Принцесса, которая любила дождь Ри Эмилия
В этот момент в комнату вошел Андреа. Анджелла тотчас юркнула под одеяло.
— О чем спорите? — спросил он, поставил на туалетный столик у изголовья кровати поднос с мясом и вином.
— О красоте женского тела, — ответила Анджелла. — Что, Элджин обманул тебя — недоплатил за твой товар, Пол?
— Да пошла ты на хуй, — выругался Фергюссон сквозь зубы и вышел из комнаты, хлопнув напоследок дверью.
— Анджи, у тебя талант ссориться со всеми окружающими, — Андреа сел рядом с нею, подал ей бокал вина, а сам взял нож и принялся нарезать стейк маленькими кусочками.
— Я так устала от них, — пожаловалась девушка, села, пригубила вино.
— От кого? — спросил Андреа.
— От них. От всех, — сказала Анджелла.
— А при чем тут Фергюссон? — спросил Андреа.
— Просто так, — ответила Анджелла.
— Вот, возьми, — Андреа отложил нож, подал ей тарелку с мясом.
Девушка устроилась поудобнее, наколола кусочек на вилку, откусила, зажмурилась.
— Вкусно? — спросил Андреа.
— Очень вкусно! — ответила Анджелла.
— Очень-очень вкусно? — спросил Андреа.
— Как трахаться! — выпалила Анджелла.
— Неужели тебе кусок мяса может заменить меня? — расстроился Андреа.
— Нет, конечно, — улыбнулась девушка и впилась клыками в золотистую корочку.
Анджелла зашнуровала корсет и повернулась к зеркалу спиной — проверить шнуровку. Удовлетворившись результатом, она обернулась, одернула ярко-красную ткань платья, повернулась боком — длинные разрезы по бокам юбки откровенно демонстрировали стройные ножки и широкое кружево ажурных чулок. Удовлетворенно кивнув, Анджелла мельком глянула на облокотившегося на дверцу Андреа и закрыла платяной шкаф.
— Ты восхитительна. Как всегда, — сказал барон.
— Идем, — Анджелла взяла его под руку. — Нас уже давным-давно ждут.
Они вышли из комнаты, миновали длинный коридор, спустились по широкой лестнице и оказались в гостиной. В гостиной было темно, по стенам плясали зыбкие тени, в камине трещал огонь, поедая сухие поленья. Спиной к огню, во главе стола восседал Пол Фергюссон в черных брюках и черной рубашке в белую полоску. По его левую руку сидел Алекс Фонтейн в спецназовской форме. Один его глаз закрывала черная повязка.
— Алекс, что-то случилось? — спросила Анджелла сочувственно.
— Радиус поражения пьяного Фергюссона просто охуитительный, — посетовал Фонтейн. — Ему пьяному оружие в руки давать нельзя.
— Да мы это… в Вильгельма Телля играли… — сказал Фергюссон. — Поставили Алексу на голову яблоко и я его попытался из 45-ого калибра сбить.
— А дуло пистолета как бы случайно качнулось и пуля попала мне в глаз, — с укором произнес Фонтейн. — Пол, за что ты на меня так залупился?
— Алекс, честное слово, не со зла! — всплеснул руками Фергюссон.
— Пиздит как дышит, — сказал Фонтейн Анджелле.
— Надо же! Кто к нам пришел! — звонкий женский голос раздался где-то совсем рядом.
Андреа обернулся на звук, напряг зрение. Скрипнула кожаная обивка дивана и из мрака комнаты на свет вышла молодая девушка. Грива светло-русых волнистых волос, спадающих на плечи, тоненький, чуть вздернутый вверх юношеский нос, лицо треугольничком, она была одета в кэтсьют из черного латекса и ботинки военного фасона на толстой подошве.
— И ты здесь… — произнесла Анджелла устало. — Это все? — Она повернулась к Полу. — Или будут еще сюрпризы?
Девушка тем временем подошла к Андреа, обошла его кругом, осмотрела с головы до ног, цокнула языком.
— Какой-то он трусливый, жалкий, — сказала она сочувственно. — Весь какой-то худенький. Скажи, в вашей паре кто за мужчину? Он? Или ты?
Анджелла проглотила ком в горле, побелела. Андреа уже успел выучить одну из самых безотказных примет, возвещающих о приближении бури — Анджелла всегда белела от злости.
— Так, хватит! — одернул девушку Фонтейн. — Заткнись и не провоцируй конфликт.
— А то что? — спросила она изумленно.
— А не то я тебе кадык вырву, — пообещал Фонтейн.
Они с Фергюссоном переглянулись и расхохотались. Девушка тотчас злобно фыркнула, но промолчала, села за стол напротив телохранителя.
— Голову наклони — кадык видно, — посоветовал ей Фонтейн.
— Хватит, — процедила шатенка сквозь зубы.
Фонтейн продолжал посмеиваться, глядя на нее.
— Электра, я вот что думаю, — сказал он, потянулся, схватил со стола пачку сигарет и закурил. — Знаешь, что тебя отличает от Анджеллы? Она — хоть в кэтсьюте, хоть в платье — все равно женщина, на все сто. Как бы ни притворялась железной «мисс штурмовик’2000». А ты в этом наряде выглядишь, как использованный презерватив.
Фергюссон не выдержал и рассмеялся. Электра нахмурилась.
— Нет, ну ведь серьезно, — Фонтейн затянулся, стряхнул пепел на стол. — А эти ботинки на тебе смотрятся как клоунские башмаки. Слушай, ты в цирке не пробовала выступать?
— Бля, Алекс, завязывай! — не выдержал Фергюссон. — Я сейчас лопну со смеху!
— Верно, Алекс, хватит шутить, — сказала Электра. — А то я тебе второй глаз прострелю. Для симметрии.
— А кто такая эта Электра? — спросил тихо Андреа у Анджеллы.
— Электра Шони, доченька инспектора Александра Шони. Ее мать погибла во Вторую Мировую, — ответила девушка. — Редкостная сволочь, вся в папеньку.
Андреа невольно посмотрел на Электру и понял, что она все слышала. Она глядела ему в глаза холодным, бесчувственным взглядом.
— Боишься ее? — спросила Анджелла шепотом.
Андреа едва заметно кивнул.
— Нельзя, она чувствует твой страх, — сказала Анджелла, подошла к столу.
Андреа словно опомнился, встал рядом и подвинул ей стул. Девушка села, одернула платье. Фонтейн тотчас вскочил со своего места, приглашающим жестом указал на стул. Андреа кивнул, сел за стол. Как раз напротив Электры.
— Ну что, теперь все в сборе! — повысив голос, произнес Фергюссон.
Раздался цокот женских шпилек, и откуда-то из мрака вышла высокая брюнетка в роскошном черном вечернем платье с открытой спиной. Андреа мотнул головой, не веря собственным глазам — она была почти точной копией его Анджеллы, отличалась разве что только прической — незнакомка носила стрижку каре.
Она подошла к столу, окинула всех взглядом.
— Кыш, — шикнула брюнетка, и Электра Шони тотчас выскочила из-за стола и быстрым шагом покинула комнату.
Брюнетка тем временем села за стол напротив Фергюссона.
— Знакомься, — Пол кивнул барону. — Это Каролина. Она курирует вопросы взаимоотношений между нашим родом и остальными семьями клана. Иначе говоря, она решает, кому и как надавать по башке за то, что обидели кого-то из нас.
— Понятно, — сказал Андреа, повернулся к женщине. — Вас назвали в честь американского штата?
Брюнетка смущенно улыбнулась.
— Нет, не совсем, — сказала она. — В честь Каролины, свода законов Карла Великого, оговаривающего создание карательного органа под названием Священная Инквизиция.
— Понятно, — слегка ошеломленно произнес Андреа. И тотчас в подсознании шевельнулось, что кто-то уже говорил ему про Каролину — дочь короля Себастьяна… — Да, действительно, все так просто, а я и не догадался.
— Зато догадался кончить в нашу девочку до свадьбы… — ласково улыбнулась Каролина.
— А… — Андреа опешил.
— А это не твое сукино дело, поняла? — спросила ее Анджелла.
— А чье же, ласточка моя? — все так же ласково спросила Каролина.
— Чье угодно, но только не твое! — рассердилась Анджелла.
— А ты считаешь, я не имею права решать, с кем и когда тебе стоит планировать семью? — рассмеялась Каролина.
— Конечно, — фыркнула Анджелла.
— А я так не думаю, — голос Каролины тотчас похолодел. — Я вижу по твоим поступкам, ты — не способна сама распорядиться собой. Что, собираешься идти под венец в белом платье и с животом? Не могла потерпеть месяц-другой, так чесалось меж больших пальцев ног…
— Для шлюхи, траханной собственным телохранителем еще при живом муже, ты слишком фальшиво играешь в благородную барыню, — заметила Анджелла.
— Ой… — простонал Фонтейн и сполз по спинке стула.
— А почему бы тебе не проявить хоть капельку уважения ко мне? — спросила срывающимся голосом Каролина. Ее щеки горели румянцем, словно ей только что дали хорошую пощечину.
— А за что мне тебя уважать? — спросила Анджелла.
Каролина хотела что-то ответить, но осеклась, шумно вздохнула.
— Да, ты права, уважать меня тебе не за что, — произнесла она чуть слышно.
— Оберегать меня от мужского внимания нужно было еще лет пятьдесят назад, — заметила Анджелла. — А теперь доченька выросла и может сама за себя постоять.
— Что? — не понял Андреа.
— Дорогой, а как ты думаешь, с чего вдруг взъелась на тебя эта потаскуха? — спросила Анджелла. — Она, видишь ли, королева! Ей, видишь ли, принципиально важно, чтобы доченька шла к алтарю чистой и непорочной! Интересно, отец знал, что ты трахаешься с его лучшим другом?
Каролина покраснела еще больше.
— Так, блядь, все! Хватит! — не выдержал Фергюссон. — Сошлись две дуры… Анджелла, на кой хер надо было скелет из шкафа доставать?
— Позволь рассказать тебе историю об одной маленькой девочке, Пол, — сказала Анджелла. — Представь себе, ей шесть лет, тихая, застенчивая, всегда сама по себе, готовая часами играть в игрушки, или сидеть у мамы на коленях и слушать сказки. А потом за ней приехал дядя в черном кожаном плаще и забрал с собой. Он привез ее на развалины, завел под землю, туда, где раньше находились жилые блоки военнопленных фашистского концлагеря. Он втолкнул ее в маленькую комнатушку с высоким потолком и полом, усыпанным какой-то серой трухой, и бросил ей под ноги маленький матрас. На следующий день девочке объявили, что отныне она — карающий меч Клана и ей предстоит многому научиться. А спустя пятнадцать лет девочка поняла, что это за труха, по которой она ходит каждый день — ее комната когда-то была одной из печей здешнего крематория…
Андреа проглотил ком в горле, ему стало дурно.
— То есть вышвырнуть свою шестилетнюю дочь в серый армейский ад — не из тех поступков, которых стыдятся всю жизнь? Я правильно тебя понимаю, Пол? — резюмируя, спросила Анджелла.
Фергюссон закрыл лицо ладонями.
— Анджелла, но ведь ни я, ни Каролина не виноваты в этом, так отец решил! — воскликнул он.
— Действительно, — согласилась Анджелла. — Ты не виноват, она не виновата, и никто не виноват. Просто так получилось. Вы все очень удобно устроились — никто не хочет брать на себя ответственность. Но это уже в прошлом. А теперь я хочу, чтобы вы не лезли в мою жизнь. Мне кажется, это самое меньшее, что вы можете для меня сделать.
— А если нет? — спросила Каролина.
— Поубиваю всех, — невозмутимо ответила Анджелла.
— Даже родную мать? — спросила Каролина изумленно.
Анджеллу затрясло мелкой дрожью.
— О, родную мать я прикончу с огромным удовольствием! — прокричала она. — Где ты была, когда этот ублюдок отдавал меня на воспитание в Маутхаузен?
Ногти Анджеллы противно заскрипели, царапая лакированную столешницу.
— Я была против этого, он не послушал меня, — тихо произнесла Каролина дрогнувшим голосом.
— Потому что ты сама по себе — трусливая шлюха, вот и все, — вынесла вердикт Анджелла. Она уже успокоилась, и теперь говорила привычным своим сексуальным контральто. — Завтра я вернусь к фон Штернгольдту, решу с Элджином один спорный вопрос и вернусь за Андреа. Если он выразит мне недовольство вашим гостеприимством — имейте в виду, что я очень злопамятная, и получив королевскую власть, вряд ли не воспользуюсь ею. Особенно учитывая паскудство характера, воспитанное во мне легкой и безоблачной жизнью.
— Да, конструктивной беседы не получилось, — сказал хмуро Фергюссон.
Каролина нервно кусала нижнюю губу.
— Хорошо, допустим, — сказала она. — А что будет с твоим ребенком? Ты не думала, каковы твои шансы благополучно выносить и родить детеныша?
— Выше средних, ты сама это прекрасно знаешь, — ответила Анджелла озлобленно. — Уж что-что, а отбиваться от всевозможной мрази я за эти годы научилась. И мне никто и ничто не помешает выносить и родить моему мужу наследника. Настоящего принца. Взявшего лучшее от своих родителей. Не волнуйся, воспитать его должным образом я тоже сумею.
— А если он еще и характером в мамку пойдет, то нам вообще пиздец, — хмуро догадался Фергюссон.
— Черт… — простонал Фонтейн. — Мне надо выпить.
— Нам всем надо выпить и обсудить сложившуюся ситуацию в нейтральной обстановке, — согласилась Каролина. — Пол, позови своих джазменов, пускай создадут легкий музыкальный фон.
— Ага, блядь, может, тебе еще цыган позвать? — огрызнулся Фергюссон. — Где я тебе их найду, на ночь глядя?
— Хотя бы насчет вина распорядись, — попросила Каролина.
Фергюссон выругался, встал из-за стола и вышел из гостиной.
— А теперь дочка, скажи, что ты думаешь насчет грядущего заседания Совета Опекунов? — Каролина скрипнула стулом, повернулась к Анджелле, сев вполоборота.
— Для начала мне надо смыть с себя всю клевету и очиститься перед Верховным Советом, — отмахнулась Анджелла.
— Анджелла… — глухо произнес Фонтейн.
— Что? — спросила девушка.
— Ты должна кое-что знать… — Фонтейн мялся, подбирая слова. — Тебя не насторожило, что Светлейший Князь погиб, а его самый преданный телохранитель выжил? Это я убил твоего отца.
— Что? — не поверила своим ушам Анджелла.
— Я убил твоего отца по приказу председателя Верховного Совета Александра Элджина, — чужым голосом ответил Фонтейн. — Я не посмел идти против него.
— И ты молчал? Почему сказал это только сейчас? — спросила Анджелла.
— Потому что ты теперь — королева, — ответил Фонтейн. — Ты и решай мою участь.
— Хорошо, — Анджелла медленно встала, подошла к Фонтейну, взяла его за волосы на затылке, потянула.
Фонтейн невольно запрокинул голову, девушка впилась клыками в его горло. Андреа отвернулся — слишком отталкивающе выглядела такая казнь. Кровь продолжала хлестать из перерезанного горла. Анджелла вновь укусила Фонтейна, громко чмокнула, глотая густую горячую кровь.
