Элитный снайпер. Путешествие в один конец Макьюэн Скотт

29

Афганистан

Провинция Нуристан, деревня Вайгал

Остановившись во время спуска с гор, Сандра и ее захватчики слушали в темноте звуки стрельбы из «АК-47», доносившиеся с противоположной стороны долины. Когда через пару минут стрельба затихла, двоих разведчиков послали выяснить, в чем дело. В ожидании новостей Кохистани подозвал свою охрану и проинструктировал их на случай внезапного нападения американцев. Он не верил в случайности и понимал, что такое американский беспилотник. Если янки узнают или хотя бы заподозрят, что женщину-пилота держат в деревне Вайгал, в ту же минуту один из их дронов инфракрасными лучами просканирует долину.

Сандра отчетливо сознавала, что настроение ее захватчиков изменилось. Пока грохотал «АК-47», они стремительно продвигались вниз по горе без малейших предосторожностей. А сейчас они остановились и заняли оборонительную позицию, окружив носилки и шипя налево-направо на непонятном языке, готовые броситься змеей в атаку в любом направлении. За ней наблюдала только Бадира, и Сандра начала развязывать веревки, которыми она была привязана к носилкам, чтобы встать, на тот случай если появится штурмовая группа. Она обещала себе, что соберется с силами и, когда придет время, побежит, даже несмотря на жуткую боль в ноге и замедленную от опиума реакцию.

Время тянулось медленно, однако, когда минуты сложились в час, адреналина в крови поубавилось и решимость сошла на нет. В голове снова повис туман, и тело охватил новый приступ боли. Через полтора часа она потеребила руку Бадиры, давая понять, что ей требуется новая доза опиума.

Бадира ее проигнорировала, зная, что в сложившейся ситуации Кохистани не позволит зажечь и спички.

Когда боль усилилась, в голове у Сандры прояснилось. Она собрала всю силу, глубоко вдохнула и отчаянно выкрикнула:

— Я здесь! Я здесь! Идите!..

В голову ударили кулаком, и она лишилась чувств. Еще один боевик прыгнул на нее и с силой ударил по грудной клетке, чтобы в следующий раз она не смогла набрать в грудь воздуха и закричать.

Разведчики пришли десять минут спустя и доложили Кохистани, что нашли семерых мертвых пуштунов на тропинке, по ту сторону долины. Один из разведчиков высыпал в руку своему лидеру пригоршню стреляных гильз 5,56 мм.

— Американцы убили их всех, а сами поднялись на гору в деревню, — объяснил разведчик. — Они не вернутся до рассвета. Пока они обнаружат, что в деревне ее нет, мы уже далеко уедем на грузовике.

Кохистани улыбнулся в темноте.

— Слава Аллаху, — удовлетворенно проговорил он. До этого момента он был убежден, что женский голос всех перебудил в округе. — Братья, мы не случайно оказались в этом месте. Аллах все делает не случайно.

Он подошел к носилкам, освещая фонариком лицо пленницы: ее левый глаз отек от удара, заставившего ее замолчать. Кохистани направил свет фонаря в глаза Бадире со словами:

— Ты должна была догадаться прикрыть ей рот рукой.

— Может, вам следовало мне об этом сказать, — возразила Бадира.

Он ударил ее по лицу фонариком, разбив верхнюю губу.

— Не путай меня с главой деревни, — почти дружеским тоном сказал Кохистани. — А теперь закрой ей рот кляпом и проследи, чтобы он там оставался, пока мы не доберемся до грузовика. Если она снова пискнет, отвечать будешь ты.

30

Афганистан

Деревня Вайгал

Уже перед самым рассветом Кроссвайт и «морские котики» вышли к южной окраине деревни Вайгал. Вода закончилась, все вымотались, но отставали от графика всего на двадцать минут. Кроссвайт повелел санитару выдать всей команде по две таблетки бензедрина, которые на продолжительное время зарядят их энергией, а также направил Тригга и Альфу обследовать восточную и западную границы деревни. С севера деревню защищали скалы, поднимавшиеся на триста метров.

С их точки обзора деревня представлялась одним гигантским домом, выстроенным из игральных карт, где хижины теснились одна на другой, хотя в действительности каждая отдельная хижина была построена на крутом каменистом склоне. По склонам проходила лесополоса, но очень редкая. Отряду было необходимо как можно скорее проникнуть в деревню, чтобы воспользоваться преимуществом ночного видения.

Кроссвайт присел за камнями и просматривал деревню.

— Грандиозное зрелище, — восхищенно сказал он Фаруху.

— Да, — согласился тот. — Практически все они разговаривают на языке калашей. Но я его не знаю.

Кроссвайт повернулся и поглядел на него.

— Какого черта ты нас не предупредил до операции?!

Фарух пожал плечами.

— Это не так важно. Никто не знает их языка, кроме них самих. — Он похлопал капитана по плечу. — Не беспокойтесь. Многие из них говорят по-пуштунски. Очень сомневаюсь, что талибы, которые захватили Сандру, из народности калашей. Они этим не занимаются. Ты должен сообщить об этом остальным ребятам.

Кроссвайт хмыкнул.

— Мы не станем убивать кого не следует.

Взявшись за рацию, он проговорил:

— Второй, второй, это первый. Как слышите? Прием.

Последовал быстрый ответ от «ночных сталкеров»:

— Первый, отличная слышимость. Прием.

— Второй, будьте готовы…

Кроссвайт посмотрел на Фишера, который прятался за камнями, держа пистолет Mk.23 с глушителем в правой руке.

— Готов?

Фишер кивнул.

Альфа первым сообщил по рации, как обстоят дела:

— Капитан, я не могу отсюда рассмотреть деревню. Очень крутые горы. Я вижу только фасады домов. Дальше ничего не разглядеть.

— Хорошо, — ответил Кроссвайт. — Возвращайся обратно. Тригг, что там у тебя?

— Все еще пробираюсь, — ответил тот. — Но пока почти ничего.

— Хорошо, тогда возвращайся.

Когда вся команда была в сборе, Кроссвайт дал свою оценку происходящему.

— Мы застрянем здесь надолго, если будем обследовать каждый дом. У кого-нибудь есть идеи получше? Время-то идет.

Тригг указал на гору.

— Я предлагаю наведаться в изолированную хижину, в ту, на горном хребте. Она расположена над деревней, и мы можем расспросить семью, не поднимая шума в деревне.

Лачуга была размером с половину одноместного гаража.

Кроссвайт в последний раз оглядел местность и приказал вывигаться, лично возглавив колонну, которой предстояло пройти по склону восемьдесят метров. Они шли против холодного ночного ветра, спешно поднимаясь по острому каменистому склону, чтобы за пять минут добраться до хижины. Капитан подал знак, что он, Альфа и Фарух войдут первыми. Остальные семь спецназовцев будут следить за ситуацией в деревне, держа наготове оружие.

Ветхая деревянная дверь была не заперта. Кроссвайт поднял деревянную щеколду и привидением скользнул внутрь, за ним вошли Альфа и Фарух. Они видели все в зеленовато-черных тонах: одна маленькая комната, одинокий хозяин, завернутый во множество одеял, спал на скамье у противоположной стены. В комнате стоял едва уловимый запах, который Кроссвайт описал бы как запах старого тела… и еще какой-то гнилостный душок.

— Черт, я думаю, он сдох, — пробормотал капитан.

— Нет, не похоже, — осторожно заметил Фарух.

Альфа потыкал фигуру в одеяле, и Фарух на пуштунском велел хозяину проснуться. Фигура зашевелилась и закашляла под одеялами.

— Просыпайся! — громко повторил Фарух.

Фигура снова шевельнулась. Когда она начала подниматься, из-под одеяла послышались отхаркивающие звуки.

Кроссвайт приблизился к фигуре и рукой в перчатке откинул одеяла с ее лица, обнажая сильно изуродованное лицо старухи, которое, казалось, прогнулось вовнутрь. Она открыла глаза, но вместо них появилось что-то белое без зрачков и сетчатки. Сонная, она отерла нелепо деформированной рукой, с обрубками вместо пальцев, и что-то невнятно пробормотала, но ее слова были непонятны даже Фаруху.

Капитан посмотрел на Фаруха и закрыл лицо куфией.

— Это то, о чем я думаю?

— Что за черт! — выпалил в испуге Альфа и отпрыгнул назад, роняя позади себя стул. — Господи, да она же больна проказой!

— Да успокоишься ты уже! — резко сказал, повернувшись, Кроссвайт.

— Да блин, мы должны валить отсюда! — Альфа пнул стул ногой и пополз на четвереньках к двери.

— Подожди ты! — сказал Фарух, тоже обматывая лицо куфией. — Девяносто девять процентов людей не восприимчивы к проказе.

