Лицей послушных жен (сборник) Роздобудько Ирэн

Алекс положил на колени большую белую салфетку ручной вышивки и взялся за ложку.

– Позавтракаете со мной? – спросил он и обратился к домработнице: – Вера Ивановна, подайте еще один прибор.

Я отрицательно замахал руками:

– Найн, найн… Большое данке, я так рано не завтракаю…

– Ну как знаете, – пожал плечами Алекс, – а я вот завтракаю. Ведь потом – целый день на ногах. Иногда бывает, и не пообедаю.

Он кивнул Вере Ивановне, и та, открыв большую фарфоровую супницу, начала накладывать в тарелку… манную кашу.

Алекс перехватил мой взгляд и улыбнулся.

– Это привычка детства, – сказал он, – люблю маночку… А еще, знаете, когда она немного остынет и покроется корочкой. А еще, если сделать в ней вот такую дырочку, – он разгреб в манке отверстие, – и налить туда варенье… Ох и вкуснота…

Он закатил глаза, демонстрируя наслаждение, и я понял, что он уже начинает играть на камеру, которой у меня с собой не было.

Он начал осторожно есть, выписывая ложкой аккуратные и ровные круги по всему радиусу тарелки. «В детстве я когда-то делал так же», – подумал я, и мое раздражение начало стихать. Алекс производил довольно приятное впечатление. А то, что немного переигрывал, так это и понятно: не каждый день к тебе приходит иностранный режиссер с целью прославить на весь мир.

Вера Ивановна почтительно стояла за его спиной, время от времени бросая на меня вежливый и безразличный взгляд.

– Так о чем вы хотите снимать ваше кино? – спросил Алекс по-немецки.

– О вас. О том, как проходит ваш рабочий день. Знаете, это должен быть такой не пафосный фильм о вас как о простом человеке, у которого, кроме заслуг перед родиной, есть еще и своя жизнь, свои интересы… – спокойно ответил я по-немецки, радуясь, что он не смог меня подловить, но на всякий случай добавил, ломая язык: – Извините, Алекс, если вы не против, давайте общаться на вашем языке, ведь я давно мечтаю о хорошей практике.

– Конечно! – улыбнулся он. – Тем более что мое знание немецкого далеко от совершенства. Не хотел его учить – у меня прадед, уж извините за откровенность, погиб от немецко-фашистских захватчиков, поэтому долго не мог заставить себя учить ваш язык. Мне будет приятно угодить вам.

– Вундербар! Замечательно! Спасибо, – сказал я и добавил совершенно правдиво: – Мой прадед тоже погиб на войне.

– Ирония судьбы… – вздохнул он. – А теперь мы вместе сидим за этим столом…

Как раз это и казалось мне самым странным: наши предки были равны и, возможно, шли в строю плечо к плечу, а мы, даже сидя за одним столом, были разными, бесконечно разными.

Потому что я никогда не мечтал о фарфоре времен Карла Великого, о коврике из шкуры зебры или о мраморных львах на лестнице дома.

Такие вещи вызывали у меня только смех.

Он доел кашу, вытер рот салфеткой, бросил ее на стол и быстро отодвинул стул:

– С чего начнем?

– Для начала я хотел бы просто понаблюдать за вами пару дней, пообщаться и, если вам будет угодно, хоть немного подружиться, чтобы вы не чувствовали никакого дискомфорта перед камерой.

– Ок, – сказал он. – Тогда я быстро покажу вам дом, а потом поедете со мной по делам. Только одно замечание: когда я буду работать – а у меня сегодня много встреч! – не мешайте. Все комментарии – позже, когда я смогу расслабиться. Договорились?

Я кивнул.

Алекс надел пиджак, висевший на спинке кресла, подтянул узел галстука, проверил, есть ли в кармане ключи от машины, и кивнул мне: мол, пошли!

Передвигаясь по коридорам дома, он комментировал, что мы проходим:

– Кинозал… Спальни для гостей… Ванна с бассейном… Тренажерная… Музыкальная…

– А это? – спросил я, показывая на белую дверь с черным бантом посередине.

Он приостановился.

– Это? Это комната моей жены… К сожалению, она недавно умерла…

– Ох, извините. – Я сделал вид, что слышу об этом в первый раз. – Какое горе. Сочувствую. Она болела?

Маска иностранца давала мне возможность быть непосредственным и задавать любые вопросы.

– Да, она болела, Вилли. – Грустно ответил он.

– Надеюсь, Алекс, вы сможете рассказать и об этом? Это добавит к вашему портрету особенные штрихи.

– Конечно, попробую. Она была невероятной…

Мы вышли во двор и направились к огромному джипу.

– Машину я веду сам! – гордо улыбнулся Алекс.

– О! Вундербар! – воскликнул я. – Замечательная деталь!

– Еще бы!

И он открыл передо мной дверцу. Не успел я устроиться, как джип сильно газанул с места.

– Это моя пятая машина, – начал рассказывать Алекс без всякого моего приглашения к разговору. – Есть еще три гоночные и один лимузин – для гостей. Есть еще настоящее ландо. Вы знаете, что такое «ландо»?

– О! Это, кажется, такая стилизованная машина с откидным верхом! – как можно эмоциональнее оскалился я, изображая восторг.

– Ошибаетесь! – радостно сказал он. – Я же сказал: у меня настоящее ландо, то есть такая легкая карета! Я приобрел ее специально для свадьбы. При случае покажу.

Он почти не смотрел на дорогу, было заметно, что в машине он чувствует себя как в колыбели.

– Наверное, у вас и лошади есть? – улыбнулся я.

– Да. Это одно из моих увлечений.

Теперь он отвечал довольно коротко: мы въехали в город, и он смотрел только на дорогу. Это меня вполне устраивало: я задавал короткие и четкие вопросы, как на допросе. И это выглядело совершенно естественно.

– А ваша жена разделяла ваши увлечения?

– Да, конечно.

– А кто она была по специальности?

– Она? Она просто была прекрасной женой… – грустно сказал он и добавил: – Извините, сейчас я уже начинаю работать…

Машина остановилась возле какого-то дома.

Мы вышли. Алекс вынул из багажника пластиковый пакет. Я заметил, что у подъезда топчутся какие-то люди с микрофонами и камерами. Как только мы приблизились, толпа задвигалась, включила камеры, нацелила на Алекса фото-и телеобъективы. Словно не замечая такого ажиотажа, Струтовский пошел сквозь толпу.

Я покорно шел за ним, боясь одного – встретить здесь знакомых, которые могли бы похлопать меня по плечу со словами: «А ты что здесь делаешь, старик?»

Слава богу, такого не случилось, и мы вошли в грязный подъезд, поднялись на третий этаж и остановились перед довольно потрепанной дверью. Алекс вынул из пакета букет цветов. И, позируя, протянул руку к звонку. Защелкали фотокамеры.

Дверь открылась.

На нас дохнул густой аромат застарелого воздуха. Из двери выглянул седой дед в клетчатой рубашке и спортивных штанах.

– Разрешите? – вежливо спросил Алекс и, кивнув всей команде, вошел в квартиру.

По узкому темному коридору мы большой толпой прошли в комнату. Там стоял круглый стол, сервированный для скромного чаепития: две чашки с надписью «Общепит» и тарелка с сушеными яблоками.

Алекс остановился так, чтобы быть в круге света, протянул старику букет и начал выкладывать на стол содержимое пакета.

С удивлением я заметил несколько пачек какой-то крупы, две бутылки подсолнечного масла, шоколадку и сок «Бодрит!».