Когда Фергюссон вошел в гостиную, все уже сидели по своим местам. Алекс Фонтейн развалился на стуле, откинувшись на спинку, и глядел стеклянными глазами в потолок. По паркету у его ног растекалось багряное пятно. Фергюссон с некоторым сожалением оглядел труп и сел во главе стола.
— Значит, все решилось? Для Фонтейна… — спросил он.
Каролина утвердительно кивнула. Анджелла взяла салфетку и небрежным жестом вытерла кровавую капельку в уголке рта.
— И что теперь? — спросил Фергюссон как-то испуганно.
— Все, — ответила Анджелла. — Завтра я возвращаюсь к фон Штернгольдту.
— И? — Каролина вопросительно посмотрела на дочь.
— И поговорю с Шони. По поводу Элджина, — сказала Анджелла.
— Ты понимаешь, что в своей крови ты теперь носишь бомбу замедленного действия? — спросила Каролина.
— Понимаю, — ответила Анджелла. — Но ничего другого мне не остается — Фонтейн дал мне сильный козырь против Элджина, я обязана им воспользоваться.
— Ладно, допустим, — согласилась Каролина. — А если…
— Хватит, — процедила сквозь зубы Анджелла. — Я все решу сама.
Анджелла встала перед зеркалом, напоследок окинула взглядом свой наряд, и уже потянулась распустить шнуровку корсета, когда щелкнула дверь и в спальню вошла Каролина. Андреа слегка удивился такому визиту, поспешно набросил на плечи только что снятую рубашку.
— Через час я лечу в префектуру к фон Штернгольдту, — Каролина встала за левым плечом Анджеллы. — Я хочу поговорить с Шони еще до твоего приезда. Не спорь и не упирайся, так будет лучше, поверь мне.
Анджелла злобно фыркнула.
— Не упрямься, доченька, — Каролина обняла ее за плечи. — Я хочу хоть что-то сделать для тебя. Я очень сожалею о том, что нас разлучили, я ведь твоя мать, я ведь переживала за тебя все это время…
Она прижала к себе Анджеллу, та всхлипнула.
— Нужно было положить горы трупов, чтобы через столько лет осознать, наконец, свои ошибки, да? — прошептала она дрожащим голоском.
— Прости… — выдохнула Каролина.
Анджелла бережно взяла ее ладонь в свои руки.
— Брось… все давно прощено и забыто… — выдохнула она. — Мама, мне очень не хватало тебя все это время…
— Спасибо… — прошептала Каролина, поцеловала дочь в щеку. — Отдыхайте.
Она посмотрела в зеркало, подмигнула отражению Анджеллы. Анджелла улыбнулась в ответ, повернулась к матери и поцеловала ее в нос.
— Спокойной ночи, доченька моя…
Каролина чмокнула ее в лоб, направилась к выходу. В самый последний момент она остановилась, оглянулась.
— Подойди ко мне, Андреа, — позвала она ласково.
Андреа встал с кровати, подошел к ней. Каролина поцеловала его в лоб.
— Я благословляю ваш союз, — сказала она и вышла.
— Вот это да… — выдохнул Андреа, опомнившись.
Он подошел к Анджелле; она все еще стояла перед зеркалом. Андреа знал — она чувствует каждое его движение, тем не менее, он взял шнурок и осторожно потянул его. Шнуровка развязалась, Андреа снова чуть потянул, и корсет, а вместе с ним и юбка соскользнули на пол. Анджелла высвободила ножки из складок платья, повернулась к любимому, улыбнулась.
— Я и не ожидала, что все так хорошо сложиться… — прошептала она.
Андреа бережно коснулся губами ее губ, она ответила на его поцелуй, он обхватил талию девушки, Анджелла обняла его шею. Через минуту Андреа поднял любимую на руки и отнес к кровати, бережно опустил на постель, левой рукой нашарил стоящий на тумбочке у изголовья торшер и щелкнул выключателем. Тотчас комната погрузилась во мрак, но выглянувшая из-за тучи луна залила все пространство ровным молочно-белым светом.
