Есть, любить, наслаждаться. Еда. Путеводитель-травелог для женщин по ресторанам, кухням и рынкам мира Ватрен Лора

Пиццы и мужчины

Марси чувствует себя не в своей тарелке. «Нелегко мне приходится. Дома едим только курятину, я не люблю ни рыбу, ни ракообразных. Готовлю редко и мало, потому что совсем нет времеи. А дети вообще почти ничего не едят. И если бы я могла что-либо изменить в своей жизни, так это отношение к еде». Признание Марси далось нелегко. Она ведь знала, что разговаривает с француженкой, богиней гастрономических изысков (именно так нас воспринимают с другой стороны Атлантики), не отказывающей себе в удовольствии полакомиться лягушачьими лапками, улитками и прочими, на их взгляд, странностями.

И хотя мы внушаем им некоторое подозрение, потому что едим «нечто неудобоваримое», обойтись без наших услуг они не могут. Их нездоровая и однообразная пища, замороженные полуфабрикаты, еда из тюбиков нам, в свою очередь, кажется неприемлемой, если не отвратительной. Но за последние десять лет в Нью-Йорке отмечается огромный прогресс в изменении отношения к питанию вообще и к приготовлению пищи в частности. К сожалению, ритм жизни в Нью-Йорке таков, что не всегда есть время для того, чтобы собраться всей семьей за столом и получить удовольствие от домашней трапезы.

Кроме того, квартиры крохотные, а кухни рассчитаны на лилипутов.

У сорокалетней Марси сокращенный рабочий график – она работает по полдня и воспитывает троих детей. Она живет в маленькой двухкомнатной квартире и отдала детям свою спальню. Ее материальное положение оставляет желать лучшего, и каждый месяц ей приходится экономить.

«Видишь ли, гораздо дешевле купить пиццу и принести ее домой, чем покупать продукты в магазинах Kristedes. Время от времени я хожу в Costco (супермаркет, специализирующийся на продаже крупных партий товаров), но я ума не приложу, где мне хранить 10 кг мяса или 20 литров молока: ведь квартира-то маленькая».

Ее подруга Саманта (их дети учатся в одной школе), энергичная брюнетка с короткой стрижкой, работающая медсестрой в больнице, говорит, что обожает готовить. Хотя и выражает сожаление по поводу того, что по вечерам она чаще всего занята: «Когда выпадает свободное время, я обязательно готовлю что-нибудь в моем Crock Pot». Crock Pot для американской кулинарной культуры – это то же самое, что и Cocotte-Minute[142] во Франции. Это названия однотипных кухонных приборов медленного приготовления пищи. Саманта, которая никак не может понять, почему Crock Pot не известен и не является своего рода бестселлером во Франции, объясняет: «В США у всех есть мультиварка, ни одна свадьба не обходится без того, чтобы молодоженам не подарили Crock Pot. Но, к сожалению, его редко используют! Принцип действия заключается в следующем: утром, перед тем как уйти на работу, закладываешь в него все продукты (мясо, овощи, специи, пряности), заливаешь водой, включаешь в сеть. Когда вечером возвращаешься с работы, все уже готово». И она добавляет с гордостью: «Свой я использую по крайней мере раз в неделю. Как правило, я готовлю тушеную говядину. Я хочу, чтобы мои дети питались здоровой и полезной пищей».

Но кто из нас не водил своих детей поужинать в McDonalds? В 6 часов вечера в пиццерии на углу 33-й улицы и 3-й авеню, как раз напротив начальной школы, яблоку негде упасть, так много здесь народа, в основном родителей с детьми, возвращающимися домой после продленки. Вечно спешащие и издерганные к концу дня родители специально заходят сюда, чтобы купить пиццу на вечер их отпрыскам. И хотя Саманта и Марси устраивают семейные застолья по большим праздникам и дням рождения, они утверждают, что редко садятся за стол со своими детьми, потому что, по их словам, их рабочие графики и школьное расписание не совпадают.

И в связи с этим можно допустить, что замороженные полуфабрикаты имеют массу преимуществ. Они настолько удобны и практичны, что незаметно и постепенно завладели сердцами и умами (а также и желудками) американцев. И за примерами далеко ходить не надо. Китаец в лавке на углу за пять минут приготовит вам блюдо, по внешнему виду мало отличающееся от блюда «нормальной кухни». Нью-Йорк – это город предоставления услуг. Всегда есть кто-то и где-то, кто может вам доставить в любой момент то, в чем вы именно сейчас испытываете крайнюю нужду, за исключением домашних блюд, с любовью приготовленных вашей мамой. Чем не бизнес-идея?

Мой Седер[143] у Блумфильдов

Эта история стала уже легендарной. В ней рассказывается о двух бродягах, приятелях, один из которых был евреем. Однажды за несколько дней до наступления еврейской Пасхи еврей сказал своему другу более благородного происхождения: «Пойдем со мной в синагогу, уверен, мы найдем тебе семью, которая тебя пригласит отметить с ними Седер. Будет настоящее пиршество, хоть наешься до отвала». Через несколько дней приятели снова встретились. Тот, который более благородный, говорит своему другу: «Ты что, издеваешься надо мной? Заплатишь ты мне за это “пиршество”! Я пришел к ужину, и сначала мне поднесли стакан вина. Ну что же, я не против, хотя на голодный желудок это тяжеловато. А потом они все начали говорить, причем на иврите, и говорят, говорят… У меня закружилась голова. Еще один стакан вина. От доносившихся из кухни запахов я чуть с ума не сошел. Наконец принесли еду. Ты не поверишь, но это была петрушка!

Затем подали галеты, сухие и жесткие, как пергамент. Я чуть было не упал в обморок. Наконец, появились листья салата с какой-то начинкой. Я схватил один из них, вцепившись в него зубами, и тут же мой рот запылал огнем: это был натертый на терке хрен! После этого я решил уйти».

Его товарищ рассмеялся: «Забыл тебя предупредить, только после хрена и горьких трав все начинается».

Традиционный ужин Седер, проводимый накануне недельных празднеств Песаха, который отмечается весной и который называют также еврейской Пасхой, призван напоминать собравшимся о стойкости и духе сопротивления евреев. Это укоренившаяся религиозная нью-йоркская традиция. И вот я у Блумфильдов, пригласивших меня отметить с ними праздник. Моя подруга Маура предупредила меня: «Это не совсем традиционный Седер, мой брат и невестка – атеисты». Мерис, хозяйка дома, платиновая блондинка с великолепной шевелюрой, сохранившая свежий вид, несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, пригласила двадцать пять человек: родственников, друзей, знакомых и приятелей друзей, одиноких молодых людей, чтобы отпраздновать исход евреев из Египта. Седер – это ритуальный ужин, освященная веками традиция, символично повторяющая все перипетии освобождения еврейского народа из египетского рабства.

Мерис купила все необходимые для такого традиционного ужина продукты и блюда: мацу (или пресный хлеб, опресноки), петрушку, которую она омочит соленой водой в воспоминание о слезах и страданиях евреев в период египетского пленения, харосет, смесь яблок и орехов, – как символ глины, из которой евреи делали кирпичи, обожженные на огне кости в память о жертвоприношении ягненка, крутое яйцо в память о разрушенном Иерусалимском храме, марор, горькие травы – латук и хрен, – символизирующие тяжелую жизнь в Египте, и традиционное вино.

Мерис не пришлось провести целую неделю на кухне. Все это она закупила в супермаркетах и кошерных магазинах города, включая харосет, консервированную гефилте фиш, пирожные со взбитыми сливками (она их купила у Брюса, кондитера звезд и короля струделей, чизкейков и шоколадных бабок). Что касается петрушки и хрена, то их происхождение мне неизвестно. Кости же были куриные, что вполне допустимо в неортодоксальной семье. А чтобы мне самой не допустить оплошности, я прошла консультацию у Энди, у моего единственного (и официального) источника по вопросам культуры и традиций евреев. «Какое вино я должна принести, кошерное или нет?» – «Если Седер светский, тогда вполне хватит одной бутылки кошерного вина, остальное может быть некошерным». Мне показалось, что я была единственной, кто задал себе этот вопрос. За исключением купленных мной бутылок, вино, которое подали к столу, не было кошерным.

В соответствии с протоколом ждали, когда придут все приглашенные. Читали A very Blumfi eld Seder, версию Блумфильдов Хаггады, священных текстов, описывающих освобождение от египетского пленения.

Коул, двадцатидвухлетний сын Мерис и Кенни, воплотивший все самые характерные и достойные черты представителя еврейского племени, возглавил застолье. На долю Лили, самой юной из приглашенных, выпала честь тянуть жребий с указанием мест за столом для приглашенных. «Кому какое место выпадет, так и сядем, ведь мы же все свои», – произнесла Мерис.

Среди приглашенных были сестры хозяев, друзья по университету молодых Блумфильдов, старые как мир друзья их родителей, пришедшие по-соседски со своими детьми, родственники, приятели родственников и т. д. По всей видимости, семейство Блумфильдов – своего рода спа-салон для потерянных душ.

Коул начинает церемонию. Сидни, его сестра, также в расцвете красоты, прерывает его, смеясь: «Вы только подумайте, я работала спустя рукава в этом году и потеряла место!» Вместо введения Коул подготовил небольшую речь. Каждый зажег стоящую перед ним свечу, затем все приглашенные взялись за руки, символизируя объединение евреев. Коул обратился к гостям:

«Закройте глаза и возблагодарите Господа». Он говорил о позитивном и негативном, о жизни вообще и о будущем в частности, о том, как важно жить настоящим моментом, понимать, что у каждой проблемы всегда есть решение. Он немного склонялся к эзотерике, и все это напоминало занятия по йоге. Коул прочел несколько страниц из Торы. Каждый из гостей также должен был прочесть по одному параграфу.

Когда в Писании говорилось о чем-то серьезном, шутки были наготове. Робби, мой сосед слева, версия Тони Сопрано с пышной шевелюрой на голове, спросил меня, не еврейка ли я. Когда я ему ответила, что нет, он воодушевился и продолжил разговор: «А я наполовину итальянец, наполовину еврей, куда ни кинь, кругом мафия». В шестьдесят лет он решил круто изменить свою судьбу. Из портного он стал актером. «Аль Пачино попросил меня написать сценарий на основе событий моей жизни. Людям кажется, что в моей жизни было много интересного. Ты знаешь, я ведь начинал как портной во Франции, работал с Эштером и Куррежем[144]». На правах моего покровителя он мне объяснял традиции Седера, по мере того как праздник продолжался. Стакан с вином ставят поблизости от окна для пророка Ильи. Робби продолжает меня наставлять: «Ешь, а теперь обмакни петрушку в соленую воду, совсем несоленая? Ничего страшного!»

История исхода еврейского народа сопровождается песнопениями на иврите и арамейском языке. При каждом упоминании о фараоне Мерис укоризненно вздыхает, как будто речь идет о Берни Мэдоффе.[145] Сидни объясняет мне: «Раньше мы отмечали Седер у наших друзей, но они настолько буквально придерживались ритуалов – молитвы, омовения, вино, – что сил не хватало ждать, когда это все закончится и мы наконец сядем за стол. Теперь мы празднуем у нас. Мы – типичная нью-йоркская еврейская семья, своего рода хиппи с эзотерическим уклоном, и, хотя мы живем духовной жизнью, мы не ортодоксы». Когда подали гефилте фиш (фаршированного карпа), сидевшая напротив меня Сидни прошептала с гримасой отвращения на лице: «Не ешь эту мерзость». Не могу вам сказать, с чем у меня ассоциировалась тестообразная рыбная масса. Но моя подруга Маура, гораздо более аппетитная, чем гефилте фиш, настоятельно советовала мне попробовать это блюдо: «Ты увидишь, это вкусно!» Сдобрив кусок фаршированной рыбы хорошей ложкой хрена, чтобы замаскировать вкус, я проглотила его, отметив про себя, что это оказалось лучше, чем я думала. Скажем так: с этим надо вырасти, чтобы по достоинству оценить вкус.

Продолжение банкета оказалось более удобоваримым в том смысле, что более знакомым. Осветленный суп с шариками из мацы, пюре из сладкого картофеля, божественно приготовленный Робом брискет (говяжья грудинка), пирожные со взбитыми сливками…

В конце ужина маленькая Лили отправилась на поиски афикомана, небольшого кусочка мацы, спрятанного в самом начале Седера. За ее труды Робби дал ей 1 доллар. Едва дыша от сытости, мы распрощались, пообещав друг другу снова встретиться через год.

Суматоха в столовой

10 часов 20 минут утра. Около сотни детишек из киндергартена (эквивалент подготовительной группы детского сада), шаля и смеясь, идут в кафетерий. Их день начался приблизительно в половине девятого, то есть полтора часа назад, и уже наступило время завтрака. У большинства из них в руках небольшие емкости-термосы с домашней едой.

Другие же сразу встали в очередь, чтобы получить свою порцию, предоставляемую школой. Мы находимся в PS 16, государственной школе на Манхэттене, в которой учатся 860 учеников, которых надо ежедневно кормить, и поэтому столовая открывается так рано. Это фатальная неизбежность многих переполненных школ. У детей всего двадцать минут, включая очередь, чтобы «наскоро перекусить». Ряды пластиковых столов, голубые скамейки. Джой, одна из воспитательниц, проходит между рядами, следя за дисциплиной («Сюпейрн и Линетт, не шумите») и за тем, чтобы аллергики, не дай бог, не покусились на бутерброд с арахисовой пастой («Кора, не угощай ее своим бутербродом»).

Шум стоит невыносимый. Дети толкаются, в спешке заглатывая свою еду. С их появлением в столовой воцаряется беспорядок: кто-то никак не может открыть картонный стаканчик с молоком, другой случайно опрокидывает на пол тарелку с едой, третий ворует исподтишка бутерброд у соседа. Родители-волонтеры каждый день приходят помогать воспитателям и обслуживающему персоналу. И несмотря на помощь, все находятся в состоянии ожидания надвигающейся катастрофы.

Столовая оборудована в полуподвальном помещении и не приспособлена для обслуживания такого количества детей. Руководство школы до сих пор не пришло к единому мнению, нужно ли запрещать детям разговаривать во время еды.

Питаться в школьной столовой совсем не обязательно. Каждый может захватить с собой контейнер с завтраком из дома. В меню для малышей сандвичи с арахисовой пастой, фрукты, мини-морковки или последнее нововведение сыроделов – сырные палочки с моцареллой, которые по текстуре напоминают нечто из пластика, а по вкусу даже отдаленно не имеют ничего общего с моцареллой.

По питательной ценности подобные завтраки вполне приемлемы, но в том, что касается их вкусовых качеств, они вызывают множество нареканий. Семилетняя Эйден радостно улыбается, широко открыв рот и демонстрируя отсутствие передних зубов. Совершенно очевидно, что Маленькая мышка[146] неоднократно наносила ей визиты. «Мама мне дала сандвич с арахисовой пастой и конфитюром из винограда». Я у нее спрашиваю: «А что вчера у тебя было в контейнере для ланча?» Ребенок на меня посмотрел с таким удивлением, как будто у меня было шесть голов вместо одной: «Но я же тебе сказала: “сандвич с арахисовой пастой и виноградным конфитюром”». С обескураживающей наивностью Эйден мне рассказала, что каждый день она ест одно и то же, и вот уже на протяжении трех лет. Да, что и говорить, коней на переправе не меняют!

Большая часть детей питается в школьных столовых, первоначальное предназначение которых сводилось к борьбе с недоеданием. Бен Томассис, координатор, занимающийся вопросами питания в мэрии Нью-Йорка, рассказывает: «Когда в нью-йоркских школах ввели питание для детей, организаторы преследовали единственную цель: дать им возможность хотя бы раз в день съесть тарелку обычного супа, в которой они так нуждались. И как вы сами понимаете, вопросы питательной ценности блюда в то время никого не интересовали».

Первые обеды в школах появились в 1853 году. Сегодня департамент образования Нью-Йорка является вторым после департамента обороны поставщиком готовых завтраков и обедов. За последние пять лет приоритеты в этой области сместились в сторону более сбалансированной и здоровой пищи. Были времена, когда в школьных столовых подавали исключительно жареную картошку, гамбургеры (в которых почти не было мяса), хот-доги и рыбу в панировке с большим количеством гидрогенизированных жиров. Сегодня школьные меню переживают настоящий прогресс. Блюда во фритюре упразднены. Приблизительно в ста школах имеются салат-бары, куда ежедневно поставляются свежие овощи. Блюда из злаков должны быть из цельного зерна. Каждый день ребенок имеет право на выбор фруктов, предпочтение среди которых отдается, безусловно, легендарным яблокам, поддерживающим репутацию столовых на должном уровне и закупаемым у местных поставщиков. И я вас уверяю: яблоки действительно великолепны. Теперь перед столовыми стоит цель за два года сократить на 20 % потребление соли. Но еще далеко до настоящей кухни с ее гастрономией и тем более до воспитания у школьников хорошего вкуса. Перед городом стоит сложная задача: накормить, не отравляя, то есть речь идет о том, чтобы никто не умер от голода и в то же время не приобрел ни ожирения, ни диабета.

Хотя во многих школьных столовых все еще продолжают кормить детей пиццей с толстым слоем теста с маслянистой текстурой. И даже если панированных цыплят уже не жарят во фритюре, они все еще очень жирные. Складывается впечатление, что департамент образования, как и мать Эйден, отказался от идеи разнообразить рацион школьников. По пятницам – пицца, по вторникам – гамбургеры, в четверг – курятина. И так каждую неделю. Мы ни разу не видели ни одного крутого куриного яйца на столах детей. Что касается, например, шпината, то, если он и появляется время от времени в меню, никто не знает, как он выглядит и с чем его едят.

Кулинарные курсы для поварят

В Верхнем Ист-Сайде, 9 часов утра. Группки родителей с детьми направляются в The Art Farm, где проводится множество курсов и занятий на любой вкус для детей от года до десяти лет. В это субботнее утро все торопятся на занятия по кулинарии. Сильвия, аниматор курсов MiniChefs в длинном поварском фартуке встречает шестерых учеников в коротких штанишках, пришедших развивать свои таланты и умения в приготовлении пирога с кокосовой пудрой и ананасом.

В комнате, на стенах которой нарисованы большие и настраивающие на веселый лад подсолнухи, Сильвия уже посадила каждого ребенка за большой стол, выдав каждому из них фартук, глубокую миску и градуированную ложку, чтобы отмерять продукты для пирога. Атмосфера, как сказали бы по другую сторону Атлантики, ретрошикарная. Во Франции мы бы ее охарактеризовали как буржуазно-богемную. Присутствующим детям от полутора до шести лет. Самой маленькой, едва научившейся ходить, помогает ее отец. Она с восторгом смешивает масло, сахар, кокосовую пудру, успевая пачкать все вокруг, включая и свой фартук. Но Сильвию это не раздражает, у нее для каждого найдется доброе слово. Габриэлю около двух с половиной лет, и вот уже на протяжении года он по субботам посещает занятия. Его отец утверждает: «Он обожает готовить!» Но несмотря на это, тандем три раза выходил из комнаты и возвращался обратно. Кажется, Габриэлю не терпится уйти. Что касается Ники, то он в своем итальянском поварском колпаке беспрестанно крутится на стуле. Он то хочет попробовать то, что он смешивает, то не хочет, то просит красную градуированную ложку вместо голубой, то наоборот. Короче говоря, он капризничает. Дженни – так зовут сидящую позади него мать – пытается поддержать его и внушить ему уверенность: «Ты все правильно делаешь, молодец!» Она мне с гордостью объясняет: «С тех пор, как он посмотрел мультфильм “Рататуй”, он грезит кухней. Проснувшись сегодня утром, он мне сказал: “Хочу на кулинарные курсы”. И так как Дженни является одной из тех, кого называют «профессиональными мамами», она тут же села с сыном в такси и отправилась на 91-ю улицу. Она с радостью в голосе говорит: «Он действительно делает успехи! В первый раз он пришел на курсы в свой день рождения и с тех пор говорит только о них. Это направляет его энергию в нужное русло». Дженни строго следит за тем, чтобы он выполнял все указания Сильвии, которая настаивает на том, чтобы дети пробовали свою стряпню на всех фазах приготовления. Когда Ники снял пробу, он с отвращением произнес: «Фу, невкусно». Его мать, пропустившая мимо ушей наставления Сильвии, потому что болтала со мной, воскликнула: «Не ешь сырое тесто, это вредно». На что ее сын возразил: «Но наша преподавательница попросила сделать это!» Дженни помертвела от ужаса. В таком случае, может быть, курсы являются именно тем средством, при помощи которого ребенку прививают хороший вкус? «Я стараюсь ему давать сбалансированную еду. Но это непросто». С виноватым видом она добавляет: «Я знаю, что вы, француженки, настаиваете на том, чтобы включать в рацион детей как можно больше разнообразных продуктов, чтобы они ели все понемногу. Но я не хочу давить на него и насиловать его волю, поэтому всегда спрашиваю, что он будет есть».

Напротив Ники сидит Эва, «крупная блондинка» из выпускной группы детского сада. Она не упускает возможности продемонстрировать свои знания и умения. Когда Сильвия поставила на стол баночку с флёр де сель, шестилетняя Эва заявила: «Флёр де сель – это тонкий слой кристаллов белого цвета, образующихся на поверхности соляных болот». Услышавшие это родители позеленели от зависти.

Дети заполнили тестом формочки для кексов. Сильвия сразу же поставила их в духовку. Но предусмотрительная Сильвия не стала дожидаться, пока испекутся приготовленные малышами кексы. Преподавательница не только разработала рецепт, она уже испекла достаточное количество кексов, чтобы каждый мог захватить его с собой домой. Создалось впечатление, что мы все являемся участниками телепередачи: не нужно ждать целый час, когда поднимется тесто. Раз, и все готово! Здорово! К тому же они восхитительны.

И может быть, смысл подобных занятий заключается именно в том, чтобы разбудить в ребенке дремлющее в нем призвание? Отец крошечного полуторагодовалого шеф-повара в памперсах подводит итог: «По крайней мере, они научатся готовить для себя дома». Это прозвучало как открытие.

После занятий мы беседуем с Сильвией. «Сначала наши семейные курсы были одним из видов занятий или деятельности. Видите ли, в Нью-Йорке все родители маниакально стремятся к тому, чтобы их ребенок был ежесекундно чем-то занят. Подойдут и кулинарные курсы, и занятия йогой или гимнастикой, неважно чем. Главное – чтобы он не сидел без дела. Но посетив один или два раза наши занятия, родители приходят к выводу, что наши курсы действительно познавательны – как в плане формирования хорошего вкуса, так и в плане формирования правильного отношения к питанию».

И она добавила: «Видите ли, когда их детям исполняется два года, все родители вступают друг с другом в соревнование. Все хотят, чтобы их ребенок был самым лучшим, чтобы он добился самых высоких результатов, пусть даже на кухне у плиты. Даже у нас родители часто доводят своих отпрысков до стрессов, хотя здесь спокойная, игровая атмосфера и предоставлены все возможности для приобретения хорошего вкуса и навыков здорового питания».

Запах горелого теста наполнил кухню. Мы вспомнили о кексах наших мини-поваров, которые безнадежно подгорели. Ничего страшного! Сильвия вытаскивает их из духовки и выбрасывает в мусорную корзину – в любом случае они несъедобны.

Объявление войны нездоровой пище не за горами (хотя и не в том виде, в каком вы себе ее представляете)

Существуют утверждения, с которыми все согласны. Пытки – это плохо. В насилии тоже нет ничего хорошего, а джанкфуд,[147] то есть нездоровая еда, – это отвратительно! Тем не менее, с некоторыми светочами современности, такими как Дик Чейни, Конди Райс и Буш, приходится вести дискуссии по этим вопросам и неоднократно объяснять им (repeat after me – повторяйте за мной), что пытки и насилие – это плохо, а нездоровая пища – это отвратительно.

Но такого еще никогда не случалось в Нью-Йорке. Да, мы согласны с тем, что ньюйоркцы хорошо образованны, обладают прогрессивными убеждениями и вполне здравомыслящи. В таком случае, консенсус достигнут, и никто не сомневается в том, что джанкфуд – это плохо. В войне, развязанной Департаментом образования против родителей с передовыми взглядами, чьи дети учатся в средних классах школы, не совсем понятно, где проходит демаркационная линия.

Обычная сценка, которую можно наблюдать в любой школе города: бейк-сейл или распродажа выпечки и прочих сладостей на переменах, в которых принимают участие ученики и их родители, с целью сбора средств, например, на путешествие в конце года, посещение кукольного театра, театральных кружков и т. д. Жизнь каждой школы и формирование фондов непосредственно зависит от этих бейк-сейлов. Как правило, дети продают весь ассортимент донатсов (пончиков) промышленного производства, купленных в одном из магазинов сети Dunkin’ Donuts, либо капкейки, которые они приобрели в магазине деликатесов на углу. Кроме вреда, пользы от этих изделий никакой – они, как пробки, забивают артерии. И тогда, руководствуясь благими соображениями, город решил составить список кондитерской продукции, разрешенной к продаже на бейк-сейлах. Было принято решение запретить изделия, содержащие слишком много калорий, сахара, гидрогенизированных жиров и натрия (соли). Эта мера главным образом была направлена на борьбу с проблемами, часто встречающимися в бедных кварталах, жители которых не имеют возможности покупать свежие и полезные продукты. Но список далек от идеала, потому что в нем к разрешенным изделиям относится только продукция промышленного производства за исключением сладостей и выпечки, содержащих все те же гидрогенизированные жиры, красители, с превышением допустимого содержания соли и высокой калорийностью (более 2000 калорий на упаковку).

К сожалению, в широко расставленные департаментом образования сети, кроме пресловутых 2000 калорий, попало и замечательное печенье, приготовленное не менее замечательными мамами с Манхэттена на основе настоящего масла, нерафинированного коричневого сахара, биошоколада с высоким содержанием какао. Печенье, ставшее американским мифом, которое американки пекут для своих малышей, оказалось под запретом. Как только закон был обнародован, хот-мамы, то есть те из них, кто профессионально относится к своим обязанностям, как одна, поднялись на защиту своих интересов. Как же такое могло случиться, что американское печенье и кексы домашней выпечки, «куки» и «брауни», больше не имеют права появляться в школах? И более того, их заменят пирожками промышленного производства. Может быть, городские власти не совсем бескорыстно идут на поводу у агропромышленных комплексов? Список разрешенных изделий, в который, помимо всего прочего, входят булочки к завтраку, чипсы, запеченные в печах, печенье «поп-тартс» фирмы Kellogg, чипсы Doritos, наводит на грустные размышления. Конечно, в них меньше калорий, чем в пончиках, но, видимо, больше, чем в морковном кексе (что еще предстоит долго доказывать). Честно говоря, регулярно посещая государственные школы во время перемен и присутствуя на завтраках, я ни разу не видела домашнего печенья. Геноцид, заказанный департаментом образования в отношении многих продовольственных товаров и домашней выпечки, абсолютно неприемлем для многих родителей, с ужасом наблюдающих, как их детей постепенно затягивает в свои сети империя под названием «джанкфуд».

Бен Томассис, координатор по вопросам питания в нью-йоркской мэрии, участвовал в разработке этого закона. Он мне объяснил, что единственный способ контролировать то, что едят дети, – разрешить к употреблению исключительно продукцию промышленного производства, на этикетках которой указаны питательная ценность и состав; следовательно, домашнюю выпечку пришлось запретить в школьных столовых. Он напомнил, что ожирение у детей и диабет являются серьезными проблемами, на борьбу с которыми брошены все силы народного здравоохранения, и что на властей города возложен контроль за надлежащим исполнением школами принятого закона при полном исключении таких изделий, как, например, пончики с кремом.

Но возмущенные родители единым фронтом выступили против введенных мер, устроив демонстрацию возле мэрии, доказав тем самым, что все они имеют гражданскую позицию и готовы за нее бороться.

