Дорога к дому Браун Сандра
– Я никому не рассказала о неприятностях, в которые попала моя подруга, – продолжала свой рассказ Кэролайн. – Даже Джиму. Это была странная и довольно унизительная ситуация.
– Обманула мужа?
– Все, что я могу сказать, это то, что она была в отчаянии, иначе никогда не решилась бы обратиться к частному детективу.
Поразмышляв несколько секунд над словами матери, Берри вдруг спросила:
– И ты тоже решила воспользоваться его услугами именно по этой причине? Ты считаешь, что я сейчас в отчаянном положении?
– Пока нет. И Додж сделает так, чтобы этого не случилось.
– Да уж, он – настоящий боец.
– В этом можешь быть уверена.
– Непочтителен, презирает правила и устои и никогда не краснеет.
– Да уж, он не даст всяким там правилам и устоям встать у него на пути.
– Он жутко невоспитан.
Кэролайн улыбнулась:
– Видела бы ты его в «Чайной Мэйбл»!
– Ты водила его в чайную? – рассмеялась Берри.
– Надо же мне было встретиться с ним где-то! – Подумав немного, Кэролайн добавила: – Если честно, он справился с этим с куда большим апломбом, чем от него можно было ожидать.
– Вообще, выглядит он круто. Если не брать в расчет его неухоженность.
– Как-то не думала об этом в таком ключе.
Берри игриво взглянула на мать.
– Ну же, признайся, он ведь крутой парень!
– Некоторые женщины, возможно, сочли бы его привлекательным…
Берри улыбнулась, отметив про себя, как старается ее мать избежать этой темы.
Погоревав положенный срок об отце, Берри стала поощрять Кэролайн возобновить личную жизнь. Особенно после того, как ее мать переехала в Меррит. Где никто не знал ее и отца как семейную пару. В небольшом городишке было довольно много мужчин, ушедших на покой. То есть свободных мужчин подходящего возраста и достатка.
Но Кэролайн ничего не хотела слышать.
– С этим покончено, – сказала она как-то Берри, когда та настаивала, что мать должна с кем-то встречаться. – У меня был отличный брак. У меня была любовь всей моей жизни. И ничего другого никогда не будет.
Но Берри продолжала лелеять надежду, что мать встретит мужчину, который заставит ее изменить свои взгляды на этот вопрос. Кэролайн была красива и умна, приветлива и с юмором. Она многое могла дать мужчине и сама заслуживала многого. Берри не нравилась мысль, что Кэролайн проживет остаток дней в одиночестве.
– Мне нравится Додж, – сказала Берри, рассчитывая, что Кэролайн примется спорить.
Но она не стала. Она только очень серьезно спросила:
– Правда?
– Да. Вместе со всеми своими сальными шуточками и грубыми словечками. А больше всего нравится то, что он не собирается за них извиняться.
– Что ж, тогда я рада, что решила привлечь его к этому делу.
Берри с обеспокоенным выражением лица закусила нижнюю губу.
– Его задача – следить, чтобы я пострадала как можно меньше?
– Отчасти. Еще я думаю, что благодаря своим навыкам сыщика он может помочь Скаю в расследовании.
– Если только тот согласится принять его помощь…
Кэролайн угрюмо кивнула.
– Мужчины любят охранять свою территорию. Но Скай кажется мне достаточно умным для того, чтобы не отказываться от помощи, когда он в ней нуждается.
Берри достала из-под затылка одну руку и закрыла ладонью глаза. Полежав так несколько секунд, она произнесла:
– Мой роман с Беном…
– Ты – взрослая женщина, Берри. И давно уже не обязана отчитываться передо мной о своих отношениях с мужчинами.
– Да? – Берри приподняла ладонь и взглянула на Кэролайн. – А разве это не ты все время тонко намекаешь мне, что хотела бы обзавестись внуками, прежде чем станешь слишком старой и больной, чтобы играть с ними?
Кэролайн улыбнулась.
– Я по-прежнему хочу внуков. Но, – с нажимом добавила она, – я также понимаю, как для тебя важна твоя карьера, поскольку моя была для меня в свое время не менее важна. Пытаться строить карьеру и растить ребенка одновременно не очень-то просто.
– Я вовсе не отказалась от идеи завести мужа и детей, мама, – сказала Берри. – Я слышу стук своих биологических часов всякий раз, когда вижу женщину своего возраста с одним-двумя малышами рядом с восхищенно улыбающимся мужем. Мне бы тоже этого хотелось. Но, честное слово, Бен Лофланд не был одним из возможных партнеров на всю жизнь. Мы провели вместе несколько ничего не значащих ночей. И наш короткий роман явно не тянет на дело федерального масштаба, которое пытается раздуть из него помощник Найланд.
– Вовсе он не пытается раздуть дело федерального масштаба.
– Он близок к этому.
– Но должна быть причина его зацикленности на этом.
– Он же назвал тебе эту причину. Мотивы Орена.
Кэролайн посмотрела на дочь всепонимающим взглядом, который так хорошо удается всем матерям.
– Что? – спросила Берри.
– Ничего. Не обращай внимания…
– Что? – уже требовательнее воскликнула девушка.
Кэролайн покачала головой.
– Мне пришла вдруг в голову дикая мысль. Возможно, абсолютно безосновательная. Извини, что перебила тебя. Что ты там говорила?
Прекрасно понимая, что ее мать чего-то недоговаривает, слегка надувшаяся Берри попыталась вспомнить, на чем остановилась.
– Я не собираюсь носить власяницу кающейся грешницы из-за тех нескольких ночей.
– Никто не придал бы такого значения этому твоему роману, если бы ты рассказала о нем сразу, – заметила Кэролайн.
– Согласна, – признала ее правоту Берри. – Надо было выложить все начистоту.
– Почему же ты этого не сделала?
– Из-за Аманды. Я не знала, рассказывал ли ей Бен о нас всю правду, но мне казалось, что вряд ли. И мне не хотелось обрушивать на нее сведения о нашей прошлой связи в то время, когда бедняжке приходится волноваться из-за ранения мужа, операции и всего остального. Я боялась, что, рассказав о нас с Беном Скаю, открою ящик с червями, которые тут же расползутся. Я хранила молчание, щадя чувства Аманды и желая избавить Бена от размолвок с женой, которую он любит и которой восхищается. И вот благие намерения обернулись против меня.
– Отныне я советую тебе ничего не скрывать от Ская, – тихо посоветовала Кэролайн.
Берри опустила руку и посмотрела матери прямо в глаза.
– Ты думаешь, мне следует рассказать ему, например, о своем позавчерашнем телефонном звонке Орену?
Кэролайн была в шоке от услышанного.
– Телефонном звонке?!
– Я звонила Орену в четверг днем. Мы проговорили несколько минут.
– Не понимаю. Ты же приехала сюда, чтобы убежать от него. Так зачем тебе понадобилось ему звонить?
– Чтобы извиниться.
– О, господи, за что же?
Берри передвинулась к другому краю кровати и спустила ноги на пол. Подойдя к окну, она стала смотреть на озеро, хотя в стекле было видно сейчас только ее собственное отражение.
– Чтобы объяснить тебе это, надо рассказать о том, что было раньше. Ты помнишь?.. Ну конечно, ты помнишь. День моего большого взрыва.
Кэролайн ничего не сказала. Берри повернулась и посмотрела на мать. Та сидела, смущенно разглядывая свои руки.
– Ты была расстроена, Берри, – наконец сказала она. – И тебе было из-за чего расстроиться. Ты не имела в виду то, что сказала тогда.
– Не оправдывай меня за то, чего нельзя простить, мама. В тот момент я имела в виду именно то, что сказала.
В тот день один из коллег Берри получил благодарность от менеджера по работе с клиентами. И тот же менеджер раскритиковал работу Берри и отверг все ее предложения по исправлению ситуации.
Усталая и сердитая, Берри нашла свою мать в агентстве недвижимости и полчаса изливала на нее свое раздражение. Она говорила о том, сколь несправедливой была критика, и о том, какой серой и неинтересной была на самом деле кампания, которую похвалили.
– Это говорит только об одном: у менеджера совершенно нет вкуса! – в гневе вещала она. – А мне пришлось отвечать перед ним. Мое положение в компании зависит от мнения этого идиота!
Кэролайн пыталась успокоить дочь, но Берри не желала понимать ее замечаний. Она проигнорировала слова матери о том, что ей надо двигаться дальше и не позволить этой незначительной неприятности стать большим препятствием на пути к ее дальнейшему развитию.
– Ты работаешь усерднее, чем любой, кого я знаю, – говорила Кэролайн. – Ты – самый преданный делу работник этой компании. И ты талантлива. Рано или поздно нужные люди заметят это, и твоя работа и твое терпение будут вознаграждены.
Но мягкие увещевания матери только распалили Берри еще больше. Она ведь приехала за сочувствием, а вместо него ей выдали набор банальностей.
– О, чтобы добиться профессионального успеха, лучше пропустить все эти реверансы и сделать то, что сделала ты. Я тоже могла бы выйти замуж за босса.
Произнося эти слова, Берри отлично знала, что несправедлива к матери. Кэролайн много лет добросовестно работала до позднего вечера, в праздники и в выходные. И ее успех был заслуженным, основанным на интуиции и усердной работе, а вовсе не на браке по расчету.
Берри также знала, как больно ранят Кэролайн ее слова, и пожалела о них тут же, едва они сорвались с языка. Но она и не подумала извиниться. Вместо этого Берри вылетела из комнаты, оставив Кэролайн самостоятельно оправляться от неожиданных и несправедливых нападок, источником которых стали не только гнев и разочарование, которые владели сегодня Берри. Этой репликой Берри выдала тщательно скрываемое негодование по поводу достижений своей матери.
– Когда я приехала в тот день домой, – продолжала она сейчас, – Орен ждал меня там, – она невесело улыбнулась. – Помню, я еще подумала, что это мне за жестокость в отношении родной матери и что я это заслужила. Орен принес китайской еды. Он отчитал меня за то, что я слишком много работаю, неправильно питаюсь и не забочусь о себе должным образом. У меня не было настроения слушать, как меня пытаются убаюкать. Особенно Орен. И я потеряла самообладание, накричала на него. Сказала, что он может забрать свою дурацкую еду и катиться к черту. И от моей двери, и из моей жизни. Что, если он побеспокоит меня еще раз, я натравлю на него полицию. Сначала Орен ответил на это нытьем. Как я могу быть такой жестокой, разбивать его сердце, плевать ему в душу и разрушать его мечты? Я слушала эту чушь несколько минут, а потом перебила его. Я сказала Орену, что он давно уже стал объектом для насмешек всех, кто его знает, особенно женщин. Сказала, что он зануда, что он пристал ко мне, как назойливое насекомое, все делает не так и что так думаю не я одна. Потом заявила, что он жалкий придурок и мне противен один его вид.
Берри потерла глаза, словно желая стереть неприятные воспоминания.
– Должно быть, я задела в нем какую-то струну… Или несколько. Потому что Орен вдруг перестал быть собой. Прямо на моих глазах он превратился в некое подобие мистера Хайда. Я никогда еще не видела такого превращения, только в кино. Его лицо покраснело и перекосилось от ярости. Я никогда не видела его таким, мама. А потом он стал орать: «Ты не имеешь права так обращаться со мной! Я этого не заслуживаю!» Он кинул картонный пакет с едой прямо перед моей дверью. Тот порвался, и еда рассыпалась. Орен называл меня грубыми словами. Говорил ужасные, неприличные вещи. Сказал, что неудивительно, что я не ответила на его чувства, ведь меня трахает Бен Лофланд. – Берри поежилась. – Я даже не могу повторить всего, что он сказал. А тебе будет неприятно это слышать. Орен завершил свою речь зловещей клятвой, что заставит меня пожалеть о том, что я его отвергла. Он выражался куда цветистее, но смысл был такой. Я вошла в дом и заперла за собой дверь. В руке у меня был телефон, на котором я готова была набрать 911, – так я его испугалась, – но Орен уехал. Я вошла в ванную, и меня вырвало. Когда все закончилось и я умывалась, я взглянула на себя в висящее над раковиной зеркало. – Берри сделала паузу, затем медленно продолжала: – И тут я увидела, кем я стала. Я едва узнавала себя, мама. Я превратилась в такого же монстра, каким был Орен. Я была жестокой, я говорила ему ужасные вещи. А как ужасно я вела себя с тобой – с родной матерью, которую я люблю и уважаю больше всех на свете. И почему? Потому что была расстроена пощечиной, полученной на работе?
Берри повернулась к Кэролайн.
– Я хотела успеха любой ценой. Меня поглотили амбиции. Я потеряла способность видеть перспективы. Я чуть не испортила отношения с коллегами, друзьями. С тобой, мама!
Дальше Берри продолжала, размазывая по щекам слезы:
– Орен очень сильно напугал меня в тот вечер, но еще больший ужас внушало то чудовище, в которое чуть было не превратилась я сама. Я не ложилась спать ночью, зажгла везде свет, потому что боялась, что Орен вернется. Но еще больше боялась, что, проснувшись с утра, могу передумать и не сделать того, что должна была сделать. К утру я упаковала вещи. И приехала сюда в надежде вновь обрести душевное равновесие, найти потерявшуюся часть себя.