Анджелла коснулась ладонью ключицы любимого мужчины, принялась гладить его плечо.
— Анджи, я тебя люблю, — произнес Андреа ласково.
— И я тебя… — выдохнула Анджелла, подалась вперед, чтобы коснуться губами губ любимого.
Андреа провел по ее икрам, осторожно снял с любимой туфельки, затем принялся стягивать чулки.
— Осторожней… — Анджелла надула губки. — Порвешь…
Андреа улыбнулся, снова поцеловал любимую.
— Милая, это всего лишь чулки… — ответил он. — Мы тебе новые купим.
— А ты не устанешь ходить со мной по магазинам? — спросила Анджелла.
— Ну что ты, глупышка, — улыбнулся Андреа.
Он подался вперед, выбираясь из джинсов, подложил под спинку любимой подушку. Анджелла подогнула ножки, раздвинула бедра. Андреа наклонился над нею, поцеловал ее в шейку и дернулся всем телом вперед. Девушка громко вскрикнула. Андреа положил ладонь тыльной стороной на самый низ живота, и теперь с каждым его движением твердые костяшки пальцев нажимали на самую нежную кожу Анджеллы, и вскоре пальцы мужчины были мокрые и скользкие от ее природной смазки.
Через какое-то время он сел на колени, взял любимую за талию и потянул к себе, тщательно выбирая угол, стараясь попасть в волшебную точку на передней стенке сладкой пещерки любимой женщины. Анджелла запрокидывала голову, тяжело дышала, царапала своими длинными ногтями простынь — да, он успел хорошо изучить свою невесту, и теперь уже действовал безошибочно.
Как можно было не восхищаться этой нежной, полной любви и света, хрупкой душой, заключенной в такое изящное, не менее хрупкое тело? Он наклонился, едва касаясь губами, принялся поочередно целовать ее грубые, от возбуждения торчащие торчком сосочки. В такие моменты вся ее сила куда-то исчезала, стальной панцирь, в котором она пряталась в обыденной жизни — растворялся без следа. Вот она, настоящая Анджелла — созданная любить и быть любимой, освещать собой жизнь, даже когда тьма окружила со всех сторон.
Стоны Анджеллы звучали все громче и громче и наконец, перешли в крик. Еще некоторое время он терзал любимую сладкими пытками, а затем Андреа на мгновение замер и медленно, осторожно опустился на постель, опираясь на локти, чтобы не задавить собой девушку.
Анджелла лежала, закрыв глаза, и дышала ртом, глубоко, прерывисто. Ее щеки горели румянцем. Андреа коснулся губами кончика ее носа, поцеловал ее брови, веки.
— Милая… — прошептал он, с трудом переводя дыхание. — Спасибо тебе… это самая прекрасная ночь в моей жизни…
Анджелла в ответ лишь чуть слышно простонала.
— Тебе не тяжело? — спросил Андреа.
— Нет… — слабо вздохнула девушка. — Мне так приятно, так тепло… чувствовать тебя всем телом, всем лоном… я так люблю, когда ты внутри…
Анджелла моргнула, взмахнув, словно опахалом, густыми черными ресницами, заглянула в глаза любимому. Андреа тотчас узнал этот взгляд — взгляд безумно влюбленной Анджи, его Анджи. Да, там, за дверью, она — непобедимый солдат, там она королева. А здесь, с ним, она Анджи, Анджеллочка, Ангелочек… просто самая любимая, самая обаятельная, самая дорогая женщина на свете, бесценная женщина.
Андреа осторожно приподнялся, что-то мокрое громко чмокнуло.
— Ну вот, — разочарованно вздохнул барон. — Мы и здесь постель испачкали.
— Романтический вечер удался, кровать сломали, — чуть слышно произнесла девушка.
Андреа с некоторым удивлением посмотрел на нее. Анджелла улыбнулась. Он лег рядом, прижал ее к себе.
