Блудный сын Кунц Дин

Глава 92

В домике с фигурками единорогов на воротах и окнами, с вырезанными на синих ставнях звездами и полумесяцами, Кэти Берк сидела на кухне, читала роман о королевстве, где правили бал маги и колдуны, ела миндальные пирожные и пила кофе.

Уголком глаза заметила движение, повернулась и увидела Джонатана Харкера, стоящего в дверном проеме между кухней и темным коридором.

Его лицо, обычно красное от солнца и злости, стало белее мела. Со встрепанными волосами, весь в поту, он походил на малярийного больного.

Хотя глаза его дико сверкали, хотя руки непрерывно ощупывали футболку, заговорил он кротко и обаятельно, с интонациями, которые совершенно не вязались с его внешностью и внезапным появлением в доме без приглашения: «Добрый вечер, Кэтлин. Как поживаете? Заняты, я уверен. Как всегда, заняты».

Подстраиваясь под его тон, Кэти спокойно положила в книгу закладку, закрыла ее, отодвинула в сторону.

– Все могло пойти не так, Джонатан.

– Возможно, и не могло. Возможно, для меня не было никакой надежды.

– В том, что все так обернулось, есть доля моей вины. Если бы мы продолжили наши беседы…

Он вошел на кухню.

– Нет. Я слишком многое прятал от вас. Не хотел, чтобы вы узнали… какой я.

– Я просто показала себя никудышным психиатром.

– Вы – добрая женщина, Кэти. И очень хороший человек.

Странность этого диалога, ее самобичевание, его лесть, бросались в глаза, и Кэти лихорадочно думала о том, к чему может привести эта неожиданная встреча и как ей должно себя вести.

Но тут вмешалась судьба: раздался звонок.

Она посмотрела на телефонный аппарат.

– Я бы предпочел, чтобы вы не брали трубку, – сказал Харкер.

Она осталась на месте, решив не противоречить ему.

– Если бы я настояла на том, чтобы вы приходили ко мне на беседы, то могла бы распознать признаки того… что вам грозит беда.

Третий звонок.

Он кивнул, на лице появилась вымученная улыбка.

– Могли бы. Вы такая проницательная, такая понимающая. Вот почему я боялся говорить с вами.

– Почему бы вам не присесть, Джонатан? – Она указала на стул у стола.

Пятый звонок.

– Я так устал, – признался он, но не шагнул к стулу. – Я вызываю у вас отвращение… тем, что сделал?

Она тщательно выбирала слова.

– Нет… Я испытываю… скорее печаль.

После седьмого или восьмого звонка телефон замолчал.

– Печаль, – продолжила она, – потому что мне очень нравился человек, которым вы были… Джонатан, которого я знала.

– Пути назад нет, не так ли?

– Я не хочу вам лгать.

Харкер осторожно, даже застенчиво, двинулся к Кэтлин.

– Вы такая цельная. Я знаю, если бы я смог заглянуть вам внутрь, я бы точно нашел, чего во мне не хватает.

Она поднялась со стула.

– Вы же понимаете, что смысла в этом нет, Джонатан.

– Но что еще мне делать… кроме как продолжать искать?

– Я желаю вам только добра. Вы мне верите?

– Пожалуй… да, верю.

Она глубоко вдохнула, решилась на рискованный вопрос:

– Тогда позвольте мне позвонить, договориться о том, чтобы… о вашей добровольной сдаче.

Харкер оглядел кухню, словно затравленный зверь. Напрягся, как будто изготовился к прыжку, потом чуть расслабился. Кэти почувствовала, что он уже готов принять ее предложение, и продолжила наступление:

– Позвольте мне позвонить. Позвольте хоть как-то выправить ситуацию.

Он на мгновение задумался.

– Нет. Нет, звонок не поможет.

Он уставился на противоположную стену, что-то привлекло его внимание.

Проследив за его взглядом Кэти, поняла, что смотрит он на стойку со сверкающими ножами.

Когда они вышли из дома Харкера, Майкл и не пытался сесть за руль. Бросил ключи Карсон.

Ехал в обнимку с помповиком, держа оружие между колен, стволом вверх.

