Дорога к дому Браун Сандра
Скай помахал добровольному помощнику, мимо которого они проехали, сворачивая на частную дорогу. Подъехав к дому, Скай свернул на задний двор.
Берри открыла дверцу.
– Спасибо, что подвез.
Она могла бы точно с таким же успехом доехать домой со своей матерью и Доджем Хэнли. Не так уж много было вопросов, на которые пришлось отвечать. Потому что Скай задал их совсем немного. Вполне мог задать их все по телефону.
Берри вышла из машины. Скай тоже открыл дверцу со своей стороны.
– Тебе не обязательно меня провожать, – сказала девушка.
– Мне будет спокойней, если перед тем, как оставить тебя одну, я осмотрю дом, – возразил Скай.
– Не так уж долго мне придется быть одной. Мама и Додж едут почти сразу за нами. – Берри посмотрела на озеро, где у пирса стоял еще один охранник. – К тому же с двумя телохранителями…
– Я лучше проверю сам, – настаивал Скай.
Какой смысл спорить?
Берри повернулась и направилась к двери заднего крыльца, по пути вынув ключ из-под горшка с цикламенами.
– Не очень-то безопасно, – заметил Скай.
– Сигнализация подключена, – сообщила Берри, открывая дверь. Тут же сработал бипер. – Видишь? – Берри набрала код, чтобы отключить сигнал, Скай протянул руку и нажал на клавиатуре за спиной Берри кнопку, показывающую статус. Мигала лампочка, означавшая, что с момента последнего включения сигнализации попыток проникновения в дом не было.
– Датчики есть на всех дверях и окнах? – спросил Скай.
– Думаю, да, – ответила Берри.
– А датчики разбитых стекол, датчики движения?
– Думаю, есть все. Мама ведь обычно живет здесь одна, а она очень осторожна.
– Хорошо.
Берри поставила сумочку на кухонный стол.
– Выпьешь кофе? – предложила она.
– Спасибо, но на это нет времени. Я должен заехать домой побриться. А тебе надо поспать. Ты ведь почти не спала эти два дня.
– Да, вздремну немного. А потом я планирую поехать в больницу навестить Бена.
Глаза Ская сузились.
И Берри немедленно почувствовала желание защищаться.
– Я не видела Бена с тех пор, как его унесли отсюда на носилках. Вчера я так и не попала к нему в палату из-за безобразной сцены с Амандой. Но я имею право пойти справиться о здоровье своего друга.
– Уверен, что твой друг, – это слово Скай произнес с нажимом, – оценит это. А вот его жена – вряд ли.
От Берри не ускользнуло изменение его тона.
– Да, возможно, ей это не понравится. Потому что она, как и ты, слышит только то, что я была голой, когда выстрелили в Бена. Учитывая дальнейшее развитие событий, просто смешно все время заострять на этом внимание.
Обойдя Ская, Берри направилась к двери, ведущей внутрь дома.
– Дверь отопри и захлопни сам, – бросила она через плечо Скаю.
Но не успела Берри сделать пары шагов, как одна рука Ская легла ей на плечо, а другой, обняв и развернув девушку, он крепко прижал ее к себе.
– У меня нет жены, – хриплым полушепотом произнес Скай. – И я не могу забыть, что ты была в тот вечер голой, потому что я видел тебя голой.
Затем он поцеловал ее, требовательно проникая языком в рот. Поцелуй, однако, длился всего несколько секунд, потому что Скай тут же отодвинул от себя Берри с не меньшей решительностью.
Он порывисто дышал, обводя кухню невидящим взглядом, затем из груди его вырвался стон. Встретившись глазами с Берри, он хрипло произнес:
– Можешь пожаловаться на меня за это.
Дыхание Берри тоже было частым, словно ей не хватало воздуха. Несколько секунд она смотрела на Ская, затем положила ладони ему на затылок и произнесла:
– К черту жалобы.
И притянула к себе голову Ская, как несколько минут назад сделал он сам. Губы девушки впились в его губы, и после недолгих колебаний Ская поцелуй продолжился, становясь все более волнующим и горячим. Они просто обязаны были прийти к этому.
Враждебность, которую демонстрировали друг другу эти двое, была лишь защитным механизмом, который каждый использовал в бесплодной попытке обмануть самого себя. Так было с самого начала.
Одной рукой Скай обнял Берри за талию, другую подвел ей под ягодицы и с помощью обеих рук прижимал ее к себе все крепче, поднимая все выше, так что в какой-то момент девушке пришлось встать на цыпочки и тут же почувствовать, как сильно он ее хочет. И как приятно ей самой чувствовать это. Берри тут же стало жарко от затопившей ее горячей волны ответного желания. А когда она пошевелила бедрами, прижимаясь к нему еще крепче, из груди Ская вырвался стон.
Поцелуй становился все более страстным. Наверное, этот поцелуй был из тех, что случаются раз в жизни. Поцелуй, сметающий все правила и преграды, заставляющий забыть об условностях и помнить только о том, как хотят друг друга мужчина и женщина. Поцелуй, который заставляет почувствовать себя как никогда живым и в то же время абсолютно обреченным. Поцелуй, в котором ясно слышны слова «я умру, если не сольюсь с тобой в одно целое прямо сейчас».
Берри думала о том, что Скай вполне мог бы пойти на это.
Потом о том, что она вполне могла бы это позволить.
Что они могли бы сделать это.
Если бы не услышали звук подъезжающей к дому машины.
Мотор выключили. Дверцы раскрылись, потом захлопнулись.
Берри и Скаю пришлось отпрянуть друг от друга. Берри подумала о том, что ей надо бы поправить блузку и пригладить волосы Скаю, но времени на это уже не оставалось. Кэролайн и Додж уже входили в дом через заднюю дверь.
Кэролайн что-то говорила на ходу, но тут же осеклась, как только вошла, и теперь переводила удивленный взгляд с дочери на помощника Найланда и обратно.
Она остановилась так резко, что Додж практически врезался ей в спину вместе с пакетом с продуктами, который нес впереди себя. Почувствовав разлитое в воздухе напряжение, он тоже вопросительно взглянул сначала на Ская, потом на Берри.
Кэролайн, которая всегда была отличным дипломатом, наконец нашла в себе силы сделать вид, что ничего не заметила, и как ни в чем не бывало произнесла:
– Мы заехали по дороге в супермаркет купить продуктов, чтобы я могла приготовить завтрак. Надеюсь, вы с нами позавтракаете, Скай?
– Благодарю, но у меня нет времени.
Не произнеся больше ни единого слова и не оглянувшись, Скай Найланд прошел мимо них к выходу и исчез за дверью.
Кэролайн и Додж удивленно посмотрели ему вслед, затем снова обернулись к Берри. Даже если бы на лбу у каждого было нарисовано по огромному знаку вопроса, им вряд ли удалось бы показаться более любопытными.
Берри попятилась, явно собираясь бежать внутрь дома.
– Я не голодна, – заявила она.
14
Хьюстон, Техас, 1978 год
Новость об убийстве охранника во время ограбления банка несколько дней не сходила с первых страниц газет, которые всеми силами старались поддерживать интерес читателей к произошедшему. Жертве было всего двадцать четыре года. И это был типичный случай жестокого, бессмысленного убийства. Парень уже лежал на полу, смертельно раненный, и истекал кровью, но убийца не пожалел времени, чтобы выстрелить ему в голову, прежде чем уйти из банка, неся добычу под мышкой.
Охраннику оставалось всего несколько недель до свадьбы с любимой девушкой, с которой он дружил со школы. Беднягу похоронили в костюме, в котором он должен был вести невесту к алтарю. Несостоявшаяся новобрачная и родители парня были безутешны. Сердце разрывалась у всякого, кто просматривал заснятые на камеру материалы бесед с ними. Бывшие учителя характеризовали убитого как самого блестящего ученика, которого они когда-либо имели честь обучать. Друзья из отряда скаутов рассказывали, как внимательно и заботливо он относился к окружающим. В церкви отслужили по нему службу, с которой никто из огромной толпы собравшихся не ушел с сухими глазами.
Компетентность тех, кто пытался поймать грабителя, который теперь оказался еще и убийцей, ставилась прессой под сомнение, как и деятельность городских чиновников, которые заботились только о том, чтобы избиратели помогли им удержаться в своих креслах. Изо всех сил старались и мелкие провокаторы, из тех, что выползают неизвестно откуда, когда представляется возможность попинать работников полиции. Эти без устали строчили жалобы в полицейское управление Хьюстона.
Из-за негативных отзывов прессы у всех членов спецгруппы было отвратительное настроение. Вместо того чтобы укрепиться в своей решимости поймать негодяя и теснее сомкнуть ряды, они позволили общественному мнению подорвать их доверие друг к другу и сломить их дух. Дружеские отношения трещали по швам. Критика стала злобной, обвиняющей. Все чаще возникали ссоры между отдельными членами группы и между образовавшимися внутри ее командами, между начальством и подчиненными.
Всем теперь хотелось поймать мерзавца с поличным, использовав при этом какой-нибудь сногсшибательный трюк, который заставил бы тех, кто их критиковал, подавиться своими несправедливыми словами. У каждого полицейского был к тому же свой личный план и свои собственные, глубоко уважительные причины стремиться погреться в лучах славы. И ни на одном из уровней не собирались больше мириться с неудачами.
Совещания проходили в такой напряженной обстановке, что Додж начал с удовольствием думать о своих вахтах на шинном заводе. По крайней мере, там можно было отдохнуть от постоянного давления и подловатых, язвительных подколок. Пока он с достаточной регулярностью опорожнял мусорные баки, никто на заводе и не думал демонстрировать ему недовольство.
Но ему по-прежнему требовалось посещать собрания спецгруппы, где царили бессвязные крики и ругань. На последнем собрании Доджу, громко бранясь, напомнил о его задании капитан с раскрасневшейся физиономией, только что вернувшийся из управления после грандиозного разноса.
Он орал, визжал и стучал кулаком по столу, перечисляя все провалившиеся попытки Доджа установить отношения с подружкой Франклина Олбрайта Кристал. И закончил свою тираду прямым распоряжением:
– А теперь возвращайся на этот гребаный завод. Мозоль ей глаза, лезь к ней в трусы – мне все равно, Хэнли, но добудь уже хоть что-нибудь, что дало бы нам основания заняться этим парнем вплотную или вычеркнуть его из нашего списка подозреваемых!
Получив необходимые полномочия, Додж с удвоенной силой стал стремиться к более близкому знакомству с Кристал. И постепенно это стало приносить результат. Он двигался от одной маленькой победы, о которой можно было доложить начальству, к другой.
– Вчера вечером я зашел в бухгалтерию, притворившись, что у меня есть вопросы по поводу налогов, которые с меня удержали, выписывая чек. Если до этого мы с Кристал только обменивались пару раз взглядами, то сейчас удалось поболтать с ней, и теперь она знает, как меня зовут.
– Я так просчитываю время обеденного перерыва, чтобы появляться в столовой одновременно с Кристал. В понедельник у нее не хватило мелочи, и я купил ей пакетик «Фритос» в автомате. Поле пяти минут смущения и трепетания ресницами, в общем, поломавшись как следует, она позволила мне это сделать. Во вторник вернула мне мелочь. Нет, я не пытался к ней пристать. – Додж метнул грозный взгляд в коллегу, который посмел спросить. – Не хочу произвести впечатление волокиты и приставалы, а то ей захочется, завидев меня, бежать в другую сторону. Вот так-то! Но этот тупой вопрос помогает понять, почему с тобой никто не соглашается на свидания.
– Когда Кристал вышла в пять часов на перерыв, я околачивался в коридоре рядом с женским туалетом. Делал вид, что чиню электророзетку. Выходя из туалета, она остановилась поболтать. Спросила, нет ли у меня больше вопросов по чеку. Сказала, что, если появятся, я могу зайти в любой момент в бухгалтерию – она будет рада помочь. Думаю принять приглашение и заглянуть к ней завтра.
– Подружка Кристал, с которой она обычно ходила обедать, ушла в декрет. Ей скоро рожать. Я уселся на ее место за столиком, где они обычно обедали. Кристал не возражала. Попытался завести разговор о личных делах, вспомнив про беременность ее подруги и спросив, есть ли дети у самой Кристал. Она сказала, что нет, но когда-нибудь она хотела бы их завести. Только сначала надо выйти замуж, а это вряд ли случится скоро. На мой вопрос: почему – она ответила, что ее парень не из тех, кто подходит для брака, – впервые упомянула Франклина.
– Сегодня Кристал сказала мне, что Франклин – потрясный парень. Да, он очень хороший. Она особо подчеркнула это. Только иногда на него находит. У него были в прошлом неприятности с законом, поэтому родители Кристал относятся к нему с недоверием и даже сказали дочери, что, пока она с ним встречается, не желают иметь с ней ничего общего. И это разбило ей сердце, потому что Франклина она любит и все такое.
– Вчера они с Франклином поругались. Он обвинил Кристал в том, что она строила глазки продавцу в магазине. Девушка клянется, что ничего такого не было. Что она могла сделать, если тот парень сам не сводил с нее глаз? Я сказал, что бедный продавец, наверное, просто не мог с собой совладать. Кристал засмеялась и похлопала меня по руке. Ну да, это можно считать флиртом. Но на этой стадии немного флирта не помешает. Вы что, вообще ничего не знаете о женщинах?
– Ей бы хотелось, чтобы Франклин не был таким ревнивцем. Например, если бы он узнал, что мы каждый день обедаем за одним столом, ему бы это не понравилось. Совсем не понравилось. Он не сумел бы понять, что мы просто друзья. Так она сказала. А я спросил в ответ: «А это так и есть? Мы просто друзья?» Тут Кристал смутилась. Даже покраснела слегка. Потрепетала немного ресницами. Богом клянусь, они у нее твердые и черные, как лапки у дохлого таракана. Я? Ну, я думаю, что продвигаюсь в правильном направлении. Есть верный признак: ее юбки с каждым днем становятся все короче, а декольте – все глубже. Да, признаю, при взгляде на это декольте у любого потекли бы слюнки.
– Вчера она положила руку мне на бедро. Нет. Я не вру, придурок! Она сделала это в ходе разговора, как бы желая подчеркнуть то, что говорила. Но все равно считается. Насколько высоко? Используйте воображение! Достаточно высоко, чтобы яйца защекотало. Нет, про Франклина сегодня ничего нового. Только сказала мельком, что тому наверняка не понравится, если он увидит, как мы выходим вечером из ворот завода.
– Возможно, это большой шаг вперед! Так что слушайте все! Нет, к следующей стадии я не перешел. Ты классе в четвертом школы, болван? Так вы собираетесь слушать? Кристал сказала мне, что Франклин уезжает время от времени порыбачить на озеро Фалькон. И встречается там со своим кузеном. Кто-нибудь из вас, невежды, знаком с географией Техаса? Озеро Фалькон как раз на границе с Мексикой, где живет его так называемый кузен. Так вот, я думаю…. Бинго, капитан! Франклин грабит банк, затем едет на озеро Фалькон, там, возможно, садится в лодку и переправляют добычу со своим кузеном в старый добрый Мехико, где отмывают все грязные деньги. А потом возвращают их в США чистыми, отглаженными и накрахмаленными до хруста.
– Все, что остается, это выпытать у Кристал, когда Франклин последний раз ездил на рыбалку, и сравнить с датой последнего ограбления банка. Если даты совпадут, Франклин поднимается на несколько пунктов выше в нашем списке подозреваемых. Как я выужу у Кристал информацию? Вам очень хотелось бы знать, правда?
Кэролайн изо всех сил боролась со сном. Она провела здесь уже два с половиной часа, нужно было подождать еще тридцать минут, но девушка боялась, что не выдержит и заснет от скуки.
Она уже почти отключилась, когда увидела остановившуюся у обочины машину. Из машины вышел мужчина и направился к дому. Сквозь стекло в двери она видела его огромный силуэт, и сердце екнуло, как всегда, когда ей приходилось, показывая дом, оставаться в нем один на один с мужчиной.
Мужчина открыл дверь и вошел.
Когда Кэролайн узнала Доджа Хэнли, сердце снова заныло, но уже совсем по-другому. Эта реакция тревожила и смущала Кэролайн. Прошло два месяца с тех пор, как девушка велела Доджу Хэнли не вмешиваться в ее жизнь и предупредила о серьезных последствиях, если он не послушается. Кэролайн думала, что больше никогда не увидит великана-полицейского. Но вот он собственной персоной, и невольный восторг, который она испытала, увидев его, был не к добру, совсем не к добру.
Кэролайн поднялась ему навстречу.
– Привет, – сказал Додж.
– Привет!
Девушка сидела на раскладном стуле рядом с карточным столиком, задрапированным золотистой тканью, чтобы сделать его похожим на стойку администратора. Перед Кэролайн лежали брошюры, описывающие достоинства выставленного на продажу дома, и стопка ее собственных визитных карточек. Она была рада, что стол отделяет ее от полицейского, который пришел сегодня без формы, в брюках и спортивном пиджаке.
– Что вы тут делаете?
Додж поднял, чтобы продемонстрировать ей, сложенный пополам газетный лист и ткнул пальцем в объявление в разделе недвижимости:
«Дом открыт для просмотра в воскресенье с двух до пяти».
– Увидел фотографию дома, посмотрел на адрес. И на ваше имя. Вы указаны здесь как агент фирмы «Джим Мелоун Риелти».
– Я знаю, что написано в объявлении. Я сама редактировала его, прежде чем отдать в редакцию. Но это не объясняет, что вы делаете здесь.
– Но дом ведь открыт…
Его наглость оказалась неожиданно обезоруживающей, и Кэролайн захотелось вдруг улыбнуться. Но вместо этого она сложила руки на груди, внутри которой все еще предательски трепетало сердце, и спросила с напускным высокомерием:
– Хотите приобрести дом, мистер Хэнли?
– Может быть, – Додж окинул взглядом вестибюль. – И что вы скажете в его пользу? Только не говорите, что эти обои на стенах – лучшее, что в нем есть.
Кэролайн снова едва удалось подавить улыбку.
– Здесь отличный задний дворик. Огорожен забором.
– Деревянным?
– Пластиковым.
Додж нахмурился.
– Большие старые деревья, – продолжала Кэролайн. – Очень много тени. После небольшого ремонта патио…
– Ремонта?
– Небольшой ремонт – и им вполне можно будет пользоваться.
– Хм, – Додж взглянул на стоящий в соседней гостиной диван с чудовищного цвета обивкой.
– Мебель больно страшная.
– Мебель не включена в стоимость.
– Большая удача!
– Если здесь все перекрасить, сменить обои и мебель, дом будет выглядеть совсем по-другому. Просто надо иметь воображение…
– Безудержное воображение.
Оба понимали, что это игра, и с удовольствием продолжали в нее играть.
– В доме три спальни. Одна внизу и две наверху. Два камина. Один в большой гостиной, один в кабинете, где раньше был гараж. Хозяева превратили его в комнату, когда делали капитальный ремонт.
Додж поглядел на трещину в потолке.
– И когда же это было?
– В тысяча девятьсот пятьдесят втором.
Додж так комично поднял брови, что Кэролайн уже не смогла больше сдерживать смех.
– Я знаю, дом ужасный. Но это мой первый опыт в торговле недвижимостью.
– Примите мои поздравления.
– Спасибо.
Они обменялись улыбками. Затем Додж произнес:
– «Джим Мелоун Риелти». Этот Мелоун – большая шишка, да? Его реклама висит по всему Хьюстону.
– Мне очень повезло, что меня взяли в его агентство.
– Это им повезло, что удалось вас заполучить.
Кэролайн приняла комплимент легким кивком головы.
– У его компании отличное положение на рынке. А я новичок в этом бизнесе. Мне многому предстоит научиться.
– Именно поэтому вы сидите в этом доме?
– Я вызвалась сама.
– Вы не лишены амбиций, мисс Кинг.
– Не хочу возвращаться в приемную налоговой инспекции.
– Не могу сказать, что виню вас в этом, – Додж снова улыбнулся и посмотрел на лежащие на столике брошюры. – И много народу приходит?
– Вы третий за почти уже три часа.
– И все это время вы сидите здесь одна?
– Тут есть еще кот, но он так шипел на первую пару, которая пришла посмотреть дом, что пришлось запереть его в кладовке.
– Так вы будете здесь еще… – Додж посмотрел на часы, – двадцать две минуты?
– Как раз приготовилась вести обратный отсчет, стараясь не уснуть.
Они снова улыбнулись друг другу. Никто ничего не сказал, но тишина казалась обоим оглушительной. В присутствии этого мужчины Кэролайн чувствовала себя неловко, хотя ни за что не смогла бы объяснить почему. Даже когда она ходила на собеседование к самому Джиму Мелоуну, чтобы постараться убедить его, что она будет для агентства ценным приобретением, несмотря на отсутствие у нее опыта, она не нервничала так, как сейчас. Рядом с Доджем Хэнли она ощущала каждую клеточку своего тела и в то же время становилась какой-то неуверенной, не знала, что говорить и в какую сторону смотреть.
Может быть, это была естественная реакция на присутствие рядом полицейского. Водители ведь автоматически нажимают на тормоз, завидев полицейскую машину с радаром, даже если ехали с разрешенной скоростью. Может быть, Кэролайн пугало ощущение власти, которой был облечен Додж?
А может быть, она все еще испытывала смущение по поводу обстоятельств их знакомства, когда Додж увидел на ее лице след от пощечины Роджера. Совсем свежий след и ее саму, находившуюся в полном смятении. Тогда ей не удалось скрыть своего ужаса, и она вряд ли смогла бы сделать это сейчас.
Но что, если причина ее дискомфорта в присутствии этого человека вовсе не в ней, а в нем? Его сильная фигура, грубоватое поведение, неприкрытая мужская сила – все выдавало в нем подсознательную склонность к отчаянным поступкам. В конце концов, она лично видела последствия одного из таких поступков. Роджер провел в больнице десять дней, после того как его избили.
Однако Кэролайн почему-то не боялась в присутствии Доджа за собственную безопасность. Додж Хэнли не представлял угрозы для нее лично. Странно было даже пытаться представить себе такое. Ведь он держался с нею скорее как защитник, как благородный рыцарь со своей дамой. Ее влекла к этому человеку какая-то необычная, чисто женская сила притяжения.
И именно эта инстинктивная реакция на Доджа Хэнли очень ее тревожила. Находясь рядом с этим мужчиной, она чувствовала себя так, словно балансировала на цыпочках на краю покачивающейся вышки для прыжков в воду. Это было одновременно восхитительно и ужасно.
Все эти мысли вертелись у Кэролайн в голове, пока они с Доджем смотрели друг на друга. Желая хоть чем-то заполнить возникшую напряженную паузу, Кэролайн спросила:
– Вы все еще работаете в спецгруппе?
– Пока меня вроде не выкинули.
– Значит, преступление до сих пор не раскрыто?
– Мы работаем над этим.
– Это опасно?
– Не работа, а рай.
– Сомневаюсь в этом.
Снова возникла неловкая пауза, только теперь Кэролайн разглядывала паутину в углу потолка прямо у себя над головой. А Додж разглядывал Кэролайн. Девушка почти физически ощущала на себе его взгляд, скользивший по ее лицу.
– А как ваш напарник?
– Гонзалес.
– Да, офицер Гонзалес. У него все в порядке?
– Да, в порядке. Думаю, его новый напарник гораздо лучше меня, и это немного ранит мои чувства.
– В этом я тоже сомневаюсь.
– В чем именно? В том, что его напарник лучше, или в том, что у меня есть чувства и их можно ранить?
– В том, что офицеру Гонзалесу больше нравится работать с новым напарником.