– Дорогой Станислав Михайлович! – торжественно произнес Алекс и бросил быстрый взгляд на меня: мол, внимательно ли я фиксирую это выдающееся событие. – Разрешите мне поздравить вас с днем рождения и вручить этот небольшой подарок. Хочу, чтобы вы знали: мы, молодые, не забываем ваш подвиг, ваш святой труд на благо нашей родной отчизны! Мы учимся у вас и будем нести ваш трудовой подвиг до конца, до окончательной победы ваших идей, мечтаний и надежд!

Старику было лет девяносто, он растерянно и благодарно хлопал глазами и поглаживал разложенные на столе подарки. Мне показалось, что он не очень понимал смысл того, что происходит. Честно говоря, я тоже.

– Итак, держите пока что этот небольшой знак уважения от нашего благодарного поколения, – продолжал Алекс. – Но знайте, что через десять лет, как и запланировано программой партии, которую возглавляет мой отец, вы получите свое собственное жилье в лучшем районе нашей славной столицы!

Все присутствующие рьяно зааплодировали.

– Мо… чаю? – наконец произнес старик и дрожащими руками поднял со стола пузатый старый чайник.

– Спасибо, дорогой Станислав Михайлович! – похлопал Алекс старика по худенькому плечу. – Пить чай с вами, прославленным ветераном труда, для меня было бы великой честью. Поговорить с вами, приобщиться к великой и победоносной истории… Но, – и он снисходительно улыбнулся фотообъективам и добавил то, что, видимо, должно было стать остроумной шуткой: – Но кто же тогда будет строить для вас жилье?! Дела зовут!

Почтительно склонившись, он пожал руку старику и стремительно повернулся, чтобы идти. Все присутствующие, как стая, встрепенулись и полетели вслед за ним.

Я остался последним и бросил взгляд на плоды нашего визита: старик держался обеими руками за стол и отчищал ногтем какое-то пятно с клеенчатой китайской скатерти. Я приветливо кивнул ему: мол, потерпите еще десять лет и увидите небо в алмазах – и вышел.

Мы снова сели в машину. Довольный моей реакцией, Алекс коротко пояснил:

– Сегодня я поздравляю ветеранов. Еще десять адресов – лично, а дальше – дело моих помощников.

– Какая благородная миссия! – похвалил я. – А при чем же здесь партия?

– Какая партия?

– Вы что-то сказали о программе партии вашего отца…

– Ну, не без этого, – улыбнулся он. – Я должен помогать и отцу. Возможно, в следующем году я тоже буду баллотироваться. Отец – в президенты, я – возглавлю партию.

Мы опять петляли по городу, и это снова дало мне преимущество задавать короткие и «тупые» вопросы восторженного иностранца.

– Но, насколько я знаю, тогда вы не сможете иметь собственный бизнес!

Он посмотрел на меня ледяным взглядом и ответил, как комсомолец на допросе в гестапо:

– Интересы страны выше собственных интересов!

Я заткнулся и торжественно кивнул.

Таким образом мы объехали еще десять убогих хрущевок, осчастливив стариков скромным продуктовым набором и нескромным обещанием одарить их квартирами в самые ближайшие десять лет. Щелкали фотокамеры, писали диктофоны…

Обычно я выходил из комнаты последним, фиксируя взглядом убогость обстановки и похожие сервировки столов, приготовленных для так и не состоявшегося чаепития. Один раз услышал, как, идя за делегацией, чтобы закрыть дверь, старенькая бабушка пробормотала: «Чтоб вам пусто было, как натоптали, прости Господи…» И улыбнулся ей на пороге.

– Фух… – сказал Алекс, падая на сиденье своего джипа. – Это был последний адрес. Устал, не представляете как…

Я сочувственно кивнул.

– Понимаете, – лихорадочно заговорил Алекс, – мы должны поддерживать свой электорат! Да, сейчас нам тяжело – кругом враги! Да, страна, как и, собственно, весь мир, переживает не лучшие времена. Враги нивелировали все идеи добра, равенства, счастья, демократии! Но мы должны укреплять свои ряды! Вселять веру, надежду, в конце концов любовь, о которой говорил Иисус Христос. Мы должны уважать старость. Без прошлого – нет будущего! Мы должны стереть грань между богатством и бедностью – в пользу богатства! Но богатства не только материального, но и духовного – в первую очередь!

Я вежливо кивал, представляя, как Алекс раздает на улице свои многочисленные фарфоровые сервизы. А его речь становилась все более энергичной, страстной, – кажется, он совсем забыл о моем присутствии и обращался к большим массам, незримо заполнившим до отказа салон его джипа.

– Мы все поделим заново! Нам не нужны прозападные предатели и все эти псевдодемократы, ведущие страну в пропасть! Мы наведем порядок во всем: в политике, в международных отношениях, в языковом вопросе, в спорте, в искусстве, в образовании! Везде! Если враг не сдастся, мы уничтожим заразу физически! Поверьте, у нас на все хватит энергии, решительности, сил, верных друзей и… и финансов! Только представьте, – он с гордостью посмотрел на меня, – для этой акции мы закупили в Китае сто тонн риса! Знаете, во что это обошлось?!

Я, имитируя восторг и понимание, зацокал языком.

– Вот именно! – удовлетворенно подвел черту он и устало вздохнул: – Вот так приходится работать… Но если не мы, то кто же…

Если бы я действительно был иностранцем, то, наверное, это воодушевление и эта речь вызвали бы у меня немалое уважение.

– Сейчас – в офис! – сообщил он. – И, опять-таки, просьба: все вопросы – потом. Много дел.

Офис располагался в живописном уголке города на самом склоне реки и представлял собой стеклянное сооружение, на крыше которого разместилась небольшая взлетная площадка.

– О! О? – воскликнул я, потеряв речь. – А разве…

Алекс не дал закончить фразу, опустил глаза долу и с достоинством произнес:

– Это так… На будущее…

И стремительно пошел по коридору, больше не обращая на меня внимания.

Мы зашли в приемную, и секретарша быстро поднялась со своего места:

– Добрый день, Алексей Константинович!

Он кивнул, распахнул дверь с надписью «Генеральный директор», жестом пригласил меня войти и, закрывая за нами дверь, бросил секретарше:

– У меня весь день будет вот этот режиссер из Германии, принесите ему кофе, чай, печенье – все, что он захочет. А ко мне впустите посетителя. Я буду готов через пять минут.

Я рассмотрел кабинет.

Он был похож на гостиную в его доме. На стенах висели те же портреты, на столе – те же фигурки. Я всем телом погрузился в глубокий кожаный диван и затерялся в его складках, как таракан.

Алекс сел за стол, полистал папки с бумагами и уставился в какую-то толстенную книгу, страницы которой были скреплены железными кольцами. Он листал ее быстро, но с большой сосредоточенностью. Качал головой, подносил ближе к глазам, снова листал. Наконец он нажал на кнопку вызова и сказал:

– Если Агата пришла, я готов.

Через секунду дверь открылась, и в нее вошла барышня в джинсах и с серьгой в носу.

Села напротив.

Я навострил уши, стараясь заглянуть ей за спину.

– Ну это все мне не очень нравится… – сказал Алекс, пододвигая свою книгу к этой Агате.

– Ну, босс, посмотрите еще здесь! – И она достала из своего холщового рюкзака такой же фолиант.

И Алекс минут на десять погрузился в перелистывание страниц.

Девушка с трепетом ждала приговора. Алекс недовольно сопел и украдкой бросал на меня взгляд: наблюдаю ли я за важным процессом работы.

Я наблюдал, проявляя немалую заинтересованность.

– Ну, тут… вот это… возможно… – наконец пробормотал босс.

– Прекрасный выбор! У вас удивительный вкус! Это – Византия! Гениально, гениально! Браво! – заворковала девушка. – Посмотрите, какой узор!

– Узор неплохой, – согласился Алекс. – Но когда я был в Дубае в отеле «Бурд жаль-Араб», я нарочно немного оторвал кусочек обоев от стены, и знаете, что заметил?

– Что? – с восторгом спросила девушка.

– Что с изнанки они посажены на ткань! А эти образцы… Ну что с ними будет через год или два?

– Если вам угодно, я могу заказать такие же из Эмиратов, – угодливо произнесла девушка.

– Об этом надо было думать сразу, а не подсовывать мне подделку! – строго сказал Алекс.

– Ок, босс, исправлюсь! – нахмурилась девушка.

Алекс посмотрел на меня и, видимо, решил продемонстрировать другую сторону своей многогранной натуры.

– Чай будешь? – снисходительно спросил он у подчиненной.

– Да нет… Спасибо большое… – смутилась та.

– Ну, можешь идти, – разрешил Алекс. – Завтра давай на это же время… И чтобы без фокусов!

Девушка кивнула, поднялась, собрала в рюкзак фолианты и вышла из кабинета.

– Вот с кем приходится работать… – тяжело вздохнул Алекс.

– А в чем проблема? – решил выяснить я.

– Это – дизайнер. Подбираем обои для моего нового жилища.

– О! А разве вас не устраивает ваш прекрасный дом?

– Устраивает. Но я строю новый. Рядом с отцом и нашими друзьями – за городом. Там лес. Хорошая охота… Ну, и меньше грустных воспоминаний…

Вошла секретарша.

Мне она принесла поднос с печеньем и чаем, Алексу – бумаги.

– Ну, что там еще? – спросил он. – Только коротко – своими словами. У меня мало времени.

Секретарша суетливо зашуршала бумагами.

– Письма от общественности, Алексей Константинович! В принципе очень однотипные. Вот, к примеру… – она достала одно письмо, уставилась в него и начала пересказывать. – Обращение жителей дома номер девять… Это там, где мы строим паркинг. Они пишут… м-м-м… что подземные работы приведут к разрушению их жилья, прилагают заключение геодезистов. А вот, – она снова полистала бумажки, – требование прекратить строительство на объекте «шесть-семнадцать»: мол, это исторический памятник – здесь тоже с заключением экспертов… И… О! Даже угроза… А это, – в ход пошла новая бумажка, – письмо от клуба ветеранов с просьбой оставить им шахматную и детскую площадки… Вот еще: молодежная организация требует прекратить застройку исторического центра города…

– Достаточно… – усталым голосом сказал Алекс и кивнул мне: – Люди совсем одурели. Такая уж натура. Мы изо всех сил пытаемся устроить им нормальную жизнь, а в ответ… – он горько улыбнулся. – Сами видите… Сплошная неблагодарность.

Я сочувственно кивнул. Хотя знал: под одним из таких писем стоит и моя подпись…

– Так. На каждое письмо прошу составить ответ! – сказал Алекс и задумался.

Секретарша открыла блокнот и замерла в ожидании.

– Дорогие граждане, соотечественники, братья и сестры… – начал диктовать Струтовский. – Нет. «Братья и сестры» зачеркните. Итак: дорогие граждане, соотечественники… Ваше письмо… Или напишите «обращение»… имело соответствующее действие. Мы благодарны за вашу гражданскую позицию и бдительность. Записали? Дальше… Все ваши требования мы внимательно рассмотрели и полностью удовлетворили. Благодарим за своевременное реагирование. Но ошибки… Напишите: «промахи»! Итак, промахи наших предшественников порой не позволяют нам что-то изменить в уже утвержденных проектах. Но обещаем, что вместе, объединив усилия, мы придем к… к… – он задумался, – к консенсусу… Нет. Ветераны этого не поймут. Пишите: к общему решению, которое устроит всех сознательных граждан нашей родины.

Диктуя это, он поглядывал в мою сторону: мол, хорошо ли иностранец понимает суть сказанного. Я непоколебимо сохранял на лице приветливую улыбку.

– Записали? Хорошо. Добавьте пару фраз лично от меня. Ну из тех, что вы пишите обычно…

– «Вместе победим», Алексей Константинович?

– Ну при чем тут это? Так мы писали три года назад! Сейчас актуально номер пять…

Секретарша напряглась, вспоминая «номер пять», и неуверенно процитировала:

– Одолеем родину… ой, то есть руину… вместе?

– Ну да… Можете еще добавить: «Тепло наших сердец – в каждый дом!» Они такое любят. – И он, взглянув на меня, объяснил: – Мы сентиментальная нация…

Секретарша пошла выполнять задание.

Алекс посмотрел на часы:

– Извините, теперь у меня личные дела. Собственно, главное вы видели.

Его айфон выдал несколько знакомых музыкальных пассажей.

– Извините, меня уже вызывают, – сказал Алекс и добавил, еще не нажимая на клавишу ответа: – Люблю Баха…

Как я понял из разговора, его срочно вызывали на партию в гольф.

Нажав отбой, Алекс обратился ко мне:

– Извините, Вилли, еще раз, но туда, куда я сейчас поеду, вас не пустят. Даже со мной. Это приватная встреча, – он поднял глаза к потолку, – …в верхах.

Я с пониманием кивнул:

– О, не беспокойтесь, Алекс! В принципе, я обдумал концепцию. Нужно было бы еще встретиться в неформальной обстановке, чтобы поговорить о вашем свободном времени, хобби и так далее.

– Да, да, хорошо. Это мы можем сделать вечером. Обычно вечер я провожу в «007» – это ресторанчик за городом. Если сможете, подъезжайте туда часам к девяти. У меня там всегда заказан столик. Поговорим о вечном…

Мы пожали друг другу руки и вместе вышли из офиса.

Алекс сел в свой джип, помахал рукой и отчалил.

Я пошел по городу, размышляя над увиденным и услышанным. Было только три часа дня.

«Не очень пыльная работка у моего “клиента”, – подумал я, – по крайней мере, сегодня он выбрал обои для своего нового дома».

Интересно, чем его не устраивает тот дворец…

* * *

Когда я наконец попал домой, до вечерней встречи оставалось четыре часа. То есть было уже пять вечера. Кошка бросилась ко мне как безумная. Я же совсем забыл, что теперь я не один! Пришлось сбегать в магазин и накупить разного кошачьего корма, молока и свежей рыбы. Как я и предвидел, Кошка отдала предпочтение «здоровому натуральному питанию» и сразу смолотила целого леща, раздулась, как египетская рыба-чемодан, и снова заняла свое коронное спальное место на ЕЕ стуле.

В отличие от кошки, у меня не было даже намека на аппетит. Вопреки всем заботам этого дня, который еще продолжался и должен был продолжаться еще долго, я все время прислушивался к своему мобильному, держал его в нагрудном кармане или прямо в руке.

Но ни одного сообщения от Пат на него не пришло. Забыв о своем обещании не звонить, я все-таки составил несколько эсэмэсок, но все уничтожил.

Да и что писать?.. Она же четко сказала, что позвонит сама. Вот и не надо поднимать волну!

Однако, когда мобильный разродился звонкими трелями из «Крестного отца», сердце мое несколько раз проделало сальто-мортале. Но это звонил мой друг-бизнесмен, который сделал мне бумагу из немецкого посольства.

– Ну как, – спросил он, – бомажка проканала?

– Ага, – сказал я, – спасибо!

– Фирма веников не вяжет! – удовлетворенно проквакала трубка. – Слушай, Ланц, мне давно нужен такой советник, как ты. Даже придумал для тебя крутую должность – будешь начальником моей информационной службы. Офис, машину и приличную копейку – гарантирую!

Я открыл было рот, но трубка меня не слушала:

– Знаю, знаю… Но все-таки подумай! До каких пор быть тебе лабухом, пропащая сила?!

