Ключи от седьмого неба Андреева Валентина

1

Димка вернулся поздно. Почти в девять вечера, с непроницаемым лицом. Его подвез на своей иномарке следователь Конюков. В ответ на пожелание доброго вечера Наташка уверенно поздравила следователя с небольшим нетрудовым доходом. Наверняка премировал себя за активную деятельность, слив бензин из бензобака казенного «черного ворона» по кличке «Мерседес». Причем запланировал это мероприятие заранее, скромно сообщив еще днем, что бензина на обратную доставку гражданина Ефимова может и не хватить.

Конюков долго вживался в услышанное, но все равно среагировал неадекватно, отрешенно пожелав нам спокойной ночи. Если учесть, что значительная часть этой ночи придется на обратную дорогу к родному порогу, пожелание отдавало легкой издевкой. Большегрузный транспорт в массовом порядке выезжает на просторы Московской кольцевой по ночам, пробки неминуемы, домой мы доберемся не скоро. Димка помрачнел и, теребя рукой небритый подбородок, крепко задумался.

— А ваша домработница Полетаевых так и не появилась, — отчеканила я, не найдя более умного повода для выражения досады.

— Я знаю. — Конюков был сама любезность. — К сожалению, она сломала вторую руку, но, учитывая исключительность обстоятельств, попросила свою приятельницу временно ее заменить. Такой дом… — Конюков окинул коттедж беглым равнодушным взглядом, — невозможно оставить без присмотра. Скоро она прибудет. Так мы договорились, Дмитрий Николаевич? — развернулся он к хирургу Ефимову.

Глаза следователя прямо-таки обласкали моего мужа. Димка оставил отросшую щетину в покое и заверил «уважаемого Вениамина Анатольевича», что договоренность остается в силе. Но есть кое-какие нюансы. Прежде всего, следует подбросить меня и Наталью до ближайшей железнодорожной станции. Конюков посмотрел на часы и слегка удивился — одними бровями. Я с тревогой доложила мужу, что забыла дома в Москве кошелек. Затем напомнила ему о режиме работы метрополитена, который по ночам на развоз пассажиров не задействован. И категорически отказалась добираться до собственной кровати на такси. Димка спорить не стал, глядя в сторону, заявил, что решение принято и обсуждению не подлежит. Следователь выразил готовность посадить нас на ближайшую электричку или поезд без билетов. Подумав, посетовал на неподведомственность ему метрополитена.

Если бы не Димкина фраза о непоколебимости принятого им решения, я бы еще поверила в искренность его намерения сбагрить нас в столицу. Собственно, фраза была рассчитана на Наталью. В мое послушание он почему-то верил. Подруга же признавала окончательность только своих вердиктов, диктат со стороны вызывал бурю гнева. Естественно, она не замедлила разразиться. Пока Наташка, размахивая руками, орала и грозила не сдвинуться с занимаемого места, я осмысливала Димкино поведение. Разгадка была видна как на ладони.

Господина Ефимова вынудили дать согласие остаться в коттедже Полетаевых вместе с нами на неопределенный срок. Мучаясь вопросом, как уговорить нас остаться, господин Ефимов выбрал лучший способ защиты — нападение. Получается, что он, жертва обстоятельств, мужественно позаботился о нашей с Наташкой безопасности, решив отправить нас в Москву. Красиво? Несомненно. Уж куда лучше, чем слышать истерические вопли протеста в ответ на мирные уговоры провести в ожидании домработницы пару суток в доме, где недавно произошло убийство. Подав пример героизма, Димка рассчитывал на проявление с нашей стороны ответного. Чистой воды провокация, но Наташка этот героизм тут же и проявила. Рассыпалась нелестными эпитетами в адрес Полетаевых, органов дознания и следствия, а также подлого хирурга Ефимова, наградившего жену и соседку самым низменным надуманным качеством — способностью к предательству. Вроде как, подставляя себя, приготовился убрать их с глаз долой. Одних, на ночь глядя, без завтрака, обеда и босиком.

Решив проверить свои подозрения, я вклинилась в Наташкин монолог и со счастливым видом согласилась прокатиться на железнодорожном транспорте аж до самого дома. С ветерком и без билета. Стало так тихо, что я испугалась. Три пары глаз возмущенно таращились на меня, заставляя невольно пятиться к крыльцу. Наташка, верная обещанию не сходить с места, перестала топтаться на съехавшем с плеч пледе и, не закрывая рта, задумалась. Конюков, покусывая нижнюю губу, свел брови к переносице. Растерявшийся Димка выглядел жалким подобием знаменитого хирурга Ефимова. Пришлось срочно выкручиваться, ссылаясь на «Какие наши годы, еще погоняем без билетов на электричках!». В другой раз.

Первым пришел в себя Конюков. Расправив брови, сослался на кучу дел, торопливо пожал Дмитрию Николаевичу руку, на ходу попрощался с нами, заявив при этом, что не прощается, и через пару секунд был таков. Следом пришла в себя Наташка. Ее слова: «Совсем дура, что ли?» в мой адрес обидным мне не показались — заслужила. Я просто пожала плечами, перекладывая ответ на саму приятельницу. Пусть думает, что хочет. Главное, я о себе лучшего мнения.

Хуже всего было с Димкой. Поняв, что много лет ошибался, считая меня верной женой и подругой, обиделся не на шутку. Почему-то не на себя. И, если бы не Наташка, довольно быстро сопоставившая Димкину заботливость с моими словами и поведением оперативно слинявшего следователя, я полгода бы оправдывалась перед мужем за свое «коварство».

— Та-а-ак… — прищурив глаза, многообещающе протянула Наталья и, уперев руки в бока, сделала пару шагов в Димкином направлении. На месте ее бывшей стоянки сиротливо валялся плед. — Зачем голову морочишь, Ефимов? А я-то уши развесила!

— Не надо орать, — на всякий случай заявил Дмитрий Николаевич и потрусил к дому. — У нас машина сломалась! — крикнул он уже с крыльца.

— Фига себе… — удивилась подруга. — Это когда ж она успела сломаться? Застоялась, что ли? Неужели заржавела? Ир, а что ты тут плела про ночное катание по столице на электричке?

— Дай слово громко не возмущаться. И вообще не возмущаться. Любуйся на травку и улыбайся от всей души. Считай, что получила одну из ведущих ролей в разыгранном здесь спектакле. Вот только не могу поручиться за порядочность невидимых зрителей…

Уяснив наличие сговора между следователем Конюковым и хирургом Ефимовым, Наталья самостоятельно пришла к выводу о причине, по которой нам надлежало остаться в доме Полетаевых. Получалось, что Ефимов скоропостижно оброс врагами. Основание весомое: Димка стал случайным свидетелем убийства Валерии. У Натальи не было сомнений в том, что она погибла от рук своего проклятого муженька. Теперь он будет охотиться на Димку, который в мгновение ока стал «подсадным селезнем». И сделал его таковым гениальный сыщик Конюков. Наша с Натальей роль в этой «утиной охоте» была достаточно скромная: сами того не ведая, мы должны обеспечивать полную естественность временной вынужденной задержки в доме Полетаевых. Потому как «машина сломалась».

Время охоты на Димку, скорее всего, ночное. Отсюда вывод: пока бояться нам нечего. В данный момент еще светло, а через часок-другой под каждым деревом и кустом участка будет лежать в засаде группа захвата убийцы. Главная наша задача — выглядеть дурнее, чем мы есть, при этом раскрепощенно, непринужденно, но в меру прилично. И старательно смотреть себе под ноги, чтобы ни на кого из ребяток не наступить.

Я с удовольствием отметила, что Наташка наконец-то перестала улыбаться. Уж очень она увлеклась собственной свежесочиненной историей. Пересказ оборвался в тот момент, когда она задумала затолкать «неисправную» машину прямо на участок с применением двух наших далеко не лошадиных сил, дабы она не стала по-настоящему неисправной. Я было заикнулась, что до ночной охоты еще далеко и находящийся в бегах Полетаев нашего раскрепощенно-непринужденного маневра с транспортным средством не увидит, а посему надрываться не стоит. Но подруга, с тревогой озираясь по сторонам, меня не услышала. Причина, спровоцированная ее неуклонным стремлением к порядку, была серьезная. Я тайком усмехнулась, на короткий миг почувствовав свое превосходство. Планируя новое место для стоянки нашей машины, Наташка наконец-то заметила отсутствие на участке деревьев и разлапистых кустов, за которыми можно было бы затаиться предполагаемой группе захвата. Девать ей надежных ребят было некуда. И не только в мыслях.

2

Замена домработнице Полетаевых прибыла на следующий день около четырех часов. Появление ее на кухне было отмечено звоном разбившихся чашек и истерическим вращением пластиковой тарелки вокруг своей оси. Наталья приспособила ее под хлебницу. С моей легкой руки вся сервировка стола к чаю была сметена на пол вместе со скатертью благодаря эффекту неожиданности. За скатерть я дернула случайно. Расправляя ее, судорожно всплеснула руками, услышав над головой громоподобное «Здрассте!».

На приветствие я не ответила. Мельком отметила появление на кухне новой личности, и тут нахлынула новая волна испуга. Прижав скомканный угол скатерти к груди, я растерянно изучала осколки чашек и раскиданные по полу ломтики белого хлеба, чуть ранее живописно разложенные веером на тарелке. Поняв всю бессмысленность созерцательной деятельности, с немым укором взглянула на источник звука.

— Грешно разбрасываться хлебом! — сбавив громкость, укоризненно заявила ненатуральная блондинка худосочного телосложения. Голос девицы совершенно не соответствовал ее тщедушной фигурке.

— В чем дело?! — не так громогласно поинтересовалась из дверного проема прилетевшая на шум Наташка. Тем не менее у меня выпала из рук и скатерть. Тон вопроса свидетельствовал о том, что если никакого дела и нет, подруга его непременно заведет. И отвечать придется по полной программе.

Стоя напротив друг друга, обе дамы соревновались в дальнобойности собственных молниеносных взглядов. Как обычно победила дружба, пусть даже и навязанная со стороны. Прибывший со второго этажа с небольшим опозданием Димка мягко пожурил нас с Натальей за негостеприимность, представив незнакомку как возможную новую домработницу Полетаевых. А кто ж еще мог так уверенно заявиться на территорию участка.

— Ага, — радостно согласилась девица, — Вера меня зовут. А вы, собственно говоря, кто такие? О вашем присутствии меня предупреждали, но сказали, что вы собираетесь уезжать. Я и согласилась-то только для того, чтобы в отсутствие хозяев присмотреть за пустующим домом. Сразу заявляю, готовить и убирать за вами не буду. И если вы тут временно, до моего приезда, так вот она я.

— А откуда ты знаешь, что мы не хозяева? — возмутилась Наташка.

— Вы мне не тыкайте. Я прекрасно знакома с Полетаевыми. В основном со Станиславом. Какое-то время мы тесно общались.

Звонок мобильника заставил Веру прервать монолог, и, пока она искала место залегания аппарата, мы в молчании слушали музыкальный вызов: «Ты скажи мне, мама, что я сделала не так. Ты скажи мне, мама, в чем сама я виновата…» Потом девица плаксиво жаловалась какому-то Колюне на серьезные осложнения в ее нынешнем положении и просила его приехать как можно скорее. Димка в это время тихонько ретировался за дверь. Наверняка побежал докладывать обстановку следователю. Натальина физиономия отражала следы мучительной борьбы и тяжелых сомнений. С одной стороны, с появлением Веры нашу миссию по охране дома Полетаевых можно было считать завершенной, с другой (теневой) — девица вела себя столь нагло, что ее немедленно следовало приземлить и поставить на место. Пересилил «тенек». Многообещающе улыбнувшись (от удовольствия даже прищурила глаза), подруга милостиво посоветовала Вере не ждать появления Колюни, а сию минуту катиться отсюда ко всем чертям. По пути со своим Колюней и встретится. Вместе им катиться будет веселее.

— Да кто ты такая?! — взвизгнула Вера неожиданно тоненьким голоском и рассерженно поджала губы.

— Председатель ликвидационной комиссии, — скромно представилась Наташка и промурлыкав «Ты скажи мне, мама, что я сделала не так…», намеренно сдвинула девицу в сторону, чтобы обеспечить себе и без того достаточный оперативный простор для прохода за веником. — Ириша, сообщи Диме, чтобы он обрадовал прокурора. Мы продолжаем обеспечивать порученную нам надзорную деятельность впредь до особого распоряжения. Моего! У меня нет доверия к шляющимся тут разным сомнительным личностям. Еще и какой-то Колюня должен нарисоваться. О проживании здесь этого типа вообще речи не шло. Вынесут из дома все ценные вещи, а обвинят в воровстве нас.

— О как! — весело вклинился в перепалку обладатель приятного баритона, внешность которого была скрыта горой прижимаемых к груди пакетов. Он сразу переключил все внимание на себя. — Ба! Сколько счастья-то привалило! Имею в виду осколки разбитой посуды, говорят, она к счастью бьется. Для сведения сообщаю, пока я работаю только на доставку, а не на вынос.

В подтверждение сказанному две объемные пластиковые сумки шлепнулись на пол, оживив апельсиново-банановым содержимым сервировку пола. Несколько неудачно — вакуумные упаковки с нарезкой, сдобренные пакетиками лапши быстрого приготовления, смотрелись бесформенной кучей.

— Гадость какая… — вырвалось у вооруженной веником Наташки.

— А мне нравится, — добродушно отозвался молодой человек и, шагнув к столу, вывалил на него остальные пакеты с продуктами. Сразу стало ясно, что «курьер» обладал спортивной фигурой с накачанными мышцами.

— Колюня? — осторожно ткнула веником в его сторону Наташка, и он охотно кивнул. — А это, значит, твоя Психея… — Небрежно махнув веником в направлении Веры, подруга не удостоила ее взглядом.

— А почему Психея? — удивился Колюня.

Девица молчала, явно демонстрируя свою беззащитность.

— А потому, что она у тебя псих… Психа… Одним словом, психованная какая-то, — с удовольствием пояснила Наталья.

Решив несколько сгладить впечатление от Наташкиной «обзывалки», я торопливо поздоровалась, поздравила Колюню с прибытием и пояснила, что моя приятельница имела в виду совсем другое. В переводе с древнегреческого «Психея» не что иное, как олицетворение души, нечто легкое и воздушное. Прекрасная девушка с крыльями бабочки. И если Колюня с Верой читали в детстве сказку «Аленький цветочек», то эта сказка списана с легенды Апулея о любви Амура и Психеи.

— Надо же… — вежливо удивился Колюня и недоверчиво уставился на Веру, вероятно примеряя на нее невесомые крылья бабочки.

— Ну да, олицетворение души, — хмыкнула Наташка. — В чем только у нее эта душа держится. — И, решив поставить точку на препирательствах, торопливо предложила: — Чай, кофе… лапша?

— Давайте я замету осколки, — неожиданно миролюбиво предложила Наталье Вера. — Вам в вашем возрасте это труднее сделать.

— Ничего, помучаюсь, — проявила самоотверженность Наташка. — А то улетишь, душа невесомая, вместе с веником, ищи вас потом на седьмом небе. Я не готова к встрече на высшем уровне. Да и подходящего транспорта для поиска нет.

— Это точно! — согласилась Вера. — Ни ступы, ни метлы. У вас случайно нигде они не припаркованы?

— У меня — нет. А тебе, деточка, советую следить за своими летательными принадлежностями. Не ровен час, крылышки подрежут. Или обломают.

Дальнейшие препирательства шли на птичьем языке — обе противницы ворковали.

Я с тревогой посмотрела на Колюню. Честно говоря, беспокоили его накачанные мышцы. Таких амбалов обычно снимают в боевиках в качестве представителей бандитского сословия или самого главного бесстрашного героя. На всякий случай решила отыскать в его внешности следы интеллекта. Поиски увенчались его вопросом:

— Чё, мордофизия грязная?

Переступив с ноги на ногу, я отвела от него взгляд и пожала плечами. Потерев ладонью небритый подбородок, Колюня пояснил, что грязь дело естественное — в дороге сломалась машина, пришлось повозиться.

— Мордофизией? — ехидно встряла вездесущая Наташка. — А руками устранять неполадки не пробовал?

Колюня призадумался, открыл было рот, но ответить ему не удалось. На кухне появился Димка и все внимание переключил на себя. Представившись как муж своей жены и хирург Ефимов, он поздоровался с Колюней за руку и хмуро заявил, что в нашей компании очередное пополнение. У ворот целая толпа то ли родственников, то ли друзей Полетаевых, но никто из них не может проникнуть на территорию участка, поскольку они друг друга не пускают.

Прислушавшись, мы уловили истерические аккорды разборки. Казалось, митингует не менее двух десятков человек.

— Ну и слава богу, — облегченно вздохнула Наташка.

— Ага, — басом согласилась Психея. — Пусть бы подольше разбирались. Хоть перекусим спокойно. Мы с ночи в дороге. Колюня, квас купил? Или минералку. Пить хочется.

— Минералка лучше. С кваса еще больше пить хочется. Возьми в холодильнике, там холодненькая, — сменила гнев на милость подуставшая от недавней перепалки подруга. Следовало поберечь силы для новых визитеров. Рано или поздно разберутся и заявятся. Желательно, чтобы к пустому столу. Похоже, зрелищным мероприятиям конца и края не будет.

Ссыпая осколки чашек в мусорный пакет, Наташка попеняла мне на отсутствие выдержки. Не стоило торопиться с битьем посуды, свора злых родственников легко сделала бы это сама, а теперь еще, глядишь, и материальные претензии предъявят.

Первой в дверь ввалилась полная пожилая дама с параметрами примерно 120-120-140. Скорее всего, лидерша обеспечила себе прорыв, идя на таран. Во всяком случае, остальные подтянулись не ранее, чем через пять минут. Нервно поправляя рукой с зажатым в ней платочком лямку черного в желтый горошек сарафана, то и дело сползающую с плеча, она шумно пыталась совладать с дыханием и выступавшим на лице потом. Свисающий на лоб непокорный локон рыжих с проседью волос трепетал на животворном «сквознячке», как флаг. Зажатая в другой руке спортивная сумка с лопнувшей молнией, наверняка участвовавшая в прорыве и похожая на переварившуюся сардельку, ходила ходуном.

— Когда… похороны? — прерывисто поинтересовалась дама, не изволив поздороваться.

— Пока неизвестно, — с интересом наблюдая за женщиной, спокойно доложила Наталья и долила себе кофе в чашку.

— А что, в вашей толпе уже есть жертвы? — оживилась Психея.

— Не надо, дорогуша, мне хамить, — многообещающе протянула дама и ловко запустила свою сумку в сторону окна. Она притормозила точно у подоконника, ничего не растеряв из своего содержимого.

— Фига себе! — восхитилась Наташка и осторожно пояснила: — Со временем похорон определимся после того, как получим разрешение следствия. То есть тогда, когда выдадут тело.

— А кто умер-то? — с блуждающей улыбкой на лице продолжала иронизировать Психея.

На мой взгляд, явный перебор. Уже не смешно. На что я довольно сухо и обратила ее внимание.

— Смерть — плохой повод для шуток, — поддакнул мне муж.

Реакция Психеи и Колюни на мои слова была поразительной. Парочка уставились друг на друга, потом поочередно обозрела каждого из нас, заставив меня засомневаться, что они являются посланцами следователя.

— А кто умер-то? — тупо повторился Колюня.

— А вы разве не знаете? — в голосе Дмитрия Николаевича явно читалось сомнение. — Позволю себе напомнить: умерла Валерия — жена Станислава Полетаева.