– Не пытайся побить рекорд скорости на суше, – говорил он скорее по привычке. – Диспетчер все равно пришлет кого-нибудь раньше нас.

Карсон еще сильнее придавила педаль газа.

– Ты что-то сказал, Майкл?

– Да, Карсон, я сказал: «Быстрее, быстрее».

– Именно это мне и послышалось, Майкл.

– Плохо ты меня копируешь, – пожаловался он. – Шутки у тебя несмешные.

Прижимая руку к животу, словно у него разболелся желудок, Харкер кружил по кухне, то приближаясь к стойке с ножами, то удаляясь от нее.

– Что-то происходит. – В его голосе слышалась озабоченность. – Может, все произойдет не так, как я думал.

– Что произойдет не так? – осторожно спросила Кэти.

– Может, оно не будет хорошим. Даже наоборот. Чем все закончится?

Его лицо исказилось от боли. Он издал сдавленный крик, схватился за живот уже обеими руками.

– Джонатан?

– Я делюсь!

Кэти услышала визг шин и скрип тормозов: у ее дома остановился автомобиль, свернувший на подъездную дорожку на слишком высокой скорости.

Обернувшись на звук, с ужасом, заставившим забыть о боли, Харкер произнес одно-единственное слово: «Отец?»

Вместо того, чтобы оставить машину у тротуара и войти в ворота с единорогами, Карсон отдала предпочтение подъездной дорожке. Едва не врезалась передним бампером в ворота гаража: седан застыл в считаных дюймах от них.

Выходя из машины, она вытащила из кобуры пистолет, а Майкл дослал патрон в ствол, когда обходил седан сзади, чтобы присоединиться к ней.

Парадная дверь распахнулась, Кэти выбежала на крыльцо, спустилась по ступенькам.

– Слава Богу, – выдохнула Карсон.

– Харкер ушел через черный ход, – ответила Кэти.

Одновременно с ее словами послышались убегающие шаги, и Карсон повернулась на их звук.

Харкер появился с другой стороны гаража, пересек лужайку, оказался на улице до того, как Карсон успела прицелиться.

Стрелять она не могла: пуля могла попасть в окно одного из домов на другой стороне улицы и убить или ранить невинного человека.

Майкл побежал, Карсон за ним, а впереди, по мостовой, мчался Харкер.

Несмотря на пончики и обеды, которые заглатывались на ходу, несмотря на долгие часы, которые приходилось просиживать над бумагами, вместо того, чтобы тратить их на поимку преступников, Карсон и Майкл бегали быстро, не уступая в скорости ни копам из фильмов, ни, возможно, волку, преследующему зайца.

Но Харкер был не человеком, а монстром, выращенным в лаборатории Виктором Франкенштейном, и превосходил их в скорости. На углу он повернул налево, пробежал квартал, повернул направо, все более отрываясь от преследователей.

Молния разорвала небо, тени магнолий плясали по асфальту, громыхнуло так, что содрогнулась земля, но дождь все не начинался.

Бунгало уступили место административным зданиям и многоквартирным домам.

Харкер бежал, как марафонец, уколовшийся метом, наращивая отрыв, но, миновав полквартала, допустил ошибку: свернул в проулок, который оказался тупиком. Его перегораживала кирпичная стена.

Харкер подскочил к восьмифутовому барьеру, ловко, как обезьяна, взобрался на него, но вдруг закричал, словно его пронзила дикая боль. Упал со стены, покатился по земле, тут же вскочил.

Карсон крикнула ему: «Стой!» – не надеясь, конечно, что он подчинится, просто следуя инструкции.

Харкер вновь подошел к стене, подпрыгнул, уцепился за вершину, невероятно быстро забрался наверх.

– Обойди его! – крикнула она Майклу, и тот побежал назад, чтобы найти и перекрыть другой вход в проулок, перегороженный стеной.

Карсон сунула пистолет в кобуру, подтащила к стене наполовину наполненный мусорный бак, залезла на него, ухватилась за верх стены обеими руками, подтянулась, перекинула через стену ногу.

И хотя не сомневалась, что Харкер давно уже убежал, обнаружила, что он снова упал. Лежал лицом вверх на мостовой, извиваясь всем телом, словно змея со сломанным хребтом.

Если такие, как Харкер, умели в критический момент отключать боль, о чем упоминал Дукалион, то сам Харкер то ли забыл об этой особенности своего организма, то ли происходившее с ним лишило его способности контролировать боль.

Когда она спрыгнула со стены, он вновь поднялся и заковылял к улице.

Они находились рядом с портом. Так что здесь располагались разве что предприятия, связанные с обслуживанием кораблей, да склады. В такой час на улицах, само собой, не было ни души.

У входа в проулок появился Майкл.

Взятый в клещи Карсон и Майклом, Харкер попытался убежать по улице, уходящей налево, к пристаням, но оказалось, что она перегорожена высоченным, в двенадцать футов забором. Поэтому он бросился к одному из складов.

Майкл поспешил к нему с помповым ружьем в руках, а Карсон сбавила ход, чтобы не попасть в сектор обстрела.

Харкер мчался к железной двери, словно и не видел, что она закрыта.

Следуя инструкции, Майкл приказал Харкеру остановиться, опуститься на колени, положить руки на затылок.

Когда Харкер врезался в дверь, она выдержала удар, и он закричал. Но его не отбросило назад, и он не упал, как должно было быть. Наоборот, казалось, он прилип к двери.

За криком ярости Харкера последовал скрежет разрываемого металла.

Майкл повторил приказ, находясь уже в пяти шагах от Харкера.

Дверь склада не выдержала напора. Петли лопнули с грохотом пистолетных выстрелов. Дверь упала. Харкер нырнул в темный проем в тот самый момент, когда Майкл остановился и поднял помповик, чтобы выстрелить буквально в упор.

Карсон присоединилась к нему у дверного проема.

– Он попытается выйти с другой стороны.

Как только Харкер попадет в порт с его пристанями, кораблями, погрузочными площадками, шансы найти детектива-убийцу становились минимальными.

Карсон протянула Майклу свой пистолет. Рукояткой вперед.

– Ты с двумя пистолетами будешь поджидать его у заднего фасада, когда он появится. А я буду гнать его к тебе.

Майкл счел ее предложение логичным. Он выше ростом, сильнее, а потому мог преодолеть двенадцатифутовый забор быстрее, чем она.

Он взял пистолет, отдал помповик.

– Береги зад. Мне бы не хотелось, чтобы с ним что-то случилось.

Черная мантилья неба разорвалась. Ослепительно ярко сверкнула молния, громыхнуло так, что едва не лопнули барабанные перепонки. И наконец-то пошел дождь.

Глава 93

Справа от взломанной двери Карсон нашла выключатели. Вспыхнул свет. Она поняла, что попала в регистрационную зону. Пол, выложенный серыми виниловыми плитами, светло-синие стены. Несколько стульев. Слева и справа низкое ограждение. За ним – столы.

Прямо перед ней находилась регистрационная стойка. В левой стене она увидела открытые ворота.

Харкер мог притаиться у дальнего конца стойки, поджидая ее, но Карсон в этом сомневалась. Скорее он ставил перед собой задачу скрыться, а не расправиться с ней.

Держа перед собой помповик, она обошла стойку. Харкер за ней не прятался.

За столами увидела приоткрытую дверь. Распахнула ее стволом помповика. Света хватало, чтобы увидеть короткий коридор. Пустынный. Никакого Харкера.

Карсон вошла в коридор, включила свет. Прислушалась, но услышала лишь раскаты грома да мерную барабанную дробь дождя по металлической крыше.

Слева и справа были две двери. Судя по табличкам, мужской и женский туалеты. Едва ли Харкер заглянул сюда, чтобы отлить, помыть руки или полюбоваться собой в зеркале.

Убедив себя, что у него нет желания подкрасться сзади и внезапно на нее напасть, что он думает только об одном – как бы удрать, Карсон прошла мимо туалетов к другой двери в конце коридора.

По пути дважды оглянулась. Никакого Харкера.

В двери было маленькое окошко, через которое она увидела темноту.

Понимая, что, оставаясь в дверном проеме, она представляет собой подсвеченную сзади мишень, Карсон, пригнувшись, проскочила дверь, успев посмотреть направо и налево. Никакого Харкера.

Дверь захлопнулась, оставив ее в темноте. Она попятилась, уперлась в стену, почувствовала спиной выключатели. Сдвинулась в сторону, держа помповик в одной руке, второй включила свет.

Лампы вспыхнули под тридцатифутовым потолком, осветив просторное помещение, заполненное различными товарами. Складировали их на установленных друг на друга поддонах. Высота этих рукотворных стен достигала двадцати футов. Ряды поддонов напоминали лабиринт.

Она двинулась вдоль проходов, заглядывая в каждый. Никакого Харкера. Никакого Харкера. Никакого Харкера.

В тридцати футах от устья прохода, стоя к ней спиной, Харкер согнулся пополам, словно от дикой боли, обхватив живот обеими руками.

Думая о людях, которых он разрезал, думая о самодельном столе для вскрытий, на котором он намеревался разрезать Дженну Паркер, Карсон двинулась к нему с намерением не давать спуску.

Сократила расстояние менее чем до двадцати футов, прежде чем прокричать его фамилию, помповик уже взяла на изготовку, положив палец на спусковой крючок, а не на предохранительную скобу.

Если бы он опустился на колени, выполняя полученный приказ, она бы, держа его на прицеле, по мобильнику вызвала Майкла, вызвала подмогу.

Харкер повернулся к ней лицом. Влажные волосы падали на лицо. И тело… как-то странно изменило форму.

Сукин сын не опустился на колени. Издал крик, каких она раньше никогда не слышала. В крике этом смешались адская боль, дикий смех, яростный вопль.

Она выстрелила.

Весь заряд дроби угодил в то место, где руки Харкера обжимали живот. На футболке выступила кровь.

Невероятно быстро, словно он был не живым человеком, а персонажем фильма, пущенного с увеличенной скоростью, Харкер забрался на стену из ящиков, очистил проход.

Карсон перезарядила помповик, повела вслед стволом, словно беглец был глиняной тарелочкой, по каким стреляют на траншейном стенде, и всадила заряд дроби в верхний из ящиков. А Харкер уже исчез из виду, перевалив через вершину.

Засунув пистолет Карсон за ремень, Майкл перелез через забор, перегораживающий вход в проулок, поморщился, когда молния рассекла темноту, логично предположив, что, попади она в проволочный забор, его бы поджарило, как на электрическом стуле.

Спрыгнув в проулок, невредимый и неподжаренный, он поспешил сквозь дождь и раскаты грома к заднему фасаду склада.

Бетонный пандус вел на разгрузочную платформу. С ней склад соединяли большие ворота, скользящие по направляющим, и дверь. Харкеру, чтобы выйти из склада, вполне хватило бы двери.

Майкл вытащил пистолет Карсон, но свой оставил в кобуре. Он не собирался одновременно стрелять из двух пистолетов. Его больше волновала высокая точность стрельбы, а для этого следовало держать пистолет двумя руками.

Если завалить Харкера было так же трудно, как и атакующего носорога, Майкл намеревался опустошить всю обойму в попытке прострелить оба его сердца. А потом бросил бы пистолет Карсон, достал свой и попытался бы добить Харкера следующими десятью пулями.

Определившись со стратегией, Майкл вдруг осознал, что история Франкенштейна более не кажется ему писательской выдумкой. Нет, она стала для него такой же реальной, как стейк из вырезки.

На складе выстрелили из помповика. И тут же раздался второй выстрел.

Сунув руку в карман пиджака, он нащупал запасные патроны для помповика. Забыл отдать их Карсон. И теперь у нее оставались один патрон в стволе и еще три в магазине.

Вновь грохнул помповик.

У нее остался один патрон, а свой пистолет она отдала ему.

Дожидаться Харкера на разгрузочной платформе он больше не мог.

Майкл попытался открыть дверь. Конечно, заперта. На три врезных замка. Да еще изготовлена из толстой стальной пластины.

Периферийным зрением он уловил какое-то движение. Развернулся и увидел Дукалиона, высокого, широкоплечего, татуированного.

– Как вы…

– Я разбираюсь в замках, – прервал его Дукалион.

Вместо того, чтобы практикой подтвердить свои слова, гигант схватился за стальную, вваренную ручку двери и потянул на себя с такой силой, что языки замков с жутким скрежетом вылезли из прорезей в стальной коробке. Не выдержали такого напора и петли. Дукалион подхватил дверь и бросил ее на разгрузочную платформу.

– Что это, черт побери? – вырвалось у Майкла.

– Противоправное вторжение в чужое помещение с причинением вреда, – ответил Дукалион и нырнул в дверной проем.

Глава 94

Когда Майкл следом за Дукалионом вошел в помещение склада, гиганта он уже не увидел. И где бы тот ни находился сейчас, этот парень определенно придавал новый смысл слову неуловимый.

Звать Карсон он не мог: выдал бы свое присутствие Харкеру. А кроме того, на складе гроза шумела намного сильнее, просто оглушала. Дождь просто громыхал по металлической крыше.

Ящики, бочки, коробки, поставленные на поддоны, создавали огромный лабиринт. Майкл застыл у дверного проема разве что на секунду, а потом отправился на поиски минотавра.

Он нашел сотни герметично запечатанных бочек объемом в пятьдесят галлонов, наполненных капсулами витаминов, упакованные в деревянные ящики детали машин, японскую аудио– и видеотехнику, коробки со спортивной одеждой и множество пустынных проходов.

Раздражение нарастало, и он уже подумал, что неплохо бы расстрелять пару-тройку коробок, в которых, судя по надписям, лежали куклы, чтобы чуть расслабиться. Если бы он прочитал, что в коробках динозаврики Барни[54], расстрелял бы их, не задумываясь.

Сверху, перекрывая шум дождя, донеслись чьи-то быстрые шаги. Кто-то бежал по складированным товарам. Ящики, коробки, бочки справа от Майкла скрипели и покачивались.

Подняв голову, Майкл увидел нечто странное, Харкера и вроде бы не Харкера, некое существо, отдаленно напоминающее человека, но с бесформенным телом и слишком уж большим количеством конечностей. Существо это направлялось в его сторону по одной из стен лабиринта. Возможно, скорость, с которой оно двигалось, и игра света и тени обманывали глаз. Возможно, он видел совсем и не монстра. Может быть, к нему приближался старина Джонатан, а может, он, Майкл, дошел до такой степени паранойи, что просто «пририсовал» Харкеру все эти демонические атрибуты.

Зажав пистолет обеими руками, Майкл старался взять Харкера на прицел, но тот двигался слишком быстро. И Майкл все еще готовился к первому выстрелу, когда Харкер внезапно прыгнул, как показалось Майклу, на него. Но только показалось. Потому что на самом деле Харкер всего лишь перемахнул через десятифутовый проход и приземлился на его левую стену.

Задрав голову, под очень острым углом, Майкл, однако, теперь сумел лучше разглядеть своего противника. И более не мог надеяться, что выдумал ту гротескную трансформацию, которую претерпевал Харкер. Он не мог точно описать детали, но Джонни слишком уж изменился, чтобы получить приглашение в приличную компанию. Харкер стал Хайдом и Джекилом в одном флаконе, Квазимодо, сращенным с призраком оперы, минус черный плащ, минус широкополую шляпу, но с примесью Г. П. Лавкрафта.

Приземлившись на левую от Майкла стену, Харкер низко пригнулся, опираясь на все четыре (может, на все шесть) конечности, заговорил на два голоса, вернее, завопил, потому что каждый из голосов произносил что-то нечленораздельное, а потом двинулся в том самом направлении, откуда и пришел.

Поскольку Майкл никогда не подозревал себя в трусости, поскольку знал, что доблесть – зачастую лучшая часть храбрости, он очень серьезно задумался над тем, а не ретироваться ли ему из склада, чтобы поехать в отдел расследования убийств и написать там заявление об отставке. Вместо этого он двинулся следом за Харкером. Но вскоре потерял его из виду.

Вслушиваясь в шум грозы, вдыхая воздух, выдыхаемый преследуемым зверем, Дукалион медленно и осторожно продвигался меж двух высоких стен, сложенных из поддонов с товарами. Он не столько искал Харкера, сколько ждал.

И, как он и рассчитывал, Харкер вышел на него.

Тут и там узкие «проломы» в стенах позволяли ему увидеть соседние проходы. И когда Дукалион поравнялся с одним из таких «проломов», бледное и блестящее лицо уставилось на него с восьми футов из параллельного прохода.

– Брат? – спросил Харкер.

Встретившись взглядом с этими полными муки глазами, Дукалион ответил: «Нет».

– Тогда кто ты?

– Его первенец.

– Созданный двести лет назад? – спросил Харкер.

– И в другом мире.

– Ты – такой же человек, как я?

– Пойдем к концу прохода вместе со мной, – предложил Дукалион. – Я тебе помогу.

– Ты – такой же человек, как я? Ты убивал и создавал?

С проворностью кота Дукалион забрался на стену. За две секунды, может, за три перешел к другому ее краю, посмотрел вниз, спрыгнул. Опоздал. Харкер успел скрыться.

В углу Карсон нашла спиральную лестницу. Сверху доносились гулкие шаги. Послышался противный скрип, шум дождя усилился, потом глухо хлопнула дверь, шум стал тише.

С одним оставшимся патроном, загнанным в ствол, она начала подъем.

Лестница привела ее к двери. Когда Карсон открыла дверь, ее обдало дождем. Лестница привела на крышу.

Карсон щелкнула настенным выключателем. Вспыхнула лампочка, забранная в проволочный защитный кожух. Застопорив собачку замка, чтобы дверь не захлопнулась у нее за спиной, Карсон вышла в ливень.

Крыша была плоской, но увидеть ее всю, от парапета до парапета, Карсон не могла. Помимо серой пелены дождя мешали вентиляционные трубы и несколько похожих на сторожки строений. Возможно, в них находились кондиционеры, распределительные щиты.

Поворот выключателя у двери зажег еще несколько ламп, но ливень «гасил» большую часть света.

Карсон осторожно двинулась вперед.

Мокрый, замерзший, пусть дождь и был теплым, уверенный в том, что теперь от фразы «промокший до костей» у него до конца жизни на глаза будут наворачиваться слезы, Майкл перемещался от одной вентиляционной шахты к другой. Осторожно обошел одну из сторожек, огибая каждый угол по широкой дуге.

Он последовал за кем-то… за чем-то… на крышу и знал, что он здесь не один.

С какой бы целью ни построили эти сооружения, Майкл воспринимал их как коттеджи живущих на крыше хоббитов. Обойдя по кругу первое, он дернул дверь. Заперта. Не сумел он открыть дверь и второго строения. И третьего.

Когда двинулся к четвертому, вроде бы услышал скрип петель двери, которую только что пытался открыть… а потом Карсон издалека выкрикнула его имя, предупреждая об опасности.

При каждой вспышке молнии струи дождя начинали сверкать, как подвески огромной хрустальной люстры, но вместо того, чтобы освещать крышу, только еще сильнее путали, сбивали с толку.

Обойдя сбившиеся в кучку три вентиляционные шахты, Карсон увидела в густом сумраке человеческую фигуру. Полыхнула молния, и Карсон поняла, что это Майкл, в двадцати футах от нее, но тут же заметила еще одну фигуру, появившуюся из-за сторожки.

– Майкл! Сзади!

Майкл еще поворачивался, когда Харкер (это мог быть только Харкер) схватил его, с нечеловеческой силой оторвал от крыши, поднял над головой и понес к низкому парапету.

Карсон упала на колено, целясь низко, чтобы не попасть в Майкла, и нажала на спусковой крючок.

Дробь попала в колени Харкеру. Он покачнулся, швырнул Майкла к краю крыши.

Майкл приземлился на низкий парапет. Заскользил по нему, чуть не упал вниз, но успел зацепиться, перевалился обратно на крышу.

По всем канонам Харкеру следовало валяться на крыше, крича от боли, с коленями, превращенными в решето, которые никак не могли держать вес тела, но он остался на ногах. Более того, двинулся на Карсон.

Выпрямившись, Карсон поняла, что патронов больше нет. Выставив перед собой помповик ради психологического эффекта, она попятилась.