животы и вытащили наружу кишки, – сказал я.
– И все это заснято?
– Да, а также как они умирали.
– Со звуком?
– Без звука.
– Известно, кто эти парни?
– Один – водитель такси из Кабула, другой – сын Сьюзан Марк.
– Я не пользуюсь услугами такси в Кабуле. Предпочитаю собственный транспорт. Но для футбольной команды Университета Южной Калифорнии смерть Питера Молины – большая потеря. У них проблемы с защитой. Хороших игроков найти трудно. Я выяснял. Говорят, у него великолепные ноги.
– Уже нет.
– Хосы есть на пленке?
Я кивнул.
– Фактически это признание.
– Не имеет значения. Они знают, что мы их в любом случае прикончим. Какая разница, за что именно.
– Для меня это имеет значение.
– Тебе пора повзрослеть, Ричер. Как ты думаешь, зачем они прислали тебе диск? Они хотят, чтобы ты потерял хладнокровие, и тогда им будет проще устроить тебе ловушку. Они не могут тебя найти. Поэтому рассчитывают, что ты сам к ним придешь.
– Так и будет.
– Ты волен сам распоряжаться своим будущим. Но тебе следует соблюдать осторожность и кое-что понять. Именно такой тактики они придерживались в течение последних двухсот лет. Вот почему они совершали свои зверства рядом с передовой. Хотели, чтобы противник посылал спасательные отряды. Или провоцировали ответные рейды. Им необходимы все новые и новые пленники. Спроси у англичан или у русских.
– Я буду очень осторожен.
– Не сомневаюсь, что ты будешь стараться. Однако ты никуда не уйдешь, пока мы не закончим разговор о поезде метро.
– Ваш человек видел все, что видел я.
– В твоих интересах нам помочь.
– Пока нет, я получаю только обещания.
– Все обвинения против тебя будут сняты, как только мы получим флешку.
– Этого недостаточно.
– Ты хочешь письменных гарантий?
– Нет, я хочу, чтобы обвинения были сняты немедленно. Мне нужна свобода действий в Нью-Йорке. Полицейские больше не должны меня разыскивать.
– Для чего тебе нужна свобода действий?
– Ты сам знаешь.
– Ладно, я сделаю, что смогу.
– Мало.
– Я не вправе давать никаких гарантий. Могу лишь попытаться.
– Каковы твои шансы на успех?
– Никаких. Но Сэнсом способен решить многие вопросы.
– Ты имеешь право выступать от его имени?
– Мне нужно ему позвонить.
– Скажи Сэнсому, что хватит заниматься ерундой. Мы перешли на следующий уровень.
– Хорошо.
– И еще я хочу, чтобы все обвинения сняли с Терезы Ли, Джейкоба Марка и Доэрти.
– Хорошо.
– Джейкобу Марку потребуется помощь. В особенности если он увидит эту запись.
– Он ее не увидит.
– Тем не менее за ним необходимо присмотреть. И за бывшим мужем Сьюзан, отцом Питера Молины.
– Хорошо.
– И еще две вещи, – добавил я.
– Для человека, которому нечего предложить, ты ведешь слишком жесткий торг.
– Министерство национальной безопасности зафиксировало, что Хосы со своей командой прибыли сюда из Таджикистана три месяца назад. Сработал некий компьютерный алгоритм. Я хочу знать, сколько с ней человек.
– Чтобы оценить силы противника?
– Естественно.
– И?
– Я хочу еще раз встретиться с Сэнсомом.
– Зачем?
– Мне необходимо, чтобы он рассказал мне, что на флешке.
– Этого не будет.
– Тогда он ее не получит. Я сохраню ее и сам посмотрю.
– Что?
– Ты слышал, что я сказал.
– Так у тебя есть флешка?
– Нет, – ответил я. – Но я знаю, где она находится.
Глава 65
– И где она? – спросил Спрингфилд.
– Я не могу выдать эту информацию.
– Ты полон дерьма.
Я покачал головой.
– Только не в этот раз.
– Ты уверен? Ты можешь отвести нас туда?
– Я могу подвести вас на расстояние в пятнадцать футов. Остальное – ваше дело.
– Почему? Она под землей? В банковской ячейке? В доме?
– Нет во всех трех случаях.
– Так где же она?
– Позвони Сэнсому, – сказал я. – Договорись о встрече.
Спрингфилд допил воду, и к нам подошел официант с чеком. Спрингфилд расплатился платиновой картой, так же как за нас двоих в «Четырех временах года». Хороший знак, решил я. Он показывал позитивную динамику. Поэтому я решил еще раз испытать удачу.
– Не хочешь снять мне номер? – спросил я.
– Зачем?
– Потому что Сэнсому потребуется время, чтобы отбить меня от полиции, а я устал. Я всю ночь провел на ногах. Мне нужно поспать.