Громкий хохот от двери заставил Наташку взвизгнуть и шарахнуться в сторону. При этом кофе из ее чашки выплеснулось прямо на бутерброд Психеи, девушка машинально поблагодарила, но по выражению ее лица было заметно, что не от души. Она находилась в явном замешательстве и успешно кромсала на мелкие кусочки бутерброд Колюни. Милый друг ей не мешал, испуганно таращась на заходившуюся в истерическом смехе даму. Казалось, она вот-вот грохнется на пол и яростно начнет колотить по нему ногами.

Выручил Димка. Вздохнув, с раздражением поставил свой бокал с чаем на стол, попросил его не убирать — скоро вернется — и уверенно направился к истеричке с явным намерением дать ей пощечину.

Как бы не так!

— Только попробуй тронь! — мигом оборвала смех дама и продемонстрировала внушительный кулак.

— Редкий случай самоисцеления… Замечательно! — пробормотал Димка и, встряхивая кисти рук, словно они были мокрыми, с достоинством отправился назад.

— Издеваетесь? — зло вопросила дама. — Стасик уже пару лет как вдовец. Ой, не надолго же он пережил заразу Лерку.

Поток бурных слез, хлынувший из глаз женщины, сопровождаемый жалобными причитаниями, испугал не меньше, чем ее гомерический хохот. Хотелось одного — тишины. Хотя бы на одну минутку. За это время можно придумать какое-нибудь действенное средство, чтобы заставить безумицу замолчать. Впрочем, обошлось без нашего вмешательства. Рыдания оборвались в тот момент, когда она пробкой вылетела из двери и, икнув, застопорилась у холодильника, обняв его, как родного. Я машинально отметила, что они похожи. Габаритами.

Место в дверном проеме занял субтильный мужчина с интеллигентным лицом, украшенным аккуратной бородкой, лет семидесяти на вид.

— Ревешь, Зинка? — злорадно поинтересовался он у плакальщицы, торжествующе потрясая каким-то небольшим свертком в пакете. — Переживаешь, что не до конца Стаса обчистила? От Лерки избавилась, а поживиться за счет племянничка так и не удалось? А сейчас заявилась продолжить начатое? Только кто ж тебе, рыжей лахудре, позволит!

В следующий момент мужчина вспорхнул, полетел вперед и попал прямо в недобрые руки успевшей развернуться к нему передом, к холодильнику задом Зинки. Мне даже послышался хруст костей тоненько заверещавшего героя.

— Ну что, твиксы? Приходите к консенсусу?

Бодро потирая руки, через порог шагнул молодой человек в элегантном белом костюме с бабочкой, темных очках и с длинными, собранными в хвост волосами. Весь какой-то белесый, включая цвет волос. Словно все свои двадцать или чуть более лет прорастал в темном подвале, не видя солнечного света. Лицо оживляли относительно свежие царапины. Кровь одной из них размазалась на щеке.

— Всем при…

Речь паренька оборвалась. Сработал инстинкт — он вынужденно поймал малую половинку «твикса», отправленную коварной Зинкой назад в порядке возврата.

— Дают — бери, — вырвалось у меня, и я тут же зажала рот рукой.

В тесном единении оба наверняка вывалились бы в дверной проем с непредсказуемыми последствиями, но стопором, к счастью, послужила неожиданно захлопнувшаяся дверь. У женщины, издавшей отчаянный визг, была отменная реакция. Оставаясь за дверью, она ожесточенно крыла ругательствами всех вновь прибывших. Они ошеломленно молчали.

— А кто все-таки умер? — пользуясь относительным бездействием в разборках родственников Полетаевых, настырно пробасила Психея.

3

— Умер? — растерянно переспросил высвободившийся из рук паренька мужчина. — Странный вопрос. Вроде здесь все живучие.

Встряхнувшись и приглаживая на голове редкую поросль, он искоса поглядывал на нас, пытаясь угадать, кто мы такие и с какой целью сюда прибыли… Смущало наше вольное поведение в чужом доме.

— Действительно… странный… вопрос, — с натугой поддержал его молодой человек, с трудом удерживая дверь за ручку. Из холла пыталась прорваться женщина с отменной реакцией, он сдерживал натиск. Поток ругательств из уст «потусторонней» родственницы не иссякал, хотя она явно подустала и начала повторяться.

В какой-то момент юноша сосредоточился, злорадно усмехнулся и отпустил ручку. Дверь с грохотом распахнулась и под наш коллективный «Ах!!!» с силой врезалась сначала в соискательницу неприятностей, затем мягко коснулась стены.

Воцарилась та самая тишина, о которой я недавно мечтала. Только в данный момент она пугала. А посему раздавшийся из холла яростный вопль с обещаниями пристроить всех транзитом на Колыму с Магаданом был воспринят нами с фальшивой радостью. Вновь прибывшие граждане ее не разделили.

— Жива, — с огорчением заметила Зинаида.

— А главное — здорова, — в голосе ее пожилого недруга слышалась вселенская печаль. — Как же ты, Константин, так неловко…

— А не надо было Джульетте Аркадьевне с такой силой ломиться в закрытую дверь. Вы, Юрий Васильевич, за нее не переживайте. Она лбом везде себе дорогу прошибет. Ну вот, что я говорил!

Костик хохотнул и с торжеством отметил свою правоту, небрежно кивнув в сторону задержавшейся в дверях стройной Джульетты Аркадьевны. Ее красивое холеное лицо «украшал» новообретенный «аксессуар»: огромный, наливающийся синевой рог на лбу. Однако женщина, казалось, не чувствовала боли. Скорее всего, пребывала в шоковом состоянии, поскольку все ее попытки дать «интервью» по поводу случившегося успехом не увенчались. Она пыталась совладать с речью, но, жуя губами, выдавала только странное мычание.

— Атавизм, — подвел итог Костик. — Возвращение к предкам. Каким именем Джульку ни назови, как была коровой, так ей и останется. В процессе эволюции только матерных выражений нахваталась.

Джульетта Аркадьевна окончательно присмирела, перестала мычать и съехала по дверному проему прямо на порог. Осторожно потрогав шишку на лбу, сморщилась и заплакала.

На помощь ей рванули сразу трое — Психея, Наташка и Димка. Я не успела только потому, что каждый из них буквально перебежал мне дорогу. Лавируя между столом и табуретками, они поочередно опирались на мое левое плечо, купируя мои попытки вскочить. Словом, насильно усаживали назад. И правильно. Мое присутствие рядом с ними только бы помешало, как мешало Димке вмешательство Наташки и Психеи. Пытаясь определить наличие у Джульетты признаков сотрясения мозга, Димка одной рукой отстранял Наташку, старавшуюся всучить пострадавшей бутылку минералки из холодильника, дабы она приложила ее к своему рогу. Вторая рука мужа была задействована на недопущение к ней Психеи. Руководствуясь благими намерениями, та приготовила для передачи мокрый платочек, отобранный у Зинаиды.

Столь разностороннее внимание к ее персоне незнакомых личностей всерьез испугало Джульетту Аркадьевну. Она вжала голову в плечи, стиснула зубы и крепко зажмурилась. Красивое лицо, которое не портила даже огромная шишка, благо она закрывалась прядью свесившихся на лоб светлых волос, исказила мучительная гримаса.

Пользуясь короткой передышкой, во время которой Наталья с Психеей устроили маленький «междусобойчик», пытаясь опорочить приготовленные средства оказания неотложной медицинской помощи, Димка добился от Джульетты внятных, но несколько неадекватных ответов на пару вопросов. По поводу наличия у нее головокружения Димке велено было убираться к черту, а что касается тошноты, то здесь ею было дано твердое обещание: «Только после вас!»

Последний довод оказался решающим. Под язвительный смешок Зинаиды и Юрия Васильевича добровольцы-спасатели, храня достойное молчание, вернулись на свои места.

Костик счел нужным представиться:

— Константин Станиславович. Сын Станислава Аркадьевича, — снисходительно пояснил он.

— Внебрачный, следовательно, незаконнорожденный, а потому не Полетаев, а Колымагин, — внес коррективы Юрий Васильевич.

— И еще неизвестно, от кого он незаконнорожденный-то! — встрепенулась Зинаида. — На Стасика точно не похож.

— Спокойно, господа, у меня есть соответствующие документы, которыми однозначно установлено, что я сын своего отца — Полетаева Станислава Аркадьевича. Кроме того, он лично подтвердил этот факт и вам это известно. — Костик всплеснул руками, возвел глаза к потолку и вздохнул: — Темные люди.

— Где ж ты, сын своего отца, пропадал целых двадцать с лишним лет, а то и больше? — Голос Зинаиды обретал силу.

Юрий Васильевич смотрел на нее с восторгом и потихоньку односложно поддакивал. Джульетта, не обращая ни на кого внимания, разглядывала себя в маленькое зеркальце.

— У вас устаревшие сведения, — терпеливо доложил Костик. — Последние два года мы с папой тесно общались, а где я был до этого, вас не касается. И вообще, вам лучше помолчать. При посторонних людях. — Он развернулся в нашу сторону: — Можно узнать, с кем имею честь находиться почти за одним столом?

— Можно, — опередила нас Наталья. — Знаменитый хирург и по совместительству лечащий врач Станислава Полетаева — Ефимов Дмитрий Николаевич… — Ее плавный жест в Димкину сторону на пару секунд завис в воздухе. Муж переменил место стоянки, решив долить себе чайку, чем и заработал от Наташки звание резвой блохи. Огрызаться Димка не стал. Уселся с чашкой на свой стул и сделал вид, что все происходящее его совершенно не касается. От усердия пролил часть чая на стол и очень этому удивился.

Со мной подруга повела себя более осторожно. Я как раз встала, чтобы помочь мужу ликвидировать протечку. Не спуская с меня глаз и указательного пальца, она доложила, что мы с хирургом два сапога — пара. К тому же состоящая в законном браке. Второй «сапог» зовут Ирина Александровна. Сама представилась очень близким нам человеком, почти родственницей. По поводу Психеи и ее приятеля коротко пояснила:

— Вера — домработница, Колюня — домработник.

— Помощники по хозяйству! — поправила ее Вера. — У нас строго определенные задачи.

Наташка возразила:

— Не принципиально! Круг обязанностей у вас от этого не меняется. Тем более что помогать по хозяйству здесь некому. Надо просто работать.

Психея было решила продолжить спор, но ей помешал солнечный луч, пробившийся через окно в помещение. Прямой наводкой он угодил ей прямо в глаза, заставив Веру охнуть и отскочить в сторону. В направленном потоке солнечного света заплясали миллионы пылинок, что послужило Наташке поводом указать Психее ее первостепенную задачу — заткнуться и протереть мокрой тряпкой пол.

— Чем дышим! — возмущалась она. — Не люди, а биопылесосы без отдельного мусоросборника и системы очищения. Посуду, так и быть, я помою сама, временно возложив на себя обязанности помощницы по хозяйству домработникам. А вы, милые дамы, надо полагать сплошные тети Станислава? — убирая со стола чашки в мойку, поинтересовалась она у Зинаиды и Джульетты, спокойно подкрашивающей на пороге губы. Судя по всему, ей там было достаточно удобно. На вопрос она никак не среагировала.

— Не сплошные… — проворчала Зинаида. — Тетя Стасика здесь только одна — я. Сестра его отца покойного Аркадия Львовича. Зинаида Львовна я, значит. А эта фря, — указала она подбородком на Джульетту, — сводная сестра Стасика. Аркаша, когда женился на его матери, удочерил эту вертихвостку. Ей тогда и годика не было, с виду чистый ангелочек, никто и не думал, что из нее вырастет такая… Да и шут с ней. — Зинаида надменно вздернула голову. — А Юрка здесь вообще никто. Не пришей кобыле хвост.

— Как это никто?! — распетушился Юрий Васильевич. — Какая кобыла?! Я дядя Стаса. Хотя и двоюродный, но ближе родного, тем более что родного у него нет и не было. Маленького его на коленках нянчил, да и потом не раз помогал Стасу в трудных ситуациях.

— Ага. Пил с ним вместе и за его счет в этих самых ситуациях!

— А ты их ему создавала! Правильно он тебя отсюда вытурил. Жалко, с опозданием. Чуток пораньше, глядишь и с Валерией бы ничего…

— Не надоело вам друг другу кости перемывать? Они уж трещат у вас от старости. Аж отсюда слышно. Всей жизни друг другу не хватило, чтобы окончательно разобраться в том, что оба вы сволочи, — лениво заметила с порога Джульетта и осторожно сделала головой вращательные движения, прислушиваясь к своим ощущениям.

Очевидно, они ее устроили, поскольку она сама себе подмигнула в зеркальце, вздернула правую бровь вверх и улыбнулась. Затем обвела затуманенным взглядом всех присутствующих. Ни на ком не задержавшись, зевнула, томно потянулась и пробормотала:

— Все вон.

— Чего-о-о? — пропел Костик, брезгливо поморщившись. — Куда это я пойду из собственного дома?

— Извини, племяшка, но напоминаю: дом мой. Первый раз в жизни хотела обойтись без грубости, но раз ты настаиваешь, могу указать всем пару конкретных мест. Там будет безопаснее, чем рядом со мной. К вашему сведению, у меня СПИД, честно говоря, так и хочется им с вами поделиться. Исключительно по доброте душевной. Вера, ты с Николаем можешь остаться. И приготовь-ка чё-нить пожрать, а то до поминок не дотяну.

— А кого поминать-то собираемся? — наклонившись к моему уху, в полной тишине прошептал Колюня. На ответ от родственников он уже и не рассчитывал. — Что-то я юмора не пойму. Вроде кто-то скончался.

— Поживем — увидим, — тихо заверила его я, начиная осознавать весь трагизм положения. Юмором и не пахло.

Психея автоматически метнулась было к холодильнику, но грозный вид Зинаиды, застывшей на пути к нему с упертыми в крутые бока руками, заставил девушку притормозить и беспомощно оглянуться на Джульетту. Та с интересом ожидала продолжения, но развязка оказалась банальной. Психея взбрыкнула на месте, нечаянно наступив на незамеченный осколок чашки. Проведя рукой по лицу, словно стряхивая наваждение, она басовито послала всех вновь прибывших в дурдом. Следом поступило официальное заявление от восставшего и опирающегося кулаками о стол Колюни: они с Верой не нанимались без ведома хозяев обслуживать извращенцев, а именно сумасшедших гостей, и закатывать им пиры в виде каких-то поминок. И вообще у них другая специфика. Если желающие оплатят им стоимость бензина сюда и отсюда, они ни на минуту не задержатся в этом доме.

У Наташки дрогнули плечи, она совсем низко склонилась над мойкой, перемывая посуду то ли по второму, то ли по третьему заходу. Дмитрий Николаевич, сложив на груди руки, равнодушно следил за полетом одинокой любопытной мухи. Домработники шагнули навстречу друг другу и демонстративно взялись за руки в ожидании мецената, готового возместить им дорожные расходы. Как и ожидалось, нота протеста домработников вызвала шквал негодования родственников. Громче всех вопила Зинаида. Еще бы! В такой трагический момент Вера и Николай по предварительному сговору потеряли совесть. Бедный Стас в гробу перевернется.

— Не перевернется, — заверила я ее. — Для этого ему, по крайней мере, необходимо в этот гроб загреметь.

Димка оторвался от созерцания мухи и недовольно поморщился.

— А что, похоронные принадлежности еще не приобретены? — удивился Юрий Васильевич. — Кто вообще занимается вопросами похорон?

— Смотря кого вы хоронить собираетесь, — живо вмешалась Наташка.

— Вот это сервис! — радостно заквохтал Костик. — Лично я бы не прочь похоронить всех этих претендентов на наследство папы. Вместе со всеми их жизненными пороками.

— Это уж договаривайтесь с ними, — отмахнулась от него Наташка. — Мы здесь задержались в связи со смертью Валерии.

— Долго же вы тут торчите! — попеняла с порога Джульетта. — Если учесть, что она уже два года в покойницах числится… Не опоздали с похоронами-то?

— Не опоздали, — подал наконец голос Дмитрий Николаевич. — Как только будет разрешение следствия на выдачу ее тела…

— Эксгумация… — пролепетал Костик, в очередной раз проявив эрудицию.

— Нет. Вчера утром Валерия Павловна была найдена мертвой на первом этаже. Предположительно упала с лестницы.

Это известие оказало благотворное влияние на самочувствие Джульетты. Она как-то сразу ожила. Прикрыв глаза, облегченно вздохнула. Скорее всего, терпеть не могла жену брата.

— Что вы нам тут мозги конопатите?! — взревел Юрий Васильевич.

Остальные, за исключением Психеи и Колюни, пытались осмыслить Димкины слова и находились в состоянии явного непонимания. Краем глаза я заметила, что супруги-домработники среагировали на новость одинаково — ехидными усмешками. Впрочем, усмешки быстро сменились скорбными масками. Юрий Васильевич осекся и уже миролюбивым тоном доложил, что в десять часов утра ему позвонил агент из похоронной фирмы «Вечность» и сообщил о смерти Станислава. Якобы в силу последней воли усопшего он является его душеприказчиком и наследником…

— И я… — раздалось одновременно от порога и от холодильника.

Хоть в чем-то Джульетта и Зинаида проявили слаженность. Эрудированный Костик просто выругался матом в адрес своего дорогого папы. Сквозь зубы. И на глазах помрачнел. Не было сомнений, что он тоже примерил на себя звание наследника-душеприказчика.

— Теперь бы еще выяснить, где эта облаченная в тело душа после убийства Валерии мыкается, — бодро заявила Наташка.

4

Пространного объяснения не понадобилось. Понятливые родственники заговорили все разом, перемежая свое возмущение досадой на собственную глупость и исключительную дурость других. Быстро выяснилось, что дурнее всех оказался Костик. Молодо-зелено! Он сорвался в эту поездку с собственной свадьбы. Прямо со ступенек ЗАГСа, не успев зарегистрировать брак. Богатая и капризная невеста никак не могла понять причину, по которой жених-безотцовщина променял ее на покойного отца. Сын и при жизни-то был ему совершенно не нужен, а уж после смерти папа мог бы пару часов и подождать, тем более что суток не прошло после его кончины. Бедная девушка предложила даже совместную поездку к телу отца, дабы возложить ему на грудь свадебные цветы. Вместо поездки к могиле неизвестного солдата. Костик категорически отказался. Семейный скандал завершился моментальным превращением букета невесты в веник-голик. Несостоявшаяся жена справилась с этим делом весьма профессионально. Несостоявшаяся теща добавила пару ощутимых пинков. На память Костику остались болезненные царапины и несколько синяков. Несостоявшийся тесть со своим мнением по поводу поведения жениха, к счастью, опоздал — оплачивал предстоящий процесс видеосъемки бракосочетания дочери.

Ясно было одно — кто-то ловко всех одурачил. В том числе, как это ни прискорбно, и нас. В отличие от родственников Полетаева мы не удостоились приглашения на его похороны, зато мифическая сестра Валерии предложила нам предотвратить ее гибель, с которой судьба не задержалась.

Костик сразу заявил, что уезжать не собирается. И с вызовом посмотрел на Джульетту. А некуда ему уезжать. Отказавшись от съемной квартиры, последние два месяца перед свадьбой жил у невесты на полном материальном обеспечении ее родителей. С работы уволился, так как тесть собирался пристроить его своим замом в принадлежащую ему агрофирму. Предприятие приносило огромную прибыль в весенне-осенний период и значительно меньший, но все равно стабильный доход в летние и зимние месяцы.