Хранилище Литтл Бентли

1

За неделю до начала занятий был назначен педагогический совет, и Джинни обзвонила всех своих знакомых-учителей, интересуясь, не хочет ли кто-либо, чтобы она его подвезла.

Никто не пожелал ехать с ней.

Джинни этого опасалась — на самом деле она поступила так как раз для того, чтобы выяснить настроение своих коллег. Однако вместо того, чтобы испугаться, занервничать, Джинни разозлилась, почувствовала в себе дополнительные силы и преисполнилась решимости не прогнуться ни под каким давлением.

Приехав в школу одна, она заняла место в первом ряду. Другие учителя заходили в зал, рассаживались, переговариваясь между собой, однако вокруг нее оставался круг пустых стульев, своеобразный искусственный барьер, преодолевать который не хотел никто.

Так продолжалось до тех пор, пока к ней не подсела Мег.

Джинни никогда в жизни не была никому так признательна, и хотя она никогда особенно не любила Мег, хотя их отношения описывались скорее выражением «коллеги по работе», чем «знакомые», она импульсивно пожала пожилой учительнице руку.

Та улыбнулась.

— Похоже, нам, изгоям, нынче лучше держаться вместе.

— А вы теперь куда ходите за покупками? — улыбнулась в ответ Джинни.

Мег рассмеялась.

— Так что здесь произошло? — спросила Джинни. — Почему все дезертировали?

— Понятия не имею. Меня никогда ни во что не посвящали, мне не поверяли свои тайны. Ты всегда была с ними более близка, чем я.

— До тех пор, пока вдруг не стала прокаженной.

— У тебя есть принципы, — сказала Мег. — У тебя есть честность. Пусть у нас с тобой совершенно разный подход к методике преподавания. Пусть мы с тобой спорим практически обо всем. Но одно у нас общее: мы обе стоим грудью за то, во что верим. И не отступаем перед лицом опасности. Я всегда восхищалась этим в тебе.

Джинни была искренне тронута.

— Спасибо.

— А остальные наши коллеги-учителя — безмозглое стадо.

— Как и дети и их родители, — добавила Джинни.

Мег кивнула.

— Год обещает быть длинным.

Вошедший директор остановился перед собравшимися, и те, кто стоял, сели. В зале воцарилась тишина.

— В этом году в начальной школе Джунипера будут кое-какие перемены, — после кратких вступительных замечаний перешел к делу директор. — И я с нетерпением их жду. Надеюсь, вы разделите мои чувства.

Далее он объяснил, что профсоюз учителей, попечительский совет и «Хранилище» только что составили наконец соглашение, согласно которому финансирование начальной, средней и старшей школ Джунипера в качестве эксперимента, запланированного на один учебный год, будет осуществляться не из общественных, а из частных средств. «Хранилище» вызвалось взять на себя все расходы города на образование в обмен на несколько небольших уступок.

— Перво-наперво, — продолжал директор, — у нас будут новые учебники. Как всем нам прекрасно известно, наши нынешние учебники безнадежно устарели и не отражают текущее положение дел. «Хранилище» обеспечит нас новыми пособиями, и нам предстоит ими пользоваться. — Он поднял руку, останавливая возможные возражения. — Понимаю, обыкновенно педагоги принимают участие в отборе учебных материалов, однако руководство профсоюза согласилось на данное предложение, принимая в расчет то, что до начала учебного года осталось слишком мало времени. Как я уже сказал, окончательный вариант соглашения был одобрен только что, поэтому вам предстоит голосовать по нему позже. Позвольте только заверить вас в том, что подобные программы запущены «Хранилищем» в других городах в штатах Техас, Арканзас, Нью-Мексико и Оклахома. Была создана комиссия из учителей, имеющих общенациональное признание, которая будет осуществлять оценку и отбор учебников для каждого класса. Учителя в других школах полностью удовлетворены представленными материалами.

Также «Хранилище» бесплатно поставит компьютеры, — продолжал директор. — С соответствующим программным обеспечением и доступом к образовательной системе «Фрилинк».

Он откашлялся.

— Другая крупная перемена связана с расписанием занятий. Количество часов нагрузки не изменится, но мы перейдем на новый формат уроков, так же как средняя и старшая школа. А именно, ученики больше не будут в течение всего дня находиться в одном классе. В течение учебного дня у них будет семь уроков.

— Что? — сердито воскликнула Мег.

— Эти уроки не будут распределены между предметами, как это обычно обстоит в старших классах, — не обращая на нее внимания, продолжал директор, — и педагог должен будет согласовывать учебный процесс с каждым учащимся.

Мег решительно поднялась с места, чтобы от нее уже нельзя было отмахнуться.

— Какой смысл во всем этом?

— Учащиеся должны иметь гибкий график.

— Зачем?

— Чтобы учеба не мешала рабочим сменам.

Рабочим сменам? Джинни обвела взглядом зал. Кое-кто из учителей переговаривался между собой, у двоих-троих был удрученный вид, однако большинство сидели неподвижно, слушая директора.

— «Хранилище» выделяет деньги и учебники для обучения детей. И в ответ дети как минимум могут каждый день отдавать час или два своего времени на помощь «Хранилищу».

Теперь уже и Джинни встала.

— Что все это значит?

— Это значит, миссис Дэвис, что дети будут подметать улицы, собирать мусор, выполнять всю ту работу, какую выполнял в детстве я сам. Это воспитает в них чувство ответственности и поможет им почувствовать себя частью сообщества. Дети будут оказывать посильную помощь родному городу и в то же время постигать важность работы.

Подметать улицы?

— Это называется детским трудом, — сказала Джинни. — Что запрещено законом.

— Это называется добровольной помощью, и школа полностью поддерживает это начинание.

— Учащиеся начальных классов не смогут овладевать знаниями, если учебный день будет разбит на несколько периодов, каждый со своим педагогом, — возразила Мег. — Это уже доказано. Им нужна стабильность: один класс, один преподаватель, одни и те же одноклассники.

— Так было в прошлом, — смерив ее презрительным взглядом, сказал директор. — Теперь мы будем делать все иначе.

Джинни и Мег спорили с директором еще на протяжении получаса, однако никто из других учителей их не поддержал. В конце концов от их возражений отмахнулись и им приказали сесть.

— Почему бы вам не уйти на пенсию? — язвительно спросила у Мег Лоррейн, когда все выходили из зала, и с силой вонзила булавку в лицо кукле вуду, зажатой в руке.

Вырвав куклу у нее из руки, Джинни швырнула ее на землю.

— Стерва!

— Я и для тебя могу купить, — пригрозила Лоррейн.

— Валяй!

— Может быть, я действительно уйду на пенсию, — сказал Мег, когда они шли по стоянке. — Право, я не представляю себе, как впишусь в этот новый порядок.

— Вам нельзя на пенсию, — с жаром промолвила Джинни. — Вы нужны школе!

Пожилая учительница улыбнулась.

— Кто бы мог подумать, что ты будешь уговаривать меня не уходить на пенсию и скажешь, что я нужна школе?

— Политика вынуждает заводить самых неожиданных союзников, — усмехнулась Джинни.

— Пожалуй. Пожалуй, так.

— К тому же я обнаружила, что вы были правы.

— Насчет чего?

— От этих мальчишек Дугласов — от всех — одни неприятности.

Какое-то мгновение Мег озадаченно хмурилась, затем рассмеялась.

И обе со смехом направились к своим машинам.

2

Шеннон сидела в одиночестве в комнате отдыха, поглощая похожие на резину макароны, купленные в автомате. Занятия в школе начнутся на следующей неделе, и ей сократят рабочие часы, поэтому «Хранилище», чтобы не упускать выгоду, заставило ее на этой неделе работать ежедневно, от открытия до закрытия, по тринадцать часов в день.

Девушка неуютно поерзала на жестком стуле. Внутренняя часть бедер у нее затекла, пережатая обтягивающими брюками и грубым кожаным нижним бельем.

Сэм должна была встретиться с ней в перерыве, однако все три предыдущих раза, когда сестры договаривались о встрече, Сэм в самый последний момент отказывалась, ссылаясь на занятость, так что в ее отсутствии не было ничего удивительного. Шеннон взглянула на настенные часы. До конца перерыва осталось десять минут.

Сэм опять не сможет прийти.

Шеннон скучала по сестре. Прежде они не были особенно близки, не были лучшими подругами и все такое, но, очевидно, они были ближе друг к другу, чем полагала Шеннон, потому что сейчас ей отчаянно хотелось поговорить с Сэм так, как они когда-то говорили, отчаянно хотелось снова глупо поспорить из-за какого-нибудь пустяка. Они с Сэм по-прежнему разговаривали, однако теперь, когда их разделяло определенное расстояние, барьер, это уже было совсем другое. Сестра даже ни разу не пригласила ее в гости в дом, который ей предоставило «Хранилище», и хотя Шеннон убеждала себя в том, что ей все равно, что ее это нисколько не трогает, на самом деле ей было не все равно, и ее это задевало.

Когда до конца перерыва оставалось всего пять минут, наконец появилась Сэм. Улыбаясь, она быстро подошла к сестре. Каким-то образом ей удавалось выглядеть привлекательно в нелепой форменной одежде «Хранилища», и Шеннон захотелось узнать, часто ли к ее сестре пристают сотрудники-мужчины.

Окровавленные трусики…

Шеннон устыдилась того, что у нее мелькнула ревность к своей сестре, пусть даже на какое-то мгновение. Она улыбнулась и кивнула подсевшей к ней Сэм.

— Привет!

— Извини, что задержалась, но возникли кое-какие проблемы в том отделе, где ты работала раньше. Недовольный покупатель обругал Керка, и мне пришлось отправиться туда и все уладить.

— А если бы тебе не удалось уладить какую-то проблему? — спросила Шеннон. — Тогда ею занялся бы директор?

— Вероятно, — согласилась Сэм.

— А ты когда-нибудь видела нашего директора?

Сэм покачала головой, и на какое-то мгновение у нее на лице появилась тревога.

— Нет, — призналась она, — никогда не видела.

— Ну а мистер Лэм?

— О, не сомневаюсь, он его видел.

— То есть мистер Лэм занимает более высокое положение?

— Выше меня один только директор. Я на второй ступеньке. Я заместитель директора. — Сэм рассмеялась. — Чем вызван этот допрос с пристрастием?

— Да так, ничем, — смущенно покачала головой Шеннон. — Просто любопытство.

— Ладно, как поживают папа и мама?

— Да так же, наверное, — пожала плечами Шеннон.

— Отец по-прежнему на тропе войны?

— И днем и ночью.

Сэм рассмеялась. Она собиралась сказать еще что-то, но тут по внутренней громкоговорящей системе «Хранилища» прозвучали три мелодичных трели.

— Три звонка, — сказала Сэм. — Это означает «нужны все сотрудники, не занятые неотложным делом». — Она посмотрела на сестру. — Тебя сейчас кто-нибудь прикрывает?

— Майк.

— Тогда пошли. Идем.

Шеннон вышла следом за сестрой из комнаты отдыха и направилась по короткому коридору к лестнице, ведущей в подвал.

Внизу их встретил мистер Лэм.

— Вы успели вовремя.

— В чем дело? — спросила Сэм.

— Джейка Линдли поймали на воровстве. Из «Хранилища». Судя по всему, во время перерыва он решил стянуть батончик «Сникерс» с полки, рядом с которой стояла Франсина Дорманд. Линдли попытался отвлечь внимание Франсины, заведя с ней разговор ни о чем. — Мистер Лэм сухо усмехнулся. — Но Франсина все заметила и доложила руководству.

Повернувшись к Шеннон, менеджер по кадрам внимательно оглядел ее с ног до головы.

— Кажется, вы с ним встречались, не так ли?

Шеннон испугалась, занервничала, но ей на подмогу пришла Сэм.

— Да, встречалась. И Джейк первым разорвал отношения, хотя я не вижу, мистер Лэм, какое это имеет отношение к делу.

— Вы правы, вы правы, — пробормотал тот, подобострастно кланяясь. — Вы совершенно правы.

— И каким будет наказание? — спросила Сэм.

— Согласно порядкам, подробно расписанным в «Библии сотрудника», Линдли отведут в Зал наказаний, где в отношении него будут определены надлежащие дисциплинарные меры.

— В Зал наказаний? — побледнела Сэм.

— В Зал наказаний, — улыбнувшись, подтвердил мистер Лэм, указывая на открытую дверь в глубине коридора. — Идемте. Остальные уже ждут.

— Пожалуй, я обойдусь без этого зрелища, — покачала головой Сэм.

Улыбка мистера Лэма оставалась неизменной.