Блудный сын Кунц Дин

Глава 70

В таком огромном особняке отрубленной кисти приходилось долго ползти, чтобы добраться до нужного ей места.

Ранее, в спальне, кисть, судя по звукам, двигалась быстро, словно испуганная крыса. Теперь – нет.

Но язык не поворачивался сказать, что отрубленная кисть устала, притомилась от долгого ползания.

Не отвечала здравому смыслу и другая концепция: заблудившейся отрубленной кисти. Тем не менее время от времени кисть останавливалась, словно не зная, куда ползти дальше, а однажды вернулась, чтобы избрать другое направление движения.

Эрика по-прежнему считала, что видит событие сверхъестественное. Не сомневалась, что никакая наука не сможет объяснить это ползущее пятипалое чудо.

Хотя Виктор когда-то проводил эксперименты в этой области, собирал людей, как картинки-головоломки, из фрагментов, добытых на кладбищах, он давно уже не пользовался столь грубыми методами.

К тому же кисть не заканчивалась окровавленным обрубком. Нет, Эрика видела, что свободный торец гладкий, покрыт кожей, словно кисть эта никогда и не соединялась с рукой.

Вот эта деталь, как ничто другое, убеждала Эрику в сверхъестественности происхождения кисти.

В конце концов, сопровождаемая Эрикой, кисть добралась до кухни. Там и остановилась, перед дверью в кладовую.

Эрика ждала, что кисть двинется дальше. Потом решила, что требуется ее содействие. Открыла дверь в кладовую, зажгла там свет.

Когда кисть решительно поползла к дальней стене кладовой, Эрика поняла, что ее ведут в домашнюю лабораторию Виктора. Она знала о существовании этой лаборатории, но сама не бывала там ни разу.

Эта секретная лаборатория располагалась за дальней стеной кладовой. Скорее всего, потайная кнопка приводила в действие механизм, который сдвигал полки с продуктами, как дверь.

Прежде чем она начала поиск потайной кнопки, полки действительно сдвинулись. В движение их привела не кисть на полу. Они получили команду от какого-то другого существа.

Эрика последовала за кистью в секретную лабораторию и в центре ее увидела рабочий стол, на котором стоял резервуар, наполненный раствором молочного цвета. В резервуаре находилась отрубленная мужская голова.

Не настоящая голова, а ее грубая модель, с едва намеченными чертами лица.

Налитые кровью синие глаза раскрылись на псевдочеловеческом лице.

Существо заговорило с Эрикой тем же низким, хриплым голосом, каким через динамики «Долби» побуждало ее убить Виктора: «Посмотри, какой я… и скажи, если сможешь, что он – не зло».

Глава 71

Припарковавшись перед домом Харкера, Карсон вышла из кабины и поспешила к багажнику, достала оттуда помповое ружье с пистолетной рукояткой.

Майкл присоединился к ней, когда она заряжала ружье.

– Эй, подожди. Я не собираюсь изображать из себя члена СУОТ[43].

– Если мы попытаемся арестовать Харкера, как обычного правонарушителя, мы станем двумя мертвыми копами.

Мужчина, который сидел в кабине белого вэна, припаркованного на другой стороне улицы, уже поглядывал на них. Майклу не хотелось привлекать лишнего внимания.

– Дай мне помповик.

– Отдачу я выдержу.

– Не можем мы так туда пойти.

Она захлопнула крышку багажника и направилась к тротуару.

Майкл последовал за ней.

– Давай вызовем подмогу.

– И как ты объяснишь диспетчеру этот вызов? Скажешь, что мы загнали в угол созданного человеком монстра?

– Это безумие, – проронил он, когда они подошли к подъезду.

– А разве я утверждала обратное?

Дверь привела их в маленький холл с шестнадцатью почтовыми ящиками на стене.

Карсон прочитала фамилии.

– Харкер живет на четвертом этаже. Последнем.

Не убежденный в правильности этого решения, но не в силах устоять перед напором Карсон, Майкл следом за ней двинулся к двери, за которой находилась лестница.

Уже начав подниматься, она предупредила: «Дукалион говорит, что в критический момент, раненные, они могут отключать боль».

– Нам нужны серебряные пули?

– Это что, шутка? – спросила она с интонациями Дуайта Фрая.

– Должен сознаться, да.

Лестница была узкая. Пахло плесенью и дезинфицирующим раствором. Майкл приказал себе не терять сознание от этой вони.

– Их можно убить, – добавила Карсон. – Олл-вайн – тому пример.

– Да. Но он хотел умереть.

– Не забудь, Джек Роджерс сказал, что его череп обладал невероятной молекулярной плотностью.

– И что это означает на простом языке?

– Его череп устоит перед всем, кроме пуль крупного калибра.

Майкл тяжело дышал, не от усталости, а от желания глотнуть свежего воздуха.

– Монстры среди нас, замаскированные под обычных людей, – это древнейшая паранойя. Подобное просто невозможно.

– В слово невозможно входит слово возможно, – возразила Карсон.

– Это откуда, из учения «Дзэн»[44]?

– Думаю, из «Стар трека». Мистер Спок.

На площадке между третьим и четвертым этажом Карсон остановилась, передернула помповик, дослав патрон в ствол.

Майкл вытащил пистолет из кобуры на правом бедре.

– Куда мы с тобой лезем?

– В дерьмо. Как и всегда.

Они миновали последний пролет, вошли в холл четвертого этажа через дверь черного хода, увидели четыре двери.

Деревянный пол был выкрашен серой краской. В нескольких футах от двери квартиры Харкера на полу лежали ключи на пластиковом кольце.

Майкл присел, поднял ключи. К кольцу крепилась карточка члена клуба покупателей дискаунтного супермаркета, выданная Дженне Паркер.

Эти имя и фамилия значились на одном из почтовых ящиков в холле первого этажа. Дженна Паркер тоже жила на четвертом этаже, соседствовала с Харкером.

– Майкл, – прошептала Карсон.

Он посмотрел на нее, а она стволом помповика указала на пол.

Между тем местом, где лежали ключи, и дверью квартиры Харкера в дюйме от порога серые доски марало темное пятно. Блестящее, размером с четвертак, но овальное. Темное, блестящее и красное.

Майкл прикоснулся к нему кончиком указательного пальца. Влажное.

Он потер указательный палец о большой, понюхал. Поднявшись, кивнул Карсон и показал ей имя и фамилию, пропечатанные на карточке.

Встав с одной стороны двери, попробовал повернуть ручку. Почему нет? Большинство убийц далеко не гении. У Харкера было два сердца, но лишь один мозг, и если несколько из убийств, приписанных Хирургу, – его рук дело, то с мозгом этим далеко не все в порядке. Все убийцы допускали ошибки. Некоторые разве что не вешали на грудь табличку с надписью: «АРЕСТУЙТЕ МЕНЯ».

На этот раз дверь заперли. Но она чуть подалась, и Майкл понял, что заперта она только на собачку, а не на врезной замок.

Карсон могла вышибить замок одним выстрелом помповика 12-го калибра. Помповое ружье – отличное оружие для использования в жилом доме, потому что дробь не может пробить стену и ранить или убить невинного человека, находящегося в другой комнате, в отличие от пуль крупнокалиберных пистолетов или винтовок.

И хотя выстрел по замку не мог причинить вреда тем, кто находился в квартире, Майкл не приветствовал использование помповика.

Может, Харкер там не один. Может, он взял заложницу. Да и вообще хотелось обойтись без выстрелов.

Майкл встал перед дверью, ударил по замку ногой. Дверь выдержала, но он ударил второй раз, третий, от каждого удара грохоту было не меньше, чем от выстрела из помповика, и справился-таки с собачкой. Дверь распахнулась.

Пригнувшись, Карсон переступила порог первой, держа перед собой помповик, покачивая стволом справа налево.