— Милая, что случилось? — спросил барон с некоторым удивлением в голосе.
— Ничего… а что? — растерялась Анджелла.
— Я чувствую, тебе как-то не по себе. Что тебя беспокоит? — спросил Андреа.
Сперва Анджелла хотела соврать, успокоить его, но тут же подумала, что ложь — не лучшее средство, он сразу почувствует фальшь в ее голосе — точно так же, как он всего лишь мгновение назад почувствовал ее изменившееся настроение, да и врать любимому человеку — зачем?
— Милый, какое сегодня число? — спросила Анджелла.
— 23-е ноября, — ответил Андреа. — Это и есть причина твоего беспокойства?
Девушка утвердительно кивнула.
— Дело в том, что в эту ночь я убила человека, — ответила Анджелла, и ее голос тотчас как будто стал чужим, в нем опять зазвучали эти стальные, механические нотки.
Андреа сразу понял — этот человек был очень значим для Анджеллы, иначе воспоминания о нем не беспокоили бы ее.
— Расскажи. Если хочешь, конечно, — предложил он.
— Расскажу. Тебе — расскажу, — сказала Анджелла. — Это случилось еще до нас с тобой…
Он вошел в библиотеку, предъявил вахтерше свой читательский билет, и взяв с полки «Диалоги» Платона, прошел в читательский зал. Оливье было 27 лет. Он был высок, строен, имел длинные, до плеч, светлые прямые волосы и носил очки с полукруглыми линзами, которые безупречно подходили к его узкому угловатому лицу.
Оливье уже второй год подряд безуспешно пытался окончить аспирантуру на факультете философии. Он увлекался спортивными автомобилями, трудами иррационалистов, и вообще считал себя романтиком. Честно говоря, Оливье боялся девушек, познакомиться с представительницей прекрасного пола было для него невыносимым испытанием.
Спустя четверть часа в библиотеку пришла молодая девушка. На вид ей было не больше 25 лет. Это была высокая «зимняя» брюнетка, с густыми антрацитовыми волосами, почти достающими до плеч. В это время дня она предпочла надеть черное в белый горошек короткое платье, на плече девушки висела небольшая строгая сумочка из черной кожи, а дополняли гардероб лакированные лодочки на высокой шпильке.
Спросив у библиотекарши «Диалоги» Платона и услышав негативный ответ, девушка сердито фыркнула и развернулась было, чтобы уйти, но Оливье, сам не ожидая того, подошел и предложил ей книгу.
— А Вы? — тотчас растерялась брюнетка.
Оливье развел руками.
— Это библиотека, я найду еще что-нибудь интересное, — сказал он и улыбнулся.
Брюнетка улыбнулась в ответ, села за столик, вынула из сумочки и резким движением нацепила на свой чудесный носик очки с узкими прямоугольными желтыми стеклами, раскрыла книгу, принялась листать страницы в поисках последней прочитанной.
— Простите… — Оливье подошел к ней, сел напротив.
Девушка сдвинула очки на самый кончик носа, глянула на него поверх линз. Оливье не выдержал и рассмеялся.
— Что? — удивилась брюнетка.
— Вы такая строгая в этих очках, — сказал Оливье. — Нет, Вам очень идет, но порой смотрится комично. Как, например, только что.
— Понятно, — кивнула девушка и снова углубилась в книгу.
— Я все-таки хотел бы предложить Вам пойти со мной в кафе, пообщаться за чашечкой кофе. Я вижу, у нас с Вами общие литературные вкусы, — сказал Оливье.
— У меня вообще-то своя жизнь, своя работа… — намекнула девушка.
— И неужели не найдется свободного часика, чтобы обсудить Шопенгауэра? — спросил с надеждой в голосе Оливье.
— Терпеть не могу Шопенгауэра, — улыбнулась девушка. — Какой-то он несамостоятельный, инфантильный.
— Не может быть, — удивился Оливье. — В каком месте?