– Ладно, подумаю, – вяло ответил я и, если уж завязался разговор, решил спросить: – Старик, ты знаешь некоего Алекса Струтовского?

– Конечно. А зачем оно тебе? Папашин ставленник. Ширма. Таких сейчас – пруд пруди. По крайней мере, он не торговал бананами в 90-х, не знал той нищеты – все получил сразу. Теперь рвется в политику. Далеко пойдет…

И добавил после многозначительной паузы:

– Но – ненадолго… А что? У тебя с ним какие-то дела?

– Есть немного… – сказал я.

– Нужна помощь?

– Справлюсь…

– Ну-ну. Надеюсь, ты будешь адекватным. А насчет предложения – подумай.

Зазвучали гудки.

Я достал из пакета то, что пришлось приобрести в очередном бутике. На сей раз это был костюм для вечерней встречи в клубе.

Я ненавижу костюмы и галстуки!

Они мне кажутся какой-то фабричной упаковкой, в которую заворачивают всякий хлам, чтобы он выглядел привлекательнее. Представил себя на мотоцикле в этом официозе и расхохотался. Придется мой «харлей» спрятать в каких-нибудь кустах. Надеюсь, они там будут…

«Если принять предложение, которое только что мне сделали, буду ездить на машине, – усмехнулся я. – Стану полноценной частью того мира, который бурлит вокруг».

Перестану быть «пропащей силой»…

Но, но…

Каждое «но» было для меня более весомым, чем все аргументы здравого смысла.

Я же видел, как вспыхивали глаза моих рассудительных друзей, когда я рассказывал о своих путешествиях автостопом, о бродячем цирке, о том, что в любой момент готов сорваться и уйти куда глаза глядят – пропащий и независимый. Потерянный для сознательного гражданского общества…

Я вообще считаю, что в каждом времени есть свое «потерянное поколение».

Этот романтический термин, кажется, ввела Гертруда Стайн. И с тех пор как я это осознал, он стал для меня важным и значительным, признаком (как это ни странно!) избранности, особенности, своеобразия и ценности каждого представителя такого поколения, который отличает его от остальных – тех, кто существует рядом в параллельном мире.

Это не означало, что я презираю остальных, это означало только то, что мои жизненные ценности, взгляды и опыт не совпадают с их, возможно, лучшими, более перспективными.

Довольно хорошо помню то время, когда и мне страшно хотелось совпасть, попасть в ногу, слиться в едином ритме. Но каким-то чудом жизнь всегда прокапывала для меня крошечную боковую колею, и я сворачивал именно в нее, как говорится, недолго думая. Одним словом, всегда что-то мешало мне надеть дорогой костюм с галстуком.

В конце концов это «потерянное поколение», если подумать и разобраться, и определяет жизнеспособность общества, некий, извините за пафос, моральный ориентир.

А его «потерянность» – это только маска, под которой до определенного времени подпольно вызревают ростки того, что я называю независимостью или свободой.

И вот сейчас я должен быть в костюме…

Кошка подняла голову и внимательно осмотрела меня.

– Ш-ш-ш-шик… – прошипела она.

Из зеркала на меня действительно смотрел весьма респектабельный тип, я даже смутился.

Страницы: «« ... 2223242526272829 »»

Читать бесплатно другие книги:

Покоренный магами мир застыл на перекрестке дорог. Удастся ли спасти то, что уцелело? И удастся ли с...
Тебе всего двадцать пять, и ты перспективный боевой маг, одна из самых талантливых выпускниц Боевой ...
Молодой парень «попадает», иначе не скажешь, в ученики мага. Начало обучения до поры не приносит при...
Боевым магам не привыкать попадать прямо в эпицентр столкновения сверхъестественных сил. Однако лесн...
Боевым магам не привыкать выполнять странные задания. Особенно когда в случае отказа тебе обещают ам...
Пророчество говорило: «И встретятся вместе правитель, страж и его хранитель. И восстанет за ними тен...