Поверх ее плеча Майкл увидел Харкера, который пересекал комнату в дальнем ее конце.

– Брось его! – крикнула Карсон, потому что в руке Харкер держал револьвер.

Харкер выстрелил. Пуля попала в дверную коробку.

Щепки впились в лоб Майкла. Посыпались на волосы. Карсон выстрелила.

Большая честь заряда попала в левое бедро Харкера. Его развернуло, бросило на стену, но он не упал.

Сразу после выстрела, не останавливаясь, Карсон передернула помповик, дослав в ствол следующий патрон, одновременно сместившись влево от двери.

Двигаясь следом, Майкл ушел вправо, и в этот самый момент Харкер выстрелил второй раз. Майкл услышал посвист пули, пролетевшей менее чем в дюйме от его головы.

Карсон тоже выстрелила, опять попала, Харкер пошатнулся, но продолжал двигаться, нырнул на кухню, скрывшись из виду, когда Карсон дослала в ствол третий патрон.

Глава 72

Стоя спиной к стене между гостиной и кухней, Карсон выуживала патроны для помпового ружья из кармана пиджака.

Ее трясло. Толстые патроны она доставала по одному, боясь, что может их выронить. Если бы она уронила патрон, если бы он закатился под мебель…

Склонившись над открытым багажником автомобиля, заряжая помповик, она не собиралась брать запасные патроны. Это оружие предназначалось для того, чтобы поставить быструю точку в опасной ситуации. Его обычно не пускали в ход в длительной перестрелке.

Прежде использовать помповик ей довелось лишь дважды. И оба раза хватило одного выстрела. В первом случае, чтобы предупредить о последствиях, во втором – чтобы ранить, и на том конфронтация закончилась.

По всему выходило, как и предупреждал Дукалион, что завалить Харкера – задача не из легких.

У нее было только три запасных патрона. Она вставила их в трубку-магазин под стволом, надеясь, что этого хватит, чтобы довести дело до конца.

Кости черепа прочные, как бронированная плита. Она могла ослепить его выстрелом в лицо, но помог бы такой выстрел, остановил бы его?

Два сердца. Целься в грудь. Два выстрела подряд, может, три, в упор, если возможно. Нужно попасть в оба сердца сразу.

На другой стороне комнаты Майкл, пригнувшись, используя мебель как прикрытие, подбирался к кухне, куда ретировался Харкер.

Харкер был лишь одной из их забот. Дженна – второй. Кровь в холле предполагала, что Дженна в его квартире. Раненая. Может быть, смертельно раненная.

Квартира маленькая. Вероятно, три комнаты, одна ванная. Он вышел из спальни. Должно быть, Дженна там.

Но она могла быть и на кухне, где сейчас находился Харкер. В этот самый момент он мог перерезать ей глотку.

Прижимаясь спиной к стене, держа помповик обеими руками параллельно телу, Карсон продвигалась к арке между комнатой и кухней, понимая, что может получить выстрел в лицо, сунувшись в арку.

Но они должны были как можно быстрее нейтрализовать Харкера, оказать Дженне помощь. Женщина не кричала. Может, уже умерла. Может, умирала. В такой ситуации каждая секунда могла стать роковой.

Из кухни донесся шум. Она не могла понять, что там происходит.

Майкл приподнялся из-за дивана.

– Он собирается прыгнуть в окно!

Карсон появилась в арке, увидела поднятую нижнюю половину окна. Харкер на корточках сидел на подоконнике, спиной к ней.

Она оглядела кухню, чтобы убедиться, что дробь рикошетом не попадет в Дженну. Нет, на кухне был только Харкер.

Монстром он был или нет, выстрел в спину стал бы предметом разбирательства в службе внутренней безопасности, но Карсон все равно застрелила бы его, если бы он не прыгнул до того, как ее палец нажал на спусковой крючок.

Метнувшись к окну, Карсон ожидала увидеть под ним пожарную лестницу, может, балкон. Увидела только голую стену.

Харкер прыгнул в проулок. С высоты в тридцать, может, и все тридцать пять футов. Такой вполне хватало, чтобы разбиться насмерть.

Он лежал на мостовой, лицом вниз. Не шевелясь.

Его прыжок, похоже, противоречил утверждению Дукалиона о том, что запрет самоуничтожения – непреложный закон для созданий Виктора.

Внизу Харкер шевельнулся. Вскочил на ноги. Он знал, что переживет этот прыжок.

Когда посмотрел вверх, на окно, на Карсон, отраженный лунный свет превратил его глаза в фонари.

С такого расстояния выстрел (или четыре выстрела) из помповика не мог причинить ему вреда.

Он побежал к ближайшему концу проулка. Там остановился, и к нему тут же подкатил белый вэн. Скрипнули тормоза, открылась водительская дверца, из нее высунулся мужчина. С такого расстояния Карсон не смогла разглядеть его лицо. Увидела лишь, что волосы у мужчины седые или очень светлые.

Услышала, как водитель что-то сказал Харкеру. Слов, само собой, не разобрала.

Харкер обошел вэн, нырнул на пассажирское сиденье.

Водитель скрылся в кабине, захлопнул дверцу, нажал на педаль газа. В визге шин, оставив на асфальте черные следы, вэн рванул с места и скрылся в ночи.

Возможно, это был «Форд». Но она могла и ошибиться.

Со лба Карсон капал пот. Она вся взмокла. Но, несмотря на жару, пот ее пробил ледяной.

Глава 73

Виктор назвал его Карлофф, возможно, демонстрируя чувство юмора, но Эрика не находила ничего забавного в ужасной «жизни», которую даровали этому существу.

Лишенная тела голова стояла в антибиотическом, цвета молока, растворе. Одни трубки подводили к ней питательные вещества, по другим уходили отходы жизнедеятельности. Карлоффа обслуживал добрый десяток машин и механизмов. Эрике все они казались загадочными и зловещими.

Кисть лежала на полу, ладонью вверх, неподвижная.

Карлофф контролировал этого пятипалого исследователя посредством телекинеза, которым его создатель надеялся овладеть. И эксперимент этот оказался удачным, пусть и внушал ужас человеку со стороны.

Отделившаяся от поддерживающих ее жизнедеятельность машин кисть умерла. Карлофф еще может оживлять ее, но недолго. Плоть быстро разлагается. Даже телекинез бессилен перед застывшими суставами и гниющими мышцами.

Однако Виктор не мог предположить, что Карлофф сумеет использовать свои психические способности для того, чтобы обрести хоть какую-то степень свободы и побродить по особняку в отчаянной надежде свести счеты со своим создателем.

С помощью тех же самых сверхъестественных способностей Карлофф сумел активировать электронный механизм двери, соединяющей секретную лабораторию с кладовой, чтобы она открылась перед Эрикой. Их он использовал и для того, чтобы включить телевизор, когда заговорил с Эрикой, пытаясь подбить ее на мятеж.

Программу Карлоффа усекли по сравнению с той, что была заложена в Эрику, поэтому ему остались неведомыми и понимание миссии Виктора, и ограничения, наложенные на представителей Новой расы. Теперь он узнал, что Эрика не может пойти против ее создателя, и его отчаяние было безмерным.

Когда она предложила ему воспользоваться своими способностями и отключить машины, которые поддерживали его существование, выяснилось, что и в его программу введен запрет на самоуничтожение.

Эрика попыталась отогнать навалившееся на нее уныние, надежда стремительно покидала ее. Выходило, что ни в крадущейся по полу кисти, ни в самопроизвольном включении телевизора не было ничего сверхъестественного, как ей хотелось верить.

О, как же она мечтала, чтобы эти чудеса послужили доказательством того, что, помимо этого, существует и другой мир. Но божественное Присутствие на поверку обернулось вот этим гротескным Карлоффом.

Она могла бы обвинить его в глубоком разочаровании, которое испытывала, могла бы возненавидеть, но нет. Вместо этого жалела это несчастное существо, беспомощное в своей силе, обреченное на адскую жизнь.

Возможно, чувство, которое она испытывала, не было жалостью. Строго говоря, на жалость Эрика была неспособна. Но что-то она испытывала, что-то острое и мучительное.

– Убей меня, – взмолилось несчастное существо.

В налитых кровью глазах застыла боль. Наполовину сформированное лицо превратилось в маску печали.

Эрика уже собралась сказать ему, что программа запрещает ей убивать как представителей Старой расы, так и Новой, за исключением двух случаев: при самозащите и по приказу ее создателя. Потом поняла, что такой ситуации программа не предусматривала.

Карлофф не принадлежал к Старой расе, но его нельзя было отнести и к Новой. Он был чем-то другим, уникумом.

Ни одно из правил, по которым жила Эрика, такую ситуацию не учитывало.

Оглядывая машины, поддерживающие жизнедеятельность головы, ничего не зная о том, как работают эти устройства, она сказала:

– Я не хочу причинять тебе боль.

– Боль – единственное, что я знаю, – пробормотал Карлофф. – Покой – единственное, чего хочу.

Она щелкала переключателями, выдергивала штепсели. Гудение моторов и урчание насосов сменились тишиной.

– Я ухожу… – Голос Карлоффа начал стихать. – Ухожу…

На полу в углу дернулась кисть, снова дернулась.

Последние слова лишенной тела головы Эрика едва расслышала: «Ты… должно быть… ангел».

Она какое-то время постояла, думая о том, что он сказал, ибо поэты Старой расы часто писали, что пути Господни неисповедимы и никому не ведомо, когда может случиться чудо.

А потом поняла, что Виктор не должен ее здесь застать.

Она оглядела переключатели, к которым прикасалась, штепсели, которые выдернула. Вставила один из штепселей обратно в розетку. Кисть перенесла из угла под один из переключателей. Еще один штепсель вложила в кисть, согнула пальцы, чтобы они сомкнулись на штепселе, подержала, пока они не застыли в новом положении.

Вернувшись в кладовую, быстро нашла потайную кнопку. Полки с продуктами встали на место, перекрыв вход в секретную лабораторию Виктора.

Эрика поднялась к гостиную, к картине ван Гейсума. Такой прекрасной.

Чтобы доставлять Виктору большее сексуальное удовлетворение, ей сохранили чувство стыда. Из стыда родилось смирение. Смирение переросло в жалость и нечто большее, чем жалость: милосердие.

Мысли о том, на что она способна, возродили надежду Эрики. Существо в перышках, угнездившееся в ее сердце, оказалось фениксом, раз за разом возрождающимся из пепла.

Глава 74

Маячки патрульных машин и машин «Скорой помощи» отбрасывали красно-сине-белые сполохи на фасад многоквартирного дома.

Соседи, кто в пижамах, кто в уличной одежде, в предвкушении общения с камерами съемочных групп информационных программ толпились на тротуаре. Сплетничали, смеялись, пили пиво из бумажных стаканчиков, ели холодную пиццу, чипсы, фотографировали полицию и друг друга. Похоже, тот факт, что среди них обнаружился серийный убийца, воспринимался зеваками как повод для праздника.

Они стояли у открытого багажника, куда Карсон укладывала помповое ружье, когда Майкл спросил: «Как он смог подняться и убежать, прыгнув с четвертого этажа и упав лицом вниз?»

– Тут нечто большее, чем хорошая координация.

– А как мы сможем написать рапорт, не угодив в психушку?

Карсон захлопнула крышку багажника.

– Солжем.

К тротуару подкатил «Субару аутбэк», из кабины вышла Кэтлин Берк.

– Можете вы в такое поверить… Харкер?

– Он всегда был такой душкой, – откликнулся Майкл.

– Прочитав предсмертную записку на компьютере Роя Прибо, я сразу не поверила, что ее написал он, – призналась Карсон Кэти. – Вчера, в разговоре с нами, Харкер ввернул ту самую фразу, которой заканчивалась записка: «…на один уровень ниже ада».

– Харкер сказал, чтобы поймать этого парня, нам придется спуститься на один уровень ниже ада, – подтвердил Майкл.

– Вы думаете, он сказал это специально? – В голосе Кэти слышалось удивление. – Хотел, чтобы вы заподозрили его?

– Может, подсознательно и хотел, – ответила Карсон, – но сказал точно. Сбросил парня с крыши после того, как повесил на него и свои убийства. Но этими словами, «на один уровень ниже ада», он зажег фитиль бомбы, которую подложил под себя.

– В глубине души они все хотят, чтобы их поймали, – согласилась Кэти. – Но я бы не думала, что психология Харкера…

– Что?

Психиатр пожала плечами.

– Сомневаюсь, что и ему хотелось того же. Черт, я столько времени потратила на психологический портрет убийцы, а он находился у меня под носом.

– Не грусти, – посоветовала ей Карсон. – Никто из нас не подозревал Харкера, пока он сам не указал на себя.

– Но, может, мне следовало его раскусить, – покачала головой Кэти. – Помните три убийства в ночном клубе шесть месяцев назад?

– «Буги-Сити», – вспомнила Карсон.

– То дело вели Харкер и Фрай, – указала Кэти.

– Они самые, – кивнул Майкл. – Харкер застрелил преступника. Потом было разбирательство, но его действия признали правомерными.

– После разбирательства ему определили шесть часов бесед с психиатром. Он приходил ко мне дважды, мы говорили по часу, а потом исчез.

– Вы уж не обижайтесь, доктор Берк, – сказал Майкл, – но многие из нас думают, что эти беседы – чушь собачья. И если Харкер больше не появился у вас, эта не та причина, по которой он начал складывать в холодильник отрубленные головы.

– Да, но я знала, его что-то гложет, и не проявила достаточной настойчивости, чтобы заставить его вновь прийти ко мне.

Прошлой ночью Карсон не решилась рассказать Кэти историю о бродящих по Новому Орлеану монстрах. И теперь у нее не было возможности объяснить, что Кэти нет нужды себя корить, поскольку психология Харкера не была человеческой.

Стараясь обратить все в шутку, Карсон повернулась к Майклу:

– Так теперь ей прямая дорога в ад?

– От нее уже разит серой.

Кэти попыталась улыбнуться.

– Может, иной раз я воспринимаю себя слишком серьезно. – Улыбка сползла с ее лица. – Но у нас с Харкером установилось… полное взаимопонимание.

Их прервал фельдшер:

– Прошу извинить, детективы, но мы оказали мисс Паркер первую помощь, и теперь она готова побеседовать с вами.

– Вы не повезете ее в больницу? – спросила Карсон.

– Нет. Повреждения минимальные. И она не из тех девушек, которые пугаются собственной тени. Настоящая Мэри Поппинс.

Глава 75

Дженна Паркер, смелая душа, жила в компании плюшевых медведей, постеров («КАЖДЫЙ ДЕНЬ – ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ТВОЕЙ ЖИЗНИ», «ПРОСТО СКАЖИ НЕТ ТОСКЕ»), фигурных банок для печенья, булочек и пирожных.

Керамические банки, по большей части, стояли на кухне. Клоун, белый медведь, бурый медведь, матушка Гусыня, Микки-Маус, щенок, котенок, енот, кролик, пряничный домик…

Карсон больше всего понравилась банка в форме высокой горки пирожных.

Судя по всему, за плитой Дженна Паркер много времени не проводила, поскольку керамические банки занимали половину разделочного столика. С некоторых полок Дженна сняла дверцы, превратив их в выставочные стенды для тех банок, которые не поместились на столике.