Додж пожал плечами.
– Может быть, Гонзалес просто хочет, чтобы я поревновал. – Они улыбнулись друг другу, но улыбка Доджа померкла первой.
– У меня действительно есть чувства, и их можно ранить.
– Разумеется. Иначе вы бы не были человеком.
– О, я – человек. Действительно, человек. Которому не чуждо ничто человеческое. – Додж опустил взгляд на ее левую руку, на безымянном пальце которой красовалось кольцо, ставшее за несколько секунд под его взглядом тяжелым, словно якорь. – Как движутся приготовления к свадьбе?
Улыбка, которой ответила Кэролайн, показалась ей самой чудовищно фальшивой.
– Замечательно. Приготовления идут полным ходом. Приходится держать в голове столько всяких мелочей…
– И ходить с женихом на вечеринки.
– Да. На нескольких уже пришлось побывать.
– Пару недель назад видел вас на фото на страничке светских новостей в «Кроникл».
– Вы читаете страничку светских новостей?
– Раньше не читал. Несколько месяцев назад начал. Еще я не читал раздел объявлений о недвижимости в воскресном выпуске. А теперь не пропускаю ни в коем случае. – Прежде чем продолжить, Додж дал Кэролайн время переварить услышанное. – Как бы то ни было, трудно не заметить фотку, где вы все стоите под этими чудными светильниками, свисающими с деревьев, – как они там называются?
– Это – японские фонарики.
– Ага. Похоже, это была вечеринка для больших шишек. В статье было написано, что на приеме присутствовал губернатор.
– Родители Роджера дружат с ним и его женой.
– Хм. И на свадьбе они тоже будут?
– Они в списке гостей.
– А кто с вашей стороны? Семья?
– У меня нет семьи. Ни братьев, ни сестер. А родители умерли.
– О, простите!
– Не за что извиняться. Я была очень поздним ребенком. Родители отчаялись завести детей. Я была сюрпризом в начале климакса.
– Отличным сюрпризом, готов поспорить!
Кэролайн печально улыбнулась.
– Мама и папа были рады моему рождению. А мне очень повезло родиться у таких родителей. Они были из тех представителей среднего класса, кто всю жизнь сам зарабатывает на жизнь и гордится этим. Моя мама была настоящей леди, а папа – джентльменом. Оба строго придерживались деловой этики, когда речь шла о работе. Эти люди любили Бога, свою страну и меня. Они прожили столько, сколько и можно было ожидать. Но я была довольно молодой, когда их лишилась. Быть сиротой – небольшое удовольствие.
– Но имеет свои преимущества.
Кэролайн удивленно посмотрела на Доджа.
Он повел плечами, так, словно пиджак вдруг стал тесен.
– Мама у меня была хорошая. Но она умерла, когда я учился в седьмом классе. И с тех пор мы с папашей не ладили. Поэтому мы просто старались держаться друг от друга подальше, пока я не вырос достаточно, чтобы смотаться из дома.
– Сколько вам было тогда лет?
– Семнадцать. Я съехал через два дня после окончания школы. Не стал даже дожидаться осеннего семестра. Тем же летом поступил в Техасский технический колледж.
– Наверное, ваш отец гордился вами.
– Черта с два. Когда я сообщил, что хочу быть копом, он рассмеялся и сказал, что из меня бы лучше вышел бандит.
– Уверена, что он изменил свое мнение, когда вы стали офицером полиции.
– Старый хрыч до этого не дожил. Умер, продолжая считать, что из меня вряд ли выйдет что-нибудь путное.
Кэролайн не смогла придумать ничего, что не прозвучало бы банально, поэтому предпочла промолчать.
– И кто же поведет вас к алтарю? – поинтересовался Додж.
– Друг Роджера.
– Очень удобно.
– Хм-м…
– Уже есть платье?
– На следующей неделе последняя примерка.
– Уверен, вы будете выглядеть потрясающе.
– Надеюсь, мой жених думает так же.
– Ну, чтобы думать иначе, надо быть слепым.
Читать бесплатно другие книги:
