Хранилище Литтл Бентли
Шеннон не знала, верить ли этим слухам. Этого не знал никто. Но независимо от того, были «ночные управляющие» реальностью или вымыслом, они, подобно Санта-Клаусу и злым духам, представляли собой фактор, с которым приходилось считаться. Они обладали могуществом, даже если и не существовали в действительности, и все их боялись.
Открыв кассу, Шеннон начала считать бумажные деньги. Она уже разобралась с двадцатками, десятками и пятерками и уже принялась за однодолларовые купюры, когда к ней неспешной походкой приблизился улыбающийся мистер Лэм. Заложив руки за спину, он кивнул.
— Открытие через пять минут, — сказал менеджер по кадрам. — Как дела в отделе товаров для садоводов? Все аккуратно и чисто, у всех горят глаза и хвост трубой, все готовы к новому успешному дню? Все аккуратно и чисто?
Шеннон подумала про пятно на полу.
Кровь.
Кивнув, она улыбнулась.
— Все в полном порядке.
Глава 22
1
Подъехав к «Перекрестку», Билл оставил машину на немощеной площадке перед унылым зданием без окон и, пройдя внутрь, остановился у самого порога, чтобы дать глазам возможность привыкнуть к полумраку.
Бен сидел в зале, как и обещал, а перед ним стояли наполненная до краев стопка и полбутылки виски.
Обогнув окруженный плотной толпой бильярдный стол, Билл прошел мимо музыкального автомата, перед которым два подвыпивших типа спорили по поводу того, какую музыку поставить. Бар принадлежал к тем немногим заведениям города, которые по-прежнему оставались на плаву. Конечно, как теперь понимал Билл, рано или поздно «Хранилище» получит лицензию на торговлю алкогольными напитками и пивом, откроет зал рядом с суши-баром и высосет из «Перекрестка» всю жизнь.
Корпоративный вампир.
Бен позвонил ему пятнадцать минут назад, уже изрядно навеселе, и сказал, что хочет встретиться в баре. Билл спросил, в чем дело, но редактор газеты отказался ответить, заявив только, что это «важно», и хотя у Билла не было никакого желания ехать, хотя он собирался и дальше вместе с женой смотреть телевизор, в голосе Бена прозвучала настойчивость, и он заставил себя оторваться от дивана, надел носки, обулся, захватил бумажник и ключи и поехал в «Перекресток».
Важно. Это могло быть что-то хорошее или что-то плохое.
Билл приготовился к плохому.
Войдя в зал, он подсел к Бену, заказал пиво и спросил:
— Так что же у тебя случилось? Что за важные новости?
— Меня уволили, — сказал Бен.
Билл тупо заморгал, решив, что ослышался.
— Что?
— Меня уволили. Выставили за дверь. Выгнали. Ньютин продал газету. — Бен криво усмехнулся. — Догадайся с первого раза, кому?
— «Хранилищу»?
Бен снова наполнил стопку.
— В самую точку.
— Но почему? В городе всего одна газета. У него была монополия. Рекламные площади можно было купить только в…
Бен махнул рукой, останавливая его.
— Все это не имеет значения. В Джунипере больших денег не заработаешь. Теперь речь идет только о том, чтобы в лучшем случае остаться при своих. Ньютин уже несколько лет пытался избавиться от газеты. — Он покачал головой. — И вот, похоже, наконец нашел покупателя.
— Как ты об этом узнал?
— По факсу. Ты полагаешь, Ньютин не поленился лично приехать в Джунипер, чтобы сообщить о том, что продал газету и выставил меня вон? Черт возьми, конечно же, он этого не сделал. К тому же у этого труса не хватило бы смелости взглянуть мне в глаза.
— И тебя уволили?
— Первым же делом. Лору назначили редактором, а меня попросили убраться вон. Херба, Труди, Эла и весь технический отдел оставили. И они согласились. Подлые предатели!
— Тебя уволили? Не перевели на другую должность?
— Совершенно верно.
— Твою мать!
Бен залпом осушил стопку.
— О выборах можно забыть.
— Ты так думаешь?
— Как ты сам правильно заметил, у них было радио, у нас была газета. Теперь у них и то и другое.
— Ты думаешь, «Хранилище» купило газету именно поэтому?
— Нет, — язвительно заметил Бен. Его язык начинал заплетаться. — У него нет абсолютно никакого интереса контролировать все новости в нашем городе. Оно просто хочет поддержать четвертую власть от доброты своего корпоративного сердца.
Бармен поставил перед Биллом кружку пива. Тот, порывшись в кармане, достал деньги, расплатился, отпил глоток и повернулся к Бену.
— И что ты собираешься делать?
— Проклятье… Я полностью расплатился за свой дом. Какое-то время еще проживу.
— Но что ты собираешься делать?
— Пущусь на вольные хлеба. — Оглянувшись по сторонам, Бен понизил голос. — Я подумываю о том, чтобы устроить «Хранилищу» разоблачение. Такой материал я смогу продать в «Уолл-стрит джорнал», «Тайм» или «Ньюсуик». Тема злободневная. Вызовет общенациональный интерес. «Хранилище» — корпорация, стремительно набирающая обороты, Ньюмен Кинг — таинственный миллиардер. Ты знаешь, как все это нравится широкой публике. Полагаю, у меня получится очень неплохая статья. — Мрачно усмехнувшись, он снова наполнил себе стопку. — К тому же у меня есть личные счеты.
Какое-то время друзья молча пили, слушая душещипательные песни, которые ставили в музыкальном автомате подвыпившие типы. Допив пиво, Бен попросил принести еще одну кружку и, прикончив бутылку, принялся отсчитывать купюры, чтобы заказать вторую.
— Остановись, — предложил Билл. — Ты уже изрядно набрался.
— Я трезв как стеклышко. — Налив себе еще одну стопку, Бен залпом опрокинул ее. — Нам нужно было бороться с этими ублюдками самыми решительными мерами, — сказал он. — Подпиливать столбы, портить оборудование, сыпать сахар в бензобаки…
— Первые строители были из Джунипера, — напомнил Билл.
— В задницу их! К тому же финансовый удар получило бы «Хранилище», а не наши старые добрые ребята. — Закрыв глаза, Бен продолжал говорить: — Местные ребята. На том участке росли деревья, которые были старыми, когда их прапрародители были еще только честолюбивой спермой, понимаешь? Этому долбаному холму, наверное, был миллион лет. И он был разрушен теми, кто родился всего двадцать пять лет назад!
— Ты пьян, — сказал Билл. — И ты начинаешь говорить очень громко.
— Мне все равно!
— Угомонись. Давай я отвезу тебя домой.
Подошедший бармен отобрал у Бена бутылку и стопку.
— Ваш друг отвезет вас домой. С вас уже достаточно.
Послушно кивнув, тот встал, пошатнулся, едва не упав, затем, сосредоточившись, направился к двери. Билл последовал за ним, готовый в случае чего его поддержать. У него самого в голове было не совсем ясно, но пьяным он не был. Он подвел Бена к своему джипу, усадил его, пристегнул ремнем и отвез домой. В обратный путь Билл тронулся только после того, как убедился, что его друг в безопасности у себя в прицепе.
Кино, которое они смотрели с Джинни, уже давно закончилось; жена погасила свет перед домом и теперь крутила педали велотренажера в спальне. Она сказала мужу, что пора ложиться спать, однако тот еще был полон сил и ответил, что у него есть кое-какая работа.
Пройдя к себе в кабинет, Билл включил компьютер и вошел в Интернет. Подумав немного, загрузил глобальную доску объявлений и набрал заголовок: «Хранилище». В окошке, предназначенном для текста сообщения, он напечатал: «У кого-нибудь еще были неприятности с сетью универмагов эконом-класса под названием “Хранилище”?» Имя свое он не указал, оставив только адрес электронной почты. Пройдя на кухню, подогрел себе остывший кофе, затем вернулся за компьютер.
Там его уже ждало пять сообщений.
У него учащенно забилось сердце. Он прибегнул к кофе, рассчитывая на то, что это поможет ему не заснуть, однако теперь в кофеине больше не было необходимости. Отставив чашку, Билл открыл ящик электронной почты.
Первое сообщение было от кого-то, назвавшегося Большим Бобом, и в нем описывались усилия по возврату неисправного опрыскивателя, напоминающие нечто среднее между «1984» и «Уловкой 22»[33]. Второе сообщение принадлежало женщине-латиноамериканке, не назвавшей себя, которая утверждала, что «Хранилище» дискриминационно относится к национальным меньшинствам, поскольку ее не только не приняли туда на работу, но и запретили ей там покупать.
Женщина объяснила, что не может назвать свое имя и город, в котором живет, потому что она подавала на «Хранилище» в суд, и теперь у нее есть основания полагать, что «Хранилище» подключилось к телефонной линии и прослушивает ее телефонные разговоры и читает электронную почту.
Прочитав это сообщение, Билл почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки. При других обстоятельствах он, скорее всего, посчитал бы рассказ женщины безосновательными бреднями шизофренички, страдающей манией преследования. Однако сейчас он поверил каждому ее слову, и ему захотелось узнать, прослушивают ли его телефон, следит ли служба безопасности «Хранилища» за его разговорами, читает ли его электронную почту. Он обвел взглядом свой кабинет. Ему показалось, что в помещении вдруг стало темно, в углах сгустились тени, и он пожалел о том, что не зажег верхний свет, ограничившись одной настольной лампой.
Билл открыл третье сообщение. Оно было от журналиста Кейта Бека, рассказавшего о том, что у них в городе «Хранилище» не только разрушило экономику, разорив всех мелких предпринимателей, но также породило междоусобную вражду среди местных жителей. Магазин оказал опустошительное влияние, написал Бек, полностью изменив облик города. Он добавил, что «Хранилище» возвело свой комплекс на охраняемой природной территории, не дожидаясь доклада комиссии по защите окружающей среды, а просто подкупив чиновников.
Эта история в точности соответствовала тому, что произошло в Джунипере. Билл не мог поверить в свое везение.
Именно это он и искал, и сейчас он жалел только о том, что рядом с ним нет Бена. Распечатав сообщение Бека, Билл отправил ему письмо, рассказав всю деятельность «Хранилища» в Джунипере. Умолчав обо всех странных событиях, таких как смерти и исчезновения, он подробно описал поджог склада Ричардсона и объяснил, с какими проблемами столкнулся сам, пытаясь вырвать своих дочерей из когтей «Хранилища». Он также рассказал Беку о том, что произошло с Беном.
Отправив сообщение, Билл сохранил на своем компьютере копии входящих писем — теперь их было уже восемь. Это все были жуткие рассказы об общении с «Хранилищем», которое привело к краху бизнеса, увольнению, судебному преследованию и прочим неприятностям.
Распечатав последнее письмо, Билл снова заглянул в почтовый ящик.
Как он и ожидал, Бек уже прислал ответ.
Билл с нетерпением открыл его письмо. Журналист выражал сочувствие проблемам Джунипера, говорил, что все понимает, однако не выражал особых надежд на успех борьбы с «Хранилищем».
«Мы сами пытались, как могли, бороться с этой компанией, — писал он, — но потерпели поражение. Исход битвы был предрешен заранее. “Хранилище” — могущественный противник».
Билл отправил новое сообщение.
«Есть какие-либо предложения?»
Пришедший ответ был кратким и по делу: «У местной, окружной администрации и администрации штата нет финансовых ресурсов противостоять “Хранилищу”. По идее, должно было бы вмешаться федеральное правительство, однако в последние два десятилетия положения, регулирующие федеральные торговые сети, существенно смягчились, и в нашу эпоху неприятия государственного регулирования и поддержки частного бизнеса любые попытки влияния на крупного работодателя являются политически невыполнимыми. Вам остается полагаться только на самих себя».
Вам остается полагаться только на самих себя.
Эти слова гулкими отголосками прозвучали в сознании Билла. По-видимому, Бек в своей борьбе с «Хранилищем» испробовал все возможные средства, но потерпел поражение.
И что теперь остается? Воспользоваться методами «Хранилища»? Перейти к поджогам? К терроризму?
Билл долго задумчиво смотрел на экран. Несомненно, журналист отчаялся и опустил руки, но, возможно, где-то есть другие люди, у которых имеются какие-то мысли и предложения.
Билл решил попробовать еще раз, прибегнув к другой тактике. Он разместил на доске объявлений другое сообщение: «Я ищу любую информацию относительно деятельности торговой сети эконом-класса “Хранилище”, — напечатал он. — Конкретно мне нужен способ помешать “Хранилищу” полностью прибрать к рукам город Джунипер, штат Аризона. Если у кого-нибудь есть какие-либо мысли, пожалуйста, дайте знать».
Билл отправил объявление, экран на мгновение погас, затем появилось краткое сообщение в одну строчку: «Данное объявление было удалено».
Что? Билл нахмурился. Как это его объявление могло быть удалено? Ерунда какая-то.
Снова набрав текст, он попытался разместить его на доске объявлений, и снова на экране появилось сообщение: «Данное объявление было удалено».
Билл вспомнил утверждение женщины-латиноамериканки о том, что «Хранилище» отслеживало ее электронную почту, и быстро отправил письмо Кейту Беку, спрашивая, случалось ли с ним нечто подобное.
На экране появилось новое сообщение: «Данное письмо не может быть отправлено. Оно нарушает пункт 4 соглашения о предоставлении услуг программой связи с Интернетом “Фрилинк”».
Соглашение о предоставлении услуг?
Порывшись в ящике письменного стола, Билл нашел коробку с дискетой и инструкцией пользователя программы «Фрилинк». Он раскрыл книжку и, еще до того как прочитал пункт 4, увидел на обороте обложки слова, набранные мелким шрифтом, на которые прежде не обращал внимания. Однако теперь от них у него похолодело в душе.
Билл тотчас же отключил компьютер.
С пересохшим ртом, с гулко колотящимся сердцем он перечитал уведомление на внутренней стороне обложки: «Компания “Фрилинк” является отделением корпорации “Хранилище”».
Ночью ему снилось, что «Хранилище» — живое существо, обладающее органами чувств, которое расхаживает на огромных ногах, сложенных из кирпича, и наклоняется в стороны, заглядывая за другие здания, за деревья и холмы.
Разыскивая его, Билла.
2
Во вторник на пять часов дня было назначено заседание попечительского совета, и хотя Джинни обыкновенно ходила на подобные заседания только тогда, когда на них обсуждалась зарплата, прошел слух о том, что в следующем учебном году финансовая ситуация в округе будет снова отвратительной — поэтому, скорее всего, встанет вопрос о сокращениях.
Билл весь день не выходил из своего кабинета, поглощенный работой, и Джинни, просунув голову в дверь, предупредила его, что уезжает на заседание, и ему и девочкам придется самим думать об ужине. Билл рассеянно кивнул, и Джинни не поняла, уяснил ли он смысл ее слов, но она рассудила, что он сам до всего дойдет, когда у него начнет сердито ворчать желудок. Схватив с комода ключи, она крикнула: «До свидания!» и, не дождавшись ответа, вышла из дома.
Администрация округа находилась на ровном пустыре между зданиями начальной и средней школы. Маленькая площадка уже была полностью заставлена машинами учителей, поэтому Джинни поставила свою машину на обычном месте перед начальной школой и прошла пешком.
Зал был набит народом. Все складные стулья были разобраны, и Элеонора Берроуз и другие сотрудники столовой и хозяйственной службы устроились на маленьких пластмассовых стульчиках, принесенных из какого-то класса и расставленных в проходе вдоль стены. Несколько таких стульчиков оставались свободны, но Джинни предпочла остаться стоять. Она встала слева от двери, где уже подпирали покрытую дешевой обивкой стену двое учителей старших классов.
Попечительский совет, не теряя времени, перешел к делу. Призвав собравшихся к порядку, Пол Фанчер, школьный инспектор, объявил, что если не принять крайние меры, во всех трех школах не избежать сокращений.
— Мы просто не можем и дальше продолжать так же, — заключил он.
— Увы надеждам на повышение зарплаты, — заметил кто-то.
Эти слова были встречены нервными смешками.
— Итак, у нас есть несколько путей, — продолжал Фанчер. — Можно урезать на десять процентов всем зарплату…
Зал взорвался гневными выкриками.
— Понимаю, — громко произнес школьный инспектор. — Мне также это кажется несправедливым. Второй путь заключается в том, чтобы сократить вспомогательные службы. Например, ликвидировать школьный автобус и заставить родителей самих возить детей в школу. Можно также сократить некоторые должности и удвоить нагрузку остальных учителей — разумеется, без дополнительных выплат за сверхурочные. — Он помолчал. — А еще можно передать в частные руки все службы, не связанные напрямую с учебным процессом.
Собравшиеся в зале кричали, а члены попечительского совета хранили молчание, наслаждаясь смятением, вызванным их планами.
Фанчер поднял руки, призывая к тишине.
— Нам предстоит сделать непростой выбор, и мы должны определиться к началу нового учебного года, — сказал он, перекрывая гул толпы. — Вот для чего мы сегодня собрались здесь.
Джинни стало не по себе. Она оглянулась на Элеонору. Той было уже далеко за пятьдесят, и она работала в начальной школе Джунипера с самого ее основания. В то же время большинству членов попечительского совета, и Фанчеру в том числе, было всего около тридцати, и в Джунипер они перебрались в течение пяти последних лет. Как они посмеют увольнять тех, кто отдал лучшие годы жизни детям Джунипера?
Слева от членов попечительского совета лицом к залу сидел еще один человек, моложавый мужчина в костюме, со скучающим видом уставившийся в потолок. Джинни его не знала, однако щемящее чувство у нее в груди безошибочно подсказало ей, чьи интересы он представляет.
И действительно, после бурных споров между Фанчером и членами попечительского совета, с одной стороны, и разгоряченных учителей с другой, школьный инспектор призвал всех к порядку. Он сказал, что «Хранилище» представило предложение по приватизации, которое должно будет устроить всех.
Фанчер представил сидящего в конце стола мужчину как мистера Кейеса. Представитель «Хранилища» встал, прошел вперед и обратился к сотрудникам школы.
«Значит, вот он каков, этот печально знаменитый мистер Кейес, — подумала Джинни. — Вот тот человек, по поводу которого так возмущался Билл».
Громким, отчетливым голосом мистер Кейес разъяснил предложение по приватизации. По его словам, в настоящий момент речь идет о переводе на контрактную основу только служб транспорта и питания. И поскольку у «Хранилища» нет собственного квалифицированного персонала, все нынешние сотрудники сохранят свои места. Единственное отличие будет чисто формальным — отныне зарплату им платить будет «Хранилище», а не администрация округа.
Гневное настроение толпы поутихло.
Если же «Хранилищу» и дальше придется предоставлять финансовую подпорку, у него есть план по обеспечению финансирования всей деятельности окружной администрации. Но, особо подчеркнул мистер Кейес, «Хранилище» будет только выделять средства и не предпримет попыток влиять на школьную программу и диктовать учебный план.
Закончив свое выступление, мистер Кейес улыбнуля, и Джинни захотелось кинуть помидор в его самодовольное, фальшивое лицо.
— А как насчет пенсий? — Джинни не могла видеть женщину, выкрикнувшую этот вопрос, но по голосу узнала Мег. — Если «Хранилище» приберет все к своим рукам, будет ли оно продолжать делать отчисления в пенсионный фонд? И останутся ли эти отчисления в тех же размерах, в каких их сейчас делает администрация округа?
Улыбка мистера Кейеса растянулась еще шире.
— Боюсь, никаких отчислений в пенсионный фонд больше не будет. Эти средства будут направлены на наши внутренние нужды. Мы советуем всем вам открыть личные накопительные счета.
Споры вспыхнули с новой силой. Послушав еще немного, Джинни выскользнула на улицу. Это могло затянуться на несколько часов.
И все равно никакой разницы не будет.
Попечительский совет уже принял решение.
Вернувшись домой, Джинни обнаружила, что девочки уже ушли, а Билл готовит из полуфабриката рис с мясом.
— Это была последняя соломинка! — воскликнула Джинни, бросая сумочку на стол.
— В чем дело? — поднял взгляд Билл.
— Попечительский совет собирается передать ему школьные дела.
— Ему? — спросил Билл, прекрасно понимая, что она имела в виду.
— «Хранилищу»! — Распахнув дверцу холодильника, Джинни схватила банку диетической кока-колы, рывком открыла крышку и сделала жадный глоток. — Приближаются выборы, грядет сокращение налогов, которое отправит наш округ в сточную канаву, и для того, чтобы сократить расходы, предлагается перевести на контрактную основу не только транспорт и столовую, но и учителей. Естественно, «Хранилище» великодушно предложило взять на себя все финансирование, без вмешательства в учебный процесс.
Билл стиснул зубы.
— И как к этому отнеслась ваша команда?
— Предложение было представлено как единственный выход. Все уже решено.
— Проклятие! Обслуживание парка… уборка улиц… пожарная часть… полиция… школы. Весь город принадлежит «Хранилищу». — Билл покачал головой. — С потрохами. Итак, решено. Я буду участвовать в выборах в городской совет.
У Джинни учащенно заколотилось сердце.
— Нет! — сказала она. — Не надо. Пусть в выборах участвует Бен. Или Стрит.
— Почему?
— Мне страшно.
Билл молча посмотрел на нее, и она поняла, что ему тоже страшно.
— Мы не поддадимся запугиванию, — наконец тихо произнес он.
Поставив банку на стол, Джинни подошла к нему и стиснула в крепких объятиях, уткнувшись лицом ему в плечо.
— Все это начинает мне надоедать, — сказала она.
— Думаешь, только тебе одной?
— Просто складывается такое впечатление, что мы не можем ничего сделать.
— Возможно, это действительно так, — вынужден был признать Билл. — Но это не означает, что мы должны отказаться от попыток.
— Нельзя допустить, чтобы «Хранилище» установило свой контроль над образованием.
— Мы этого не допустим, — сказал Билл.
Джинни почувствовала себя так хорошо, стоя рядом с ним, прижимаясь к нему. Это придало ей дополнительные силы, и она, протянув руку, выключила плиту, чтобы ужин не подгорел.
Они все еще стояли в обнимку, когда девочки вернулись домой.
Глава 23
1
ПОДДЕРЖИТЕ «ХРАНИЛИЩЕ»
ГОЛОСУЙТЕ ЗА ЛЭМА, КЕЙЕСА И УОКЕРА
Бен сорвал листовку с фонарного столба, разорвал пополам и бросил в урну перед входом в магазин Стрита.
Сейчас все свелось к этому: кандидаты, поддержанные «Хранилищем», и кандидаты, выступающие против «Хранилища».
А большинство жителей Джунипера, похоже, приняли сторону «Хранилища».
С тех пор как Бен в конце 70-х впервые баллотировался в городской совет, в американской политике произошли существенные изменения. В тот раз он потерпел сокрушительное поражение, и это удерживало его от новых попыток. Однако он проиграл человеку, которого уважал, человеку, который показал себя достойным членом совета, а впоследствии и достойным мэром.
В те времена избиратели восхищались теми, кто обладал активной жизненной позицией, поддерживали тех, кто стремился реализовать на практике собственные убеждения. Однако сейчас все это вызывало неодобрение, считалось свидетельством «политики личных интересов», и на первый план вышли те, кто говорил не об идеях, а о деньгах.
Вот почему кандидаты «Хранилища», скорее всего, должны были одержать победу.
Бен никак не мог взять в толк, почему никого не пугала мысль о том, что «Хранилище» приберет к себе всю власть в Джунипере. Конечно, пухлые активы корпорации и обещания сократить налоги и обеспечить финансирование программ за счет частных, а не общественных средств внешне выглядели очень привлекательно, однако даже после беглого изучения становились видны изъяны. По крайней мере, изъяны становились видны ему, Бену. Потому что тот, в чьих руках были деньги, контролировал власть. Когда муниципальные службы финансировались за счет общественных средств, жители города сами решали, какие суммы выделять на какие проекты. Власть принадлежала им. Как и должно было быть. Но если деньги будет платить «Хранилище», оно и будет заказывать музыку.
У Бена это вызывало нешуточный страх.
Он также очень неодобрительно относился к идее состава городского совета всего из трех человек. Ему всегда казалось, что чем больше различных мнений, тем лучше. Чем больше голосов будет услышано в правительстве — в правительстве любого уровня, — тем более полным будет представительство. Однако на прошлой неделе на общегородском собрании, состоявшемся в актовом зале школы, подавляющим большинством голосов было принято решение сократить число членов городского совета с пяти до трех. По предложению «Хранилища», в хартию города впервые в истории были внесены изменения, и Бен посчитал это недобрым знаком.
Отступив назад на пустынную улицу, Бен посмотрел на надпись, выведенную краской на витрине магазина электроники.
ГОЛОСУЙТЕ ЗА ПЕРЕМЕНУ! ВЫБЕРЕМ В ГОРОДСКОЙ СОВЕТ АНДЕРСОНА, МАКГЕНРИ И МАЛОРИ
Бен усмехнулся. Это он предложил лозунг «Голосуйте за перемену», рассчитывая на то, что игра слов[34] встряхнет город, выведет его из состояния апатии, и хотя Билл считал неразумным оскорблять избирателей, за чьи голоса они боролись, Бен считал, что лишь немногие поймут его намек.
Он по-прежнему был в этом уверен.
Бен отошел на тротуар на противоположной стороне, продолжая любоваться надписью, пытаясь определить, насколько она эффективна. Он прошел от одного конца квартала до другого, оглядываясь через плечо, представляя себе, будто сидит за рулем машины, затем вернулся к магазину электроники.
Бен остался доволен работой. Краска была яркая, и на тусклом, унылом фоне умирающего делового центра призыв бросался в глаза.
Картонные транспаранты, прибитые по всему городу и вдоль шоссе, также выглядели неплохо, но Бен по собственному опыту знал, что этого будет недостаточно.
У «Хранилища» есть радио.
И газета.
При одной только мысли о газете Бена захлестнула ярость.
Он вошел в магазин.
— Ну, как это выглядит? — спросил Стрит.
Бен поднял большой палец.
— Бесподобно, хоть я и сам это говорю.
— Думаешь, это поможет?
— Нет.
Подойдя к кассе, Бен взял свою недопитую чашку кофе и залпом осушил ее. Когда он, Стрит и Тед Малори решили идти на выборы вместе, «Хранилище» ответило тем же, выдвинув единый список. Теперь Бен гадал, не было ли ошибкой действовать сообща. Быть может, они должны были каждый вести свою отдельную избирательную кампанию, не связывая вместе свои судьбы.