— Что за фигню ты несешь? — Альфа поднялся на ноги и бросился к двери. Он вышел за дверь, но не ушел, а стал смотреть. — Черт, мы же уже надышались зараженным воздухом — твою ж мать! Только посмотрите на нее!

Кроссвайт подошел к двери и еле слышно прошипел:

— Ты бы заткнулся, парень.

— Да она ж больна проказой, а мы надышались!

Тригг подошел сзади, удушающе захватил предплечьем голову Альфы, чтобы сдавить сонную артерию, и потащил его за хижину, под тень выступающего валуна. Через несколько секунд Альфа отключился, и Тригг уложил его на землю, поручив спецназовцу по кличке Спидо следить за ним.

Тем временем Фарух начал допрашивать слепую женщину, задавая вопросы по-пуштунски, объяснив ей вначале, что бояться их не нужно. Старуха отвечала на смеси пуштунского и калашского. Говорила она невнятно, и Фарух плохо ее понимал.

— Не знаю точно, что она имеет в виду, — наконец сказал он капитану. — Она путает времена глагола. Она утверждает, что американку держат в хижине с видом на деревню, и в то же время говорит, что ее там держали.

— Попроси ее объяснить, — велел Кроссвайт, все еще сердясь на Альфу.

Фарух в отчаянии замотал головой.

— Я уже спрашивал пять или шесть раз. Она не знает на пуштунском нужных слов и заменяет их языком калашей.

— Боже правый. Неужели они чем-то отличаются? По-моему, звучат одинаково, — признался Кроссвайт.

Фарух пожал плечами.

— Мы можем найти эту хижину, про которую она говорит, или же зайти еще к кому-нибудь в деревне.

— Вот черт, — недовольно произнес Кроссвайт. — А она не поднимет деревню на уши, когда мы уйдем?

— Вряд ли, — ответил Фарух. — Она все без конца повторяет, как устала. Думаю, после нас она опять заснет. Она, наверное, думает, что мы ей снимся.

Капитан увидел через распахнутую дверь, как светлеет на востоке горизонт. Скоро должны проснуться жители деревни.

— У нас мало времени. Двинемся к этой хижине с видом на деревню. Ты уверен, что она в этом доме?

— Она вроде ясно описала его.

— Ну, хоть что-то. Пошли, — позвал Кроссвайт.

Когда они покинули хижину, Альфа уже стоял на ногах, глядя в землю. Очевидно, из-за происшедшего он был очень взволнован и смущен. Сейчас он стоял между Триггом и Спидо, державшими его под руки.

Кроссвайт подошел вплотную к Альфе и прорычал:

— Ты сможешь дальше выполнять свои обязанности, военный?

— Да, сэр.

— Если ты еще раз поставишь операцию под угрозу, я зарою тебя на месте. Надеюсь, понятно?

Альфа встретил его пристальный взгляд.

— Да, сэр.

Кроссвайт повернулся к Спидо.

— Глаз с Альфы не спускай. Под твою ответственность.

Спидо кивнул.

— Все будет хорошо, капитан. Гарантирую.

— Лучше бы он сам гарантировал.

Фарух объяснил, куда следует идти. Хижина с видом на деревню громоздилась на высоте в сто пятьдесят метров, и, чтобы до нее добраться, нужно было пройти через центр деревни, при этом большую часть пути надо было проделать по десятиградусному подъему, хаотично двигаясь между скученными домами.

— Не делиться и не идти в обход, — велел Кроссвайт. — У нас нет времени на разведку. Мы вломимся в этот чертов дом через переднюю дверь, а дальше начинаем драться по обстоятельствам, кто как может, — как при ограблении банка. Видите человека с оружием, — сразу стреляйте. А теперь двигаемся. Наверху нас ждет Сандра.

Пройдя несколько первых хижин, они никого не заметили и двинулись по узкому проходу между хижинами по второму ярусу домов. Светало, и очки ночного видения были уже не нужны. Вдруг открылась дверь, и в проходе застыл мужчина, широко раскрыв глаза от страха. Фарух приказал ему оставаться внутри, и тот сразу подчинился, аккуратно запирая дверь на засов.

Из-за уклона, из-за неровностей земли, на которой они стояли, было трудно определить, где именно они сейчас находятся. Оставалось только подниматься прямо, держа курс на северо-запад. Взобравшись на третий ярус, за углом они увидели двух подростков, стоявших перед хижиной с автоматами «АК-47» на плечах. Кроссвайт выпустил автоматную очередь, и они откинулись, гулко ударившись головами о стену хижины.

Из дома вышел какой-то мужчина — выяснить, что за шум. Фишер сильно ударил его пистолетом Мк.23 по голове, так, что тот потерял сознание. Войдя в хижину, Фишер увидел у стола женщину с двумя маленькими детьми, в страхе прижавшимися к ней. Она выглядела так, будто собиралась закричать. Фишер приставил пистолет к ее лицу и приложил палец к губам. И только убедившись, что кричать она не будет, он схватил за руку, втащил внутрь ее мужа и ринулся догонять команду.

Наконец, они уткнулись в тупик, где схватили парня, направлявшегося за водой. Фарух объяснил ему, зачем тот им нужен. Мужчина тут же признался, что Сандры уже нет, ее увезли ночью. Кроссвайту это, разумеется, не понравилось, и, вставив пистолет в глотку мужчины, он потребовал сказать правду.

Мужчина начал кричать и клясться, что он говорит правду.

— Отведи нас в эту чертову хижину! — приказал Кроссвайт.

Фарух отругал мужчину и пояснил:

— Американцы должны все увидеть сами. Отведи нас в хижину, чтобы они убедились, а потом мы тебя отпустим.

Проводник провел их через пустую хижину и вывел через боковую дверь, выходившую на своего рода террасу. По ту сторону террасы стояла одинокая хижина, которую охраняло двое спавших на крыльце подростков, прислонившихся головами к двери и зажавших «АК-47» между коленями.

— Убери их, — велел Кроссвайт Альфе, намереваясь проверить того в деле.

Альфа встал в дверном проеме с автоматом в руках, приготовляясь к стрельбе.

Проводник стал возражать.

— Что, сволочь, хочешь надуть нас? Кто выставляет охрану перед пустой хижиной? — напустился на него Кроссвайт и оглушил ударом.

Альфа выстрелил каждому в голову. Дверь забрызгало мозгами подростков, а тела попадали с крыльца.

Отряд ринулся на террасу, занимая все возможные пути прохода. Кроссвайт и Тригг подошли к заветной хижине и стали прислушиваться к звукам из-за двери. Оттуда доносился только мужской храп. Тригг отодвинул щеколду и, толкнув дверь, вошел внутрь, а за ним и Кроссвайт.

В основной комнате стояли стулья и стол и висела занавеска, граничившая со смежной комнатой. Выхватив пистолеты, «котики» двинулись к комнате за занавеской. Откинув ее, они увидели спящего на кровати бородатого мужчину.

Кроссвайт был уверен: он видел эту комнату раньше. Крадучись, он прошел в помещение и приставил пистолет прямо к лицу спящего мужчины.

— Поднимайся, урод!

Глаза Наима распахнулись и тут же расширились от неожиданности.

— Покажи фото, — обратился Кроссвайт к Триггу, готовый всадить в афганца весь магазин, если тот пошевельнется.

Тригг вытащил распечатку увеличенного кадра из видео с изнасилованием. Легко узнавался шрам возле левого глаза главного действующего лица.

— Ну, говори, что знаешь, — приказал капитан. Перевернув пистолет, чтобы держать его за дуло, он ударил Наима рукоятью по яичкам.

Наим застонал и согнулся пополам на кровати.

— Приведи-ка Фаруха, — велел Кроссвайт.

Тригг вышел из хижины, затем появился Фарух.

— Спроси у него, где Сандра.

Фарух пристально посмотрел на Наима, мгновенно узнав в нем насильника с видео.

— Говори, где американка? — спросил он на пуштунском.

— Да пошел ты! — огрызнулся тот на сносном английском.

Кроссвайт ударил его прикладом автомата по зубам, и Наим схватился за лицо, взвыв от боли.

— Спроси у него снова!

— Отвечай, где американка?

Наим прокричал что-то похожее на «поффол ты».

Вернулся Тригг.

— Капитан, надо что-то делать. Похоже, что к нам пробирается тридцать боевиков. Идут через деревню. Как только они прошли второй ярус, мы потеряли их из виду, но они стремительно приближаются. Может, вызвать вертолет?

— Давай вначале свяжем ему руки! — сказал Кроссвайт. — Возьмем его с собой.

Он немедленно объявил по рации:

— Второй, второй, это первый. Нас слышите? Прием?

— Вас понял, первый. Слышно хорошо. Прием.

— Второй, мы в сейфе, но денег нет. Повторяю. Денег больше здесь нет! Но, внимание, мы взяли Ромео. Повторяю. У нас Ромео! Прием.

— Вас понял, первый. Взлетаем через шестьдесят секунд. Ожидаемое время прилета — пятнадцать минут. Прием.

— Второй, не забудьте включить дальний радиомаркер. У нас намечается стрельба в том направлении, и поэтому нам не нужен гранатомет. Убедитесь, что к Вайгалу безопасно приближаться. Прием.

— Вас понял, первый — маркер будет включен, пока мы не свяжемся с вами.

31

Афганистан

Деревня Вайгал

Кроссвайт схватил трясущегося от страха проводника и взглянул на Фаруха.

— Скажи этому ублюдку, пусть выведет нас из чертова крысиного лабиринта.

Фарух перевел, но проводник лишь еще больше испугался. Он принялся что-то быстро лепетать, потом упал на колени и стал молиться.

Фарух взглянул на капитана и покачал головой.

— Он говорит, что если поможет нам, талибы убьют его жену и детей. А если откажется, то мы убьем только его.

— Черт, да не собираюсь я его убивать, — ответил Кроссвайт. — Скажи ему, пусть встанет. Пусть тогда объяснит словами, как выйти отсюда, а мы как-нибудь выберемся сами.

Благодарный проводник поднялся на ноги и с облегчением заговорил с Фарухом, показывая руками количество поворотов по пути. Казалось, они только и должны делать, что передвигаться зигзагами до конца деревни.

— Господи, — пробормотал Кроссвайт. — Эти люди вообще слышали, что существуют прямые линии? Передай ему, пусть прилетает в Нью-Йорк — покажем, как должен выглядеть город!

Фарух пропустил высказывание капитана мимо ушей, стараясь сосредоточиться на маршруте, который ему объясняли. Как только понял, что запомнил все повороты, он поблагодарил проводника и извинился за то, что Кроссвайт ударил его по лицу.

— О’кей, — обратился к команде Фарух. — Идемте, пока я не забыл.

Кроссвайт повернулся к Наиму, который стоял рядом с завязанными руками и ухмылялся. Капитан вытащил нож и приставил к подбородку талибского лидера.

— Передай выродку, что, если он что-то выкинет по пути — без разницы, что, — я выколю ему глаза и оставлю здесь.

Фарух перевел, и ухмылка Наима мгновенно исчезла с лица. Мысль о смерти пугала его меньше, чем перспектива прожить остаток жизни слепым инвалидом, а особенно он боялся, что в загробной жизни Аллах пожелает сохранить его уродство.

— Уже не так смешно, правда? — проговорил Кроссвайт, глядя ему прямо в глаза. — Спидо, ты отвечаешь за этого выродка. Альфа, ты прикрываешь. Фарух, держись справа от меня. В путь!

Команда двинулась по закоулкам между рядами домов в указанном проводником направлении. К тому времени в деревне уже знали о них, поэтому никого не было видно, но из хижин доносились тревожные разговоры.

— Жители паникуют, — объяснил Фарух. — Они боятся воздушной атаки.

Кроссвайт остановился и огляделся вокруг.

— Отлично — этим можно воспользоваться. Объяви им, что сейчас будет бомбардировка. Пусть покидают деревню. Мы скроемся в толпе.

Мешкая с ответом, Фарух поднял глаза на капитана.

— Что такое? Не томи, говори давай.

— В этой деревне очень много старых и больных людей, капитан. Калаши никому не желают зла. И не заставляйте меня идти против них.

Кроссвайт воздержался от брани, понимая, что Фарух прав, и велел Альфе снова двигаться вперед.

Альфа добежал до конца переулка и осторожно заглянул за угол: к ним приближалась группа вооруженных талибов. Он отскочил назад, выхватил из кармана на ремне гранату и метнул за угол. «Морские котики» без лишних напоминаний легли на землю. Взрывом снесло угол хижины, в воздух полетели части тела. Изнутри послышались мужские и женские крики. Захныкал ребенок.

— Вперед! — крикнул Кроссвайт, вскочил на ноги и бросился за угол. Пять-шесть тел убитых валялись между хижинами и каменной стеной. В поисках укрытия раненые жители деревни в панике разбегались по разрушенным лачугам, пока мимо пробегали американцы. «Морские котики» не могли им помочь. Они сами должны отразить удар противника и спастись. И в этом заключалась самая гадкая сторона войны.

В конце переулка они подошли к узкой крутой каменной лестнице в сорок пять метров высотой. Мысль об отступлении претила капитану Кроссвайту, но иного пути не было. На полдороге вниз талибский боевик, укрывшийся за поленницей, начал их обстреливать из полуавтоматического карабина Симонова[70]. Он ранил двоих американцев. Кроссвайт и Альфа открыли ответный огонь и убили его, но сейчас же впереди, у лестницы, возникла пара новых боевиков и начала пальбу.

Фишер получил второе ранение в то же плечо и упал, но, все еще владея второй рукой, продолжал стрелять. Одного из талибов Фишер ранил в шею, а второго заставил спрятаться. Эта пауза помогла Спидо. Истекая кровью от ранения в поясницу, ему удалось снова взобраться на лестницу и выстрелить прямо в лицо приблизившемуся талибу. Спецназовец опустился на колено и крикнул остальным бойцам, чтобы те спускались по лестнице.

— Я за тобой! — крикнул он, переглянувшись с Кроссвайтом, потом сразу повернулся и выпустил автоматную очередь в направлении оставшихся спецназовцев, заставляя троих боевиков Талибана спрятаться от стрельбы за разрушенный угол хижины. Спидо ощупал рану на пояснице: рука была вся в крови.

— Вот дерьмо! — пробормотал он. — Плохи дела.

Он вытащил из кармана на рукаве оставшуюся капсулу бензедрина и проглотил ее всухую, но тут же почувствовал, как та застряла в глотке. Он снова потянулся к ране и, зачерпнув перчаткой крови, смог запить ей капсулу.

— И как на вкус? Противно? — послышался сзади голос Фишера.

Спидо оглянулся.

— А ты что здесь делаешь?

— Прикрываю твою задницу.

Они дождались, пока спустятся все остальные, затем Спидо сдернул с пояса Фишера гранату и бросил в переулок, прямо к углу, где прятались боевики. Спустя четыре секунды, когда вдвоем они прошли четверть лестницы, взорвалась граната. Внизу Спидо и Фишер присоединились к остальным «котикам» и, выстроившись оборонительным полукругом за углом, ждали санитара, чтобы тот оказал помощь тяжелораненому спецназовцу по кличке Блейн.

Наим лежал на животе, в грязи, у ног бойца по кличке Конмэн. Конмэн был самым мелким в команде и при росте в сто семьдесят сантиметров весил не больше шестидесяти пяти килограмм. Это был настоящий любитель оружия, аферист с замашками киллера. Одной рукой он держал пистолет, дуло которого закручивалось в ухо Наима, в другой — «M-4», готовый в любой момент выстрелить. Увидев Спидо, он пожал плечами, словно говоря: «Снова трудовые будни».

Осмотревшись, Фарух указал на хижину, перед которой стояла поржавевшая голубая бочка для дождевой воды.

— Вон голубая бочка, — сказал он, вспомнив слова проводника. — Как доктор закончит, нам надо двигаться на восток от этой хижины.

— Да какая к черту разница, как двигаться, везде одни засады, — отозвался Кроссвайт. Он перевел взгляд на санитара-латиноамериканца, который занимался сейчас раненым. У раненого Блейна была повреждена бедренная артерия, и парень истекал кровью.

— Ну, как дела, док?

Санитар покачал головой, спешно доставая скальпель из пластиковой упаковки.

— Надо пережать артерию, пока он не умер от кровопотери. — Санитар велел спецназовцу по имени Джексон сесть Блейну на грудь. — Обещаю, будет больно, Блейн… но не так больно, как в Могадишо, когда ты чуть не умер у меня на руках.

Как только санитар стал резать мышцу на бедре Блейна, раздалась стрельба между хижинами. Команда пустила автоматную очередь в том направлении, и стрельба затихла.

Диким зверем зарычал и заскрежетал зубами Блейн, сжимая своей рукой руку Джексона и вгрызаясь в сложенную несколько раз кожаную перчатку, которую санитар вставил ему между зубами. Блейн так сильно ее прикусил, что, казалось, его зубы сейчас раскрошатся.

— Черт! — ругнулся Джексон, чувствуя, как Блейн сжимает его руку мертвой хваткой. — Док, а вы будете резать прямо так? Может, дать ему немного морфина?