Увидеть Хозяина Мошков Кирилл

8. Люди на службе

Не знаю, сколько именно я был без сознания. Подозреваю, что мне еще кололи что-то, чтобы я подольше не приходил в себя. Потом уже, сопоставляя и сравнивая, я пришел к выводу, что очнулся часов через шесть после того, как в полицейском фургоне мне в грудь выстрелили из разрядника.

Я был сокрушительно плотно привязан, точнее – пристегнут или даже прикован (я не мог видеть подробностей) к какому-то ложу. Я не мог пошевелить ничем, включая пальцы ног, которые тоже были чем-то сжаты. Я мог только открыть глаза, мог также немного шевелить подбородком, потому что я должен был иметь возможность говорить.

– Ваше имя, – услышал я в ту же секунду, как открыл глаза. Несколько секунд я осознавал свое положение. Потом инстинкты сделали свое дело: я судорожно задергался, пытаясь освободиться. Разумеется, безуспешно. Что-то мягкое касалось меня со всех сторон, но прижимало с огромной, неколебимой силой.

– Не дергайтесь, вы сделаете себе больно, – услышал я. Я видел над собой серый невыразительный потолок. Больше я ничего не видел. Судя по характеру освещения, в потолке по периметру помещения были светопанели, такие же, как в Космопорте или в терминалах Лисского космодрома, но я их видеть не мог: помещение было очень обширно, в поле моего зрения не было стен.

Зато я видел два выпуклых глазка в потолке прямо надо мной, примерно над уровнем моего живота: за мной наблюдали по видео.

– Ваше имя, – услышал я через пару секунд, когда взял себя в руки и перестал дергаться, чувствуя, как ужас подступает к горлу и холодный пот заливает лицо.

Я кашлянул, прочищая горло.

– Что-что? – удивленно спросили меня. – Это ваше имя?

– Нет, – ответил я отвратительно сиплым голосом и тут же закашлялся, пытаясь очистить голосовые связки. Кашлять было невыносимо трудно, потому что невидимые путы давили и на грудную клетку, не давая вдохнуть как следует. Содрогаясь от кашля, я краем глаза увидел то, что держало мою голову: это был толстый черный… то ли пластик, то ли ткань, то ли что-то еще, охватывавшее мой лоб подобно повязке, но не позволяющее повернуть голову ни на сантиметр. Такое же давление я ощущал и на шее, хотя только с боков – механическая асфиксия в планы тех, кто спрашивал сейчас мое имя, явно не входила, во всяком случае – сразу.

– Меня зовут Майк Джервис, – выговорил я наконец, отдышавшись.

– Вы находитесь в специальной лаборатории Управления Службы Имперской Безопасности по Телему, господин Джервис, – услышал я. Да, голос доносился явно через динамики, это был не живой голос, хотя звукопоглощающие свойства этого помещения, невзирая на его огромные размеры, были столь совершенны, что я только сейчас осознал, откуда слышится речь. Итак, на меня не только смотрели по видео – со мной и разговаривали не напрямую, а по трансляции. Боятся моей психократической мощи? Служба Имперской Безопасности? Что им надо от меня?

– Что от меня нужно Службе, да еще в такой грубой форме? – спросил я вслух.

– Господин Джервис, – укоризненно сказали мне, – не надо юлить. Нам известно, что вы – мощнейший из существующих психократов. Мы сейчас смотрим на результаты инструментальных измерений и не верим своим глазам: аппаратура показывает, что вы обладаете ментальным щитом мощностью в пять тысяч вуалей. Такого не бывает в природе, и вы это прекрасно знаете. Нам также известно, что за вами в Лиссе была установлена слежка неких сил, которые враждебны существующему порядку в Империи Галактика, да и во всем обитаемом мире. Вчера мы очень внимательно просмотрели и изучили ваше двойное выступление в скандальной телепрограмме "Неясно Видящие", где вы, прикрываясь ничего не значащими словами, устроили на аудиторию этой программы мощнейшую из известных в истории психоатак, сообщив нескольким десяткам тысяч человек, что именно затеяли эти враждебные силы против человечеств Галактики. Затем мы зафиксировали прямую слежку, которая шла за вами от телецентра Римайн-Билдинг до коммуны. Наши агенты проследили, как следившие за вами сменились и как один из них устанавливал камеры слежения в коммуне на Конкорью. Одну из этих камер вы, судя по оперативным съемкам, лично размонтировали на раме окна комнаты вашей подруги, госпожи Саун Элегерра. Госпожа Элегерра подтвердила нам, что вы размонтировали и остальные камеры, дав затем несовершеннолетнему Соломону Розенбергу задание продать их на толкучке у Семи Святых. Наш агент приобрел у несовершеннолетнего Розенберга эти камеры, и они подвергнуты нашими специалистами самому тщательному анализу. Подтверждено, что они принадлежат к партии, купленной год назад в Гагаринске у оптовой компании «Шаликашвили и Геворкян – Средства Наблюдения и Контроля». Партию приобретало тамошнее отделение Церкви Сатаны якобы для оборудования своего медитационного центра, а Лисское отделение Общества Единого Сущего затем купило всю эту партию после того, как Церкви Сатаны региональными властями Сибири было вынесено предупреждение, повлекшее отмену ранее выданного разрешения на строительство медитационного центра…

– Стоп, – сказал я, начиная закипать. – Какая мне разница, кто и где покупал эти камеры?