— Как ты думаешь, у нас есть шанс? — спросил Стрит.
Бен молча покачал головой.
— Может быть, голоса разделятся два к одному или хотя бы один к двум. Может быть, нам удастся провести хотя бы одного человека.
— Я так не думаю.
— То есть городской совет будет в руках «Хранилища»?
— Опять.
— Сейчас будет еще хуже. Ему больше не нужно никого подкупать. Не нужен посредник, который делал бы всю грязную работу. Они будут сами всем заправлять как законно избранные представители.
Бен кивнул.
— Знаю. — Он посмотрел изнутри на надпись на стекле витрины. — Да поможет нам Бог.
2
Рассчитывать на победу не приходилось. Все это понимали. Им предстоял вечер скорби, поминки.
И все же в актовом зале школы собралось гораздо больше народу, чем ожидал Билл, и это поддерживало у него в груди крохотную искорку надежды. Быть может, многие наконец поняли, что делает с Джунипером «Хранилище». Быть может, жители города оказались умнее и не купились на глянцевую рекламу и пустые обещания.
Биллу вспомнилась знаменитая фотография Гарри Трумэна, держащего в руках газету с заголовком по всю первую полосу: «Дьюи[35] празднует победу».
Иногда прогнозы ошибаются. Иногда побеждает аутсайдер.
Иногда.
Они с Джинни вошли в актовый зал, держась за руки, и огляделись вокруг. Тот, кто занимался оформлением, определенно обладал чувством юмора. Трибуны и доски были завешены черной гофрированной бумагой, рядом со столиками с напитками и закусками стояли траурные венки. Народу было довольно много: частные предприниматели из делового центра города, члены торговой палаты, уволенные муниципальные служащие, оставшиеся без работы строители. Они дружелюбно беседовали друг с другом, не то чтобы убитые горем, однако общее настроение было подавленным.
Другие кандидаты ожидали окончания выборов в «Хранилище». На торжественный вечер не пожалели денег: столы в кафе ломились от бесплатных угощений для всех сторонников. «Хранилище» закрылось в полдень, чтобы сотрудники успели украсить и нарядить залы для предстоящего празднования; по радио должен был состояться в прямом эфире репортаж с места событий.
По злой иронии — Билл был крайне недоволен этим — и Сэм, и Шеннон работали на вечере в «Хранилище». Они не вызвались добровольно, их назначили, и Билл не мог избавиться от мысли, что это было сделано сознательно. «Хранилищу» было прекрасно известно, что хотя сам Билл и не выставил свою кандидатуру, он являлся одним из архитекторов оппозиции, и Лэму со своими приспешниками хотелось ткнуть его в это лицом.
Билл до сих пор не понимал, почему все настроены так благожелательно по отношению к «Хранилищу». Даже стороннему наблюдателю с первого же взгляда было видно, что с тех пор, как магазин пришел в Джунипер, деловой центр превратился в город-призрак. Уровень безработицы взлетел до небес, а зарплаты, которые предлагались сейчас за немногие вакансии, были значительно ниже тех, что прежде. «Хранилище» высасывало из города все соки, однако многие по-прежнему не замечали этого или не обращали внимания. Даже если отбросить таинственные происшествия, сопровождавшие приход «Хранилища», люди должны были отвергать его на чисто эгоистическом, корыстном, экономическом уровне.
Однако этого не происходило.
И Билл никак не мог понять, в чем тут дело.
К нему подошел изрядно подвыпивший Стрит. Он сгреб в объятия Джинни, чему та нисколько не обрадовалась, и хлопнул Билла по плечу.
— Спасите! Помогите! Мы тонем!
— Что-то ты не слишком переживаешь по этому поводу, — заметил Билл.