Обойдя кровать, Берри присела рядом с матерью, которая положила ей руку между лопаток и принялась массировать сильно напряженные мышцы.
– Я горжусь тобой!
Берри удивленно посмотрела на нее и невесело усмехнулась.
– Гордишься? После всего, что я только что тебе рассказала?
– Очень трудно быть настолько честной с собой – до жестокости. И еще труднее работать над самореализацией. – Кэролайн поцеловала дочку в лоб. – Так ты позвонила Орену в четверг днем, чтобы извиниться за то, что наговорила ему в тот вечер?
– Более или менее. Я также сказала ему, что мы с Беном почти завершили работу над кампанией, которой он занимался перед увольнением. Что проект отлично удался и он может им гордиться.
– И как он отреагировал на твой звонок?
– Нейтрально. Я даже удивилась. Он не стал повторять свои угрозы, но и не сказал: «Давай оставим прошлое в прошлом». Когда я закончила, он просто сказал: «О’кей!» – и повесил трубку. И я умыла руки. Решила, что мы в расчете. И считала так до тех пор, пока он не отдернул занавеску в душе.
– И конечно, ты не сказала ему, что вы с Беном будете работать здесь в пятницу.
– Конечно, нет. Но я уверена, что Орен следил за моим домом, за офисом. Он достаточно умен, чтобы вычислить, что я работаю где-то в другом месте. Наверное, он следовал за Беном, когда тот выехал в пятницу из дома и направился сюда. Возможно, затем Орен сидел весь день на той заброшенной стоянке, где обнаружены следы шин, точно рассчитывая время, дожидаясь темноты и того момента, когда, по его мнению, нас можно было застать вдвоем в постели.
Берри подняла руки и принялась массировать себе лоб, сильно нажимая вдоль линии волос.
– Мне не дает покоя мысль, что, восстановив так или иначе отношения с Ореном, я невольно подставила Бена под пулю.
– Берри, милая, проснись!
Берри повернулась на спину и застонала, выныривая из глубокого сна.
– Сколько времени?
– Пять пятнадцать.
Берри снова застонала. После долгого самообличительного разговора с матерью она была слишком возбуждена, чтобы заснуть. Проворочавшись пару часов в постели, Берри приняла слабое снотворное из тех, что продают без рецепта. И теперь, после всего трех часов сна, мысли ее путались под действием лекарства, а во рту было сухо и противно.
Но тон Кэролайн и выражение ее лица ясно говорили о том, что случилось нечто непредвиденное.
– Вставай и одевайся, – велела она дочери. – Только что звонил Додж. Сказал, что нам надо приехать как можно скорее.
Берри откинула покрывало.
– Приехать куда?
– В офис шерифа.
– Они арестовали Орена?
– Додж сказал, что все объяснит, когда мы при-едем. – Кэролайн направилась прочь из спальни. – Встретимся внизу.
Надев старые джинсы и футболку, Берри быстро расчесала волосы, собрала их в конский хвост на затылке и через пять минут встретилась с матерью у входной двери. Кэролайн включила сигнализацию, когда они вышли из дома, и сказала Берри, что ехать надо на ее машине и поведет она.
Доехав до здания суда, они с удивлением обнаружили, что их встречает один из помощников шерифа. Он жестом показал Кэролайн, где припарковаться, и отдал честь, приложив руку к форменной шляпе, когда обе женщины вышли из машины.
– Доброе утро, леди! Я – помощник Стивенс. Скай велел вести вас прямо к нему.
Стивенс провел их к служебному входу и набрал код на клавиатуре запирающего устройства. Дверь отперлась с громким металлическим лязгом. Они вошли внутрь и оказались в лифте, который также предназначался только для персонала. Помощник нажал на кнопку третьего этажа.
Как только открылись двери лифта, прибывшие сразу же оказались в большой квадратной комнате. И первым, кого они увидели там, был Додж Хэнли, который явно с нетерпением ждал их.
Он не стал терять времени на приветствия.
– Жаль, что пришлось вытащить вас из коек, но Скай подумал, что вам обязательно нужно узнать это как можно скорее. И что ты, – он повернулся к Берри, – сможешь чем-нибудь помочь.
– Помочь? – удивилась девушка. – Но как? В чем?
Додж поморщился.
– Орен Старкс застрелил мальчика.
12
Прежде чем Берри и Кэролайн успели осознать весь ужас произнесенных Доджем слов, до их слуха донеслись отчаянные рыдания. На скамейке у стены сидела пара средних лет. Мужчина помладше в пасторском воротнике, склонившись к несчастным и обняв обоих, что-то тихо говорил.
Додж из уважения к их горю говорил тихо, но его голос буквально вибрировал от едва сдерживаемой ярости.
– Это – мистер и миссис Колдер. Их единственного шестнадцатилетнего сына застрелил несколько часов назад Орен Старкс.
Берри вдруг стало дурно. Она покачнулась, но Додж подхватил ее под руку:
– Спокойно!
– Присядь, дорогая, – заволновалась Кэролайн.
Берри, взглянув еще раз на безутешных родителей, энергично встряхнула головой.
– Со мной все будет в порядке. Это они потеряли сына…
Из небольшого кабинета в другом конце комнаты появился Скай Найланд. Его глаза тут же встретились с глазами Берри. Они так и смотрели друг на друга, пока Скай пробирался между довольно беспорядочно расставленными письменными столами.
– Я должен перед вами извиниться, – подойдя к Берри, сказал Скай.
– За что?
– За то, что не воспринимал вас всерьез. Я думал, что вы слишком большое значение придаете Орену Старксу и его угрозам. Я был не прав. Прошу меня извинить.
Берри едва подавила нахлынувшие эмоции. Она разберется с ними потом. А здесь и сейчас им не место.
– В любом случае, – продолжал Скай, – спасибо, что согласились приехать. Я подумал, что если вы сможете послушать, когда девочка будет давать показания…
– Девочка?
– Мне некогда было вдаваться в детали, – проинформировал Додж младшего коллегу.
Скай кивнул и принялся объяснять:
– Когда Дэвиса Колдера застрелили, он был с подругой. С ней все в порядке. Она в истерике, но не ранена. Она выбрала фото Старкса из стопки предъявленных. Сказала, что нет никаких сомнений – стрелял он.
– И снова скрылся?
– Парень упал замертво к ногам девочки. Она бежала как ошпаренная. И со стойки мотеля позвонила 911.
– Мотеля? – переспросила Кэролайн.
– Да. Из тех, где сдают номера на несколько часов. – Додж сжал губы, сдерживая негодование. – Ребятам срочно понадобился матрац.
– К тому времени, когда приехали те, кто был ближе к месту происшествия, Старкса уже след простыл, – продолжал Скай.
– А что спровоцировало выстрел? – спросила Берри.
– Ничего.
– Он просто выстрелил в мальчика безо всякой причины?
– Дэвис Колдер оказался не в то время не в том месте. – Скай говорил, как и Додж, весьма напряженным тоном.
– Господи боже! – прошептала Кэролайн.
Берри не могла заставить себя произнести ни слова.
– Я подумал, – продолжал Скай, обращаясь к девушке, – что если вы послушаете допрос Лизы Арнольд – так зовут девушку, – то сможете услышать что-нибудь, указывающее на Старкса. Что-то такое, что могло бы нам помочь. Не знаю, что бы это могло быть, но попытаться стоит.
– Да, конечно, – отозвалась Берри. – Я сделаю все, как вы скажете.
Очевидно, Скай решил, что она разучилась ходить, потому что он вел ее рядом с собой, придерживая за талию.
– Принеси девушке кофе, Энди, – бросил Скай, когда они проходили мимо полицейского с широко раскрытыми глазами, которого Берри видела в ту злополучную ночь в домике на озере.
– Что-нибудь в кофе положить?
– Сливки. Молоко. Все равно – что есть.
– В общем, сделай кофе пополам с чем-нибудь молочным, – велел Скай Энди. – А вам, миссис Кинг?
– Ей я сам принесу, – заявил Додж, направляюсь вслед за Энди к выходу из помещения. – Мне все равно надо выйти покурить.
Скай провел Берри и Кэролайн в небольшой кабинет. Когда он убрал руку с талии девушки, Берри вдруг почувствовала, что ей чего-то не хватает.
Скай жестом указал на квадратный стол с коричневыми металлическими ножками и выщербленной крышкой из ДСП.
– Присядьте здесь. Или, если вы готовы стоять, можете наблюдать за происходящим через окно. Звук будет включен на полную, так что вы сможете слышать допрос из любого места комнаты.
Кэролайн присела к столу, а Берри подошла к стеклу. В соседней комнате за таким же точно столом сидела девушка, судя по виду, подросток, а рядом с ней женщина, которая была старше той, пожалуй, лет на пятнадцать.
– Это ее мать?
– Мачеха.
– А где отец?
– Смотался куда-то в прошлом году, местонахождение неизвестно. Обе не рады, что приходится жить вместе. Но ни у одной из них нет другого выхода.
– А где ее настоящая мать?
– Этого тоже никто не знает.
У Лизы Арнольд была весьма пышная фигура, которую абсолютно не скрывали ни топ, под которым не было белья, ни короткая юбка. Нет, она не была типичной американской девчонкой с пышными формами и румяными щеками, но принадлежала к тому типу девиц, для которых также существуют свои шаблоны красоты.
Однако, несмотря на нахальный вид, было в ней нечто по-детски уязвимое, что затронуло Берри. Глаза ее был густо накрашены, но слезы размыли тушь и оставили грязные следы на щеках до самого подбородка. И теперь, пока Берри смотрела, как девушка пытается заговорить, всем телом сотрясаясь от рыданий, на щеках Лизы появлялись свежие следы слез.
Мачеха Лизы Арнольд сидела, сложив на груди руки, и смотрела прямо перед собой. У нее был скучающий, сонный вид, и отчаяние падчерицы явно не трогало ее ни в малейшей степени.
Манера держаться и одеваться обеих сильно отличалась от манеры потрясенных горем супругов, которые молились сейчас вместе со своим пастором.
Скай подошел и встал рядом с Берри у окна.
– Вы в порядке? – спросил он полушепотом.
Берри кивнула.
– Так как же этих двух подростков угораздило сцепиться с Ореном?
– Я хочу, чтобы вы услышали это непосредственно от девицы.
Вернулись Додж и молодой помощник шерифа с двумя пенопластовыми стаканчиками кофе, пакетиками со сливками и разными подсластителями. Додж бросил на стол горсть палочек для размешивания напитка, затем залез в карман рубашки и вынул оттуда стопку салфеток, которые положил перед Кэролайн.
– Спасибо, что помнишь, – улыбнувшись, произнесла та.
Додж хитро улыбнулся ей и пробормотал в ответ что-то неразборчивое.
Скай подошел к двери и открыл ее. Оглянувшись, он сказал Берри:
– Это не займет много времени. Я вернусь, как только допрос закончится. И выслушаю, что вы обо всем этом думаете.
Он ушел. Берри подошла к столу и сделала себе кофе. Когда она вместе со стаканом вернулась к окну, Скай уже был в соседней комнате вместе с помощником шерифа, который встретил Кэролайн и Берри внизу. Он настраивал установленную на штатив видеокамеру.
Скай что-то сказал девушке, затем похлопал ее по плечу, обошел вокруг стола и уселся напротив. Берри видела, как он засунул руку под стол, и через секунду послышалось шипение включенных колонок.
– Когда будете готовы, мисс Арнольд, – прозвучал усиленный аппаратурой голос Ская, – пожалуйста, расскажите нам обо всем, что произошло, как можно подробнее. Я не буду перебивать вас. Только если понадобится уточнить что-нибудь. Хорошо?
– Хорошо. – Девушка промокнула нос бумажным платком, уселась поудобнее, положила ногу на ногу, потом сняла. – Мне смотреть на вас или в камеру?
– Если вам так удобнее, можете говорить, обращаясь ко мне.
– Конечно. То есть я поняла. И с чего же вы хотите, чтобы я начала?
– Какие у вас были отношения с Дэвисом Колдером?
– Мы познакомились только на этой неделе. Я видела его до этого в школе, но мы не ходили в один класс и вообще не пересекались. А в прошлый понедельник вечером прихожу я на бейсбол. А он там играет. То есть играл, – девушка снова приготовилась зарыдать, но только расстроенно икнула. – Забыла уже, на какой позиции он играл. Кажется, на второй линии. Ну, в общем, после игры мы встретились небольшой компанией на озере. Мы с Дэвисом пошли друг с другом, ну и, знаете, как это… пообжимались немного. Он был славный. Пригласил меня на свидание.
– И вы договорились поехать в открытый кинотеатр?
Девушка энергично затрясла головой.
– Продолжайте с того момента, как вы покинули кинотеатр.
Девушка шмыгнула носом.
– Ну, дальше нам стало горячо. Вы понимаете?
Скай кивнул.
– И мы решили поехать в этот мотель, где нам будет удобнее.