– То есть вы признаете, что вы обнаружили за собой слежку и размонтировали камеры, – уточнил голос в динамиках. Да, это был не живой голос, теперь я это мог сказать со всей уверенностью. Больше того, я теперь определил, что голос исходил из двух плоских, как листы бумаги, статических громкоговорителей по сторонам от выпуклых глазков телекамер над моей головой.

– Да, признаю, – отозвался я. – Но разве на Телеме обладание психократическим потенциалом считается преступлением? Или применение его в выступлении по телевидению? Или продажа камер, установленных для незаконной слежки?

– Ну, что касается камер, то самым законным решением в этом случае было бы обращение в городскую полицию Лисса или, что еще лучше, в городское или региональное Управление Службы, – заметили в динамиках.

– Повторяю свой вопрос, – упрямился я. – Преступление ли на Телеме обладать психократическим потенциалом?

– Нет, – признали в динамиках.

– А использование его по телевидению?

– Строго говоря, тоже нет, если вы не являетесь автором или ведущим программы и если вы не используете таковой потенциал для внушения информации, содержащей призывы к изменению существующего строя насильственным путем, разжигающей социальную рознь или оскорбляющей существующие религиозные конфессии.

– А я не ведущий этой программы, и к изменению строя не призывал. Значит, я здесь не из-за этого? В чем меня обвиняют?

– Вас ни в чем не обвиняют, господин Джервис, – признали в динамиках. – Мы вынуждены применить к вам не совсем обычные меры безопасности, потому что мы опасаемся, что вы воспользуетесь своим неслыханным психократическим потенциалом, чтобы избегнуть ответов на наши вопросы. А это очень важные вопросы, от них зависит, как вы знаете, судьба всей Галактики.

И тут я узнал голос, звучавший из динамиков.

– МегаСан? – произнес я осторожно.

Мне не отвечали довольно долго, с минуту, наверное. Я снова похолодел, подумав, что меня тут так и бросят связанным.

– МегаСан! – завопил я, сам поразившись тому, какой противный у меня голос с испугу.

– Да-да, я здесь, не кричите так, – отозвались сверху. – Здесь со мной были несколько коллег, которые не имеют допуска к информации такого уровня. Мне нужно было попросить их покинуть оперативное помещение. Да, я МегаСан. Кто вы?

– Вам привет от Трех Клякс, – сказал я устало. – Я был с ним там, в "Стойком Коннекте". Вы не видели меня, потому что я не хотел, чтобы вы меня видели.

– Докажите. Как я был одет?

– Вы были одеты "ярким".

– Что я делал?

– Попросили у Трех Клякс разрешения воспользоваться его терминалом. Установили подключение к закрытой сети и перешли на прямой ментальный ввод. Потом сказали, что данные Трех Клякс подтверждаются, что у вас на работе открылась какая-то дырка и вам надо бежать. И убежали, собственно.

– Так… А где сам Три Кляксы? – спросил МегаСан. – На Телеме?

– Он на… другой планете, – ответил я. – Отлеживается после ранения. Наши поиски оказались не так уж безопасны.

– Я ожидал этого, – услышал я. – Вы на Телеме один?

– Нет, – ответил я. – Но я не думаю, что имею право открывать имена остальных. Только вот Ени… Саун – она ни при чем. Она просто предоставляла мне убежище.

– Мы знаем.

– МегаСан, – сказал я как можно убедительнее. Я хотел было пустить в ход психодавление, что-нибудь мысленно приказать невидимому службисту, но быстро передумал. Простая честность должна была подействовать лучше, я знал это. Кроме того, они наверняка могут обнаруживать начало психоатаки – если уж они знают, что перед ними психократ, и готовы к противостоянию ему всеми имеющимися у них средствами…

Я тогда еще не знал, что противостоять мне они бы не могли – но смогли бы на секунду-другую оттянуть наступление эффекта моей психоатаки, потому что в их распоряжении были мощные профессиональные препараты-психоблокираторы, которые даже при моей мощности могли дать им несколько секунд задержки – а за это время, конечно, были бы выключены и видео, и звук, и я остался бы бессильно дергаться в невидимых черных тенетах, лишенный возможности применить свои необыкновенные способности: ведь ментальный щит действует только на тех, кто видит его носителя, хотя бы по видео.

– МегаСан, развяжите меня. Я обещаю не применять психодавление против вас. Мы с вами на одной стороне. Галактика и правда под очень, очень большой угрозой.

– Я знаю, Три Кляксы сообщил мне подробности, касающиеся содержания вашего… э-э… героического выступления по телевидению. Но я не знал, где он сам. Я хотел найти его здесь… Я думал, он тоже продолжает преследование.

– Нет. За него это делаем мы, другие. Я в том числе.

Снова повисла пауза. Я напряженно вслушивался.

– Ну хорошо, – услышал я наконец. – Три Кляксы сейчас в сети. Он подтверждает ваши слова, но вынужден прервать сеанс связи… Я развяжу вас.

Что-то подо мной громко и множественно щелкнуло, и в ту же секунду я сполз по гладкой поверхности набок: выяснилось, что, пока не втянулись сжимавшие меня эластичные ремни, я был растянут на выпуклом устройстве, напоминающем вывернутое наизнанку гинекологическое кресло. Оказалось, что я обут, на мне надеты джинсы, но всей остальной одежды нет ни на мне, ни где-либо поблизости. На груди у меня был наклеен аккуратный кружок тонкого, почти невидимого на коже пластыря, и заметно было, что кожа под ним изрядно покраснела, но никаких неприятных ощущений под пластырем я не испытывал – впрочем, я уже знал, что пластыри эти обладают не только бактерицидными и заживляющими, но и анестезирующими свойствами.

Я находился в центре большого зала, примерно пятнадцать на пятнадцать метров, с относительно низким – не более пяти метров – потолком. Кроме моей распялки, которая, стоило мне подняться на ноги, стала с тихим шорохом и гулом медленно складываться, постепенно уходя в пол, никакой иной мебели в помещении не было.

– МегаСан, – позвал я вслух.

Вдалеке открылась дверь, показался какой-то человек с большим мешком или пакетом в руке. В первую секунду я не слишком ясно видел его в черном проеме, открывшемся в белой стене, но затем дверь снова сдвинулась, и на белом фоне я отчетливо увидел, что это МегаСан, только в униформе – темно-сером комбинезоне. Длинные волосы службиста были аккуратно затянуты в хвост, свисающий из-под форменного темно-серого берета. Очки МегаСана живо напомнили мне Фродо Таука, хотя, когда службист был в форме, внешнего сходства с Фродо у него оставалось не так уж и много.

Подойдя ко мне, он небрежно опустил мешок на пол и коротким уставным взмахом руки отдал мне честь.

– Здравствуйте еще раз, господин Джервис, – вежливо произнес он, протягивая мне руку. – Майор Збигнев Мао.

По счастью, мне хватило самообладания не расхохотаться. В этом прекрасном новом мире иногда встречались имена, которые хотелось повторять и повторять, как хорошую шутку.

– Рад очному знакомству, господин майор, – по возможности вежливо ответил я. – Кстати, позвольте выразить удивление: не думал, что в таком молодом возрасте вы уже майор.

МегаСан засмеялся.

– В Двадцатке быстро растут по службе, – объяснил он. – И потом, я не так уж молод. Это кровь моих китайских предков сказывается: я молодо выгляжу. Мне тридцать лет. И я – заместитель начальника Двадцатого управления Службы.

Майор Мао показал на непрозрачный серый полиэтиленовый мешок, лежавший у его ног.

– Здесь ваша одежда и вещи. Простите, мы немного попортили вашу футболку и свитер.

Я раскрыл мешок и оделся – футболка, свитер (на груди аккуратные две дырочки), куртка… Рюкзак выглядел нетронутым, хотя они его, конечно, обыскивали. Но что они там могли найти? Белье, нож, коробка от мультикома…

– Кстати, а где мультиком… и… амулет?

– Амулет?.. Мультиком мы вернули госпоже Элегерра. Амулет?

– У меня был хрустальный шар в серебряной ладанке.

Майор Мао помедлил, испытующе глядя мне в глаза сквозь очки.

– Вы лукавите, господин Джервис, или правда не знаете, что это за шар?

Я пошел ва-банк.

– Нет, я прекрасно знаю, что это за шар. Если бы не этот шар, мои друзья и я никогда не прошли бы подвалы Цитадели Хозяина на Новой Голубой Земле, и я не встретился бы с Тремя Кляксами, и десять раз не сносил бы головы, и не нашел бы в коммуне на Конкорью поставленные прислужниками Хозяина камеры, и мы с вами сейчас не стояли бы здесь и не беседовали бы столь приятно.

– Поймите, господин Джервис… это очень древний, очень сильный и очень мало изученный артефакт. Обладание им – вещь, в общем-то, противозаконная…

– …в том числе тогда, когда речь идет о спасении жизни сотен миллионов или даже миллиардов людей по всей Галактике и вообще о существовании мира таким, как вы его знаете?

МегаСан некоторое время колебался.

– Поклянитесь мне, что не применяете сейчас психодавления.

– Вы знаете это не хуже меня, господин майор. Я уже обещал вам не применять его, не применяю его сейчас и не собираюсь.

Майор Мао дернул кверху клапан нарукавного кармана своего комбинезона, сунул в карман руку и спросил:

– Шар никак не усиливает ваши способности?

– Не знаю. Он просто помогает обнаруживать прислужников Врага. Он работает не только в моих руках. Мы захватили его в Цитадели. Там он должен был обнаруживать таких, как мои друзья, как я. Единственная разница: для его прежних владельцев зеленый цвет означал "свой", а для нас – "чужой". Только и всего.

МегаСан вытащил из нарукавного кармана цепочку, потянул за нее и выволок ладанку с шаром.

– Берите.

Я надел цепочку через голову. Шар нейтрально поблескивал внутри ладанки, легким розово-оранжевым бликом указывая направление на МегаСана.

– В любом случае, спасибо, что вытащили нас оттуда, хоть и таким экстремальным способом, – пробормотал я, ощупывая дырочки в свитере. – В метро нас вело несколько соглядатаев – люди и анги.

– Анги? – мигом переспросил офицер. – Анги в Лиссе? Это новость. Люди были, скорее всего, наши, хотя мы вели вас в основном через видеосистемы слежения транспортной системы Лисса. А вот анги… Как вы их обнаружили?

– Шар показывает ангов совершенно не так, как людей. Анги на нем такие…. темно-зеленые… словами трудно объяснить, но, если вы увидите это сами, вы сразу это поймете.

Майор Мао помолчал, глядя на меня искоса.

– А если я вас попрошу показать мне это?

– Как это?

– Мы выйдем отсюда, и я вместе с вами буду пытаться обнаружить тех, кто вел за вами слежку. Если мы обнаружим их – на вашей стороне будет вся мощь Службы Безопасности Империи.

Я еще раз взглянул на шар. Розово-желтые блики. Я вздохнул.

– Я не могу запретить вам идти со мной, господин майор. Тем более, что я сейчас в вашей власти. Но шар не показывает, чтобы вы были одним из нас. Уж извините.

МегаСан некоторое время смотрел на серебряную ладанку.

– Вы не хотите моей помощи?

– Хочу. Но каждый из нас – Три Кляксы, я, остальные – мы участвуем в этом не просто так. Нас что-то привело сюда. И мы все даем одинаковый сигнал на шаре. А вы, к сожалению – нет…

Майор внимательно посмотрел мне в лицо, отвел глаза, словно увидел что-то неприятное, и торопливо глянул на плоские дисплеи двух приборов, закрепленных на широких браслетах у него на левом предплечье.

– Извините, – пробормотал он, – мое недоверие – чисто профессиональное. Я все опасаюсь, что просмотрю психоатаку.

– Я же дал слово, – напомнил я ему.

– Еще раз: извините, – повторил МегаСан. – Знаете, а я все же буду настаивать на том, чтобы выйти отсюда вместе с вами. Поймите, вы – мой ключ. Смысл моей работы…

– Хорошо, – перебил я его. – Я же сказал, я не могу запретить вам идти со мной. Идемте, только быстрее. Сколько времени сейчас?

– Шесть сорок вечера.

– Где Ени? Вы отпустите ее?

– Она в безопасности. Наши сотрудники отвезли ее в общежитие Службы для незамужних сотрудниц общественных отделов Управления в Маллонборо, там она пробудет пару дней, пока мы не определим, что ситуация безопасна для нее.

Мы вышли из зала, прошли по нескольким неотличимым друг от друга коридорам, поднялись на одном лифте (судя по ощущениям, этажей на десять), потом снова шли по коридорам и снова поднимались на лифте. Нигде навстречу нам не попадалось ни единого человека, и у меня – учитывая, что голова моя все еще была не вполне ясна после удара разрядника – возникло неприятное ощущение, что мы ходим по совершенно пустому зданию, причем зданию исполинских размеров. Я не знал тогда, что это за здание и где оно находится – что такое Красный Дом, мне рассказали значительно позднее.

В обширном, мертвенно освещенном гараже мы сели в мощный, но скромный с виду "меган" телемской сборки; МегаСан включил двигатель, машина мягко прокатилась по гаражу, затем по изогнутому, полого опускающемуся тоннелю, майор на секунду притормозил около поста авторизации, приоткрыл окно со своей стороны и приложил к валидатору сначала свой идентифик, который вытянул на шнурке из-под воротника своей униформы, а затем – ладонь. К окну машины наклонилось какое-то автоматическое устройство, и МегаСан приложился глазом к его окуляру. Устройство сложилось и вдвинулось обратно в стену, а в воздухе возле водительского окна машины вспыхнуло и красиво растаяло голографическое ОК. Перед нами распахнулись ворота, и майор Мао вывел машину в хорошо освещенный тоннель, который после пары поворотов привел нас в плотный поток транспорта, движущегося по "нижнему ярусу" Лисса. Я завертел головой, пытаясь по указателям понять, где именно мы находимся, но я еще не настолько хорошо знал Лисс – понял только, что мы где-то в районе Старого Лисса и движемся на запад.

– Скажите, господин майор… – Я снова прокашлялся: последние десять-пятнадцать минут мы с МегаСаном молчали, а голосовые связки после злополучного удара разрядника мне то и дело требовалось прочищать. – А почему мультиком отдали Ени… Саун?

Майор удивленно глянул на меня.

– У вас, как видно, какое-то очень странное представление о методах работы Службы Безопасности Империи, – с легким оттенком упрека произнес он. – Мы не имеем обыкновения без законных оснований отбирать у добрых подданных Великого Престола, да хотя бы даже и у иностранцев, их личную собственность. Госпожа Элегерра сообщила, что у вас находится ее мультиком. Мы вернули ей аппарат. Как еще мы могли поступить, имея ее прямую просьбу?

– Нет-нет, все правильно, – пробормотал я, едва не прикусив язык от неловкости. – Раз она сама так сказала, все нормально.

Идиот! Ясно, Ени не просто так попросила отдать ей мой мультиком. Она же знает, что именно по этому номеру я связываюсь с другими… э-э-э… гм, Рыцарями Света, Воителями Против Сатаны. Она что-то задумала… знать бы еще только, что именно! И как с ней теперь связаться? А, ну ясно, позвонить по моему собственному номеру: своего мультикома у Ени никогда не было, связывались с ней всегда через стационарный телефон, установленный в коммуне.

– Простите, господин майор, а нельзя ли мне сделать звонок? Я позвонил бы Ени, успокоил бы ее… сказал бы, что цел… просто так, не сообщая ей ничего.

МегаСан посмотрел на меня искоса.

– Хорошо, – сказал он наконец и вынул из приборной панели автомобиля трубку. – Это номер того телефона, что мы отдали ей?

– Да.

– Я наберу сам, с вашего позволения.

– Пожалуйста.

МегаСан извлек из нагрудного кармана свой блокнот, сверился с какими-то данными в нем (все это – не прекращая небрежно, одной левой рукой пошевеливать руль машины) и набрал на трубке длинный – пятнадцатизначный – номер моего анонимного мультикома.

– Говорите. – Он протянул мне толстенькую, шершавую на ощупь трубку автомобильного коммуникатора, совсем непохожую на плоские, приятно гладкие мультикомы.

Ени ответила только после шестого гудка.

– Да, – услышал я ее сумрачный, хрипловатый голос.

– Ени, это Майк, – проговорил я, искоса поглядывая на майора Мао. – Я жив, практически цел и почти невредим. Все более или менее утряслось. Еду с одним знакомым по делам.

– Понятно, – медленно произнесла Ени, и из ее тона я сделал вывод, что ей как раз пока что ничего не понятно.

– Ты не переживай, мы скоро увидимся, – продолжал я скороговоркой. – Рыжий не звонил? Ты Рыжему привет передай, хорошо?

– Рыжий? – медленно переспросила Ени. – Передать… Хорошо, я поняла. Передам. С тобой правда все в порядке?

– Да. Ты как?

– Ну… неплохо, – неопределенно ответила Ени. Я слышал в трубке бормотание телевизора. Странно, она же терпеть не может телевидение. А, ну конечно, она же в общежитии, у нее, видимо, есть соседки, или она находится в каком-то общественном помещении (я вспомнил "телехоллы" в общаге нашего факультета)… – Спасибо, что позвонил. Привет передам, обязательно. Как только смогу.

– Хорошо, – отозвался я. – До связи.

И отдал МегаСану трубку.

Я никогда не называл Ени имен тех, с кем прибыл на Телем. Я не говорил ей, с кем именно разговаривал вчера при ней – упомянул только неких "наших". Но она видела записку от Реостата – ту самую, в первый вечер в "Шато". Она видела, что там было две подписи – Рыжий и Дик. И она, кажется, догадалась, что надо порыться в памяти мультикома и из его списка контактов выбрать тот, что был там обозначен как "Рыжий". Я был уверен, что именно Реостат – во-первых, телемит, во-вторых, самый ушлый из нас – окажется полезнее всего и быстрее всего ухватит то, что сможет сказать ему Ени. Кроме того, вчера мне звонил именно он.

Оставалось надеяться, что Ени позвонит ему достаточно скоро.

– Ну и куда мы едем? – вдруг спросил меня МегаСан.

Я вытаращил глаза.

– Вы сказали мне, что хотите вместе со мной обнаружить тех, кто следил за мной.

– Правильно. Вместе с вами. Улавливаете? Имеется в виду, что мы будем вместе передвигаться по вашим делам. Ну, куда вы там ехали с… Ени?

– Вот оно как. Но, видите ли, мы просто пытались оторваться от слежки. Никакой специальной цели у нас не было. Я даже не знал, куда Ени собиралась ехать ночевать сегодня. Мы просто ушли из коммуны, чтобы избавиться от наблюдения.

– Понимаю. Ну что же, тогда, вероятно, следует попасться им на глаза намеренно?

– Как мы это сделаем?

– Вариантов немного. Во-первых, мы можем отправиться в тот… то… место, куда вы все… э-э… собирались проникнуть. Три Кляксы сообщил мне, что это место – в Лиссе.

Я покусал губы, раздумывая. Итак, Служба пока не знает, почему именно я оказался в телецентре. Они не знают, что Хозяин держит – держал? – своих пленников именно там. И Фродо не сказал пока что МегаСану, несмотря на все доверие, с которым он к нему относился, что это место – Римайн-Билдинг.

– Не думаю, что это будет правильно. Я еще не готов к этому. Я отлеживался, так сказать, на дне: другие – те, кто прибыли со мной – обнаружили за мной слежку. Мне так и не удалось избавиться от нее, как вы видите. А те – другие… я даже не знаю, чем они были заняты все это время. Не знаю, нет ли слежки за ними. Не знаю, нашли ли они подходы к этому… месту. Три Кляксы не открыл вам, что это за место?

– Нет. Как раз по тем же причинам, что вы изложили. Остальные – я не знаю, кто они и сколько их – ищут подходы. И Три Кляксы не хотел, чтобы мы помешали им, пусть даже невольно. Увы, как у всякого колониального подданного, у него довольно сильно проявляется врожденное недоверие к органам правопорядка Империи… не могу сказать, чтобы совсем безосновательное. Но уж мне-то он мог бы доверять… Я могу гарантировать, что без моей команды никто из моего управления не станет проявлять ненужное рвение…

– Из вашего управления?..

МегаСан помолчал, крутя руль: машина повернула в восходящий тоннель – судя по указателям, мы выезжали из скоростной зоны "нижнего яруса" в локальный тоннель под улицей Иеремии II, которая дальним концом упирается в берег озера Кула – того самого, что отделяет район Вабампа от Центра и Нового Лисса. На противоположном берегу озера, в Восточной Вабампе, находился телевизионный комплекс Римайн-Билдинг.

– Из моего управления, – проговорил наконец службист. – Служба – довольно инертная система, господин Джервис. Мое управление может, гм, считаться довольно прогрессивным…

Он опять на некоторое время замолчал.

– Скажите, трудно ли… служить Империи? – Майор Мао казался мне вполне вменяемым для того, чтобы выяснить у него один не дававший мне покоя вопрос. Не знаю, удачно ли я начал подбираться к этому вопросу, но мне важно было сначала увидеть реакцию МегаСана на обращение к не самым повседневным для служебных разговоров темам. – Я объясню, почему я спрашиваю. Там, откуда я… само слово "Империя"… э-э… вызывает не слишком приятные ассоциации. Большая, жестко организованная система, тотальный контроль за подданными, эксплуатация колоний…

Впрочем, ответ МегаСана меня не очень удивил: в лучших традициях своей профессии он ответил вопросом на вопрос.

– Там, откуда вы… а откуда вы, Джервис?

– Майк. Зовите меня Майк.

– Хорошо, Майк. Зовите меня Збышек, в таком случае. Ну так откуда вы?

Несколько секунд подумав, я решил, что некоторая открытость вполне в моих интересах.

– Я из прошлого, Збышек. Из далекого прошлого… из параллельных потоков, конечно, не из вашего прошлого, как те, кого он… ну, вы понимаете.

– Понимаю. Каким образом вы стали передвиженцем?

– Не я один. Среди нас – тех, кто ищет похищенных – несколько передвиженцев. Все мы – и не только передвиженцы – чуть больше месяца назад услышали некий зов. Для каждого он был разным, но в результате каждый, не задумываясь, бросился исправлять то, что совершил Хозяин. Три Кляксы считает, что это эффект самозащиты Вселенной… ну, стремление большой системы к равновесию… сложные воздействия больших энергетических потоков. Один из нас, передвиженец из двенадцатого века, считает, что это Божья воля. Так же считает и еще один из нас, здешний, которого Зов просто привел с одного нынешнего мира на другой. Но это неважно. Важно, что мы просто оказались здесь и принялись действовать. Наобум, инстинктивно, но, как показало время, в целом верно. Но я вернусь к своему вопросу. Трудно ли служить Пантократору?

– Сначала вы спросили об Империи, – уточнил МегаСан.

– А это не одно и то же?

– Я служу Империи, – покачал головой службист. – Служить ей радостно и почетно. Пантократор – всего лишь человек. Нынешний суверен стар. Скоро его трон унаследует другой – сын или внук… А Империя пребудет вовеки.

– Любопытно, – пробормотал я. – Вы такой современный человек… и эта имперская идеология? Еще в мое время, две тысячи лет назад, она уже казалась такой… реакционной, что ли…

МегаСан повернул голову и долгим взглядом посмотрел мне прямо в лицо. Потом все же отвел глаза. Ему было тяжело долго выносить мой взгляд.

– Вы сравниваете несравнимое, – сказал он наконец. – Империя Галактика – это вам не кровавые империи прошлого, не Орда, не Рим, не Гегемония, не Новый Вилайят. Империя Галактика – это естественное стремление человечеств к объединению на новом этапе. Империя – светлый и прямой путь к единству всех человечеств Галактики! Здесь никого не угнетают и не эксплуатируют…

– …А как же имперский налог на Телеме? – ввернул я. Имперский налог был на Телеме притчей во языцех, мне им за двенадцать дней в Лиссе все уши прожужжали.

– …никого не угнетают и не эксплуатируют персонально, – покачал головой майор Мао. – Это вам не какой-нибудь подушный налог из прошлого Земли. Это просто часть налога на прибыль, которая отчисляется не в местный бюджет, а в имперский. Да, в Империи высокие налоги, и чем более населен и развит тот или иной мир Империи, тем более высок этот налог. Это естественно. Процветающие миры должны обеспечивать не только свое благоденствие, но и благополучие всей Империи…

Я понял, что майор может говорить на эту тему довольно долго, и решил спрямить ход разговора – тем более что машина уже выехала на поверхность и сейчас описывала длинную дугу по объездному пандусу над крышами невысоких зданий, то ли складов, то ли цехов какого-то промышленного района на границе Нового Лисса.

– Хорошо, Збышек, почему тогда в Империю не входит Земля? И еще сотни других планет?

– Вы имеете в виду Конфедерацию… Это непростой вопрос, Майк. Так получилось, что Империя родилась вне Прародины человечеств. Прародину в то время раздирали тяжелые противоречия и смуты. Единая Земля в каком-то смысле и была последней кровавой империей прошлого… вряд ли вы так подробно знаете историю, Майк, у вас не было времени толком изучить ее…

– Я уже много читал, – возразил я. – Три недели назад я освоил чтение биотекста, а у нас за это время было два длинных перелета. Я перечитал все, что смог бесплатно найти в сети, и в первую очередь – учебники истории. Я знаю, что Единая Земля пала, что было Смутное время, что потом была создана Конфедерация – сначала сорок девять планет, теперь уже несколько сотен… Почему же Империя, такая прогрессивная, не взяла их под свое крыло?

– Это сложно объяснить в двух словах.

– Я понимаю. Я ведь читал, Збышек… Смутное столетие. Войны! Двенадцать крупных межзвездных войн за девяносто лет… и только одна из них была инициирована не Империей! Пакт о Принципах…

– Нет-нет-нет, – замотал головой Мао, – что значит – инициированы Империей… В каждом случае войска вводились для защиты подданных Великого Престола… Вы, видимо, читали конфедератский учебник?

– Я прочитал два учебника, стандартный для имперских школ и рекомендованный для школ Земли. Они не противоречат друг другу, там изложены одни и те же события. Но, видите ли, я и сам вырос в одной из "кровавых империй прошлого". И я хорошо знаю, как одни и те же события истории на протяжении нескольких десятилетий объясняют сначала одним образом, потом другим, а потом еще каким-нибудь третьим – на выбор. Нужно только верить в каждый из них. А из разговоров с очевидцами и современниками выясняется, что все было не так, и не иначе, и не каким-то третьим образом, а было все совсем по-другому, причем каждому из современников всё помнится по-своему, не говоря уж об оценках, которые они дают своим воспоминаниям. Поэтому спорить с вами я не буду, я ведь просто выясняю, что и как вы думаете о прошлом. Меня ведь очень интересует один вопрос именно из прошлого. Я думаю над ним с тех пор, как побывал в Цитадели. Ведь Цитадель находится на территории Империи. Как получилось, что, когда Империя восемь с половиной веков назад пришла на Новую Голубую Землю, Хозяин позволил ей занять эту планету? И как получилось, что интересы Хозяина и Империи не пересекались?

– А кто вам сказал, что не пересекались?

– В учебниках ничего нет о Хозяине. История колонизации Новой Голубой в имперском учебнике упоминается – буквально несколько строк, главным образом об открытии ее экспедицией Певзнера и о переселении туда племен мбакры с какой-то погибающей планеты. Но там ничего нет о Цитадели.

– Правильно. Потому что интересы пересеклись.

– Можно – с этого места – поподробнее?

Майор кивнул:

– Только, если можно, не в машине. Мы сейчас заедем в одно местечко, посидим, поговорим. Я все-таки хочу выработать с вами какой-то план действий… Там я вам и расскажу, почему Империя и Хозяин так осторожны друг с другом.

Он закрутил руль "мегана", выводя его с уходящей к какой-то наземной автостраде рампы объезда на пологую полосу, понижавшуюся к широкому, но пустому проезду у белых и желтых стен индустриальных зданий. Стены были красиво освещены клонящимся к закату солнцем, хотя сам пейзаж нисколько не напоминал обычные красоты Лисса – я даже во время своих странствий по городу с "волосатыми" не попадал в такие обыденно-простые, такие вневременные места, неброская простота которых могла так внезапно схватить за сердце, напомнив Землю, прошлое, родной дом.

Мы остановились около дверей какого-то заведения. Видимо, это был обычный для индустриальных кварталов дайнер – местечко, где можно и ленч съесть, и поужинать, вроде "Кластерберри" в Маллонборо, где мы с музыкантами Тетры ужинали в прошлый вторник. Вот только сегодня была пятница, смена на окружающих заводах кончилась рано, поэтому, кроме нашего "мегана", перед "Нью Саут Вэлли Дайнером" было припаркована всего одна машина, и на всем протяжении ровного, как нитка, бетонного тротуара, тянувшегося вдоль проезда, не было видно ни одного прохожего. Мы вошли в почти пустой – только за самым дальним столиком сидели какие-то женщины – дайнер, узкий, вытянутый вдоль своей стеклянной стены, сели за застеленный красной клетчатой клеенкой стол у стекла и набрали на ободранной панельке у окна несложный заказ (я только в этот момент обнаружил, что сильно голоден).

– Новую Голубую Землю действительно открыли в 3078-м, – начал МегаСан. – Но это официальная версия. Не совсем точная. На самом деле на Новой Голубой Земле еще за триста лет до этого жили миллионы людей. Дети Властелина, как они себя называли. Они собирались на этой планете больше столетия. Это были трудные времена для человечества, Майк. Да, мировые войны были еще впереди, но стремительно разраставшаяся Единая Земля непрерывно вела мелкие войны на своей Периферии, чаще всего – даже не своими руками, а руками всяческих авантюристов и наемников, прежде всего тогда, когда речь шла о том, чтобы перехватить у Корпорации Галактика, а впоследствии – у Империи Галактика ресурсы, сырьевые планеты, перспективные для колонизации миры…

– Збышек, – как можно мягче остановил я его. – Да, я читал только школьные учебники, но, право же, я знаю, как пишется история. Есть и такая точка зрения: Корпорация, пользуясь тем, что долгое время держала Землю за горло своей монополией на сверхтяжелые элементы, накопила неслыханные богатства и просто выкупила с Земли абсолютное большинство прежней европейской цивилизации, насадила в своих колониальных мирах культ плодородия и многодетности, не брезговала клонированием людей, и все для того, чтобы не допустить экспансии неевропейских рас в Галактике…

Мао возмущенно фыркнул:

– И вы верите эти конфедератским бредням? Этой теории тысяча лет. В Конфедерации от нее уже давно отказались – с тех пор, как убедились, что в Империи все расы, все человечества пользуются равными возможностями…

– В Конфедерации тоже.

– На словах. Вы знаете, что такое сейчас родиться на Земле – ну, кроме Австралии или Скандинавии – белым? Никаких перспектив, только эмиграция или хотя бы выезд на другие федеральные миры…

– Я это тоже знаю. А что такое родиться китайцем в Космопорте?

Мао смутился.

– Я родом с Агавы. И я не совсем китаец. У меня есть и европейские предки. Иначе бы, вероятно, моя семья жила на Чжунго…

На стол из автораздатчика съехали коробки с едой и наглухо закрытые высокие пластиковые стаканы с напитками. Майор вскрыл коробку и погрузил вилку в горячее ароматное тело швурра – огромного тоскалузского блина, который для подачи на стол сворачивали в толстый рулет, переложенный ветчиной и зеленью.

– Хорошо, Збышек. – Я с удовольствием, обжигаясь, проглотил первый кусок такого же, как и у Мао, швурра. – Вы меня не убедили, но я по крайней мере понимаю, что ваша точка зрения наверняка хорошо обоснована. – Я снял крышку со стакана и отхлебнул ледяной клубничный чай. – Давайте вернемся к Новой Голубой. Эти Дети Властелина… это были поклонники Хозяина?

– Да. Выяснилось, что он первоначально открылся очень небольшому количеству людей – этим самым Детям в том числе… Просто настал момент в истории, когда он понял, что не сможет эффективно противостоять галактической экспансии человечеств своими прежними методами – людей в Галактике стало слишком много, а его силы пусть и невероятно велики, но все же не безграничны…

– Збышек, а чем ему вообще мешает человечество?

– Человечество как таковое ему не мешает. Пока оно сидело на Земле и осваивало ближайшие окрестности Солнца, ему было достаточно, что его некробиотика паразитирует на людях и сдерживает рост их численности…

– Стоп… что ему дался этот рост численности? Почему его так беспокоит, что людей становится все больше и они расселяются?

Видно было, что вопрос этот немало озадачил майора Мао. И то сказать, как бы я, скажем, стал отвечать в свое время, в далеком прошлом, на вопрос – чем люди мешают, допустим, вирусам оспы?

– Видите ли, Майк, – осторожно начал МегаСан, – Хозяин – представитель иного биологического вида. Совсем иного. Как мы можем в точности представить себе его психологию? Вы можете себе представить психологию существа, которое собрало в себе жизненную силу всей своей расы просто потому, что лично убило всех остальных ее представителей? Существа, у которого семь разных, но одновременно существующих в разных потоках времени личностей, и которое переносится с планеты на планету силой своей воли – просто потому, что его биология предполагает умение произвольно концентрировать так называемые Жилы Силы, энергетические потоки, над пониманием сущности которых ученые бьются уже восемь столетий?

Я честно признался, что представить психологию такого существа мне и впрямь совсем непросто, чтобы не сказать – невозможно.

– А как мы тогда можем определить, чем именно насолила ему галактическая экспансия человечеств? Ну, то есть, в теориях-то недостатка нет, теорий известно множество. Начиная от изящной теории Картера о том, что Хозяин паразитирует на человечестве путем поедания его отдельных представителей и использования других его представителей в качестве биологического материала для создания некробиотики, и заканчивая не менее изящной теорией Симонова о том, что Хозяин – не что иное, как воплощенное будущее человечества, идущее во времени не вперед, а назад. На мой взгляд, все эти теории – в равной степени бред. Потому что никто из их авторов не общался с Хозяином лично, а те, кто общались, не строят теорий: они либо исчезают, либо становятся его поклонниками. Членами Церкви Единого Сущего, или Церкви Сатаны, или Общества Сознания Абсолюта, или этими… Детьми Властелина. Все, что о них достоверно известно – это что сто лет подряд агенты Хозяина вели невероятно изощренную пропаганду переселения его поклонников на Новую Голубую, которая даже не была еще официально открыта и названа, и именовалась в их пропаганде Сенью Властелина. На древних, ненадежных, медленных кораблях фотоактивного привода они годами тащились к этой Сени Властелина, чтобы пополнить собой его паству… Миллионы людей! Около десяти миллионов за два с лишним столетия, пока пропаганда вдруг не прекратилась, а население этой несчастной Шамбалы – они именовали свои поселения Шамбалой – не вымерло в считанные десятилетия от загадочного букета генетических болезней…

– Это Хозяин их поубивал? – осведомился я.

– Никто не знает. Мои предшественники в тогдашней Службе, увы, совсем не занимались так называемой "безвозвратной эмиграцией" – им казалось более важным работать с земной пропагандой, особенно в свете приближавшейся Смуты, когда правительство Земли рухнуло и вместо единого источника пропаганды им пришлось иметь дело с сотнями новых… А пропаганда Хозяина тогда проходила у нас как экзотический, мрачный, но вполне понятный культ. Ну, подумаешь, очередные чертомолы собрались радеть очередному шайтану… И вдруг выяснилось, что этот самый шайтан, этот Великий Враг рода человеческого, этот Сатана – что он существует в реальности! И выяснилось это не благодаря исследованиям, которые вели люди, а благодаря его собственной инициативе. Сразу после того, как экспедиция Певзнера объявила только что открытую Новую Голубую Землю собственностью Звездного Престола, еще до того, как в джунглях южных островов были найдены последние остатки Детей Властелина, жалкие, вымирающие… Так вот, сразу после этого, в январе 3078 года, он явился в Космопорте, явился перед двумя десятками высших сановников Империи Галактика, разве что в отсутствие Его Величества…

– И на что это явление было похоже? – Я сгорал от любопытства.

– О, он стремился произвести как можно более сильное впечатление! Он явился сразу в нескольких обличиях, меняя их поминутно. Он продемонстрировал Жилы Силы, показал, как может видеть – и давать видеть другим! – происходящее сразу в нескольких отдаленных мирах…

Тут МегаСан осекся и поглядел на свои приборы, поменял на них какие-то режимы, сосредоточенно изучил показания на видимых только ему (я видел только отблески) виртуальных экранах.