Все средства массовой информации от Financial Times до Fox News осветили это событие. Одетые в фартуки мамы пришли со своими детьми, которые вооружились деревянными ложками, венчиками, кулинарными лопатками. Все они дружно скандировали лозунги, направленные против руководителя департамента народного образования, обвинив его в оказании покровительства и лоббировании интересов агропромышленных комплексов, принуждая их детей употреблять в пищу промышленные бисквиты и чипсы. Эта проблема коснулась многих в городе, о чем свидетельствует следующая фраза, появившаяся на одном из блогов Financial Times: «Неужели даже zucchini bread (пирог с кабачком) оказался неугоден властям?» Справедливости ради добавим, что родители и дети из бедных кварталов полностью проигнорировали акции родителей, не принимая участия ни в дебатах, ни в демонстрации.

И если banana bread (банановый пирог) исключен из школьных бейк-сейлов, детям вменили в обязанность продавать фрукты и овощи. Но трудно себе представить, что кто-то соблазнится черешками сельдерея и вместо кекса купит их на завтрак.

Рестораны для родителей с детьми

Chinatown Brasserie

380 Lafayette St., между 3^rd и 4^th St. – (212) 533-70-00

Их дамплинги (китайские равиоли) восхитительны. Дети обожают их жареную лапшу с хрустящей курятиной. Идеальный ресторан для проведения семейных торжеств и праздников.

OTTO Enoteca Pizzeria

15^th Ave., угол 8^th St. – (212) 995-95-59

В пиццерии Марио Батали к маленьким клиентам относятся с необыкновенным почтением. Все новомодные биоизыски упразднены. В меню паста со сливочным маслом и томатным соусом, как дома. Ведь у Марио двое детей, и он знает, чем их порадовать! Хорошая карта вин. А его антипаста просто великолепна. Мороженое также стоит того, чтобы его попробовать. И взрослым, и детям нравится его ресторан.

Mars 2112

1633 Broadway, между 8^th St. и Washington Mews – (212) 489-21-12

Родители часто спрашивают себя, что они делают в подобном заведении. Это тематический ресторан,[148] вполне заслуживающий титула ресторана, потому что здесь кормят, хотя и очень плохо. Но дети его обожают, играя в платные игры всю вторую половину дня.

Blue Smoke Flatiron

116 E. 27^th St., возле Lexington Ave. – (212) 447-77-33

Это большой ресторан BBQ (ресторан-барбекю), расположенный поблизости от Мэдисон-парк. В качестве развлечения детям раздают кексы, чтобы они их украсили, насколько хватит фантазии. Их коктейль «Маргарита» незабываем.

Peanut Butter & Co

240 Sullivan St., возле 3^rd St. – (212) 677-39-95

Название ресторана говорит само за себя. (Для тех, у кого родной язык немецкий, а также и любой другой, объясняем, что peanut butter – это арахисовая паста, которую намазывают, как сливочное масло, на бутерброд.)

Dinosaur Bar-B-Que

646 W. 131^st St., между 12^th Ave. и Broadway – (212) 694-17-77 Если вы окажетесь в квартале Колумбия, зайдите в эту таверну, где подают жаренное на гриле мясо, рыбу и т. д.

The Steakhouse at Fairway

2127 Broadway, угол 74^th St. – (212) 595-18-88

Расположенный в стороне от «народных троп», ресторан именно поэтому не пользуется популярностью, хотя существует уже много лет. Войдите в супермаркет, не сочтите за труд подняться по ступенькам, и вы окажетесь в ресторане, располагающая атмосфера которого не оставит вас равнодушным. Кухня очень хорошая, поэтому можете выбрать любое блюдо по вашему вкусу. Не обойдите вниманием их десерты. Они великолепны.

Семейные рецепты

Викки – самая близкая моя подруга – прекрасно готовит, и ее меню на День благодарения уже вошло в легенду.

2 головки брокколи

Натертый сыр пекорино

(твердый сыр из овечьего молока)

Сок 1 лимона

Панировочные сухари

Сливочное масло

Страницы: «« « 345678910 » ... »»