Десять минут спустя мы вошли в номер с большой кроватью на одном из верхних этажей. Симпатичное место, но неудачное с тактической точки зрения. Как во всех номерах, расположенных на верхних этажах, здесь имелось окно, от которого мне не было никакой пользы. Иными словами, выйти я мог только через дверь. Я видел, что Спрингфилд думает о том же. Более того, он считал, что с моей стороны будет безумием здесь остаться.
– Я могу тебе доверять? – спросил я.
– Да, – ответил Спрингфилд.
– Докажи.
– Как?
– Отдай мне пистолет.
– Я не вооружен.
– Такой ответ не способствует доверию.
– Зачем тебе пистолет?
– Ты и сам знаешь. Чтобы у меня была возможность защититься, если ты приведешь не тех людей к дверям моего номера.
– Я не приведу.
– Так успокой меня.
Спрингфилд довольно долго колебался. Я знал, что он скорее воткнет иголку себе в глаз, чем отдаст мне свое оружие. Однако он произвел в уме какие-то расчеты, засунул руку под пиджак, вытащил из-за спины девятимиллиметровый пистолет «Штайр ГБ» и протянул мне рукоятью вперед. В восьмидесятых годах прошлого века «Штайр ГБ» использовали в спецназе США. Пистолет оказался отличным; далеко не новым, но в превосходном состоянии, восемнадцать пуль в обойме и одна в стволе.
– Спасибо, – сказал я.
Спрингфилд развернулся и молча вышел из номера. Я тщательно запер за ним дверь, накинул цепочку и заблокировал ручку стулом. Затем выложил содержимое карманов на ночной столик и засунул одежду под матрас. И долго стоял под горячим душем.
Потом я улегся в постель и заснул с пистолетом Спрингфилда под подушкой.
Четыре часа спустя меня разбудил стук в дверь. Я предпочитаю не смотреть в глазок двери, когда останавливаюсь в отелях. В такой ситуации ты становишься слишком уязвимым. Убийце в коридоре достаточно подождать, когда глазок потемнеет, и выстрелить в него. Даже пуля из пистолета калибра.22 с глушителем будет смертельной. Между роговицей и стволом головного мозга нет никаких серьезных препятствий. Однако рядом с дверью висело зеркало в человеческий рост. Наверное, чтобы постоялец мог проверить перед выходом из номера, в порядке ли его одежда. Я взял из ванной полотенце, обернул его вокруг пояса и вытащил из-под подушки пистолет. Отодвинув стул, открыл дверь, не снимая цепочки, сам же остался со стороны петель, чтобы иметь возможность увидеть в зеркало того, кто стоит снаружи.
Спрингфилд и Сэнсом.
Щель получилась довольно узкой, в коридоре царил полумрак, но я легко узнал обоих. Насколько я мог определить, они пришли вдвоем. Им не следовало брать с собой еще кого-то, если только они не привели больше девятнадцати человек. На «штайре» нет предохранителя. Самовзводный механизм срабатывает после первого выстрела, после чего можно сделать еще восемнадцать. Я поджал курок и снял цепочку.
Они были вдвоем.
Сначала в номер вошел Сэнсом, затем Спрингфилд. Сэнсом выглядел как в то утро, когда я впервые его увидел. Загорелый, богатый, могущественный человек, полный энергии и обаяния, свежий, как маргаритка. На нем был темно-синий костюм, белая рубашка и красный галстук. Сэнсом взял стул, которым я подпирал дверь, отнес его к столу у окна и сел. Спрингфилд закрыл дверь и накинул цепочку. Я продолжал держать в руке пистолет, затем коленом приподнял матрас и одной рукой вытащил из-под него свою одежду.
– Две минуты, – сказал я. – Вы пока можете поболтать.
Потом оделся в ванной комнате и вернулся к ним.
– Тебе действительно известно, где находится флешка? – спросил Сэнсом.
– Да, действительно, – ответил я.
– Зачем тебе знать, что на ней?
– Потому что я хочу понять, насколько все серьезно.
– Ты не хочешь, чтобы я попал в Сенат?
– Мне безразлично, как ты будешь проводить свое время. Я просто любопытен.
– Почему бы тебе прямо сейчас не рассказать нам, где находится флешка? – спросил Сэнсом.
– Потому что мне сначала нужно кое-что сделать. И я хочу, чтобы ты избавил меня от внимания полицейских, пока я буду этим занят. Мне необходимо полностью сосредоточиться на работе.
– Возможно, ты меня обманываешь.
– Да, я бы мог, но это не так.
Он ничего не ответил.
– Кстати, зачем тебе в Сенат? – спросил я.
– А почему бы и нет?
Читать бесплатно другие книги:
